Очень Большой Лес. Том 1

Глава 9
Браной по бране

Начальник 4-го Управления ГРУ генерал-лейтенант Скорь слыл человеком жёстким и решительным, но даже он побаивался командующего ГРУ генерал-полковника Колесниченко, способного одним взглядом осадить оппонента. При этом Колесниченко выглядел мягким интеллигентом, лицо генерала всегда было чисто выбрито, а глаза смотрели на людей с выражением бесконечного терпения и добродушия. Кроме тех моментов, когда он вынужден был смотреть иначе.

Вот и сейчас, вызвав начальника 4-го Управления, он ничем не показал своего недовольства, оставаясь до поры до времени застенчиво-вежливым и приветливым. Но взгляд его бледно-голубых глаз был таким конкретным, что Скорь поёжился и встал чуть ли не по стойке «смирно».

– Товарищ генерал-полковник…

– Садитесь, Геннадий Дмитриевич, – кивнул на стулья хозяин кабинета. – Не до церемоний. Есть новости?

Скорь кое-как уместился за небольшим столиком.

– Наши спецы… то есть парни федералов, попавшие в состав комиссии Совбеза, обследовали местность в районе высадки ДРГ, но ничего интересного не обнаружили, кроме разве что двух десятков странных ям в земле, происхождение которых неизвестно.

– Это всё?

Скорь помолчал.

– Радиации нет, других следов тоже нет, от лагеря археологов остались две палатки… эксперты пришли к единому мнению: высадка десанта НЛО.

Колесниченко усмехнулся.

– Значит, мне так и доложить президенту? Мол, ваша племянница захвачена инопланетянами?

Геннадий Дмитриевич сжал каменные губы.

– Есть другое мнение… но оно не менее фантастично.

– Чьё?

– Полковник Савельев поделился информацией с физиком из Курчатовки, Карапетяном…

– Он имел на это право?

Скорь поколебался несколько мгновений.

– В принципе я дал задание разобраться… Сергей Макарович проявил инициативу.

– Вы понимаете, что произойдёт, если слухи о нашей операции в Баире станут достоянием общественности?

– Не станут, – боднул воздух мощным лбом Скорь. – Карапетян привлекался нами для консультаций в операциях по полигонам как спец по ядерным процессам. Савельев за него поручился.

Колесниченко пожевал губами, разглядывая глыбистое лицо начальника 4-го Управления, но продолжать упрекать генерала не стал.

– Что говорит этот ваш… специалист?

– Я вызвал его на всякий случай, он ждёт в моей приёмной вместе с Савельевым.

Директор ГРУ качнул головой.

– Предусмотрительно, Геннадий Дмитриевич. Что ж, в таком случае пригласите обоих ко мне.

Скорь достал айфон, коснулся панельки пальцем, сказал негромко:

– Паша, пригласи ждущую меня пару в кабинет Виктора Афанасьевича.

Полковник Савельев и его спутник вошли в кабинет через три минуты. Командующий корпусом ССН выглядел бесстрастным, седой физик из Курчатовского института казался смущённым, явно чувствуя себя не в своей тарелке.

Их усадили за стол напротив Скоря. Колесниченко оглядел обоих визитёров, сказал тихим интеллигентным голосом:

– Надеюсь, товарищи, вы понимаете, в каком положении мы оказались? Где гарантии, что утечки секретной информации не произойдёт?

Савельев побагровел, но глаз не опустил.

– Егор Левонович предупреждён об уровне секретности.

– Хорошо, позже поговорим об этом. Егор… э-э…

– Левонович.

– Егор Левонович, слушаю вас. Что за идея пришла вам в голову?

Карапетян с ещё большим смущением пощипал седые усы, покосился на Савельева, поёрзал.

– Мы говорили о возможном взаимодействии бран…

– Простите? Бран?

– Это физический термин, – сказал Скорь. – Сокращение слова «мембрана». Нужно небольшое вступление.

– Хорошо, готов выслушать ваше вступление.

Физик приободрился и заговорил об М-теории, оперирующей объектами многомерных пространств и суперструн, являвшихся двумерными континуумами. Закончил он свою лекцию словами:

– По имеющимся косвенным данным, я прикинул характеристики браны, столкнувшейся с нашей в районе Баира. Они весьма экзотичны.

– Но ведь прямых данных мы не получили.

– Я говорил о косвенных. В момент исчезновения группы в этом районе зафиксирована необычная электрическая буря, выглядевшая из космоса, с орбиты, как частокол воздушных столбов, пронизанных молниями. Думаю, именно они и оставили странные ямы в земле на берегу реки Чуапы. Кроме того, бортовыми датчиками спутника отмечена повышенная ионизация воздуха в месте расположения лагеря археологов. Поскольку исчезли не только люди, но и катер, и вертолёт, корабль пришельцев, – Карапетян сморщился, – или НЛО, должны быть очень большими, а спутник не засёк ни одного объекта в воздухе. Кроме того, пришельцы не заинтересовались развалинами древнего храма в сотне метров от лагеря, где обнаружены ценные артефакты. Их и не было, пришельцев. Столбы же представляли собой эффект столкновения бран: чужая углом, так сказать, врезалась в нашу и отскочила, попутно захватив членов экспедиции и группу спецназа. По моим прикидкам, эта брана имеет нецелочисленное количество измерений, а именно – три и четырнадцать сотых.

– Число «пи», – хмуро сказал Скорь.

– Число «пи»? – приподнял брови Колесниченко. – Количество измерений равно…

– Три и четырнадцать сотых.

– Как это может быть? И почему вы решили, что чужая брана имеет нецелочисленное количество измерений?

Карапетян смутился.

– Это всего лишь моё предположение. Чтобы последствия удара были такими, какие остались, столкнувшаяся с нашей Метавселенная-брана должна иметь именно такую мерность.

– Спорить с наукой не берусь. Но почему чужая брана врезалась углом, как вы говорите, в Землю? Да ещё в одном месте – в Африке? Ведь эта ваша брана – целая Вселенная, разве не так? Если уж столкновение галактик приводит к звёздным катастрофам и появлению чёрных дыр, то столкновение вселенных должно порождать гораздо более масштабную катастрофу.

Карапетян вопросительно посмотрел на Савельева.

Полковник дёрнул плечом, как бы поддерживая учёного.

Колесниченко понял причину замешательства физика, сказал с добродушной усмешкой:

– Не переживайте по поводу нашей компетенции, Егор Левонович. Нам тоже приходится знакомиться с научной литературой, времена такие, тем более космос становится ареной сражений спецслужб.

Физик приободрился.

– Другая Метавселенная, она же брана, может находиться от нашей буквально в миллиметре, образно говоря, но не взаимодействовать с ней вследствие разной мерности и разного набора констант и физических законов.

– С какой стати им сталкиваться?

Карапетян развёл руками.

– Мы живём в континууме квантовых флуктуаций, товарищ генерал. Теория допускает такие эффекты. Браны сталкиваются на квантовом уровне и прежде всего измерениями, я сказал – «углом» – образно. А вот последствия могут быть реализованы материально. Что-то от нас переходит в другой мир, что-то от него к нам. Кстати, такие прорывы уже были, если принять во внимание статистику странных пропаж людей и материальных объектов.

Колесниченко поморщился.

– Но ведь это недоказуемо. Вы повторяете гипотезы уфологов, уверенных в правильности своих концепций.

Карапетян потеребил усики.

– Извините, доказать мою версию действительно трудно. Но ведь и версия уфологов небезупречна? Да и других версий нет.

Скорь хмыкнул.

Колесниченко перевёл взгляд на него.

– Хотите что-то добавить, Геннадий Дмитриевич?

– Только одно, – сказал начальник 4-го Управления. – Если Егор Левонович прав, мы потеряли людей. Едва ли та брана, – генерал скривил губы, – вернётся после отскока и сбросит их обратно. Боюсь, мы не можем на это рассчитывать. Хотя поиски продолжим.

Колесниченко откинулся на спинку кресла, поправил галстук, проговорил с разочарованием:

– Президент ждёт реальных объяснений. А у нас только сугубо теоретические предположения: НЛО, пришельцы, удар браной по бране… и вера в бойцов. Так?

– Я могу ошибаться… – сказал Карапетян.

– Будем работать! – угрюмо пообещал Скорь.

Глава 10
Побег

Он просидел в засаде два часа, наблюдая за действиями африканцев и пилотов американской «вертушки», пока не сосчитал точное количество «борцов за свободу Африки» и определил местоположение членов экспедиции, захваченных «борцами».

Археологов держали в трюме катера, и сколько там их было, выяснить не удалось. Но катер был военный, его размеры не позволяли иметь на борту достаточно большие помещения. И в трюме, и кубриках судна едва ли поместилось бы больше пятнадцати человек. То есть пленники должны были набиться туда как кильки в консервной банке. Хотя зачем надо было загонять их в трюм, Максим не понял. Убежать они не могли (да и куда?). Очевидно, боевики СОА просто решили не отвлекаться на охрану пленников, занятые своими делами.

Впрочем, вели они себя абсолютно беззаботно, даже безбашенно, словно находились на курорте. Охранения не предусмотрели, часового не поставили, занимались охотой (Максим видел, как пара «камуфляжей» притащила к лагерю с десяток «ёжиков») и развлекались стрельбой по «белкам» и сшибанием мачете головок «камыша».

Американские пилоты, единственные белые среди этой чёрно-смуглой компании, в развлечениях коллег участия не принимали, чинили вертолёт, но изредка позволяли себе включать музыку в пилотской кабине и купались в реке, поверив, что ничего хищного в ней не водится.

Веронику Соловьёву Максим увидел ещё раз, когда её вместе с тремя другими женщинами разного возраста вывели из трюма и разрешили сходить «в кустики». При этом африканцы со смехом хватали пленниц за руки, прижимали к себе, мяли груди, щипали за мягкие места и даже пытались целовать.

Пленницы отбивались, и Максиму не раз хотелось выскочить из убежища и расправиться с насильниками, хотя начинать войну ещё было рано.

Выводили женщин «из кустиков» тем же манером, с хохотом лапая их, пытаясь поцеловать или ущипнуть. Вероника из всех пленниц была самая красивая: яркая, стройная, полногубая блондинка с водопадом платиновых волос ниже плеч, с большими серыми лучистыми глазами, – и ей «ухаживаний» доставалось больше всех.

Внезапно потемнело.

Максим поднял голову.

Солнце, повисшее над рекой, закрыла пелена туч. Впечатление было такое, будто их за несколько секунд согнали в одно место мощные вентиляторы.

Женщины вырвались из рук боевиков СОА, обративших внимание на небо, скрылись в трюме катера.

Максим тоже оценил намерения туч, обещавших близкое изменение погоды. И в этот момент пошёл дождь.

Впрочем, не просто дождь. Грянул настоящий ливень, словно в небесах открылся гигантский люк, и на землю обрушился водопад, сузивший видимость до одного метра.

Африканцы бросились под защиту шалашей, палатки и катера. Пилоты кинулись в кабину вертолёта. Один Максим остался на месте, так как бежать ему было некуда, и промок до нитки за пару мгновений.

Однако длился ливень недолго, буквально три минуты, и прекратился так же внезапно, как начался. Тучи почти мгновенно разошлись, подхваченные ветром, солнце засияло вновь, и в лес вернулась летняя благодать, напоённая свежестью и тысячами запахов, среди которых не было ни одного неприятного.

Шалаши не выдержали напора небесной воды и рухнули. Из-под обломков с ругательствами выбирались боевики, для которых ливень тоже оказался неожиданным, как и для Максима. Упала и палатка, установленная кое-как. Её сразу начали устанавливать вновь два чернолицых бородача. Видимо, в ней поселился командир отряда, тот самый великан, наоравший на своих подчинённых, отчего им на помощь поспешили другие боевики.

Всего Максим насчитал двенадцать «камуфляжей» вместе с командиром. Плюс двоих пилотов.

Так как одежда прилипла к телу, Максим решил сначала подсохнуть, прежде чем покинуть место своего укрытия в кустарниковой крепи. Надо было обдумать дальнейшие планы, а главное – переодеться в боевой «Хамелеон» и вооружиться. До ночи, пусть и условной, ещё было время, и он мог подготовиться к атаке на лагерь, ещё не представляя, каким образом удастся справиться практически со взводом хорошо вооружённых африканцев.

Сохнуть пришлось около часа.

Потом начались события, не предусмотренные планом действий, и Максиму пришлось менять его на ходу, сообразно обстановке.

Африканцы разбрелись кто куда, исчезнув из поля зрения. Возможно, большинство из них отправились на охоту или на осмотр местности. В лагере остались всего три боевика: один продолжил разжигать залитый дождём костёр и готовить пищу, двое вернулись к вертолёту, чтобы помогать пилотам.

На катере не осталось ни одного члена экипажа.

Этим не преминули воспользоваться пленники. Каким-то образом им удалось открыть люк трюма, и на палубе появились люди – двое мужчин в светло-коричневых полевых костюмах, седая женщина средних лет в джинсовой безрукавке и Вероника Соловьёва. Они сначала высунули из люка головы, осмотрелись и поползли друг за другом к носу катера, опущенному в воду.

Максим понял, что пленники задумали побег.

Он ветром перемахнул открытое пространство от своего схрона к полосе кустарника на берегу, решая, показаться беглецам на глаза сейчас или сделать это позже.

Первый мужчина, на вид лет пятидесяти, сполз в воду, подставляя руки, помогая спуститься женщинам.

Второй, совсем молодой, белобрысый, заросший соломенной щетиной, не стал дожидаться остальных, с шумом сорвался в воду и поплыл на другой берег.

Возившиеся у вертолёта верзилы ничего не заметили, время от времени стуча металлом по металлу, а вот африканец-повар у костра услышал плеск. Он повернулся к катеру, вытянул шею, прислушиваясь к возне на палубе судёнышка, и метнулся к реке, хватая лежащий на груде веток автомат.

Максим, не дожидаясь развязки событий, нырнул в воду и поплыл под водой к катеру, не закрывая глаз. Речная вода была прохладная, но прозрачная, и берег реки был виден из-под воды отчётливо.

Африканец вскочил на палубу катера, подбежал к носу и заорал что-то на своём языке. Максим уловил знакомое слово «ухту» – «застрелю».

Пожилой мужчина, помогавший женщинам спуститься в воду, отпустил беглянку в безрукавке, замахал руками:

– Не стреляйте! Я выхожу!

Женщина в безрукавке начала тонуть.

Африканец поднял автомат, направляя ствол на уже почти пересекших реку молодого парня и Веронику, снова заорал. Потом, видя, что его крик не возымел действия, дал короткую очередь. Три всплеска легли поперёк реки в метре от головы Вероники. Она нырнула. Африканец повёл стволом, ловя голову парня.

И в этот момент вынырнувший у борта Максим выпрыгнул по пояс из воды и рывком за ноги сбросил боевика в реку. Нырнул следом, вынимая нож, нанёс один удар ножом в горло противника, вырвал из его рук автомат (израильский «узи») и всплыл.

К берегу от вертолёта бежали африканцы, готовясь к стрельбе.

Максим оценил их положение, дал очередь по костру, так что в воздух взлетели угли, дымящиеся ветки и струи дыма.

Боевики с ходу сунулись носами в траву.

Пожилой мужчина застыл, изумлённо глядя на спасителя.

– Плывите за ними! – рявкнул на него Максим, ещё одной очередью заставляя преследователей отползать назад, не поднимая головы.

Где-то неподалёку раздались крики и треск: возвращались остальные боевики.

Женщина в безрукавке нащупала ногами дно, однако вслед за тремя товарищами не поплыла. В ответ на жест Максима она только беспомощно развела руками и покачала головой.

Уговаривать её времени не было, боевики выскочили бы на берег и расстреляли плывущих, и Максим крикнул:

– Я вернусь за вами!

Послышалась стрельба: африканцы пришли в себя и вели огонь в направлении реки, вслепую, не видя цели.

Максим прицельно повёл стволом «узи», дал короткую очередь. Послышался вскрик, пуля нашла одного из противников. Тогда он выдал длинную очередь по всему лагерю, по кустам, опустошая магазин автомата, бросил оружие в воду и рванул через реку в темпе пловца на соревнованиях в «короткой воде».

Ему понадобилось всего десять секунд, чтобы пересечь реку и скрыться в густой крепи «тростника» на той стороне. Все чувства майора обострились, благодаря умению создавать искусственное стресс-состояние он видел, слышал и ощущал мир вокруг как живой компьютер, не упуская ни одной мелочи, и двигался намного быстрее, подчиняясь другим уровням психики, не допускающим ошибок в отличие от сознания.

Сзади грянули автоматные очереди: африканцы добежали до берега и начали поливать заросли на другой стороне реки ручьями пуль.

К счастью, сразу за береговым откосом начиналась неглубокая ложбинка, и Максим, определив по смятой траве и проломам в стене кустарника направление движения беглецов, нырнул в эту ложбинку и нагнал троицу в полусотне метров от берега.

– Стойте! – вырос он перед белобрысым парнем, за которым бежал пожилой седовласый бородач. Вероника замыкала отряд беглецов.

Мужчины отпрянули: пожилой – молча, помоложе – с испуганным вскриком.

Остановилась и Вероника: глаза на пол-лица (ни тени страха, только решимость и азарт), красивые резные губы, румянец во всю щёку… лесная фея во плоти, мелькнуло у Максима в голове.

– Я свой! – добавил он негромко, одним ухом прислушиваясь к стихающей за рекой стрельбе. – Вы Вероника?

Взмах длинными ресницами, удивление.

– Да…

– А это?

– Вениамин Витальевич, профессор, – кивнула девушка на пожилого. – И Костя. Мы бежали…

– Я заметил, – усмехнулся Максим. – Надо же, все россияне.

– Нас было четверо, Мария Ивановна отстала…

– К сожалению, её, скорее всего, вернули на катер. Что же остальные ваши спутники? Сколько вас всего?

– Двенадцать человек. – Вероника опечалилась. – Двух убили. Остальные не захотели бежать, побоялись.

– Русские не сдаются?

Она кивнула, начиная оживать.

– Мы ещё вчера хотели… А вы кто?

– Потом, – остановил Максим беглянку, – надо поскорее убираться отсюда. За мной!

Он сориентировался по солнцу, припустил бегом, оглянулся, чтобы убедиться в правильной реакции беглецов (все трое не растерялись, находясь в возбуждённом состоянии), и повернул в сторону своей «базы», надеясь оторваться от преследования.

К его удивлению, погоня явно запаздывала. Стрельба в районе лагеря стихла окончательно, однако боевики не рискнули броситься за сбежавшими пленниками. Это был не их мир, не джунгли, к которым они давно приспособились и знали там каждую змею. Чистый, опрятный, светлый, ухоженный лес пугал их больше, чем мрачный ад родных джунглей, кишащий опасными тварями и заросший не менее опасными растениями.

Бежали больше часа, забирая к югу, с небольшими остановками. Молодой человек по имени Костя выбился из сил раньше остальных, и приходилось ждать, пока он отдышится.

Максим дважды менял направление, чтобы сбить предполагаемую погоню со следа, но она так и не дала о себе знать.

Наконец добрались до кратера в окружении «ив-берёз» и толстопузых «баобабов».

Майор провёл беглецов к кратеру, и они опешили, увидев на дне воронки разбитую «ракету».

– Что это?! – прошептала Вероника.

– Ха! – хрипло выговорил Костя. – Я так и знал!

– Что ты знал?!

– Это тарелка пришельцев.

Вероника с недоверием посмотрела на него, перевела взгляд на Максима.

– Это… ваша… тарелка?

Он рассмеялся.

– Не моя, и я не пришелец. Давайте спустимся, попьём водички и обменяемся информацией.

– Обалдеть! – выдохнул Костя.

Мужчина, которого Вероника назвала Вениамином Витальевичем, промолчал. По всей видимости, он был неразговорчивым человеком.

Спустились к яйцевидному аппарату.

Костя сразу кинулся осматривать потерпевшую катастрофу развалину, но Вероника остановила его:

– Подожди, торопыга, сначала поговорим.

– Так интересно же, – отмахнулся молодой человек, жадно разглядывая дюзы ракетного корабля, оглянулся на Максима. – Можно я посмотрю, что внутри?

– Посмотри, – разрешил Максим. – Только ничего не трогай.

Костя скрылся в трещине, разорвавшей аппарат.

– Он тоже археолог? – кивнул парню вслед Максим.

– Нет, он биолог, точнее, ботаник, ассистент профессора Бурцева, которого убили. Экспедиция была комплексная, больше половины археологи. – Вероника посмотрела на задумчивого бородача. – Вениамин Витальевич – доктор исторических наук, завкафедры Института истории и археологии Уральского отделения Академии наук. Я его помощник. Костя – аспирант, из Москвы.

– Какой-то он чересчур торопливый. Если бы он не свалился с катера в воду, как бетонная тумба, обошлось бы без стрельбы. Вас бы не услышали.

– Да уж, – глухо проговорил Вениамин Витальевич. – Вы вовремя подоспели. К сожалению, Константин имеет всех в виду. Для него важно только то, чем он занимается, чужое мнение его не интересует. Так воспитан.

– Ну, почему, – неуверенно возразила Вероника. – Костя невнимательный, это правда, зато много знает и умеет ухаживать…

Вениамин Витальевич усмехнулся.

Вероника поймала взгляд Максима, покраснела.

– И вообще он хороший специалист.

Из аппарата донёсся стук.

Все трое посмотрели на пробоину в корпусе «яйца».

– Подождите минуту, я его выведу. Эта машина вполне может хранить опасные вещи, я не успел её изучить досконально.

Костя с азартом возился в носовом отсеке аппарата, пытаясь поднять свёрнутое кресло пилота и сесть перед панелью управления, имевшей вполне земной вид.

– Сказал же, не трогай, – взялся за его плечо Максим. – Потом вместе пройдёмся по отсекам и разберём ящики.

– Я хочу включить…

– Прежде надо разобраться, что за этим последует.

– Да ничего не последует, техника паровозной эры, примитивная конструкция.

Максим взял молодого человека под руку и повёл к выходу, не обращая внимания на сопротивление. Сказал ему в ухо, чтобы услышал только он:

– Оставь свои гопстопные замашки, ботаник! Будешь спрашивать разрешения на любое действие и выполнять мои команды! Не понял, куда попал? Мы не на Земле и даже не в компьютерной игре, в этой реальности убивают вполне конкретно, и дополнительных жизней у тебя нет! Уяснил?

– Да что вы себе поз… – начал Константин, пытаясь освободиться, и ойкнул, когда Максим сжал его бицепс сильнее. – Отпусти… те…

– Уяснил, спрашиваю?

– Хорошо, хорошо, – торопливо закивал ботаник, – не дурак, буду предупреждать.

Он неожиданно хихикнул.

– И в туалет надо будет отпрашиваться?

– В первую очередь! – Максим вытолкал парня наружу.

Обходившие «яйцо» беглецы повернули к ним, поглядывая, как Константин, морщась, разминает бицепс.

– Кто вы? – повторила вопрос Вероника. – И как здесь оказались?

– Так же, как и вы, – ответил Максим. – Я майор спецназа Максим Ребров. Моя группа была послана вызволить соотечественников из плена баирцев. Где мои бойцы теперь, я не знаю, но в радиусе пяти-шести километров их нет. Возможно, остались на Земле. Мы же с вами попали в этот мир.

– Попаданцы, мля, – хрюкнул Константин.

– Не смешно, – буркнул Вениамин Витальевич.

– А что, я не прав? Про попаданцев столько макулатуры издано, что море засыпать можно! И компьютерных игрушек полно. Не думал, что сам стану попаданцем, прямо инконгруэнтная фрактальность какая-то!

Максим встретил смущённый и вместе с тем тревожный взгляд девушки. Она передёрнула плечами.

– Ужас, что могло быть!

Максим вопросительно посмотрел на неё.

– Что вы имеете в виду?

– Эти скоты устроили концлагерь, – угрюмо проговорил археолог. – Мы уже два дня не ели, нам только воду давали пить. Да ещё выводили женщин…

– Не надо, Вениамин Витальевич.

– О чём речь?

Вероника прикусила губу, отвернулась.

– Бандиты выводили женщин и насиловали. Сегодня как раз была очередь Вероники.

Максим пошипел сквозь стиснутые зубы.

– Понятно.

– Надо освободить остальных! – повернулась к нему девушка.

– Ага, с ножиком мы легко справимся с автоматчиками, – язвительно проговорил Костя. Он уже отошёл от хватки Максима и поглядывал по сторонам с растущим интересом, явно желая заняться исследованиями мира, в котором оказался.

– А это что, «рогоз»? – сказал он, ткнув пальцем в «тростниковые» заросли над кратером.

– Не отвлекайся, – осадила его Вероника.

– Там, на берегу, где катер, тоже рос «рогоз». Если это другой мир, почему его растения так похожи на наши? Вам это неинтересно?

– Ты неисправим. Товарищ майор, Максим… э-э…

– Просто Максим.

– Вы говорите, что вас послали…

– Уж послали так послали! – издал смешок Константин.

– Помолчи!

– Давайте по порядку, – предложил Максим. – Сначала я задам свои вопросы, потом вы свои.

– Хорошо.

– Что вы нашли в Баире, из-за чего вас захватили местные боевики?

Вероника нерешительно посмотрела на археолога.

– Это можно назвать святилищем или храмом, – ответил за девушку Вениамин Витальевич. – Культура мгембе, третье тысячелетие до нашей эры. С культурой пирамид не связана никак, потому ЮНЕСКО и заинтересовалась. Мы не успели ничего особенно раскопать, развалины заросли джунглями, работать трудно. Обнаружили ряд статуй, точнее, несколько гигантских каменных голов высотой больше метра. По расплющенности носов и форме черепа можно утверждать, что это какая-то боковая ветвь чернокожих аборигенов Баира.

– Странно. Если вы ничего не нашли, зачем вас потребовалось брать в плен?

– Может быть, это были потомки мгембе, охранявшие храм, – сказала Вероника. – Во всяком случае, наши захватчики очень похожи на головы, найденные внутри храма.

– Не все.

– Большинство.

Вениамин Витальевич покачал головой, но возражать не стал.

– Зачем вам знать подробности нашего пребывания в Баире? – хмыкнул Константин. – Вы же не специалист.

Тактом он тоже не отличался.

– Хочу найти причину, по какой мы оказались здесь, – сказал Максим.

– Может быть, боги этих уродов рассердились на то, что их потревожили, вот и зашвырнули нас к чёрту на кулички.

– Не ёрничай, – укоризненно поморщилась Вероника. – Если негры охраняли храм, зачем понадобилось зашвыривать их вместе с нами?

– За плохую службу.

– Чушь! – засопел археолог. – Не стоит искать причины нашего похищения в магическом недовольстве каких-то богов.

– Я вас понял, – согласился майор. – Итак, на катере осталось, если не ошибаюсь, девять человек.

Вероника погрустнела.

– Жаль, что Мария Ивановна не смогла убежать. На катере остались немцы, француз, бельгиец и англичане. Один канадец, очень вредный и злой, он как раз руководитель экспедиции. Всё требовал себе место получше. Они долго не выдержат без еды. – Девушка невольно проглотила слюну.

– Вы голодны! – спохватился Максим. – У меня остался нетронутым НЗ и вода, сейчас принесу. Кстати, в местных лесах полно грибов, с голоду не умрём.

– Подождите, Максим, ответьте на наши вопросы, чтобы не возвращаться к теме.

– Слушаю.

– Где мы?

– В раю! – развеселился Костя.

Вероника сдвинула брови, но Максим её опередил:

– Очень близкая к действительности оценка. По моим наблюдениям, хищников в этом лесу нет, как нет ни комарья, ни мошкары. Рыба в реке не водится. И ещё нет птиц. Зато много бабочек, есть пчёлы, есть муравьи и мелкие смешные зверьки наподобие наших ежей и белок. Видел косулю.

– Не может быть! – засомневался Константин.

– Что видел косулю?

– Нет, что нет птиц. Они играют огромную роль в опылении деревьев, без них лес вообще не выжил бы.

– На Земле.

– Где бы то ни было. Законы размножения флоры едины.

– Тем не менее констатирую факт. Вы ботаник, как мне сказали, вот и поищите разгадку. Как видите, здешний лес живёт себе и здравствует, превосходя все известные мне леса по количеству гигантских деревьев. Вы видели «секвойи», высота каждой превосходит сто метров.

– Это не «секвойи».

– Но очень похожи. Есть ещё «мангры», «баньяны», «дубы» и тому подобное. Я заметил, что местная флора буквально копирует земную, хотя и с некоторыми отличиями, дополнениями и нюансами. Воздух здесь чистейший, должны чувствовать, воду можно пить прямо из реки как бальзам, лесных завалов я не встретил, ничто не гниёт, сила тяжести практически равна земной, даже, может быть, чуть меньше.

– Говорю же – рай, – не выдержал Константин.

– А эта машина откуда? – кивнула Вероника на «яйцо».

Максим развёл руками.

– На этот вопрос у меня ответа нет. Мне почему-то кажется, что она здесь лишняя, как и все мы. Судя по ржавчине, пролежала она в кратере много лет. А это значит, что в этом мире, который я назвал бы Заповедником с большой буквы, разумной жизни нет.

– Почему это?

– Пилота никто не искал. Возможен вариант, что лес и вправду является заповедником, созданным кем-то, кто находится далеко отсюда. Но в этом случае за его территорией должно вестись наблюдение, а я не заметил никаких контролёров, даже замаскированных. Да и если бы они были, то наверняка обнаружили бы упавшую ракету и не оставили бы здесь ржаветь. Вот, пожалуй, всё, что я могу сказать на данный момент.

– То есть вы не знаете, куда мы попали, – разочарованно проговорила Вероника.

– Не знаю. Всё знакомо и незнакомо одновременно. Однако точно могу сказать, что это не Земля. Солнце здесь не заходит и всходит, а делает круг и возвращается.

– Параллельное измерение, – хмыкнул Костя.

– Не берусь ни утверждать, ни опровергать. Самое плохое, что мы здесь не одни. Баирцы принадлежат к ультраправой организации «Союз освобождения Африки», на счету которого десятки терактов. К тому же им помогают американцы. Они не дадут нам жить спокойно, особенно когда окончательно поймут, что лес не таит никакой опасности. Они уже сейчас живут в этом мире так, как привыкли: охотятся, убивают, жгут, мусорят, – Максим посмотрел на девушку, – и так далее.

– Астероид им на голову! – злобно процедил сквозь зубы Константин.

В этом Максим был с ним совершенно согласен.

– Минуту.

Он вынес из разбитого аппарата рюкзак с НЗ и нечто вроде брезентовой накидки красного цвета, найденной в одном из шкафов хвостового отсека.

– Располагайтесь.

Расстелили накидку под боком ракеты, на бугорке, заросшем сине-зелёной травой. Максим выложил на импровизированную подстилку две палеты с говядиной, пакет с галетами и пакет с сухофруктами.

– Вилка одна, придётся есть по очереди.

– Я и руками могу, – потянулся к мясу Константин.

– По очереди, я сказал. – Максим открыл палету, протянул вместе с вилкой девушке, непроизвольно сделавшей глотательное движение. – Вы первая, мадемуазель.

Начали есть, передавая вилку друг другу.

Константин норовил подцепить кусок побольше, но встретил предупреждающий взгляд майора, переменился в лице и стал есть аккуратнее.

Опорожнили обе палеты в течение двух минут. Закусили сухофруктами – курагой и черносливом, запили трапезу водой из фляги Максима.

Он закрыл рюкзак, взвесил в руке, проговорил с простодушной ухмылкой:

– Остались одна палета и каша, судари и сударыни, плюс «Сникерс» и галеты. Побережём НЗ на крайний случай, до худших времён. С этого момента переходим на подножный корм: грибы, орехи, ягоды, если таковые найдутся.

Спасшиеся от расправы бандитов беглецы переглянулись. Они явно не наелись, заморив червячка, но понимали, что никто не принесёт им избавления от голода и что заботиться о себе придётся самим.

– Эх, только аппетит разыгрался! – сказал Константин разочарованно.