Читать книгу: «Лунная мелодия», страница 4

Каждый шаг давался с трудом, все происходило словно в немом кино при замедленной перемотке: вот я подошла к постаменту, вокруг которого по золотой окантовке изображены непонятные символы, Катарина отдает билеты, мужчина нажимает на символы.

Волнение, любопытство и азарт захлестнули водоворотом, я уже не могла понять, что именно я испытываю.

Перед глазами  словно множество мелких золотистых песчинок закружились в невероятном танце, по телу прошел легкий колющий озноб, крепко вцепилась в руку матери, готовая к тому, что мое тело распадается на тысячи атомов… Но тут хоровод из золотистых песчинок медленно опадает, и мы стоим уже в другом зале.

– Все? – удивленно спрашивая, пролепетала я.

– Да, – раздался рядом голос мамы. – А ты боялась, – стыдно признавать, но я не то что боялась, я была в безумной панике.

А здесь хоровод песчинок покружился и все, мы в другом городе, за сто километров от дома. Да наши б на Земле все бы отдали за такое перемещение! Это ж в пробках не стоять, в маршрутке не давиться. И у меня всегда возникал закономерный такой вопрос, куда рано утром, когда все в городе спешат на работу или учебу, едут наши старушки? Ну, неужели, нельзя подождать пару часов, и езжай ты свободно на свой рынок закупаться. Нет же, им надо ехать именно в тот момент, когда маршрутки забиты, и высказывать свое недовольство всем вокруг.

Не спеша, уверенно спустилась следом за мамой, чтоб не потеряться, вцепилась мертвой хваткой в ее руку. Здесь зал был чем-то похож на предыдущий: такие же каменные песчаные стены, деревянные лавочки вдоль стены, но светлее или мне так показалось после перемещения.

– Готова ко встрече со столицей?

– Не знаю, – честно ответила Катарине. – Впечатлений за утро столько, что уже страшно, что дальше будет…

– Только хорошее, – прошептала она в ответ. – Сейчас возьмем экипаж, заселимся в гостиницу и пойдем  в Академию.

– Так все быстро, мне кажется, что я не готова.

– Это от волнения, – быстро мне ответили. Затем она подняла руку, как мы обычно на обочине ловим такси, и через пару минут к нам подъехало такси с рогатыми лошадьми.

Приоткрыв деревянную дверь, Катарина пропустила меня вперед. Внутри все было обшито темной тканью, кожаные мягкие сиденья, на дверце темно-синяя занавеска. Подсела ближе к окну: хотела хоть чуть-чуть рассмотреть город.

Большие трех- и четырехэтажные здания с куполообразными крышами светло-бежевого, орехового и радужного сине-зеленого цвета, огромные арочные мозаичные окна, мраморные колонны, гранитные ступеньки, разноцветные деревья и цветы, украшающие фасад зданий,  тротуар и ровные серые  каменные дороги – все это смотрелось довольно гармонично.

Катарина дала распоряжение извозчику и присела рядом. Всю дорогу до гостиницы мы ехали молча, я с любопытством  разглядывала прохожих, на глаза попалась довольно интересная компания: стройная, счастливая  девушка в окружении четырех молодых людей, двое из них поддерживали ее с двух сторон за руки, блондин шел чуть впереди, а рыжеволосый огненный парень с довольной улыбкой насмешливо поглядывал на них. Странно и непривычно было смотреть на них, я уже и забыла, что в этом мире это впорядке вещей. Со стороны они выглядят счастливыми, не было ревности или обиды.

Тем временем экипаж остановился возле двухэтажного здания с гордым названием “Йогин”, каменные темные ступеньки вели к огромным резным деревянным дверям. Вышла следом за Катариной, уверенной походкой она направилась в сторону здания, я же чимчиковала следом словно привязанная, да и потеряться не хотелось.

С легкостью приоткрыв дверь, я проскользнула следом за мамой. В холле за  темной деревянной стойкой стоял молоденький темноволосый паренек с необычными фиалковыми глазами, чтобы не выглядело, будто я на него засматриваюсь, стала осматривать помещение. Темная лестница, которая вела наверх, светло-персиковые стены, картины с пейзажем в рамках под цвет лестницы.

– Доброе утро, я заказывала номер на двоих на имя Линдон, – обратилась Катарина к  пареньку.

– Доброе утро, добро пожаловать, ваш ключ, госпожа, второй этаж, пятый номер,  – произнес паренек протягивая ей камень на веревочке, в форме ключа.

– Благодарю, – Катарина не спеша стала подниматься вверх по лестнице, я же, как наблюдатель, пошла следом.

И только в комнате Катарина позволила себе расслабиться и улыбнуться. Осмотрела беглым взглядом комнату – светлые стены, две односпальные кровати, большое окно, столик с двумя стульями; большего и не надо для одной ночи.

– Не будем терять времени, оставляй вещи и пошли. Мы должны успеть, – она перевела взгляд на меня. – Ты такая бледная, не переживай, – легко сказать, трудно сделать; выдохнув обреченно воздух,  произнесла:

– Постараюсь, – и ничуть не соврала. Не обещаю, что все  пройдет гладко, и от переживаний я ничего не напортачу.

– Тогда пошли, стойкая моя, – ласково погладила меня по голове мама, говорить стало сложно, и я просто кивнула.

Оставив вещи и повесив охранное заклинание, мы покинули гостиницу. Академия, и правда, находилась через квартал от гостиницы – она величественно возвышалась над другими зданиями, казалось, серебристое куполообразное здание уходило куда-то ввысь, за небосвод. Здание из гладкого серебристо-голубого камня  будто светилось изнутри, переливаясь в лучах солнца. Могучие колонны портика, огромные арочные окна с белоснежными колоннами по бокам и высокий завитый  растением забор.

Всего пару метров меня отделяло от него, какое-то свербящее чувство не давало мне покоя, а я все никак не могла поймать его за хвост.

– Вперед, – подтолкнула меня в спину мама.

– А ты? – удивленно спросила у неё.

– Родителям нельзя заходить на территорию Академии, – извиняющимся тоном проговорила мама. – Я подожду тебя в кафе напротив, – указала она рукой в сторону маленького заведения, где  за столиком сидели посетители, скорей всего также в ожидании детей.

– Хорошо, – собралась я с духом и вошла в ворота Академии.

  Глава Одиннадцатая

           Поступление  и первое испытание на прочность

  Серебристые кованые ворота были распахнуты, словно приглашая студентов. Очень волнительно и опять же немного страшно, поймала себя на этой мысли. Только здесь я начала испытывать такие эмоции, как волнение перед чем-то новым и интересным, страх перед ним и адреналин, дома я уже и забыла, каково это, всегда все размеренно, кроме последнего случая.

Бежать уже некуда, ступила своей ножкой  тридцать пятого размера на светлый гладкий камень и  вперед к новой жизни! Я шла мимо серебристых деревьев, бело-голубых цветов; огромная женская статуя в окружении цветов лунного света стояла на пути посетителей, она встречала, протягивая руки, из которых текла серебристая вода, стекающая словно в никуда. Сама же  женщина по доброму улыбалась и будто вглядывалась белым каменным взглядом прямо в душу. "Луноликая”, –  проскочила мысль в голове, и я уверена, что права в своей догадке.

За ней изваянием стояла светлое здание Академия,  переливающееся в лучах утреннего солнца. Светло-серые ступени вели мимо белых мраморных колонн, покрытых  узорчатыми нежно-голубыми цветами к белой резной двери, которая была   приветливо  распахнута.

Воодушевленная окружающей красотой, я смело сделала шаг, и тут же была сбита с ног норовистой девицей. Больно ударилась копчиком о плитку, да так и сидела, ошарашенно глядя на светловолосую девицу, волосы которой  были  уложены красивыми волнами на плечах. Ее дорогое платье кораллово-персикового цвета, подчеркивало фигуру. А в руках она теребила бумажку. Он вперила в меня прищуренный взгляд, а в небесно-голубых глазах метались молнии.

– Что сидишь? Что, встать не можешь? –  раздраженно спросила девушка.

– Нет, жду, когда ты извинишься и подашь руку, – я даже удивилась своему спокойному тону.

Немного пухлые губы скривились в нехорошей улыбке.

– Ты от меня ждешь? – сладко переспросила, затем повела носом: – Смесок, – с отвращением прошептала красотка. – Не смей стоять на моем пути, таким здесь не место. Поняла? – кажется, извинения я не дождусь.  Решила приподняться, но тут же получила острым носком туфли по ноге: – Когда я спрашиваю, низшая, ты отвечаешь.

Желание расплакаться, убежать, скрыться, но, подавив комок слез, нашла в себе силы подняться.

– Не поняла и понимать не собираюсь, а тронешь меня – пожалеешь, – совершенно спокойным тоном ответила. И обошла совершенно ошарашенную мамзель. Нога болела безумно, у нее что, железный наконечник? Но даже это уходило на другой план, так как больше всего я была довольна собой – я смогла ответить и перебороть свой страх.

Столько лет меня гнобил супруг, что я и забыла, как это, отвечать на оскорбления. Ровной походкой, расправив плечи, я направилась в сторону дверей.

– Ты не поняла меня? – возмущенно спросила вдогонку девица, не стала поворачиваться, ответила уже в дверях :

– Это ты, похоже, плохо поняла меня, – и скрылась в дверях. Как говорится, нужно уметь вовремя дать деру. Очень надеюсь, что в Академии мы с ней пересечемся и, кажется, врага себе я уже нажила.

За дверью меня встретило огромное куполообразное помещение. По светлому потолку вились серебристые цветы, белые колонны словно поддерживали этот небосвод из цветов, а голубые стены и серые- мраморные панели подчеркивали простор. Такого же цвета ступеньки вели к светлому столу, за которым сидел темноволосый  молодой человек с невероятно бирюзовыми глазами, в темно-синей форме. Не раздумывая, направилась к нему:

– Доброе утро, – поздоровалась сразу, как только подошла.

– Фамилия, – безэмоциональным голосом поинтересовался парень приятным голосом.

– Зорина Лидон, – какие они все приветливые, права мама – хищник на хищнике.

Пока он меня записывал, перевела взгляд на темную дверь в светлой обители,  у которой стояло уже три человека.

– Пятая будешь, Линдон, и лучше провали поступление: смескам не дадут  учится здесь, – все таким же ровным тоном произнес парень.

Вот до жути стало обидно за них, смотри нацрасы какие. А благодаря кому появились смески?!

– Благодарю за совет, но решать мне, – холодно ответила, больше мне с ним разговаривать было не о чем.

Мда, нелегко мне здесь придется. К стоящей компании подходить не стала, облокотилась о колонну в ожидании своей очереди. Странность заметила сразу – поступающие входили, но не выходили. Но не съедают же их там, скорей всего, есть еще одна дверь, предположила я.

Стоило моей очереди подойти, как моментально скрылась за дверью, так как стоящие за мной поступающие абсолютно не скрывая шептались и возмущенно поглядывали в мою сторону. Что ж, вот такая я нехорошая, редиска, подавитесь?

В таком же светлом помещении за длинным светло-серым столом сидели преподаватели в серых мантиях. Решительность моментально испарилась, я готова была бежать обратно за дверь, чтобы не видеть изучающие и внимательные двенадцать пар глаз. Казалось, вердикт мне уже вынесли. Прикрыв глаза, собралась с духом. Что ж, была не была, я уже пришла.

– Доброе утро, – голос все же предательски дрогнул.

– Представьтесь, пожалуйста, – произнес мужчина. Его черные волосы были прихвачены в хвост. Пронизывающие черные глаза, обрамленные черными длинными ресницами, прикушенные губы, задумчивый вид… казалось, он о чем-то уже размышляет. Все та же темно-синяя форма, которую я уже видела в зале телепортации, поверх нее накинута серая мантия.

– Зорина Линдон, – все более не уверенно прошептала я.

– Ваше рекомендательное письмо .

– Его должен был прислать господин Готтард Делон, – решительность таяла катастрофически быстро, как первый снег на солнце.

– Руберта, – обратился брюнет к сидящей неподалеку блондинке, как в моем бы мире выразились, крашенной, с ужасным желтым цветом волос, но, по-моему, она так не считала, надменно, с превосходством глядя на меня через полуопущенные длинные черные ресницы. Ее накрашенные ярко-красной помадой губы растянулись в улыбке, когда она произнесла:

– Я думала, у нее ума хватит не приезжать на поступление, смескам не место в нашей Академии, – протянула документы мужчине.

Внимательный взгляд черных глаз и холодный тон:

– Смесок, –  в темных глазах на долю секунды загорается красный огонек, дракон, мама говорила, что когда они в человечьем обличии, их очень сложно отличить от других жителей. Единственное, когда он недоволен или зол, появляется красный огонь в глазах.

– Да, – прошептала, сглотнув.

Он внимательно просмотрел письмо, написанное господином Готтардом, периодически бросая на меня недобрые взгляды.

Мрачную тишину развеял старческий, умудренный опытом голос сидящего рядом мужчины. Его седые волосы заплетены в тугую косу, выразительные слегка приподняты брови, зеленые невероятного цвета глаза, смотрящие изучающим взглядом. На сложенные домиком руки мужчина  положил свой острый подбородок.  Немного заостренные уши слегка выглядывали из-под волос. И  темно-зеленая форма, поверх  которой наброшена серая мантия.

– Луц, не в нашей компетенции отказывать в поступлении.

– Кэррик, она смесок, – недоуменно и с отвращением ответил брюнет, будто меня здесь и нет.

Волна негодования и злости  поднялась внутри, мне надоело молчать, и так ясно, что учится мне уже здесь не дадут.

– А благодаря кому произошли смески? – обреченно прошептала, задавая вопрос, который разнесся эхом по залу  – Не вам ли, драконы, захотелось власти и доказать, что вы лучшие? Не вы ли  уничтожили лунных, тем самым разозлив Великую Богиню? Не благодаря ли вам смески перестали брать сильного зверя от родителей? Так может это вам нужно запретить появляться, как опасным для общества? – злость и раздражение начали переполнять меня, требуя выхода.  – И вы  смеете запрещать поступать мне, жертве ваших деяний? – позади что-то загудело, но я этому не предала значение.

Может, Лунные и были добрыми и нежными созданиями, но не я, та, что родилась на Земле, та, что видела уйму несправедливости в жизни, боли и горя, прозябала с детства в нищете, лишенная материнской любви. Та, над которой издевались и гнобили в классе, порой загоняя для развлечения по территории школы. И даже в училище продолжались издевательства и насмешки, только дома, в объятиях бабушки, я   находила покой и умиротворение. И сейчас все заново повторяется. Вот только я больше не буду жертвой!!!!

– Успокойтесь, – донесся успокаивающий голос незнакомого мужчины.

– Нет, – твердо произнесла я, перед глазами словно темная пелена стояла. Мой слух обострился, казалось, муха пролит, я услышу по телу прошел легкий озноб

– Успокойтесь иначе мне придется против вас применить магию, – продолжал все тот же голос.

– Попробуйте, – насмешливо ответила. –  Вы только и можете, что применять и издеваться, – мне казалось, что я вновь вернулась в детство: вот я складываю в портфель учебники, одноклассники как обычно шепчутся между собой, но я к этому привыкла и не обращаю внимания, быстро покидаю класс. Они догоняют меня, начинают толкать, в открытую смеяться надо мной. Я бегу, они за мной, в голове мысли только о том, чтоб спрятаться и переждать, но нет, они словно хищники, почувствовавшие запах жертвы, не отстают, идут по следам, загоняют в угол, чтобы там растерзать. Нет выхода: школа  и дорога. Я выбираю второе, все  равно, умру или нет,  но так больше не может продолжаться. С криком: "Стой”, – меня хватает местный продавец за руку, – ”Пошли, переждешь у меня”. И я без страха иду с той, что только что меня вытащила из-под колес проезжавшей машины, чтобы опять спрятаться в скорлупу.

Я  не жертва!!!! Не буду прятаться и страдать!!!!

Пелена перед глазами рассеивается, испуганные сосредоточенные лица преподавателей и твердый, уверенный мой голос разносится эхом:

– Вы отказываете мне в поступлении? – если так, для себя я уже решила, и совет магов будет об этом знать.

Я буду бороться за права всех смесков, я устрою им революцию, даже если буду одна на поле боя, но не сдамся.

– Мы вам не отказываем, – произнес сидящий в стороне мужчина, я узнала его голос, это он меня успокаивал, перевела на него взгляд.

Темно-серые распущенные волосы лежали  на плечах, сведенные на переносице брови, серые глаза, которые, казалось, смотрели в душу, и длинные черные ресницы, отчего глаза кажутся еще выразительнее. Да что ж такое, не на наращивание же они все дружно ходят, мне б такие. Темно-серая форма, ментал значит.

– Как мы заметили, девушка обладает сильной магией, – произнес целитель.

Удивленно на него посмотрела: интересно, когда я успела.

– Милое дитя, ты даже не заметила, – озадаченно прошептал Кэррик.

– Что? – наконец-то выдавила из себя.

– Ты маг воды.

– Я думала, целитель, – и повернулась назад, вспомнив, что позади что-то звенело.

У стены стоял огромных размеров медный чан, наполненный водой.

– Это оно звенело? – спросила, указывая на чан.

– Да, – ответил все тот же мужчина. – Почему ты решила, что целитель?

– Когда проходила испытание, господин Готтард сказал, что во мне есть немного магии от лунных, – не скрывая ответила, потому как уверена, что в письме он все изложил.

– Луц, – обратился  он к темноволосому в синем костюме. – Дай письмо, – протянул он руку.

С неохотой тот все же отдал письмо, с минуту Кэррик изучал содержимое письма, потом перевел взгляд на меня:

– Значит магия целительства и стихия воды, – он исследующим взглядом прошелся по мне с ног до головы, его рука потянулась к стоящей на столе деревянной шкатулке, но замерла.

Такая же шкатулка стояла в шкафу у господина Готтарда, когда я выбирала камни.

– Думаю, меня поддержат коллеги: за вашей спиной дверь, пройдете испытание – будите учиться, а нет, – откинувшись спиной на стул, сказал с хитрой улыбкой Кэррик.

Ладно, фиг с вами, пройду, но повернувшись, прифигела – там не одна, а две двери:

– И какая из? – спросила, указывая на двери.

– Вам решать, –  с той же улыбкой ответил мужчина.

– Лэр Кэррик, – обратилась Руберта к мужчине. – Это может решать только ректор.

– Пока его нет, я за него, – твердым голосом, я б даже сказала с толикой отвращения, мужчина осадил зарвавшуюся дамочку.

Что ж, дверь так дверь, смотреть на лица этих снобов, высокопоставленных лэров, нет никакого желания. А потому развернулась и устойчивым шагом направилась в сторону двух одинаковых темно-коричневых дверей. Выбирать долго не стала, меня влекла та, что находится по сторону сердца. Потому я без опаски протянула руку к серебристой ручке и, открыв ее, беспрепятственно вошла.

      Глава Двенадцатая

             Планы Великих

    Темнота, протяни руку – ладони не увидишь. Неужто ошиблась? В глубине помещения замелькал голубой огонек. Кажется, мне туда.

Медленно и осторожно ступая, кто знает, что меня ждет на пути, шла в направлении огонька. И чем ближе я приближалась, тем ярче он разгорался, а значит, я на верном пути. Огонек стал обретать форму сферы, которая парила в воздухе, окутанная легкой нежно-голубой дымкой. Руки сами потянулись к ней. Стоило ладоням коснуться сферы, как меня моментально затянуло внутрь.

И вот я стою на небольшой поляне. Вокруг зеленая трава, деревья, цветы,  напоминающие наши розы, только лазурного цвета.

“Если это часть испытания, тогда где?.." – крутится в голове мысль.

– В моем саду, – откуда-то позади послышался женский мелодичный голос.

От неожиданности испугалась, повернулась туда, откуда доносился голос. Возле дерева стояла женщина невероятной красоты:  густые волосы платинового цвета волнами лежали на плечах, длинные черные ресницы, из-под которых насмешливо смотрели полуночно-синего цвета  глаза, немного пухлые кораллового цвета губки с надменной улыбкой. Добавьте к этому  тонкую длинную шею и выпирающие ключицы.  Худенькая, в простом свободном платье цвета  темной лазури. При этом от девушки исходила власть и какое-то подавляющее чувство превосходства.

“Красивая”, – подумала про себя.

– Спасибо, Зоря, – мягким голосом произнесла незнакомка.

– Вы знаете меня? – удивленно спросила, в голове рой мыслей, одна лучше другой.

  Словно серебристый колокольчик прозвенел ее смех и, переплетясь с тишиной, эхом пронесся по поляне.

– Конечно, я всех своих детей знаю, – нежно улыбаясь, мягко произнесла незнакомка, вот только взгляд по-прежнему холодный.

– Богиня, – прошептала, осознав, кто перед кем стою.  И вот как с ней общаться? Опыта общения с божественными личностями у меня нет.

– Как с подругой, – пришел мне ответ. Ну да, конечно! Вот не верю. – Давай так, если тебе будет проще, – махнула рукой, и на поляне словно из воздуха возникли стулья и стол, на котором стоял чайный сервиз из белого фарфора, а также варенье в пиалке и печенье.

Не спешила садиться, какое-то свербящее чувство не давало покоя.

– Богиня Викки, – неуверенно, с запинкой прошептала я.

– Не бойся, – с долькой лени  произнесла она, присаживаясь за стол. – Присаживайся, поговорить нам надо.

Пока медленно, не спеша шла к столу, она продолжила говорить:

– Селена, Артемида, Диана, Бендида, Бастет, Иштар, Мара, Чан-Э, Амэ-но удзумэ, Даная, Шеларди, Ассирия, Аннит, Викки, – это не все мои имена: в каждом мире, в каждом времени мне давали разные имена. Мне понравилось, как ты защищалась перед драконом, и то, как ты ткнула его носом. Но только вот подумай, все ли драконы такие плохие?  Твоя мать, например, она приютила тебя, ухаживала, когда ты переместилась, приняла в род, дает надежду на будущее. И это я не беру в рассчет ее переживания, любовь, в конце концов, – делая небольшой глоток чая, произнесла богиня, глядя на меня.

А ведь она права. Я вызверилась на дракона, обвинила его во всех грехах против лунных, а ведь моя мама-дракон дала мне так много. Как и в каждой нации нет плохих и хороших, так и в каждой расе в тебе либо есть человеческое либо нет. Совесть, не скажу, что она меня замучила, я продолжаю считать себя правой, что высказала это все дракону.

– Браво, вот этого я от тебя и ждала, – отставив от себя чашку, восхищенно проговорила  богиня. – Я не ошиблась, когда договаривалась с Янусом,  переправляя в тот мир своих детей.

– Это сделали вы? – удивление, неверие – все это отразилось в моей интонации.

– Конечно, а кто ж еще? – ответила вопросом на вопрос. – Понимаешь, они все мои дети, и как каждая мать я не могу не любить даже самого провинившегося ребенка. Вижу непонимание в твоих глазах, – в ее голосе послышалось сожаление, и мне тут же пояснили: – когда  согласилась принять драконов, я взяла за них ответственность,  они стали мне такими же детьми, – несколько минут мы молчали, затем богиня продолжила. – Когда они только переселились, все было хорошо, лунные их приняли и во многом помогли, но вскоре старший сын императора влюбился в в единственную дочь императора лунных. Естественно, она не ответила ему, так он не был ее истинным, да и девушка была уже замужем за тремя истинными. Разум императора затмили обида, злоба и ревность. Вопреки предостережению отца он собрал драконов и пошел войной на лунных. На их защиту многие встали, – предопределила мой вопрос богиня. – Но его и это не остановило. Томимый желанием, он убил двух ее мужей, но ее и третьего мужа так и не нашел. Часть лунных переселилось в твой мир.

– А часть? – осторожно поинтересовалась я.

– Молодец, внимательная, – похвалила богиня. – А часть спрятали у себя демоны. Единственные, кто способен под самым носом спрятать так, чтоб никто не догадался, скрыть магией смерти.

Запах чая с запахом бергамота летал в воздухе. Не выдержав, я все же присела за стол.

– С Земли, – произнесла богиня.  – Знала, что оценишь.

– Почему другие решили уйти на Землю, и зачем надо было договариваться с Янусом?

– Понимаешь, как бы я ни любила своих детей, но понимала, что лунные с данной им магией не ценят то, что имеют. Вместо того, чтобы бороться за свою независимость, а они не слабее драконов, лунные пошли просить помощи у других рас. Их уничтожали, а они только смотрели на смерти близких и ничего не предпринимали, жалея себя, прося моей помощи. И я поняла, что так больше не может продолжаться, ведь если их возьмут в плен, в рабство, то они воспримут это как положенное, за свои прегрешения. И тогда я обратилась к богу времени,  чтобы часть народа переселить на Землю, он помог мне. И вот удивительная вещь, не многие смогли приспособиться, и только их дети и внуки начали хоть немного бороться, но счастья так и не находили. Я же не просто так их перенесла туда, – стала оправдываться богиня. – А чтобы они там  научились хоть немного бороться за себя, отстаивать свое. Но тщетно: они сами воспринимали все, как должное, и тому же учили своих детей.

Вспомнила свою мать. Вот про нее-то я бы этого не сказала: она всегда, везде и во всем ищет выгоду.

– Такие, как твоя мать, они потеряли свою душу, – прошептала богиня.

– В смысле, потеряли? – чуть ли не подскочила на стуле.

– А в том, что это был неудачный эксперимент. Они ищут, но не находят, бросают своих детей, чтобы найти себя, понять…  И так будет всю жизнь.

– Ну знаете! – не сдержалась я. – Как раз моя-то мать отлично знает, чего она хочет!

– Богато мужика, забыв про собственного ребенка, не испытывая к собственному дитя чувств? – мне  действительно казалось, что мама меня не любит. Порой она смотрела на меня  холодным взглядом,  будто сама задается вопросом. И ответ я услышала:

– Твоя мать и подобные ей лишены чувств, но это не значит, что я бросила вас. Вспомни, порой помощь тебе приходила из ниоткуда, и мне нравилось, что ты даже в самых сложных ситуациях всегда находила выход. Даже уставшая и выжатая, ты шла до конца, ты боролась. И мне это нравилось в тебе.

– Можно сказать, я ваш удачный эксперимент? – иронию в голосе скрыть не могла, да и не хотела, потому как вот именно такой я себя и почувствовала – собачка, которую постоянно водили за косточкой. Мне почему-то стало горько и обидно за маму. Ведь она могла быть другой, и я с самого детства могла бы иметь МАМУ. А все почему? Потому как такова прихоть богини.

– Ты не так поняла!

– А как? – громко отставила от себя чашку и позволила себе повысить голос. – Как? Может, объясните? Вы решили поставить опыт: выживут они в чуждой для них среде или нет? А что при этом испытывают подопытные, Вам не интересно, главное ведь результат. Ведь так?

– Так, – не ожидала, что она так легко согласится. – О последствиях я не подумала.

 Вот что на это ответить?

– Я не последняя лунная. И это радует. Где они?

– Когда-нибудь ты их найдешь, но в твоем приоритете должна быть учеба.

– Загадки, – обреченно посмотрела на шоколадную конфетку. Не выдержала и закрыла себе ею рот, молча жевала, при этом старалась на богиню не смотреть.  Темная злость словно покрывала мой разум.

С самого детства я старалась ее контролировать. Помню, однажды я избила в классе девочку и не помню как: перед глазами стояла темная пелена. Бабушка говорила, что с этой агрессией я должна бороться и контролировать свои эмоции.

– Этого не может быть, как я проглядела? – выдала сидящая напротив богиня.

А у меня такое дикое желание всю ее божественность ей на голову натянуть, но я продолжала молчать, про себя считать барашков и жевать конфету, которая к несчастью заканчивалась. Развернув еще одну, опять закрыла себе рот.

– Ты ее контролируешь, – опять ошарашенно прошептала она.

– Кого ее? – с набитым ртом произнесла я.

– Тьму.

– Какую, нафиг, тьму? – все, мне доктора Айболита. – Что вы  морозите? Я сейчас так зла, что, – беглый взгляд пробежался по столу. – Сожру все ваши конфеты, – и еще одну засунула в набитый рот, чтобы только его себе закрыть. А то на языке много чего вертелось нехорошего в адрес божественной натуры.

Пока ее громкий смех  не разнося по округе эхом:

– Лунное дитя света – носитель темной магии, – продолжала она смеяться. А я себя реально ощущаю тупой. Что, эксперимент провалился?

– И что это значит? – проглотила отвратительную сладкую кашицу, посмотрела на заварник. Так пить хочется. Вылив сладкий чай из чашки, налила себе покрепче.

– В твоем мире всегда велась борьба между светом и тьмой. Часть темной магии  твоего мира живет в тебе. И это не удивительно: не может быть добра без зла и наоборот, свет всегда ищет тьму, а тьма свет, – ловлю себя на мысли  что мне цитируют  китайскую философию.

Плевать на этикет, кладу локти на стол, вот от бабушки я б сейчас заработала, она всегда была его поборницей.

– Заключительная мысль сего какая?

– Ты раскрываешься в этом мире, в тебе просыпается магия, и твоей тьме здесь нравится. Она набирает силу, ты стала часто злиться, приходится постоянно себя контролировать себя, – будто диагноз читала богиня. – Вовремя Катарина уговорила поступать тебя в Академию, преподаватели здесь хорошие помогут справиться, – задумчиво  вымолвила она.

– Я превращусь в злую ведьму? – прошептала в ужасе: до меня только что дошли ее слова.

– Нет, работа над собой, учеба, и ты поймешь, как ее контролировать. И знаешь, я сделаю тебе маленький подарок, – произнесла, размышляя, Викки. Махнула в воздухе рукой, и в ее ладошке материализовалась серебряная цепочка с кулоном в форме снежинки, в середине которой был камень черного цвета.

– Это поможет тебе справится с тьмой, но когда треснет камень… Мне заранее жалко тех, кто будет находится рядом с тобой в этот момент.

– Я их убью, – от ужаса прикрыла рот, застегивая цепочку на шее, снежинка как раз легка в ложбинку между грудей.

– Вряд ли, но потреплешь знатно, – ее взгляд перешел на мою руку, где красовалось кольцо бабушки. – Я помню его, – она протянула к нему  руку. Указательный палец с аккуратным маникюром дотронулся до камня, который, будто приветствуя старую знакомую, засветился. – Вот значит как? Так даже лучше, – сама у себя спросила и сама себе же ответила.  Ай да Викки!

– А что это значит?  – переводя взгляд с камня на богиню спросила я, недоумевая.

– Позже узнаешь, – она загадочно улыбнулась. – Тебе уже пора, бедный мальчик заждался.

– Какой мальчик? – вот что за привычка перескакивать с одного на другое.

– Твой провожатый, а теперь выберем тебе факультет, – сказала, улыбаясь чему-то своему. И я вот как знала, что она готовит мне подлянку.

Откуда-то со стола взяла серебристый камень с разными вкраплениями: много зеленого и голубого, немного черного  и золотого, – и протянула его  мне. Настороженно взяла с ее ладони камень:

– Что это значит? – спросила, с удивлением его рассматривая.

– Тебе там все расскажут.

– Мы еще встретимся? -поинтересовалась у Богини.

– Конечно, двери моего храма всегда открыты для страждущих и вопрошающих, – послышался смех Богини сквозь нарастающий шум в ушах.