Читать книгу: «Белка. И другие рассказы»

© Вика Драморецкая, 2018

ISBN 978-5-4483-1107-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Белка

Жил на свете мужик. Однажды он шел по улице и вдруг нашел дохлую белку. Рядом с белкой лежал пустой пакет из-под чипсов и время от времени тихонечко начинал ползти по тротуару: от ветра.

– Хорошая белка! Вот повезло тебе! – сказал ему один проходящий мимо алкаш. – Бери-ка ты её мужик побыстрее, вон и пакет рядом лежит, завернешь. Не каждый же день такая удача!

«И правда, – подумал мужик, – белка-то ведь хорошая, новая совсем, свежая. Её и в суп можно, и на котлеты. А шкурку жене на воротник! Или хоть на одну варежку, да хватит. Вторую варежку можно из кота сделать, хоть повод будет от этой скотины избавиться, а то уже всю квартиру обгадил».

– Вот-вот, а я тебе что говорю! А ещё из белки можно чучело сделать, сдать его в комиссионный магазин или продать в среднюю школу. Как-никак, а на бутылку да хватит!

А тут какая-то тётка как подскочит, да прямо к белке. И схватить её уж норовит.

– Ой, какая белочка! Ну-ка я её своей Машеньке заберу, пусть играется!

Схватил мужик свою белку побыстрее от тёткиных цепких рук, в пакет из-под чипсов пихнул, тот пакет в другой пакет, полиэтиленовый с ручками, да поспешил домой, довольный находкой.

Дома пакет мужик повесил на вешалку, сверху куртку свою навесил и с того самого момента забыл про белку начисто.

Спустя несколько дней жена скривила нос и сказала подозрительно:

– Чем-то здесь таким пахнет, чувствуешь?

И забегала по квартире, углы обнюхивая.

– Вот! – торжествующе заключила она. – Пахнет около шкафа с твоей одеждой. Сколько раз тебе говорила, не клади грязное белье к чистому. Носки бы хоть стирал почаще!

– Какие носки! Какие носки! Да это около ванны воняет! Опять этот твой кот под ванной нагадил!

– Да какой кот! Какой кот! Это вовсе и не кошачий запах!

– Кошачий, кошачий!

– Да кому ты говоришь! Я что, не знаю, как кошачьи какашки пахнут?

– Это твоя скотина, больше некому!

– Нет там ничего, под ванной! Не веришь, слазай и проверь!

– Ага, сейчас, так я тебе и полез! Чтобы к моему возвращению убрала всё, или я твою скотобазину на помойку выкину!

И ушел на работу, хлопнув дверью.

А тут к жене пришел любовник. Только он в дверь позвонил, жена спохватилась, схватила духи и давай ими всю квартиру опрыскивать. Потом дверь открыла, а сама в ванну юрк и закрылась на защелку. А любовник её из-за двери спрашивает:

– Ты что это в ванне закрылась?

– А я душ принимаю. Вот душ приму, а потом к тебе в объятия прямо, вся чистая и розовая.

А сама тем временем под ванну полезла, за котом убирать, да в темноте не видно ничего.

– Дай-ка мне зажигалку, – просит.

– А у меня нет.

– А ты посмотри там, в одежде на вешалке.

Любовник порылся по карманам, нашел зажигалку, да пакет заприметил, смотрит внутрь, а там пакет чипсов лежит.

Он зажигалку-то под дверь просунул, а сам спрашивает:

– Я тут у тебя чипсы нашел, можно?

– Кушай-кушай, – доносится глухой голос жены. Это она уже под ванну залезла, да зажигалкой её вовсю освещает.

Любовник пакет с чипсами открыл, а там лежит дохлая белка.

– Фу, какая гадость! – сказал он и вытащил её за кончик хвоста. С белки уже начала осыпаться шерсть, да и протухла она тоже уже основательно.

– Вот ведь подлец! Говорила же я ему, что это от его носков воняет! – сказала жена, выходя из ванны, и хотела уж было к любовнику в объятия кинуться, как вдруг увидела белку и завизжала, как сумасшедшая:

– Что это?

– Это дохлая белка, милая моя! – язвительно ответил любовник.

– Зачем ты её принес? – взвизгнула жена и залезла на табуретку.

– Да это же ваша белка!

– Нет, не наша!

– Ваша-ваша, я её в вашем пакете нашел, думал чипсов поесть, а там такая краля возлежит!

– Да что ты врешь, прохвост! Так я тебе и поверила! Ты её специально в зоомагазине купил, потом замучил до смерти, и всё это ради того чтобы поиздеваться надо мной! Подонок!

– Это я-то подонок? Кого это ты, дура, подонком обозвала?

– Ой-ой-ой, это я дура? Вот скотина! Я всегда знала, что тебе нужно только мое тело!

И они поругались до смерти, и любовник ушел, хлопнув дверью, перед уходом плюхнув безжизненное тело белки обратно в пакет с чипсами и оставив пакет на зеркале.

Мужик на работе ходил весь день задумчивый. Как-то он услышал за соседними рабочими столами разговор двух тёток. Одна говорила другой:

– Я тут себе к зиме такую шубу купила! Норковую!

– А я у своего мужа все прошу-прошу, а он мне даже варежки меховые купить не в состоянии.

Тут мужик как хлопнет себя по лбу и как воскликнет:

– Господи! Это ж у меня белка протухла!

И рассказал всем на работе, про то, что у него в квартире вот уже которые сутки лежит белка в пакете из-под чипсов и тухнет.

Одна строгая тётенька сказала:

– Фу, как это негигиенично, держать белку в пакете!

А один веселый дяденька сказал, что белку ещё можно спасти, заспиртовать и сдать в Кунсткамеру в обмен на бутылку водки.

Мужик взял телефон и позвонил домой жене. Он сказал:

– Там на вешалке висит пакет, видишь.

– Вижу, – притворно-ласковым голосом сказала жена.

– Возьми его срочно и положи в морозилку.

– А что в пакете? – спросила ещё более ласково жена.

– Не твое дело. Да там просто чипсы.

– А я знаю что там, – нежно-нежно сказала жена и вдруг завизжала в трубку: – Там лежит тухлая белка, подонок, это ты её припёр?!

– Ну, я! А зачем ты смотрела, дура! Я ж её тебе принес, на воротник!

– Идиот! – завопила жена и бросила трубку.

Муж отпросился на работе, да его и не держали, зная, что у него срочное дело: дома белка тухнет. Ну не будешь же человека задерживать, так у него вся квартира провонять может.

Пришел мужик домой, а там тихо. Нет ни жены, ни белки, ни пакета.

– Выкинула! – в сердцах сказал мужик и пошел на кухню.

На кухне на столе стояла тарелка с едой, которую жена ему на ужин приготовила, накрытая другой тарелкой. Мужик тарелку вторую поднял, смотрит, а там что-то коричневое лежит. Думал баклажаны. А тут пригляделся и видит: лежит его белка, а сверху зелененький листик петрушки кокетливо красуется.

Схватил мужик тарелку от злости, кинул её в мусорное ведро. Потом подумал немножко, понюхал воздух – а ведь действительно пахнет! Пришлось взять ведро и бежать с ним на помойку, белку выкидывать.

По дороге ему старушка попалась, любопытная больно. Заглянула она в ведро мужика, пока они вместе в лифте ехали, да спросила так вкрадчиво:

– Что это у тебя там, милок, в ведре-то так воняет?

– Белка тухлая! – зло ответил мужик.

– А тухлая белка – хорошо от простуды. Ты её бы высушил, в порошочек смолол, да чаёк заваривал. Помогает.

Мужик заскрипел зубами. Остановил лифт на третьем этаже, сам пешком пошёл, а старушка дальше поехала. Идет мужик вниз по лестнице, а навстречу ему мальчик с собакой. Большая такая собака, черная. Она как белку учуяла, так к мужику рванулась, и запустила морду прямо в ведро, белку в зубы схватила и за хвост из ведра вытащила.

– Ой, – говорит мальчик, – это дяденька случайно не та белка, которая недавно из юннатского кружка сбежала?

А сам собаке кричит:

– Фу, Тузик, брось эту гадость!

И уже её из пасти собачьей тянет. Так тянул сильно, что оторвал ей хвост.

– Вы бы её дяденька обратно юннатам снесли, а то ведь они волнуются.

И пошел дальше по лестнице, как ни в чем ни бывало.

– Маленький засранец, зачем хвост оторвал! Лишь бы порукосуйничать, – сказал мужик, запихивая белку обратно в ведро.

Вышел мужик на улицу. Идет, а под кустом сидит маленькая девочка и горько-горько плачет. Он остановился и спросил:

– Что ты плачешь, девочка?

– Я белочку потеряла.

– Какую белочку?

– Пластмассовую.

– Где же ты её потеряла?

– В песочнице.

– Не плачь, маленькая, я тебе дам другую белочку.

– Правда? – сказала девочка и перестала плакать.

– Правда, – ответил мужик, – только она мертвая.

Мужик сел с ней рядом под куст и показал ей белку в ведре.

– А почему она не шевелится?

– Она умерла.

Девочка вздохнула тяжело и сказала:

– Тогда мы должны её похоронить, не на помойку же выкидывать.

Мужик согласился. Он помог девочке выкопать для белки могилку, и они закопали её вместе с тарелкой. Ведро сверху поставили и написали на нем мелом:

«Белка. Годы жизни:? -2005»

Вечером мужик вернулся домой невесёлый. А жена тут как тут, как принялась его пилить:

– Куда ведро дел, сволочь?

– Я в нём похоронил белку.

– Вот ведь скотина! Убирайся, и чтобы без ведра домой не возвращался!

– Что же тебе, ведра жалко? Я же его не пропил, я же его для могилы использовал, – сказал мужик устало.

– Иди, иди! А то я сама схожу, выкопаю твою дурацкую белку да сожгу на помойке, а ведро тебе на голову надену!

– Зачем ты хочешь надругаться над таинством смерти? – грустно сказал мужик.

– Таинство смерти у него! Видишь, какой! Иди за ведром, придурок!

Мужик слушал-слушал, как она его пилит, а потом вдруг встал и сказал:

– Ты была когда-то хорошей женой, а потом запилила меня до смерти. И поэтому я от тебя ухожу.

И ушёл. И правильно сделал. Потому, что жена не должна пилить мужа.

Крылья

У одной девочки однажды выросли крылья. Сначала у неё очень долго чесалась спина, наверно с неделю или даже с две. Одним вечером она мылась в ванне и очень сильно стала тереть спину мочалкой. Уж так чесалось! Сначала девочка чесала спину осторожно, бережно водя жесткой мочалкой, но это совсем не облегчало страдания, а наоборот, только усиливало. А спина ещё такое неудобное место, знаете, толком и не почешешь. В общем, девочка разошлась и заскоблила с новой силой, неловко закидывая руку. Чешет она, чешет, и тут вдруг чувствует – что-то мешает, как кусок целлофана. Ей сначала даже показалось, что это пластиковая занавеска попалась, или там пакет какой-то несуразный. А целлофан за спиной шуршит и шуршит, девочка рукой дёргает, пытается его со спины скинуть, а он как будто бы прилип намертво. Ну, она по неосторожности, сразу же, конечно, не сообразишь, что там такое прилипло, ка-ак дернула нетерпеливо и смотрит, что это в руке у неё осталось.

А в руке у неё действительно кусок чего-то целлофанового остался, да ещё в прожилочках, блестит весь от воды, да похрустывает. Красивый! Глаз не оторвать. Переливается, как радуга, и сразу видно – не пакет и не занавеска.

Девочка покрутила его в руках, на свет посмотрела и тут вдруг поняла, что то, что сзади у нее налипло, не целиком оторвалось. Она шею вывернула и смотрит назад, видит, там такое же что-то переливается. Кое-как рукой его подцепила и тянет. А оно тянется! Тянула девочка, тянула, да больно так тянуть, представляете, не просто же так, а из собственной спины! Тянет она, а сама думает: «Ой, а вдруг это я собственные внутренности наружу вытягиваю! Мамочки! Как же это я дырку в спине насквозь мочалкой протёрла, а теперь, дура, свои же кишки из неё вытягиваю!»

И только она в ужасе решила прекратить тянуть, как целлофан сам перестал тянуться и даже больно дернул, как бы закончился. «Ну, все, – подумала девочка, – приплыли. Это наверно желудок с той стороны в дырку не протягивается, потому что набит макаронами». Сидит она в ванне, мокрая вся, в целлофане по самые уши и слышит, как сердце её колотится внутри и леденеет. И даже под ложечкой засосало, а желудок заныл тоже пренеприятно. Сидит она и соображает медленно-медленно, что если желудок заныл, да ещё и на своем месте, то, может быть, это не он вытянулся?

А ещё она себе под ноги смотрит, ну в ванну, и видит, что крови там нет! Резонно предположить, что вытягивание кишок через спину сопровождается потоками красной крови, как в дешевом боевике, картинно стекающей по белым стенкам ванны. А тут – ничего, только оторванный кусок целлофана валяется, да из душа вода течет. Вода кусок целлофана совсем близко к воронке подтянула и хлюп – засосало его в канализацию. Девочка ещё с полминуты понаблюдала, как переливающиеся краешки его медленно исчезают в черной дыре, а потом подумала, задним числом, разумеется, что надо было бы поймать да вытащить.

Но уж не до целлофана! Смотрит девочка, а у нее по плечам, по спине такой же целлофан болтается, да ещё и к кафелю на стенке прилип. И весь в прожилочках и весь переливается. Она его осторожно рукой отлепила, руку наверх подняла, целлофан растянулся и даже потянул кожу на спине. Теперь девочка точно убедилась, что эта штука к её спине намертво приделана, как будто третья рука там или волосы. И оторвать её так просто, без боли, не получится. Да ещё и тяжелая штука, мокрая, липнет ко всему.

Девочка, чуть не плача, вылезла из ванной, вышла голая в коридор, подошла к зеркалу. Дома-то даже никого не было, чтобы спросить, на что это похоже со спины. Кое-как удалось разглядеть, что висят сзади две мокрые тряпки, да две огромные лужи воды с них на пол натекли.

Взялась девочка за голову, заплакала, да ничего не поделаешь. Холодно стало, все же мокрая после душа, закуталась она в полотенце, и не знает, что дальше делать. Решила подождать пока кто-нибудь домой придет, не в скорую же звонить? Вроде бы не болит, желудок на месте, от страха очень даже прекрасно чувствуется. Позвонишь в скорую, скажешь, что сзади что-то странное вдруг из спины вытянулось, такие тряпки, так точно приедут, только не простые врачи, а санитары из психбольницы.

Ну что тут поделаешь? Села девочка на край ванны, тряпки в ванну перекинула, чтобы вода с них на пол не текла и пригорюнилась. Потом взяла фен и стала волосы сушить. Сушила-сушила, потом решила и тряпки посушить, заодно, хоть посмотреть, что они в сухом виде из себя представляют. А тряпки всё легче и легче становятся, будто бы расправляются, и по спине мурашки бегают приятные. В общем, подошла девочка к зеркалу и обомлела: увидела она, наконец, что это два крыла у неё за спиной, расправились и окружают её сияющим ореолом.

Не скажу, чтобы девочка обрадовалась сильно, да и чему тут радоваться? «Мамочки, – подумала она, – это ж как я их под одежду заправлять буду? Или дырки придётся делать, в одежде? А как я на улицу в таком виде выйду?»

Она и шевелить крыльями попробовала, но оказалось, что шевелить ими не получается, по крайней мере, не как птице или бабочке. Можно, конечно, заставить их колыхаться из стороны в сторону, если плечами подергать, а вот так чтобы – взмахнул крылом и взмыл ввысь! – не получается.

Схватила девочка телефон беспомощно и стала звонить подруге.

– Люся! – кричит она в трубку, – представляешь! У меня крылья выросли!

– Ну и как его зовут?

– Кого – его?

– Ну, парня этого, – с ленцой отвечает Люся.

– Какого ещё парня? Они настоящие, представляешь! Я не знаю чего теперь с этим делать! У меня такого никогда в жизни не было!

– Да ладно, это пройдет, забей.

– А что мне сейчас с этим делать-то?

– Кто-нибудь в курсе?

– Нет! Тебе первой рассказываю!

– Ну и не говори никому, а то ему расскажут, зазнается ещё, пусть сам первый шаг делает.

– Но Люся, это такие странные ощущения! От них мурашки по спине бегут и вообще, состояние то ли пустоты, то ли наполненности!

– Ой, ну ты прям как маленькая. Вообще я бы тебе посоветовала поменьше уделять ему внимания, они любят недоступных.

– Это как же?

– А никак. Делай вид, что ничего не произошло.

– Но ведь они очень заметные! Их что, под одежду прятать?

– Конечно, надо прятать. Ты думаешь, если ты, как дура влюбленная, с такой физиономией ходить будешь, окружающие ничего не заметят?

– Но я не могу их спрятать!

– А ты смоги.

– Они же сомнутся!

– А ты хочешь, чтобы он тебя под себя подмял? Ну, ты даешь, подруга…

– Значит прятать?

– Прячь.

Повесила девочка трубку, а тут пришла старшая сестра. Сестра, конечно, в дверях слегка удивилась, но виду не подала, стала только тщательно ноги о коврик вытирать, да кинула так невзначай, как бы между делом:

– Что это ты вся сияешь?

Тут девочка не выдержала и разрыдалась. Она рассказала сестре, что вот эту штуку у себя из спины вытащила, а что это такое и чего с ней делать – ума не приложит. Сестра аккуратно сняла пальто, повесила его на вешалку, надела тапочки, посмотрелась в зеркало и сказала:

– Ну, показывай, что там у тебя.

С минуту она разглядывала голую спину девочки, а потом сказала:

– Крылья. Чем ты их так крепко приклеила?

Девочка ещё раз стала рассказывать сквозь слезы, что думала, что это целлофан, а потом вот вытянула, феном их высушила, и теперь они стоят колом, и даже под одежду их не спрячешь.

– Это ты на карнавал, что ли? – поинтересовалась сестра, а потом добавила: – Ой! А ты видела, что у тебя кусок крыла отломился?

– Да это я его случайно сама в ванной оторвала.

– Руки-то у тебя ясно откуда растут. А теперь некрасиво.

– Большой кусок? – встревоженно спросила девочка

– Приличный.

– Очень заметно?

– На мой взгляд, совсем некрасиво.

– Что же делать?

– Снимай, что делать, похожа на чёрт-знает-кого!

В ужасе девочка ушла в свою комнату и стала крылья в зеркало разглядывать. Действительно, одно крыло было по неосторожности обломано сверху, не то чтобы сильно, но заметно. Села девочка на кровать и горько заплакала. Мало того, что крылья под одежду не спрячешь, так теперь ещё и с крыльями не походишь, раз они обломаны.

И, как назло, в тот день нужно ей было выйти на улицу, чтобы сходить по неотложным делам. Собрала она всю волю в кулак, да железной рукой крылья согнула. Согнула и кое-как под одежду заправила. Крылья-то легкие, но пружинят хорошо, не просто их сложить.

В общем, промучилась она с ними целый час, но все-таки с горем пополам спрятала. Спрятала и вышла на улицу. Не легко это с крыльями ходить под одеждой и осознавать каждую секунду, что они там есть!

Ходила девочка по своим делам, ходила, и понадобилось ей в метро спуститься. В метро народу! Села она на лавочку, ждёт поезд. И тут вдруг подсаживается к ней такой старичок, сразу видно не городской. За плечами рюкзак у него старенький, с ремешками и застежками, на ногах сапоги резиновые, грязью по подошве измазанные, а в сапоги штаны старомодные заправлены. Посмотрела девочка на его руки и увидела, что они темные, жилки на них пульсируют, а ногти чистые и аккуратные. Старичок своей ладонью пот с лица отирает, да посмеивается. Смотрит на людей окружающих, да что-то там себе думает. А тут вдруг повернулся и посмотрел на нашу девочку в упор. Ну, вообще-то не принято у нас так прямо на незнакомых людей глядеть, долго так, да пронзительно. Девочка, конечно, и смутилась, но улыбнулась старичку из вежливости.

Тут вдруг зачесалась у нее спина. Надо думать, крылья же не из шелка сделаны, как-никак жесткие, вот и чешется всё. Хорошо ещё не аллергия, не красные пятнышки по всей коже! Представьте себе аллергию на собственные крылья!

А одно крыло загнулось как-то неудобно, в кожу впилось краешком и зудит постоянно. И кажется девочке, что теперь у неё вообще всё тело чесаться стало. Сидит она на лавочке и то руку почешет, то лоб, то затылок, то лопатками поводит, чтобы крыло поудобнее улеглось. А тут ещё старичок рядом сидит и то и дело на девочку поглядывает.

Чесалась она, чесалась и тут вдруг увидела, что из-под одежды у неё кусок крыла торчит. Да ладно бы просто торчал, ещё переливается всеми красками радуги, прожилочками поблёскивает. Девочка судорожно одежду вниз потянула, да крыло постаралась умять или хотя бы в джинсы заправить.

А старичок вдруг это заметил и говорит:

– Что это там у тебя такое блестящее?

– Да так! – испуганно отвечает девочка.

– Я вот живу в лесу, – продолжает старичок, – а за домом у меня лесное озеро. И вот выйдешь бывало, а над ним жучки всякие летают, стрекозы… Знаешь стрекоз?

– Кто же их не знает.

– И у стрекоз вот точь-в-точь также крылья переливаются. Стрекоза бывало на палец сядет, лапками его цепкими обхватит и таращится на тебя глазищами, а у самой челюсти шевелятся, того и гляди укусит.

– Разве они кусаются?

– Да нет! Но уж такие красивые. И крылья у них блестят совсем как у тебя, – сказал старичок и внимательно посмотрел на девочку.

«Догадался!» – мелькнуло у девочки в голове, и она в ужасе с утроенной силой задергала плечами и зачесала локоть.

– Чешется? – спросил старичок и, увидев испуганный кивок, добавил: – Давно это у тебя?

– Сегодня выросли, – прошептала она.

– Выросли?

– Да, выросли крылья, из спины вытянулись.

– И что же ты делаешь?

– Под одежду спрятала, – ещё тише отвечает девочка и ещё яростнее плечом дёргает.

– Прятать нужно аккуратно, с осторожностью, чтобы не повредить и не смять.

«Да-да, – промелькнуло в голове у девочки, – может ещё в отдельный пластиковый пакет их упаковывать или на вешалку развешивать?»

А старичок к ней склонился поближе, так близко, что девочка уловила помимо обычных стариковских запахов ещё один запах, дыма и влажного мха.

– Конечно, не всем их нужно показывать, но тем, кому нужно, показывай обязательно.

«Разумеется, – комментирует про себя девочка, – и ещё деньги за просмотр посоветуй мне брать, как на ярмарке»

– Но главное, их нужно тренировать. В них же тоже своего рода мышцы, сейчас ты летать не можешь, потому что они нетренированные, а вот если будешь упражняться ежедневно, да силу их взращивать, так научишься летать в один прекрасный день.

«Ха-ха-ха, а гантели для крыльев в магазине спорттоваров продаются? – с усмешкой подумала девочка и потом ещё добавила про себя: – Есть же на свете такие вредные старикашки, вечно лезут со своими глупыми советами. Лучше бы посоветовал, как эту штуку от спины отодрать». Подумала она так и стала пристально свою обувь разглядывать, что там такое налипло. Тут поезд подошел и старичок, улыбаясь, встал с лавочки, а девочка тоже встала. Она хотела уж было шмыгнуть в другую дверь, но старичок придержал её за рукав и сказал последнее:

– Крылья – большая ответственность. Не легко это.

Девочка закивала, как будто бы все поняла, вошла в другой вагон и поехала дальше по делам, проклиная эти несчастные крылья.

А старичок между тем поехал на вокзал и сел в электричку. А до этого он зашел в аптеку и купил там кислоту аскорбиновую, ну такие белые большие таблетки, которые во рту тают и оставляют приятную прохладу.

Ехал старичок на электричке, ехал и заехал в такую глухомань, что один только он на перроне и сошел. Потом сел в автобус пыльный, а после пешком ещё шел часа два и забрел в самый что ни на есть дремучий лес. Идет он, прислушивается, ветки отодвигает, тихонько так пробирается сквозь заросли. Слышит, кто-то на дудочке играет или на другом каком инструменте свистит. Улыбнулся старичок: значит, почти пришёл.

И выходит он тут на поляну. Поляна вся солнечным светом залита, травинки на ней растут, цветочки розовые да желтые, растут и на ветру колышутся. Посреди поляны стоит избушка, а за избушкой лесное озеро поблескивает. На крылечке сидит мальчик маленький, да на дудочке себе насвистывает. Дудочка такая простая, пластмассовая, с паровозиком: дунешь, паровоз по кругу едет.

– Вот тебе, – говорит дедушка, да мальчику конфету из аптеки протягивает.

Мальчик говорит:

– Представляешь дедушка, у нашей ящерицы хвост новый отрастает, я сегодня видел.

– А я сегодня в городе видел девочку с крыльями! – отвечает ему старичок.

– С крыльями?! – удивляется мальчик.

– Да-да, с блестящими крыльями.

– А эта девочка летать умеет?

– Нет, не научилась ещё, да я сказал ей, чтобы училась.

– А она научится?

– Не знаю.

– Дедушка! Что же ты эту девочку с собой не взял? Она бы помогала тебе лес сторожить!

Дедушка мудро улыбнулся и покачал головой:

– Нет, внучек, людей с крыльями куда больше, чем людей умеющих летать.

Мальчик помолчал, развернул конфету и спросил:

– Дедушка, а у этой девочки такие же крылья как у тебя?

Дедушка ничего не ответил, а только подмигнул.

Вечером, стоя на лесной поляне, дедушка расправил свои крылья. Он стоял босиком на мокрой траве, почти голый, да махал руками для разогрева. Мышцы так и ходили, поднимая его волосатую грудь, а за спиной переливались всеми цветами радуги великолепные крылья! Дедушка подергал себя за большую седоватую бороду и, разбежавшись, взлетел в воздух, сильными ударами крыльев поднимая свое крепкое тело. Он сделал несколько уверенных кругов над поляной, покачиваясь из стороны в сторону, как громоздкая бабочка, а потом, поднимаясь всё выше и выше над лесом, над озером, улетел на запад провожать огненно-красное садящееся солнце.

А что же девочка, спросите вы?

На следующее утро, девочка проснулась ужасно недовольная. Не покрутишься себе в постели, на спине не поспишь. Да и шутка ли, когда за спиной постоянно жесткий целлофан выступает.

Потом посидела угрюмо на краешке кровати, размышляя, что делать с крыльями. «Интересно, – подумалось ей, – что это там старичок про тренировку крыльев говорил? Надо попробовать». И ведь попробовала.

Встав посреди комнаты, девочка напряглась, но почему-то не тем местом, а головой, отчего лицо её сжалось как сморщенная картофелина и покраснело как помидор. Крылья не желали шевелиться. Тогда она попробовала поднимать плечи вверх-вниз, отчего, конечно, крылья заходили ходуном и задели вазу на полке, которая с грохотом упала на пол и разбилась. Девочка аж взвыла от злости. Ей начисто расхотелось продолжать упражнения с крыльями. Она неловко наклонилась, собирая осколки, боясь задеть широкими крыльями ещё что-то. Одно крыло зацепилось за занавеску и согнулось под тяжестью ткани. Девочка повернулась, чтобы его отцепить и другим крылом заехала по шкафу, отчего крыло сильно загнулось и больно дернуло в спине.

«Чертовы крылья! – воскликнула девочка. – Не развернуться с ними, не подвигаться! Как слон в посудной лавке!»

А поскольку девочке надо было собираться в школу, она решила упаковать крылья, да поаккуратнее, как говорил старичок. Но одно дело решить, а другое – сделать. Упаковать-то упаковала, а вот насчет «поаккуратнее» ли, это сомнительно.

Свернула она крылья, как листы ватмана, в трубочки, да резинку на них надела, чтобы не разворачивались. Но с такими трубами ведь не походишь, верно? Да и над головой они торчат, как труба у паровоза. Легла девочка на спину, крылья своим весом прижала и они сплющились. Потом она их аккуратно сверху загнула, сложила вдвойне и привязала к телу веревкой, чтобы не развязывались. И, представляете, совсем их под одеждой не стало видно.

Так продолжала девочка жить со своими крыльями.

После школы пошла в университет, потом на работу устроилась. Потом из девочки превратилась в тётеньку. Привыкла она уже по утрам аккуратно свои крылья под лямки лифчика укладывать. Теперь они легко сгибались по давно уже затёртым сгибам, как старая, замусоленная бумажка. Да и стали они тоненькими, слабыми, в общем, совсем не мешали жить. Живут же люди с бородавкой на спине или со шрамом на попе, вот и она так же жила. Только с крыльями.

Зато соседи о ней ничего дурного не говорили, и подружка Люся иногда приходила в гости на чай с пирожными.