Читать книгу: «Хроники уходящего поколения», страница 11
Юрмала – Рига
В Юрмале я оказался случайно. Областное радио преобразовывалось в областной комитет по радиовещанию и телевидению. Мне предложили должность главного редактора областной газеты. Мой шеф, почуяв, что от него уходит ценный работник, сделал толковое предложение – съездить отдохнуть в пансионат центрального телевидения в Юрмале: подумать.
Это был октябрь восемьдесят девятого. На балтийском побережье я был впервые. Впечатлили многокилометровый пляж от Риги до Юрмалы, величественный Домский собор, миниатюрные пирожные в маленьких магазинчиках. Холодное отношение латышей к русскоязычным. Первые признаки неприятия Союза в местной прессе. Например, в одном из молодежных журналов на обложке красовался карикатурный Ленин. Пронизывающие все побережье велосипедные дорожки с прекрасным покрытием. Гиды и переводчики, предлагающие купить у них подпольно янтарные изделия за полцены. Я купил у одного из них янтарные бусы для жены.
Ну и, конечно, вдоволь насмотрелся на «романы» отдыхающих здесь работников центрального телевидения.
И для полной картины типично русские мыши в номерах, похрустывающие по ночам купленными днем пирожными.
Крепко подумав, принял решение уйти из системы телерадио.
И еще. Чувствуя предстоящий крах той системы, в которой родился и вырос, никогда бы не подумал, что через два года еще раз посещу эти места.
« « «
Видимо потому, что возглавлял независимую газету «Земля новгородская», в 1991 году получил от одного из зарубежных НКО приглашение на семинар в Риге. Решил принять приглашение, чтобы посмотреть на это сборище изнутри.
Правда, у меня не было необходимой визы. Пришлось ехать во Псков в латвийское консульство. Судя по очереди, ждать надо было долго. Однако узнав, с какой целью я еду в Ригу, сотрудница консульства выделила меня из толпы и начала оформлять мои документы.
– А где фото?
У меня его не было.
– Ну а с какого-нибудь другого документа?
Решил вопрос быстро, срезав фото с удостоверения.
Рига встретила довольно приветливо. Таксист (русский) подвез меня до названной пятизвездочной гостиницы. Сказал, что владеет автобусной компанией и готов доставить меня одним из рейсов в Новгород. Денег за проезд не взял.
Двухдневный семинар был посвящен одной теме: как ставшую на колени Россию включить в орбиту западных держав, лишить ее суверенитета. Ну и, конечно, «оппозиционные» задачи российской прессы. И что характерно, каждый участник должен был выступить дважды, как бы рапортуя о своей преданности организаторам семинара.
В первый день я ограничился коротким «но комментс». Съели. Во второй день, когда говорили только на английском, я заговорил по-русски. Меня переводил знакомый журналист из Питера. Высказал все, что хотел, по ходу отмечая постные лица «хозяев».
В поезде до Питера культура обслуживания была на высоте. Чисто. Второе и сто граммов из ресторана. Перед сном молотый кофе в джизвейке. Конечно, все это сполна оплатил проводнице.
« « «
Закончилась эта история для меня неожиданно. Через полгода пришло приглашение эстонского правительства на очередной семинар. Правда, пришло оно через неделю после начала семинара.
Санкт-Петербург
На одном из семинаров в 1991 году руководителям средств массовой информации стало известно, что вскоре в Питере состоится конференция руководителей независимой прессы под эгидой «Известий» на деньги американских спонсоров. На всякий случай перезвонил главному редактору «Известий», получил подтверждение, что моя газета «Земля новгородская» вошла в число приглашенных.
В назначенный день прибыл на автовокзал Питера. К изумлению, услышал по громкой связи сообщение, что меня ждет автомобиль под таким-то номером. Он стоял рядом с автобусом, которым я прибыл. Водитель разъяснил, что конференция состоится в пятизвездочном отеле «Европа». Всех гостей встречает так же, как и меня.
Поселили в номере с редактором рязанской молодежки. Оказалось, что гостиница предоставляет питание, начиная с ужина. А голод не тетка. Поэтому главред «Известий» Третьяков, собрав нас человек пятнадцать «голодающих», повел в ближайший ресторан. Как выяснилось, за счет газеты. Меню было исключительным. Завязался общий разговор о неправомерности власти коммунистов, об отречении Горбачева, о личности Ельцина, о перспективах вхождения России в содружество западных стран, о неизбежности глобализации.
Сегодня, слушая рассуждения этого человека в телепрограмме «Время покажет», понимаешь, что воззрения Третьякова претерпели изменения на все сто восемьдесят градусов. Но я не осуждаю его. Все мы тогда болели эйфорией отсутствия коммунизма и СССР. США казались лидерами народов.
Продолжу отчет об этой конференции лишь с одной целью – показать, за счет чего западу удалось временно лишить нас суверенитета, загнать в тупик отечественную экономику и российскую армию.
Вечером вместо ужина состоялся фуршет с обилием алкоголя. Представители американской стороны были с переводчиками. Они мало говорили, больше слушали нас, чтобы завтра лучше сориентироваться в ходе конференции.
Рабочая часть мероприятия сводилась к тому, что редакторов ориентировали на стратегию независимости от властных структур, стратегию глобализации, либерализации. Редактора же вопили о необходимости помощи, повышении цен на бумагу, распространение газет и журналов и т.д. Что в таких условиях о независимости печатных органов не может быть и речи.
Свободное время проводили за столиками ресторанов. Они оплачивались щедро. Это особенно было заметно на фоне отсутствия на прилавках наших магазинов сахара, кофе, мяса, табака. Нам как-бы показывали: вот так, в отличие от вас, живут люди за границей России.
С другой стороны, мы впервые, не напрягаясь и без страха за завтрашний день, говорили, что думали. Это привлекало на контрасте с господством компартии.
В Питере тогда я и мои друзья впервые задумались о том, что впереди нас ждет трудный выбор пути в будущее России.
«Мэр – 95»
Зимой 1995 года Великий Новгород стал местом проведения всероссийского конкурса за право называться лучшим мэром страны. Сюда прибыла немалая команда Администрации Президента во главе с ее руководителем Филатовым, и пятьдесят лучших мэров России.
На базе единственной четырехзвездочной гостиницы города развернулась выставка достижений представленных городов. Состоялась конференция по обмену опытом работы.
Параллельно шла проработка продолжения конкурса и награждения победителей в Москве. Решили, что все пятьдесят мэров будут участниками финала. Все получат денежные вознаграждения. И все это с более высокой целью: придать регионам новые черты привлекательности. Для чего? Ведь впереди были сложные, почти провальные выборы Президента страны 1996 года.
Отдохнув и расслабившись в обстановке комфорта четырех звездочек, мэры распрощались, чтобы встретиться летом в Москве.
« « «
По команде из Администрации Президента мэр Великого Новгорода Корсунов прибыл в Москву в сопровождении машины с соленой и копченой рыбой, машины со спиртным, машины с сувенирами (все только местного производства). В столицу также прибыли народный фольклорный коллектив «Кудесы» и представители прессы Великого Новгорода. Я там был в качестве советника мэра.
На Васильевском спуске Красной Площади расположились торговые ряды с местной продукцией – пятьдесят регионов для москвичей. Рядом – временные сцены для выступлений народных коллективов из провинции. Короче, был устроен широкий народный праздник. Вечером предстоял прием в Доме Советов в Кремле для награждения победителей.
« « «
Рыба и спиртное из Великого Новгорода шли на ура. Представители новгородских фирм потом рассказывали, что за день в Москве было продано столько продукции, сколько продавалось за три дня в Великом Новгороде.
Я кто: советник мэра или…
Конечно, советник. Моя задача – помочь в раскрутке родного города. Я начал наблюдать. Из соседнего павильона Уренгоя все чаще и чаще стал появляться посланец около нашей машины со спиртным. Заглянул к соседям. Мэр Уренгоя, с которым познакомились в Великом Новгороде, подтвердил, что готов предоставить небольшой бочонок красной икры бесплатно взамен на наше бесплатное спиртное. Я попросил его подготовить в павильоне с десяток сидячих мест. Нужных людей я беру на себя. Договорились.
Пошел к подмосткам, на которых выступал кубанский казачий хор. Как и ожидал, Корсунов, сам родом из тех краев, был там с земляками. Объяснил ему ситуацию. Под бесплатное спиртное и бесплатную красную икру я гарантировал в павильоне Уренгоя присутствие руководителя Администрации президента Филатова и других известных людей.
Корсунов пошел знакомиться с мэром Уренгоя, а я направился к нашему народному коллективу «Кудесы», который уже с час водил хороводы на Васильевском спуске. Отозвав в сторонку руководителя коллектива Марину, показал ей издали заметного своей сединой Филатова. И попросил, чтобы «Кудесы» закружили его и привели, как бы случайно, в павильон Уренгоя.
План удался. Через пятнадцать минут Филатов уже сидел за чистым, предварительно подготовленным столом. Поднимались первые тосты, закусывали икрой. Потеряв на время из вида Филатова, быстро сориентировалась Надежда Бабкина и уже сидела рядом со своей находкой.
Выйдя из павильона за очередной порцией спиртного, я заметил женщину – мэра Углича, которая с интересом заглядывала на место нашего пиршества. Оказалось, она была с мужем и потому не решалась войти. Я успокоил ее, пообещав представить обоих.
Все удалось наилучшим образом. Я представил их с мужем. Мэр здесь же открыла сумочку и вручила мне угличские наручные часы. Я выразил сомнение в адресе подарка, ведь в павильоне были более достойные люди.
– Всем хватит. – парировала мэр и продолжала вручать присутствующим сувенирные угличские часы.
« « «
Вечером в темных костюмах, белых сорочках и при галстуках мы с Корсуновым входили в Октябрьский зал Дома Советов в Кремле.
Встречали актеры в придворной одежде времен ПетраI.
В зале перед сценой установлено столиков тридцать, накрытых винами и закусками. Награждение мэров продолжалось часа полтора. Начали с пятидесятого места, называя город и сумму приза.
Здесь надо отметить два фактора. Первый. Суммы выплачивались не деньгами, а подтверждением Администрации о том, что такая-то сумма вручается. А деньги…
– Деньги сами мэры найдут, – сказал в частной беседе Филатов. Главное, – они стали «белыми».
Фактор второй. За пятидесятое место выплачивалась одна тысяча долларов. За 25 место – двадцать пять тысяч долларов. За первое место – 50 тысяч.
Банкет шел параллельно с награждением. Корсунову вручили бумаги на 49 тысяч долларов и приз, похожий на статую солдата в полный рост.
Лучшим мэром России стал, как и ожидалось, Лужков.
Глава 5. Наедине с природой. Дача в Войцах.
Лещ
Голино весной – раздолье для рыбака. Холодная еще в начале мая, поднявшаяся от стаявшего снега вода затопила привычные летом пляжи, острова в устье Шелони. Их обозначали только начинающие зеленеть вершины кустов в человеческий рост. Именно здесь мы с Валерой и рыбачили, взяв напрокат две деревянные плоскодонки.
С прокатом лодок был напряг: желающих порыбачить здесь в выходные много, а плавсредств, как выражался директор охотничьего хозяйства Александр Иванович, всего десять. Но для нас, двух журналистов из областного центра, это не проблема. Достаточно было телефонного звонка, чтобы Александр Иванович отказал кому угодно, оставив пару самых сухих лодок в наше распоряжение. Такое отношение к нам не было случайным. Около года назад я опубликовал очерк о том, как под руководством егеря сельчане спасли тонущего лося. А с Валерой они стали закадычными друзьями еще с первой их встречи, когда, знакомясь, Александр Иванович протянул ему руку и представился: «Хамов».
Валера в ответ пожал руку:
–Невежин
Стоявшие рядом рыбаки разразились несдерживаемым смехом, еще не сообразив, что через десяток минут лодок для них не окажется, мол, надо предупреждать заранее. А между Валерой и егерем с тех пор возникла крепкая дружба, замешанная, как я понимаю, на родственности их неблагозвучных фамилий.
Так вот, в ту майскую субботу конца семидесятых мы проснулись в охотничьем домике чуть свет и, ежась от холода, загрузили в лодки свой небогатый рыболовецкий скарб. Через полчаса были на месте, приторочив лодки с двух сторон широко разросшегося куста. Здесь было хорошо тем, что, не видя друг друга сквозь липкую майскую зелень ивняка, мы могли вполголоса переговариваться, протянув руку, передать флягу с горячительной жидкостью, а то и замурлыкать вместе любимую песню. Но главное, что клев в этом месте протоки был немыслимо великолепным. Однажды я поймал здесь на удочку столько рыбы, что лямки моего рюкзака не выдержали и лопнули под ее весом. Если бы вы знали, какого труда стоило мне тогда доставить ее домой.
Рыбалка, я вам скажу, занятие для избранных. Это не отдых, а удовольствие от профессионально выполняемой нелегкой работы. Не верите? Загляните в лучащиеся счастьем или тоской (в зависимости от улова) глаза изможденного за день любителя клева. Только он знает, сколько пришлось сменить мест, сколько километров прогрести в неуклюжей резинке, сколько часов подряд высидеть, почти не шевелясь, в неудобной позе. Зато какое удовольствие выудить рыбу весом в полтора –два килограмма.
Но самый большой кайф даже не в весе или количестве улова, а в тех увлеченных разговорах, которые происходят во время ожидания автобуса по маршруту к дому. В тех незлобивых шутках, которые отпускаются в адрес неудачника. В тех профессиональных советах, которые дорогого стоят и которые нигде больше не дадут. В тех небылицах, которые передаются из поколения в поколение рыбаков.
До той майской субботы я был глубоко уверен, что все замысловатые, несуразные, смешные истории про рыбалку – плод фантазии ее участников, готовых повеселить усталых товарищей по ремеслу. Однако… Клев был отменный. Металлический садок быстро заполнялся пойманной рыбой: твердые полосатые окуньки, юркая плотва, плоская малоподвижная густера. Уже по движению поплавка было понятно, какая рыба заинтересовалась насадкой на крючке твоей удочки. Окунь практически сразу мощно топил поплавок. Плотва выдавала себя частым подергиванием гусиного пера. А подлещик клал его горизонтально на поверхность воды и как бы робко подергивал.
Параллельно я прислушивался к тому, что происходит у Валерия, лодка которого была закрыта от меня кустом ивняка. По всему было понятно, что у него тоже дела идут неплохо – погода в тот день нас не подвела.
Вдруг меня насторожили звуки, идущие со стороны Валерия – я даже перестал следить за своим поплавком: учащенное дыхание, даже пофыркивание, плеск воды и, наконец, волны из-за куста от потерявшей устойчивость лодки соседа.
– Валер, что там у тебя?
В ответ какой-то глухой от волнения голос:
– Подожди.
– Ну, так что там у тебя? – с нетерпением переспросил я, выждав какое-то время.
– Лещ…
«Подумаешь невидаль – лещ. Что, мы лещей не видели, что ли», – про себя усмехнулся я, теряя интерес.
– Лещ, – продолжал Валерка, – каких я не только не ловил, но и не видывал…
По его взволнованно-торжественному тону я понял – не врет. Заиграло любопытство, изнутри подступила рыбацкая зависть: «Эх, не мне повезло!»
Скрывая за наигранным спокойствием всю гамму своих чувств, я попросил:
– Валер, покажи.
Он перешел в корму лодки так, что стал виден мне, крепко держащий за жабры на вытянутой руке огромную рыбу. Это был не лещ, а сказка: темный от старости абориген местных водоемов с, казалось бы, покрытым мхом пузом весил, на первый взгляд, не менее двух-трех килограммов. Было даже заметно, как Валерию тяжело держать его на вытянутой руке. Мне было непонятно, как хлипкие, не рассчитанные на подобную рыбу, снасти напарника выдержали такой живой вес. Валерка упивался гордостью за выловленный экземпляр и моим удрученно-завистливым взглядом. Это был его момент истины. Своим видом он как бы говорил: «Сколько лет ни старайся, а подобной добычи у тебя никогда не будет. Это удел немногих».
Немая сцена из гоголевского «Ревизора» длилась недолго: лещ, у которого, видимо, раскалывалась голова от Валеркиной хватки, как-то вяло, из последних сил, встрепенулся, повел туда – сюда хвостом и… выскользнув из рук рыбака, упал мимо лодки в воду. Жаль, что никто со стороны не видел выражений наших лиц. Забыв о зависти, я с ужасом осознал потерю небывалого рыбацкого трофея. В то же время в моих глазах, думаю, все еще теплилась надежда на чудо: вдруг Валерка проворно подхватит сачком упавшего в воду леща. А тот плашмя лежал на поверхности спокойной воды, жадно втягивая сквозь помятые рыбаком жабры родную Ильменскую воду. Затем, как бы пробуя силы, шевельнулся и медленно, так же плашмя, ушел вглубь.
На моего тезку страшно было смотреть. Он ощутил неотвратимость потери, но еще не до конца ее осознал, попеременно глядя то на меня, то на то место в воде, где еще несколько секунд назад был виден лещ. Это состояние длилось у него не менее двадцати – тридцати секунд. Затем, видимо, горечь утраты стала для него реальностью. Такого отборного многослойного мата я никогда с тех пор не слыхал, тем более от человека, в свое время закончившего Литературный институт. Это был шедевр, сравнимый, разве, с немой, однако очень выразительной сценой с великим Ульяновым из фильма «Председатель».
Излив душу перед природой и кажущимся для него ее несовершенством, Валера поднял на меня мутные от пережитого глаза и, как я понял, нашел объект, на который можно со спокойной душой переложить ответственность за свою неловкость. Конечно, это был я.
Презрительно сморщив лицо и сконцентрировав во взгляде предельные презрение и ненависть ко мне, он развел руки в стороны, чуть присел на полусогнутых ногах, будто хотел нырнуть, и дважды хрипло, с надрывом передразнил меня:
– Покажи!.. Покажи!..
Мы еще двое суток вместе были на рыбалке, но заговорил Валерий со мной только спустя неделю, да и то по производственной необходимости.
Экстремальные рыбалки
С водой шутить нельзя. Это мне не раз доказал древний Ильмень. До встречи с ним я не мог понять, отчего столько людей, в том числе и моих знакомых, тонут, не будучи под воздействием спиртного, в тихую летнюю пору.
Случай первый. Он произошел в устье Шелони у деревни Голино. В мягкую, почти безветренную сентябрьскую погоду. Мы с женой, увлеченные ловом окуней и щучек на спининг, вышли на середину реки, постепенно расширяющейся и переходящей в озеро Ильмень.
Снявшись в очередной раз с якоря, я попытался спиной вперед сесть на среднюю лавочку. Промахнувшись, рефлекторно схватился за весла. Они выскочили из уключин и поплыли по воде. Жена ошалело следила за моими движениями.
Пока мы приходили в себя, весла все дальше уходили по течению от лодки. Я разделся и скользнул в воду. Тело обожгло холодом. Быстро настиг весла и попытался с ними догнать лодку. Ан нет! Ветерок гнал лодку в Ильмень быстрее, чем я плыл с веслами. Поняв тщетность собственных усилий, попросил жену сбросить в воду якорь. Оказалось, что глубина воды в этом месте Шелони превышала длину якорной веревки. Догнать лодку я по-прежнему не мог. Тело все больше сводило холодом. Пришлось оставить одно весло, а с другим догонять лодку. На пределе усилий я, наконец, схватился рукой за борт плоскодонки. Отдышавшись, с трудом перекинул тело через борт.
Подняв якорь и управляя плавсредством одним веслом, минут через десять удалось поймать и второе.
За время моей сумбурной борьбы за выживаемость, нашу плоскодонку вынесло течением в открытое озеро. Вернувшись в рыбные места Шелони, мы не ощутили прежнего желания и азарта рыбалки.
– Слава Богу, – произнесла жена, – что все закончилось благополучно.
« « «
Второй случай произошел со мной возле острова Войцы, на котором располагается наша дача. Я заплыл на своей «Пелле» километра на полтора от острова. Нашел в травке на мели окуня и стал рыбачить.
Солнце, еще недавно обжигавшее обнаженные руки, постепенно скрылось в набегающих тучах. Подул легкий ветерок. Я понимал, что приближается гроза, но, как назло, окунь стал брать еще интенсивнее. Что ни заброс спининга – один-два пойманных окуня. Так продолжалось до тех пор, пока не разыгрался ветерок покруче.
Вытащив якорь, я приналег на весла. Ветер, крепчая, начал сбивать лодку с курса. Мелькнула молния. Ударили первые раскаты грома. Не более чем через пару минут ветер достиг максимума, нагнав волны высотой не менее двух метров. Они уносили мою лодку мимо острова. Молнии били то справа, то слева, то ближе, то дальше от лодки. Просто чудо, что они выбирали мишени, помимо моей «Пеллы».
Со стихией боролся более часа, пока остров не закрыл меня от прямых порывов ветра. Причалив к берегу, долго сидел в лодке, отдыхая после немыслимой для меня борьбы со стихией.
Не радовали даже те многочисленные окуни, которых поймал накануне грозы.
« « «
И совсем уж неожиданный случай. Ранняя весна, очередная рыбалка со спиннингом на родной «Пелле». Хищник не брал. Приходилось часто менять места забросов, каждый раз сбрасывая якорь, чтобы ветерок не сносил лодку.
Попытавшись в очередной раз сменить место лова, начал поднимать якорь. С беспокойством ощутил, что он намертво зацепился за кочку, вросшую в почву десятками корней. Предельно натягивал капроновый шнур, на котором держится якорь. Бесполезно. Развязать узел на носу лодки не получилось. Нож я с собой на рыбалку не взял. Оставить лодку и плыть к берегу не позволяла холодная после морозной ночи вода. Я бы не продержался на поверхности более пяти минут.
Финиш.
Я просидел в заякоренной лодке часа два, пока рядом не появилась моторка с двумя мужиками. Я закричал и скрестил руки, обозначив, что со мной произошло что-то неординарное.
Слава Богу, мужики поняли, что я в опасности. Заглушили мотор и подплыли ко мне. Узнав, в чем дело, намотали часть якорной веревки на уключину своей «Казанки» и включили мотор. Веревка напряглась и через мгновение якорь оторвался ото дна. Я мог плыть дальше.
« « «
Еще раз хочу предупредить читателей, любящих рыбалку. Вода не прощает легкомыслия, небрежности. Тщательно готовьтесь к каждому выходу на воду.
