Читать книгу: «Возрождение, или Граната в руках обезьяны», страница 23
Родос
Софья правила вдоль берега, подыскивая пологий пляж, давая возможность нам выспаться. Что еще день грядущий приготовит? Обнаружила песчаный пляж, инфракрасным излучением просканировала густые заросли – никого. Причалила, рассвет медленно загорался над горизонтом.
Потянувшись сладко, наткнулся на Эврику.
– Послушай, ты своей грудью всю грудь мне истыкала, вон как посинела, – весело толкнул девчонку.
– Сам не лучше, обалдуй! Моего ребенка искалечишь, прижимаясь. Женился бы на ком, спокойней бы спалось. Знай я такой расклад, во имя человечества изменила бы разок, хоть немного бы успокоился, но срок великоват, – лукаво, заигрывая, улыбнулась Эврика.
– А-у! Девки, где вы? – прокричал я.
– Я уже предлагала ему, так нет, натуральную подавай, – встряла в разговор Софья.
– Все, сдаюсь. Приплывем на место – женюсь на любой обезьяне, а теперь давай высаживаться.
– Ну нет, вы гляньте! Как за любую обезьяну, пожалуйста, я все равно получаюсь хуже! Ща его изнасилую!
При этих словах волосы Софьи взлетели вверх, рассыпавшись в разные стороны. На лице появилась «боевая» раскраска девиц – охотниц на самцов: веки глаз позеленели, брови черной линией изогнулись, заканчиваясь многочисленными блестками на висках, фиолетовый румянец щек перетекал в нежно розовый, губки надулись, приобретая окрас спелой вишни. Ногти на руках удлинились и покрылись дивными узорами. Рванула на себе платье, оно разлетелось на кусочки, уносяся «ветром». Софья стояла в тунике из шкуры неизвестного зверя. Грудь увеличилась раза в три, готова перевалиться через глубочайшее декольте топика. Короткая косая юбка с рваными краями заканчивалась серебристыми сосульками, также принадлежала неизвестному зверю оранжевого окраса с черными мелкими пятнышками. Дополнял ансамбль широкий ремень из кожи рептилии с пряжкой в жемчугах. На нем висели пустые ножны для бластера и длинный кривой кинжал с другой стороны. Стройные ноги обуты в высокие сапоги, обвивающие крест-накрест кожаными ремешками до самой юбки. В левой руке включенный бластер джедая с коротким, толстым лучом, в правой − длинный кнут, перехваченный в руке петлей. С молниями в глазах двинулась на меня. Долго не думая, я сиганул с носа за борт, проваливаясь по пояс в воду. Лодка, набирая обороты, двинулась на меня. Под лихое улюлюканье Эврика, обнажив торс, размахивала своей кофточкой, вскочив на банку носа. Я обернулся и упал на спину. Лодка на скорости вышла вся из вод, и остановилась носом меж моих ног. Точная работа квазимозга! Учесть, что тормоза на лодке нет.
– Бабы-дуры! Бешеные! – завопил я.
Эврика сошла на берег, словно пиратка, вращая в руке бластер.
– Держи, и без провизии не возвращайся, – бросила под ноги мой походный мешок. – Моллюск также принимается.
– Нет, дорогая, идем вместе, обживаться придется. Заготовка требует много времени, пару дней переночуем на острове. Софья, держи лазер, охраняй лодку.
– Не получится, я не смогу стрелять в живых существ, программа не даст.
– Щас исправим, − подсел за гибук.
– Бессмысленно, первый закон робототехники нельзя отменить простым нажатием. Я и сама не люблю убивать живность, – заулыбалась Софья.
– Тогда стреляй мимо да с шумом, лучше слепи вспышками света.
– Надеюсь, не пригодится, − угрюмо ответила она, пряча лазер в лодке.
Второй лазер выдал Эврике, двинулись в путь. Ноги переставлялись немного в стороны, ковыляли, как утки, отвыкли от земли-матушки. Оставил на опушке леса Эврику, шагнул в чащу. Густой лес, опутанный лианами, не стремился пускать к себе чужаков. Не найдя ничего подозрительного, позвал спутницу. Болтая вдвоем о красоте острова, незаметно вышли на плоскогорье.
– Так вот почему здесь тишь да благодать, – возбужденно произнес я.
Пред нами раскинулся четкий огромный круг древнего города. В отличие от «наших» городов, на нем находились разнообразные нагромождения, запутанные лианами.
– Бояться нам нечего, город неприкасаем для зверей. Оставайся, я за Софой, может, че подскажет.
– Я с тобой, – Софья уцепилась мне в руку.
– Я не узнаю ту смуглявую девчонку, которая, по ее же рассказам, дралась с дикарем.
– Материнский инстинкт, наверное. Ладно, ступай, – смущенно произнесла в ответ.
– Я мигом.
Бегом, перемахнув через валежник, скрылся в зарослях. Преодолев половину пути, зацепился за лиану, бластер улетел прочь. Вдруг рядом бревно ожило, накинув петлю на ноги, и подняло меня вверх. Висел вниз головой, перед глазами возникла пасть, два огромных клыка свисали с верхней челюсти, раздвоенный язык мелькал в разные стороны, стараясь дотянуться до меня. Пару раз мне удалось чиркнуть по нему ножом. Голова закачалась и издала пронзительный свист. Чешуя на хвосте огромной змеи под ударами ножа получила лишь легкие царапины. Неожиданно хватка петли ослабла, и я скользнул вниз, следом стремительно настигала пасть. Перевернувшись в воздухе, я всадил нож под чешую на шее, оттолкнувшись от нее, перелетел на обратную сторону хвоста, приземлился на землю, пасть изо всех сил заглотила свой хвост.
Снова хвост пролетел над головой, за полсекунды я успел залечь на землю, крутанулся под туловище, избежал удара головой. «От тела отходить нельзя, оно не такое гибкое», – посетила мысль, когда оно окольцевало меня, но сдавить не смогло, худоват я для таких колец. Раскрытая пасть со свистом вошла в кольцо, но меня уже не было. Благо кольца расположились вертикально, расходясь перед массивной пастью, они выронили меня. Но я успел вогнать в догоняющий глаз змеюки нож. Снова свист заложил уши, набор колец прокатился по земле, сминая все. «Да, тело так же опасно», – дошло до ума, когда громадные колеса втоптали меня в рыхлую прошлогоднюю листву.
Бластер, милый бластер! Рука, вдавленная в чернозем, нащупала его, осталось подождать пару секунд отката туловища. Голова снова взвилась надо мной, но рука беспомощно задергалась под весом противника.
Высоко над моей головой вспыхнули три короткие вспышки, голова змеи метнулась в сторону. Из шеи потекли ручейки крови. Девичий крик остановил мне сердце. Вновь взвилась голова, маленькое тельце Эврики (в сравнении с удавом) прилипло к затылку змеи. Пропустив лиану через пасть, держалась одной рукой за оба конца, другой стреляла из лазера, проделывая многочисленные дырки в голове, словно иглой, не поражая мозга. Монстр мотал головой в разные стороны.
Ожесточившись на весь белый свет, в песке не видя, куда направлен бластер, я сжал его. Жар обдал руку, появилось место, и кисть плавно повернулась вверх, разделяя зеленого червяка пополам. На меня хлынуло дерьмо вместе с кровью, кольца заплясали в агонии. Не открывая глаза, отполз в сторону. Глазные яблоки жгло невыносимо, не выдержав мук, я разразился диким криком. Зажав глаза руками, катался вместе с поверженным врагом. Кто-то подхватив под мышки, куда-то тащил. Вода брызнула в лицо, воспаленными глазами увидел спасительницу.
– Эврика, цела-то?
– Дурачок, ни на минуту оставить тебя нельзя одного, – проговорила она, поглаживая меня по голове. – Вечно в дерьмо вляпаешься, братишка.
– Это вторая причина, почему на острове нет живности, – пошутил я.
. . .
Не знаю, как город действует на рептилий, но посчитал, что ночевать лучше на его территории.
По совету Софьи лодку притащили в лес и привязали к мощному стволу дерева. Судя по появившимся на горизонте темным тучам, нас ожидал хороший шторм. Изрядно поплутав по зарослям, съестного ничего не нашли.
– От гадина, всех сожрала! – пнул змею ногой. – Щас саму грызть буду.
– Смотри, чтобы не вышел повтор, – предупредила Эврика.
– Архимед ищет предлога самогона хлебнуть, – уколола Софья.
– Смеется тот, кто смеется последним. Не впервой есть змей, – огрызнулся я. – Голод не тетка.
Мясо на костре запахло аппетитно, жаль, соль закончилась, Эврика практически всю оставила в Киеве, освобождая себе место. Отрезав кусочек, лизнул его языком, после прожарки на костре легкая горечь сырого мяса исчезла. Истосковавшись по хорошей пище, желудок издал звук. Мясо как мясо, чего его пробовать? Откусил кусочек. Сочность нежного мяса со вкусом молодого поросенка вперемешку с жареным карпом проникла во все уголки сознания. Я набросился с жадностью, приглашая Эврику.
– Некоторые яды действуют спустя нескольких часов, – предупредила Софа.
– Мой голодный желудок любой яд посчитает за мед.
– Спасибо, я немного подожду. Ты далеко не отходи, мы понаблюдаем за тобой, как зеленеть начнешь, – Эврика, глотая слюну, отложила в сторонку свой кусок.
– Голодный сытому не товарищ. Софочке все равно есть не надо.
Перекусив основательно, побрел по городу ближе к центру, где обычно находится вход в подвал, все завалено искореженным металлом. Город – словно мусорка для утиля, всюду лежали непонятные конструкции, поросшие хмызняком. «Мешков» с хозяевами не обнаружил. Тело, получив пищу, пришло в норму. От безделья освободил от зеленого насаждения некоторые агрегаты, вернулся за всезнайкой.
– Ну как дела? Смотрите, я живой, – бросил камень в их огород.
– Пока от тебя дождешься ответа, с голоду помрешь. Держи, поужинай, – Эврика протянула мясо, обжаренное в травах.
– Софа, выглянь в окошко, прогуляйся со мной. Я откопал диковинные конструкции, может, объяснишь для чего.
– Может, и гляну, если донесешь.
С разрешения виртуалки под ее присмотром лазером проделал в уголке трансфера дырочку, продел нить и нацепил его, как амулет, на груди. Возникла Софья и уселась на шею, свесив ноги.
– Вперед, милый.
Побродили меж металлолома, Софья определила «город», как музей старой техники.
– Подожди, – она ярким огоньком проникла во все щели агрегата. – Это первый гравилет, на таких не летали уже лет двести, кгм, того времени.
– Если в гравилет вставить батарею, сможет он летать?! – с волнением предложил я.
– Летать, возможно, и взлетит, но энергии хватит на пару километров. Стара конструкция, не экономичная.
– Проверим на обратном пути, – окрылённый новым средством передвижения произнес я.
Уже изрядно потемнело, когда наткнулись на «хозяев». В небольшом кругу пять «мешков», соприкоснувшись головами, взявшись за руки, лежали звездой. В этом знаке чувствовалась огромная несгибаемая сила, с которой они ушли из жизни, лежать до последней капли энергии в неоскафандрах, последнего атома кислорода, не шелохнувшись.
У входа в подземелья сохранились бетонные руины, глубоко входящие под землю, здесь нашли мы убежище. Софья показала карту, остров оказался большой, чтобы одна змея смогла слопать все живое, это немного меня напрягло. Ночь прошла спокойно, если не считать безумства урагана. Ветер гудел с такой силой, что казалось, к утру не останется ничего от растительности в дополнение к исчезнувшим животным.
Два дня разбушевавшаяся стихия не давала высунуть голову. Пища вновь исчезала в бездонной пропасти человеческого тела. Дождевой воды, напротив, хоть отбавляй. Если так дальше пойдет, то и змею всю доедим, так не отправившись в плавание. Одно хорошо, можно было коптить, не отвлекаясь на осмотр острова, но мясо осталось на берегу, а до него в шторм дойти…
Утром третьего дня появилось солнышко. Первым делом сбегал посмотреть на лодку и отрезать очередной кусок змеюки, если не провоняла. Дерево выстояло, лишившись половины суков, сама посудина лежала в лесу, перелетела через валежник, натянув веревку, как струну. Вдоль берега за утесом мелькнул силуэт. Легким бегом с бластером наготове проследовал туда. Никого. След на песке, след человека смывали волны!
Паника и радость смешались воедино. Дикари или поумнее? Присмотрелся повнимательнее, определил, это нога подростка, хотя и моего размера. Давление на песок в два раза меньше. Значит, испугался, кто придет следом? Быстрее вернулся в лагерь.
– Что делать собираешься? – спросила Софья.
– Срочно отплывать, разговаривать с аборигенами попробуем из лодки, – предложила Эврика.
– Хорошо бы, но наш корабль лежит в лесу, заваленный валежником. Пока доставим в море, пройдет уйма времени. Остаемся здесь, земля предков защитит нас. По крайней мере, я не встретил никаких следов их посещения этих мест, – возразил я.
– Пусть так. Потом как прорвемся к морю, если они окажутся дикарями? И, скорее всего, оно так и есть, раз не посещают город, – раздраженно выкрикнула Эврика.
– Твоя правда, резать бластером людей – это уже было в прошлом. Попробуем успеть.
Прихватили немного находок, бурдюк с водой, чуть не забыли Софью, выбежали на берег. Кромсая бластером валежник, очистили проход и… отступили. Со стороны утеса бежала толпа дикарей. Пришлось вернуться в город, предварительно забросав лодку ветками.
– И что теперь? – спросила Эврика.
– Ждать.
– Живут они вместе, организованно, значит, не совсем дикари, – высказалась София. – Знание многих языков и психологии человечества дает мне право на первую встречу.
– Язык на планете один, а твоя психология до фени дикарям, впрочем, ступай, если дойдешь, – съязвил я. – На встречу должен идти воин, тогда дикари расценят поступок правильно. Ты видела средь них хоть одну женщину?
Ждать пришлось недолго, через час блокады на луг вышла толпа дикарей, перед собой на длинном шесте несли голову змеи. Без криков прошли сто метров, бросили ее наземь и с криками убежали в лес, оставив рядом с ней одного воина. Он стоял на месте, не шевелясь, казалось, он вообще не мог шевелиться.
Решение пришло само. Эврика затаилась в засаде, я с трансфером на груди и гибуком в руке, если что, отброшу в кусты или она установит щит, в другой – лазер, шел на установление дипломатических отношений. Догадка моя подтвердилась, человек стоял, связанный по рукам и ногам, в дополнение еще привязанный к шесту с головой.
– Это ритуал жертвоприношения, неужели необходимо убить? Какой ужас! – холодным тоном прошептала София.
– Никто никого убивать не собирается.
Прикинув расстояние до леса и полета стрелы, я остановился за тридцать метров от воина.
– Здравствуйте! Счастливой охоты, – неуместно по отношению к воину, первое, что пришло в голову, выкрикнул я.
– Мы пришли с миром, – моим голосом добавила София, не вылезая из ящика.
В ответ посыпались слова, как горный поток, шумно и неразборчиво. Речь шла на планетарном, но в таком далеком родстве, что из ста слов выделялось одно подлежащее рассмотрению. После длительных переговоров сделали вывод, племя очень радо возвращению человека-бога. Который освободил их от его же наказания за их грехи. В дар преподносят лучшего воина для услужения и сопровождения по острову.
– Хорош воин, если пришлось привязывать к шесту, чтобы не сбежал, – шепнул я Софе.
– Это часть ритуала, мы можем его взять или убить, – возразила она.
– Ну ты и кровожадная. Все неймется убить кого. Забираем с собой на дальнейший допрос.
– Благороднее развязать и отпустить, самим идти следом.
– Ага, если у них возникнут сомнения, нас могут и съесть. Принять подарок намного благороднее. Психолог человечества, – съязвил я.
Эврика развела костер, блеснув лазером для эффекта. Положила последние куски мяса с останками чешуи на угли. Воин молчал, широко открыв рот и глаза. Не торопясь, завели разговор.
– Архимед, – представился я.
– Эврика.
– София, – послышалось из коробки, пока всё окутывалось туманом.
Туман медленно оседал, представляя взору саму богиню. Сверкая многочисленными украшениями, платье переливалось всеми цветами радуги, вокруг фигуры горела аура. Воин упал на колени, ударился головой о землю и быстро-быстро запричитал в ужасе.
– Опять устраиваешь представления, до смерти перепугаешь, говорить не сможет, – возмутился я.
– Ты сам говорил, чтобы не заподозрили. Они хотят видеть бога, почему бы не предоставить возможность? – обиделась Софья.
– Снова у человечества прорезался порок величия, сравнивать себя с богом, – осадил ее.
Подсел к воину, похлопал по плечу. Еле уговорил подняться.
– Как зовут тебя, великий воин?
– Сокофл, – с дрожью на губах выдавил он слова.
Посмотрел на Софию, она приняла свой любимый вид, оранжевый комбинезон, и повернулась вполоборота к нам, обиженно надув губки. Эврика угостила мясом. Воин осторожно, дрожащими руками, поднес его к губам, пробормотал себе что-то под нос, зажмурившись, откусил кусок. После перерыва на прием пищи разговор продолжили.
Племя называется Нубуки, поклоняются пяти Великим Воинам. Они, прежде чем вознестись на небо, дали жизнь их роду, освободив предков от страшной болезни кожи, которая задушила всех грешных. В память об этом, чтоб не забывали о грехах, по весне на остров приплывают большие змеи в болезненных кожах. Они в листве откладывают яйца и уходят назад, некоторые опоздавшие к спариванию продолжают поиск себе самок, нападая на людей.
Раз в год шаман просит помощи у могучих Воинов, благословения на очистку острова от напасти. Все от мала до велика выходят на охоту, многие не возвращаются. Дети и женщины, шедшие цепью за воинами, разгребают листву, уничтожая яйца. Десять лет назад одно яйцо было не найдено, вылупившийся змееныш уполз в горы искать пропитание. На Родосе нет диких зверей, в основном птицы, гнездящиеся на скалах.
Удав повзрослел, спустился в долину, наказать человечество за грехи. Вначале осторожно, на дальних полях, затем, покрывшись проказой, как броней, смело ползал по округе. С материка всегда приплывали молодые особи, с ними сравнительно легко справлялись воины. Но после шести лет кожа удава покрывается грубой чешуей, непробиваемая копьем, чем и воспользовался Аид.
За последние четыре года змей сократил население в два раза. Шаман объявил о приходе Судного Дня, и все ждали Конца Света. Рожать стали меньше, хозяйство пришло в упадок. Теперь, когда явились Спасители, племя воспряло духом. Благодаря великому воину, то есть мне, непревзойденной наезднице, укротительнице змей – Эврике, – посланным богиней Софией, на остров вернулась надежда в будущее.
Племя развивалось неплохо, шестьсот лет назад в последний раз являлся к ним бог, предупредил, чтобы больше не ждали его появления и полностью полагались на себя, исчез навсегда. Он покинул их за содеянный Великий Грех – повреждение ритуальной кожи Великих Воинов, без которой нельзя произвести ритуал для беседы с богом. Черный магический квадрат умолк навсегда.
– Что-что умолкло? – холодный пот окатил меня.
– Такой же, как у вас, телепорт бога – оракул, − он ткнул мне в грудь. – У вас висел он раньше при встрече.
– Здесь есть гибук, и у него села батарея. Опасности не вижу, предлагаю идти к ним, – возбужденно залпом выпалил я.
Возражений не последовало. Без промедления мы вышли на окраину города. Племя возникло внезапно в непосредственной близости. Встречать вышел очень старый человек, его медленно вели под руки два загорелых воина. При приближении они упали на колени.
– Извините, что не могу припасть на колени, как все, болезнь суставов приближает мой день вознесения, если я упаду, то этот день наступит сразу, – вначале возбужденно, со страхом, но, видя нашу реакцию, закончил речь улыбкой.
– Преклонения нам совсем ни к чему, все мы смертны и живем в одном мире. А смерть принимать настоящему воину надлежит гордо и без страха, – ответил я.
– Это я преклоняюсь перед вашими преклонными годами, овеянными мудростью, когда молодые воины горды шествовать возле вас, – продолжила Эврика, отвесив поклон в пояс.
Я застыл, открыв рот, таких речей от нее никак не ожидал.
– Вот кто настоящий дипломат! – прошипел Софье.
Шаман потерял дар речи, похоже, суставы совсем превратились в цельную кость. С трудом я сдержал смех. Где это видано, чтоб посланница бога кланялась простому смертному? Перебросившись словами приветствий вперемешку с извинениями, процессия двинула в обратный путь. Он пролегал через весь остров на южный берег. Старец упрямо шел, не уступая молодым, только болезненное выражение лица при каждом шаге говорило о переносимых муках.
– Вам тяжело идти, мы сделаем носилки и понесем вас, – предложил я.
– Человек должен жить, не обременяя других.
– Но вы правите селением, выдавая мудрые советы. Они не менее ценны, чем простая работа на земле.
– Советы можно давать, сидя в хижине, а не шастать по острову, это моя проблема.
– Но не видя обстановки на земле, трудно подыскать правильное решение, – не уступал я.
– Если не можешь, уступи другому и оставайся советчиком, – сказал, как отрезал, давая понять, что разговор на эту тему окончен.
Помолчав, добавил:
– Народ не отпускает.
В горах шаман объявил привал с ночевкой. Он очень часто посматривал на Эврику, обеспокоенно качая головой. Ее бледный вид привлек и мое внимание.
– Эврика, ты плохо себя чувствуешь?
– Все хорошо, токсикоз немного мучает.
Утром спустились с гор. Здесь на протяжении всего пути с двух сторон росли ухоженные дивные растения, племя само их садило и за ними ухаживало, это нас, лесных варваров, очень удивило. Золотистая низкорослая рожь колосилась на полях, спелые крупные колосья сгибали стебли, норовя сломать их, сильно отличалась от нашей высокой с небольшим колоском. Старец назвал ее пшеницей. Ближе к деревне ровными рядами росли плодовые деревья, демонстрируя обилие и разнообразие плодов. Заметив мой голодный взгляд, шаман сделал неуловимое движение, и воин в мгновение сорвал плод, на бегу очистил, разделил пополам и подал нам.
Сладкий сок апельсина потек по бороде, так и не утолив аппетит, пришлось следовать мимо божественных фруктов и глотать слюну.
− Все саженцы съедобных фруктов и овощей привезены с Большой земли. Там они растут огромными лесами, полями, − вздохнув, добавил. – Но ящеры жизни не дают, их так много. Нам же приходится их взращивать, может, это и к лучшему, труд не дает разлагаться обществу – обрастать ленью, – а перед голодом все едины.
Я про себя улыбнулся, услыхав про мою великую Лень.
Деревня, нет, не то… Хижины стояли по нескольку штук кружком, выстраивали прямую линию. В центре селения, как полагается, размещалась площадь с большим пепелищем, огороженным камнями. Напротив площади в стороне находилось огромное сооружение пирамидальной формы, сверкая гранями на солнце. За ним далеко в море, где с двух сторон каменные хребты, торчащие из воды, образовывали залив, прямо над входом возвышалась красно-желтая фигура человека-исполина.
– Ой, кто это? – Эврика одернула меня.
– Это бронзовый страж залива, появился аккурат пред вашим приходом, месяц назад. Принес знамение, о вашем… приходе, – старец внимательно посмотрел на Эврику, затем на меня.
Тревога о нашем простом происхождении закралась в его душу.
– Родосский колосс, он же статуя бога Солнца Гелиоса. Высота 36 метров, возведен в 305 году до рождества Христова. В 222 году до нашей эры после землетрясения утонул в море, восстановлен в 2051 году, охраняется как чудо света. Появление его говорит о разрядке батареи, – прочитала лекцию из истории богиня.
