Читать книгу: «Тайна янтарного амулета», страница 4
Глава 5. Слово доктора Мюнца
– Проклятье! Боюсь, что с нашим негоциантом случилась беда! – Иеремия в сердцах так грохнул по столу кулаком, что показалось, будто у того сейчас подломятся ножки.
– О каком негоцианте ты говоришь? – удивлённо спросила Иоганна, хлопотавшая возле очага.
– Как какого? Того самого, который вчера собирался покупать янтарь… У нас как раз скопилось немного… Разного цвета, в том числе белого, костяного… А тот господин, вроде, врач, он из этого янтаря готов производить лекарства…
– Лекарства из янтаря? Бог с тобой, Иеремия! Он же – камень!
– Молчи, женщина, раз ничего не понимаешь! Янтарь – особенный камень! И ему не зря приписывают чуть ли не волшебные свойства! А лекарства из него делали ещё в древние времена! И мы бы все лечились янтарём, если бы не жадность курфюрста!
– И что же случилось с этим врачом? – Иоганна принялась резать овощи.
– Старый Герхард рассказал, что видел молочника Вилли. А тот был свидетелем того, как Карл Кнойпвиц и Михель Нойерман продавали жеребца в Раушене. А конь-то – в точности, как у нашего пропавшего врача. Чувствуешь, откуда ветер дует?
– Господь с тобой, Иеремия… Уж не думаешь ли ты, что Карл и Михель… ограбили этого… покупателя?
– Как раз об этом я и думаю! – хмуро произнёс деверь Иоганны. – Я собираюсь допросить кого-нибудь из этих молодчиков… Мне не хотелось бы терять хорошего покупателя… Надеюсь, они сохранил ему жизнь…
– Пойдём, дядя Иеремия! – воскликнул находящийся рядом Ганс. – Я помогу тебе!
– Ты как, Иоганна? Не будешь возражать, если я возьму с собой Ганса и Курта? Им давно пора становиться настоящими мужчинами и отстаивать интересы семьи!
Мать тяжело вздохнула и вытерла рукой пот со лба. Затем присела на табурет.
– Возьмите ещё и Петера. Он в огороде… А ты уверен, что разбойники не будут потом мстить нам?
– Пусть только попробуют! Четыре брата – это сила! Пусть все знают семью Паулихтер! В этой деревне мы должны устанавливать порядки!
– Карла видели в трактире «Хромая лошадь», – сказал Иеремия своим троим племянникам, когда они выходили из дома. – Возможно, он до сих пор там… или где-то поблизости. Мы возьмём его тёпленьким! Если что, вы держите его за руки, а разговаривать с ним буду я!
– Только до смертоубийства не доводите, – умоляюще промолвила мать.
– Не бойся, Иоганна, никого мы убивать не собираемся. Но тот, с кем мы будем беседовать, не должен об этом догадываться!
Через некоторое время, Йозеф Мюнц словно вынырнул на поверхность из глубин сна. В темноте слышался тихий голос отшельника.
– Незаметно для себя, я из мечтателя и искателя превратился в алхимика, перестал посещать церковь и приходить на семейные обеды… Всё своё время я посвящал одним только опытам.
…После множества проб и ошибок, я решил получить философский камень по рецепту Великого Гримуара. Я всё делал так, как описывал он. Взял горшок свежей земли, добавил туда фунт красной меди и полстакана холодной воды… Всё это я прокипятил в течение получаса. После чего добавил к составу три унции окиси меди и прокипятил ещё один час… Но и это ещё не всё. Я добавил в варево две с половиной унции мышьяка, и кипятил ещё час…
– Неплохой, должно быть, получился бульон…, – еле слышно произнёс Мюнц.
– Вы не спите, доктор? Мне показалось, что вы, наконец, задремали…
– Некоторое время я, действительно, был в царстве Морфея…, но, сейчас я вас внимательно слушаю, Отто. Мне чрезвычайно интересно!
– Тогда я продолжу… После всего этого я засыпал три унции хорошо размельчённой дубовой коры и оставил на огне на полчаса… Затем влил в горшок унцию розовой воды, прокипятил двенадцать минут…. Напоследок добавил три унции сажи и варил до тех пор, пока состав не оказался готов…
– А как вы узнали, что он готов?
– Чтобы понять, сварен ли он до конца, надо опустить в него гвоздь: если состав действует на гвоздь, снимайте с огня. Этот состав позволит вам получить полтора фунта золота; если же он не действует, это – признак того, что состав недоварен…
– Ну, и… Получилось ли у вас?
– Видимо, что-то пошло не так…
Вы знаете, доктор, что основой всех алхимических течений является теория четырёх элементов? Эта теория была подробно разработана греческими философами, такими как Платон и Аристотель. Согласно учению Платона, Вселенная была создана Демиургом из одухотворенной Первичной материи. Из неё он создал четыре элемента: огонь, воду, воздух и землю. Аристотель добавил к четырем элементам пятый – квинтэссенцию. Именно эти философы, по сути, и заложили фундамент того, что принято называть алхимией…
Отто наклонился к углу каморки, достал оттуда кувшин и сделал несколько глотков воды.
– Постарайтесь заснуть, доктор. Вы же понимаете, что сон для вас сейчас – наилучшее лекарство… Я же продолжу свою речь… Мне не привыкать к разговорам с самим собой…
Триада алхимиков – сера, соль и ртуть. Особенностью этого утверждения является еретическая, по мнению Церкви, идея большого и малого Космоса. (15) То есть, человек в ней рассматривается как мир в миниатюре, как отражение Великого Космоса со всеми присущими тому качествами. Отсюда и значение элементов: сера – дух, ртуть – душа, соль – тело. Таким образом, и Космос, и Человек состоят из одних и тех же элементов – тела, души и духа. Если сравнить эту теорию с теорией четырёх элементов, то можно увидеть, что Духу соответствует элемент огня, Душе – элемент воды и воздуха, а Соли – элемент земли. И если при этом учесть, что в основе алхимического метода лежит принцип соответствия, который на практике означает, что химические и физические процессы, происходящие в природе, сходны тем, что происходят в душе человека, получим: Сера – бессмертный дух – то, что без остатка исчезает из материи при обжиге. Ртуть – душа, то, что соединяет тело и дух. Соль – тело – материальная основа, что остается после обжига.
– Увы… Церковь преследует алхимиков, да и многие учёные мужи отзываются о них в пренебрежительном тоне…
– Так и есть, ибо познание данной науки невозможно без изменения мышления и мировоззрения. И что самое важное – алхимию надо рассматривать, как загадку, а не ждать готового ответа в конце книги. Ибо истинное знание живо только через Откровение. Поэтому в трактатах и даны лишь зёрна истины, взрастить их и получить урожай можно только самостоятельно, и то, что вырастет (высокое дерево или чахлый кустик) зависит только от стараний учёного и никого более.
…Моя идея была назойливой, как осенняя муха, и неотступной, как преданная псина. Обычно учёного рисуют бредущим «сквозь тернии к звёздам» к своему методу, суммирующего разрозненные результаты опытов и близоруко их рассматривающего, пока он не стукнется лбом о косяк своего открытия. На деле же гораздо чаще важная мысль вдруг вспыхивает в уме исследователя, как внезапная догадка или предположение, и он тратит всё остальное время на поиски подтверждающих её фактов.
Талантливые люди всегда вызывают противоположные чувства: либо восторг – либо зависть. Их невозможно воспринимать равнодушно и невозможно забыть. Их не получается игнорировать или не замечать. Потому-то их помнят, о них думают, их любят или ненавидят! Поэтому одновременно с почитателями у нас появляются недоброжелатели и враги… То же произошло и со мной…
Карла Кнойпвица нашли на заднем дворе трактира «Хромая лошадь». Хозяин, закрывая заведение на ночь, просто-напросто вышвырнул пьяного посетителя за двери. Тот заполз за дом и устроился между сараем и чурбаном для рубки дров, где заснул настолько крепко, что его не мог разбудить даже ночной дождь. Поутру солнышко начало немного припекать, и сон загулявшего разбойника продолжился уже в более благоприятных условиях. Но тут к нему подошли четверо парней, трое из которых были совсем мальчишками, зато четвёртый выглядел матёрым волком.
– Вот, ваш Карл… валяется в луже, как свинья, – указал на ночного посетителя хозяин трактира, Мартин Хаубе. – Забирайте его к чертям, с глаз моих! А вечером, прошу в гости! Крепкое пиво и хорошее вино – всегда к вашему удовольствию! Надеюсь, вы не из таких господ, которые пьют до тех пор, пока пиво не польётся у них из ушей…
Иеремия подошёл к Карлу, схватил того за шиворот и, приподняв, прислонил к двери сарая. Затем похлопал его по щекам.
– Просыпайся, приятель!
Прошло некоторое время, прежде чем пьяница пришёл в себя и понял, где он находится, а также кто перед ним стоит.
– А-а-а, семейство Паулихтер…, – пробормотал он. – Чем обязан?
– Почём продали жеребца, Карл? – спокойно спросил Иеремия.
– За четыре дуката… Проклятый еврей Хундзон больше не заплатил… Известно – скупщик краденого тоже рискует… А… в чём дело?
– А куда вы дели врача?
– Какого врача? – еле шевеля языком, спросил Карл.
– Которого вы ограбили вчера вечером…
– Кто? Мы никого не гра…
Цепкие руки схватили Карла за горло и сдавили так, что тот захрипел. Попытки освободиться от хватки старого мошенника ни к чему не привели.
– Значит, своего коня тот врач вам сам подарил? И кошелёк впридачу?
Карл хрипел. Глаза его вылезли из орбит.
Иеремия ослабил хватку.
– Ну, будешь признаваться?
– Я ничего не знаю…
– Дядюшка, – подошёл Петер. – Давай отрубим ему руку! Вот на этом чурбане! Или хотя бы пальцы! – И потянул рукой ладонь Карла. А другой придвинул лезвие топора к лицу грабителя.
– Стойте! – закричал тот. – Я всё скажу!
– Ну, – Иеремия бросил одобрительный взгляд на подростка. – Говори!
– Мы действительно ограбили врача. Я и Михель. А рыжий Людвиг ударил его камнем по голове! Не знаю, может и убил.
– А потом что?
– Сбросили тело с откоса вниз…
– М-да… Он наверняка свернул себе шею, падая с такой кручи…, – пробормотал Иеремия. – Знаешь, что полагается за убийство, Карл? Отвести тебя сейчас к городскому судье, чтобы палач определил тебе заслуженное место?
– Иеремия…, – захныкал испуганный грабитель. – Ты же меня знаешь… Это – Людвиг, клянусь гробом Господним… Мы только карманы почистили… Не выдавай меня властям…
– Где это случилось?
– На Высоком Песчаном склоне… Врач стоял там и любовался морем…
– Что ж, мы пойдём и поищем его… Моли бога, чтобы несчастный оказался жив!
Оказавшись на вершине Высокого Песчаного склона, Иеремия переглянулся с племянниками.
– Вот здесь это и произошло, если верить пьянице Карлу.
Он подошёл к обрыву и взглянул вниз.
– Бедняга мог зацепиться за дерево или куст… Тогда шансы спастись были бы велики. Если ему не проломили голову…
– Давай, дядюшка, мы спустимся и обследуем склон, – предложил Ганс. – Может, врач застрял в кустах и лежит там…
– А вдруг он очнулся и ушёл куда-нибудь в Раушен? – предположил Курт.
Петер, держась за ствол берёзки, начал осторожно спускаться вниз.
– Давайте, Ганс, ты – слева, а ты, Курт, – справа от Петера. Я тоже спускаюсь… Живого или мёртвого, мы найдём его…. Если Пресвятая Дева благосклонна к врачу, он должен быть жив…
Оказавшись на песчаном берегу, дядя с племянниками ещё раз огляделись.
– Проклятье! – воскликнул Иеремия. – Такого просто не может быть!… Выходит, врач действительно не сильно пострадал, очухался и поковылял в Раушен… Тогда оттуда должны были прибыть стражники во главе с судьёй… Эй, – он вдруг увидел одинокую фигуру прокажённого, что-то собирающего на берегу. – Человек! Ты тут живёшь, всё видишь и всё знаешь…, – он подошёл к отшельнику ближе. – Не видел ли ты, как вчера с откоса сбросили господина? Не знаешь, жив ли пострадавший?
Прокажённый повернулся к Иеремии. Сквозь дырочки полотна, скрывающего его лицо, сверкнули настороженные глаза.
– Пострадавший жив, – ответил больной. – Я позаботился о нём. Он серьёзно пострадал от нападения злых людей, но опасаться за его жизнь не следует…
– Хвала небесам! – облегчённо воскликнул Иеремия. – Спасибо тебе, добрый человек.
– Моей заслуги в этом мало, – смиренно ответил прокажённый. – Благодари Деву Марию и Господа. Всё в их руках…
– Возьми эту монету, – с опаской протянул деньги отшельнику Иеремия. – Это всё, что у меня есть. Но мои племянники принесут тебе сегодня свежую воду и хлеба… А теперь проведи меня к несчастному. Я хочу сказать ему несколько слов, поддержать и утешить… Добрые вести всегда помогали исцелению недугов.
– Хорошо, – ответил прокажённый. – Возможно, у вас получится забрать его с собой. Ему сейчас нельзя двигаться, но если аккуратно нести, раненого можно поместить в дом. Там, всё-таки лучше, чем в моей пещере…
– Эй, братья, – подозвал Иеремия застывших на почтительном расстоянии племянников. – Бегите в деревню и найдите хорошую волокушу. Такую, в которой можно было бы перетянуть взрослого человека. Доктор жив, но нуждается в нашей помощи. Мы оттащим его в ваш дом! И захватите еды и питья для… этого больного человека!
Ганс, Курт и Петер, обрадованные тем, что им не придётся общаться с прокажённым, помчались в деревню. Иеремия же, вслед за отшельником, начал подниматься по откосу.
– Это добрый поступок – отнести пострадавшего домой и оказать ему помощь, – заметил прокажённый. – Господь не оставит тебя.
– Все мы нуждаемся в помощи Всевышнего, – ответил Иеремия. – И иногда он действует нашими же руками…
Наконец, они достигли широкой норы, логова отшельника.
– Так вот где, значит, обосновался любопытный врач, пытающийся купить немного янтаря…, – воскликнул Иеремия. – Как ваше самочувствие, доктор? Готовы ли вы к смене места проживания? Мы собираемся перенести вас в добротный дом!
Он сунул голову в берлогу и в полутьме заметил лежавшего в ней человека.
– Увы, сам я не могу ходить… Удар был очень сильным, но голова, кажется, цела… Буду крайне признателен вам, любезный господин…
– Я – здешний пекарь, Иеремия Паулихтер.
– …господин Паулихтер, за оказанную мне помощь. К сожалению, мой кошелёк украли, а коня моего увели…
– Кошелёк, действительно, пропал, а вот коня вашего мы постараемся вернуть. Он находится в Раушене у известного мне скупщика краденого. Я сегодня же отправлюсь туда и прижму старого пройдоху!
– Сам господь мне послал вас, герр Паулихтер, – слабым голосом отвечал Мюнц.
– Мало того, господин доктор… – продолжал Иеремия, – я помогу вам в одном щекотливом деле, о котором вы справлялись в деревне… При условии, что вы будете держать язык за зубами и назначите приемлемую цену… Кстати, янтарь вам действительно нужен лишь для изготовления лекарств?
– Да, об этих лекарствах написали ещё сто лет назад лейб-медики герцога Альбрехта! Янтарь обладает поистине уникальными свойствами! Поверьте, многие болезни, столкнувшись с волшебной силой солнечного камня, бросятся наутёк! Но мне, мастер Паулихтер, требуется не только обычный жёлтый янтарь, но и другие его расцветки. Например, костяной, чёрный, голубой…
– Есть у нас такой янтарь. И ещё достанем. Если хотите, мы даже составим договор…, – Иеремия достал трубку и полез за кисетом. – Хотя, в наше время это может послужить доказательством твоей вины… Думаю, обойдёмся без письменного соглашения, а ударим друг друга по рукам и поклянёмся перед именем Господним…
– Я согласен, – голос Мюнца заметно повеселел. – Я буду вам платить по дукату за фунт, идёт?
– Ну, было бы справедливо… немного увеличить стоимость солнечного камня… Два дуката за фунт, как вам, не очень обременительно?
Йозеф немного задумался.
– Полтора дуката. И рассчитывайте на то, что мне понадобится не менее сорока фунтов!
– Хорошо, доктор! По рукам!
– А вы, любезный Отто, – обратился Мюнц к прокажённому, – не там искали свой философский камень! За ним не надо далеко ходить. Он – здесь, рядом, буквально под вашими ногами. И снадобье, которое вернёт вам прежний вид, я лично изготовлю из янтаря! Вот вам моё слово, сударь!
Глава 6. Поединок на дороге в Кёнигсберг
В субботу 24 сентября доктор Мюнц решил возвращаться в Кёнигсберг. Состояние его улучшилось – головные боли прекратились, и рана на голове, благодаря компрессам отшельника Отто и усилиям местного лекаря Мартина Гринзее, больше не беспокоила.
Иеремия сдержал слово. Он съездил в Раушен, где встретился со скупщиком краденого Симоном Хундзоном, и припугнул того, мол, о его сделке станет известно городскому совету и лично судье Густаву Лёве. Симон согласился вернуть коня, но взамен потребовал деньги, которые за него заплатил. «Ты платил не мне, а двум бродягам, по которым плачет петля, – заметил Иеремия. – Вот с них и требуй обратно свои дукаты». Так конь вернулся к хозяину.
Доктор уезжал с лёгким сердцем. Да, он потерял шпагу и кошелёк, зато сохранил жизнь и вернул своего коня. У него теперь здесь появились надёжные люди, которым он доверяет, и с которыми у него налаживается своё дело. А Иеремия – он… любопытный старик, но, возможно, не так прост, как кажется…
Примерно через неделю Мюнц обещал вернуться. Он собирался привезти деньги и купить десять фунтов янтаря. Это – на первый раз. Кроме этого, доктор обещал подарить Курту несколько книг. Этим он привёл парня в восторг. Впоследствии, подумал Мюнц, мальчишку можно будет взять к себе в ученики и помощники. Работы у городского лекаря хватает, и лишние руки будут весьма кстати. У молодого человека есть способности к учёбе, к тому же он – грамотен и любознателен.
На ночь Йозеф остановился в Кнайпхофе у своей подруги Анны, а утром прибыл в Альтштадт. За время его отсутствия ничего особенного не произошло. Помощники врача умело проводили лечение, выписывая лекарства, вправляя вывихи и останавливая кровотечения. Ознакомившись с результатами их деятельности, доктор удовлетворённо хмыкнул: «Чему-то я вас всё-таки обучил!»
Он справился о здоровье матушки, которая переживала за сына, отсутствовавшего вместо двух дней – целых пять. К тому же, ей добавила хандры дождливая погода.
Йозеф дал указание подготовить одно из помещений для опытов с янтарём, написал аптекарю Лаппе список необходимых ингредиентов, которые он намеревался использовать в составах совместно с янтарём. В конце концов, он обложился книгами и принялся составлять план предстоящих исследований. Первым пунктом он обозначил желаемый состав солнечного камня, а точнее – его цветовую гамму.
Врач достал с полки и бережно раскрыл книгу «История янтаря». Придворными медиками герцога Пруссии Альбрехта – докторами Аурифабером и Гёбелем в этой работе, вышедшей почти век назад, указывалось, что наилучший лечебный эффект оказывает белый «костяной» янтарь, так как он является наиболее чистым веществом. Отсюда его чудесные свойства и высокая цена. Упомянутые учёные приводили также около пятидесяти рецептов снадобий, приготовляемых из янтаря. «Прекрасно, – подумал доктор Мюнц. – Есть уже готовые рецепты. Но я могу сделать их более эффективными, если дополню некоторыми целебными компонентами!»
Авторы писали, что янтарь заживляет, подсушивает раны, и поставляет в кровь бодрящие вещества, тем самым укрепляя сердце и мозг. С помощью своей сладкой серы он возрождает к жизни животную и жизненную субстанцию. Составы из янтаря возможно изготовить в виде разнообразных лосьонов, микстур и мазей. Он может использоваться в ароматических благовониях, чтобы улучшить дурной воздух и уберечься от поветрий. Масло янтаря с нашатырным спиртом отлично действует при обмороках и падучей болезни. Порошок янтаря можно нюхать, как табак, употреблять с мёдом, вином, молоком, а янтарное ожерелье носить для защиты от зоба. Бесподобен напиток под названием «ламмер-вайн», представляющий собой концентрат, в котором растворён янтарь. Данное снадобье некоторые коллеги Мюнца и сейчас считали эликсиром бессмертия… «А я буду первым, кто применит янтарь при лечении лепры!» – решил доктор.
Из другой книги, монаха бенедиктинового монастыря Георга Брауна, он узнал, что при изготовлении лекарств из янтаря, следует читать молитвы и особые целебные заклинания. Монах уверял, что «электрон впитывает слова, как и душу произносящего их, вложенную в каждую фразу». «В этом что-то есть, – подумал Йозеф Мюнц. – Слово Божье должно присутствовать… Пожалуй, молитву я прочту… Но кроме этого, буду убеждать солнечный камень бороться с болезнью и возрождать животворящие силы внутри самого больного…»
После вкусного и сытного обеда, во время которого Йозеф отдал должное кулинарному искусству кухарки Адели, а также выбору мясника Иоахима, поставляющего в дом Мюнца свежую птицу (городской врач отдавал предпочтение жареной утке), он проверил своё финансовое состояние и заказал у оружейника новую шпагу. Альтштадский мастер Георг Вольке обещал в ближайшее время доставить оружие в дом врача. Не так давно Мюнц успешно излечил его жену от тяжёлой горячки, используя отвар из ольховых шишек и «монастырского чертополоха» – расторопши. Ему удалось справиться с болезнью, хоть это было нелегко, и благодарный мастер сказал, что отныне Мюнц – желанный и почтенный гость в его доме. Затем Йозеф отложил необходимую сумму на поездку в Раушен и продолжил размышлять над исследованиями.
Он набросал на листе пергамента несколько схем, в которых собирался использовать: только чистый янтарь, янтарь с небольшими включениями иных минералов, и другие препараты с небольшим добавлением янтаря.
На следующий день Йозеф Мюнц выехал в госпиталь Святого Георга, где пообщался с братьями-монахами, ухаживающими за прокажёнными. Ему хотелось набрать как можно больше сведений об этой болезни, о способах её лечения, побеседовать с местными врачами, а также поискать в монастырской библиотеке медицинские труды, посвящённые борьбе с лепрой.
Увы, сведений о проказе, было совсем немного. Что же касается её лечения, то его, как такового, практически не было…
Проказу занесли в Европу с Востока рыцари в эпоху крестовых походов. Она быстро завоёвывала новые земли. Там, где население жило более скученно, болезнь передавалась быстрее. Лепру боялись: прокажённых старались изолировать или изгнать за пределы поселений. Против неё не действовали никакие средства: диета, очищение желудка, кровопускание, даже настой мяса гадюк, некогда считающийся эффективным лекарством, не помогал. Она не щадила никого – ни простолюдина, ни дворянина.
Едва на теле человека появлялись первые признаки таинственной и ужасной, коварной и преисполненной мучений болезни, его отпевали в церкви, словно мёртвого, после чего одевали в соответствующую одежду. Ему давали рог, трещотку или колотушку для того, чтобы люди по звуку могли определить, что приближается «нечистый» больной, и в страхе разбежаться кто куда. Церковь или трактир, рынок или ярмарка – всё для больных лепрой было закрыто. Если прокажённый избегал встреч со здоровыми людьми и не нарушал заведенных много веков назад правил, то ему даровали жизнь, и он, медленно разлагаясь, мог влачить своё жалкое существование. Эти несчастные были проклятыми, изгоями, их все боялись и сторонились. Только в лепрозориях, которые создавались при монастырях, они чувствовали некоторую заботу о себе со стороны братьев-монахов, дающим им кров и пропитание. Лечение же проказы сводилось лишь к постам и молитвам.
1 октября 1650 года Йозеф Мюнц вновь выехал в Раушен. Миновав сей город, он направил коня в сторону Люменфалля. Вскоре он уже стучался в двери дома, где проживала семья Паулихтер. Иоганна и её сыновья были дома.
Хозяйка усадила гостя за стол, а младший сын, Пауль, помчался в пекарню за Иеремией.
– Что скажет уважаемая фрау Паулихтер, если я предложу для её сына Курта работу у меня? – спросил Мюнц с загадочной улыбкой. – Он станет учиться на цирюльника или подлекаря, и помогать мне в моём ремесле…
– Господи…, – прошептала счастливая мать. – Да мы даже мечтать об этом не смели…
– Согласен ли ты, Курт, отправиться учиться и работать в Кёнигсберге у герра Мюнца? – спросил Йозеф парнишку. – То есть, у меня…
Тот не смог вымолвить ни слова, только выразительно кивнул головой. В глубине же души он уже прыгал от радости.
– Тогда вот тебе книга, – врач порылся в сумке и извлёк из неё труд монаха Бранденберга «История монастыря Скриди». – Тут немало написано про искусство врачевания.
На глаза парня навернулись слёзы. Про мать и говорить было нечего, она без конца вытирала лицо полотенцем.
– Тогда жду тебя… зимой. Приезжай ко мне в Альтштадт. Я живу на Аптекарской улице. Любой горожанин покажет тебе мой дом.
Вскоре скрипнула дверь, и на пороге появился Иеремия. В руке он держал приличных размеров мешочек.
– Здравствуйте, доктор, – с улыбкой произнёс он. – Рад вас видеть в добром здравии! Господь уберёг вас от встреч с лихими людьми и направил в дом, где проживают добропорядочные селяне! А это, – он потряс мешком, – то, о чём мы с вами договаривались! Ровно десять фунтов и ни унцией меньше!
После того, как сделка была совершена и достойным образом «обмыта», Йозеф Мюнц направился на берег моря. Он без труда обнаружил прокажённого, подождал, пока тот закончит молитву, затем подошёл к нему.
– Здравствуйте, Отто.
– Здравствуйте, доктор. Рад видеть вас здоровым…
– Я готовлю ряд опытов над лекарствами из янтаря, – сказал Мюнц. – Я думаю испытать его на вас с целью одолеть проказу. Согласны ли вы принять участие в таком эксперименте?
Глаза, сверкнувшие в прорезях серой повязки, свидетельствовали о том, что прокажённый улыбнулся. Возможно, впервые за долгое время.
– Господь услышал мои молитвы, – произнёс он надтреснутым голосом. – Мои эксперименты ни к чему не привели. Что ж, посмотрим, как пройдут ваши… Надеюсь, они будут более удачными. Вы ждёте моего согласия, любезный доктор? Вы получили его!
– Тогда вам надо будет тайно проникнуть в Кёнигсберг! Но это чрезвычайно опасно!
– Я готов рискнуть, – ответил отшельник. – И у меня есть по поводу этого кое-какие соображения…
– А я укрою вас у себя, в Альтштадте! Ваше присутствие в доме будет тайным. Мы будем делать опыт за опытом, пока не достигнем нужного результата! И мы его получим, клянусь Распятием!
– Хорошо, – промолвил Отто. – Когда нужно появиться у вас?
– Ближе к зиме. Точнее, – в декабре… Думаю, к тому времени лекарства будут готовы.
– Хорошо, – подумав, повторил отшельник. – Вот, возьмите, – протянул он руку врачу. – Нашёл сегодня утром… Надеюсь, он принесёт вам удачу.
В рукавице лежал кусочек янтаря странной формы – словно большая капля, к которой приклеились три маленькие капельки…. Солнечный камень был точно такой формы, как и тот, который подарил ему во сне повешенный мальчик.
Осеннее солнце начало клониться к закату. Возможно, следовало бы остаться на ночь на постоялом дворе, но Йозеф, став обладателем десяти фунтов солнечного камня, не стал задерживаться там, где, скорее всего, могли проверить его дорожную сумку, а поспешил в Кёнигсберг.
Миновал врач небольшую деревушку Другенен (16), когда начали сгущаться сумерки. До Кёнигсберга оставалось не более трёх прусских миль (17). Мулат легко покрыл бы это расстояние за пару часов.
Местность была лесистая. Погода стояла сырая. Листва опадала вниз от лёгкого дуновения ветра, бесшумно, неспешно и торжественно оголяя совсем ещё недавно бушующую зеленью природу. Свежий воздух бодрил тело и прояснял мысли. Доктор проехал мимо дородной пышнотелой липы. Её осыпавшиеся листья ковром улеглись вокруг ствола, видимо, желая уберечь корни от холода. Это последнее, что они могли сделать для своей родной матушки. Грустно было видеть такую прощальную заботу…
Темень ещё не наступила, узкая лесная тропа была хорошо видна, и жеребец шёл лёгкой рысцой, иногда ускоряя ход, особенно, когда из глубины леса доносился волчий вой.
…Ветвистое дерево с жёлтыми листьями лежало прямо на тропе. Перебраться через него не представлялось возможным, а объехать мешали придорожные кусты. Чертыхнувшись, Йозеф слез с коня и направился к дереву, чтобы попытаться хоть немного сдвинуть ствол, благо, он был не очень толст. Тут из укрытия вышли трое. Одеты они были в простую крестьянскую одежду, поверх которой накинуты шерстяные плащи. У двоих в руках были дубины, третий держал шпагу.
– Заждались мы тебя, – ухмыляясь, произнёс тот, что со шпагой. – О, да это же наш знакомец! Это ведь ты на прошлой неделе пытался купить у нас янтарь? Ну и как, купил?
– Так это мы тебя отравили в полёт с Высокого Песчаного холма, – осклабился второй. – А тебе повезло не свернуть себе шею! Ты, оказывается, счастливчик!
– Зато сейчас тебе не повезло, – с напускной грустью добавил третий. – Отдавай нам свои пожитки и коня, лишь тогда мы тебя не тронем…
– Так это вы напали на меня у моря, – догадался Мюнц. – И свою шпагу я узнаю. Её изготовил альтштадский мастер Георг Вольке специально по моему заказу!
– Если не хочешь, чтобы она вспорола тебе брюхо, выкладывай деньги! Живо!
Один из парней протянул руку к поводьям.
– Э, нет! Теперь пришла пора мне поквитаться с вами! – воскликнул доктор, обнажая шпагу. – Со всеми вами!
Бросившегося на него с дубинкой Карла Кнойпвица Йозеф встретил молниеносным выпадом, в результате чего шпага доктора вонзилась в ляжку разбойника. Тот завизжал от боли и, выронив своё оружие, закрутился на месте, прыгая на одной ноге.
– Ну вот, первый своё уже получил, – удовлетворённо заметил доктор. – Кто следующий, господа?
Михель Нойерман попытался приблизиться к Мюнцу, но Людвиг придержал его.
– Я сам с ним справлюсь. – И, обращаясь к доктору: – Посмотрим, что ты скажешь, когда схлестнёшься с настоящим бойцом! Бог видит, мы не хотели крови, но теперь, боюсь, тебе уже не удастся уйти отсюда живым!
– Уж не вы ли – «настоящий боец»? – с насмешкой спросил Йозеф. – Бить камнем из-за спины у вас получается гораздо лучше!
– Не переживай, доктор, – обнажил шпагу противник Мюнца. – Я долго воевал со шведами в предгорьях Альп и отправил на тот свет немало говорливых и самонадеянных господ!
– Убей его, Людвиг! – крикнул Нойерман.
Тот ринулся на Мюнца, словно разъярённый вепрь, нанося удары один за другим, резко и быстро, пытаясь смять соперника и столкнуть его с тропы. Но вскоре понял, что не добился ничего – доктор стоял твёрдо и с удивительной лёгкостью отбивал его выпады.
– Проклятье! – воскликнул Людвиг. – Где ты обучался фехтовальному искусству, проклятый докторишка?
– В одной из школ Альтштадта. У французского мастера Лессажа, – ответил тот.
А немного погодя, разбойник почувствовал, что врач перехватил инициативу и начинает теснить его самого.
Михель Нойерман попытался нанести удар дубинкой сзади. Он начал движение за спину упрямого врача. В какой-то момент казалось, что ему это удастся. Но Йозеф словно видел затылком. Он, почти не разворачиваясь, нанёс режущий круговой удар, и остриё его шпаги, прочертив длинную дугу, задело лицо Михеля на уровне глаз. Тот взвыл и упал на колени, обхватив ладонями поражённое место. Между пальцев потекли струйки крови.
