Читать книгу: «Никогда больше», страница 6
Его дыхание сбилось, лоб покрылся испариной, руки крепче сжали талию, ритмично насаживая меня на себя. Рваные, до боли глубокие толчки, серия спазмов, расплавляющих плоть изнутри, захлестнули. Заставили забыть, где мы находимся. Губы прижались к губам, вдохи-выдохи смешались, пальцы ног подвернулись от наслаждения.
Глаза застлала пелена. Я обхватила его шею, намертво вцепилась в густые тёмные волосы на затылке, раскрытым ртом коснулась его подбородка, лизнула царапающую язык короткую щетину. Касаясь сквозь ткань возбуждённой грудью твёрдого горячего торса, кончила оглушительно и почти беззвучно, ощущая, как внутри стеночки лона сжимают его член, и с каждой фрикцией влага растекается по внутренней поверхности бёдер. Через несколько бешеных толчков он дёрнулся и затих. А член внутри пульсировал, изливаясь и даря успокоение обоим телам. Андрей уткнулся лбом в мое плечо, попытался немного отдышаться.
Минуту спустя после нескольких хриплых вдохов-выдохов, нежно-нежно коснулся губами моего виска. Отстранился, стянул использованный презерватив, застегнул брюки и вернулся в кресло. Рывком содрал липучку с глазка видеокамеры, и как ни в чём небывало, подключился к беседе. Видимо, его отсутствие заметили. Так как разговор оживился, посыпались вопросы, на которые он монотонно и спокойно принялся отвечать.
Трясущимися руками натянула колготки. Поправила скомканную юбку и блузку. Направилась к выходу, но перед дверью оглянулась. Сидит там же, локти на столе, смотрит на меня. Губы чуть тронуты улыбкой, глаза блестят, как у кота, который наелся сметаны. Скорчила недовольную рожицу и показала язык. Это всё на что тебя хватило, Аля? Ну, ты и дура.
Андрей
На выходных из-за намечающегося приезда Родриго и компании пришлось отбросить планы на полноценный отдых. Освободился к вечеру воскресенья, но успел к открытию нового Пашкиного клуба «Дэнс & Мьюзик». Не мог не поздравить его с радостным событием, тем более что я тоже приложил к этому руку.
Без проблем прошёл в помещение, где оглушительно звучала музыка, а на сцене выплясывал целый хоровод умопомрачительных стриптизёрш. Уж в ком-ком, а в истинных красотках мой татуированный любвеобильный женоненавистник знал толк.
Толпа молодёжи давила танцпол, посетители постарше расселись за столиками, бар облепили многочисленные любители выпивки. Пожалуй, я мог сегодня по-настоящему развлечься. Нашёл счастливого, по-деловому задёрганного владельца в вип-зоне.
– Андрюха! Как я рад, что ты пришёл.
– А я как рад. Молодец. Поздравляю. Крутое заведение.
Пожал руку, похлопал школьного друга по плечу, приветствуя, и обнимая. Смеясь, уселись на удобные бархатные диваны. Он мгновенно выключил функцию «строгого бизнесмена», включил режим «безответственного тусовщика». Кому-то подмигнул. Через пару секунд рядом с нами нарисовалась симпатичная официантка, услужливо внимая каждому слову босса.
– Бутылку виски – заказал, практически не глядя на неё.– Как успехи с португальцами?
Коротко поделился новостями о работе. Сообщил, что оборудование организую по лучшей цене.
– Как там этот хрен, Вадим Степанович?
Пашка поморщился:
– Пообещал продать помещение у выезда. На днях гляну. Если срастется, будет место под ещё один клуб.
– Не нравится он мне, Паш. Мутный какой-то, – вспомнил обрюзгшее красное рыло и маленькие глазки как у свиньи. Он вёл себя слишком уверенно, резко. Даже пару раз хотелось врезать ему и навсегда прекратить любые контакты.
– Я особо не присматривался. Ну, урод старый мерзкий. Зато продаёт то, что нам нужно. Лишь бы цену не заломил, – отмахнулся друг, засветив татухой на бицепсе.
Не откладывая в долгий ящик, решили отметить удачный коллаборейшн. Он сделал знак, щёлкая пальцами, как заправская цыганка на вокзале.
– Я тебе должен тонну бабок, бро.
– В смысле тонну? Всё по договору. Мне твои злачные три копейки на хрен не сдались.
– Ты не так понял, – заговорщицки подмигнул, и я просек, что имелось в виду. Женские мягкие пальчики тут же коснулись щеки, погладили по спине. Оглянулся.
Две милые блондинистые барышни расположились рядом, захватив меня в обворожительный плен с обеих сторон. Одна тёрлась о левое колено, другая жалась к правому бедру, услужливо подставляя увесистые груди на обозрение с не по-детски близкого расстояния.
– Т-а-а-ак. Вечер прекращает быть томным – улыбнулся, обнимая ту, что успела просунуть язык мне в ухо. Довольного как слон Павла тоже обложили девочки. Ощупывая деликатные выпуклости, он поглаживал их как вещи. Странно, но появление полуголых красоток меня ничуть не обрадовало. Наоборот, начало тяготить.
Никогда не замечал, что мне нравятся брюнетки. А единственная из темноволосых крошек сейчас тёрлась о моего друга, наполняя широкий прозрачный бокал красным тягучим вином. Сначала было решил обменяться, но потом передумал. Не то, да и незачем.
Потягивая крепкий алкоголь, размышлял, сколько я смогу делать вид, что мне приятно женское внимание сегодня? В ответ на похотливые ласковости у меня не проснулось никакого желания к сексу. Разве слегка порукоблудить, отвлечься. Отмучился ровно час. Выпил одну рюмку, перекусил стейком, поддержал беседу ни о чём. Пашка между поцелуями то с одной, то с другой барышней внезапно сказал:
– Надо к матери съездить на днях. Что-то мне совсем не нравится её общение с Семёнычем. Как ни позвоню, он у неё сидит. Чем они там занимаются-то?
– Думаю, стихи друг другу читают, – поймал злобный взгляд друга и добавил, – ну как чем? Ты не маленький вроде.
Заметил, как тот покраснел. Старался подавить злость, запивая очередной порцией виски. Большой взрослый мальчик до сих пор ревнует маму, как в детстве. Скольким её потенциальным мужикам всю малину перепортил, не сосчитать. Даже к моему отцу ревновал, хотя там и повода не было.
Откинулся на спинку дивана, закурил. Больше к скользкой теме не возвращались. Периодически тактично смахивал шаловливые наманикюренные пальчики с колен, пытаясь отшутиться, подливая блондиночкам спиртное. Когда умелая рука самой настырной из них наконец-то забралась мне в штаны, не выдержал.
– Мне пора.
Удивлению друга не было границ.
–В смысле? Программа запланирована до утра. Нет. Ты сегодня никуда не едешь. Я сауну закажу, девчонки вот подъехали, – уговаривал, поднимаясь следом.
– Подустал я маленько. Выспаться охота. Знал бы ты, каких нервов мне стоили португальцы.
Он явно расстроился. Обиделся на слова о тете Марине и на сорванный вечер. Если в первом случае чувствовал, что сам дурак, то во втором считал меня абсолютно неправым. Ещё не было такого, чтобы я пропустил веселье. Тем более по такому шикарному поводу.
Зная Павла, предугадать окончание мероприятия не сложно. Всё, что придёт на ум, чего пожелают яйца и член – будет исполнено по высшему разряду. Одна, две, три девочки? Да сколько захочу, столько и будет. Даже самому ничего не придётся делать. Оттрахают так, что звёзды перед глазами посыплются. Сам не понимал, почему отказался. Вроде всё на блюде, но душа просилась туда, где тепло и уютно, где комфортно и спокойно. Домой, в кровать?
Пока искал ключи в кармане, одна из красоток ни в какую не хотела отпускать. Прилипла как пиявка, пыталась вложить номерок телефона в карман рубашки. От её волос вдруг пахнуло чем-то смутно знакомым. Таким знакомым, что яйца прострелило, и член мгновенно откликнулся.
– Что за шампунь? – спросил.
– Ты позвонишь? – Не поняла, не услышала. Повторил вопрос.
– А… это, – пожала худенькими плечиками, – это не шампунь – духи. На рынке купила недавно. Нравятся?
– Очень, – ответил и подарил такую улыбку, что она отступила, как от прокажённого.
Попрощавшись с грустным Павлом, прыгнул в рендж, надавил на газ, попутно набирая малышку. Понял, чего не хватало весь вечер, и почему чувствовал себя не в своей тарелке. Снова увидеть, объясниться, поцеловать. Вот куда стремился с удивительной пятницы, но по невыясненным причинам целый час потратил впустую.
Немедленно ощутил жар в паху. Мозг услужливо подбросил несколько восхитительных эпизодов. Как закатила глазки, когда кончала, как послушно подавляла стоны, вцепившись мне в волосы, когда я на самом пике вколачивался в неё, забыв на хрен обо всём на свете.
Чувственная ласковая, гибкая девочка. А я в очередной раз повёл себя как скотина. Не остановил, не позвал, не смог удержать, тем самым прервав конференцию. В отместку скорчила рожицу, будто пятиклассница. Повернулась аппетитным задком и гордо удалилась. Залип на пару мгновений, тормознул на полуслове, растерялся. Потому что прекрасно знал, как под узкой юбкой было тесно, влажно, горячо. Туда потянулись мысли, выбивая из памяти знание английского и русского языка.
Хотела скандала – не получилось. Расхохотался на весь салон. Деньги себе оставила, и это отлично. Сюрприз! Она приняла звонок.
– Малышка!
– Да. Слушаю, – миссис Строгость прям.
– Где ты?
Секунд пять помолчала.
– Я не могу. Я занята.
– Я спросил, где ты, а не можешь ли, – настойчиво, жёстко. С ней только так и получалось.
Заминка, потом покладисто и тихонько:
– На дне рожденья друга моего сына. Скоро уходим.
– Прекрасно. Куда подъехать?
Через десять минут был на месте. Еле получилось подавить стояк, так как знал, что с ней ребёнок. Они вышли из подъезда многоэтажного дома и направились к машине. Пацан держал Алю за руку, стараясь не отставать ни на шаг. До этой секунды я не думал ни о чём, кроме неё. А теперь понял, что не знаю как вести себя с мальчиком. Что сказать? Как представиться?
Дети – жуткие существа, от которых бежал словно от огня всю сознательную жизнь. Никогда с ними не общался в здравом уме и трезвой памяти. Это как пришельцы из космоса, живущие в своём детском плюшевом мире, постоянно ноющие, требующие повышенного внимания взрослых.
Нелюбовь или скорей боязнь к мелким орущим созданиям развилась ещё со времён института. Когда сокурсник со своей подругой залетели и решили рожать. Им по 20 лет всего было. А у них уже появился младенец, высасывающий все соки из материнской груди и разрушающий миллионы нервных клеток отцовского мозга. Конечно, оба взяли академотпуск.
Парень впахивал охранником в две смены на заводе и успевал подрабатывать в ночном магазине. Его девушка изнывала дома, утопая в пелёнках и ползунках. Через пару лет они расстались, не выдержав семейного быта. И что в итоге? Шёл на красный диплом, был перспективным, бойким, подающим надежды на успешную карьеру специалистом. А по факту сейчас охранял один из Пашкиных ночных клубов и пытался наладить контакт с сыном, который его открыто ненавидел.
Вышел из машины, распахнул заднюю дверцу, присел на корточки, чтобы для начала встретиться с врагом лицом к лицу. Пацан пристально вгляделся в меня, замолк. До этого я слышал, что он весело тарахтел, рассказывал о чём-то, взмахивал ручонками.
– Привет, – как можно дружелюбнее выдал я, – как дела?
– Познакомься, Леша. Это дядя Андрей. – Аля серьёзная и строгая, как на дипломатической встрече. – Это Алексей – мой сын.
– Я понял, – подмигнул, улыбнулся, понимая, что практически сразу утонул в детском личике, чистых глазёнках. Мальчишка оказался похож на Алю. Сильно. Те же губы, те же брови.
А ведь я раньше не понимал, как это, когда говорят, что кто-то – копия отца или матери. Теперь убедился, не врут. Дети очень похожи на родителей.
Тут же вычеркнул его из списка инопланетян. Усадил на заднее сиденье, пристегнул ремнём безопасности. Любезно открыл малышке дверцу спереди. Под тихое и негодующее: «Ты чего? Отстань, Лёшка смотрит!», проверил, на месте ли моя любимая часть тела. Расположился за рулем, завёл мотор и прикинул, как с пользой и удовольствием провести остаток воскресного вечера.
Аля
– Мама, я ещё хочу, – хныкал Лёшка и тянулся к молочному коктейлю, как годовалый несмышлёный ребёнок.
– Нет, я сказала.
Андрей, вальяжно раскинувшись на бардовом диванчике, смотрел на нас и никак не реагировал.
– Живот заболит. И так много сладкого съел сегодня.
Мы приехали в огромный торговый центр с детскими развлечениями, десятками пивнушек, ресторанчиков, сотней бутиков, двумя кинотеатрами и продуктовым мегамаркетом. Нарядно разодетые люди сновали туда-сюда как в муравьи в муравейнике. Многочисленные компании теснились за столиками кафешек. Дети восторженно наблюдали за цветным музыкальным фонтаном. Толпы отдыхающих выстраивали огромную очередь на ледовый каток.
Настроение Андрея изменилось, едва мы вошли в помещение. Он стал молчаливым, ещё более собранным, прохладно-спокойным. Предложил зайти в небольшое уютное кафе. Лёшку не отпускала ни на шаг, крепко держа за пухлую ручку.
Статная фигура моего спутника, мягкая походка, уверенность в движениях явно привлекали женщин. Девушки пытались зацепить, увлечь, подловить его ответный взгляд, потом бегло оценивали меня. Воспринимали нас как обычную семью, из-за чего моя радость померкла, стремительно съехав до ноля.
Сделали заказ. Я – два молочных коктейля и чипсы, он – апельсиновый сок. Пили молча. Лёшка таскал чипсы, быстро приговорил жутко сладкий и калорийный напиток. А потом заскучал, всё чаще поглядывая на площадку с горками и батутами.
– Алексей, – вырвал меня из задумчивости голос мужчины, – хочешь туда? – кивнул в вожделенную для сына сторону. Глаза мальчика загорелись. Он буквально засветился от счастья. Как мало нужно ребёнку, чтобы оценить вкус жизни и получить тонну удовольствия. Впрочем, женщине тоже.
– Мама, можно?
– Да, конечно, – рассеянно ответила.
Пока рылась в сумочке в поисках кошелька, они успели выйти, и направиться к батутам. Достала деньги, хотела положить в расчётную книжечку официанта, но там уже лежала крупная купюра. Минутное замешательство прервал Лёшин голосок:
– Мама, что ты там копаешься? Мы тебя целую вечность ждём.
Взглянула на парочку. Оба улыбались, держась за руки. Ладно, чёрт с тобой. Плати. Бросила на мужчину недовольный взгляд, но ему было плевать.
В этот вечер Лешка вдоволь напрыгался на батутах, переиграл во все автоматы, доступные для его возраста. Пока он скакал на очередной прыгалке, мы сидели в родительской зоне. Андрей по-прежнему был немногословен, но уже искренне радовался, не сводя глаз с вспотевшего веселящегося ребёнка. Через какое-то время спросил:
– Где его отец?
– Нет его.
– Совсем? – явно не понимая.
– Да. Ошибка молодости.
Глухо и невесело рассмеялся.
– Хороша ошибка. Как можно так о ребёнке говорить?
– Я не о ребёнке. Об его отце.
После батутов, когда Лёшка остыл и перевёл дух, пошли в кинотеатр на мультфильм. Андрей сел между мной и Лешкой вручил ему ведёрко с карамельным попкорном. Сам положил руку на спинку моего кресла, словно мы находимся не в людном месте, а разлеглись в гостиничном номере. Как завороженная, сидела в оцепенении от близости к нему. Боялась лишний раз дёрнуться и спугнуть мимолётное видение. Свет погас, сеанс начался.
Мужчина смотрел не на огромный экран, а на меня, не реагируя на происходящее. Зрители в зале периодически смеялись, что-то выкрикивали, шуршали пакетиками с чипсами, шелестели обёртками конфет. А мы уставились друг на друга, будто не виделись целую вечность.
В какой-то момент встретились губами. Сначала нежно, потом жадно. Столкнулись языками, сдавливая, сминая, покусывая друг друга. Почти хищно, по-хозяйски он гладил мою шею, плечи, спину, не отпуская от себя ни на сантиметр. Целовались, пока не поняли, что действо закончилось, свет загорелся и зал опустел. Лёшка оторопело глядел на нас, после чего выдал:
– Вы как принц и принцесса из мультика!
Оба расхохотались. Счастливые, как дети, вышли из кинотеатра, держась за руки, намертво сплетясь пальцами.
Андрей
Активно готовился к прилёту португальцев. Родриго хотел лично взглянуть на сеть наших с Пашкой пиццерий и клубов. Дел было по горло. Весь день улаживал сотню вопросов. Самый важный – устроить гостей по высшему разряду, напоить, накормить, организовать первоклассных девочек.
Встретился с другом с утра. Обсудили детали. Он сказал, что почти купил помещение у Вадима Хреновича. Даже не намекнул, что обиделся из-за воскресенья. Так поступают настоящие товарищи и хорошие партнёры. Прощают мелкие обиды, а потом идут дальше, как ни в чём не бывало. Тем более, ему придётся привыкать, потому что, кажется, я влип по уши.
В воскресенье мы объяснились, разрулили возникшие недоразумения. Долго катал их по городу после торгового центра. Вёз в объезд намеренно. Ждал, когда мелкий уснёт. Он так вымотался на батутах, что уже через 15 минут мирно сопел на заднем сидении.
– Аля, – начал я, – нам нужно кое-что прояснить.
Вздрогнула. Посмотрела на меня круглыми глазами. Чего-то испугалась.
– То, что было, кхм, в пятницу…
– Я знаю. Прости! Больше так никогда в жизни не буду делать, – скороговоркой на одном дыхании.
Едва сдержал улыбку и чуть не ляпнул, что наоборот, очень даже «за» и очень хочу её приходов в любое время. Плевать на конференции и переговоры, когда маячит шанс доставить пару минут наслаждения малышке и самому получить бешеный кайф.
– Я не о том. Ты не отвечала, я звонил, писал, – едва не вырвалось «ждал, бесился и уволил из-за тебя кучу народа».
– Ты обманул меня. Подделал документы.
Ах, вот оно что. Какая сволочь проговорилась, интересно? Всех уволю!
– Так вышло. Прости.
Посмотрела на меня удивлённо.
– И деньги. Зачем ты это сделал? – Тихо, с обидой. Будто я ребёнка у неё украл.
– Мне захотелось немного тебя порадовать. – Что мог ещё сказать в своё оправдание? – Мы в расчёте, надеюсь?
Рассмеялась. Заливисто, искренне, обворожительно. Бальзамом на душу и музыкой в уши.
– Натуральный бизнесмен. Расчёты деньги, потом опять расчёты.
Улыбнулся в ответ, кивнул:
– Да, я такой.
Целовались у ворот её дома. Долго, до беспамятства, до взрыва мозга. Ноздри наполнил тонкий аромат ванили, перемешанный с неповторимым волнующим запахом горячего тела и животного секса. Не таким как у клубной шлюхи, а жутко интимным, особенным.
Но спящего ребёнка из салона никуда не денешь, поэтому вечер иначе завершить не получилось. Обещал, что буду на связи. Малышка разбудила Лёшу, застегнула курточку, натянула шапку на светлую детскую головку.
– Пошли, котёнок. Бабушка заждалась нас, наверное.
Попрощался с пацаном по-мужски, сжав маленькую ручонку, отчего тот удивился, но сразу приобрёл деловой вид. Видимо, впервые ознакомился с правилами мужского этикета.
Они скрылись за воротами частного домишки, а у меня тотчас образовалась пустота внутри. В следующий раз не отпущу. Ни домой, ни к сыну. Никуда. Пока не надоест. Пока не пойму, почему так залип на ней.
Спустя месяц
Мы встречались с Алей каждый вечер в Патриоте с 18 часов до полуночи. Каким чудом, ей удавалось улизнуть с работы, даже не представлял, ведь точно знал, что «Золушка» закрывалась в 22: 00. Грешным делом подумывал прикрыть их раньше намеченного срока, чтобы облегчить доступ к телу и не париться с графиком. Даже наметил для неё место в отделе кадров.
Зарплата нормальная, тихо, спокойно. Плюс недалеко от меня, но и не совсем близко. Планировал обрадовать чуть позже, но боялся, что откажет. Мягкая, отзывчивая, послушная в постели, девочка была с упрямым, почти диким характером. Поэтому не торопился. Просто наслаждался моментом.
– Детка, – разомлев от качественного траха, смотрел в потолок.
– Ммм? – потянула тихонько, уткнувшись носом мне в бок.
– Я тут подумал…
– Я согласна.
Расхохотались и сплелись в объятиях. Удивительная. Как же мне с ней кайфово.
– Нет, я серьёзно!
– Я тоже!
– Так, – скомандовал, – прекращай свой мило-няшный сарказм. Хочу пригласить тебя в ресторан. Самый лучший.
– Надеюсь, не в свой?
Опять рассмеялись. Не выдержал, заткнул дерзкий ротик поцелуем и прекратил измывательства очередным актом любви. Вколачиваясь сзади в податливое тело, наслаждался безупречным видом и ещё сильней возбуждался. Как эстетично смотрелись мои руки на её белой попке. Как гармонично контрастировали оттенки наших тел. Какие тонкие едва заметные царапины оставлял браслет, словно помечавший МОЮ территорию. В очередной раз доказывая, что это МОЯ женщина, и так должно быть всегда.
Когда очнулся от полусна, она уже одевалась. Всегда изнывал и ненавидел эти минуты.
– Андрей, одевайся. Мне пора. Полночь почти, – второпях натянула юбку.
– Не бойся, Золушка, принц не опоздает.
А сам удобней разлёгся на запрокинутых за голову руках, следя за каждым её движением, намеренно оттягивая время отъезда.
– Мне скоро придётся уехать.
Застыла с расчёской в руках. Ждала продолжения.
– Не надолго. Пару недель всего. А перед этим хочу тебя накормить и выгулять. Чтоб не вздумала забыть обо мне.
Она ущипнула меня за плечо, и тут же нежно-нежно поцеловала покрасневшую кожу.
– Я, между прочим, свободная женщина. Хочу – забываю, хочу – помню.
– Зря ты это сказала, – схватил её в охапку и завалил на кровать, – за это будешь наказана часовым опозданием. Так тебе и от меня, и от мамы достанется.
–Нет! Нет! Пусти! Я пошутилаааа!
Каждый раз отвозил свою малышку домой и не отпускал. Дольше и дольше задерживая в салоне, всё настойчивее целуя, требуя продолжения банкета, будто и не было секса до этого. Но приходилось прощаться, шептать в ушко пошлости, размыкать пальцы.
Новый клуб Павла процветал. Пришлось наведываться туда чаще, чем хотелось бы. Бумажные дела он не любил и сбрасывал их на меня без зазрения совести. В четверг из-за этого, проклиная всех и вся, отменил встречу с Алей. Впервые за месяц. Она не обрадовалась и не расстроилась. Хотя я ожидал большего. Прям жаждал услышать «Почему? Я же тебя ждала! Я безумно соскучилась!» Но нет. Просто ответила «Хорошо» и отключилась. Это что, мать её, такое?
Даже не понял, как сильно взбесился с пол-оборота. Наорал на Лесю, обматерил зама. Хорошо, что больше никто не рискнул заходить ко мне в кабинет, иначе выгреб бы полной программе. Хлебнув кофе, успокоился. Что я, в самом деле, так реагирую? Ну не пускает девочка сопли-слюни по мне, так как я по ней. Не убивать же всех вокруг?
Задумался, а были ли девушки, которые вели себя со мной так же? Нет. Никогда. Я был предметом их грёз и желаний, я хотел – звонил, хотел – нет. Это я должен отключаться первым и вообще. Свободная она, как же! Разберусь с итальянцами, тогда узнаем, какая она свободная.
– Бро, ты долго ещё? – показался в дверях кабинета Павел.
– Тебе что надо, скотина?
– Ого, – он расплылся в улыбке, доставая бутылку вискаря из-за спины, – вижу, рад меня видеть.
– А то, как же. Особенно рад разбираться с твоим балаганом.
– Он не только мой, а ещё твой, – бесцеремонно влез в шкаф и достал две стопки, – Поэтому помалкивай и работай.
Потом нажал кнопку селектора и писклявым голосом проговорил:
–Алеся, сооруди нам с Павлом Дмитриевичем парочку бутербродов с икрой.
– Сволочь, – заржал я и снова нажал на селектор, сбросив его волосатую руку с моего офисного имущества, – Леся, вы слышали?
–Да-да, конечно, Андрей Константинович, – услужливо ответила помощница, а мы, стукнувшись стопками, уже опрокинули по одной.
Пока он в течение трёх часов накидывался элитным бухлом и поглощал бутерброды, развалившись на диване, я закончил работать и окончательно остыл. Складывая перечитанные и отредактированные документы, делал пометки, записывал, не особо слушая его болтовню. Одно слово резануло ухо:
– Героин.
– Что?
– Я тебе о чём битый час толкую? Эта ушастая мразь, Вадим Степанович, пустил гнилые корни в нашем клубе. Вчера у бармена мои ребята нашли штук десять пакетиков, а в них порошок. Проверили – чистый герыч.
– Ох..еть.
– Не то слово. Звиздец.
– Как ты понял, что это от Вадима?
– Мы прессанули бармена и парочку официантов. Они моментально раскололись. Сказали, кто их снабжает наркотой, и что уже около месяца успешно и активно её толкают.
– Вот те и помещение новое. И выгодный контакт.
– Не говори.
– Что делать будешь?
– Да есть одна задумка, как нагнуть эту гниду и вытурить из заведения его корешей.
– Всех уволить?
– Нет. Я собрал чутка компромата. Хочу ещё немного поднакопить и сдать его ментам. И репутацию сохраню, и властей заодно подмажу.
– За ним никто не стоит?
– Никто.
– Уверен?
– Всё пробили. Он сам себе пью – сам гуляю. Прикинь, бывшим учителем физкультуры оказался. В школе преподавал. А детям сейчас отраву толкает. Да ещё у меня за спиной.
– Помещение, надеюсь, ты перепродал?
– А то. По спекулятивной цене.
Мы ещё раз чокнулись и выпили.
– Ну что, закончил? К девочкам поедем?
– Эммм… нет. Не закончил, Паш. Ещё поработаю.
– Ну, добро, – он поднялся, пожал мне руку и ушел.
А я подождал 15 минут, покурил и поехал домой. Уже почти полночь, поэтому к себе, не к Ней. А жаль. Завтра устрою ей сюрприз.
– Малышка, я скучал, – открыл дверцу авто, приглашая её в салон.
– С ума сошёл? Нас же увидят!
– По фиг. Я сегодня добрый, – улыбнулся, чувствуя, как внутри всё теплеет от одной только мысли, что она наконец-то в моей власти. Жадно поцеловал, смял упругие грудки под тихие многообещающие стоны. Дал по газам.
Все в «Золушке» уже знали, что мы встречаемся. Только моя наивная девочка полагала, что это тайна. Но я не спешил открывать ей глаза, пускай побудет в неведении.
– Куда мы едем? – Оглядываясь по сторонам, забеспокоилась Аля. Подметила, что я рулю не как обычно в сторону отеля, а по направлению к выезду из города.
– Хочу кое-что обновить в наших…хм…встречах. Снял номер в удивительном месте. Тебе понравится.
Глаза блеснули, а на лице отобразилось недоумение, смешанное с интересом. Одной рукой удерживал руль, другой периодически поглаживал оголенные коленки, стараясь держаться в тонусе и не расслабляться. Хоть бы не сорваться и не навалиться на нее прямо в машине, позорно свернув на обочину, так и не доехав до пункта назначения.
Романтик, пробудившийся во мне, был счастлив как никогда. За нахлынувшими эмоциями не заметил, что счастье мое возрастало прямо пропорционально возрастающей тревоге в её широко распахнутых глазах.
– Куда мы едем? – повторила, нервно сминая подол платья, непроизвольно натягивая его на коленки.
– В лес.
Ужас на лице малышки ввел меня в ступор.
– Что не так? Боишься, что брошу среди сосен?
Она молчала, искривив рот в немом отчаянии. Напряжение нарастало как снежный ком. Сам начал нервничать, но старался не сорваться. Что за чёрт? Опять я что-то не то делаю?
– Аля?
Молчала и едва дышала.
– Лопата в багажнике, кляп в бардачке. Что ещё надо для полного кайфа? – Глупая шутка не произвела расслабляющего эффекта. Наоборот. Пошел на обгон, и краем глаза увидел, что она прикрылась ладошками и заплакала.
Не ожидая такой реакции, бросил руль и потянулся к ней. Машину повело в сторону, и мы чудом не врезались в грузовик. По спине пробежал холодок, ладони вспотели, сердце бешено заколотилось. Она словно воспрянув ото сна, вскрикнула:
– Андрей! Мы разобьёмся!
Обхватив руль двумя руками, с трудом вовремя выровнял ход и глубоко задышал. Минут десять ехали молча, после чего я, наплевав на правила дорожного движения, резко свернул на обочину и затормозил.
– Что случилось? – выключив зажигание, уже напористей, хрипло, стараясь вернуть остатки самообладания.
Ее зеленые глазенки снова наполнились слезами. Мы стояли у посадки за несколько километров от заказанного мной номера в отеле. Мимо проносились автомобили, оставляя за собой раскатистый шум движков. Где-то в деревьях заливались соловьи. Запах свежей травы и леса пробирался сквозь наглухо закрытые стёкла.
– Я думал сделать этот вечер романтичным. В чудном отеле на природе. Там свежий воздух, шампанское, бассейн, сосны.
Рвано вздохнула, и я был уверен на сто процентов, что малышку постепенно накрывала паническая атака. Не знаю, как это выглядит, но примерно как у неё. Глаза в ужасе раскрыты, лицо бледное, дышать не может.
Притянул её к себе и легонько поцеловал в макушку. Так же надо с истериками бороться, я не прав? Тихонько, как ребёнку прошептал, поглаживая по голове и оголённым трясущимся плечам:
– Девочка моя, тише. Я с тобой. Всё хорошо. Хочешь, мы никуда не поедем? Хочешь, останемся здесь?
– Только не здесь, – выдохнула мне в грудь.
– Почему? – Что-то липкое и неприятное закралось в сердце, но я отогнал от себя паршивые мысли и постарался также мягко выспрашивать. – Ты чего-то боишься?
– Нет, – замотала головой, – уже нет.
– Уже? А когда боялась?
Молчала. Боролась с собой. Я сердцем, мозгами, нутром чуял, какая война происходила у неё в душе. Ну же, говори, давай, детка.
– Я не могу тебе сказать.
Медленно разомкнул объятия. И сделал ровно десять вдохов и выдохов. Максимально тихо, чтобы не спугнуть и не показать, как нервничаю.
– Моя мать бросила меня в шесть лет. – Сказал, откинувшись на подголовник и закрывая глаза. – Она никогда не интересовалась, что со мной. Когда я болел двухсторонним воспалением легких. Когда сломал руку в двух местах, упав с крыши сарая прямо на бетонную плиту. Когда чуть не утонул в озере из-за Пашки, который вытащил меня на глубину, а я почти не умел плавать. Когда дрался с ним же из-за одноклассницы и получил в глаз так, что думал – ослепну. Я шел к отцу. Он никогда не жалел меня особо, не разводил нюни, поддерживал по-мужски. Я не знаю, что такое откровения. Я не умею говорить по душам, но очень прошу, расскажи…
Она, вздрагивала с каждым моим словом, хотела прикоснуться, но опять замкнулась. От безысходности и бессилия начал кусать губы. Потерялась здесь в детстве? Змея укусила, может огромный комар, шмель? Может тут похоронили её любимого питомца? Нашла труп, в конце концов, или сама убила кого-то?
Как только решил вместо неё озвучить первой пришедшую на ум догадку, вдруг произнесла:
– Меня изнасиловали. В детском лагере, который был в лесу. Ненавижу лес. Особенно сосновый.
От жгучей боли, негодования и исступленной ярости спёрло дыхание. Пальцы сжали руль так, что он едва не хрустнул, кадык дернулся.
– Когда?
– В 14 лет.
– Кто это был?
– Учитель.
Подонок! Аааааа! Едва сдержался, чтобы не заорать. Вместо этого осторожно взял её за руку и максимально ласково спросил:
– Малышка, ты это кому-то говорила кроме меня?
Посмотрела, будто я сморозил глупость.
– А как же мама?
– Нет! Ты что? – испуганно, – Она бы не поверила. Нет-нет, я не могла…
– А отец Лёшки? Ты и ему не рассказала?
– Нет. Роман был из моей школы. Поэтому я боялась и молчала.
Вот тварь!
– И это продолжалось…
Продолжалось? Чувствовал, что сейчас взорвусь и окончательно потеряю самоконтроль. Что не вынесу таких признаний и совершу нечто страшное. Мысленно начал разворачивать план действий, уже не вслушиваясь в её откровения. Что может быть хуже этого «продолжалось»? Гнилая сволочь прикасалась к ребёнку, к моей девочке, причиняя жуткие страдания, калеча её тело и психику.
