Читать книгу: «И темное восстанет», страница 4

***

Всю дорогу до места проведения призыва мы молчали. Вернее, сперва Марта с Аэроном хотели о чем-то поспорить, но вовремя вмешался Норман.

Как выяснилось, Аэрону не понравилось, как Марта открыто вмешалась в ЕГО «дело» и тот факт, что помимо их двоих, были еще Норман, я и Лис, его не останавливало. Дескать, это же ОН предложил гениальную идею о раскрытии правды, мы ж не додумались, значит и капитан тут он, а Марта, поначалу прикинулась божьим одуванчиком, а потом, БАЦ и сама взяла правление в своих руки. Так что, не вмешавшийся вовремя Норман, всему нашему плану пришел конец. По мнению Лис, которая, как и я отмалчивались всё это время, мы были на волоске большого скандала. Не говоря уж о том, что поставили под угрозу не только призыв Лилии, но и нашу дружбу.

Когда уже вмешалась я, подмечая, какую работу проделал каждый, он задумался. Когда Лис напомнила, как она добывала информацию в библиотеке и тот факт, что Нот (завидущий библиотекой призрак) еще неделю приходил к ней по ночам, то ли убить, то ли напугать, он нахмурился. А когда Норман спросил, чего же на самом деле Аэрон испугался – встретиться с Лилией или последствия призыва, – Он не просто замолчал, а на какое-то время потерялся. После чего, примирительным тоном извинился и до самого места назначения не проронил и слова.

Да, Аэрон Кэлэндайн был самом вспыльчивым в нашей пятерке. Но, как правило, очень быстро отходил. Может, потому что у него завышенные требования к себе, обусловленные тем, чтобы доказать родителям свою значимость, а может устал быть в тени Нормана, да, как грустно бы это не звучало, но Аэрон прямо-таки конкурировал с де Лазари и при каждом удобном случае, пытался всячески перехватить инициативу в свои руки. В отличие от крепыша Нормана, он был высокий и худой, с короткими черными волосами и карие глазами. Симпатичен и довольно мил, если всё идет по его сценарию.

И если, не смотря на все разногласия, мы дружим, значит Аэрон был хорошим парнем, со своими тараканами и заморочками, как и у каждого из нас.

Разве нет?

Место призыва мы выбирали долго и тщательно. Во-первых, чтобы нам никто не помешал, а во-вторых, чтобы нас, собственно, не застукали. После долгих споров, выбор пал на полуразрушенное помещение, когда-то служившее башней стражей порядка.

Сейчас же, в сгущавшихся сумерках, потолок казался невероятно высоким, а стрельчатые своды придавали месту особую атмосферу мрачности. Каменные стены кое-где были обвалены, зато такой же каменный пол, исписанный неизвестными рунами, сохранился в отличном виде. Тихо, пустынно, в какой-то степени даже таинственно. В общем, то, что нужно.

– Бррр…сегодня тут жутковато. – Озвучила мои мысли Лис, осматриваясь по сторонам.

Туман появился внезапно. Сплошной пеленой укутывая расписной пол и, как хищник, накидывался на каждого из нас, скрывая друг от друга.

Когда он приблизился к Норману вплотную, рядом зажегся огонек света и плотные клубы тумана будто испугались и отступили, давая возможность снова видеть друг друга.

– Кажется, богине не нравится наша идея. – Беспокойно сказала Марта, разглядывая плотные облака, кружившие возле нас.

– Опять начинаешь. – Раздраженно бросил Аэрон, поджимая губы.

– Аэрон, ты становишься невыносим! – Воскликнула я, не сдержавшись. – Да что ты пристал к этому призыву?

Парень недовольно посмотрел на меня и быстро проговорил: «Это личное», затем отвернулся и начал нервно доставать из заранее подготовленного рюкзака: свечи, веревку и пучок трав.

– Личное, значит. – Сухо сказал Норман, недоверчиво прищуриваясь.

Быть может и личное, Аэрон никогда не рассказывал о своих любовных подвигах и тот факт, в каком прескверном настроении находился он, говорил не о многом, но явно о том, что здесь замешан не только глубокий интерес раскрытия преступления.

Безусловно, ссориться с Аэроном никто не хотел, хотя он порядком и надоел за последние недели, но и рисковать собственными жизнями, не зная истинной цели, никто не собирался.

Однако, сейчас Кэлэндайн с невозмутимом видом чертил пентаграмму, а все остальные, действующие только одним им известным целям, помогали выкладывать свечи и зажигать травы.

Когда небо заволокло черными тучами, а снаружи раздался предупреждающий гром, Аэрон поднялся с колен и сказал:

– Похоже, всё готово. – Он придирчиво осмотрел меловой рисунок и удовлетворенный увиденным, продолжил. – И судя по взбесившемуся туману и надвигающийся грозы, времени почти не осталось.

Я прикусила губу, прислушиваясь к неясному чувству тревоги и четкому ощущению чего-то нехорошего, неправильного. Хотела было озвучить свои сомнения, но остановилась, вспоминая безжизненное лицо Лилии и эти кровяные печати, оставленные преступником. Я честно искала, упорно перелистывая книгу за книгой в библиотеке, высматривая хоть какую-то информацию об этом, но не нашла ровным счетом ничего, ни одного даже крохотного упоминания. Так что, единственным шансом приоткрыть завесу тайны, была убитая белокурая первокурсница. Как кошмарно это не звучало.

– В чем дело, Морта? – бросил беспокойный вопрос Норман. – Выглядишь потерянной.

Я отрицательно мотнула головой.

Призыв всё равно состоится.

Здесь.

Сейчас.

Они призовут Лилию, допросят и отпустят. Всё. Ничего не произойдет. Не успеет.

Ох, чувствую же, как ошибаюсь.

Но…

– Что ж… – Норман окинул нас взглядом. – Давайте скорее начинать.

Аэрон шагнул в пентаграмму первый, поднимая с пола веревку и крепко зажимая в руках, следом встали я с Лис, немного поколебавшись заняла своё место Марта, а круг замыкал Норман, смыкая веревку в точно такую же фигуру.

Так как сама идея была Аэрона, то и начинать ему и поняв это, парень кивнул, четко говоря:

– Мы собрались здесь, чтобы провести призыв духа Лилии Орбант…узнать правду…проститься… – Он на минуту замолчал, опуская глаза. – И видит преподобная Богиня Альфа, что нет в нас злостных умыслов, что мы хотим помочь…помочь другим.

Аэрон замолчал. Даже туман, круживший рядом, затаился, прислушиваясь.

Свечи, безмолвно стоящие в лучах пентаграммы, резко ожили, полыхая белым огнем. После этого, пятиконечная звезда словно наполнилась, испуская зеленоватое сияние, окутывающая нас призрачным маревом.

Веревка накалилась.

– Не выпускать из рук! – Рявкнул кто-то из парней, голос было не различить.

И я перехватила горячий жгут, стискивая зубы.

Больно.

Очень.

Круг. Из него не выбраться. Нельзя.

Послышался шёпот. Кажется, это был Аэрон. Я, собрав все силы, подняла глаза. Да, это был он. Его щеки горели, волосы растрепались, на лице застыло безумное выражение. А внизу клубился туман, плотный, беспроглядный. Он тянулся к каждому из нас и резко, будто ужаленный, отступал.