Читать книгу: «Мы встретимся», страница 2
Стрелой взлетев по лестнице к себе в мансарду, Неонелла отыскала маленькую кожаную коробочку, в которой хранились сухожилия и костяные иглы для врачевания ран. Такой набор, по словам греческого Авиценны, носил при себе каждый уважающий себя римский воин для скорейшего возвращения в строй.
Вдев в костяную иглу тонкое белое сухожилие, напоминающее суровую нить башмачника, целительница быстро спустилась в каминный зал. Плеснув в склянку крепчайшего корабельного рому, она осторожно опустила в неё иглу с нитью. «Перед врачеванием раны тщательно вымойте руки и опустите пальцы в самые крепкие напитки, которые есть под рукой»,– вспоминала она наставления Анастасиса, обильно поливая руки тем же корабельным ромом.
Когда Неонелла вернулась к раненому, всем показалось, что прошла целая вечность, а не семь минут. Быстро прошептав про себя молитву Пресвятой Деве Марии, что всегда делали сёстры монастыря перед началом любого важного дела, Неонелла склонилась к раненому. Ловкие пальцы, наученные вышивать и перебирать музыкальные струны, раздвинули рану, и Неонелла постаралась скрепить опасный внутренний разрез, который был источником кровотечения. Когда разрез был скреплен, она отрезала оставшийся кусок нити маленькими ножничками для вышивания, перед этим опустив их в ту же склянку с ромом. «Недаром я была твоя лучшая ученица»,– подумала Неонелла об Анастасисе, мысленно возблагодарив Святую Деву Марию и Господа Иисуса Христа за то, что Они послали ей такого учителя. Ещё раз промыв рану настоем из бутылки, Неонелла попыталась соединить внешние края раны. Скрепить их иглой оказалось труднее, но пальцы, привыкшие к вышиванию плащаниц золотыми и серебряными нитями, продолжали свою работу, и внешний разрез раны оказался аккуратно скрепленным в нескольких местах. Кровотечения не было. Вылив на рану остатки настоя из бутылки и смыв кровь, Неонелла наложила на рану чистую повязку. Только сейчас она смогла перевести дыхание посмотреть на того, кого лечила, спасая от верной гибели.
От боли и перенесённых страданиё раненый впал в забытьё, но дыхание было ровное. Сильного жара не было, он мог начаться через некоторое время, и тут надо было быть на чеку: класть на лоб больного уксусную повязку, обтирать тело тем же уксусным раствором, обильно смачивать губы водой, но не давать ни пить, ни есть. И только на второй день можно поить больного отваром травы гельземинум. А пока раненый, казалось, спал. Окружающие также смогли перевести дух и сойти в каминный зал, где Элиз и Мартин давно готовы были накормить и напоить их. Около раненого осталось пять человек: Неонелла, капитан Ярослав Милан, приходившийся ей родственником – троюродным братом, маркиз Де Антуан и два гвардейца, которые почтительно отошли к двери и встали там.
«Ну, дорогая сестра, кажется, вы в очередной раз удивили и поразили всех нас», – негромко произнёс капитан Милан, целуя ей руку. «Так кажется или на самом деле удивила?» – нашла в себе силы скокетничать Неонелла, заметив, как сильно утомлён и измучен этот преданный и бесстрашный рыцарь.
«Лейб-медик Его Величества господин Жером обрёл в вашем лице серьёзного соперника, мадемуазель, – отпустил церемонный комплимент Де Антуан, – однако я не отказался бы чего-нибудь выпить. Эй, лейтенант! Прикажите принести вина. И где, чёрт побери, носит нелёгкая нашего Гиппократа?»
Дверь отворилась, и на пороге появился Мартин, неся корзинку с провизией и бутылку вина, оплетённую ивовыми прутьями. Лейтенанты быстро накрыли стоявший у окна стол и были отосланы маркизом ужинать в каминный зал.
Вино и поздний ужин подбодрили всех. Выяснилось, что лейб-медик короля и королевы Жером принимал роды у принцессы Инесс, старшей дочери короля, год назад выданной замуж в королевство Мэн, находившееся в трёх часах быстрой езды от Акваэрина. Эту весть принёс посыльный, и Жерома ждали с минуты на минуту. Неонелла смутилась. А вдруг как высокопоставленному учёному медику не понравится, как она лечила больного?
Раненый слабо застонал. Все бросились к кровати. Неонелла встретилась взглядом с человеком, которого знала, казалось, много лет – так сблизила их тяжкая процедура врачевания. Губы незнакомца тронула слабая улыбка. Неонелла улыбнулась в ответ – и что-то тёплое шевельнулось в груди, будто лепестки бутона расцветающего цветка. Горячая волна сострадания и нежности нахлынула и затопила всё внутри. Осунувшееся и побледневшее от перенесённых трудов и волнений личико зарумянилось. Губы незнакомца шевелились, произнося нежные слова. Неонелла наклонилась чуть ближе, пытаясь расслышать и понять невнятные слова, в этот момент раненый перевёл взгляд на капитана Милана, и она явственно услышала: «Жерминаль». Так называлась королевская резиденция, доступная только самым приближённым лицам при дворе, и Неонелла впервые задала себе вопрос: «Кто этот человек, и что было причиной случившегося с ним несчастья?» Догадки и предположения, роившиеся в голове, заставили её оробеть. Она вопросительно посмотрела на Де Антуана и перевела взгляд на Милана. Ярослав, не отрываясь, смотрел на незнакомца, пытаясь прочитать по губам и понять, что же он хочет сказать. Как только загадочный пациент Неонеллы снова впал в забытье, капитан Милан тут же вышел, вероятно, отдать какое-то приказание.
Она осмелилась положить руку на лоб незнакомца и поняла, что начинается жар. Раненый, казалось, почувствовал прикосновение прохладной девичьей руки, уголки его губ слабо дрогнули. Неонелла снова ощутила горячий прилив нежности и в душе поклялась выходить таинственного больного, каких бы усилий это ей ни стоило. Первый шаг к спасению ставшего ей таким дорогим человека был сделан. Теперь всё зависело от того, как будет проходить процесс заживления раны и сможет ли организм победить гнездившуюся внутри инфекцию.
В этот момент дверь отворилась, и лейтенант доложил, что лейб-медик Их Величеств, короля и королевы, господин Жером переступил порог каминного зала и был подхвачен под руки гвардейцами, поскольку окончательно выбился из сил во время бешеной скачки из королевства Мэн. Капитан Милан и Де Антуан переглянулись, у Неонеллы ёкнуло сердце. Вся прожитая жизнь промелькнула перед ней.
Рано оставшись без родителей, Неонелла инстинктивно тянулась к людям старше себя, стремясь обрести защиту и почувствовать себя опекаемой, оказаться под чьим-нибудь крылышком. Такое стремление уже стоило ей потери невинности, когда не представляя, чем это может кончиться, проводила вечера с маркизом Де Антуаном, пока не узнала, что такое мужская страсть, которая сметает всё на своём пути. К чести маркиза надо сказать, что он не оставил Неонеллу, а постарался стать ей другом, насколько это было возможным. О женитьбе на Неонелле не могло быть и речи: вельможа королевской крови обязан был жениться только по выбору семьи, и Неонелла – дочь негоцианта, хоть и дворянского происхождения, но презревшего традиции рода и занявшегося коммерцией, в качестве невесты семейным советом даже не рассматривалась. Неонелла давно смирилась с тем, что ей никогда не стать маркизой, как не танцевать на балах в числе придворных дам и фрейлин королевы. Нельзя сказать, чтобы это сильно её огорчало – причиной была её неуёмная фантазия. Строя воздушные замки, мечтательница с упоением предавалась романтическим грёзам и забывала о реальности.
В свою очередь, Де Антуан, сильно увлечённый лесной волшебницей (как он любил её называть), вынашивал планы побега в соседнее королевство и тайного венчания с Неонеллой, но не находил в ней ответного пыла. Неонелла, казалось, была удовлетворена своим положением хозяйки гостиницы и была счастлива в своём мирке на краю леса. Разочаровавшись в тайной любви и перестрадав своё падение, Неонелла ушла в мир грёз. По всей видимости, женщина в ней так и не проснулась, а на своё двусмысленное положение и пересуды она махнула рукой. В одном она была твёрдо уверена: её троюродный брат, капитан королевской гвардии, предан ей душой и телом. Детство, проведённое вместе, а родители Милана с радостью отпускали сына пожить в доме богатого родственника, нежная юношеская привязанность, беззаветная преданность даме сердца давали повод думать, что дружба – вечная константа и никогда не изменит, и не подведёт. Уверенность, что она всё равно выйдет замуж и её избранником станет кузен Ярослав, где-то глубоко гнездилась в душе Неонеллы.
Маркиз Де Антуан втайне страдал и ревновал, что не мешало ему ездить в дом первой красавицы Акваэрина – потомственной аристократки Анжелики Кварта, и в городе поговаривали, что бракосочетание уже почти слажено. Сам маркиз относился ко всему философски, и хотя бледные красы Анжелики не шли ни в какое сравнение с обаянием, задором и жизненной энергией Неонеллы, важность предстоящего шага и поддержание чести и традиций рода духовно укрепляли и направляли его.
Последние события сблизили трёх героев, они чувствовали себя единомышленниками, и каждый в душе дал себе клятву выполнить своё предназначение. Неонелла – выходить таинственного незнакомца, Милан – если потребуется его жизнь, отдать её на благо государства и короля, Де Антуан – сделать всё, чтобы сохранить политическое равновесие в королевстве и своё положение в нём.
Отдышавшись и немного оправившись от дорожных тягот, королевский медик приступил к осмотру больного и нашёл его состояние стабильным, средней тяжести. А осмотрев рану, с удивлением узнал профессиональный почерк древних греческих врачевателей ран, ведущих свои традиции от самого Гиппократа. Жером попросил познакомить его с коллегой и страшно удивился, увидев перед собой очаровательную молодую девицу. Но имя Анастасиса, произнесённое Неонеллой, возымело своё действие – саркастическая улыбка быстро слетела с лица почтенного медика, уступив место профессиональному интересу. Оказывается, среди врачей ходили легенды об этом странствующем эскулапе, он почитался великим мастером своего дела.
Из беседы с королевским лекарем смущённая Неонелла узнала причину произошедшей драмы. Оказывается, во время королевской охоты разъярённый тур, преследуемый гончими псами, неожиданно остановился и помчался прямо на охотников. «У семи нянек дитя без глаза», – гласит пословица, и тот, ради которого собрался блестящий кворум и была затеяна охота, оказался выбитым из седла и поднятым на рога зверя. Героическими усилиями капитана Милана и королевских гвардейцев жизнь главной персоны королевства была спасена. Неонелла сделала второй шаг к её спасению. Перевозить раненого было опасно, и решено было на первое время оставить его в «Белом голубе».
Временно центр государства переместился в гостиницу. Из замка сюда и обратно скакали гонцы, посыльные, военные, чиновники, министры. Крестьяне везли продукты, у ворот была выставлена стража, а на кухне, вытеснив Глорию, Мартина, и Элиз, хозяйничал королевский повар с поварятами. Но всё это мало заботило Неонеллу, она целиком посвятила себя уходу за царственным пациентом.
Выхаживая больного, Неонелла часто клала руку ему на лоб или во время перевязки на тело около раны, искренне веря, что исходящее из неё горячее желание помочь, чувство сострадания и нежности победят внутреннее воспаление. В этот момент она шептала слова молитвы, прося Пречистую Деву Марию и Господа Иисуса Христа о скорейшем заживлении и излечении раны. Незаметно слова молитвы переходили в слова любви. Однажды, шепча слова любви, Неонелла заметила, что больной слушает её. Глаза его были закрыты, но по дрожащим ресницам она поняла, что её пациент не спит. Смутившись, Неонелла, опустив глаза, продолжала шептать молитву, а когда подняла их – встретилась взглядом с Его Величеством, царствующим монархом, королём Франтишеком Четвёртым.
Вскочив с кровати, Неонелла присела в почтительном реверансе. Франтишек смотрел на неё и улыбался: «Довольно, встаньте, я разрешаю вам сидеть в моём присутствии», – тихо произнёс он непослушными сухими губами, продолжая улыбаться. Неонелла догадалась, что он хочет пить, и подала ему стакан воды. С помощью Неонеллы царственный больной утолил жажду. Помогая ему, Неонелла на минуту забыла, с кем имеет дело, а потом снова оробела, стесняясь своих смелых движений. Но больной был ещё настолько слаб, что ему пришлось снова закрыть глаза и впасть в спасительную дремоту – во сне силы восстанавливаются во много раз быстрее. Оберегая сон своего пациента, Неонелла с волнением вспоминала его улыбку и слабое пожатие руки, до которой он дотронулся, перед тем как снова впасть в забытьё.
Прошло время, и они уже вели себя как старые знакомые. Его Величество соглашался есть и пить только с рук Неонеллы, а она понимала и предугадывала его малейшее желание. Лейб-медик Жером утверждал, что для излечения от столь тяжёлой травмы необходимо душевное спокойствие и радостный настрой, так что чувство, возникшее между царственным пациентом и его спасительницей, работало на выздоровление.
Франтишек Четвёртый не был счастлив в личной жизни. Чтобы поправить и упрочить положение королевства среди других государств, ему пришлось рано жениться на наследной принцессе Доротее Марии Долорес, которая была старше его и абсолютно не подходила ему по характеру. Даже внешне властная, статная, темноволосая королева с тщательно скрываемыми усиками на верхней губе странно смотрелась рядом со своим интеллигентным, застенчивым на вид супругом.
Семейная жизнь принесла королю заботы и шестерых детей. «Счастье семейной жизни – в детях», – внушала Его Величеству королева-мать, втайне жалея сына. Детей Франтишек любил и с гордостью думал, что старшие уже пристроены: сын – в армии, дочь год назад вышла замуж. Но вакуум отсутствия любви, образовавшейся в результате женитьбы по расчёту, не заполнялся. Приходилось жить с этим ощущением пустоты, и Франтишек уже привык к некоему холодку в груди, от которого часто щемило, а потом стало побаливать сердце.
Встреча с Неонеллой напрочь уничтожила этот десятилетиями сохранявшийся холод, тёплая, горячая волна поздней любви не оставила от него даже и следа. Когда Неонелла входила в комнату, он чувствовал это даже во сне. Они могли общаться часами: взглядами, словами, жестами, прикосновениями. Неонелле, в которой проснулись неведомые ей самой способности, казалось, что она чувствует движение и течение крови в его венах и артериях; когда же прикладывала руки к его сердцу во время перевязки – ощущала как бы колыхание готового прорваться шёлкового флага. Интуитивно она понимала, где самое слабое место у Его Величества, и с горечью замечала тёмные круги под глазами у любимого. В памяти всплывали слова Жерома: «У Его Величества слабое сердце», – и чувство нежности, сострадания и любви подкатывало к горлу, глаза переполнялись слезами, грудь дышала часто-часто. В эти минуты Неонелла была прекрасна. Однажды увидев её в таком состоянии, маркиз и капитан Милан переглянулись в восхищении – вот кто была на самом деле первой красавицей королевства!
Время шло и работало на выздоровление больного. Сначала Его Величеству было разрешено переворачиваться с боку на бок, потом – ненадолго садиться в постели. Влюблённые понимали, что вскоре наступит день, когда царственным постояльцам придётся покинуть гостеприимный кров.
В королевском замке тем временем разражалась гроза: Её Величество, царствующая королева, заявила, что нога её ни за что не переступит порога того вертепа, куда волею судеб занесло её супруга. Хуже было то, что детям также не разрешалось навестить больного отца. Франтишек очень скучал по детям, и решено было при первой возможности переехать в замок. Но пока была опасность, что швы, наложенные Неонеллой, могут разойтись от дорожной тряски, Жером категорически запретил трогаться с места.
