Читать книгу: «Мальчик с голубыми волосами», страница 3

Обещание

Я стоял у полицейского участка. Экран блокировки говорил о том, что уже девять часов двадцать девять минут, но её не было. В какой-то момент, я уже решил, что она не придёт. Прикоснувшись к ручке двери, я всё ещё продолжал медлить. Наконец, решившись, я услышал крик:

– Стой!

Ко мне бежала девушка в жёлтом свитере. Как бы это описать. Она бежала не как все нормальные люди, а с остановками. Её передышки были длительны, но она очень старалась успеть. Отпустив ручку двери, я побежал к ней навстречу. Полусогнувшись, Астра держалась за сердце и переводила дыхание. Остановившись около неё, она приподняла голову и улыбнулась.

– С тобой всё в порядке?

– Да, ничего. Я сильно опоздала?

– Нет, я только что пришёл, – я улыбнулся.

Мы оба врали. Где-то глубоко внутри я подозревал, что с Астрой что-то не так. Если я соврал из приличия, то она точно что-то скрывала. Но я был так рад её видеть, что, к сожалению, не думал об этом. То, что на ней был мой свитер, сводило меня с ума. Это так меня окрылило, что, взяв её за руку, я повёл её за собой в участок. Попросив меня подождать, я обратился к участковому. Закончив всю эту процедуру, мне пришлось подписать протокол об административном правонарушении и ждать суда.

Выйдя вместе с ней оттуда, стало легче.

– Было страшно? – решила узнать Астра.

– Не то чтобы. Я сначала не решался туда войти, не знаю… беспокоился, что ты не придёшь. Что вчера это был единственный раз, когда мы виделись. Поэтому, когда я увидел тебя в своём свитере, понял, что мне не стоит об этом волноваться. Но ты заставила меня понервничать, – и тут я понял, что сказал лишнее.

– Ты же говорил, что недавно пришёл, – она посмотрела на меня вопросительно, но не строго, а со спрятанным смехом.

– Ну.. Я… Это….

Она рассмеялась.

– Давай договоримся, что не будем друг другу врать. Рассказывать абсолютно всё.

– Думаю, это довольно неплохой уговор, – я провёл рукой по волосам – только его нужно чем-то скрепить.

Немного подумав, Астра уже было открыла рот, чтобы что-то предложить, как я, взяв её за руку, повернул к себе и поцеловал. Она была удивлена и смущена одновременно, но не оттолкнула.

Оторвавшись от неё, я невозмутимо ей сообщил:

– Вот и славно.

Мы тайно друг от друга улыбнулись. Хорошо вместе радоваться таким мелочам, как детскому, невинному поцелую.

Сейчас самое время

– Может быть по мороженому? Хочешь?

Астра кивнула.

– Какое хочешь?

– Шоколадное.

Подойдя к ларьку, я взял два шоколадных.

– О, ты тоже любишь такой?

– Я не очень люблю мороженое, да и сладкое, просто мне показалось, что сейчас самое время для него.

– Почему? – Астра спрашивала меня об очевидном, измазав рот шоколадом. Это было так забавно, что я не мог сдержать смеха.

– Потому что я захотел стать свободным. Не создавать её видимость, а на самом деле.

Убрав мороженое от рта, Астра подняв руки вверх, ужасно обрадовалась:

– Правда? Ура! С чего бы нам начать?

Водя пальцем по губе, она серьёзно задумалась. Это и правда очень уморительно. Её губки двигались, а шоколад вокруг рта совершал те же движения. Я расхохотался.

– Что такое? – губки надулись. Мой смех потерял всякий контроль. Взяв в руки телефон, включив фронтальную камеру, Астра ужаснулась. Начав быстро всё вытирать, пока я отходил от смеха, она успела меня несколько раз стукнуть. Я так заразительно это делал, что она сама не удержалась и начала смеяться.

– Почему ты мне не сказал?

– Это было так мило и смешно, что не мог.

Мы продолжали смеяться, но всё реже.

– Куда хочешь пойти? – спросил я её.

– Может на набережную?

– Пойдём.

Взявшись за руки, доедая растаявшее мороженое, мы продолжали улыбаться и идти.

Небо в сердце

– Я была серьёзна по поводу того, как стать свободным.

Мы гуляли по набережной. Подойдя к ограде из множества узоров, мы остановились. Как приятно вдыхать летний день, зная, что не нужно никуда спешить и делать то, что ты не хочешь. Я посмотрел на неё.

– Я знаю.

Положив руки на перила, я закрыл глаза. Небо попало мне в самое сердце. Я надеялся, что смогу стать таким же, как и оно: безграничным, свободным и просто собой.

– Я хочу быть как небо, – сказал я Астре.

– Тогда нужно начинать действовать.

Астра поняла меня. Вот что мне нравилось в ней. Я мог сказать, не вдаваясь в подробности и детали, и она меня понимала. Казалось, что мы могли вообще не разговаривать и она всё равно разберётся. Но общение было необходимо. Я ещё не научился её понимать так, как она меня.

– Какие у тебя родители?

Вопрос был неожиданный, но ожидаемый. Многое идёт от семьи. Поддержка, помощь, воспитание….

– Они меня не замечают.

Убрав руки, я развернулся и оперелся на локти. Не хотел делиться таким, смотря ей в глаза. От этого стало бы ещё больнее. Но я не смог удержаться. Всё-таки посмотрел. Это был первый раз, когда она меня не поняла.

Иллюзия

– Они тебя не замечают? – её глаза были полны удивления, сожаления и ещё чего-то нежного, сердечного.

– Да, – просто сказал я – я уже, если честно, привык.

– К такому нельзя привыкать.

– Солнце что-то слишком греет.

Странно, рано ещё. Но как оказалось, уже было три часа дня, начало четвёртого. Я так долго пробыл в участке?

– Не уходи от темы, – её брови сдвинулись, на её милом личике появилась злость.

– Ты сейчас похожа на рассерженного котёнка.

Её брови ещё больше сдвинулись. Шутить стало опасно. Улыбка скатилась с щеки до нормального состояния губ.

– Как бы это сказать… я не очень интересен своим родителям, – закусив губу, я остановился – понимаешь…

Но она не понимала.

– Когда-то, всё было иначе. Всё началось не слишком давно, но по ощущениям это длится вечность. Ещё в детстве я отличался особой сообразительностью и развивался быстрее, чем другие дети. Мой отец так радовался этому, – я горько усмехнулся.

Вспомнились мои ночные переживания…

– Он мечтал, чтобы я стал прокурором или судьёй. Чтобы не расстраивать его, я стремился к этому. Я никогда не создавал проблем. Знаешь, была иллюзия меня. Вроде я человек, и в то же самое время нет. Я обрёл цель, которую сам не выбирал. Думаю, я не один такой. Достаточно количество людей, за которых решили кем они будут. Всё бы ничего, если это не начало вызывать у меня отторжения. Сначала было интересно, но потом, чем больше я погружался в это, тем меньше это вызывало у меня радости. Это стало глубокой ямой, которую я сам же себе выкопал, в надежде угодить. Я стал терять себя. Перестал видеть своё лицо в зеркале, потерял друзей, или мне казалось, что они ими были, ведь настоящий друг никогда не уйдёт, если тебе будет плохо, захочется умереть или когда все твои ориентиры утратили смысл? Я же прав?

Астра кивнула. Она не смотрела на меня. Она превратилась в слух.

– Здесь была и моя вина. Я возгордился собой. Хотел стать лучшим, чтобы мной восхищались, ставили в пример. Но я этому не соответствовал. Маска той жизни, к которой я стремился и толкали меня мои родители, играя на тщеславии и гордыни, ужасна. Омерзительна. Когда я это осознал, начал рисовать. Это был какой-то урок. Я не мог ни о чём думать. Меня это так поразило, что не было возможности оторваться. Я так увлёкся, что не заметил, как около меня оказался учитель. Он так долго звал меня к доске, что решил подойти вплотную, посмотреть, чем же я так увлёкся. Вдруг это его предмет. Когда он увидел, что я рисовал, это вызвало такой гнев, что я чуть со стула не упал. Он был так возмущён и огорчён, всё повторял: ты же хочешь быть прокурором, как ты можешь заниматься такой ерундой, нужно учиться, перестать отвлекаться, стать ещё более усердным и старательным. Ты бы видела его лицо, когда я ему сказал, что больше не хочу быть прокурором. Скорей всего, для него это стало не просто неожиданностью, а ударом. А это был мой учитель. Что же станет с моим отцом. Эта мысль мелькнула у меня, но это перестало казаться важным. Мой учитель попросил меня повторить. Встав из-за парты, я громко и чётко всем сообщил, что не буду прокурором. Одноклассники стали шептаться, мои приятели крутили пальцем у виска, уговаривали, чтобы я сел и замолчал. Но я не мог. Лимит был превышен. Я стоял, засунув руки в карманы, и видел пустоту. Может быть, я заглянул внутрь себя, не буду отрицать. Помню ещё, как учитель начал нервно смеяться. Затем он спросил: «Кем же ты тогда будешь?». Я не знал, что ответить. Но он продолжал настаивать. Бросив свой взгляд на тетрадь, которая была разрисована скорей моим состоянием души, чем мной, я сказал, что художником. Тогда нервный смех превратился в хохот. Ребята поддержали. Им это казалось комичным, что, возможно, я выжил из ума или просто подшучиваю над нашим учителем. Учитель, сказав мне садиться, поблагодарил. Он так давно не смеялся, что теперь даже рад. Сказал, чтобы выбросил все эти глупости из головы, которые я ему только что сказал, и принялся за работу. Обещал, что даст время мне немного одуматься, успокоиться, отдохнуть. Но я твёрдо стоял на своём. В этот же день классный руководитель вызвал моих родителей. Они долго разговаривали в кабинете. Когда беседа окончилась, мама вышла встревоженная, ошеломлённая, а отец поникший. Видно было, что их мир рушится. Остальное как в тумане. Я как-то оказался у психолога. Он пытался со мной говорить, убеждал, что я устал, что я перегорел, но не слышал, когда я ему говорил, что мне не нравится то, чем приходится заниматься, что я передумал. После этого всё как-то пошло по наклонной. Меня водили к разным специалистам, старались поговорить, заставить, угрожать, но бес толку. Не знаю, откуда взялась у меня такая решимость, но я стоял на своём. Сам себе поражаюсь. Так я и стал одинок.

Я устал говорить. Когда я закончил свой монолог, небо стало розоветь. Романтика стала пропитывать эту местность. Жаль, что прошлое мешало наслаждению. Я не мог до конца его принять. Я жил в обидах, в неспособности отпустить и начать свободно дышать.

– Знаешь, я тоже хочу сбежать, но не знаю куда. Я спрятался в себе, однако не нашёл покоя.

Астра повернулась ко мне. Её глаза были полны слёз. Обняв меня, она не разжимала рук, а только сильнее прижимала.

– Я и представить себе не могла, как тебе было тяжело. Мне так жаль.

– Почему тебе жаль? – я еле улыбнулся и гладил её по голове.

– Что меня не было рядом.

– Зато сейчас ты со мной.

Астра всхлипнула:

– И то верно.

Её руки обвили меня и не хотели отпускать. Было приятно чувствовать тепло и любовь.

Слёзы солнца

Чуть отстранившись от меня, Астра спросила:

– А что было дальше? Хотя.. тебе скорей всего неприятно об этом говорить будет…

– Нет, почему. Это подобно снежку, брошенному в лицо. Сначала холодно, неприятно, чуть обидно, а потом, когда он растает, на память останутся лишь небольшие подтёки, которые оставят высохшие следы, со временем исчезнувшие навсегда.

Она смотрела на меня во все глаза.

– После этого я начал меняться. Перестал носить школьную форму, делать домашнее задание, беспокоиться о своих оценках и рейтинге. Меня сняли с поста старосты. С первой парты я переместился за последнюю. Сидел и рисовал в тетрадях, не стеснялся слушать музыку и высказывать своё мнение. Мои, так называемые, друзья быстро исключили меня из своей группы. Им был важен успех, деньги, статус. Я не вписывался со своим свободомыслием. Мне даже стало противно, что я столько лет с ними общался. Отношение ко мне сильно поменялось. Учителя стали презирать, смотреть свысока. Казалось бы, двадцать первый век. Век прогресса, искусства, нового, но всё равно каждое отклонение от нормы считается преступлением, когда не хочешь быть клерком, человеком на побегушках. Для того общества, в котором мне приходилось находиться, художник равен никому. Для моих родителей это не просто было преступление, а грех, падение небес. В общем, со мной был карандаш, тетрадь, ручка и наушники. Обедал я один, ходил тоже один. Мои одноклассники вели себя неоднозначно. Я был популярным и изгоем одновременно. Странно? Наверное. Общество полно противоречий.

Астра смотрела на меня во все глаза. Её жёлтая подводка напоминала слёзы солнца.

Изящная пустота

Так мы и стояли обнявшись. Выговорившись, стало легче на душе. Как будто отпустил то, что держало меня.

Закат набирал свою силу. Его цвета становились всё более невероятными, сказочными. Наконец-то атмосфера чуда протянула руку и мне. Прикоснувшись губами ко лбу Астры, я стал её утешать. Она чувствовала всю ту боль, через которую я уже прошёл. Она так этим прониклась, так страдала из-за того, что было в прошлом, что я ещё больше убедился, насколько она удивительная девушка.

– Может быть сахарную вату?

Астра радостно кивнула, но всё ещё оставалась поникшей.

– Я рад, что смог поделиться с тобой. Для меня это очень важно. Я никогда не был ни с кем так откровенен, как с тобой.

– Мысли вслух.

– Что?

– Мы чувствуем любовь, привязанность, когда можем говорить то, что нам шепчет наше сердце.

– Ты как всегда права.

Мы шли на запах сахара. Когда мы уже были почти близки к сахарной вате, увидели очередь. Она тянулась до ближайшего аттракциона. Терпеливо ожидая, завели разговор:

– А что насчёт тебя?

– В смысле? – Астра удивилась.

– А какие у тебя родители?

– Мои родители очень любят меня, но я всё время заставляю их волноваться, – радуга цвета скорби ранило её лицо – они никогда не запрещали мне быть собой. Поддерживали каждую мою инициативу. Я очень их люблю, как и свою сестру. Но стараюсь держаться от них подальше.

– Почему?

– Не хочу причинять им боль. Хочу, чтобы они привыкли жить без меня. Иногда я ловлю себя на том, что прохожу мимо их дома, но не решаюсь позвонить.

– Может сходим к ним как-нибудь?

– Как-нибудь, – её эхо отозвалось. Было непонятно согласилась ли она со мной или просто повторила слова.

– Однажды, я сбежала от них, потому что они хотели, чтобы я вышла замуж, – неожиданно сказала Астра.

Я поперхнулся.

– Замуж?

– Да. Мой отец очень влиятельный человек и чтобы объединиться с другой компанией, они договорились о браке. Семейные узы самые прочные на их взгляд, хотя я не разделяю этого мнения. Наши родители договорились о свидании. Мне пришлось познакомиться со своим будущим мужем в ресторане, полного изящества и пустоты. Это ощущение у меня вызвал и парень, и та жизнь, в которой мне пришлось бы заключить себя. На его лицо был тщательно наложен тональный крем. Правда, только на одну секунду свет упал так, что стало видно подтеки под глазами. Он был такой надменный, уверенный в статусе своих родителей, что я решила уйти, не успев сказать своего имени. Тогда и появилась тёмная полоса на всём том белом, что было изначально. Мои родители не понимали меня. Они считали, что любовь – это что-то приходящие, лучше заключать брак с надёжным человеком, которого ты, возможно, и не любишь, зато проживёшь свою жизнь с равным себе, с тем, с кем можно не беспокоиться за завтрашний день. Я так не думала и не думаю. Я не хочу брака из-за стабильности, да и вообще выходить замуж так рано.

– А за меня выйдешь?

Когда я это произнёс, понял, что сказал что-то не то. Глаза округлились у обоих. Незаметно ударив себя по губам, я закрыл рот рукой. Астра смеялась.

– Не выйду.

– Почему? Я так плох?

Но нас прервали:

– Вам какую вату? Одну или две?

– Можно пожалуйста одну большую с клубничным вкусом.

Заплатив и получив свою вату, я продолжил:

– Так всё же, почему нет?

Посмотрев на меня своими глазами полными звёзд, она ответила:

– Не успеем.

Я хотел задать вопрос, но она ткнула в меня сахарную вату и побежала. Пришлось догонять её, размахивая розовым облаком.

Поцелуй

Астра вела меня к колесу обозрения. Оно было такое внушительное и цвета на нём переходили из одного в другой. Колесо зажгли, так как парочек влекло на яркое, нечто большее, чем они сами, в надежде подарить друг другу незабываемое свидание. Я купил билет на пять кругов в кабине только для нас, без посторонних. Зайдя в него, Астра сразу же прижалась к стеклу. Её детская восторженность была заразительна. Я присоединился к ней. Когда мы поднялись на высоту птичьего полёта, дух захватило от такого вида. Мы вместе восхищались красотой этого мира, находя во всём прекрасное.

Мы посмотрели друг на друга. Притяжение. С ним нельзя было бороться. Медленно наклоняя голову, сердце рвалось наружу. Оно стремилось к ней. Её губы приоткрылись. Сердцебиение участилось и наполнило всю кабину. Оказавшись в сантиметре от неё, я притянул её к себе и поцеловал.

Взрыв, который я испытал при поцелуе, родил новую звезду.

Танец в облаках

Достав телефон, Астра не стала фотографировать себя и всё вокруг, а включила музыку. Заиграла песня, которую я никогда не слышал до этого. Она была прекрасна. Было в ней что-то особенное. Я не знал слов, но чувствовал, она идеально нам подходит. Я пригласил её на танец. Мы кружились на самих небесах, а голоса всё пели:

Dramatic train

kasoku shite boku o nosete (kimi o nosete)

hoshikuzu no naka Oh

hohoemu yō na Full moon ni

ōkiku te o futte

haruka na tabiji o yukō Yeah

Cosmic Railway kono omoi nosete yuke

Cosmic Railway itoshī kimi no moto e

kirameku hoshizora de machiawase shite

toki no kanata de aō

Cosmic Railway kono omoi nosete yuke

Cosmic Railway itoshī kimi no moto he

miageru hoshizora wa bokura o tsunaideru

nandomo meguri aō¹

Эта песня была создана для этого момента. Для нас. Для нашей с ней истории. Это я осознал поздно и совершенно случайно. Сама судьба давала мне подсказки, рассказывала о будущем.

Предсказание

Любовь вела наш танец по кабинке, что поднимала нас на самое небо. Сердце бешено стучало. Это было так необычно, волшебно.

– Астра, а если бы мы успели, ты вышла бы за меня замуж?

– Да.

– А как я пойму, что мы успели?

– Мы посмотрим друг на друга и поймём.

– Ты знала, что ты необычная девушка?

– Ты не даёшь мне забыть об этом.

– Это хорошо?

– Конечно. Что хорошего в обыкновенном? Мы слишком долго от этого убегали, поэтому и встретились.

Я начал её кружить. Она снова была права и это меня никак не задевало. Я радовался как ребёнок. Когда песня закончилась, я спросил:

– Как она называется?

– Сама не знаю. Случайно нажала и заиграло это произведение искусства.

– Такое ощущение, что это была не случайность. Не знаю как это объяснить…

Мы молча смотрели друг на друга, видя нечто большее, далёкое, приближающееся к нам на большой скорости.

Неведение

Каждый раз достигая высоты, мы не могли справиться с влечением. Губы так и требовали поцелуя.

Сон на ресницах

Мы прокатились на всех аттракционах. На набережной зажглись огоньки. Они провожали нас, напоминая, что уже за полночь. Суета и шум стал заполнять город. Ночь звала за собой мечтателей, влюблённых, одиноких, тех, кто устал прятать своё лицо в свете дня, когда все притворяется кем-нибудь другим.

Мы гуляли по городу, сохраняя нашу тишину. Машин не было. Людей. Удивительно, минут десять тому назад стоял смех, открывались бутылки, звучала музыка, как всё окутал покой. Пропало всё, кроме улицы и фонарей. Взяв меня за руку, Астра повела меня на середину дороги и начала танцевать. Музыки нигде не было слышно, но она была внутри нас. Одни и те же ноты наполняли нас. Мы двигались в такт нашего общего сердца. Её волосы развевались и задерживались в воздухе при очередном движении. Это не было похоже на выступление профессионалов, скорей на хаос молодости и глупости.

Когда мы устали, легли на асфальт. Странно, но не было холодно. Повернув головы друг к другу, мы просто лежали и смотрели. Постепенно глаза стали закрываться.

Сон опустился на наши ресницы.

Признание

Закончив путешествие по небу, мы спустились довольные, сохранив этот момент в сердце навсегда. Достав из сумочки фотоаппарат, Астра протянула его прохожему со словами:

– Извините, вы не могли бы нас сфотографировать?

Она подбежала ко мне и шепнула:

– Давай сделаем что-нибудь необычное.

Смущённо улыбнувшись, я взял её за талию и наклонил, как на старых черно—белых фотографиях. Я держал её спину на своих руках. Я забыл, что нас фотографируют. Я видел только её. Немного подождав, я наклонился и сказал ей:

– Влюблён.

Мне не нужен был ответ. Моё сердце обнимала любовь.

Фотография

Когда нам отдали фотоаппарат, мы принялись изучать фотографии. На одной из них была пара, застывшая на фоне сверкающего радугой колеса обозрения. Закат пылал как и моя кровь. Я не узнал нас. Всё было похоже на сон, который затягивал меня всё больше. Когда он меня отпустит, я забуду, что значит быть живым. Я уверен в этом. Но я готов на всё, лишь бы его продлить.