Читать книгу: «Никогда больше», страница 10
Аля
Когда вернулась домой, руки мелко дрожали, живот скрутило от спазмов, в груди образовался комок. Было очень страшно за Андрея. Суматоха у бара, драка, пьяный боров и Ярик, который силой потащил меня к выходу, постоянно прокручивались в голове. Еле успела схватить сумочку и проявила максимальную ловкость, чтобы не сломать ноги на высоких каблуках.
Я видела, как Андрей после удара бутылкой пошатнулся, осколки посыпались на его плечи и мне на платье. В это момент, кажется, заорала громче музыки. Но Ярик схватил меня за талию, потом побежал к дверям. Поймал такси и велел ехать домой.
– Не переживай, всё хорошо – говорил, а самого трясло. – Такое бывает. Прости, что пригласил тебя сюда. Впервые вижу, что здесь кто-то дерётся, тут же фейсконтроль дай бог. Владелец очень серьёзно к порядку относится. Сегодня прям дурдом, а не вечеринка.
– Да уж, – кивнула, – наверное, всё из-за меня. Если бы не пришла, ничего не случилось бы.
– Прекрати. Ты не виновата. Пьяное быдло. Что один, что второй. Ты… – виноватый, бледный, подавленный, – ты ещё согласишься со мной встретиться?
– Давай позже обсудим, – еле выдавила, так как снова ощутила приступ тошноты, – пока, Ярик. Иди, работай.
Дома приняла душ, выпила чашку чая и устало опустилась на диван в зале. Разбросанный по ковру конструктор Лёшки, полумрак, тишина. Домашние мирно спали, посапывая каждый в своей комнате. А я отчётливо поняла, что скоро всё изменится. В этом доме появится новый человечек, который взбаламутит и перевернёт с ног на голову нашу и без того сложную жизнь.
Положила руки на живот. Как быть с Андреем? Ему вряд ли всё это нужно. У него есть блондинка, он не хочет семью, это точно. Зачем, интересно, он бросился меня защищать и откуда он взялся?
Страх подступал к горлу снова и снова. Мне было очень жаль его. Мороз пробегал по коже, когда вспоминала, как бутылка ударилась о его голову, как он пошатнулся и чуть не упадал. Всё ли с ним в порядке? Может его убили? Только не это! Мгновенно кинулась к телефону, выудила его номер из чёрного списка и написала:
«Ты как??!»
Минут пятнадцать тишины.
«С тобой всё в порядке?»
Опять безрезультатно.
«Ответь мне, пожалуйста».
Хотела написать, что очень переживаю, скучаю и люблю, но не стала этого делать. Мы чужие люди. А если засомневалась бы – достать блондинку из ЧС, посмотреть на итальянские фото – дело одной минуты.
Неделя прошла без происшествий. Он не написал и не позвонил. У Ярика выведала, что в клубе тогда никого не убили, что владелец сам повёз пострадавшего в больницу, а зачинщика драки навсегда выпроводили за дверь. Вечеринка продолжилась ещё активнее, что помогло персоналу заработать не одну сотню чаевых. Предложил и мне в следующий раз пойти на подработку, если деньги понадобятся.
– Деньги, конечно, понадобятся. Но ты помнишь, что было в прошлый раз? – Смеялась в ответ, – боюсь, если я пойду туда барменом, клуб сгорит или взорвётся.
Ярик продолжал дарить всякие мелочи, ненавязчиво ухаживать и звать на свидания. Делала вид, что не замечаю, отнекивалась как могла и умела. С мужчинами нужно завязывать, это решила окончательно. Тоже мне самка, жаждущая приключений. Если так пойдёт, я рискую остаться с кучей ребятишек и получить звание «одинокая мать-героиня».
Когда узнала, что его повезли в больницу, сердце сжалось. Да ещё владелец клуба. Видимо, знаком с Андреем хорошо. Волнение не оставило себя без внимания, привело к очередной тошноте.
В этот раз тошнило так, что пришлось обниматься с унитазом в течение часа. Кишки буквально выворачивало наизнанку. Тест подтвердил беременность, и это меня уже не удивило. Теперь я рассчитывала потянуть время. Сказать маме позже. Вот как заметит живот, так и скажу. Сколько придётся вынести криков, даже представить не могла. Зато Лешка будет рад. Он давно просил братика.
– Аля – испуганный голос мамы в телефоне снова заставил переживать – у нас перестала плита работать, газ пропускает нужно срочно газовщика вызвать.
– Да, хорошо, – облегчённо вздохнула, – не проблема. На вечер договорюсь.
Газовщик Вася неохотно взялся за работу. Долго копался у плиты, что-то подкручивал, прочищал.
– Ну вот, – через час работы закончил парень, – можете пользоваться. Если опять будет пропускать, покупайте новую. Тут уже всё прогорело, не починишь. Дайте-ка ещё трубу посмотрю.
После пятиминутной диагностики выдал:
– Надо прокладку менять. У меня нет с собой.
– Как же нам быть? – Переглянулись с мамой в растерянности.
– Сейчас съездим в магазин. Купим, и я сразу поставлю, – предложил Вася. Лет 30-35, неухоженный, с пивным брюшком и залысинами. Ленивый и наглый. Но газ – вещь не шуточная, поэтому я согласилась отправиться с ним за важной запчастью. Он деловито помыл руки, взял деньги за работу, сунул в карман куртки.
– Ну, поехали.
Вышли за ворота и наткнулись на Range Rover, припаркованный у забора. Облокотившись на капот, в кашемировой серой кофте, белой футболке и серых штанах, стоял Андрей. Руки спрятал в карманы штанов, весь в ожидании. Смотрел на нас, пытаясь понять, что за тип выходит из моего дома. Светлые глаза не мигали. Лицо непроницаемое, губы поджаты. Темные волосы трепал лёгкий ветерок. Вася, не понимая, что происходит, вертел головой, глядя то на Андрея, то на меня.
– Это к тебе?
– Нет, – равнодушно поддела руку под его локоть, словно мы – семейная пара и направилась дальше. Будто не заметила молчаливо-выжидающего мужчину и его пронзительный взгляд.
– Дорогой, – нарочито громко сказала, – купишь мне конфет?
Вася, явно пребывая в шоке, поплелся рядом, туго соображая и пытаясь что-то пробубнить. Когда я его незаметно ущипнула, чтобы не совсем выпадал в осадок, начал подыгрывать.
– Да, каких? – также громко.
– Сладких.
Спектакль мог бы затянуться, если бы не резкое:
– Аля! – Андрей заставил нас остановиться и обернуться.
– Что происходит, ты объяснишь? – он как Вася явно не понимал, что я тут устроила.
– Познакомьтесь. Мой муж – Вася.
– Это Андрей, мой бывший босс. Наверное, что-то случилось у вас, Андрей Николаевич?
Окинул нас потускневшим взглядом, опустил голову. Бледный, расстроенный. Стало пронзительно жалко его. Но вместе с этим радовалась как идиотка, что сумела отомстить и насолить. Словно забыла его отчество, и он в моей жизни был мимолётный. Как и я в его.
– Константинович. – Бросил угрюмо, быстро пошёл к двери авто, уселся, завёл мотор. Газанул и стартовал так, что машина вихрем умчалась, оставив нас в клубе дорожной пыли.
Вася продолжал держать меня под руку, прижимая к груди кисть всё сильнее и крепче. С трудом освободилась.
– Поехали.
– Куда?
– За прокладками, куда ещё?
– Я так понимаю, ты ничего не объяснишь мне, как и ему? – Ухмыльнулся. Видимо, рассчитывал на продолжение семейной жизни. Не ответила. Хотелось реветь громко и долго. Заорать, разбить что-то, упасть на колени и кататься по земле. Он не приедет снова. Я никогда больше его не увижу. Это, конец, Аля.
Андрей
Утром проснулся от жуткой головной боли. Не зря врач выписал таблетки. Пашка всё купил и сунул их мне в карман. Принял одну, потом вторую. Не помогло. Голова болела, шов ныл. Телефон разрывался от звонков и сообщений. Нужно было срочно приехать в офис, но я не смог бы даже за руль сесть. Решил кинуть всех в игнор. Потом разберусь, не помрут.
Пробежался по сообщениям, наткнулся на заветный номер. Малышка беспокоится. Вчера трижды писала мне. А я в это время в больнице был, потом спать лёг, не слышал. Хотел ответить, но на экране высветился номер Павла, настойчиво требующий ответа.
18 пропущенных от него. Видимо, от тёти Марины унаследовал необузданное качество заботы о ближнем. Жаль, что детей не сможет иметь. Из него получился бы отличный папаша. Усмехнулся этой мысли, и сипло прохрипел в трубку:
– Алло.
– Бро, ты как?
– Не хочу тебя огорчать, но хреново. Башка трещит. Можешь привести мне вчерашнего врача? Может, назначит чего?
– Сделаем. Скоро будем.
Как только друг отключился, я снова провалился в сон. Проснулся через час от настойчивых ударов в дверь. Павел привёз врача и нехило испугался, так как я не подходил ни к телефону, ни к двери. Еле сполз с постели, поплёлся отпирать.
– Иду, подождите.
– Так, – доктор ослепительно улыбался на пороге. Рядом с ним стояла медсестра, удерживая увесистый медицинский саквояж. Вчерашние спасители снова явились меня реанимировать. Павел, сверкая татухами и злобными глазами, отпихнул меня от входа, давая пройти медперсоналу:
– Что так долго? Я чуть с ума не сошёл, думал, ты помер тут.
– Почти, – скривился от боли, потирая лоб.
Врач осмотрел мою голову, посветил в зрачки. Что-то на медицинском языке сказал медсестре и приступил к процедурам. Сделал укол, накатал длинный список лекарств и отправил Пашку в аптеку.
– Вам бы в стационар, по-хорошему.
– Нет. Сделайте так, чтобы я через два дня был на ногах, – почти прорычал, – мне надо работать.
– Понимаю, – вздохнул, – всем надо работать. А за здоровьем следить некогда. Ну что же, постараюсь помочь. Но МРТ за вами, ясно? Через пару недель. Пока прокапаемся.
Три дня Ольга–медсестра приезжала и ставила капельницы. Состояние улучшилось. Голова уже не болела, был практически здоров, полон сил. Рана на голове постепенно затягивалась. Как только оклемался, рванул к работе. Решил не отвечать малышке, а приехать лично. Захватил кулон с цепочкой. От нервов вспотел, пока ехал к её дому, руки мелко тряслись. Не терпелось выяснить всё, наконец.
То, что увидел, было равносильно предательству. Удару под дых, ножом в печень, выстрелу в сердце. Когда вышел из машины и увидел её с каким-то хмырём, не поверил глазам. Она мило щебетала, взяла его под руку и несла несусветную чушь. Что-то непонятное происходило, пафосное, ненастоящее.
«Это мой муж» сказала, после чего захотелось подойти и дёрнуть её за шкирку со всей дури. Сначала её, а потом хмыря. Нет, хмыря мне хотелось просто убить. Андрей Николаевич я для неё? Не стал участвовать в спектакле погорелого театра. Не стал задумываться, на самом ли деле она замужем. Может, обманывала меня всё время, а сейчас решила сохранить семью? Мысли путались. Едва сдержался, чтобы не сдать назад и не раздавить обоих к чёртовой матери.
В тот же вечер поехал к Павлу и напился в драбадан. Он был рад моему выздоровлению, позвал девочек. С одной, кажется, у меня даже что-то было. По крайней мере, мерзкий минет в вип зоне я ещё помнил. Он не принёс мне ни успокоения, ни удовлетворения.
Потом ударился в работу. Так рьяно охватил всё, что успел запустить за прошедшие недели падений, взлётов, сумасшествия, боли. Свалилась на мою голову сучка. Надо было езжать тогда прямо и не возвращаться. Не реагировать на выкрики, не разговаривать и даже не смотреть в сторону дряни, которая в отместку сумела вытрясти душу наизнанку, разрушить мои принципы, достать сердце, а потом растоптать его, не моргнув глазом. Даже шлюхи так не поступают. Даже Марго так не смогла бы. Продажные девки намного человечней, чем честные бабы.
Ловил себя на мысли, что начинаю ненавидеть и презирать. Но как только бросал взгляд на диван и стол, внутри всё обрывалось. Мучительно хотел её снова. До боли в яйцах, до взрыва мозга, до слёз.
Выбросил диван и стол. Списал в бухгалтерию. Теперь на месте дивана стоял ряд стульев. А вместо стола – пустота. Но и это не помогло. Воспоминания не выкинешь. Они раз за разом всплывали, заставляя мычать от бессилия.
Конец июля выдался непривычно дождливым. Лето не спешило врываться в наш город, робко одаривая тёплым сырым воздухом и обильным урожаем абрикос. В тот день встал рано. Предстояло открытие нового ресторана, что выстроили на месте «Золушки».
Управились за месяц, молодцы. В планах на вечер значился Павел и отдых. За это время виделись с ним всего пару раз. Каждый погряз в делах, у каждого свои проблемы. Сегодня хотел встретиться, обнять по-братски, выпить.
У него срослось с Марго, как ни странно. Видимо, сидела на коротком поводке и боялась потерять добычу. Пашка даже светился от счастья. Наконец в его личной жизни промелькнул огонёк любви.
Я, наоборот, запретил себе думать об Але. Закрыл сердце на железный замок и превратился в отшельника-монаха. Никаких женщин, никаких нежностей, никаких шлюх. Наигрался с любовью, сыт по горло.
– Дрюх, – Павел на проводе, – можешь подскочить сейчас? В клубе авария небольшая. Газ потёк. Спецов вызвал, но мне они не нравятся. Помнишь, твой батя говорил, надо сначала от центрального отключаться, потом своё ремонтировать? Эти олухи говорят, что нет. Боюсь, взлетим ко всем чертям.
– Я тебе газовщик что ли? Сейчас подъеду, привезу других спецов.
Набрал номер приличной фирмы, вызвал парочку умельцев. Когда мы приехали через час к заведению, меня передёрнуло. У входа в клуб стоял Алин муж. Потрепанный, помятый, видимо, с бодуна. Не зря она сначала сказала, что мужа у неё нет. Как с таким трахаться-то? Бедный Лешка, такого отца иметь. Не до конца осознавая, что делаю, сжал кулаки и крупным шагом направился к нему. Планировал просто отп..здтить для профилактики.
– Ну, привет, муж.
Он опешил. Выронил тлеющий бычок с сухих губ, явно силясь понять, кто я, и чей он муж.
– Э, парень. Ты что-то напутал. Я не женат даже.
Потом, видимо, напряг извилины, вспомнил меня и расплылся в улыбке.
– Ааа. Это тебя тогда девчонка с Ястребова отшила? Круто мы разыграли семью? Как у вас? Наладилось, помирились уже? Плакала потом всё время. Мне её жалко стало. За прокладку денег не взял.
– Какую прокладку? – впал я в ступор.
– Да плита у них накрылась, и труба тоже походу скоро потечёт. Прокладку пришлось менять. Я нормально всё сделал, не волнуйся. Дорогая правда…европейская. А она так плакала, что постеснялся денег просить.
Понял направление его мыслей. Сунул купюру в сальный карман спецовки.
– Спасибо, – сказал, и как под гипнозом пошёл к Павлу. Друг бегал по помещению, что-то орал, приказывал, ругался.
– Я тебе газовщиков нормальных привёз, – окликнул его, – мне надо срочно уехать.
– Спасибо, бро. Выручил, – пожали друг другу руки, попрощались.
– До вечера, Паш, – крикнул с другого конца зала у выхода. Махнул ему на прощанье рукой и бросился к машине.
Где днём искать Алю не знал. Возможно, работала в каком-нибудь баре. Я ведь так и не устроил её никуда. Бухгалтера забрал в офис под опеку опытных специалистов. Официанток и поваров в одну из пиццерий определил. Начальника их не обидел, оставил управлять новым заведением. Обо всех подумал, а о своей малышке – нет. Разве мне до того было, когда при одном взгляде на неё у меня отключались мозги и включались другие органы?
Поехал к ней домой. Купил букет цветов. Подождал немного у ворот и рискнул, была – ни была. Пойду знакомиться с мамой.
Аля
– Беременность 11 недель, – водя по животу датчиком, узистка всматривалась в монитор, – дихориальная диамниотическая двойня. Сердцебиение…
Она продолжала что-то говорить ассистентке. Та громко стучала по клавиатуре, вписывая параметры.
– Простите, – вмешалась, – что-что? Какая двойня?
– Наиболее благоприятный тип двойни. У каждого плода имеется своя плацента и своё околоплодное пространство, – спокойно принялась объяснять, – происходит в случае, когда два сперматозоида оплодотворяют две разные созревшие яйцеклетки.
Дальше я перестала вникать. Это шах и мат, Аля. Подача Андрея оказалась серьёзней, чем мой спектакль с газовщиком. Теперь шутка на злобу дня про многодетную маму-одиночку превращалась в суровую реальность.
– Вы побледнели, так обрадовались, да?
Продолжила обследование, отвлечённо диктуя цифры, – перевернитесь на левый бок.
Слеза скатилась по щеке и впиталась в пелёнку на кушетке. Не выдержала, хлюпнула носом.
– Ну что Вы, мамочка. Не нужно так бурно радоваться. Патологий нет. Единственное, что…
–Что? – похолодело всё внутри.
– Пока пол не могу рассмотреть. Они оба неудачно повернулись – прячутся, – улыбнулась. – Ничего, позже придёте, врач обязательно несколько раз к нам направит. Это многоплодие. Значит, следить за вынашиванием надо тщательней. Под особым контролем будете.
Что ж, Аля, двое так двое. Главное, что здоровенькие. Нам не привыкать. Погибать, так с музыкой.
Ярик прекратил ухаживания, когда я тактично намекнула о своём положении. Приходилось всё чаще его просить выйти за меня из-за ужасного токсикоза. Всему коллективу не нравились мои вечные посещения туалета и звуки, которые оттуда издавались, когда меня выворачивало от запаха кофе.
Дошло до того, что я зеленела и готова была вырвать всё, что было в желудке, когда просто смотрела на кофемашину. Очередного посетителя, попросившего заварить чашечку свежего ароматного напитка, готова была четвертовать.
Новый шеф, оказался хорошим человеком. Позволил мне доработать до декретного отпуска.
– Когда-то тебя эта тошнота отпустит ведь. Мою жену, помню, от кофточки тошнило. – Потирая руки, расплылся в мечтательной улыбке. – Была у неё любимая кофточка с блёстками. Носила постоянно. А как забеременела, от одного её вида бежала в уборную.
В середине июня прошла скрининг. Гинеколог не уставала направлять на анализы, словно я была неисчерпаемым донором крови и мочи. Двойня действительно вызывала у врачей особенное внимание. Все в один голос настаивали на диете, требовали больше отдыха, меньше стресса.
Его, как раз в моей жизни было предостаточно. Маме не пришлось даже сообщать о своём положении. Она догадалась обо всём, когда умудрилась сварить себе чашечку утреннего кофе.
Ещё в комнате я, как бешеное животное, учуяла мерзкий запах и вместо пожелания доброго утра ломанулась в туалет обниматься с белым другом. Когда родительница нарисовалась в дверях с той же пресловутой чашкой в руках, я так посмотрела на неё, словно, хотела стереть в порошок всех вместе взятых – её, напиток и кухню, пропахшую при заваривании.
– Мама – еле успела выговорить – срочно… – очередной приступ рвоты заглушил слова.
Мама побледнела. Она явно пришла нравоучения читать, но жутко испугалась:
– Алечка! Что? Скажи, скорую вызвать?
– Срочно вылей это и проветри. Не то я сейчас сдохну.
Дни мчались за днями. Вопреки моим ожиданиям, мама ничего не говорила. Не старалась уколоть, поныть, как это было с Лёшкой. С первенцем беременность проходила легко. Почти не тошнило, моталась до самых родов и не чувствовала себя так паршиво как с двойняшками. Сейчас она жалела меня, видела, как мучаюсь. Ещё больше жалела, когда я плакала ночью. Не вмешивалась. Пыталась поддержать, как умела.
Правда, я не всё рассказала. Например, что будет не один внук, а два. Сюрприз готовила. Чат Одиноких разведёнок удалила. Вступила в группу «Мамы вдвойне». Уже высматривала объявления «отдам вещи даром для новорожденных». Откладывала часть зарплаты на роды. Ремонт, конечно, подождет. Кредит, правда, висел камнем на шее. Но я сильная. Я должна справиться.
В конце июля Ярик попросил выйти за него в ночь. В клубе опять планировалась вечеринка:
– Аль, выйди, будь другом. Тебя же ночью не тошнит?
– Хорошо. Ты столько раз меня спасал. Отработаю как-нибудь.
– Только шефу не говори, а то сожрёт меня. – Оглянулся в сторону кабинета начальника – А я за тебя сутки отработаю.
– Да нормально, без проблем. – Сказала, а сама от усталости с ног валилась. Выдержала. Даже без тошноты. Ночью клиентов было мало. В основном приходили за выпивкой.
Ко мне не приставали, так как наш охранник стоял рядом, вроде как вторым барменом. Отработали мы замечательно, да ещё и на чай приличная сумма накопилась. Будет Лешке на машинку и пирожное.
Уставшая и разбитая вернулась домой. Сил не было даже на утренние приветствия. Мама, заметив, что я едва ноги волочу, принялась отчитывать:
– Аля, разве так можно? Тебе отдыхать надо. Ты с ума сошла? Беременная в ночь оставаться да ещё после дня? Ты когда ела в последний раз.
– Маам. Не хочу есть, я хочу спать и желательно до завтра.
Собралась было к себе, но голос родительницы внезапно изменился:
– Ты когда расскажешь Андрею?
Остановилась и открыла рот в изумлении.
– Почему ты думаешь, что ребёнок от него?
– А от кого?
– Ты же ничего не знаешь.
– Зато вижу. И слышу.
– Я не хочу об этом говорить.
Вдруг заметила лиловые лилии в вазе на подоконнике.
– Откуда букет такой красивый? Ммм, пахнет приятно.
– Андрей принёс.
Спать перехотелось. И, кажется, я разучилась дышать.
– Он вчера утром приходил. Спрашивал, где ты работаешь. Сказал, что вам нужно срочно поговорить. Он неплохой парень, Аль.
– Это ты говоришь, потому что…
– Потому что так думаю, – перебила, и, помявшись, продолжила, – только у него случилось что-то.
Сердце пропустило несколько ударов.
– Ему кто-то позвонил, пока мы чай пили. Он убежал, даже не попрощавшись. Кажется, друг его погиб.
Слёзы навернулись на глаза. Почему-то вспомнился лысый здоровяк в татухах, окативший меня грязью в начале весны. Павел. Неужели он?
– Мама, я не знаю, где он живёт. Что мне делать?
Найти адрес Андрея было нереально сложно. Мозг лихорадочно соображал, как поступить. Ворвалась в главный офис прямиком к его помощнице. Она испуганно отскочила от меня, когда услышала просьбу.
– Я не имею права рассказывать личную информацию. Женщина, угомонитесь. – Запомнила, меня, стерва. Решила отомстить за тот случай с переговорами. – Андрея Константиновича нет, и не будет в ближайшую неделю. Где живёт, я не знаю. Спросите в отделе кадров, хотя и там вам вряд ли помогут.
– Вы понимаете, что мне очень нужно! – В истерике закричала я, но вовремя заткнулась. Не хватало опозориться перед его подчинёнными.
Когда спускалась по лестнице, мимо меня проскочила девушка вся в слезах. Блондинка. Та самая. Из Инстаграма. Она говорила с кем-то по телефону и ныла, не скрывая эмоций:
– Да. Я знаююю, – заревела – что мне теперь делать? Я так рассчитывала на него. Он обещал кредит оплатить и жениться. А теперь ни Андрея, ни Павла. Ууууу.
Мерзкая особа. Но благодаря откровенным излияниям я получила слишком много информации. Если она рассчитывала выйти замуж за Павла, значит, не была девушкой Андрея. Значит я – полная идиотка, которая самолично вырыла яму нашим отношениям. Закопала и сверху цветочки положила. Из букетиков Ярика.
Внезапно меня осенила превосходная идея. Инстаграм блондинки выудила из чёрного списка, пролистнула фотки, уже новые с Павлом. И написала сообщение:
«Уважаемая Маргарита (надеюсь, это её настоящее имя, иначе ничего не получится). Нам нужен адрес Андрея Константиновича. Он заказал цветы, но не указал, куда оформлять доставку. На звонки не отвечает». Потом подумала и исправила «цветы» на «венок». Стало жутко стыдно. Но понимала, что нужна ему. И если нет другого выхода узнать адрес, бог должен меня простить.
Через минут двадцать она ответила. Сухо. Без расспросов и выяснения подробностей выдала улицу, номер дома и квартиры. Бежала по городу как сумасшедшая. Один раз чуть не попала под колёса Ланоса. Трёхэтажный мат водителя, наверное, был слышен во всех уголках проспекта.
– Простите, – крикнула, – но не испугалась ДТП и возможных травм. Даже не оглянулась. Потому как было страшно другое. Я боялась говорить с Андреем, объясняться, просить прощения. Боялась, что он оттолкнёт и не послушает. Обложит матами как этот водитель. Выгонит на улицу, запрёт двери. Дома ли он, меня не интересовало. Я знала, что дождусь его, даже если придётся сидеть на пороге целую вечность.
Долгожданная дверь с номером, указанным Марго, не хотела открываться. Звонила, стучала, пинала плотную кожаную обивку кулаками и ногами, параллельно слушая длинные гудки в телефоне. В квартире тишина, ответа не было. Полумрак в коридоре. На улице потемнело, моросил дождь.
– Девушка, Вы в своём уме? Что стучите на весь подъезд? – выглянула соседка напротив, зыркнув сквозь толстые очки.
– Я к Андрею Константиновичу. У меня дело срочное.
– Ну-ну. Тут таких как вы не одна под дверями ошивалась. По делу всем надо. Ишь ты, ценить себя надо, а не унижаться.
– Мне по делу, правда. Не знаете, дома ли он?
Она ещё раз просканировала меня, видимо, увидела слегка округлившийся живот и смягчилась:
– Нет его. Уехал.
– Давно? Куда?
– Друга хоронить. Домой в село.
На станции было по вечернему холодно и пасмурно. Из местного транспорта кроме ржавого Запорожца без колёс ничего в глаза не попадалось. Ни автобусов, ни маршруток, ни легковушек, готовых подвезти по нужному адресу. Двое подозрительных мужчин ошивались возле кассы, периодически бросая на меня короткие взгляды. Собралась с духом, подхватила рюкзачок и направилась к ним.
– Извините, мне нужна улица Чкалова. Далеко это?
Мужчины заинтересовались, оживились. Один, обнажив пожелтевшие зубы, проскрипел:
– А номер дома какой?
– 29.
– Это соседа Маринкиного что ли, Андрея? – переглянулись, – у неё похороны недавно были.
– Да, мне туда нужно.
– А кем ты ему приходишься? – от любопытства раскрыли рты.
– Подскажите, далеко это отсюда? Как добраться? – проигнорировала вопрос.
– Прямо иди. Не сворачивай. Там разберёшься, не заблудишься. Улицы две всего.
Идти пришлось долго. Хорошо, что успела поспать в поезде и хорошенько отдохнуть. Свежий воздух, по-особенному пах травой, сеном, навозом.
С каждым шагом дышать становилось легче, в теле просыпалась бодрость и энергия. Помимо живописной природы глаз радовали красивые дома. Встречались обветшалые лачуги с заброшенными огородами, провалившимися крышами, покосившимся забором. Но были и двухэтажные, крепкие кирпичные строения, со спутниковыми антеннами, кондиционерами, высокими резными воротами.
29 дом был простым, но ухоженным. Деревянная калитка, густой, буйно зеленеющий сад, пластиковые окна, выкрашенная изгородь. Постучала – никого. Легко перекинув руку через забор, отперла скрипучий замок. По заросшей травой тропинке дошла к дверям дома. Постучала. Опять тишина.
– Андрей, – робко, не смело. Боялась разбудить всю округу. Прижала ухо к двери и услышала звон разбиваемой посуды. – Андрей! – уже заорала, начав стучать ещё громче, настойчивей, торопливее.
Через бесконечно долгую минуту он открыл. Бледный. Помятый, взлохмаченный. Взгляд печальных серебристых глаз невозможно было вынести. Настолько больно ему было, что у меня похолодели руки и задрожал подбородок. Хотелось плакать в три ручья.
Секунду помедлив, словно пытаясь понять, что это не сон, резко ухватил меня за талию, прижал к себе. Уколол колючей отросшей щетиной, обдал шею горячим дыханием. Хорошо уловимый запах спиртного и кофе не вызвали тошноту, как это было совсем недавно. Я закрыла глаза и крепко-крепко стиснула его в объятиях. Потом глубоко вдохнула ставший родным любимый аромат мужского тела.
