Читать книгу: «Вернуть молодость», страница 2
Глава четвёртая
Алексея Неверова в общине любили. Мягкая улыбка не сходила с лица старшего брата; его благость притягивала. К нему шли с сокровенными разговорами и обращались по бытовым вопросам. Брат Алексей внимательно относился к нуждам насельников, заботился об удобстве и здоровье.
Неверов руководил общиной больше пяти лет, но был не самым большим начальником. В городе работала главная организация, которая занималась сбором средств, благотворительной деятельность и руководила районными общинами. От Антона узнал, что «Вселенная для всех» насчитывает около пяти тысяч человек.
Я не верил молодому другу, да и не интересовался делам общины. Меня волновало собственное будущее; не понимал, что будет дальше, не знал к чему стремиться.
Антон – добрая душа, советовал изучать труды Селивёрстова и встать на путь оздоровления. На еженедельных встречах, которые назывались посиделками Мирослава, знакомили с различными способами. Там же рассказывали о жизни духовного Учителя.
Идейный вдохновитель «Вселенной для всех» родился в позапрошлом веке. Половину жизни провёл – по собственному признанию, в разврате, который убивал. Пережив смертельную опасность, Мирослав понял причины возникновения болезней. Он говорил, что когда обрывается связь с духовными истоками, то внутри возникает пустота. Пустое пространство заполняют пороки и человек попадает под власть недугов. Природа-Мать хранит духовность. Если принять её руководство, то наступит вечная жизнь.
Селивёрстов разработал методику, которая оздоравливала и дарила бессмертие. Сам он прожил сто двадцать лет. Своим последователям Мирослав Селивёрстов оставил наставления и назвал их «Правилами одиннадцати больших «Д». Ещё один его главный труд – «Нужные слова к Природе и Богу», был примером молитвы единения со всем миром. А всего Мирослав Селивёрстов исписал семьдесят ученических тетрадей.
Мой ум не воспринимал поучения человека, окончившего два класса церковно-приходской школы. Идеи, которые прививают маленьким детям, вызывали отторжение и недоумение. Некоторые высказывания Мирослава были, на мой взгляд, списаны с рекламных плакатов:
«Холодной водой умывайся, понимай, как хорошо душе»;
«Чистые зубы – залог здоровья»;
«Алкоголь и табак зло, не употребляй их»;
«Люби окружающую тебя природу»;
«Здоровайся со всеми везде и всюду, особенно с людьми пожилого возраста»;
«Помогай людям чем можешь»;
«Победи в себе жадность»;
«Ходи по земле босыми ногами».
Однажды Алексей спросил:
– Брат Саша, как ты относишься к личности Мирослава?
– Боюсь, что тебе не понравятся мои мысли, – ответил я.
– Ну а всё-таки?
– На мой взгляд, для поклонения следовало бы выбрать фигуру поколоритней. К примеру, Сергия Радонежского. С младенчества тот являл пример святости и целомудрия. А Мирослав – пьяница и бабник, что за святой!? Лишь угроза смерти заставила его в сорок лет устремиться к Богу.
– Многие люди ведут себя подобным образом. Пример Мирослава подтверждает, что никому незаказанно получить дары благодатей Божьих.
– Спорить не стану. В состоянии невесомости плохо разбираюсь в психологии и путях неисповедимых.
– В состоянии невесомости? – не понял шутки брат Алексей.
– Да. Отстраняясь от постулатов великого Селивёрстова на значительное расстояние, становлюсь пылинкой, не имеющей притяжение, – ответил я.
Старший брат улыбнулся.
– А что пылинка думает о молитве единения и правилах больших «Д»? – спросил он.
– Восхищён талантом тех, кто на основе детского лепета создал и поддерживает деятельность целой организации, – ответил я.
Неверов снова улыбнулся:
– Посмотрим, что скажет пылинка через месяц, – спокойно произнёс он.
– Разве меня не выгонят?
– Нет.
На первых своих посиделках, где с проповедью выступал Антон, узнал, что соблюдать заветы Мирослава необязательно. Селивёрстов запретил последователям создавать новую религию.
– «Не делайте из моего учения культа, оно не моё, оно от Бога», – этими словами начинались и заканчивались выступления братьев, пожелавших прибавить что-то своё к наставлениям Антона.
Кто-то говорил о благотворном обливании холодной водой. Кому-то нравились длительные прогулки босиком по росе. Кого-то вдохновляли недельные отказы от еды. Всеми братьями, вступившими на тот или иной путь оздоровления, руководило лишь добровольное желание.
– «Я хочу», – говорили они.
Единодушие братьев напомнило партсобрания, на которых одобрительно поддерживалась пустопорожняя болтовня. Когда Антон попросил меня что-нибудь сказать, сердито ответил:
– Я не хочу!
На мой выпад внимания не обратили.
Глава пятая
Прошёл месяц. Моё отношение к Мирославу и его учению не изменилось.
– В состоянии невесомости воспринимаю лишь детский лепет, – всякий раз отвечал брату Алексею, когда речь заходила о наставлениях.
– Детский, – соглашался Неверов. – Но ты не осознаёшь гениальности простого. Вера приходит через повседневную ребячью игру и ведёт к умению. Сначала распределение ролей – мама, папа, дочка, сынок. Потом выполнение обязанностей – мама готовит, папа зарабатывает деньги, дети учат уроки. Постоянная практика в игре, создаёт творцов реальности. Всё приходит через веру в то, чему следуешь. Вот о чём говорит Мирослав!
– Но мне не требуется вера в Мирослава!
– Не требуется, пока нет нужды.
– У меня нет нужды?!
– Да, брат Саша, ты не испытываешь истинной потребности в чём-либо. Когда она появится, то тебе понадобится вера.
Слова брата Алексея казались бессмысленными. Как это я не испытывал нужды?! Жизнь словно замерла на месте. Позади пустота и развалины, впереди полная неопределённость. Работу на кухне выполнял как запрограммированный робот. Подъём в пять, завтрак в семь, заготовка для первых и вторых блюд, обед в час, мытьё посуды, ужин в семь вечера, уборка столовой и кухни. Чем такое существование могло закончиться?! Ответа я не знал.
Община росла. Почти каждую неделю Неверов вносил изменения в список. Когда братьев стало больше восьмидесяти, Алексей прислал помощника. Им оказался тот старик, которого видел в первый день. Правда, выглядел он не таким немощным и больным.
Брат Коля был неразговорчивым, что устраивало. Он чистил картошку, ходил за молоком, творогом и маслом на хоздвор. Также в его обязанности входило мытьё посуды и уборка помещений.
С приходом старика появилось свободное время, которым не знал, как распорядиться. Часто уходил с кухни, бродил по территории или выходил за ворота; устав не запрещал. Правила позволяли многое: почти всё. Нельзя было играть в азартные игры, распивать алкоголь, курить, употреблять наркотики.
На территории общины стояло шесть полуразрушенных домов. Два из них восстановили недавно. Новенькие крыши, сверкающие серебром, выделялись на фоне облезлых кирпичных стен. В них жили такие же братья, как и мы. Как пояснил Антон, бригады сами решают, каким быть жилью. Дом, в котором ночевал я, тоже приобрёл пристойный вид. Внутренние стены оштукатурили, привели в порядок коммуникации, заработал туалет и душевая.
Каждый брат, если не болел, выбирал занятие по душе. Мог работать в теплице, на скотном дворе, стройке или просто убирать территорию. Как потом узнал, некоторые из братьев уезжали в город и трудились там.
Болезнь братьев определял самый настоящий доктор, приехавший в общину одним из первых. Его звали Кирилл. Он заходил к больному, осматривал, ставил диагноз. Желающих отлынивать от общих дел было мало. Такие, как правило, встречались среди новичков, но они быстро отсеивались – уезжали или уходили.
Впервые осматривая меня, брат Кирилл сказал:
– Ты здоров. Твоё недомогание связано с душевными переживаниями и психологическими перегрузками.
Усмехнувшись, сказал:
– Врачи на мне крест поставили.
– Лишь Бог не ошибается, а врачи – люди.
– У меня непроходящие боли.
– Фантомные проявления другой реальности.
– Это как? – не понял я.
– Со временем разберёшься. А пока постарайся руководствоваться правилом Мирослава: «Что случилось со мной, то хочу».
– Не очень ясная мысль. Объясни.
– Думай своей головой.
– Табиб, у меня температура под сорок.
– Табиб?! – удивлённо переспросил доктор.
– Восточный лекарь, – пояснил я.
– Интересно, откуда такие познания.
– Неважно. Так как насчёт температуры?
– Защитная реакция организма, который борется с чужеродной субстанцией. Подобные симптомы не должны беспокоить, – заявил врач и ушёл.
Из рассказов Антона узнал, что брат Кирилл до общины жил в монастыре и был монахом. В своей комнате держал иконы и молился, что не мешало быть последователем Селивёрстова. Антон утверждал, что табиб знал нечто особенное, чем мог бы зарабатывать в городе миллионы. Доктор за месяц поставил парня на ноги, избавив от тяжелейшей наркотической зависимости.
Брат Коля тоже с большим почтением относился к врачу, и каждый вечер проводил в медпункте по сорок минут. Возвращался вдохновлённым и сияющим. Как-то после одного из таких визитов, Коля захотел научиться готовить.
– А ты разве не умеешь?
– Нет, – кратко ответил он.
Старший брат Алексей ничего не имел против, и я стал обучать старика. Большую часть рабочего времени теперь приводили, что называется, плечом к плечу. Невольно в глаза бросались перемены, происходившие с братом Колей.
Вначале внимание привлекли руки. Набухших вен после каждого визита к доктору становилось меньше. Однажды они пропали совсем. Не стало морщин, исчезли складки кожи, ногти заблестели словно их покрыли бесцветным лаком. Руки старика не вязались с лицом, как будто принадлежали другому человеку.
День ото дня брат Коля становился сильнее. Если в первые дни он с трудом передвигал пятилитровые кастрюли, то теперь спокойно заносил со двора по два ведра воды. Дыхание при этом оставалось ровным, словно старик и не поднимался на второй этаж. Как-то попросил принести полведра картошки. Брат Коля приволок сетку, в которой было килограммов двадцать.
Не выдержав, поинтересовался:
– Ты всегда был таким сильным?
– Нет.
– Месяц назад умирал, а теперь скачешь молодым жеребцом. С чего бы?
– Так нужно.
После небольшого раздумья, сказал:
– Нужность я понять могу. Но как у тебя получается?
– Использую с вибрацией «Правила больших «Д».
– С какой вибрацией?
– Если тебе нужно, спроси у доктора, – буркнул Коля, давая понять, что не хочет разговаривать.
Никогда не любил назойливых людей и сам не навязывался, но вибрации больших «Д» пробудили любопытство.
– Доктор меня тоже осматривал, но ни о каких вибрациях не говорил, – тихо произнёс я, словно разговаривал сам с собой.
Честно говоря, хотелось узнать о них от старика. Но брат Коля сделал вид, что не слышит.
Через два дня снова столкнулся с загадкой вибраций больших «Д». Случилось это при обстоятельствах, вначале испугавших меня. Брат Коля передвигал большую кастрюлю с горячей водой и неосторожно поставил её на край плиты. Она наклонилась, и приличная порция кипятка пролилась на ноги старику. Тот вскрикнул от боли. Я усадил брата Колю на табуретку и засучил штанины. Ошпаренные ноги были красными, а кое-где появились волдыри.
Выбежал из кухни и устремился в медпункт.
– Ты куда?! – услышал вопрос старика, прокричавшего вслед.
– Сейчас приду!
– Доктора не надо! – донеслось до меня. Но я уже был во двор.
Как ненормальный влетел в медпункт, где брат Кирилл разговаривал с кем-то из вновь прибывших. Врач общины не любил, когда к нему входили без разрешения. Он строго посмотрел и спросил:
– Что-нибудь случилось?
– Да, Коля ноги ошпарил! – задыхаясь, выпалил я.
Доктор на мгновенье задумался, а потом спокойно проговорил:
– Сейчас закончу разговор и приду.
– Коля ошпарил ноги и у него волдыри! – громко и отчётливо произнёс я, подумав, что доктор не расслышал.
Но тот тихо рассмеялся и сказал:
– Я хорошо понял. Не следует так кричать.
Мой растерянный вид доктора забавлял. Брат Кирилл снова хохотнул, взял за руку и выставил за дверь. Закрывая, шепнул:
– Не волнуйся! Думаю, что Коля уже здоров.
Когда вернулся на кухню, то увидел, как старик спокойно разгуливает в чёрных сатиновых трусах.
– Штаны сильно мокрые. Пришлось снять и отжать, – сказал он.
На верёвке в дальнем конце висели брюки, но не это смущало. Я внимательно разглядывал ноги Николая. Волдырей на них не оказалось, как и красноты. Не было на них выпуклых вен, синюшных бляшек и звёздочек. Его ноги выглядели молодыми и здоровыми.
– Ты так смотришь, слово голую бабу увидел, – усмехнувшись, проговорил Коля.
– Ничего не понимаю! Ты же ноги ошпарил!
– Так уж и ошпарил. Ну пролилось чуток воды. Что за беда?!
– Но я видел волдыри и красную кожу!
– Должно быть тебе привиделось.
– Брат Коля, ты хочешь сказать, что я сумасшедший?!
– Я не доктор, диагнозы не ставлю.
Внутри вскипело возмущение. Этот старик с ногами и руками молодого мужчины явно издевался. Потянулся к ковшу. Захотелось набрать воды и плеснуть Коле в лицо.
– Эмоциями следует владеть, – услышал за спиной.
Оглянувшись, увидел доктора, который улыбался.
– Но Коля изгаляется надо мной! – вырвалось у меня. – Я видел его красные ноги в волдырях! А теперь получается, что у меня глюки?!
– Глюков у тебя нет. Брат Коля не изгаляется. Ему нельзя говорить про изменения, а иначе они перестанут происходить, – успокаивающе произнёс доктор.
– Какие изменения?! Почему перестанут?!
– Ты не слишком любопытный? – поинтересовался доктор.
Голос врача общины прозвучал негромко, но как будто внутри головы. Вопрос подействовал словно загораживающая стена, которую сознание ощутило отчётливо. Даже показалось, что вижу старинную кладку из красных кирпичей. Понимание, что через стену не перебраться, заставило успокоиться и вернуться к плите. На автомате помешал рассольник, выключил закипающий компот, растопил кусок сливочного масла и полил вермишель.
– Обед готов, – проговорил я и голос показался незнакомым.
– Очень кстати, – сказал брат Кирилл, выходя из кухни.
Коля в трусах и с голыми ногами носил чистые тарелки к раздаче, туда же перенёс кастрюли с первым и вторым.
– Ну что, открывать? – спросил старик, указав на дверь общего зала, за которой толпилась братия.
Невольно посмотрел на ноги старика, кивнул и буркнул:
– Халат надень.
Глава шестая
Кое-что о вибрациях больших «Д» узнал поздно вечером.
Закончив с заготовками, мы вернулись в комнату. Бригада уже спала, за исключением Антона. В бледном свете ночника, который висел в коридоре, увидел парня. Он сидел возле спинки кровати и медленно раскачивался из стороны в сторону. Глаза его были закрыты, губы едва слышно творили молитву. Из всех слов, сливающихся в монотонный поток, разобрал только два – «Мой Бог!». Антон с силой выдыхал, а потом медленно втягивал воздух.
Коля, понимая лучше меня, что происходит, осторожно прошёл мимо парня. Стараясь не скрипеть пружинами, лёг.
Попасть к кровати мог только переступив через Антона. Но так как парень продолжал раскачиваться, мы обязательно бы столкнулись. Решив подождать окончания, сел на табуретку.
Шумные вдохи и выдохи с тихими восклицаниями «Мой Бог!» продолжались минут пятнадцать. Хотелось спать и терпение близилось к концу, но тут Антон открыл глаза. Увидев меня, тихо произнёс:
– Извини.
– Ничего страшного.
– Ты давно ждешь?
– Не очень, – ответил я и поднялся.
Мой молодой друг стоял в проходе и продолжал шумно дышать. Попытался его обойти, но брат Антон попросил:
– Подожди!
Пришлось остановиться.
– Я «Правила больших «Д» выполняю, – тихо произнёс парень на выдохе. – У меня начальная стадия.
Стало интересно и спать расхотелось.
– А ты не знаешь о вибрациях?
– Знаю, но мало. Чтобы войти в резонанс с высшим сущностями, необходимо двигаться в диапазоне определенной частоты. В вибрации можно попасть, но после освоения начальной стадии. Понимаешь?
– Да, – ответил я хотя ни слова не понял.
– Второй этап начинается с душевного покоя. Душевный покой – это пятое «Д». Помнишь?
– Допустим. А что дальше?
– Потом дыхание. Дыхание – это третье «Д». С помощью дыхания обретаешь душевный покой и выходишь на нужный диапазон движения. Это начальный путь к обретению силы огромных возможностей.
– Ну а дальше что? – переспросил я.
– Дальше пока не знаю. Мне необходимо освоить технику трех больших «Д», тогда откроются вибрации.
– А кто знает о вибрациях?
– Коля знает.
– Ему за что такая честь?
– Он готов и переживает сильную необходимость, – тихо проговорил Антон и лёг на кровать.
Постояв ещё какое-то время, спросил:
– О вибрациях всем известно?
– Известно всем, но не всем нужно, – ответил брат Антон. – Ты даже не изучаешь «Правила одиннадцати «Д», а хочешь постигнуть вибрации.
К удивлению, Антон – этот разговорчивый парень, не упускавший возможность поболтать, повернулся на другой бок и сделал вид, что хочет спать.
Глава седьмая
Ночью приснился сон. Светлана за рулём моего автомобиля. Едет очень странно: машину бросает со стороны в сторону, иногда крутит словно скользит по гололёду. Приехали на дачу. На грядках с морковью сидит пушистый белый крольчонок. Жена выходит из машины и превращается в лису. Ей навстречу выскакивает кобелёк – жирный, круглый и лысый. Подумал, что сейчас начнётся грызня. Но нет! Лиса и кобелёк обнюхались, потёрлись друг о друга и побежали в кусты.
Проснулся. Наволочка, простыня и майка были влажными от пота. После того как переоделся, заснуть уже не смог. Часа два крутился, пытался разобраться в смысле сновидения, но так и не понял. Встал в половине пятого. Чувствовал себя обессиленным и разбитым. Спускаясь по лестнице, подумал:
«До вечера меня не хватит».
На улице в предрассветных сумерках увидел Колю в одних трусах. Он стоял около колонки и набирал воду. Старик заметил меня, поднял руку и помахал.
– Привет! – бодро произнёс он.
– Привет! – едва слышно ответил я.
Ведро наполнилось, и Коля вылил воду на себя. Вскрикнув, рванул в дом.
Проводив взглядом экстремала, поднялся на второй этаж. Вошёл в кухню и включил электрическую плиту, которая из-за ветхости разогревалась очень долго. В меню на завтрак значились сырники и толстые блины. Из продуктов в холодильнике нашёл молоко и яйца; про творог старик забыл. Поставил дрожжевое тесто. Брат Коля так и не появился. На скотный двор пришлось идти самому.
Антон разносил сено по стойлам. Увидев меня, радостно заулыбался и спросил:
– Ты чего такой кислый?
– Плохо спал.
– Подожди, сейчас твоё самочувствие улучшим! – жизнерадостно проговорил молодой друг и куда-то убежал. Через мгновенье Антон вернулся с табуреткой.
– Присядь, – попросил парень.
– Мне творог нужен.
– Присядь, присядь! – потребовал Антон.
– Зачем?
– Я прочитал про психологию человека и узнал о влияние на подсознание. Психотерапевт может внушить любую эмоциональную конструкцию, которая закрепит в подсознании необходимые ощущения. Так что присаживайся!
Голова плохо работала, а потому ни слова не понял из того, что сказал Антон.
– Мне творог нужен, – повторил я.
– Через пять минут получишь, а пока присядь!
По опыту общения с парнем знал, что тот не отвяжется пока не добьётся своего. Пришлось сесть.
– Закрой глаза!
Чтобы быстрее избавиться от Антона, закрыл.
– Теперь сделай глубокий вдох и задержи дыхание!
Я усиленно задышал.
– Нет, на надо дышать часто. Просто сделай глубокий вдох и задержи дыхание.
Набрав побольше воздуха, замер.
– Хорошо! – одобрил новоявленный психотерапевт. – Теперь представь свою усталость. Представил?
Не открывая глаз, кивнул.
– А теперь медленно выдыхай и представляй, как вместе со всем плохим, ты выдыхаешь усталость.
Я выдохнул и открыл глаза.
– Не так быстро! Давай снова! – распорядился Антон.
– У тебя коровы мычат, доить пора, а мне нужен творог, – проговорил сердито и приподнялся.
Молодой друг схватил за плечи и снова усадил.
– Ну что тебе стоит выполнить простое упражнение три раза!? – умоляюще воскликнул он.
– Ладно.
– Только, пожалуйста, со всей серьёзностью, – попросил Антон.
– Хорошо.
Я закрыл глаза. Сделал глубокий вдох, задержал воздух, попытался представить, как выглядит усталость, но у меня не получилось. Чтобы отвязаться от парня, просто выдохнул. Снова сделал глубокий вдох.
– Подожди, – услышал голос брата Антона. – А как выглядит твоя усталость?
– Старуха с клюкой, бредущая по пыльной дороге, – соврал и посмотрел ему в глаза.
– Хорошо, продолжай!
Закрыл глаза и набрал побольше воздуха. Удивительное дело, но перед мысленным взором появилась пыльная дорога. Но не просто дорога, а хорошо знакомая. Правда, сознание не могло вспомнить, когда по ней ходил. Но откуда-то знал, что по этой дороге ходил много раз! Теперь в пыли брела старуха с клюкой.
Медленный выдох вытолкнул старуху и дорогу из видения. Снова набрал воздух, задержал дыхание и вновь увидел старуху. Выдох, она исчезла. Вдох – старуха, но не в лохмотьях. Выдох – исчезла. Вдох – пустая дорога. Выдох – вместо дороги возникла картина большого озера, берега которого покрывали красные маки. Открыл глаза и увидел улыбающегося парня.
– Ну вот, совсем другое дело, – сказал он и протянул пакет с творогом.
Я встал. Видимо, поднялся резко, а потому кровь прилила к голове. В ушах зазвенело. Невольно прислушался к другим ощущениям. Теплая волна поднималась от живота к груди. По рукам и ногам бегали мурашки. Переступил с ноги на ногу, потряс кистями. Удивительно, но от утреннего изнеможения не осталось и следа! Чувствовал себя великолепно отдохнувшим. Начинающий психотерапевт хлопнул по плечу и жизнерадостно проговорил:
– Понадобится помощь, обращайся!
– Как только, так сразу.
Взяв пакет, в задумчивости пошёл к выходу. Когда вернулся на кухню, то увидел Колю.
– Чем займёмся? – спросил он.
– Ты когда-нибудь делал сырники?
– Нет.
– Хочешь научиться?
– Да.
– Тогда достань большую миску.
– На пять или десять литров?
– Хватит пятилитровой, – сказал я и передал старику пакет с творогом. – Высыпи туда.
Наблюдая за работой помощника, пытался понять, что случилось в коровнике. Обычно, после бессонной ночи весь день чувствовал себя разбитым и усталым; даже холодное умывание не помогало. А тут посидел пять минут, прогнал какую-то старуху и готов к подвигам во славу общины!
«Что же произошло? Может быть дело в Антоне? Нет, он ничего такого не делал. Просто посадил, просто заставил представить», – подумал я.
– Дальше что? – спросил брат Коля, разглядывая меня.
– Ты о чём?
– Творог, миска, сырники.
– Да, сейчас.
Тряхнул головой, стараясь вернуть в память рецепт.
– Итак, разомни творог, насыпь туда большую ложку крахмала, соль и сахар по вкусу. Да, ещё разбей три яйца.
– В творог? – переспросил Коля.
– В творог, а лучше четыре, – ответил я и снова погрузился в раздумье.
«Антон ничего такого не делал. Просто заставил представить усталость. Вначале соврал, что представил. Антон не поверил. А может быть поверил? Нет, он ничего не сказал. Просто снова усадил. Видение дороги и старухи проявилось медленно, как на фотобумаге. Антон стоял рядом. Нет, он отходил. А иначе откуда мог взяться пакет с творогом?».
– Дело не в Антоне, – обронил брат Коля.
– Ты о чём?
– Вслух болтаешь, – пояснил старик.
– Выходит, что громко думаю, – сказал я и улыбнулся.
– Так бывает по первости, – улыбнулся в ответ брат Коля.
– А ещё как бывает?
– Ты не думай, я не жмотяра какой. Падаван не знает тайн джедая.
– Какой падаван? – не понял я.
Старик засмеялся.
– Тебе бы с моими внуками пообщаться. Они бы вмиг выучили. Это всё из «Звёздных войн». Ты – джедай, только поварской. То есть, учитель. Я падаван, твой ученик. И в других вопросах я только учусь. Поэтому мало в чём разбираюсь. Но то, что тебе помог не Антон, знаю точно. Ты сам себе помог. Вернее, твой ангел хранитель. Что последнее ты видел, когда гнал тоску?
– Я не тоску прогонял, а усталость.
– Это неважно от чего избавляешься. От всего можно, когда научился представлять. Что последнее ты видел, когда прогонял усталость?
Подумав, ответил:
– Синие небо, белые облака, голубое озеро и красные берега.
– Почему красные? От крови? – спросил брат Коля.
– Нет. Красные берега от цветов, от маков.
– Знакомая картинка?
И вот тут вспомнил!
– Да, из детства, – медленно проговорил я.
Отец иногда брал на рыбалку. До водохранилища было сто километров и добирались с пересадками. Как-то на майских праздниках поехали на три дня. На первый автобус опоздали, а потому сели на следующий. На место прибыли к полудню и около часа шли по пыльной дороге. Сухая глина и песок, словно просеянные через сито с микроскопическими отверстиями, толстым слоем коричневатого порошка устилали просёлок. Солнце припекало. Пыль – нежная как пудра и лёгкая будто пух, взлетала при каждом шаге и долго висела в горячем воздухе. Оглядываясь назад, можно было видеть собственный след, плавающий над землей. Просёлок, измученный жарой, лениво извивался между холмами и одиночно стоящими деревьями. Легкий ветерок едва шевелил листву. Когда вывернули из очередного поворота, то увидели озеро. Ветер стих. Вода, как зеркало, отражала синие небо, белые облака и красные берега. От божественной красоты, вызвавшей восторг, захватило дух.
Это и увидел, сидя в коровнике.
– Всё понятно, – уверенно произнёс Коля. – Эта картинка в твоём мозгу связана с отдыхом, тишиной и покоем, который был редкостью для тебя, а потому памятным.
– А ты откуда знаешь, что редким?
– Это не я знаю, а твой ангел-хранитель. Он и прислал старое видение. Ты увидел, твои клетки вспомнили детство и стали отдохнувшими. Так маленькие помощники избавляют организм от всего чего хочешь.
– Клетки?
– Ну да.
– Они такое могут? – недоверчиво спросил я.
Коля покивал головой, как бы указывая на свои ноги.
– Они и не такое могут, – со значением проговорил он.
– Ты про руки и ноги?
– Я только падаван, – напомнил Коля, протягивая миску.
Попробовав творожную массу на соль и сахар, поинтересовался:
– Сколько у тебя внуков?
– Четверо, – ответил Николай. – Вот ради них и учусь готовить.
Увидел, как у брата Коли навернулись слёзы. Он отошёл. Больше вопросов ему не задавал.
