Читать книгу: «И снов нескромная невинность», страница 8

Даст или не даст?

Кто, как и почему влюбляется, что заставляет нас принять решение превратить нежные романтические чувства в частное семейное предприятие, подавая заявление на регистрацию брака – неважно. Наверно у каждого на то своя – особенная причина.

Лично я влетел в романтические отношения после продолжительного периода безысходного одиночества, в состоянии которого слишком часто тешил себя иллюзиями и таинственными мечтами, разыгрывая в воспалённом ожиданиями воображении сентиментальные сюжеты одной и той же – нежно-лирической направленности.

До жути хотелось любить и быть любимым.

То, чего невозможно потрогать, можно запросто придумать. Эффект присутствия гарантирован. В тоскливом уединении сцены иллюзорных свиданий получались детально расцвеченными, наполнялись горячими эмоциями и реально ощутимыми соблазнами.

Мне грезились настоящие чувства в ответ на взаимные признания и нечаянные прикосновения.

Если вдуматься – пьеса любви с первого взгляда была заранее, ещё до моего рождения написана, отредактирована, утверждена, разыграна, отрепетирована многократно и лишь ждала утверждения внутренним духовным худсоветом кандидатуры героини на самую главную роль.

В мире, который мы считаем сугубо материальным, любой объект легко меняет своё поведение и даже физические свойства от одного лишь внимания к нему.

Не правда ли – странный мир?

Инна была обычной, такой же, как тысячи проходящих мимо, но не оставляющих никакого следа в душе и биографии с одной лишь разницей – девчонка обратила на меня пристальное внимание: ей показалось обидным или вызывающим моё поведение.

Не вполне заслуженное мнение.

Я сидел, точнее, дремал, а она свалилась на меня, когда автобус основательно тряхнуло на глубокой ухабине.

Девушка вместо извинения начала скандалить. Видимо защищалась методом нападения.

Мне же ещё пришлось извиняться, чтобы не заводить неприятную разборку в тупик.

Слово за слово. Инна невольно привлекла моё внимание, я – её.

Скандал – тоже способ взаимодействия, пусть не такой позитивный как флирт, но не менее эффективный.

Иногда шумная перебранка позволяет довольно быстро навести надёжные мосты. В этом я убедился на том драматическом примере.

Банальной пикировки оказалось достаточно, чтобы внутренний контролёр сделал вывод – почему бы не познакомиться, если девушка настолько неравнодушна?

Дерзкая пигалица вполне годилась на роль соблазнительной романтической дебютантки: руки, ноги, талия, грудь, искорка в глазах, чувственные губы, взрывной темперамент. Как говорится – не догоню так согреюсь. В ней явно что-то есть, этакая чертовщинка, экзотическая изюминка.

Возможно, впечатлило и нечто большее, чего невозможно увидеть невооружённым взглядом, тем более понять, не дотронувшись.

Девчонку окутывал тонкий, соблазнительно женственный аромат, заставивший закипеть кровь и возбудить фантазию.

Роль соблазнителя, тем более влюблённого, я играл впервые, оттого слишком сильно волновался, по причине чего основательно перепутал тщательно отрепетированные в иллюзиях сценарные наработки, скомкав и исказив сюжетную линию ожидаемой романтической новеллы.

Кто знает, получилось бы что-либо интересное из нашей встречи, произойди она в иных обстоятельствах и в другой тональности.

Свидание получилось странным, несколько агрессивным, но её глаза заметно загорелись ответным восторгом, скрыть который Инна не сумела. Или не захотела.

Похоже, ей тоже было любопытно – чья индивидуальность способна взять верх.

Сам не понимаю, как я сумел воспользоваться щекотливой ситуацией, но мы познакомились, подружились, даже стали со временем близки друг другу.

И вот, позади конфетно-букетный период романтического ухаживания, свадьба, потрясающе сладкий с щепоткой перчика медовый месяц.

Семейные отношения изменили нас до неузнаваемости.

Месяцы сентиментально чувственной практики, пылкой страсти, ароматных и сочных до вывиха мозга интимных экспериментов – это не шутка.

Молодая жёнушка раздалась – совсем немного, но очень симпатично в районе соблазнительных ягодиц и в области талии: удивительная, весьма пикантная трансформация, прибавившая желания ей обладать.

Животик её округлился до размера среднего по величине арбуза, притягивая не только взгляд, но и потребность до него дотронуться.

К ароматам цитрусов и пряных трав от её нежного тела, как было тогда, в самом начале, прибавился запах сладкого молока и ещё чего-то настолько пикантного, что немедленно вызывало прилив крови в нижней части чувствительной мужской конструкции, стоило только уловить мимолётом её соблазнительный интимный запах.

Ещё недавно абсолютно не было нужды думать: даст или не даст: невеста, а потом жена хотела

близости постоянно, круглосуточно, всегда.

Всё изменилось мгновенно и вдруг.

Двигалась она теперь плавно, словно танцевала маленькие сценки из балета "Лебединое озеро".

Жена щедро, с нескрываемой нежностью задумчиво оглаживала набухающее брюшко, словно ласкала мурлычущую кошечку: закрывала глаза и уплывала в мыслях, в ощущениях далеко от того места, где находилась физически с блаженным и счастливым выражением на лице.

Инна стала задумчивой, противоречивой и немножко капризной, но по-прежнему желанной и соблазнительной.

Вот только уставала непонятно отчего и засыпала на ходу.

Проснётся, точнее даже очнётся ото сна, встанет с постели с закрытыми глазами, на ощупь накинет на плечи телогрейку и бредёт в сторону туалета, который, как это принято на селе, расположен во дворе.

Доходит Инна до двери в полудрёме и вдруг вспоминает, что давно уже осень, что на улице слякоть, что там промозгло и зябко, а ещё лужи по колено и размокшая глина, возможно студёный ветер.

От мыслей таких девочку мою мгновенно пробивает озноб, отчего она мгновенно впадает в ступор.

Приходится открывать один глаз, искать ведро, в которое она и справляет малую нужду, звонко барабаня неудержимой утренней струёй по гулкой жести.

Очень эротичная музыка, когда знаешь наверняка, из какого инструмента извлечены божественные звуки. Во всяком случае, я подобное интимное явление нахожу очень возбуждающим. Возможно такое восприятие не вполне нормальное, но что я могу с собой поделать, если всё, что делает моя милая, вызывает неудержимое желание?

Меня моментально посещает ненасытная греховная страсть, лишающая рационального разума, которую, увы, удовлетворить невозможно.

Не то чтобы наложено жесточайшее табу на интимные ласки, даже не график исполнения супружеского долга тому причиной, но тесные интимные контакты теперь происходят исключительно по требованию вынашивающей драгоценный плод супруги.

Как вы понимаете, случается это крайне редко.

Наблюдаю, находясь одновременно в реальности и во власти сладких галлюцинаций, как супруга нехотя подходит к умывальнику, как медленно берёт в руку зубную щётку и тут же застывает безвольно с ней во рту, стоя проваливаясь в сон.

Спит Инна с некоторых пор много и часто.

Иногда приходится ловить её в свободном падении и нести досыпать на кровать.

Прикосновение к желанному, разомлевшему нежному телу, беззащитный соблазнительный вид, чувственный волнующий запах, внезапно залетевшие в голову, набухающие моментально эротические мысли – всё вместе превращает меня в сгусток желания, которое требует немедленной реализации.

Не даст, – снова и снова разочарованно хныкаю я.

Посапывающая на моих руках жена неожиданно вызывает сильнейшую эрекцию, которая вырастает до немыслимых размеров, доводя до экстатических судорог.

Мысленно допускаю гипотетическую возможность (она же так крепко спит) тайно проникнуть в центр блаженства, самую малость, буквально тютельку и тут же понимаю – подобное желание, это недопустимое кощунство. Она же беременна!

Укладываю свою девочку в постель, сижу и вою, как волк ночью в зимнюю стужу от абсолютной несбыточности разыгравшегося совсем некстати вожделения.

Пытаюсь успокаивать себя, приговаривая, подражая испорченной пластинке, – я спокоен, мне хорошо, не очень-то и нужно.

От сорочки жены сочится, обнося голову, нежный возбуждающий аромат, усиленный духмяным теплом, пряным хмельным дурманом от беззащитного спящего тела.

Тяжёлая грудь, изрезанная трепетно притягивающими взор синеватыми малахитовыми прожилками кровеносных сосудов нахально вываливается наружу, маня своей мнимой доступностью и дьявольски выразительными, восхитительно трепетными очертаниями.

Твёрдый сосок вызывает невольную мысль, – неплохо бы отведать сладость его упругой прелести.

Возьми, говорит подсознание, это желанное чудо, отведай, сделай немедленно то, чего страстно хочется!

Господи, если бы она знала, чего м сколько я хочу на самом деле!

Кладу на тёплую плюшевую мякоть её тела ладонь, сквозь которую в меня вливается неудержимая похоть, заставляющая дрожать всем телом.

Невыносимая, мучительная кара. Всё равно не даст!

Беременность – немыслимое, чересчур жестокое наказание для молодого мужчины.

Моя девочка тем временем потешно посапывает.

Жене неведомы мои фантомные муки, борьба с ними её не трогает.

На лице Инны выразительно, очень живо блуждают сдержанные тени сонных эмоций, посетивших в минуты предутренних грёз.

Интересно, что ей снится?

Конечно, не я. Теперь её прелестная головка занята до отказа другими видениями. Интересно, какими?

Наверняка общается со своим будущим чадом.

А как же я?

Я тоже хочу её и её внимания!!!

Ведь это она приучила меня к ежедневному употреблению предельно пикантного, до невозможности лакомого блюда.

Не успел я насладиться ощущением пульсирующей тяжести объёмного бюста с восставшими сосцами (всё-таки решился подержать в ладони ценный приз), как её тело сотрясли спазмы.

Нет, совсем не те, о которых можно догадаться, читая эти строки.

Опять мою девочку некстати посетила тошнота, началась рвота и сопутствующая этим неприятным процессам истерика.

Едва успеваю подставить ведро, чтобы не опросталась на постель.

Она заходится в выворачивающем внутренности приступе, отплёвывается, матерится, вытирает губы краем простыни, рыдает, бьёт меня кулачками в грудь, винит во всём происходящем опять же меня.

Придётся снова стирать постельное белье, её одежду!

Инна рыдает у меня на плече, размазывает на рубашке коктейль из слёз, соплей и исторгнутых организмом соков.

Это уже совсем иные, не очень возбуждающие желание ароматы.

Исторгнутая организмом субстанция мгновенно гасит вспышку эротического влечения, включая между тем механизм эмпатии – экстренное желание помочь, облегчить страдания любимой.

Мне её так жалко! Печально, что природа не нашла более приемлемого способа примирить женское чрево с потребностями вызревающей в нём новой жизни.

Неужели действительно я тому виной?

Как же ей тяжело!

Приходится успокаивать, умывать, ласкать, заглядывать в потухшие глаза, моментально теряющие цветовую насыщенность и искристую живость. Попытка угадать невысказанные желания и потребности, которые появляются и исчезают, не успев реализоваться, словно шаровая молния, ни к чему не приводят. Мужчина не способен помочь своей женщине, ослабленной борьбой с собственным плодом.

Долго в таком режиме мне не выдержать, а впереди ещё месяцы вынашивания младенца и полуголодный интимный паёк, который может превратиться со временем в абсолютно сухой.

Грустно. Печально. Даже больно иногда.

Неудовлетворённое желание действительно вызывает сильные, весьма неприятные болезненные ощущения.

Зато нас скоро будет трое.

Через некоторое время ситуация поправилась, но не так чтобы очень.

Несмотря на облегчение, отступление тошноты и постоянных головокружений, уроки любовного танца девочка моя опять начала систематически прогуливать, находя тысячи весомых и надуманных причин.

А я! Только разохотился, вошёл во вкус, наработал совершенную технику интимной близости в новых физиологических условиях и на тебе – снова здорово.

У меня стоит всё, извините за подробности, что способно принять вертикальную ориентацию: пухнет, болит, ноет.

Неужели так сложно раздвинуть ноги и немного потерпеть?

– Ой, – по любому поводу верещит супруга, медленно, но верно разрушая мне нервную систему, стремительно превращая в импотента.

Жизнь становится похожей на ад.

Вроде привыкнуть пора к положению пленника, интимного изгоя, но черти изнутри меня с этим не соглашаются. Вынь да положь им ритуальное жертвоприношение, иначе устраивают физиологический шабаш, приводя психику в абсолютное озверение, рождая стойкое неприятие жизни и депрессию.

Впечатление, что привязали к детородному механизму суровую бечеву, а рычаги управления передали в сторонний арбитраж, оператору, которому по барабану твои проблемы и метания.

Спрятала милая поводок подальше от глаз, прямо в свои кружевные трусики, и водит меня на той верёвке как деревенские бабы племенного бычка.

Даст или не даст?

Я ведь молодой, здоровый, мне без дозы адреналина при избытке мужских гормонов край.

Женщины, похоже, осведомлены о том, чувствуют беспредельность власти, позволяющую контролировать сознание партнёра, переместившееся, постоянно или временно, кто бы знал почему, в область нижнего мозга, в самую его чувствительную часть.

Не способен мужчина, загруженный под завязку лошадиными дозами тестостерона, думать до поры категориями очевидности: за него похоть решения принимает, которая наливается спелостью и требует жертвы.

Этим дамы и пользуются, почём зря, иногда себе во вред.

И управы на них нет за подобное самовольство, поскольку отдают своё, исконное. Право имеют кочевряжиться, цену набивать.

А мы, мужики, подаём им изысканное блюдо из энергичных здоровых сперматозоидов, оживляющих яйцеклетку практически даром, да по первому требованию, на тарелочке с голубой каёмочкой. Чего изволите, сударыня? Вам глазунью или омлет? Может, в блинчики раскатать, полосками порезать, с чесноком или луком, холодное, либо горячее?

Может, живьём съедите?

А если и съедят, мы не обидимся, поскольку на сей деликатес повышенный спрос.

Вон, самки паука своими любимыми после хорошего секса, утомившись от грёз, закусывают с большим аппетитом, а те, пока ими с аппетитом хрустят, в глаза доверчиво даме заглядывают, – удобно ли, вкусно ли, милая?

Никто ведь не заставляет жертвовать собой. Сами в рот лезут.

Идиоты, право слово! Это я про всех нас, мужиков, скопом.

Ничего не попишешь – древнейший рептильный инстинкт, биология.

И вечный вопрос: даст или не даст? А если даст – сколько и чего запросит?

Бред какой-то!

Может, эти болезненные мысли приходят в голову от дурной крови, от её застоя и исключительно мне?

А как же любовь, верность, привязанность, подсознательное стремление продолжить род?

Чего я там подумал – привязанность?

Вот, именно она – та самая верёвочка!

Обмозговать нужно на досуге, но позже, когда опухоль спадёт.

Давит, зараза, свербит, стоит и требует сатисфакции.

А стоит ли оно того?

Кто бы знал. Хочется и всё, хоть убей!

Сначала нужно возбуждение успокоить, хоты бы вегетарианскими методами, не прибегая к услугам любимой.

Ручками, чёрт возьми, ручками!

Так и привыкнуть недолго к комплексной сексуальной терапии в рамках счастливой семейной жизни.

Оттого с вожделением приходится смотреть на каждую проходящую мимо симпатичную самочку, извините, женщину, с энтузиазмом и изяществом виляющую аппетитным задом, дабы подчеркнуть силу порочных чар, внушить своё превосходство по причине владения приспособлениями, в которых ты, греховодник, безумно нуждаешься, ритмично раскачивающую спелые тыквы грудей, томно отводящую хитрющие, маскирующиеся под непорочность глазки.

Интересно, а она даст? Тоже ведь стремится понравиться, тоже чего-то страстно хочет.

Возможно, того же, чего и я.

Смотреть не воспрещается – за погляд денег не берут, и вообще, созерцание – ещё не измена, но активный шаг в левую сторону.

Хотя, даже семейным не возбраняется наслаждаться возбуждающим видением, хоть и влюблённым по уши в ненаглядную … которая не даёт, чёрт возьми. Не даёт и всё!

А уж в потайных комнатах воображения ты и вовсе волен в своих фантазиях, позволяющих употребить видение в любой форме, хоть даже в извращённой.

В мыслях утомлённого воздержанием индивидуума то и дело случается подобное продолжение.

О-о-о! Ейес! Воображаемое, конечно, но удивительно реалистичное.

Зато у меня скоро будет замечательная, славная малышка, успокаиваю себя.

Я уже слышу её писклявый голосок.

А Инну люблю!

Я ведь только смотрю на этих изящных кокетничающих прелестниц, ничего более: нужны они мне как рыбке зонтик.

Разве можно интерес и любознательность квалифицировать, как измену?

Ну, упругие как спелые яблочки, ну сисечки, аппетитная, словно спелый персик, попочка, губки бантиком, глаза-омуты. Фигня, ничего особенного. И у жены этого добра валом.

Правда, ведь там, под легкомысленным платьицем, ничего срамного не видно, но не сложно додумать, именно то, без чего жизнь не в радость.

Бред. Что за глупые фантазии!

Я же не пристаю к ним, не соблазняю, не флиртую даже.

Инночкина упругая попка, упрятанная под коротеньким платьицем, когда стоит она у плиты или моет посуду, не меньше заводит. Руки сами собой тянутся к оголённым кусочкам нежной кожицы с проступающими под ней голубоватыми прожилками живых кровеносных сосудов.

Представляю себя маленьким лейкоцитом. Или эритроцитом, пробравшимся туда, внутрь и…

Чёрт возьми, это же ненормально. Уж не маньяк ли я?

Что же будет со мной, когда плод разовьётся, превратится в настоящего младенца, а любовные ристалища будут окончательно исключены из семейного меню?

Страшно даже подумать!

Сегодня у моей жены не болит голова, таинственным образом исчезла тошнота. Наверно договорилась с дочкой. Теперь уже точно известно – девочка будет.

Настроение моей дамы на высоте, яркий румянец, улыбка в половину лица, иронично лукавый взгляд.

Ура, хочет, даст, точно даст!

Похоже сегодня мой счастливый день.

Чувствую себя в ней, её в себе до самых смелых мыслей.

Что может быть прекраснее, вкуснее!?

Мысли сосредоточены в Инкиных трусиках, в которых припарковано нечто до одурения влажное, истекающее любовными соками – загадочное и влекущее мохнатое чудо.

Да не нужно мне ничего, кроме этого! По крайней мере сейчас.

Вам не понять! Вы не умирали от жажды, скитаясь без надежды насладиться хоть одним глотком в безбрежном океане неправильной влаги.

Вот ведь – засела занозой в дурную голову шальная мыслишка, заставляющая кровь пульсировать со свистом в ушах, проталкивая её под неимоверным давлением вниз живота.

Хочу и всё, требует голодное чудовище!

За что она там зацепилась, эта бредовая идея, какого лешего, как бы выковырнуть свербящую думу из воспалённого мозга, чтобы жизнь окончательно не испортила!

– А не испить ли нам с тобой кофейку, графинюшка, – подкатываю я к супруге без особенной надежды добиться интимного десерта, единственно из навязчивой вредности и по причине опухшего от неистребимого желания как верхнего, так и нижнего мозгового вещества.

– Помнится, в потайном уголке заваривала ты мне божественный напиток. От крепости, аромата и вкуса у меня до сих пор в полнейшем беспорядке ползают мурашки по всему телу. Очумел я от интимного голода, родная, припух, рассудком едва не двинулся. Сама понимаешь – непросто быть мужем беременной дамы.

– Дурачина, ты на что намекаешь? То экспромт был. Так теперь не получится. Сама соками истекаю. Такая же глупая как ты. Ладно, уболтал, будем пробовать. Я ведь не каменная баба. Уголёк внизу живота и меня порой жаром щекочет.

– Тогда не медли, начинай охмурять.

– Чего? Если и дам, то в долг, под проценты. И не забывай – это кредит доверия.

– На всё согласен. Проси, чего душа пожелает.

В юности, когда ты ещё не отягощён житейским опытом, ответственность, зачастую, несказанное удовольствие, совсем даже не обуза.

Как приятно бывает встать чуть раньше, пока подружка спит, затопить выстывшую за ночь печь, вскипятить чайник, нарезать бутербродов, сварить молочную кашу, пусть даже с комочками, на большой тарелке подать дымящийся ароматный напиток и завтрак прямо в постель.

Какое счастье видеть эмоции добра, ликующее от трогательной заботы блаженство любимой.

Разбудил поцелуем, угощаешь, радуешься, глядя в зелёные омуты очаровательных очей, переполненные до самых краёв любовью и нежностью, утопая с головой в этих озёрах, чувствуя, что нет никого на свете родней.

Руки сами собой тянутся к тёплому, желанному телу, под тёплую ночную сорочку, где хранится столько всякого добра.

Руки холодные: не догадался согреть.

Прикосновение к обнажённому телу вызывает мимолётное негодование жены, бурю пока скромных эмоций, но без особенного раздражения, лишь мурашки на возмущённых безалаберностью сосках и напряжение в области бёдер, спадающее по мере продвижения пальцев от живота к гроту вожделения.

Возня, объятия, поцелуи.

Через минуту её и меня с головой накрывает страсть, неведомая сила уносит сознание в иные миры, где нет проблем, где каждый получает то, о чём мечтает.

Застываю в сладостном предвкушении.

Вот оно, милое, дорогое лицо самого близкого на свете человека.

Разве можно не заметить его, если каждая чёрточка притягивает внимание, вынуждая прикоснуться.

Губы складываются трубочкой, трансформируясь в поцелуй, который встречают другие, влажные и ароматные, дарящие восторг и чувство погружения в раствор бесконечного счастья.

Её губы божественны. Я пью из них благословенный напиток, по всему телу разливается импульс блаженства, внутренний жар и ощущение эйфории.

Руки, между тем, блуждают по известному маршруту, встречая горячие податливые препятствия, отзывающиеся на прикосновение напряжением, чувственной пульсацией и тёплой тягучей влагой.

Можно! Теперь точно всё можно.

Грудь подруги набухает, приветствуя движение пальцев, маленькие чувствительные сосочки становятся налитыми вишенками, напрягаются, вибрируют, заводя источник желания, сокращая мышцы упругого пресса.

Инна постанывает, выгибаясь всем телом, выражая нетерпение и восторг.

Воздух вокруг наполняется терпким ароматом, вызывающим неодолимую жажду слияния.

Не удивляйтесь, у беременных это тоже случается.

Жена начинает меня раздевать, я стягиваю дрожащими руками её намокшие трусики.

В мозгу выключается яркий свет. Или мне это только чудится, но весь мир съёживается, вмещаясь без остатка в глубине податливой плоти.

Я сосредоточен только на ней, на силе и частоте толчков, которые, если чрезмерно увлечься, могут повредить развивающийся плод.

Острые коготки партнёрши больно впиваются в спину, рождая яростное желание проникнуть глубже.

Инна торопит, видимо чувствуя неминуемое приближение финала, двигаясь со мной в одном ритме.

Дыхание становится прерывистым, огненно-жгучим. Она выгибается дугой, несколько конвульсивных движений, протяжные всхлипывания, сдавленные стоны.

Я падаю рядом в полном изнеможении.

Наконец-то дождался, получил драгоценный бонус, окрыляющий, возрождающий желание жить и служить милой дальше.

Инну ещё некоторое время корёжат интенсивные судороги, после чего моя девочка затихает на моём плече.

В изумрудных глазах с янтарными искорками, делающими их похожими на кошачьи, бегают озорные чертенята.

Сегодня она была активна. Даже чересчур.

Неужели будет продолжение? Хочет накормить близостью досыта, чтобы завязать на виртуальном поводке ещё один, самый крепкий морской узел?

– Любимая! Только не ешь меня, ну пожалуйста!