Читать книгу: «Гадание на судьбу. Реальные события», страница 2

Жития святых

В книге святителя Димитрия Ростовского «Жития Святых» можно встретить следующие случаи:

Житие преподобного отца нашего Василия Нового

Память 27 марта

«…Один из наемников, работавших в винограднике Григория, по имени Александр, сочетался законным браком с некоей юной отроковицей Мелетинией, которая отличалась злонравием и была, сверх того, любодейкой и волшебницей. Она имела столь неудержимую страсть к прелюбодейству, что вскоре же после брака своего с Александром, соблазнила к беззаконному сожитию с собой почти всех мужей из окрестных селений. При этом никто не мог обличить ее в ее беззаконии; ибо если она услышит, что кто-нибудь говорит про нее худое, тотчас волхованием наводила на того лютую болезнь. Так она поступила, между прочим, с мужем своим, который сначала, при виде ее беззаконий, часто бил ее: вызванными волшебною силою недугами она столь утомила и обессилила его, что он не мог отогнать даже мухи от себя. Поэтому он не мог сопротивляться ей, когда она, прогневавшись на него, била его палкою или веревкою и прогоняла из дому; до того он обессилен был болезнями, наведенными на него волшебством Мелетинии. О матери сей волшебницы рассказывают, что она своими волхованиями удерживала полет птиц, останавливала течение реки и творила много иного зла, о котором не пересказать человеку. Дочерью такой-то злой волшебницы и была Мелетиния, во всем подобная матери своей и даже превосходящая ее своими беззакониями, так как она предалась безмерному прелюбодейству. Многих мужей она соблазнила к греховной связи с собою; если же кто говорил к обличению ее хоть одно слово, тот делался расслабленным в течение двух или трех месяцев; а если кто ударял ее, тот умирал, едва выжив после того два дня.

Увидев Григория, который был юн и отличался красотою, беззаконная волшебница прельстилась им и задумала соблазнить его к скверному сожитию с нею. Ежедневно, без всякого стыда, следуя за ним, куда бы он ни пошел, и вызывающе держась перед ним, она при содействии бесовской силы внушала ему по отношению к себе нечистые мысли, а по ночам насылала на него сны и в сонных видениях являлась пред ним в бесстыдном виде, возбуждая в нем нечистую похоть. Григорий был в великом смущении, постоянно обуреваемый волнениями плотского вожделения, ибо в то время, как блудница видимо прельщала его на грех своими любодейными действиями, бес невидимо разжигал в нем огонь похоти. И если бы святой первомученник Стефан и блаженный Василий своими молитвами не помогли ему, то прошло бы еще немного времени, и он подчинился бы власти греха, и вселилась бы во ад душа его. Таким образом, с помощью святых угодников Божиих, молившихся о нем, он боролся с блудным помыслом своим днем и ночью, иногда изнемогал в этой борьбе, но потом снова укреплялся и твердо сопротивлялся нечистому желанию, не соглашаясь осквернить девственное тело свое, не познавшее женщины с самых юных лет. Многократно он порывался с бесчестием отогнать от себя бесстыдную блудницу, но боязнь сделаться жертвою ее волшебной силы, при посредстве коей она насылала болезни, удерживала его. И вспоминал он тогда слова преподобного Василия, сказанные ему во время сонного видения:

– Остерегайся, чтобы тебе не пострадать более.

Предупреждение это вполне оправдалась теперь. Ибо, что может быть тяжелее для целомудренного мужа, чем опасность потерять свое девство? Желая сохранить целомудрие и соглашаясь лучше умереть тысячью смертей, чем погубить девство, Григорий решился, наконец, на смелое дело: он устремился гневно на Мелетинию и палкою, а также поносными словами, отогнал бесстыдную блудницу от себя, восклицая:

– О, бесстыдная дочь Веелзевула! Если ты посмеешь еще подступать ко мне, то я разрублю на части скверное тело твое.

С тех пор блудница оставила Григория, а с нею вместе перестали беспокоить его и блудные помыслы. Но при этом он впал в другую беду. Бесчестная волшебница Мелетиния, мстя Григорию за свое посрамление, навела на него жестокую болезнь, от которой он непременно умер бы, если бы святой первомученик Стефан и преподобный Василий не явились к нему и не исцелили бы его. Об этом сам Григорий рассказывает следующее:

– В один воскресный день, наступивший вскоре после описанных происшествий, я (говорил Григорий) пошел к часовне во имя святого великомученика Георгия, находившейся посреди виноградника. Стояло жаркое утро, и я, совершив молитву, немного почил при часовне. И вот во сне вижу, что надвинулось черное, смердящее облако, которое упало на меня и показалось мне очень тяжелым и чрезвычайно холодным; из облака был слышен голос: «прими, что приготовила для тебя Мелетиния». Затем это облако вошло в меня. Проснувшись, я увидел, что одержим лютою болезнью, и познал, что она наведена на меня означенною выше волшебницею Мелетинией за то, что я противился ее нечистому желанию. С трудом поднялся я, пошел к дому, не имея сил удержаться от стонов, и лег на одре моем. День ото дня болезнь моя становилась тяжелее, и уже приближалась кончина моя. Внутренности мои все были воспалены жестоким огнем, который пожирал тело мое, как пожирает сухой тростник. Не имея сил переносить жар, я вставал и бегал, становился под сень деревьев, ища прохлады, и устремлялся к реке, чтобы в холодных струях ее остудить бывший во мне пламень. Неоднократно помышлял я утопиться и часто восклицал:

– О, горе, горе! Если таков огонь геенский, то лучше бы человеку не родиться.

Не мог я узнавать людей или с кем-либо беседовать, и ночь казалась мне продолжительнее сорока лет.

Когда я совершенно изнемог от болезни, мне показалось, что я лежу в болоте, середина которого была весьма глубока, а края – на востоке и западе – возвышались. Находясь на западной стороне болота, я начал понемногу спускаться в бездонную пропасть. В страхе вспомнил я о своих молитвах к первомученику Стефану и, тяжко вздохнув, сказал:

– Святой первомучениче! Так ли ты услышал меня, когда я молился тебе в твоем храме, выходя из Царьграда? Вот я нисхожу в пропасть, и ты более не увидишь меня, – и не могу я больше служить тебе, как служил доселе, ибо я приблизился ко вратам смерти.

Тут я посмотрел на восточный конец трясины и там увидел как бы иной мир, который невозможно описать человеческими словами; оттуда шел ко мне святой первомученик Стефан в багряном стихаре и ласково говорил мне:

– Что нужно тебе, возлюбленный, и отчего ты страждешь? Ты сетуешь на меня; но я не был здесь, так как посещал храмы, созданные в честь меня, рассеянные по вселенной; теперь же, я пришел сюда и помогу тебе. Но запомни отныне, как беззаконные волхвы могут вредить людям, по Божьему попущению.

Тогда я спросил святого:

– Что означает лежащая предо мною пропасть и возвышающиеся края ее? Святой ответил:

– Западный конец пропасти, на котором ты находишься, означает близость смерти, пропасть же, которую ты видишь пред собою, – это область смерти, чрез которую умирающие проходят с великим трудом, пока не достигнут восточной страны; дойдя туда, они находят тропинку, ведущую в иной, загробный мир.

Услышав это, я снова спросил святого:

– Итак, господин мой, я уже умираю?

– Чего иного ты можешь ожидать, будучи приведен сюда? – ответил мне он.

Тогда, вздохнув из глубины сердечной, я с плачем сказал:

– Нет, господин мой, да не будет со мной того, ибо я еще не приготовился к смерти.

После таких слов моих святой взял меня за руку, провел чрез пропасть, поставил меня на восточной стороне трясины, на высоком месте, и сказал:

– Вот ты изведен из пропасти смертной.

Тотчас же я увидел себя ходящим в некотором дворе, дивном по красоте своей.

Но так как от тяжкой болезни я с трудом ходил, то святой первомученик, от которого исходило весьма приятное благоухание, подставил мне свои плечи и сказал:

– Обоими меня сзади обеими руками, я поддержу тебя, и мы вместе пойдем далее.

Когда мы так переходили двор, увидел я большие, белые как снег, каменные сосуды, вмещающие в себя по сто, по двести и по триста мер; они были полны и запечатаны. Я спросил святого:

– Чей этот двор? Кому принадлежат эти сосуды и что в них находится? Святой ответил:

– Все это принадлежит преподобному Василию, духовному отцу твоему. В сосудах же находится духовный елей, данный ему от Бога. Помазуя им приходящих к нему грешников, он очищает их от скверн их и соделывает их чадами Божиими, ибо он воспринял подвиг апостольства и многие души избавил от власти сатанинской.

И снова спросил я святого:

– Куда же мы идем, господин мой?

– К преподобному Василию, – ответил он.

Когда мы не кончили еще беседу, преподобный отец мой Василий вышел из одного дивного чертога к нам навстречу. Святой первомученик обратился к нему со словами:

– Как же ты, отче Василие, оставил Григория, возлюбленное чадо твое, в самое тяжелое для него время? И если бы я не явился помочь ему, он умер бы. Преподобный ответил:

– Я видел, что с ним находишься ты, блаженный первомучениче, и потому не шел к нему. Теперь же, если это будет угодно Господу, сотворим ему более великую милость, чем какая проявилась на нем прежде.

После таких слов святые пошли вместе, а за ними последовал и я. Так мы дошли до одного весьма мрачного места и увидели там змея, весьма большого и страшного. И сказал преподобный Василий:

– Сей змей, едва не уморил чада моего Григория.

Сказав это, он взял большой камень, бросил его в змея и убил его. После того мы оказались в Царьграде около храма святого первомученика и услышали раздававшиеся внутри храма весьма приятные голоса юношей, прославляющих Господа. Тогда первомученик Стефан сказал мне:

– Вот ты, благодатью Христовою, стал здрав: войди же теперь в церковь и воспой благодарственную песнь Владыке всех – Богу, явившему тебе великую милость.

Поклонившись защитникам своим, святому первомученику Стефану и преподобному Василию, я вошел в церковь, воспевая:

– «Господь – свет мой и спасение мое: кого мне бояться?» (Пс.26:1).

И далее весь псалом до конца.

Тогда те прекраснейшие юноши, увидев меня, возрадовались и стали говорить мне:

– Приди, возлюбленный наш, прими участие в веселии нашем.

После этих слов видение прекратилось, и я, пришедши в себя, с удивлением почувствовал себя здоровым. Приняв немного пищи, я подкрепился сном, потом встал и начал ходить. По прошествии же немногого времени, поправившись совершенно, я сел на корабль и отправился в Царьград, рассказав всем о случившемся со мною, как я молитвами святых Стефана и Василия, избавился от смерти».

Житие преподобного отца нашего Феодора Сикеота, епископа Анастасиупольского

Память 22 апреля

«…Феодор Караппос, обитавший в тех местах, воспылал завистью к святому Феодору, ибо уже и прежде гневался на него за изгнание из женщины беса, которого тот волхв наслал в нее. Гневаясь на святого и завидуя чудотворной в нем Божией силе, волхв, призвав подручных ему бесов, велел идти на святого Феодора Сикеота и замучить его до смерти. Но они не могли приблизиться к нему, потому что преподобный всегда имел на устах своих молитву и бесы должны были дожидаться, пока он уснет, но когда святой спал, благодать Божия, как огонь от него исходящая, опаляла и прогоняла бесов; они снова возвращались и устремлялись на преподобного и опять, опаляемые и прогоняемые, с позором возвращались к пославшему их, а тот с досадой укорял их, говоря:

– Поистине ничтожна ваша сила; если вы к спящему не могли подойти, то что же можете сделать ему бодрствующему?

И утверждали бесы, говоря:

– Как только мы приближаемся к нему, так пламень огненный из уст его исходит и опаляет нас, чего мы не можем стерпеть.

Волхв, распаляемый еще большею злобой и завистью, вложил в рыбу смертоносный яд и послал ту рыбу в дар преподобному. Угодник Божий, хранимый благодатью Христовой, во время своей обычной трапезы вкусил от той рыбы и остался невредим. Волхв Феодор Караппос этому очень удивился и, уразумев Божию силу и немощь бесовскую, умилился душой и, придя к преподобному, припал к ногам его святым, исповедуя грехи свои со слезами и сжегши волшебные книги, отвергся дел сатанинских и принял святое крещение».

Житие святого отца нашего Василия Великого, архиепископа Кесарийского

Память 1 января

«…Елладий, очевидец чудес Василия и преемник его на епископском престоле, муж добродетельный и святой, рассказывал следующее. Один православный сенатор по имени Протерий, посещая святые места, вознамерился отдать дочь свою на служение Богу в один из монастырей; дьявол же, исконный ненавистник добра, возбудил в одном рабе Протерия страсть к дочери господина своего. Видя несбыточность своего желания, и не смея ничего сказать о своей страсти девице, раб пошел к одному волшебнику, жившему в том городе, и рассказал ему о своем затруднении. Он обещал волшебнику много золота, если тот своим волшебством поможет ему жениться на дочери господина своего. Волшебник сначала отказывался, но, наконец, сказал:

– Если хочешь, то я пошлю тебя к господину моему, дьяволу; он тебе в этом поможет, если только и ты исполнишь его волю.

Несчастный же раб тот сказал:

– Все, что он ни повелит мне, обещаюсь исполнить.

Волшебник сказал тогда:

– Отречешься ли ты от Христа своего и дашь ли в том расписку?

Раб же сказал:

– Готов и на это, лишь бы только получить желаемое.

– Если ты даешь такое обещанье, – сказал волшебник, – то и я буду тебе помощником.

Потом, взяв хартию, он написал дьяволу следующее:

– Так как я должен, владыка мой, стараться о том, чтобы отторгать людей от христианской веры и приводить их под твою власть, для умножения твоих подданных, то я посылаю тебе ныне подателя сего письма, юношу, разожженного страстью к девице, и прошу за него, чтобы ты оказал ему помощь в исполнении его желании. Чрез это и я прославлюсь, и к тебе привлеку больше почитателей.

Написав такое послание к дьяволу, волшебник отдал его тому юноше и послал его с такими словами:

– Иди в этот ночной час и стань на еллинском кладбище, подняв к верху хартию; тогда сейчас же тебе явятся те, кои проведут тебя к дьяволу.

Несчастный раб быстро пошел и, остановившись на кладбище, начал призывать бесов. И тотчас предстали пред ним лукавые духи и с радостью повели обольщенного к своему князю. Увидев его, сидевшего на высоком престоле, и тьмы окружавших его злых духов раб отдал ему письмо от волшебника. Дьявол, взяв письмо, сказал рабу:

– Веруешь ли в меня?

Тот же ответил: «Верую».

Дьявол снова спросил:

– Отрекаешься ли от Христа своего?

– Отрекаюсь, – ответил раб.

Тогда сатана сказал ему:

– Часто вы обманываете меня, христиане: когда просите у меня помощи, то приходите ко мне, а когда достигнете своего, то опять отрекаетесь от меня и обращаетесь к вашему Христу, Который, как добрый и человеколюбивый, принимает вас. Дай же мне расписку в том, что ты добровольно отрекаешься от Христа и крещения, и обещаешь быть моим на веки, и со дня судного будешь терпеть со мною вечную муку: в таком случае я исполню твое желание.

Раб, взяв хартию, написал то, чего хотел от него дьявол. Тогда погубитель душ змей древний (т. е. дьявол), послал, бесов прелюбодеяния, и они возбудили в девице такую сильную любовь к отроку, что она, от плотской страсти, упала на землю и стала кричать отцу своему:

– Пожалей меня, пожалей дочь твою и выдай меня замуж за нашего раба, которого я со всею силою полюбила. Если же ты этого для меня, единственной твоей дочери, не сделаешь, то увидишь меня скоро умершею от тяжких мучений и отдашь за меня ответ в день судный.

Услышав это, отец пришел в ужас и с плачем говорил:

– Горе мне, грешному! что такое случилось с моей дочерью? Кто украл у меня мое сокровище? Кто прельстил мое дитя? Кто помрачил свет очей моих? Я хотел дочь моя, обручить тебя Небесному Жениху, чтобы ты была подобна ангелам и в псалмах и песнопениях духовных (Еф.5:19) прославляла Бога, и сам я ради тебя надеялся получать спасение, а ты бесстыдно твердишь о замужестве! Не своди меня с печалью в преисподнюю, чадо мое, не срами своего благородного звания, выходя за раба.

Она же, не обращая внимания на слова родителя, говорила одно:

– Если не сделаешь по моему желанию, то я убью себя.

Отец не зная, что делать, по совету своих родственников, и друзей, согласился лучше исполнить ее волю, чем видеть ее умирающею лютою смертью. Призвав раба своего, он отдал ему в жены дочь свою и большое имение и сказал дочери:

– Иди же, несчастная, замуж! Но я думаю, что ты станешь после сильно раскаиваться в своем поступке, и что тебе не будет от этого пользы».

Страдание святых мучеников Феопемпта и Феоны

Память 5 января

«…Царь Диоклетиан в первый год воздвигнутого им на христиан гонения, однажды, во время своего путешествия прибыл в город Никомидию и здесь, поставив множество идольских изображений, поклонялся им.

Чрез несколько дней, в городских окрестностях был захвачен епископ Никомидийский Феопемпт (он первый пострадал в гонении христиан Диоклетианом), который, будучи представлен на суд царю, сказал:

– Эти боги, серебряные и золотые, деревянные и каменные, которым ты поклоняешься, – вовсе не боги, ибо они не могут ни дышать, ни говорить, ни сделать что-либо доброе или злое; Всемогущий же Небесный Бог сотворил небо, землю и море и все, что в них находится.

Когда святой говорил это и многое другое о вере христианской, царь, в гневе, сказал ему:

– Я призвал тебя не для того, чтобы рассуждать, а для того чтобы ты, без разговоров принес жертву богу Аполлону.

Святой Феопемпт отвечал на это такими словами:

– Таким богам я никогда не принесу жертву и никогда не испугаюсь мучений, какие ты можешь мне назначить, ибо написано: «И не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить» (Мф. 10:28). А ты, имея власть над моим телом, делай, что тебе угодно!

Тогда царь повелел растопить печь, чтобы потом бросить в нее святого епископа, и воины растопляли печь как можно жарче, с утра до полудня. В это время святой епископ сказал им:

– Подождите немного, и я покажу вам силу Господа Бога моего, за святое имя Которого эта печь растопляется для меня.

Сказав это, святой бросился в разгоравшуюся печь и сел в ней посредине, а воины, полагая, что он тотчас же сгорел, ушли. Но в полночь, святой муж, выйдя из печи, вошел в царскую опочивальню, двери коей пред ним отворились сами собою, и, разбудив царя, сказал ему:

– Я – Феопемпт епископ служитель Иисуса Христа: я не умер, но жив хотя ты и повелел меня умертвить.

Сказав это, он снова вошел в печь. Царь, увидев святого и услышав его слова, пришел в ужас и как бы онемел от сильного страха. Наутро, призвав своих воинов, он сказал им:

– Бросили ли вы в разожженную печь того христианина, которого я повелел вам бросить?

Воины отвечали:

– Мы сделали, государь, как ты повелел – бросили его, и он вчера погиб в огне.

Тогда Диоклетиан встал, пошел с воинами к печи и там услышал, как святой епископ посреди разожженной печи пел и славословил Бога. Это привело царя в чрезвычайное удивление и, когда святой вышел из печи невредимым, царь сказал окружавшим его:

– Смотрите, как сильно волшебство христианское; я слышал, что христиане совершают свои волшебные дела во имя какого-то Иисуса.

После этого царь тотчас повелел взять пса и бросить в печь, чтобы видеть, не останется ли целым пес, как чудесно остался целым епископ; но пес тотчас же, сгорел. Увидев это, царь сказал человеку Божьему:

– Я предам тебя жесточайшим мучениям как нечестивца, потому, что я убедился, что ты – обольститель и волшебник.

Он повелел заключить его в тесную темницу и не давать ему ни хлеба, ни воды до того дня, в который царь захочет судить его, и человек Божий пробыл в той темнице двадцать два дня без пищи и питья, будучи укрепляем Богом. По окончании этого времени, царь сказал своим воинам:

– Пойдем, посмотрим, жив ли тот христианин или уже умер?

Найдя его живым и радостным, как бы после царского обеда, Диоклетиан разгневался и, выведши блаженного епископа из темницы, разодрал на себе одежды, всплеснул руками и сказал:

– Смотрите же, как сильно христианское волшебство!

Но блаженный епископ на это сказал:

– Доколе, несчастный, ты будешь оставаться ослепленным и до каких пор не будешь признавать истинного Бога, в Которого я верую? Ибо Он дал мне силу и крепость, чтобы я победил тебя и чтобы я возвысился над всеми мучениями, какие ты для меня изобретешь, и презрел их.

Царь же, при сих словах повелел вырвать у святого правый глаз и положить его в правую руку мученика, а потом отвести его в темницу. Когда святой здесь стал молиться, великий свет воссиял пред ним в темнице, и тотчас же зеница ока его открылась и стала цела и здорова, как и другие. Узнав об этом и увидев святого, царь разгневался еще больше и сказал:

– Клянусь римским Аполлоном, что не успокоюсь до тех пор пока не найду более сильного волшебника, который мог бы разрушить все твои хитрости и волшебные действия!

Сказав это, царь снова повелел увести его в темницу, а сам послал указы по всем странам ему подвластным такого содержания:

– Если какой-либо волшебник, – писал царь, – может разрушить христианские волхования, тот пусть, как можно скорее явится; он получит большие подарки и великие почести.

И вот пришел один волшебник по имени Феона, который, представ пред лицо Диоклетиана, сказал:

– По вашему повелению я пришел, чтобы как можно скорее разрушить христианское волшебство, и я непременно исполню то, что обещаю тебе.

Услышав это, царь обрадовался и сказал:

– Есть у меня в темнице один христианский князь. Когда ты разрушишь его волшебную силу, то получишь от нас великие почести.

Феона на это сказал ему:

– Пусть этот христианин сотворит предо мною какое-нибудь чудо и я, в твоем присутствии, разрушу все его дела.

Царь обрадовался этому и сказал Феоне:

– Однако мне хотелось бы сначала видеть какое-либо, знамение, совершенное тобою.

Феона испросил тогда привести к нему самого свирепого быка. Когда бык был приведен, Феона пошептал ему в уши какие-то слова, и бык в то же мгновение распался на две части, и каждая часть лежала особо.

Тогда изумленный царь сказал:

– Действительно, ты можешь разрушить христианское волшебство!

– Подожди еще царь, – отвечал ему Феона – и ты поймешь все величие происшедшего чуда!

Сказав это, он повелел принести себе весы и положил на них обе части вола, которые оказались обе равными по весу. Немедленно после этого Диоклетиан повелел привести к себе святого епископа Феопемпта и, поставив его против волхва, сказал ему:

– Знаю, что ты – обманщик и волшебник! Вот сей волхв пришел из Египта, и я теперь хочу узнать, кто из вас обоих сильнее в волшебстве.

Тогда Феона сказал епископу:

– Я покажу над тобою два действия моей волшебной силы и, если они не повредят тебе, то и я уверую в твоего Бога.

Приготовив из муки две круглые лепешки, он предложил епископу съесть их. Епископ взял и съел их, и они показались ему на вкус сладкими как мед и не причинили ему никакого вреда.

Увидев это, Феона удивился и сказал:

– Я испытаю на тебе еще одно чудесное действие моего искусства и, если оно тебе не повредит, то уверую в твоего Бога.

Взяв чашу с водою, он положил в нее одну ядовитую траву и призвал на помощь себе могущественнейших бесов, чтобы яд подействовал сильнее, а потом дал выпить воду святому.

Когда святой выпил ее без всякого вреда для себя, Феона тотчас же упал к ногам святого епископа и сказал:

– Нет Другого Бога, на Которого можно было бы уповать кроме единого Иисуса!

А потом сказал царю:

– Я – христианин и поклоняюсь Распятому!

Услышав это, царь пришел в большое смущение и воскликнул:

– Велики чудеса христианских волшебников!

И повелел обоих отвести в темницу. Там святой епископ, научив Феону вере, переименовал его в Синезия (что значит: исполненный разума, так как он чистым сердцем, уразумел и познал Христа Бога и Господа) и окрестил его.

Наутро царь повелел привести к себе святого епископа и, преклонив пред ним голову, сказал ему:

– Здравствуй, учитель волшебников.

И потом стал убеждать его обратиться к нечестивой эллинской вере. Когда же святой отказался принести жертву богам, царь повелел растянуть его на земле, лицом к верху, и привязать к четырем деревьям за руки и за ноги, а потом принести довольно большой обломок каменного столба, который восемь человек едва могли снести, и положить его на чрево святого. Но святой епископ обратился с молитвою к Богу – и тотчас же, тот камень, который был положен ему на чрево, поднялся сам собою и был отброшен от него далеко, почти на пятнадцать локтей расстояния. Тогда Диоклетиан повелел повесить святого за ноги, вниз головою, а к шее привязать тяжелый камень и оставил его висящим в таком положении с утра до третьего часа дня. Потом он приказал обрезать внезапно веревку, на которой святой был повешен за ноги; он думал что, при падении, он будет раздавлен тяжелым камнем, расшибется и, таким образом позорно погибнет. Но когда это было сделано, святой епископ силою Божьей, стал прямо на ноги свои. После этого мучитель произнес над ним смертный приговор.

Святой, с радостью услышав его, громко воскликнул:

– Благословен Бог, Отец Господа моего Иисуса Христа, что Он сподобил меня достигнуть того дня, наступления которого я всегда желал. Итак молю Тебя, Господи, поминай меня во веки и в настоящий час!

Сказав это, он преклонил колена и, подвергшись усечению главы, преставился в мире, исповедуя Пресвятую Троицу.

Потом царь повелел привести к себе волхва Феону, уверовавшего во Христа, и когда ни ласкательством, ни угрозами не смог склонить его к идольскому жертвоприношению, то повелел бросить его в глубокий ров и засыпать землей. Приведены были и свирепые кони, которые топтали ногами землю, насыпанную на святого, брошенного в ров. Так святой Феона, посыпаемый землею и долгое время попираемый конскими ногами, отошел к Господу».

Память святого Маруфа епископа и святых мучеников, пострадавших в Мартирополе

Память 16 февраля

«…Святой Маруф был епископом Тагрита, главного города Месопотамо-Софосенской области: эта местность находилась на границах греческой империи и языческой Персии; в ней благочестивый епископ, как светильник, сиял светом своего богопознания: язычников-персов он своею проповедью обращал в христианство, ходатайствовал за христиан пред персидскими царями и всюду старался ввести мир и безмятежие. Так, при Феодосии Младшем Маруф два раза был посылаем к Издегерду для заключения мира между двумя империями, и своим благочестием и умом приобрел полное уважение у Издегерда. Персидским магам это расположение царя к святому Маруфу очень не понравилось, и вот они решили погубить благочестивого епископа; после того, как Маруф исцелил Издегерда от опасной головной болезни, которой не могли исцелить маги, решено было употребить меры против него. Однажды, когда царь по обыкновение взошел в храм для поклонения огню, он услышал голос:

– Вон царя, – нечестива любовь его к христианскому священнику!

После этого изумленный Издегерд хотел было удалить от себя Маруфа, но обман скоро был обнаружен, и маги были казнены; после этого между огнепоклонниками стала распространяться христианская вера.

В 414 году Маруф в другой раз исполнял должность посла при дворе Издегерда. Маги снова было восстали на святого епископа, но умысел их был опять неудачен, и Маруф еще более приобрел доверие пред персидским царем. В это же время святой Маруф вместе с епископом Авдою молитвою веры исцелил бесноватого сына Издегерда; после этого Издегерд намеревался даже принять крещение и дозволил свободно исповедывать христианскую веру в Персии».

Житие святого отца нашего Льва, епископа Катанского

Память 20 февраля

«…Во дни его в Катане был некий волхв, по имени Илиодор; он был сыном верующих во Христа и благочестивых родителей, и сам был просвещен святым крещением, но потом тайно отвергся от Христа и стал служить бесам, научившись от одного иудеянина волхвованию. Таким образом он считался христианином, но на самом же деле был язычником, служителем бесовским и великим волхвом, нисколько не лучше того древнего волхва Симона, которого своею молитвою предали смерти святые верховные Апостолы Петр и Павел; во всем был подобен ему и Илиодор: совершая удивительные волшебные чудеса, он, чрез свое внушение, достигал того, что людям казалось, будто по сухой земле, на путях и стогнах, текут реки, так что граждане обоего пола, обнажившись, среди города переходили, как им казалось, реку; камни он обращал в золото, но лишь на малое время; на торжищах волхвованиями своими он причинял купцам большие убытки; благородных девиц, дочерей честных и сановитых граждан, он своим волшебством так возбуждал к плотскому греху, что они, забыв стыд, оставляли свои кровы и родителей и ради любодеяния бегали по различным местам. Когда же игемон Луций сделал донесение о нем царям Льву и его сыну Константину Багрянородному, то цари послали повеление – взять его; но Илиодор сам отдался в руки людей, искавших его; он сел с ними на корабль в Катане и в тот же день пристал к Царьграду, проплыв в один час такое расстояние, об котором имеют понятие только люди, переплывающие с Запада – от Сицилии на Восток – до Фракии. Явившись пред царями, он был осужден ими на смерть, но тотчас же, на царских глазах стал невидим и опять появился в Катане; будучи вторично призван в Царьград и осужден на усечение мечом, волхв снова стал невидим в то самое время, когда воин, подняв меч над его головою, сильно взмахнул им, так что меч ударил только по воздуху; и опять этот чародей очутился в Катане.

Часто убеждал его святитель Христов Лев отстать от таких злых дел и, раскаявшись, обратиться к Богу, но нельзя было уговорить Илиодора, как нельзя сделать белым эфиопа и твердый камень обратить в мягкий воск. Нечестивец не только не исправился, но задумал и еще большее зло: он простер свое волхвование на самого архиерея Божия, желая своим волхвованием насмеяться над ним. Однажды в торжественный день одного праздника святитель, в присутствии всего народа, совершал со всем своим причтом в церкви Божественную службу; в храм вошел и волхв Илиодор, как лицемерный христианин, и начал тайно совершать свои волхвования; чрез них он достиг того, что одни из народа стали топотать в церкви, словно лошади, ногами и рычать, подобно зверям; другие стали неудержимо хохотать, а иные стали гневаться; волхв же хвалился, что сделает еще то, что и сам епископ со всеми своими пресвитерами и клириками, прекратив служение, будет тут же скакать и плясать, как будто под звуки музыки и органов. Святитель Божий, уразумев помышление Илиодора, преклонил колени пред престолом Божиим и, усердно помолившись, встал, вышел из алтаря и, взяв своим омофором за шею волшебника, связал его, и, выведя его затем из церкви на средину города, повелел народу, чтобы тотчас же принесли побольше дров и развели бы сильный огонь. Когда его приказание было исполнено, святой расспросил Илиодора о всех его волхвованиях и чародеяниях, а после того, держа его связанным своим омофором, вошел с ним в огонь и, находясь среди пламени, держал его и не покидал своего места до тех пор, пока нечестивый волхв весь не сгорел; после этого архиерей Божий Лев, возвратившись в церковь, докончил Божественную службу. Это преславное чудо всех привело в ужас, ибо держа в пламени волхва, сам святитель, не только не опалился в огне, но даже огонь не коснулся его святительских облачений: роса Духа Святого окружила его в пламени и защищала от опаления; слух об этом прошел по всем концам земли; цари, узнав о таком чуде, призвали святого с великой честью к себе в Царьград и, припав к его честным ногам, умоляли его помолиться за них. Входя же в царскую палату, блаженный нес на своей одежде горящие угли, и одежда его не опалялась».