Читать книгу: «Незабываемое путешествие на другие планеты», страница 2
Глава 7
Жан-Пьер проснулся в 4 утра. Вставать не было нужды, но он не мог себя заставить спать дальше. Он поднялся, принял душ и отправился на пробежку. Он вышел из дома, где они с женой снимали квартиру, и почувствовал как холодный воздух стал пощипывать его лицо. Он подумал об Одри. Она, как и Жан-Пьер, была из Руана, но ради работы они перебрались в Париж. Ей не нравился Париж, но нравилось, как её муж счастлив, уходя на работу утром, и как он устало удовлетворён по вечерам. Одри чувствовала непроницаемую защиту и уверенность рядом с Жан-Пьером, и ей было всё равно, в каком городе им жить.
Жан-Пьер посмотрел на вход в метро Порт-де-Баньоле, распрямил спину и побежал по направлению к скверу Эдуарда Вайяна. Он давно уже не бегал по утрам и чувствовал досаду из-за этого. Хотя Одри никогда не присоединялась к нему на пробежке, Жан-Пьер как будто бы был с ней это время. Он любил мечтать, как они поедут на юг или просто выдастся свободный вечер, и он поведёт её в ресторан. Но сейчас Жан-Пьер не мог отбросить мысли о работе.
«Что за совещание заставило шефа отменить поездку в Токио? Итак, я знаю, что шеф получил сообщение из Европейского космического агентства, о срочном совещании. Он позвонил сразу после него. Какой был его голос? Спокойный, как всегда. Но он извинился, что не даёт мне отдохнуть. Это на него не похоже. Он всегда очень добр ко мне, но никогда не извинялся. Как же это странно. Извинился, значит, считает, что виноват?».
Жан-Пьер вбежал в парк и ощутил, как изменился запах. Воздух стал более прохладным и влажным. Людей не было, лишь редкие машины по касательной задевали территорию парка. Приятный шум подошвы кроссовок о насыпь на дорожке звучал как самый вдохновляющий саундтрек. Жан-Пьер продолжал размышлять:
«Я вижу три варианта. Первый, шеф просто решил отдохнуть от сумасшедшего ритма, ему недавно исполнилось 58. Он устаёт гораздо больше меня. Вариант хороший, но совсем не про шефа. Второй вариант, шеф знает что-то об этой конференции, чего не знаю я. Либо это совсем неважное дело, либо это просто пустые разговоры. Но ведь мы столько готовились? Может, он хочет меня проверить? Мои знания и уверенность. Может, меня ждёт повышение? Стоп».
Жан-Пьер резко свернул на боковую дорожку, чтобы изменить ход мыслей.
«Это всё ерунда. В ЕКА проходило совещание, где был министр безопасности. Оно было созвано без предупреждения. Почему космическое агентство? Я не помню никаких срочных и важных проектов по космосу».
Утренняя прохлада и тишина проникали между намокшими прядями волос Жан-Пьера. Он чувствовал, как капельки пота бежали между волосами на висках. С каждым шагом, с каждым касанием кроссовок о землю усталость и тяжесть падали с плеч Жан-Пьера. Он чувствовал, как его мышцы радуются и это передавалось его мыслям. Он вдруг почувствовал, что очень хочет сделать что-то приятное для Одри, для шефа, для матери и для всех людей на земле.
«Нужно выполнить поручение шефа в лучшем виде», – ускоряясь, подумал Жан-Пьер.
Глава 8
Доктор Капри крикнул что-то рабочему на непальском. Юля внимательно следила. Рабочий повернул антенну на миллиметр влево и повернулся к доктору.
– Да нет же, – всплеснула руками Юля, – пусть он проверит подводящий провод к антенне, от неё вообще нет сигнала, а ретранслятор повернёт немного левее, он же криво прикреплён.
– Хорошо, Юлия, – спокойно произнёс доктор, – я думаю, что после этой антенны нужно сделать перерыв. Может, вам показать Катманду?
– Доктор Капри, система не работает, а у меня билеты в Москву уже на послезавтра, – устало и расстроено сказала Юля.
– Мне кажется, Юлия, нам с вами нужно отправиться… – доктор Капри перевёл глаза на приборы и забыл, что хотел сказать дальше.
На экране ноутбук стали меняться показатели. График получаемого сигнала дёрнулся вверх. Программа показала, что обсерватория получает все виды сигналов – электромагнитные, аудио. Юля резко повернулась к монитору.
– Что ещё за ерунда? – недоверчиво произнесла Юля.
Она выглянула наружу и увидела, что рабочий улыбается ей широкой улыбкой. Он крикнул что-то со стремянки, но она не поняла.
– Он говорит, что провод от антенны был не до конца вставлен, – пояснил доктор Капри. – Всё заработало?
– Я не знаю, – смущённо сказала Юля, повернувшись к ноутбуку, – не такой сигнал мы должны получить.
– А какой? – удивился доктор, усаживаясь на стул рядом с Юлей.
– Мы должны получить обычный фоновый космический шум, выровнять его плотность и задать нулевые координаты, чтобы система поняла, где точка отсчёта. Система проверяет поле на аномалии и при обнаружении таких аномалий направляет туда телескоп и делает снимок этого участка, – сказала Юля, печатая что-то на клавиатуре.
– Так, – заставляя её продолжать, протянул доктор Капри.
– Антенны и ретрансляторы заработали. Это факт. Но они находят повторяющуюся аномалию, телескоп не может туда навестись, – Юля показала на повторяющееся сообщение «невозможные координаты».
– Какую аномалию видят приборы? Может быть, они поймали какую-то радиоволну или телесигнал? – предположил доктор.
– Похоже на то, – пытаясь совладать с программой, сказала Юля.
Доктор Капри встал и потянулся, разгоняя усталость и сонливость. Он понимал, что если они получили сигнал, хотя и неправильный, то техника работает и теперь нужно её просто настроить. Он хотел предложить Юлии спуститься вниз на полчаса, чтобы выпить чаю, а после заняться техническими вопросами.
– Юлия, – он повернулся к ней, но встретил её озабоченный взгляд. – Что случилось? – резко переменив тон, спросил доктор.
– Это космический сигнал и сильное электромагнитное излучение, – Юля смотрела в пространство перед собой, – я уверена в этом на сто процентов. Но сигнал слишком отчётливый. Там есть и звук, и всё остальное, – она опять повернулась к компьютеру и начала что-то печатать.
– Постойте, Юлия, – надеясь на то, что она просто устала, сказал доктор Капри, – как можно определить, что за сигнал мы поймали?
– Сейчас я попытаюсь достать этот сигнал и преобразовать его в аудио. Чёрт, – крикнула она.
– Что случилось? – напрягся доктор.
– Программа ищет сигнал снова и снова, пытается направить туда телескоп. Запись идёт урывками по полсекунды. Я могу… – она задумалась, кусая нижнюю губу, – сказать программе, что телескоп навёлся на объект. Отключите шлейф телескопа от блока управления, – бросила она доктору.
Доктор Капри, оправдывая значение своего имени, которое можно перевести как «могучий человек», тут же вырвал один из шлейфов из блока управления. Юлия начала печатать координаты в командной строке. Она скопировала данные из другого окна и дала программе понять, что телескоп вручную уже наведён на нужные координаты. На дисплее перестало появляться сообщение об ошибке. Всё выглядело спокойно. Юлия начала получать постоянный и отчётливый сигнал. Все приборы показывали всплески энергии. Электромагнитные спектры зашкаливали. Она попыталась извлечь аудиосигнал из всего вороха данных, что показывала и улавливала система.
– Кажется получается. Сигнал сильный, он на частоте 8450 МГц. Эта частота используется для передачи данных от космических кораблей на Землю. Но если сигнал с Земли… – Юля встряхнула головой, чтобы выбросить мешающую мысль из головы. – Телескоп не может навестись на объект, потому что объект на Земле.
– Мы можем определить местоположение источника сигнала? – спросил доктор Капри.
– Да, – она показала на монитор. – Так, поставим это за нулевую точку. Вот, – Юля показала на цифры.
Доктор Капри переписал карандашом на лист в блокноте координаты «27°41'53.0"N 88°08'15.4"E» и пошёл к компьютеру, стоявшему в другом конце зала. Он быстро ввёл данные в поисковый запрос и увидел название одной из крупнейших гор мира – Канченджанга.
– Юлия, я проверил координаты, – вставая из-за стола начал громко говорить доктор, – это северо-восточная граница Непала, гора Канченджанга.
Юля сидела за столом, поднеся левое ухо к маленькому динамику ноутбука, она держала правую руку вытянутой вверх, давая понять доктору, чтобы он перестал кричать. Доктор Капри подбежал к Юле и тоже опустил голову поближе к ноутбуку. Они пытались тихо дышать, но звука почти не было слышно. Юля попыталась увеличить громкость. Это был максимум, но кроме шипения пробивались лишь отдельные почти неуловимые звуки.
Доктор Капри сбегал ко второму компьютеру и отключил от него маленькие колонки. Через десять секунд Юля подсоединила их к ноутбуку и поставила громкость на максимум.
Шум увеличивался. Потом звук стал каким-то булькающим и наконец комнату наполнил какой-то шелест и удары.
– Это что, гром? – прошептала Юля.
Звук снова стал меняться. Это был звук воды. Доктор Капри проверил провод колонок, надеясь, что шипение и шелест исчезнут. Но тут они услышали пение птиц. Доктор Капри сел на стул рядом с Юлей и прислушался как из динамиков звучат сначала трели птиц, а потом рычание диких животных, а после крики шимпанзе.
Лица Юли и доктора Капри нахмурились. Напряжение уходило и на смену ему пришло разочарование и даже какое-то смущение. Юля опустила глаза в пол и подумала про себя: «Я поймала образовательный канал на оборудование стоимостью в несколько миллионов».
Звуки продолжали литься из динамиков: телефонный звонок, пароходный гудок, звуки поезда и какого-то трактора.
Юля боялась поднять глаза на доктора Капри, потому что не могла объяснить, почему два дня настройки космического оборудования привели к тому, что они просто поймали телевизионный или радиосигнал какой-то станции.
В этот момент раздался крик новорождённого. Доктор Капри тронул Юлю за руку.
– Это очень странные звуки, – сказал он, когда на фоне звучал хруст снега под ногами.
Заиграла классическая музыка. У Юли и Тулу-Манчи что-то оборвалось в груди. У Юли сперло дыхание и она попыталась поймать воздух, но её опередил доктор Капри.
– Золотая запись?! – произнёс он под аккомпанемент Иоганна Себастьяна Баха.
Глава 9
Дебби очень устала, ожидая свой рейс из Нью-Йорка в Париж. Она приехала рано, боясь опоздать. Волновалась о том, что уехала посреди учебного года, о том, что летит через полмира, о деньгах и подарках, о своих учениках. Сразу о многом. Вот так спонтанно лететь к Сэнго в Токио не походило на Дебору Глендфилд. Конечно, это было в порядке вещей для Сэнго, устроить свадьбу так неожиданно, но Дебби не любила неожиданностей.
Дебби не была занудой, но она точно не из тех людей, которые могут за неделю решиться лететь на другой конец света. Она ведь учительница. Правда, Дебби очень любила Сэнго и хотела её увидеть. Она не думала о том, что потратила половину своих сбережений на эту поездку. И что прямо сейчас она просто хочет лечь в нормальную кровать и отдохнуть. У неё ведь одна самая близкая подруга, и живёт она всего-то на другом конце света.
Объявили посадку на рейс до Парижа. Дебби устало побрела к выходу. В Париже её ждала пересадка на рейс до Токио. Она радовалась лишь тому, что там она сможет провести день в красивом городе, о котором столько знала, но никогда не бывала. Она очень любила французские фильмы, музыку и культуру, хотя за всю жизнь не встречала ни одного коренного француза.
– Плед? – предложила стюардесса, глядя своими усталыми глазами в усталые глаза Дебби.
– Да, спасибо.
Она накрылась с головой и уснула, ещё когда самолёт выруливал на взлёт.
Перелёт был не простым. Но Дебби проснулась отдохнувшей и счастливой. Съела плитку белого шоколада, который купила в аэропорту, и спросила у соседки, когда будет приземление.
– О, да. Около 15 минут назад говорили, что мы уже подлетаем, – с явным вдохновением произнесла попутчица.
– Отлично, – сказала Дебби одновременно со вспышкой сигнала о том, что нужно пристегнуть ремни.
«Хм. У меня целый день впереди… Лувр и настоящее французское кафе. Думаю, этого с меня хватит. Эйфелеву башню оставим на следующий визит.» – предвкушая приключения, думала Дебби.
Выйдя из самолёта в аэропорту Шарля де Голля, она сдала багаж в камеру хранения и сразу отправилась на поезд RER, идущий в центр города. Дебби слушала французские трели вокруг себя всю поездку от аэропорта до станции Шатле ле-Аль. Там она нашла кафе «Гризли» и наелась разных сладостей до ощущения головокружения. А после отправилась пешком до Лувра. Она смотрела на туристов, шагающих в том же направлении и чувствовала радость и единение с ними. Вокруг было множество людей: пары и семьи, компании и одиночки – все они стремились к цели. Кто-то из них шёл туда, ведомый неодолимым очарованием Моны Лизы, кто-то хотел ощутить дух древности или пройти сквозь время, начиная от эпохи Рамзеса II до современных стеклянно-металлических пирамид. Дебби же хотела посмотреть не на что-то конкретное, а скорее хотела ухватить принцип. Её всегда удивляло, что история, которая так не интересна для большинства людей как наука, одновременно так привлекательна в мировых музеях. Люди стоят в очередях и ходят по несколько часов в разных залах Лувра, чтобы окунуться в прошлое. Дебби хотела, чтобы все дети, которых она учит истории, были также заинтересованы в ней, как и посетители Лувра. Для неё история и искусство сливались. Искусство утопало в истории, а история проявлялась в искусстве.
Дебби прошла первый этаж Лувра совершенно поражённая количеством людей и тем, что у каждого на лице было множество эмоций и мыслей: кто-то задумчиво вглядывался в полотна, кто-то выражал восторг по поводу древней вазы.
Поднимаясь по лестнице на второй этаж, она вдруг остолбенела. Перед её глазами предстала удивительная скульптура – женское тело без головы с крыльями за спиной. Мраморная туника, казалось, пропускала сквозь себя свет.
– Извините, вы бы не могли… – раздался мужской голос позади Дебби.
Мужчина пытался протиснуться вперёд, но ему мешала остановившаяся на середине лестницы Дебби. Она повернулась к нему вполоборота, опомнившись от великолепия. В этот момент молодой человек увидел то, что минуту назад остановило Дебби.
– О Боже мой! – воскликнул он нараспев в типичной американской манере и замер. – Кто это?
– Это богиня удачи – Ника, – ответила с удовольствием мисс Глендфилд.
Молодой человек перевёл взгляд на свою новую учительницу и улыбнулся ей. Он понял, почему эта девушка стояла посреди лестницы и не двигалась. Вокруг стало свободнее и мужчина заговорил с Дебби.
– Вы американка! Это здорово. Я Хэнк. Я из Луисвилля.
– Привет. Я Дебби. Я из Стамфорда, – она протянула свою маленькую руку Хэнку.
Он пожал её и снова повернулся к статуе.
– Ника Са-Мо-Фра-Кийская, – прочитал издалека Хэнк. – Как же красиво. Вы, случаем, не знаете что-нибудь об этой статуи?
– Знаю только, что Ника – богиня удачи и победы в Древней Греции.
Хэнк кивнул и сказал:
– Значит нас ждёт удача. Вы ничего не хотите начать, м? – задумавшись сам, спросил Хэнк.
– Да, – ответила Дебби тоже задумчиво, глядя на голую стену позади статуи.
– Дебби, – позвал её Хэнк, – удачно мы встретились, – засмеялся он, уходя вверх по лестнице.
Дебби улыбнулась ему на прощание и подошла ближе к статуе. Голова её невольно задралась кверху. Она вдруг почувствовала, что очень мало знает о том, кто такая богиня Ника, а ещё, как нужно жить на этой странной планете среди всех этих людей. Рядом проходила организованная группа. Дебби услышала голос экскурсовода, который говорил на английском:
– … Вы можете видеть, что она находится в движении. Это не иллюзия. Именно это хотел показать скульптор. Посмотрите на её ногу, она как бы стремится вперёд… – угас голос экскурсовода.
Глава 10
Дэвид перешагивал через камни и заросли рододендрона. Он смотрел по сторонам и вдыхал чистый и прохладный воздух предгорий Тибета. Он думал о приключениях, которые произошли с ним за последние несколько дней.
Он вспоминал, как сидел в машине с группой альпинистов, которые подбросили его до Горы. Дэвид встретил их в Калимпонге в монастыре Зенгдогпалри Пходонг. Он хотел увидеть старинные манускрипты, привезённые сюда Далай Ламой. Этот древний текст называется Ганджур и считается важным тибетским каноном для буддистов. Дэвиду было интересно увидеть старинную рукопись, которая была спасена, когда на Тибет напал Китай. Ему очень хотелось прикоснуться к такой реликвии, почувствовать глубину этих мест.
Группа альпинистов уже была в монастыре, когда туда зашёл Дэвид. Они рассказали Дэвиду, что Ганджур увидеть не получится, и предложили пойти вместе пообедать. Дэвид с радостью согласился, потому что понятия не имел, что делать дальше, чтобы приблизиться к Канченджанге. Молодые парни из Германии и Польши рассказали ему, что тоже едут к Канченджанге и хотят покорить её. Поговорив немного, они предложили Дэвиду помощь.
– Я не хочу забираться на эту гору, – допил свой чай Дэвид, – я просто хочу посмотреть на неё вблизи.
– Какой Ты смешной англичанин. Тебе даже не светит увидеть её на горизонте с Твоим снаряжением.
– Ты поедешь с нами, – решил старший группы молодой немец по имени Тоб, – иначе это путешествие займёт у Тебя ещё месяцев шесть.
– Да, – подтвердили его друзья, – у нас найдётся место в машинах.
– Спасибо, но я бы хотел сделать это сам.
– Послушай, Дэвид, – положил руку ему на плечо Тоб, – мы доведём Тебя до парка, скажем, что Ты член нашей команды, а дальше гуляй вокруг гор, сколько Тебе хочется.
– Думаю, это хорошо, – согласился Дэвид под напором Тоба.
Они взяли его с собой и доехали сначала до Юксома, а потом прошли вместе кордон на входе в парк Канченджанга. Вместе они прошли несколько деревень по пути к Горе. Но Дэвид в итоге всё же попрощался с группой Тоба, когда после нескольких пасмурных дней вдруг утром увидел громадину вдалеке, саму гору Канченджангу.
– Тоб, ребята, спасибо вам большое, – прощался с ними Дэвид.
– Эй, англичанин, – нараспев сказал друг Тоба Якоб, – гляди, не превратись здесь в медведя или монаха. И чтобы ни было отмечай своё положение на карте, следи, где Ты и где ближайшие деревни. Будь осторожен!
Они дали ему карту парка и несколько походных мелочей.
– Дэвид, прошу Тебя, будь очень осторожен, – сказал Тоб, подняв высоко свою руку в знак прощания.
Так Дэвид попрощался с цивилизацией и отправился в свой путь. Он смотрел на гору вдалеке, которая, казалось, упиралась в самое небо, и медленно шёл среди удивительно красивых кустарников. Птицы пели наперебой в совершенно разных стилях. Дэвид шёл, огибая гору по окружности, и пытался прислушаться к себе. В его голове всплывали то мысли об отце и Джоан, то тревога за своё будущее, то отчаяние и обречённость от мыслей, что всё, совершенно всё, что есть сейчас или будет в его жизни, когда-нибудь исчезнет. Он вспоминал деревенских жителей этого сурового и прекрасного края. Они живут здесь будто несколько веков позади остального мира, но им было комфортно и спокойно. Здесь также улыбаются, как и в Лондоне и, наверное, несчастливы примерно оттого же. Дэвид хотел понять, возможно ли вообще жить счастливо в этом времени и на этой Земле. Зачем это всё?
Он отправился в путь полный опасностей, но в итоге почти всё своё путешествие общался с двумя немцами и тремя поляками примерно такого же возраста, что и он и примерно с такими же желаниями и сомнениями, как и он.
«Мне так и не удалось почувствовать духовную силу Индии, о которой все говорят. А сейчас я вообще один иду не пойми где, не пойми куда».
Дэвид захотел остановиться и разбить лагерь, хотя он прошёл всего несколько километров после того, как простился с группой Тоба. Он выбрал место поудобнее, откуда открывался вид на Канченджангу, достал вещи и котелок. Согрел воду для чая, сунул в карман несколько сухарей и лёг в палатку, раскрыв её так, чтобы можно было видеть Гору. Дэвид поправил рюкзак под головой и почувствовал к своему удивлению, что все силы будто ушли из его тела. Ему стало невообразимо грустно и одиноко. Он ощутил как в горле всё напряглось, а к переносице подступила целая река. Он выскочил из палатки и посмотрел по сторонам. Никого не было рядом.
Страх пробрал его насквозь. Слёзы полились из глаз, и он рухнул на колени. Потом заполз в палатку и через несколько секунд уснул от изнеможения. Только вечером он проснулся от шума ветра. Перед его временным жилищем во все стороны раскинулись горные хребты, а посреди них возвышалась подсвеченная заходящим солнцем Гора.
– Кан-Чен-Джан-Га, – произнёс шёпотом Дэвид и глубоко вздохнул, укрываясь спальником.
