Читать книгу: «Забавные истории», страница 3
Заслышав шум выбежала девушка на крыльцо. Взглянул на неё принц, и ахнул. Такой красоты он не в одном царстве не встречал. Волосом чернява, личиком кругла, щеками румяна, стан тонкий, как у березки, а глаза большие, карие, как весенние озера. Остолбенел принц. Стоит, глазками моргает, ручками шевелит, слово сказать не может.
– Что молодец, никак ноченька тебя в дороге застала? – Пришла ему на выручку девица. – На постой ко мне просишься? Что ж накормить, напоить могу, а вот ночлег в сарае постелю. Не обессудь в избе не могу.
Наевшись, напившись стал принц красну девицу о житье бытье расспрашивать.
– Как зовут тебя, чернявая?
– Елена.
– Аленка значит. Не тяжело одной – то по хозяйству справляться?
– Тяжело, а что поделаешь коль мужики все, кто в город подался, а кто из кабаков не вылазит, вот и приходится все самой делать.
Поговорив еще о том да сем с хозяйкой, побрел принц в сарай, упал на сено, да и уснул богатырским сном.
Рано поутру из сарая раздался молодецкий вопль, а за ним нечеловеческий рев. Ворота с треском упали, и оттуда выбежал до смерти перепуганный принц. Следом, выплевывая не дожёванное сено, семенил Змей Горыныч.
– Аленушка!!! Там, там у тебя чудище схоронилось!
– Ну что ты, Зигмунд, какое же это чудище? Просто не повезло ящерке с рождением. Она же не виновата.
– Это Змей Горыныч! Он людей ест! Спасайся, я его задержу!
– Зигмунд, перестань размахивать своей железякой. Еще поранишь кого, и хватит орать. Вишь как моего шестиглазенького напугал. – попросила принца Аленушка, выхватив из его рук меч. – И вообще. Тебе уже пора. Где твой конь?
Ближе к полудню нашли скакуна сидящим с голубями под стрехой.
– Так он у тебя прям Пегас. – Усмехнулась девушка, стаскивая с насеста перепуганного насмерть коня.
– Со страху и не туда вскарабкаешься. – Оправдывался за лошадь принц.
– Ладно. Раз вы так этого трехголового лягушонка боитесь, то я его сейчас запрягу, и в лес по дрова поеду, а вы, тем временем, скачите куда вам надобно было. Согласны?
Лошадь с хозяином переглянулись, и дружно закивали головами. Аленушка выкатила из-под сарая телегу, впрягла в неё упиравшегося Змея Горыныча, убила кнутом на средней голове муху, и покатила в лес. А Зигмунд вскочил на коня, да и пустился. Но чем дольше он ехал, тем все сильнее и сильнее хотелось ему вернуться.
«А что, не такое уж это чудо-юдо и страшное – размышлял он. – А девица? Чем она хуже принцессы? И красавица, и работящая, а умница какая. Одна справилась с тем, с кем сотня рыцарей не смогли. А что не царского роду, так ведь цари тоже не сразу царями рождались».
Подумав так, развернул принц коня, и поскакал обратно к Елене. Прискакал, подошел к крыльцу, приклонил колено, да и говорит: – Полюбилась ты мне Аленушка. Свататься к тебе приехал. Будь моей женой.
Вечером, лежа на сеновале, Змей Горыныч подмигнул карабкающемуся по стене, коню: – Ну что, Сивка, родственниками будем? – и забросил в левую пасть горсть овса.
Про Колобка.
Жили-были старик со старухой. Детей у них не было, впрочем, всего остального тоже.
И вот в одно прекрасное утро дед воскликнул:
– Пойди-ка ты, бабка, помети по амбарам, поскреби по сусекам, может, его и наскребешь к завтраку.
– Ну, ты, старый, видно сегодня добренько о печь приложился, – потянулась бабка. – Мы уж, почитай, годов пять в амбар не заглядываем, там кроме мышей и нет ничего.
– А кто ж тебе говорит, что в свой? Ты в соседский амбар сходи. Там-то что-нибудь да будет!
Дело нечего, пошла бабка к соседям. И точно, приносит котомку муки и давай тесто месить.
– Что печь будем, старый?
– Лепешки не хочу, что я узбек, что ли, лепешки жрать? А на каравай не хватает? Спеки-ка мне колобка!
Сделала бабка колобка, сунула в печь, а сама отдохнуть прилегла. Сидит Колобок в печи, чувствует, начинает подгорать. «Э, нет!» – думает – «Это что же получается? Только родился и сразу гореть? Надо отсюда выбираться». Отодвинул заслонку и в комнату выгляну. Видит, бабка на койке спит, а дед в погребе самогонку тырит. Спрыгнул он на пол и за двери. И дальше, дальше от бабкиной хаты прямиком в лес закатился.
Катится он по лесу, а на встречу что-то ушастое да глупое, прыг-скок, прыг-скок.
«Вот это лягушка» – подумал Колобок.
«Сам ты лягушка» – подумал Заяц.
– Колобок, Колобок, я тебя съем!
– Ты че, жаба бесхвостая, тебе бы в болоте сидеть, да комаров хавать! – и дальше покатился.
Катится, катится, на встречу ему Волк.
«Вот это собака!» – подумал Колобок.
«Сам ты собака» – подумал Волк.
– Колобок, Колобок, я тебя съем!
– Не ешь меня Жучка, я по дороге катался, в грязи, пыли валялся, съешь меня – с животом будешь маяться! – и дальше покатился.
Катился, катился, а на встречу ему Медведь.
«Вот же зубр!» – подумал Колобок.
«Сам ты зубр» – подумал Медведь.
– Колобок, Колобок, я тебя съем!
– Ты че, Борька, от стада отбился? Шел бы ты к коровам, заждались, поди, пока ты тут с чужими Колобками заигрываешь! – и дальше покатился.
Катится, катится, а на встречу ему Лиса.
– Колобок, Колобок, расскажи мне, куда путь держишь?
– Да так, шарюсь по лесу!
– Чего, чего? Не слышу! Вспрыгни мне на нос.
«Да пожалуйста» – подумал Колобок. – «Мной то теперь хоть гвозди заколачивай». И плюх ей на нос. Нос – всмятку. Лиса в обмороке. Колобок в восторге.
«Ух ты! Теперь можно и домой возвращаться – ни один дед, ни одна бабка на меня теперь не польстится!».
Про репку.
Не буду оригинальничать, начну, как эта сказка и раньше начиналась.
Посадил дед репку. Впрочем, как и все остальное: огурцы, картошку, помидоры – ну не доверял он бабке это дело! Выросла репка такая, что дед, идя за огурцом или луком, обязательно об нее споткнется, да нос расквасит. Лопнуло у него терпение и решил он ее выдернуть. Тянул, тянул, не вытянул. Позвал бабку в помощь. Пришла бабка, бегает вокруг репки, чем помочь – не знает.
– Стой рядом и смотри, как тянуть буду, – поучает ее дед. – А как начну, так ты тужься и пот со лба вытирай. Только поаккуратнее тужься, воздух не порти.
Стали делать, как сказано. Дед тянет, а бабка тужится да пот утирает. Не поддается репка.
– Давай ролями поменяемся, – предложил дед. – Ты не правильно тужишься.
Поменялись они местами, да только толка от этого еще меньше стало. Репка на месте сидит, а воздух все же попортили. Решили позвать кошку. Пришла Мурка, спросила:
– Чем могу помочь?
– Сиди рядом, смотри, как мы тянуть репку будем, – поучает ее дед, – пот со лба вытирай, но тужиться не смей и так хоть противогаз одевай. Стали они вдвоем, то есть дед с бабкой, репку тянуть, а кошка на них смотрит, да пот утирает. Тянут. потянут, не поддается репка.
– Нет, так ничего не выйдет, – говорит бабка, едва отдышавшись. – Надо местами поменяться.
– Я лучше Жучку позову, – предложила Мурка.
– Зови, – согласился дед. – Может у нее правильно пот утирать получиться, а то от вас толку толка, как от соседской яблони: вид красивый, а укусить шиш.
Позвали Жучку, объяснили, в чем дело и что от нее надо. Послушала Жучка, потом понюхала землю и говорит:
– Спорим на километр сосисок, что не вытащите.
– Вытащим! – топнул ногой дед. – Век агронома не видать – вытащим.
– А давай спорить, что не вытащите, – не унималась Жучка.
– Давай, – не сдавался дед.
Поспорили. Стали они втроем тянуть: дед, бабка и кошка. Тянут, потянут, а репка ни с места. Воздух вокруг такой стал, что у Жучки глаза стало резать. Хоть табличку вывешивай: «Не курить!». Чуть живы попадали на землю дед с бабкой, да Мурка. А Жучка сидит рядом, улыбается собака.
– Ладно, сдаюсь, – придя в себя, проговорил дед. – Только скажи почему мы ее вытащить не смогли.
– Да ее кроты под землей держат, – объяснила Жучка. – Надо их напугать, тогда они ее отпустят.
– Сейчас я их из гранатомета шугану, – рассердился дед.
– Ты чего, старый, совсем из ума выжил? – всполошилась бабка. – Забыл, как на Новый год ты из него салют устроил. Председатель решил, что война началась. Всю деревню в лес в партизаны увел. Чуть на чуть через неделю уговорили вернуться. Не пугай народ.
– Надо туда мышей заслать, – посоветовала Жучка. – Кроты испугаются, отпустят репку.
– Сейчас сделаю, – пообещала кошка и метнулась в хату.
Через полчаса несет в передних лапах мышей, штук десять. Мол, вбирайте по вкусу. Выбрали две, самых здоровых, остальных себе Мурка в живот упаковала. Всунули этих двух головами в норки, да сверху ногой ускорение придали. Пошли наши мышки под землю, как миленькие. От их вида не то ,что кроты, черви в разные стороны разбежались.
Выдернул дед репку, принес домой. Бабка из нее разных разностей испекла, натушила, а тут и внучка из города на это дело, видать, как знала, приехала. Ну и пир начался. Кто репку, кто сосиски, кто мышей трескает. Веселуха – обзавидуешься! Жаль, меня там не было!
СЕМЬ БРАТЬЕВ.
В некотором царстве, в не поймёшь каком государстве, то ли жили, то ли были мужик да баба, и было у них семеро сыновей. А что им ещё было делать, коль электричества пока не придумали, а зимние вечера – долгие и холодные?
Росли – росли эти семь сыновей, да и выросли. А как выросли, так напала на них болезнь страшная – почесуха. И с чего бы ей, болячке этой, не напасть, коль воду до сей поры только в кружке и видали. Так и ходили они по деревне грязные и чесучие. От и вида у коров молоко пропадало, а младенцы ещё в пелёнках заикаться начинали. И решили селяне их по-добру по-здорову из села выпроводить. Много тёплых слов да палок на них извели, пока за околицу вывели. Долго потом братья от таких жарких проводов места разные в воде холодной отмачивали.
Сели они на берегу реки и стали думу думать, одну на всех – больше дум не было. Что дальше делать? В деревню возвращаться нельзя – там ещё палки не кончились, по дорогам бродить – ноги в мозоли сотрёшь. И решили по воде на плоту плыть – и не пешком, и в дороге. Опять-же тепло, рыбка на случай покушать будет.
Сказано – сделано. Сделано – поплыли.
Долго ли они бобров пугали аль нет, про то мне не ведома. Знаю только, что за это время от рыбы у них изжога началась, а свинина, увы , в реке не водится.
Но вот приплыли они к стенам большого города.
« Вот тут мы сейчас на базар сходим, стянем чего по вкусней да разнообразим наше меню».
«Тук – тук», – постучали они в ворота.
– Кто там? – спросили стражники.
– Туристы! На экскурсию приехали. Достопримечательности посмотреть хотим.
– Чаво? – не поняли стражники.
– Туристы мы! – повторили братья – На экскурсию приехали, достопримечательности ваши хотим посмотреть.
– Погодите, сейчас у начальства спросим, – не стали брать грех на душу стражники и отправились к старшому.
– Ну чего там? – спросил начальник стражи.
– Да там какие-то туристы на экскурсию приехали, хотят на ваши достоинства поглядеть.
– Чаво?
– Туристы, говорим, приехали, хотят на достопримечательности вашей экскурсии посмотреть.
– Ничего не понял.
– А Вы сами пройдите да их спросите, а то мы тоже ничего не поняли.
Подошел начальник к воротам и спрашивает:
– Кто такие? По какой нужде пожаловали?
– Да путники мы, – перестали выёживаться братья, – хотим на базар ваш пройти – жрать охота. А по нужде только меньшой хочет, а мы её уже здесь справили.
Начальник почесал маковку, подумал, да и впустил гостей.
Рванули братья прямиком на базар. А там товаров – тьма, а людей ещё больше. Торговки промеж собой бранятся, редькой перебрасываются. Шум, гам стоит, прям как у них в деревне, когда староста по дворам ходит – налоги собирает.
Хотел младшенький репку стянуть. Только рученьку протянул, а торговка по пальчикам тыковкой хрясть – не замай чужого!
Пошли дальше, а там меда пахучие, цветочные, липовые, какие хочешь.
Только средненький руку к бочонку протянул, а ему ложкой по затылочку – брямс! – не тяни лапки, не твоё!
Пошли дальше. А дальше окорока – копчёные, колбасы чесночные да сало солёное и свежее стоит, хрюкает. От духа мясного аж голова кругом идёт. Потянулся старшенький за грудинкой, а ему окорочком по темечку – тресь! – не зарься, коли денег нет!
Смотрят братцы – дело худо. Видит око да зуб неймёт – не дают им ничего стырить. Стоят почёсываются, что делать думают.
– А пошли в работники к кому нибудь,– предложил один из братьев.
– А и правда, пошли! – согласились остальные.
Ходили они, бродили, видят – стоит купец. Сам толстый, как твой мешок с зерном, а головка как завязочка – маленькая. Подошли к нему.
– Купец, а купец, возьми нас в работники.
– А что вы умеете делать?
– Жрать шибко горазды, да чесаться мастера,– не лукавя, сознались братья.
– А на кой ляд мне такие работники? – удивился купец – Жрать я и сам не промах, а чесаться мне без надобности. А ну выметайтесь из города!
И кликнул стражу. Прибежали стражники, и давай их вежливо выпроваживать. От такого почтения у братьев дух заняло, и они то и дело земные поклоны до самых ворот отбивали.
Сели они снова на свой плот, посчитали ,сколько у кого синяков да шишек , повздыхали, да и поплыли дальше.
Плывут, одной рукой слёзы утирают, другой рыбу едят, третьей чешутся . Долго ли так плыли, нет ли, то мне неведомо, но только от такой еды чувствуют братья, что сами чешуёй покрываться стали. Глядят, а впереди ещё один город. Не большой , не маленький, так, городишко. Решили они здесь счастья поспытать. Подплыли к воротам, и давай стучать.
– Кто там? – спросил стражник.
– Путники мы, кушать очень хочется, – сразу сознались братья.
– Тоже мне, столовую нашли,– пробурчал стражник, однако ворота открыл.
Пошли они по городу бродить. Бродили- бродили, да и на базар вышли. Глядят- базар вдвое меньше, чем в том городе, и торговки не так бранятся и перебрасываются всего- то редиской. Хотел один из братьев редиску взять, а ему пинка – бац! – ай-яй-яй, не бери чужого! Хотел другой яблоко стянуть, а его за ухо- круть! – не будешь баловаться! Хотел третий колбаску за пазуху спрятать, а его мужики за ноги потрясли, колбасу вместе с рубахой вытрясли, да и проводили всех семерых с почётом до плота ихнего. Отлежались братья, на родной соломке, опухоль с глазок сошла, да и поплыли они дальше.
Плывут себе, плывут. Рыбу уже не то, что есть – видеть не могут. Пробовали осоку жевать, так такой жидкий табурет их пробрал, что весь день братья плыли, свесив свои нижние головы с плота..
Совсем с лица спали братья. Но вот показался третий город. Да особо и не город, а городишко. Подплыли ближе, а это даже не городишко, а городочек какой-то. Даже ворот нету – видать, уволок кто- то. Только они собрались в город идти, а младшенький и говорит:
– Братья, а давайте ничего здесь не красть.
– Почему? – удивились они.
– Уж больно очень и не вкусно выходит.
– И то верно, – согласились они, – А что тогда делать, коль красть больно, а работать вредно?
– А давайте продадим чего, – вдруг придумал средний.
– Ну голова, молодец! – похвалили его братья, – Айда на базар!
Пришли они на базар, стали за ряды. Стоят, друг на друга смотрят, никак в толк не возьмут, чего же они продают. А по рынку всё больше бабы да девки ходят, на братьев поглядывают да плечами пожимают: « Чего стоят? Что продают?
Вот одна храбрая старушка подходит к одному из братьев, да и спрашивает:
– А чавой- та, милок, ты тут стоишь?
– Не видишь, старая – торгую я здесь, – с важным видом ответил тот.
– А чем, никак не разгляжу? – не унималась старуха, колупая ногтиком прилавок.
– Собой! – не нашелся чего другого ответить брат.
– Да неужто правда? – даже подпрыгнула старушка. – А почём просишь? По весу берёшь, аль поштучно? А срок годности имеется? А товар то не лежалый?
Глядь, а вокруг братьев уже толпа стоит. Торг идёт – ни одну свинью здесь так бойко не продавали. Враз раскупили братьев и по домам растащили. Кто себе, кто дочке, кто внучке. Дефицит на мужиков в тех краях оказался.
Вот обрадовались бабы! Хоть плохонькой, а всё мужчинка. Приволокли они их в хаты, отмыли, откормили, обстирали, и пошла у братьев жизнь, как у всех.
В скором времени у каждого родилось по семь сыновей. А как иначе? Ведь телевизоров тогда ещё не было. А чем ещё заняться длинными зимними вечерами!
СКАЗКИ-ПРИТЧИ
ВЕНИК ИЗ СЕСТЕР
Давным-давно наши предки сочинили притчу о венике, который отец дал своим сыновьям, чтобы показать, как сильны они вместе, и слабы порознь. Эта притча передавалась из уст в уста на протяжении многих поколений. И вот, одна республика, поняв, что веником быть гораздо лучше, чем прутиком предложила своим соседкам объединиться, чтобы вместе делить все трудности и радости. Соседки, кто сразу, кто немного подумав, согласились. Тогда время было трудное, и выжить в одиночку было ой как не просто. И так, мало по малу, собрались вместе 15 республик. Последними в этот союз вступили три очень маленькие, но очень чванливые и заносчивые сестры. Они, быть может, и не вступили бы, но кроме рыбы и янтаря у них больше ничего не было, а им очень хотелось хлебушка.
Объединившись в одно государство зажили 15 сестер большой, дружной семьей. Каждая делилась с другими тем, что имела. У одной уродился хлеб, и во все концы союза побежали эшелоны с зерном. Другая нашла в своей земле нефть, и все получили свою часть «черного золота». Третья делилась углем и солью, четвертая делала машины, а пятая выплавляла для них сталь. Вместе они строили заводы, пахали землю, добывали нефть. Когда на них напал враг все 15 республик встали на защиту, и разгромили его, освободив не только свои земли, но и соседей. После победы сестры так же дружно восстанавливали разрушенное войной, и вскоре стали сильнее чем прежде. Они первыми в мире послали человека в космос, и одними из первых покорили северный полюс. Союз из 15 сестер стал самым сильным государством в мире. Жили они не сказать, чтобы очень богато, но дружно, весело и в заботах друг о друге. Со временем, от тихой и размеренной жизни, притча о венике стала забываться.
Первыми возомнили себя сверхреспубликами, три маленькие, но заносчивые сестры: «как это так?! – возмутились они однажды. – Мы всех килькой да шпротами обеспечиваем, янтарь иногда даем, а нам только бензин, хлеб, молоко, уголь, дерево, машины, соль, картошка, чугун и всё? Что это за подачки такие? Мы лучше других, а вы к нам как ко всем? Так дело не пойдет! И вообще, кто вам позволил на нашей земле наших врагов убивать?! Это ничего, что они половину народа истребили, может мы сами этого хотели. Нам надоело жить с вами. Хотим быть самостоятельными.
Сказав так они ушли из союза. Поглядев на них зароптали и остальные. Каждая припоминала какие-то мелкие, а иногда и надуманные обиды, и уходила, думая, что одна она будет не менее могущественна чем в союзе. Вот так, как-то враз и не стало веника. Рассыпался на 15 тоненьких, слабых прутиков.
Прошло совсем немного времени с момента распада союза, но ни одна из сестер не стала сильной и богатой. Все они оказались нищими, слабыми и зависящими от воли и денег других стран. Особенно плохо живут три маленькие, чванливые республики.
Вот так и люди. Пока они вместе, и дружны они сила, и могут многое, а как только человек остается один, он просто гибнет. Так давайте же не забывать притчу о венике, и прислушиваться к словам кота Леопольда «Ребята, давайте жить дружно»!
Волшебная дыня.
Как-то раз, отправились мама с сынишкой на рынок. Пришли и словно в сказку попали. Кругом целые горы арбузов и дынь, пирамиды яблок, персиков, груш, апельсин, бананов столько, что кажется на их родине, в Африке, обезъянки с голоду пухнут, весь урожай здесь лежит, и все эти «холмы» и «горы» фруктов покрыты толстым одеялом из винограда. У Юрочки от всей этой вкуснятины глаза разбежались и слюна изо рта закапала. Но мама тяжело вздохнула, взяла его за руку и хотела уже уводить отсюда, как сынишка стал вырываться.
– Куда ты меня тянешь? – громко спросил он упираясь.
– Юрочка, зайчик, пошли, – ласково сказала мать. – Нам ведь картошки купить надо, свеклы, лука, а на обратной дороге в магазин за хлебом зайдем.
– Не хочу картошки! – закричал Юра. – Не хочу лука! Я хочу апельсин, хочу банан!
– Солнышко, пойдем, не капризничай, ты же знаешь, что у нас на это нет денег попыталась успокоить его мать, но от этого Юра еще сильнее стал вырываться и плакать.
– Ага! Как на картошку, так деньги есть, а на виноград – нет?
– Но ведь, картошка и хлеб – это те продукты, без которых нельзя жить.
– Неправда! – топнул ногой сынишка.
– Можно, и даже нужно. Я больше не хочу есть хлеб, картошку и кашу, я хочу есть бананы, виноград и дыни! Я хочу, я хочу…
–Кхе, кхе, прошу прощения – раздался над ухом у Юрочки чей-то голос.
Он обернулся и увидел подле себя старушку. Она стояла, сгорбившись, опираясь на палочку, а у его ног стояла большая сумка
– Я услышала, что ты хочешь обменять все продукты на это – и она махнула рукой в сторону заморских продуктов. – Правда?
– Да! – выкрикнул Юра. – Я видеть больше не могу эту картошку.
– А хлеб? Как же без хлеба? – изумилась старушка.
– Подумаешь. Зачем нужен хлеб, когда ешь арбуз или дыню!
– Хорошо – улыбнулась бабушка. – В таком случае я хочу подарить тебе одну дыньку. Она здесь, в сумке. Возьми ее и запомни, что ты скажешь, то и будет.
Мальчик вытащил дыню, и старушка взяла сумку, что бы уйти, но тут к ней подошла Юрина мама с удивлением слушавшая их разговор.
– Извините, я бы хотела, во-первых, сказать вам…
– А вот благодарить меня не надо – перебила ее бабушка. – Пока не за что. Потом спасибо скажешь.
И она, словно ее и не было, исчезла с глаз в людском потоке.
Мама обернулась к сыну и увидела, как тот радостно сжимает вкусный подарок.
– Мам, – улыбаясь, сказал Юра. – А правда, чудная тетя? Какую дыню подарила! Эх, если б можно было, каждый день есть одни только дыни. Вот было бы здорово!
Или это показалось, или солнце выглянуло на секунду из-за тучи, но в этот момент дыня вся вдруг сверкнула и стала прежней.
– Пошли, сынок, – сказала мама, обнимая Юру за плечи. – Нам еще многое успеть купить надо, а время уже позднее, скоро рынок закроется.
– Ну, наконец-то, мы дома – выдохнула мать, ставя сумку на кухне. – Кажется, купили всего понемногу, а чуть донесла. Какая-то сумка сегодня тяжелая. Сынок, достань, оттуда хлеб и положи в хлебницу, а я пойду, умоюсь.
Когда она ушла, Юра заглянул в сумку и ахнул. В ней лежат дыни.
– Мама, мама, – радостно закричал он – ты вместо хлеба и картошки дыни купила, вот смеху-то.
Женщина выбежала из ванны и заглянула в сумку.
– Ничего не понимаю! – растерянно сказала она. – Ведь мы же не покупали это. Может, я сумку перепутала?
– Можно мне молока? – спросил Юра и не дожидаясь ответа открыл холодильник. Он был забит дынями.
– Ой, и здесь они! – воскликнул мальчик.
– Не может быть! – сказала мама и бросилась к холодильнику. Затем она заглянула в шкафчик, где лежали крупы, но вместо них тоже были дыни.
– Что же теперь делать? – заплакала женщина.
– Мама, чего ты плачешь? – удивленно спросил Юра. – Радоваться надо. У нас теперь сладкая жизнь начнется. Вкусная.
С того дня они ели только дыни. Ведь все продукты, которые покупала мама, превращались в этот сочный, сладкий фрукт.
Первое время мальчику очень нравилось. Он целый день мог есть дыни, а их меньше не становилось, но с каждым новым утром Юра все меньше и меньше радовался этой желтобокой красавице. На четвертый день, мальчик уже с тоской вспоминал гречневую кашу, и без всякого удовольствия глотал белую, сочную мякоть. На шестой день Юра пришел в мамину комнату, сел рядом с ней и заплакал.
– Ты чего плачешь, сынок? – спросила, гладя его по головке.
– Я больше не могу есть эту дыню – всхлипывая, признался он. – Я хочу манной каши, а больше всего я хочу горбушечку свежего черного хлеба. Мам ты помнишь, как вкусно пахнет свежий хлеб?
– Помню.
– А я вот почти забыл. А так хочется. Если бы можно было поменять все эти дыни на каравай душистого хлеба, я был бы самым счастливым мальчиком в мире.
В это момент раздался звонок в дверь. На пороге стояла та самая старушка.
– Кхе, кхе. Я слышала, что здесь кто-то меняет дыни на хлеб?
– Да, да. Это мы меняем – радостно закричал Юра – Забирайте поскорее эти мерзкие дыни.
– Ну, все я не унесу, а вот эту – она указала на ту самую дыню, которую отдала мальчику на рынке – я пожалуй, заберу.
Юра схватил со стола.
– Вот возьмите, пожалуйста, только дайте нам хлеба.
Получив от старушки душистый каравай, мальчик обнял его и стал танцевать в прихожей, приговаривая.
– Хлебушек ты мой сладенький, хлебушек ты мой вкусненький, ты прости меня за то, что променял тебя на какую-то чужеземную дыню. Но теперь я знаю, что ароматнее и вкуснее тебя нет ничего на свете.
– То-то же, – сказала старушка и засмеялась. Этот смех, как звон колокольчика разнесся по квартире. Ее уже не было, а колокольчик все звенел, перелетая из комнаты в комнату, наполняя их веселыми переливами.
– Спасибо вам, – запоздало крикнула Юрина мама.
Они еще долго стояли, обнявшись с сынишкой, вглядываясь в пустой, темный коридор и им казалось, что на них смотрят улыбающиеся глаза старушки.
ГОРОД И ДЕРЕВО
Однажды, не так уж давно, в одном лесу, прямо на его опушке, родилось крохотное, хрупкое деревце. Повертев вокруг своей маленькой кроной, оно радостно воскликнуло: – Ого сколько здесь моих родственников! И все они такие большие, высокие. Я тоже стану таким, когда выросту.
– Станешь, если будешь нас слушаться. – Прошелестел в ответ дуб.
– А что нужно делать?
– Во-первых, не прятаться от дождя, – стал поучать несмышленый росток могучий родственник. – Потому что от него растет все. Он нас поит и моет. Во-вторых, не отгоняй от себя птицу-дятла. Он наш лекарь. В-третьих, не давай зайцам обгладывать твою кору. От этого ты заболеешь, и можешь даже умереть. И наконец, всегда, и во всем слушайся старших.
– Хорошо, – склонил перед дубом свой, пока еще гибкий, стан росток. – А скажите, пожалуйста, как меня зовут?
– Ты клен. Самое красивое дерево в этом лесу.
– Ура! Я клен, я красавец! – затрепетал ветками малыш.
С того дня в лесу стало на одно деревце больше. Летом клен игрался с комарами и бабочками, пряча их в молодой листве, и делясь с ними подслушанными секретами, зимой спал, укутавшись в белое, пушистое одеяло. Так прошло несколько лет, и вот уже соседний лопух, под которым он иногда прятался от холодного, осеннего дождика, стал ему по пояс. Комары не по одиночке, а целыми стайками, могли теперь прятаться под одним его листочком, да и он сам уже смотрел на придорожные кусты свысока. «Еще немного, и я стану таким как дедушка дуб». – Думал клен глядя на своего огромного родственника. Но вот как-то по весне рядом с ним остановилась машина. Из неё вышли люди, и стали внимательно рассматривать нашего молодого друга.
– Ну как, подойдет? – Спросил один из них опираясь на лопату.
– Хорош. – Ответил другой обойдя клен со всех сторон. – То, что нужно. Выкапывай.
Почувствовав опасность, малыш затрепетал всеми своими веточками: – Нет, нет, не надо! Оставьте меня в покое!
Но железная лопата, злобно шипя, вгрызлась в землю, и клен потерял сознание. Очнулся он от того, что живительная влага омыла его искалеченные корни. «Где я»? – Тихо спросил сам себя клен, и огляделся. Он стоял рядом с пешеходной дорожкой, посреди большого города. Справа, и слева от него, на сколько клен мог видеть, стояли такие же тоненькие, насильно привезенные сюда, молодые деревца. На другой стороне дорожки стояли уже взрослые большие тополя, каштаны, рябина, и другие их родственники.
– Здравствуйте. Как поживаете? – Робко поздоровался клен, но старый тополь лишь гордо фыркнул, и тряхнув кроной, отвернулся.
– Здесь как, не обижают? – Спросил он у каштана справа, но тот сделал вид что не услышал.
– Видишь, тополь, молодняк привезли. Скоро, гляди, эта деревенщина нас с тобой выживет. – Сказала рябина, презрительно разглядывая молоденькие саженцы. – Как думаешь долго мы еще простоим?
– Не знаю, как тебе, а мне на дрова еще рано. А эти, – тополь кивнул в сторону молодняка. – Пусть себе стоят. Думаю, после лесного чернозема наша земля им не очень-то по вкусу придется.
– Если не по вкусу, то чего они сюда лезут словно здесь не вода, а нектар? – Продолжала возмущаться рябина.
– Молодые еще, глупые. Наслушаются сказок о красивой жизни, вот и лезут. Городским деревом быть гораздо престижней, чем обычным.
