Читать книгу: «Оружие скорби. Книга 1. Я выбираю смерть», страница 5

Глава 15

Фенир с недовольным выражением лица смотрел на управляющего посадкой Ирцарио. Через смотровые стекла было видно, что вокруг корабля бушует пламя, но внутрь не проникало ни звука.

– Не надо на меня так смотреть, – сказал Ирцарио, даже не обернувшись. – Я не оставлю корабль без присмотра.

– Я, конечно, понимаю, что ты старше меня по званию, – сказал Фенир, – но все-таки, мы же с детства друг друга знаем. Можно бы хоть жребий бросить.

– Слушай, в чем проблема? – Ирцарио, доверив посадку автопилоту, повернулся к Фениру. – Я беру на себя самую опасную часть работы, а ты…

– Ты будешь ходить ногами по земле! – воскликнул Фенир. – Будешь вдыхать запах цветущих растений, подставлять лицо ветру, заходить в магазины, клубы. А я? Буду торчать в этом чертовом ангаре, сторожить корабль. Вот уж спасибо!

Ирцарио не подал виду, что его задели слова Фенира, хотя на душе сделалось неприятно.

– Сосредоточься на том, что скоро мы поселимся здесь навсегда. Навсегда, Фенир! Купим домики по соседству, будем вечерами ходить друг к другу в гости…

– Вот уж нет, – поморщился Фенир. – Мне твоя рожа и так в кошмарах снится, еще и на земле тебя терпеть!

Ирцарио рассмеялся и хлопнул друга по плечу.

– Другое дело, лейтенант! Ладно, я пойду переоденусь. Поскорее бы уж взять этого ублюдка…

Фенир подождал, пока Ирцарио уйдет подальше и проворчал:

– За корабль он беспокоится, ага. Если б не эта девка, пошли бы вместе, как всегда, я гарантирую! А сам оставаться не хочет, потому что тогда вообще очевидно будет.

Фенир в сердцах стукнул по подлокотнику и перевел взгляд на стекло. Пламя уже погасло, корабль планировал, почти не используя двигатели. Синее небо казалось Фениру густым, плотным, будто мороженое. Его хотелось есть ложкой. Далеко впереди виднелся лес, озеро, маленькие домики.

– Неужели мы правда будем так жить? – прошептал Фенир, не замечая текущих из глаз слез. – Не верю, не верю…

***

Прежде чем войти в свою каюту, Ирцарио постоял перед дверью, прислушиваясь к происходящему внутри. Ни звука, только будто бы легкое дыхание. Ирцарио вздохнул.

Он нажал на открывающую дверь кнопку и сделал шаг назад. Вовремя: лишь только дверь отъехала в сторону, на пол обрушился металлический стул. Грохот сопровождался яростным криком. Ирцарио молча смотрел на девушку, которая, вложив в удар все силы, упала на колени.

– Дыхание, – сказал Ирцарио, как ни в чем не бывало. – В дверь вмонтировано переговорное устройство, которое активируется, когда с обеих сторон стоят люди.

– Тварь, – прошипела девушка. – Все предусмотрели…

– Вообще-то это стандартная функция во всех кораблях. – Ирцарио прошел в каюту, отбросив ногой погнувшийся стул, и принялся раздеваться. – Извини, что пришлось тебе об этом рассказать, но ты уже в третий раз пытаешься убить меня так. На этом стуле уже невозможно сидеть.

Елари стояла, сложив руки на груди, напоминая какую-то древнюю богиню. Зеленые глаза следили за действиями Ирцарио.

– Ты что задумал? – сказала она. – Даже не пытайся…

– Я просто переодеваюсь, – перебил Ирцарио. – Это все же моя каюта. Можно было бы попросить тебя выйти, но если ты решишь наброситься со стулом на Фенира, то он тебя просто убьет. Мне бы этого не хотелось.

Елари отвела взгляд. По тому, как порозовели ее щеки, Ирцарио заключил, что его слова были услышаны.

– Зачем ты меня держишь? – спросила Елари.

– Ты бы предпочла отправиться на Гинопос для показательной казни?

– Я бы предпочла никогда тебя не встречать! – вскинулась девушка. – Вопрос был не обо мне, а о тебе. Зачем ты меня держишь? Кто я тебе?

Ирцарио возился с ремнем джинсов. На самом деле этот процесс не требовал столько времени, но Ирцарио сделал вид, что полностью им увлечен. Елари ждала, не сводя с него глаз.

– Гинопос и узорги не всегда были врагами, – сказал он наконец.

– Да что ты говоришь? – всплеснула руками Елари. – Расскажи подробнее! Они случайно не пытались вместе обустроить какую-нибудь необитаемую планету без фиксированной орбиты?

– Перестань, – поморщился Ирцарио.

– Давай, рассказывай! – Елари не унималась. – Расскажи о том, как доблестные гинопосцы отобрали себе лучшие места, о том, как безнаказанно насиловали женщин-узоргов…

– Елари…

– Как узорги стали настоящими рабами гинопосцев, бесправными и безгласными! Расскажи мне, идиотке, как узорги улетели оттуда, когда Аргеной решил реформировать нашу структуру власти! И о том, как вы, кретины безрукие, не смогли даже поддерживать работу реакторов и поморозили уйму своих же…

– Елари, мне было тогда три года. Да и тебе явно не больше.

Они стояли лицом друг к другу. Ирцарио, выглядевший без формы самым обыкновенным городским парнем, и Елари – в своем измятом платье, которое она не снимала даже ночью. В глазах девушки пылала ярость, на которую Ирцарио отвечал едва заметной улыбкой.

Корабль тряхнуло. Ирцарио взглянул на браслет, уточнив время, и нахмурился.

– Мне пора идти, – сказал он. – Не уверен, что сам себя сейчас понимаю, но… ты мне нужна. Я не могу тебя отпустить.

– Увезешь меня на Гинопос и пустишь по кругу? – фыркнула девушка. – Лучше убей сейчас.

Глаза Ирцарио вспыхнули, и в следующий миг он держал у горла Елари кинжал.

– Оцени еще раз свои шансы со стулом, – сквозь зубы произнес он. – Хочешь умереть?

– Ты этого даже в третий раз не понял? – спросила Елари. Она не дрогнула, даже не моргнула.

Ирцарио отступил на шаг, склонив голову.

– Я до такой степени тебе противен?

Елари ответила не сразу. Мысленно ругая себя последними словами, она сказала правду:

– Не до такой. Но ничего, кроме смерти, ты мне принести не сможешь. Пусть она хотя бы будет быстрой и не унизительной.

Ирцарио тоже помедлил с ответом. Он подошел к столу и положил на него свой кинжал.

– Я куплю тебе на Иргиле цветные контактные линзы. Не панацея, конечно, но хоть что-то. Я возьму Хирта, и скоро все закончится. Мы не обязаны будем жить на Гинопосе.

– «Все закончится», – повторила Елари. – Как легко ты говоришь о гибели моего народа…

Ирцарио ничего на это не ответил. Накинув длинный плащ, под которым тесак был не так заметен, он вышел из каюты.

– Я не буду блокировать дверь, – сказал он, не оборачиваясь. – Кинжал оставляю тебе. Можешь делать с ним все, что захочешь. Хочешь – убей себя. Хочешь – беги. Хочешь, дождись меня и попробуй напасть еще раз – обещаю, тогда я убью тебя.

– С чего бы это? – нахмурилась Елари. – Отпускаешь?

– Я хочу доверять тебе, – ответил гинопосец.

Когда он ушел, Елари села на кровать в глубокой задумчивости. Голова шла кругом. Взгляд девушки упал на кинжал, и щеки ее порозовели.

– Что же мне делать? – шепнула она, теребя прядь темно-каштановых волос, вечно свисающую на лоб.

Глава 16

Фенир не позволил диспетчерам Иргила взять на себя управление кораблем дистанционно и, выяснив номер ангара, закатил машину туда. Лишь только двери ангара закрылись, по корпусу корабля ударили струи антирадиационной пены. Фенир смотрел на залепленное пеной стекло, барабаня пальцами по подлокотнику кресла.

– Ждешь, пока девчонки в купальниках начнут натирать корпус? – осведомился вошедший в рубку Ирцарио.

Фенир поморщился, давая понять, что не в настроении шутить.

– Ладно тебе, не дуйся! – Ирцарио стукнул его по плечу. – Я быстро. Если она соберется уйти – пусть идет.

Фенир посмотрел на друга широко раскрытыми глазами.

– Я думал, Аргеной…

– С Аргеноем я решу все сам. Ты, главное, не болтай.

– Опять обижаешь…

– Ну прости, прости! – засмеялся Ирцарио. – Купить тебе чего-нибудь?

Фенир на секунду задумался, а потом просиял:

– Возьми леденцов «Байзер».

– Чего? Леденцы? – скривился Ирцарио. – Где я буду их искать?

– Да их везде продают! Я пробовал на Вагране – с кофейным вкусом, с ягодным. Самые популярные леденцы в галактике.

Ирцарио вздохнул и покачал головой.

Лишь только закончилась помывка, Ирцарио вышел из корабля. В ангаре было сыро и душно, клочья пены свисали с корабля. Ирцарио направился к двери со светящейся в полумраке надписью «Таможенный контроль».

Бесконечные занудно пищащие сканеры и автоматы, требующие документы, задержали Ирцарио минут на десять. Несколько раз он оглядывался, но за ним никто не шел. Ему было немного неудобно за свою ложь: Елари не прошла бы дальше первого автомата, захоти она сбежать. С другой стороны, узорги всегда славились тем, что находили выход их любых ситуаций. И потом, всегда оставался кинжал.

Наконец, череда автоматических проверок закончилась. Перед Ирцарио открылась последняя дверь, и он оказался в зале регистрации. Посреди пустого зала стоял, сложив руки на груди, человек в полицейской форме. Ирцарио предположил, что это и есть тот самый майор Реввер, о котором предупреждал Аргеной. Ирцарио кивнул ему и, получив кивок в ответ, двинулся к нему. Но дорогу вдруг перегородили два охранника в бронежилетах и с автоматами. Ирцарио закатил глаза.

– Искреннее извиняемся, уважаемый, – сказал один, жуя жвачку. – Сканеры показали наличие у вас холодного оружия.

Судя по их лицам, можно было подумать, что они выиграли в лотерею. Ирцарио посмотрел в глаза одному, другому и пожал плечами:

– И что?

Охранники переглянулись, словно бы невзначай приподнимая стволы автоматов.

– Что у вас под плащом? – спросил второй.

– Холодное оружие типа «тесак», – отрапортовал Ирцарио. – Что дальше? Мне показать, как он работает?

Теперь два ствола смотрели прямо ему в грудь. Ирцарио чуть не плакал: охранники были до такой степени тупые и медлительные, что он, при желании, успел бы убить их восемнадцатью различными способами.

– Этот человек вне вашей юрисдикции, – сказал, подойдя, майор Реввер. – Вот соответствующие документы. Любая попытка причинить ему вред приравнивается к объявлению войны Гинопосу.

Пока стражи изучали бумаги, Ирцарио внимательно посмотрел на Реввера. Тот спокойно встретил его взгляд.

– Простите за задержку, – сказал охранник, протянув документы Ирцарио.

Когда они ушли, переговариваясь, видимо, о том, как каждый из них смог бы взгреть этого гинопосского выскочку, если бы не чертовы законы, Ирцарио спрятал документы во внутренний карман и обратился к Ревверу:

– Обязательно было ждать до конца? Еще секунда, и мне пришлось бы их обезвредить.

– Обязательно было брать с собой оружие? – отозвался Реввер.

Ирцарио промолчал. Было похоже, что этот разговор ничего, кроме раздражения, не принесет.

– Снаружи ждет машина, – сказал Реввер. – Пойдемте, я отвезу вас, куда скажете.

Они направились к выходу, и больше никто не чинил препятствий.

Резкий порыв ветра ударил Ирцарио в лицо, и он закашлялся. Так всегда бывало, после долгих путешествий. Синтезированный безвкусный воздух космических кораблей не шел ни в какое сравнение с настоящим, несущим с собой миллионы различных запахов.

Ирцарио потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя. Он осмотрелся. На летном поле было пустынно: в этот затрапезный городишко никто не стремился. Лишь в паре десятков метров от пункта регистрации стояла толпа с транспарантами.

– Нам точно туда? – нахмурился Ирцарио, увидев, что майор идет к толпе.

– Они окружили мою машину, – отозвался Реввер. – Выясним, чего хотят.

Ирцарио знал, чего они хотят. На каждой планете их встречали такие толпы, даже содержание плакатов он знал наизусть: «Узорги – тоже люди», «Остановите убийства» и прочее. Эти люди почему-то не могли понять простой вещи: ни один гинопосец не отступит перед ними, потому что в этом случае, по возвращении, его ждет смерть, либо кастрация. Ирцарио не знал никого, кто пожертвовал бы ради узоргов хотя бы одним яичком.

– Это убийство! – взвизгнула женщина из толпы, когда Реввер с Ирцарио приблизились. – Бог сказал….

– Где же он сам? – перебил ее Ирцарио.

Щеки женщины запылали, но современная религия знала ответы на такие вопросы:

– За гранью Вселенной! Там, куда все мы отправимся после смерти.

– Правда? – Ирцарио засмеялся – ему действительно было смешно. – А я был там. Знаешь, что? Никакого бога, даже ни намека на то.

– Ересь! – крикнул кто-то из толпы. Толпа загудела.

– Может и так, – пожал плечами Ирцарио. – Да вот только пушки с антиматерией били вхолостую. Антипротонам не с чем было реагировать. Мы шли за пределами Вселенной десять тысяч световых лет и не встретили ничего. Так что если с вами говорит Бог – я вам сочувствую.

Это был пустой треп, Ирцарио всего лишь пытался выиграть время, посмотреть каждому в глаза. Отвернулся только один человек – девушка, стоящая дальше всех. «Повезло», – подумал Ирцарио и отбросил полу плаща. Толпа шарахнулась, увидев тесак. Несколько взглядов обратились к Ревверу, и это не укрылось от внимания гинопосца.

– На что вы надеялись, придя сюда? – Вся шутливость пропала из голоса Ирцарио. – Думали запугать меня? Победить? – Он достал тесак, и люди расступились, бессильно повисли транспаранты. – Бегите, кто хочет жить!

Они побежали, бросив все. Ирцарио не мог их обвинять – если выражение лица хоть немного передавало его внутреннее состояние в этот миг, то это было выражение лица смерти.

Ирцарио подождал, пока беглецы рассыплются по полю и метнул тесак. Тяжелое оружие, не предназначенное для подобных действий, со свистом вспороло воздух и, настигнув девушку, снесло ей голову. Лезвие, упав, высекло искры из асфальта. Голова откатилась в сторону, а тело, брызгая кровью, пробежало еще несколько метров, прежде чем упасть.

– Вот ты и доигрался, – спокойно сказал Реввер.

Ирцарио улыбнулся. Даже не оглядываясь, он мог сказать, какого калибра пистолет держит Реввер в руке и в какую часть спины целится.

– Не делайте необдуманных действий, майор, – посоветовал Ирцарио. – Давайте подойдем к голове.

Он не стал дожидаться ответа и просто пошел, увлекая за собой майора, будто собаку на поводке.

– Зеленоглазых среди них не было! – крикнул Реввер. – Ты только что… ах, черт!

Они стояли над головой, глядящей в небо зелеными глазами.

– Линзы, – объяснил Ирцарио. – Вылетели от удара. Можете убрать пистолет, майор.

Реввер с видимой неохотой спрятал пистолет в кобуру и проворчал, глядя, как Ирцарио возится с пластификатором:

– И все равно, не обязательно устраивать такое на глазах у мирных жителей.

– Не обязательно и натравливать мирняк на гинопосцев, – возразил Ирцарио, вытирая тесак об одежду покойной. – Поедем. Я бы предпочел больше не задерживаться.

Когда они сели в машину, Реввер покосился на пластифицированную голову на коленях Ирцарио. Гинопосец в задумчивости барабанил по ней пальцами.

– Вопрос, – сказал Реввер. – Зачем тебе эта голова? Тебе же не нужно подтверждать убийство узорга.

– А? – встрепенулся Ирцарио. – А, ты об этом… Ну, вы же дарите своим женщинам цветы, так? У нас такая традиция.

– И ты серьезно подаришь женщине это?

– Нет, Реввер, – вздохнул Ирцарио. – Так я пытался вежливо сказать: «Не твоего ума дело, поехали к церкви святого Пилигрима».

Реввер молча вывел автомобиль через ворота и помчал к городу. Бросив взгляд в зеркало заднего вида, он заметил две фигуры, стоящие у ворот. Одна из них – в почти таком же плаще, как Ирцарио, а вторая, кажется, в рясе.

Глава 17

Священник в черных солнцезащитных очках стоял поодаль, пока Лейст отдавал дань уважения покойной. Он накрыл обезглавленное тело плащом и сидел рядом, думая о чем-то.

– Гинопосцы – славные ребята во всем, – сказал священник. – За исключением того, что они кровожадные мрази.

– Вы не прочтете молитву, или что там полагается в таких ситуациях? – спросил Лейст.

– Если бы молитвы могли воскрешать умерших… то мы бы имели дело с безголовым зомби. Сожрать – не сожрет, но нервы потреплет изрядно. Впрочем, если тебе от этого легче, – поймав выразительный взгляд Лейста, переменил тактику священник, – я попытаюсь. Во имя отца, сына и святого духа… покоя с миром, раба божья… как тебя там… да уж, жалко девочку. Молодая, у нее еще могли бы быть дети.

Лейст поднял на ноги. На нем теперь была только потертая джинсовая куртка, карман которой оттопыривался от подарка Реввера. Ни денег, ни вещей – ничего. Лейст с легким сердцем покидал этот мир.

– Ты мне так и не сказал, на чем мы улетим с Иргила, – заметил священник.

– Вам понравится, святой отец, – отозвался Лейст.

Он двинулся в обход космопорта, стараясь не попадать в поле зрения камер. Это была глупая мера предосторожности, и сам он это прекрасно понимал: чистым ему уже не остаться. Еще минут пять назад Лейст сомневался, пытался понять, ради чего он все это делает, но тот гинопосец расставил точки над «i».

Лейст впервые увидел гинопосца живьем, не через транслятор или телевизор. Его поразил белый цвет кожи этого человека, сравнимый с цветом свежевыпавшего снега. Вот как выглядят люди, родившиеся и выросшие в космосе, никогда не жившие под открытым небом. Говорили, что у них еще должна быть патологическая агорафобия, но Лейст не заметил, чтобы этот человек хоть немного нервничал.

Если уж на то пошло, то гинопосец вообще сильно озадачил Лейста. Патриотически настроенные СМИ старались выставить Гинопос сборищем палачей, корчащих из себя воинов. Теперь же было видно противоположное: гинопосцы были воинами, корчащими из себя палачей. В каждом движении пришельца сквозила уверенность профессионала. Как, например, он вычислил эту девушку? Лейст видел ее, когда она прошла мимо – у нее были карие глаза. Гинопосец же раскрыл ее мгновенно. Более того, он словно знал, что она там будет.

Но еще больше поразил Лейста способ убийства. Тесак не был предназначен для метания, да и вообще не существовало оружия, которое подразумевало бы подобное применение. Что же это? Неизвестная техника, или просто совершенное владение оружием? Лейст был готов поклясться, что второе. За долю секунды до того, как гинопосец метнул тесак, он опустил взгляд на свой плащ. Он просто не хотел бежать, путаясь в полах плаща, и потому поступил так.

– Вы имели дело с гинопосцами, святой отец? – спросил Лейст у шагающего вслед за ним священника.

– Я видел этого милого метателя ножей, когда он еще сосал сиську матери. Кстати, у нее были отменные…

– Они – хорошие бойцы?

– Ты что, смеешься? – Священник даже остановился. – Они – лучшие. Здесь их еще не знают, но в других галактиках «Гинопос» – это все равно что легионы преисподней, всадники апокалипсиса.

– В других галактиках? – заинтересовался Лейст. – Что вы имеете в виду?

– Виан, ты как вчера родился. Откуда, по-твоему, появились узорги? От сырости развелись? А Гинопос теперь откуда взялся?

Лейст промолчал. Почему-то столь очевидная мысль о внегалактическом происхождении узоргов осенила его только сейчас. А ведь говорили же об этом и в новостях… но Виан был тогда маленьким, и для него другая галактика мало чем отличалась от соседней планеты. Все равно ведь денег отца не хватило бы на полет даже к Ваграну.

Другие галактики были чем-то запредельным. Из школьных уроков истории Лейст знал, что вскоре после начала экспансии из галактики Млечного Пути человечество впало в эпоху раздоров и междоусобиц. Войны вспыхивали за каждую пригодную для жизни планету. Предкам Лейста посчастливилось зацепиться за эту микрогалактику, остальные пошли дальше. Это был путь в один конец, без возможности «ходить друг к другу в гости». Ближайшая галактика находилась в четырех тысячах световых лет от Триумвирата, а этот священник говорит «галактики» во множественном числе. Будто путь к далеким звездам не означал смену нескольких десятков поколений людей.

– Нам о многом придется поговорить, – заметил Лейст.

– С удовольствием займусь твоим образованием, но не раньше, чем мы отсюда улетим.

– Ты так и не сказал, куда мы полетим.

– Это потому что ты так и не сказал, на чем мы полетим.

В этот момент Лейст остановился. Место ничем не отличалось от остальных, если бы не высокое раскидистое дерево, растущее у самого забора.

– Умеете лазить по деревьям? – спросил Лейст.

– Это как сказать. На высоту пары-тройки метров, пожалуй, заберусь, но если ты хочешь таким образом вылезти на орбиту без скафандра, то я пас. У меня еще дети могут быть, в конце концов.

Лейст ухватился за ближайшую к земле ветку, подтянулся и сел. Священник, оглядевшись, довольно ловко повторил его маневр. Они взобрались на следующую толстую ветку, потом на еще одну.

– Вот, – тихо сказал Лейст.

На расстоянии вытянутой руки от них была крыша ангара, стоящего вплотную к забору.

– Технически мы все еще на Иргиле, – проворчал священник. – Так что извини, но грехи я тебе пока не отпущу.

Лейст будто и не слышал его. Он вдруг улыбнулся, вспоминая о чем-то далеком и прекрасном.

– В детстве у меня был друг, – сказал он. – Мы с ним часто бегали сюда, смотреть на корабли. Оба хотели стать пилотами, мечтали пробраться туда. Я посадил это дерево, специально выбрал быстрорастущий сорт. Чтобы когда-нибудь пробраться туда, посмотреть с крыши ангара на приземляющийся звездолет.

– Что-то мне подсказывает, что где-то здесь ваши с другом пути разошлись, – фыркнул священник.

– Да, – помрачнел Лейст. – Он нашел другой путь: выучился на пилота.

– Жаль, что не он зашел ко мне на исповедь, – вздохнул священник.

Лицо Лейста снова стало решительным. Он подобрался как можно ближе к забору и прыгнул. Приземлился так, что даже его инструктор не сказал бы ни слова упрека: тихо и аккуратно.

Обернувшись, Лейст махнул священнику рукой. Тот хотел что-то сказать, но Лейст прижал к губами указательный палец. Их и так скорее всего засекли сотрудники службы безопасности, но поднимать шум все же не стоило.

Священник долго готовился, бормотал что-то себе под нос, подбирал длинную рясу и, наконец, прыгнул.

– У нас от одной до пяти минут, пока не набегут охранники, – сказал Лейст. – Сейчас мы спустимся по лестнице, там, сбоку, и подойдем к воротам. Две створки, две ручки, которые нужно повернуть одновременно. После того как ворота откроются, в диспетчерской на пульте загорится лампочка, и у нас пути назад не будет.

– Ты что, решил спереть гинопосский корабль? – чуть ли не взвизгнул священник.

– Других вариантов нет. Мы не можем открывать все подряд ангары. К тому же, мне показалось, что вы торопитесь.

– Если ты снова решил покончить с собой, то зачем меня в это втравил? Да что такого ужасного тебе сделали узорги?

Лейст вздрогнул от этих слов и едва заметно побледнел, но тон его почти не изменился:

– Это только кажется безумием, святой отец. Гинопосцы здесь не в чести, и полиция не станет, сбившись с ног, искать пропажу.

– Но «маячок»…

– Мы сразу полетим на Вагран, там у меня старый друг держит частную мастерскую. Он разберется с «маячком».

По лицу священника было видно, какая борьба происходит у него в голове.

– Время, – процедил сквозь зубы Лейст.

Священник махнул рукой:

– Черт с тобой, пошли!

Лейст еще раз осмотрелся, прежде чем начать спускаться. На поле было пусто. Даже тревожно немного сделалось от этой пустоты. Неужели все так просто?

Священник на удивление быстро спустился по лестнице, Лейст соскользнул следом. Ладони вспыхнули болью от давно забытых ощущений.

– Скорее, – шепнул он священнику.

Они подбежали к воротам. Как и говорил Лейст, на створках были две одинаковые ручки, расположенные на таком расстоянии друг от друга, чтобы один человек не смог их повернуть.

– На счет «три», – сказал Лейст. – Раз, два, три!

Створки начали с тихим гулом открываться. Лейст втянул носом знакомый запах антирадиационной пены и улыбнулся. Все-таки, космические полеты так и остались для него чем-то невероятно романтичным.

– А там по плану должен быть удивленный гинопосец? – послышался голос священника. – Надеюсь, что да, иначе план под угрозой.