Читать книгу: «Мое дело. Наше дело. Общее дело», страница 3
Дойлу показалось, что Джозеф слегка в бреду, и ему резко захотелось уехать обратно домой и отсидеться в своей комнате, но от горящих, словно подбадривающих, наполненных горем глаз Джозефа, он словно опьянел и вдруг возникло предвкушение того дико бодрящего чувства, которое заполнило Дойла после того как он избил Мертвого. Дойлу вновь захотелось вплеснуть в кровь адреналина…
– Да Джозеф. Я с тобой, – ответил Дойл.
Джозеф – человек, судьба которого сложилась не очень удачно, но он не собирался сдаваться несмотря ни на что. Несмотря на десять украденных у него лет, несмотря на гибель его единственного сына. Он считал что жизнь любого мужчины это сплошные трудности, которые нужно полюбить и преодолеть. Сейчас он словно безумец был убежден, что он орудие в руках Божьих; а наркоторговец, которого он предложил убить – это демон.
– В церкви говорил со священником, он сказал мне: Богу не нужны овцы! Богу нужны боевые волки, сражающиеся на его стороне. На святое дело идём, Дойл! – сказал Джозеф.
***
– Так, четвертый, а там должен быть пятый дом! – сказал Джозеф, спустя несколько часов езды и остановился. – Пройдемся, не будем подъезжать вплотную…
Втиснув, револьвер под ремень, Джозеф со скрипом открыл дверь автомобиля.
Он глядел на ветхие, прогнившие дома, казалось, они вот-вот сложатся и станут просто грудой не нужных досок. Неужели здесь живут люди? Как это не странно и неожиданно, но на улице, по которой они шли и периодически оглядывались, было подозрительно тихо, настолько спокойно, что Дойлу и Джозефу мерещилось, что их поджидает засада. В ближайшей округе находился только один приличный дом с номером «5», и лишь в нем зажжён свет.
– Стой! – сказал Джозеф и замирая присел, прислушиваясь к гулу. – Слышишь? Кто-то едет… – добавил он и спрятался за бетонной плитой.
К дому Грязного Тома подъехал патрульный автомобиль, но не для того, чтобы его арестовать, как сначала подумал Дойл и в глубине души расстроился, ведь он уже вошёл в азарт: какого оно стрелять в человека? Полицейский Горни открыл дверь авто, медленно вышел, оглядываясь по сторонам, и направился к багажнику, откуда он за волосы вытащил кричащую сквозь зубы девушку, которая пыталась сорвать со рта скотч и завопить во весь голос о помощи, которую на этой скудной улице едва ли стоит ждать… Дойл и Джозеф выглядывали из-за бетонной плиты и наблюдая весь цинизм происходящего, они скрипели зубами от злости, но не решались помочь несчастному человеку.
– Что будем делать? – сказал Дойл, глядя на темную фигуру полицейского. – Это арабский? – добавил он, услышав истеричный голос девушки, которой все же удалось содрать со рта скотч и закричать. Но даже если бы кто-то на этой улице и услышал женский вопль о помощи, то скорее всего предпочел бы заткнуть уши и не становится по неволе свидетелем преступления. Это была общая тенденция местных жителей.
– Не знаю. На этот случай плана у меня нет, – ответил Джозеф и в блеске его светлых глаз, в которых отображались патрульный автомобиль, мокрый асфальт и дом, Дойл словно прочитал его мысли: «Сидим тихо и не высовываемся!» Подобные мысли гораздо лучше передаются молчанием, нежели словами.
– Заткнись сука! – уверено и грозно раздался голос Горни. А затем он поставил девушку на ноги, ударил ее коленкой в живот и силой поволок к дому, словно демон, волочащий в пекло обречённого человека. – Будешь знать, как перебегать дорогу в неположенном месте! А если тебя сбил бы приличный человек? Тогда у него были бы проблемы! – добавил он, точно ему нужен повод, чтобы довести до конца жуткое злодеяние, которое он будет умело оправдывать, когда останется наедине со своими мыслями, в которых практически не осталось ничего человечного.
А может для него, как человека, занимающегося подобным годами, уже стало частью работы торговля нелегалами? Нелегалов не считали за людей, по двум причинам: первая – у них нет паспорта; вторая – они нигде не числятся. А значит это не люди – это возможность заработать.
Горни отдаст эту девушку в цепкие лапы Грязного Тома, который в свою очередь предоставит «живой товар», которым ловко распорядятся местные сутенеры, работающие на него. Подобными жертвами, становились девушки, не имеющие гражданства, а значит прав! После того как девушка по глупости или неосторожности попадала в полицейский околоток, такие как Горни проверяли ее документы, которых чаще всего не было; а затем девушку сажали на несколько суток в камеру, даже если она этого не заслуживала по закону, а после того как девушка ослабнет, увозили ее прямиком к Грязному Тому, который платил коррумпированным полицейским хорошую долю за подобные услуги. Перед отправкой к Грязному Тому, ловкий страж порядка, понимающий всю беспомощность и участь такой девушки, мог воспользоваться моментом и изнасиловать ее. Таким циничным образом наживаются деньги, которые дико сводят с ума, и люди начинают творить ужасные вещи. Но так можно сказать, только если вы цените человеческую жизнь. А вот для Горни, это просто возможность хорошо заработать. И эта лишь одна из ветвей, которая приносит прибыль организованной преступности Нового города! Конверты набиваются деньгами и в положенное время члены организации кладут их в карман босса.
Горни шагал обратно к автомобилю насвистывая детскую песенку, словно разменная голос перед тем, как он вернется домой и споет колыбельную своей дочурке. Патрульный автомобиль уехал.
– Пошли! – сказал Джозеф и встал.
Бурлящий в крови адреналин заострял чувства Дойла, и его ладони слегка тряслись. Он держал руки в карманах – точно боясь выдать свои истинные намеренья и спугнуть Грязного Тома. Дойл и Джозеф спокойно, будто они пришли с благими намерениями, нежно, без намека на всякую грубость, постучали в дверь дома. Дойл почувствовал, как уверенно погружается в ранее невиданный для себя образ бандита, который пробуждал в нем первобытную свирепость. Ту свирепость, которая у современных мужчин настолько сильно атрофирована, что лишний раз они стараются не смотреть друг другу в глаза. Сейчас Дойл был настроен решительно, словно старый якудза.
– Телку или дурь?! – раздался веселый, писклявый голос за дверью.
– Дурь! – ответил Дойл.
– Деньги покажите…
Дойл достал купюры и помаячил ими у дверного глазка.
Дверь открылась, и тут показался он: человек ужасного вида, такое ощущение, что пред тобой оживший покойник в домашнем халате. Грязному Тому всего 35 лет, но по его роже кажется, что он старше Дойла и Джозефа вместе взятых.
По договоренности стрелять должен был Джозеф и сейчас ему всего лишь нужно вытащить пистолет и нажать на курок. Но Джозефу внезапно, точно он этого не планировал, захотелось какой-то театральщины.
– Мы от Кена, насчет твоего товара. Слышал, ты работаешь по-крупному, – сказал Джозеф.
– Да, по-крупному! Именно так. Знаю, что от Кена, он меня предупредил, просто дурачусь. Обычно с незнакомцами не кручусь. И даже дверь не открываю! Но за вас вписался мой человек, говорит, к девяти часам жди два любезных мешка с деньгами. К черту любезность, главное – это хрустящие купюры! Ох этот Кен… не перестает меня удивлять. Наконец-то от него какая-то польза. Идите за мной. Покажу товар! – сказал Грязный Том. – Всегда рад щедрому клиенту.
Грязный Том торопливо поднимался по лестнице, на которой сидели две измученные, словно прошедшие долгий путь через пустыню девушки, и бурно обсуждали половые заболевания. Одной из них была Ника, одетая в дырявые чулки; на ее запястьях множество следов от иглы, кожа до жути бледная. Дойл посмотрел в ее мутные глаза и понял, что она уже далеко от того мира, где жизнь текла спокойно и размерена, где был влюбленный в нее Питер… Но на мгновение показалось, что она узнала Дойла; в ее расплывчатых глазах что-то сверкнуло, будто с надеждой на скорое спасение. С соседней комнаты доносился стон… Хафиза пыталась освободиться, но сил уже не было даже кричать. Джозеф ожидал, что возможно в доме помимо хозяина будет еще кто-то, но что с этим делать он пока не решил. Но оставлять свидетелей, он точно не собирался. Сейчас он беспокоился только об одном: кого первого застрелить? Глядя на девушек, он понял, что они «под кайфом», а значит, есть шанс, что они ничего не поймут, когда прозвучит выстрел и Грязный Том прекратит свое существование. Вопрос в другом: как отреагирует Дойл? Ведь речь шла только о наркобарыге, который заслуживает смерти… Наркоманок и жертв сексуального рабства никто не договаривался убивать. А эти несчастные и невиновные люди могут очень быстро поменять свой статус, когда Джозеф вспомнит о тюрьме.
– Не обращайте внимания. Там новенькая, скоро за ней приедут, – сказал Грязный Том, указывая трясущейся рукой на дверь, где, словно раненный кабан дышала Хафиза.
– Что за новенькая? – неожиданно сказал Дойл; его терзало любопытство, словно ребенка.
– Ты сюда вопросы пришел задавать?! – со злобой сказал Грязный Том. – Как вмажетесь можете взять любую телку на выбор, это бонус от Грязного Тома; снимете стресс и перестанете задавать тупые вопросы! – весело добавил он, поднимаясь по лестнице.
Секс-рабынями становились не только эмигрантки. Вербовались как правила девушки из неблагополучных семей. Сутенёры заманивали их, обещая «красивую жизнь», и по началу таким девушкам предоставляли все условия: жилье, косметику, деньги. А затем такие как Грязный Том подсаживали девушек на наркотики и путем запугивания заставляли оказывать интимные услуги за деньги. И девушка становилась вечной должницей – рабыней, которая будет отрабатывать свои долги до конца дней, а точнее до того времени пока не утеряет товарный вид. Жертвой различных манипуляций и запугивания мог стать любой, кого удалось подсадить на иглу.
Дойл поднимался по лестнице последним, и он чувствовал, как под давлением веса Джозефа дерево слегка проседает и скрипит. Грязному Тому было тяжело подниматься по ступенькам, словно он был не человеком с длинными ногами, а скользким, ползучим насекомым, оставляющим липкие следы.
– Здесь пять кило хмурого! И пятьдесят таблов кислоты! Если хотите можете вмазаться прямо здесь и осознать, что качественнее товара вы не найдете! Кен назвал цену? – сказал Грязный Том и отпугивающе улыбнулся.
Дойл старался близко не подходить к нему, переживая, что из его пасти может брызнуть слюна, которая попадет в глаз и передаст жуткую инфекцию.
– Это все? – произнес Дойл и, хладнокровно посмотрел на хозяина дома.
– Нет! Под матрасом лежит тона. Здесь что тебе завод? В некоторых местах люди в жопе таскают несколько грамм герыча, чтобы шырнуться в сортире. А тут целых пять кило! Мне не нравится твой тон. Давайте деньги и валите отсюда! Шырнетесь на улице возле помойки!
Джозеф достал пистолет, вслед за ним и Дойл; и настроение хозяина дома резко сменилось.
– Не надо! – истерично взвыл Грязный Том, словно его жизнь несла некую наполненную глубоким смыслом миссию. – Забирайте все бесплатно. Я работаю на Филипа, знаете такого, да? Я большие деньги ему делаю, знаешь, что он с тобой сделает? Не из-за меня – из-за денег! Не только вам достанется, и вашим семьям тоже! Вы хоть понимаете, кто я? Пока не натворили того, о чем будете жалеть, просто заберите все и уходите!
Раздались выстрелы: уши Дойла и Джозефа неприятно заложило; Грязный Том обдал кровью полы комнаты; от попадания два пальца с его правой руки оторвало; гильзы отскакивали и забивались в щели; запах жженого пороха словно дурманил Дойла и не позволял ему глубоко вдохнуть и выровнять дыхание. Джозеф начал менять обойму и перезаряжать пистолет, Дойл последовал его примеру. Вновь – а уже было тяжело остановиться – пугающе прозвучали выстрелы. И то, что осталось от Грязного Тома лишь жалко содрогалось.
Джозеф резким движением кинулся в сторону лестницы и спустился вниз, кровожадно заглядывая в комнаты, но там никого не было. Как только прозвучали выстрелы девушки выбежали из дома.
Пока Джозеф поднимался обратно, Дойл наблюдал, как из тела Грязного Тома ручьем вытекает кровь…
Джозеф вернулся наверх подошёл к продырявленной кровати, и спустил с нее забрызганный кровью матрас, под которым были разложены частично испорченные купюры. После случайной находки Дойл и Джозеф принялись обыскивать всю комнату и в итоге они нашли кучу припрятанных денег. Не удалось только открыть сейф, но Джозеф не отчаялся, и надорвав спину вытащил сейф на улицу, после чего привязал его на крыше своего автомобиля.
Из комнаты, в которой находилась Хафиза, продолжали доноситься звуки; она все так же отчаянно пыталась освободить себя.
– Что будем делать с ней? Нельзя ее так оставлять, – сказал Джозеф.
– Она не должна видеть нас, – ответил Дойл. – Впрочем, что я несу… Нас уже видели две наркоманки! – добавил он и направился к двери. – Что теперь будем делать?
– Не знаю… Может не стоит рисковать и добавлять в нашу копилку ещё одного свидетеля? – кровожадно добавил Джозеф и потянулся за пистолетом.
– Наденем ей на голову мешок и оставим на улице! – сказал Дойл и обмотался шарфом получше, чтобы его лица не было видно.
Затем он вошёл в комнату и увидел Хафизу, привязанную к стулу: ее залитые слезами карие глаза, словно молили о пощаде, точно она думала, что пред ней палач, который прежде чем замахнуться топором, сначала хорошенько ее изнасилует. Дойл только хотел помочь, но она не понимала его речи, однако в его тони чувствовались искренность и доброта. Хафиза не могла поверить: неужели ей кто-то помогает?
Хафизу освободили, она не дрожала и больше не сопротивлялась, сил уже не было, но, когда ей на голову надели пыльный мешок, а под рукой другого не было, она закричала и замахала руками, пришлось силой вытащить ее на улицу. Дойл и Джозеф сорвались и побежали к автомобилю, а Хафиза так и осталась посреди дороги с мешком на голове.
Глядя на деньги, Джозеф говорил о благотворительности и нуждающихся детях.
– Что дальше? – сказал уставший Дойл и посмотрел на довольного Джозефа, который будто обрёл новую цель в жизни и вдруг спросил:
– Что чувствуешь? Мы только что убили человека.
– Ничего. По-моему, убили мы мерзкую тварь, а не человека!
Джозеф весело рассмеялся и, оглядываясь в сторону дороги, по которой они только что бежали, добавил:
– Столько свидетелей…
Через полчаса Джозеф остановился на светофоре и глядя на цифры печально произнес:
– Посмотри на светофор Дойл. Одиннадцать, десять, девять… у каждого человека есть такой, скажем, жизненный таймер, который уменьшается с каждой секундой. Интересно, а сколько времени осталось у меня? Наверняка не так много… Но оно того стоило.
Глава 6: необычное начало дня.
Под утро Дойл и Джозеф отправились на пустырь, чтобы разобраться с сейфом. Джозефу не удалось вскрыть сейф электроинструментами, поэтому он решил его взорвать с помощью тротила.
– Ты точно знаешь, сколько грамм взрывчатки надо? – спросил замерзающий, сонный Дойл и осмотрелся, ощущая несварение.
Вдали видны горы и казалось, что они совсем близко. Вокруг ни единой души, даже птиц не видно. А воздух настолько чистый, что больно им дышать.
– Три года в армии друг! – ответил устанавливающий взрывчатку Джозеф. И мысль о том, что вот-вот прогремит взрыв – взбодрила.
Джозеф выглядел энергично и наблюдающий за ним Дойл, считал, что энтузиазм Джозефа стоило продавать за большие деньги.
– Может, плюнем на этот сейф? Помнишь свидетелей? Как быть с ними?
Джозеф оглянулся и строго посмотрел на стоящего у автомобиля закутанного в пальто Дойла и сказал, глядя в его уставшие глаза:
– Я всю ночь пытался его открыть! Порвал две мозоли на руке! Это вопрос принципа – я должен узнать, что там внутри!
– Ладно, ладно… что сразу орать.
Джозеф поднялся и начал спеша, держась за проблемную поясницу отходить от заминированного сейфа.
Джозеф подошёл к Дойлу и сказал:
– Ща будет бум!
Джозеф активировал взрыватель. Прогремел взрыв! настолько сильный, что его взрывная волна отбросила Дойла и Джозефа на метр. А в лобовое стекло автомобиля прилетел кусок сейфа и пробил насквозь водительское кресло.
Дойлу казалось, что все его органы разорвало. Его сердце бешено колотилось. Он трогал тело руками, пытаясь нащупать возможное ранение. Дойл понял, что его не зацепило, а затем он встал на колено и увидел стоящего в двух метрах от него Джозефа, который так же не пострадал.
– Немного переборщил… – сказал Джозеф и притронулся к уху, из которого текла кровь.
– А? Не слышу! – во весь голос кричал Дойл.
– Тебя конкретно оглушило! Говорю, немного переборщил со взрывчаткой! – добавил Джозеф и громко рассмеялся, словно этот взрыв свёл его с ума.
Дойл видел, как Джозеф шевелит губами и улыбается как сумасшедший, но кроме продолжительного звона, он ничего не слышал.
– Нам повезло! – сказал Джозеф и похлопал авто по капоту, в который тоже прилетел осколок сейфа и серьезно повредил двигатель.
– Все равно от машины надо избавиться. Не жалко!
Дойл и Джозеф подошли к месту взрыва.
– Может где-то здесь, русские испытывают свое новое оружие? – сказал Джозеф, вглядываясь в образовавшуюся воронку.
– Что? Я оглох….
– Пройдет, не переживай! – добавил Джозеф и махнул рукой в сторону автомобиля. – Так и не узнал, что там было внутри…
Джозеф взял сумку и собрал все необходимые вещи, которые были в автомобиле. Затем он облил автомобиль бензином и поджег. Они направились в сторону дороги, по бугристой земле, покрытой инеем.
Прошел час. Восходило солнце. И вот-вот станет теплее. Ветер усиливался; а сухая трава на асфальтированной дороге взметалась. Впереди в двухстах метрах стоял человек и в руках он держал кусок картона, на котором что-то написано.
Джозеф насвистывал веселую песенку про дружбу и видимо был рад, пройтись рано утром по столь умиротворённым местам вдали от города.
– Когда мы ехали сюда, я его не видел, – сказал Джозеф, указывая на худого, мерзкого старичка у обочины.
– Я тоже.
– А вот и слух вернулся. Я же говорил.
– Мне кажется или я ещё в бреду? – сказал Дойл, показывая пальцем на кусок картона, что держал в руках старичок.
Там было написано крупными буквами: «Отсосу за подвоз!»
– С утра работа кипит, да? – с сарказмом обратился к старичку Джозеф и погодя добавил. – Часто вас подвозят?
Мерзкий старичок хитро прищурился и с таким видом, как будто сейчас скажет что-то невообразимо философское – ответил:
– А вот если вам завтра очень сильно захочется покушать, на что вы будете способны?
– Явно не на это! – ответил Джозеф и плюнул.
– Я решил вот так! Я свободный человек! – кричал старичок.
Джозеф и Дойл встретили эти слова улыбкой и пошли дальше.
Спустя 15 минут Джозеф расстегнул ширинку, справил естественную нужду, и сказал:
– Скоро должна быть заправка. Не могу поверить… Куда все подевались? Ни одной машины, хотя бы грузовичок увидеть!
Прошло 20 минут. На горизонте появилась заправка.
– Я больше не могу, – сказал Дойл.
– Нам надо добраться хотя бы до заправки, – с трудом произнес потный и истощенный Джозеф.
Через некоторое время они доплели до заправки и вошли внутрь, где находился молодой кассир по имени Джимми. Его заправка находилась рядом с маленьким городком Ноут-Вудом, который был ближайшим соседом Нового города.
Как только Дойл вошёл в помещение, он тут же направился в продуктовый отдел и словно бешеный енот начал рыскать по полкам: он схватил воду, печенье, чипсы и начал восстанавливать силы. Джозеф сделал тоже самое. У кассира Джимми видимо подобный случай впервые; он не знал, как ему поступить, единственное, что ему пришло на ум, так это позвонить местным стражам порядка.
– Мы за все заплатим! – кричал Джозеф и набивал чипсами рот, пугая Джимми ещё больше.
Но Джозеф не соврал, он подошел к Джимми и заплатил ему в два раза больше, чем они успели съесть. У Джимми проблемы с речью, он не мог разговаривать, как остальные люди. Однако со слухом у него проблем не имелось. Джимми все понял и только делал, что разводил руками, как бы говоря: «Надо сразу предупреждать! Я испугался и позвонил в полицию».
Тут послышалась полицейская сирена. К заправке подъехал патрульный джип. Дойл и Джозеф насторожились.
Дверь открылась. В помещение вошёл стройный офицер Гарри Митчелл, держащий в руках семизарядный дробовик. Больше всего внимание привлекали его длинные, кожаные сапоги, как у офицера НКВД.
– Что тут у тебя Джимми? – сказал Гарри и начал приближаться к кассе. – Снова деревенщины гадят на заправке?
Джимми что-то пробурчал и указал пальцем в сторону Дойла и Джозефа, которые стояли рядом с кассиром и словно маленькие дети ждали, что сейчас скажет представитель закона.
– Что тут у нас, – добавил Гарри и подошёл к ним поближе.
Всем своим видом Гарри давал понять, что «Я» здесь крутой парень, который сейчас решит ваши судьбы.
– Что за поведение такое, господа? – сказал Гарри, глядя на мусор на полу. – Не похоже, что вы из Африки. Вроде белые, а ведёте себя как шайка ахуевших обезьян. По-хорошему, надо бы вас арестовать и оштрафовать, – добавил Гарри и крепко сжал в руках дробовик, точно ожидая дерзкого ответа.
– Офицер мы за все заплатили! Если надо мы сейчас оплатим ему неудобства и обязательно уберем весь мусор. Наша машина сломалась, мы долго шли и страшно устали, а когда наконец увидели заправку чуть с ума не сошли от радости! – сказал Дойл.
Гарри посмотрел на Джимми, который подтвердил слова Дойла о том, что за все заплачено.
– Откуда вы приехали? Первый раз вас вижу, – продолжил весьма назойливо Гарри.
Джозеф ответил:
– Мы из Нового города. Подвозили давнего друга.
– Какого такого друга?
– Обычного друга офицер.
Гарри осмотрел с ног до головы Дойла и добавил:
– А может быть вы шайка ворюг?
– Нет. Мы не воры, – ответил Дойл.
Джозеф кивнул в сторону Джимми:
– Извините офицер. А как вы понимаете, что он говорит?
– Мы с Джимми выросли вместе. Поэтому и понимаю.
– Нам бы транспорт какой. Мы живём в соседнем городе.
– В Каменном Городе?
– В Новом городе, я же сказал.
– Могу вас подвезти. Садитесь в машину.
– Было бы здорово! А что у вас с африканцами? Не любите черных ребят?
– Разве я похож на расиста? Просто выражение такое. Идите к машине, я сейчас выйду.
Дойл и Джозеф вышли на улицу.
Прежде чем покинуть Джимми, Гарри вздохнул и сказал подойдя к нему поближе:
– В следующий раз, Джимми, это могут быть не два придурка, а двое черномазых, которые ворвутся и прострелят тебе задницу. Сколько раз тебе говорить – купи ружье. Ты легкая добыча для грабителей и тебе страшно повезло, что эти двое всего лишь не воспитанные деревенщины, а не матерые негрилы.
Джимми покорно кивнул, Гарри взял жвачку с витрины и направился к выходу.
– Знаете, – говорил Гарри садясь в автомобиль, – когда Джимми мне позвонил и сказал то, что сказал, я ему не поверил… неужели ограбление? И честно говоря, даже обрадовался. В нашем городке настолько все спокойно, что порой хочется небольшой заварушки. У нас скоро выборы на должность начальника местной полиции и как я уже успел узнать – большинство за меня. Так что вам повезло.
– Я несколько раз бывал в Ноут-Вуде. Прекрасное место, – говорил Джозеф. – Даже как-то планировал туда переехать и открыть бизнес. Магазин-ломбард.
– Можете открыть второй магазин, нанять работника и время от времени приезжать сюда. Оглянитесь и посмотрите, как тут красиво! – добавил Гарри.
– Мысль неплохая! А ты что думаешь Дойл? – сказал Джозеф и посмотрел на Дойла, который облокотившись на свою руку сладко задремал, словно забыв про вчерашнюю ночь и сегодняшнее утро.
Глава 7: легкие деньги.
Горни, его жена Элиса и их маленькая дочь шли на детскую площадку. Был солнечный день. Ребенок весело смеялся и улыбался.
– Моя малышка! – радостно сказал Горни подкидывая Белу на детской площадке. – У тебя самая лучшая мама! Самый лучший садик! И будет самая лучшая школа! Я все для этого сделаю!
– Аккуратнее Горни! – с волнением сказала Элиса и поправила шубку, которую ей недавно подарил муж.
Прохожие смотрели на красавицу Элису и считали, что ее муж, как минимум директор прибыльной фирмы, раз может одевать свою жену в дорогие меха, а вовсе не обычный патрульный, которому надо работать полжизни, чтобы купить хотя-бы половину такой шубы.
К площадке подъехал автомобиль. Два офицера и строгий мужчина в костюме подошли к семье Дэвис.
– Горни Дэвис? Вам срочно надо проехать с нами! – сказал Виктор Даль и показал служебное удостоверение.
По строгим карим глазам Виктора, Горни понял, что спокойная жизнь закончилась.
Горни прочитал строку в удостоверении: «Отдел по борьбе с организованной преступностью». На уставшем лице Горни появилась глупая улыбка, будто он и вправду не понимает в чем дело… Он передал ребенка жене и словно через 10 минут все вернется на круги своя – сказал:
– Скоро приеду. Это по работе милая. Срочно надо ехать. Извини.
По дороге в отдел по борьбе с организованной преступностью никто не проронил ни слова. Телефон в кармане Горни разрывался от бесконечных звонков. Виктор попросил Горни отключить телефон.
Горни завели в комнату допросов. Виктор разложил по столу около десяти фотографий: на всех снимках были запечатлены молодые девушки.
– Узнаешь кого-нибудь, Горни?
– Нет! Впервые вижу.
– Хафиза. Это имя тебе о чем-то говорит?
– Нет!
– Вчера вечером наши люди случайно заметили человека с мешком на голове, как оказалось это беженка, которую как мы выяснили позже, зачем-то похитили. Но мы ведь с тобой оба знаем зачем…
– Мне не нравятся эти намеки, – важно сказал Горни.
Виктор улыбнулся и продолжил:
– Она, без разговоров, плохо по-нашему понимает. Но твое имя Горни и номер твоего служебного авто – запомнила. Запомнила на всю жизнь. И кстати говоря, она здесь, в соседней комнате, скоро приедет переводчик. Хотя что мне мешает позвать ее сюда, чтобы без лишних слов она показала на тебя пальцем, и тем самым подписала тебе суровый приговор?
У Горни краснели глаза, но он не терял уверенности в том, что Виктор блефует. Виктор вовсе не блефовал, и Хафиза действительно находилась в соседней комнате и тоже отвечала на вопросы сотрудника. Однако в ту ночь Хафиза практически не видела лица Горни, а когда она с трудом рассказывает, как некий шайтан забивал ее ногами в багажник патрульного автомобиля, ей представляется ужас воплоти – сам сатана. Хафиза, восточная провинциальная девушка, которая весьма суеверна. Виктор понимал всю сложность этой ситуации. Поэтому он решил пока не вытаскивать эту карту и не рисковать, ведь увидев приветливое лицо семьянина Горни Хафиза может не узнать в нем своего похитителя.
– Если она здесь, то заводите ее! – говорил Горни, явно рассчитывая на удачу. – Я уверен, что она меня с кем-то спутала. И кстати, где мой адвокат? Я арестован? Что за Хафиза такая вообще? К нам часто привозят мигрантов, нуждающихся в помощи.
– Да это уже не важно Горни, – продолжал Виктор и его бесцеремонный взгляд пугал. – После того, как она рассказала про патрульного Горни, мы пустили слух на улицах, что этого Горни уже приняли, и он запел! И я уверен, что твои дружки из мафии уже ищут исполнителей в тюрьме, чтобы тебе вскрыли глотку или задушили подушкой, ну это уже как тебе повезет. Стукачей никто не любит, особенно твои дружки. Поэтому на твоем месте, я бы задумался, как мне сделать так, чтобы попасть в программу защиты свидетелей.
– А как я окажусь в тюрьме? Я ничего не знаю ни про какую беженку. И тем более, про похищение! – сказал Горни, не теряя уверенности.
– Ты думаешь, я просто так показываю тебе эти фотографии? А, помощник? Не только Хафиза сбежала, с ней было несколько девушек, несовершеннолетних, понимаешь Горни? Сейчас их привезут, и я уверен, что первым на кого они покажут пальцем, будешь ты, дружок. Но пока этого не случилось, я предлагаю тебе возможность избежать тюрьмы, взять жену, ребенка и сменить адрес проживания, желательно подальше от нашего города. И я без лишних вопросов готов помочь тебе в этом, но сначала ты должен меня заинтересовать. Понимаешь?
– Что?! Какие еще несовершеннолетние?! Адвокат!
– А ты думал твои дружки строго проверяют возраст, перед тем, как сделать девушку проституткой? Несколько взрослых женщин, пускай даже это беженки – неважно. Это люди, в конце концов. Еще и несколько детей в придачу. Понимаешь, что если даже ты миллионер, и твой адвокат сумеет убедить судью, что в тюрьме тебя сразу убьют, и попытается выбить место в тюрьме особой безопасности, то срок, который тебе грозит ты не отсидишь, даже если решишь ежедневно питаться вегетарианским дерьмом, и вдруг станешь самым живучим человеком в нашем скромном городке.
Горни не выдержал и слезы брызнули из его глаз:
– Что вы хотите знать?
– Кто грохнул Грязного Тома? Сколько девушек ты ему привозил и когда? Кто ещё этим занимается в органах? Назови имена своих подельников.
– Грязного Тома убили?
– Вчера ночью. И не прикидывайся, что не знаешь!
– Не знаю, кто его убил, честно… Я ведь только вчера у него был.
– Да? И что ты делал?
– Я привез эту беженку. Хафиза или как ее там…
– Продолжай Горни, – сказал Виктор, записывая что-то в свой блокнот.
– Я привозил две девушки в неделю, это в среднем. Иногда три – за третью мне полагался бонус, но так делать было слишком рискованно. Из крупных шишек никого не знаю и правду говорю вам, никого не видел. Но знаю точно, что в отделе по борьбе с наркотиками служит их человек, его зовут Крис, вот от него мы получали все указания, но не напрямую, а от его помощника, имя которого я не знаю. Указания получал я и ещё несколько патрульных, которые перевозят наркотики в багажнике патрульного автомобиля. Деньги за работу получал от некого Эндрю Киля. Больше ничего не знаю. Когда мою семью увезут?
– Никогда! Я тебя обманул, нет никаких несовершеннолетних. У нас есть только одна измученная беженка, которая кроме твоего имени больше ничего не знает, она только и делает, что говорит: «Форни! Форни! Полисия! Шайтан!» Не смотри на меня так, про переводчика та я не соврал, он и вправду скоро приедет. Отправишься в тюрьму Горни. Давай. Удачи тебе там.
Виктор вышел из комнаты и в коридоре встретил Александра Черных, который служил вместе с ним и был его напарником и преданным другом.
– Ну, переводчик приехал? – сказал Виктор и закрыл дверь комнаты допросов, где жутко рыдал Горни и рвал волосы на голове.
Александр начал:
– Да. Девушка говорит, ей помогли двое или трое мужчин, она их не видела, они были в масках, а потом еще надели ей на голову мешок. А прежде чем ее вывели на улицу, она слышала выстрелы. Когда Горни ее привез, там были еще две девушки, думаю наркоманки, мы их сейчас ищем. Пожалуй, это единственные свидетели. На этом все.
