Читать книгу: «Шомка», страница 5
4.
Анна наблюдала всю сцену и, несмотря на дурноту и ужас, не могла оторваться, оцепенение охватило ее. Вдруг она сообразила: «Господи, Митя!» Она быстро взглянула на сына, который стоял рядом с ней и также смотрел как убивают его Шомку. На лице его не было ни кровинки, глаза застыли.
Она быстро схватила его на руки и побежала с ним прочь от этого места.
– Тихо, тихо, успокойся, Митенька. Все хорошо!
Она укачивала его на руках и быстро шла подальше от дома, не видя куда. Митя не шевелился у нее в руках и даже не плакал, он весь застыл и только сильно вцепился ручками в платье матери. Наконец они отошли далеко, в какую-то рощицу за деревней, Анна села на траву и посадила мальчика рядом. Она взглянула ему в лицо, Митя был все таким же бледным, глаза его остановились, глядели в одну точку и не выражали никаких эмоций. Вскоре он начал дрожать и прижался к ней всем телом.
– Митя, мальчик мой, ну что-ты! – заплакала Анна.
– Мама, – чуть слышно пролепетал Митя, – я пить хочу, мне холодно.
Она потрогала ладонью его лоб, он был горячий. Она быстро скинула с себя платок и спешно укутала им ребенка.
– Господи, да что же это! За что! Митенька, ну успокойся, потерпи, сейчас я отнесу тебя домой! – причитала Анна сквозь слезы.
Она взяла мальчика на руки и торопливо пошла с ним к дому. Возле дома Елизаветы Матвеевна уже не было никого, и было тихо. Анна быстро прошла через крыльцо, резко открыла дверь и вошла в избу. Елизавета Матвеевна вздрогнула от неожиданности и с изумлением посмотрела на её:
– Что такое?! Что стряслось?!
Анна, не отвечая, стремглав подошла к кровати, бережно уложила на нее сына и накрыла его одеялом. Потом не выдержала, упала рядом на тахту и разрыдалась.
– Аня, Господи, что случилось?! – спросила побледневшая Елизавета Матвеевна.
Анна не ответила, она продолжала рыдать, уткнувшись лицом в покрывало и комкая его руками. Елизавета Матвеевна подошла к мальчику, с тревогой посмотрела на него и потрогала ему лоб.
– Аня, у Мити жар! Что случилось?!
Но у Анны еще минут двадцать продолжалась истерика, она лежала на тахте, не могла говорить, только рыдала и заламывала руки. Елизавета Матвеевна растерянно сидела на стуле возле стола, а потом и сама принялась плакать.
– Никогда, никогда не приеду сюда больше! Пропади оно все пропадом! – прокричала Анна сквозь слезы. – Правильно Саша предлагал мне поехать в Турцию, там бы отдохнули намного лучше и без таких последствий!
Она кинулась к сыну, принялась гладить его по голове и причитать:
– Митя, прости меня, это я виновата во всем! Прости! Как только ты поправишься, я увезу тебя из этого места. Мы вернемся домой. И никогда больше мы сюда не приедем! Прости меня, сынок!
– Аня, так в чем я провинилась-то? Я не пойму ничего! Что ты так на меня напустилась? – жалобно, сквозь слезы спрашивала Елизавета Матвеевна. Анна повернулась к ней, сверкая глазами:
– Ты разве не видишь, что ребенок болен! Из-за тебя! Так что ты тут сидишь как на поминках?! Вызови врача! Тут у вас есть врачи?! Или только мясники и живодеры?! Ну, скажи мне! Есть тут врачи?!
Елизавета Матвеевна оторопело смотрела на дочь, а та опять упала на тахту возле кровати и снова зарыдала. Елизавета Матвеевна поспешно встала и пошла на кухню, порылась там на полке и достала оттуда свой старый мобильный телефон с кнопками. Дрожащими руками она принялась искать в нем телефон местной больницы, наконец нашла и нажала вызов.
– Алло, больница, – заговорила она в трубку, – пришлите врача, ребенок у нас заболел… Что? Пять лет ему… Да, температура, лежит… Нет, кашля вроде нет… Что? Я не знаю! Я ничего не знаю! – заплакала она в трубку. – Пришлите врача, пожалуйста!.. Адрес? Сейчас скажу, пишите, – она быстро продиктовала название деревни и как найти ее дом, – хорошо, спасибо, ждем вас.
Было слышно как в комнате продолжает плакать Анна. Елизавета Матвеевна села к столу, уронила голову на руки и сквозь слезы зашептала:
– Господи, чем я прогневал тебя? За что такая напасть приключилась, Господи! За что это все случилось мальчиком? Господи, накажи лучше меня, я, видать, виновата! А он невинное дитя, не губи его, Господи!
Какое-то время женщины плакали, Анна, так же лежала на тахте, иногда вставала и походила к сыну. Елизавета Матвеевна так же сидела на кухне и плакала там. Она начала догадываться, что произошло с Митей. Мальчик лежал на кровати и метался под одеялом, жар все усиливался, у него начался бред. Анна легла рядом с ним плакала и гладила его по головке. Елизавета Матвеевна ходила по комнате, ломая руки, иногда подбегала к иконам и начинала шептать молитвы.
Светлые волосики на голове мальчика слиплись от пота, он метался по подушке, и принимался то хныкать, то быстро говорить испуганным голоском:
– Мама, мама, не отдавай меня тому дяде! Он страшный! У него ножик, мама!… Мама, он убил бабушку, он убил нашего поросенка! Мама, спрячь меня!… Он нас убьет, мама!
Слыша эти слова, Анна с новой силой заходилась в рыданиях, она обнимала мальчика, гладила его по голове и говорила сквозь слезы:
– Прости меня, сынок! Оооо! Прости, это я во всем виновата!
Елизавета Матвеевна тоже слышала слова мальчика, она окончательно поняла, что произошло.
Уже поздно вечером приехал врач на старенькой газели. Это был пожилой, высокий мужчина с гладко выбритым спокойным лицо и внимательными карими глазами. Он постучался и зашел в дом, неся в руке медицинский саквояж.
– Здравствуйте, что у вас случилось? Где ребенок?
Елизавета Матвеевна провела его в комнату к кровати с Митей. Доктор сел возле него на табуретку, пощупал пульс у мальчика, посмотрел глаза и язык, велел поставить ему градусник.
– Расскажите с чего началось заболевание.
Анна сбивчиво принялась рассказывать события этого утра. Доктор кивал ее словам, приговаривая: «Так, понятно… понятно». В конце рассказа он сказал:
– Что ж, у ребенка сильное нервное потрясение. Куда же вы-то смотрели, мама?
От этих слов Анна опять взвыла и уткнулась лицом в подушку.
– Ну-ну, не убивайтесь так. Вы молодая еще, всякое бывает, а такие случаи предвидеть весьма сложно. Но вы не расстраивайтесь, мальчик поправится. Молодой, растущий организм, посильнее наших будет, он и не такие нагрузки может преодолеть, – он достал у Мити градусник и посмотрел на него. – Так, тридцать девять и семь, я ему сейчас вколю литическую смесь. Станет полегче.
Он достал шприц из саквояжа, потом несколько ампул, вскрыл их и наполнил шприц. Потом повернул мальчика на бок, смазал ему спиртом ягодицу и сделал укол.
– Так, вот оставляю вам эти таблетки, давайте ему, если опять начнет подниматься температура, – он положил две упаковки таблеток на стол, – он скоро успокоится и заснет, и пусть спит, вы его не беспокойте. Ну а дальше – полный покой, никакого стресса, играйте с ним, говорите, чтобы он быстрее забыл случившееся. Скоро он поправится и все будет хорошо. Так, и принесите мне стакан воды.
Елизавета Матвеевна кинулась на кухню, налила в стакан колодезной воды и подала доктору. Тот достал склянку, накапал из нее в стакан и протянул его Анне:
– А это вам, выпейте, это успокоительное. Пейте – пейте.
Анна выпила и слабо поблагодарила доктора.
– И тоже сейчас ложитесь, поспите. Поняли?
– Хорошо. Спасибо вам доктор.
– Спасибо, доктор.
– Тогда желаю вам всего хорошего, поправляйтесь! – он подхватил саквояж и повернулся уходить, но возле порога приостановился и обернулся к ним.
– Но через месяц или два, если будет возможность, покажите мальчика детскому психологу, на всякий случай. Всего хорошего!
С этими словами он вышел из дома. За окном заработал автомобильный мотор, хлопнула в машине дверь и бригада уехала.
Измученная Анна после капель совсем стала клевать носом и попросила услать ей на тахте рядом с кроватью Мити. Она легла на тахту и быстро уснула. Митя тоже успокоился и теперь крепко спал. Елизавета Матвеевна походила еще немного, посмотрела на спящих Митю и Анну, потом подошла к иконам, перекрестилась: «Господи, спаси, сохрани! Слава тебе, Господи!» Помолившись, она выключила свет, пошла к себе в спальню и тоже легла.
