Читать книгу: «Перевёртыши», страница 2

Глава 6. Безумная Нинель

Между тем часы над дверью показывают практически десять утра. Собираю в кучку свою волю и принимаюсь за работу. До одиннадцати успевает обработаться всего лишь треть приказов. Все шаблоны остались на старом компе, поэтому приходится изображать из себя первопроходца, создавая их заново.

– Мать! – в кабинет врывается Безумная Нинель, наш Главный бухгалтер и по совместительству моя ближайшая подруга на работе. – Я совсем забыла, что ты сегодня выходишь. Ткнулась наугад. Пошли, я тебе подарок на день рождения вручу, а то лежит бедный пылится. Я что его зря покупала?

Носкова Нина Павловна, в простонародье Безумная Нинель, вполне оправдывает свое прозвище. Хрупкая на вид женщина обладает поразительно низким голосом, поддерживаемым железной волей. Родившись где-то в самом центре страны, она приехала покорять Москву в тридцать лет. Самым ярким впечатлением того времени для нее оказалась встреча с молоденькой москвичкой, которая не знала, как от Исторического музея на Красной площади дойти до улицы Горького, которая с некоторых пор именуется Тверской.

Поскольку к тому моменту Нинель находилась в Москве уже третий день и пару раз проходила по этому пути, то она влегкую довела потеряшку до нужной улицы. Наша мадам приняла девушку за такую же, как и она сама, приезжую. Каково же было изумление Нины, когда на вопрос, откуда она, ее спутница ответила, что родилась и всю жизнь прожила в Москве. А в тот момент она шла на новую работу. Москвичка нечаянно вышла из метро не в тот выход и не знала, как пройти до Тверской по верху. Спускаться опять под землю ей не хотелось, т.к. боялась заблудиться, а время поджимало.

«Я тогда так возмутилась, – рассказывала нам Носкова, – это же надо: всю жизнь прожить в городе и не знать, как в центре пройти от Красной площади к Тверской». Правда, потом жизнь ее немного пообломала. Переехав в столицу, она на своей шкуре поняла, что Москва несколько крупнее Чебоксар. Чтобы проехать город по диагонали на машине даже без пробок требуется в лучшем случае час. А уж с пробками… Безумная Нинель даже не представляла, что такое возможно.

Со временем она спокойнее стала относиться к москвичам, блуждающим по своему родному городу. Больше всего ее поразило, что люди из конца в конец города вынуждены ехать под землей. «Ну что они там видят? Темные туннели, да станции метро? – изумлялась позже Нина Павловна. – Нет, конечно, станции метро, особенно в центре, очень красивые. Но сам город люди не видят!» Поэтому сама Нинель сразу же отказалась от метро, предпочитая наземный транспорт. А после покупки собственной машины она уже много лет ездит по улицам Москвы, принципиально не спускаясь под землю.

Не берусь утверждать, что мадам Носкова изучила все окраины города, но в пределах Садового кольца она сейчас знает Москву как свои пять пальцев. И если кто-нибудь из нас вдруг показывает позорное незнание местности, то тут же слышит гневный оклик Нинели: «Ну как вы так живете, москвачи? Своего родного города не знаете!» И после этого всегда следует поучительная история вековой давности о молоденькой москвиче, ищущей работу с помощью приезжей.

– Нинусь, сейчас не могу – завал. Осваиваю новую технику, – показываю с гордостью на компьютер, – пусть подарочек полежит или до обеда, или до вечера. Я официально приглашаю тебя сегодня в шесть вечера на празднование моего дня рождения.

– Уговорила. Представляешь, как я с компом пролетела!? Их выделили всего три. Вопрос – кому устанавливать? Ну Торопов – блатняк, понятное дело, в первую очередь, Смирнов Максим – снабжение, тоже нельзя обидеть, а третий я присмотрела себе. Там, правда, еще твой Лагин дергался…

– Не мой, – автоматически вставляю я, но Нина Павловна даже не замечает мою ремарку.

– …но мы его быстро отодвинули. Как никак я Главный бухгалтер – могу позволить себе хоть иногда использовать свое служебное положение? Заметь, с высшей степени благими намерениями. У меня же вся работа в компьютере. Так представляешь? Мои программы не встают в новый ящик! Они, видите ли, написаны старым языком. Я-то могла выбить себе новый комп и туда поставить современную бухгалтерскую 1С. Но у двух-то других бухгалтеров старые компы, туда современная 1С не встанет. Да и переучивать на ходу девчонок – разве что всю работу запороть. Короче, договорились с Ринатиком, что следующая партия будет целиком для нас. Я пока девкам поищу курсы, чтобы к 1С привыкали. Ну а мой комп уговорила Ринатика отдать тебе. Говорю: «Кадры – это наше все». К тому же ты не совсем кадровик, ты и как его помощник много делаешь. От Веронички недотепы что толку? Чай-кофе-телефоны, да еще заставить клиентов очередь соблюдать.

Женщина тараторит со страшной скоростью, причем, не закрыв дверь. Ее низкий прокуренный голос гремит на весь коридор. То есть можно с уверенностью заключить, что все находящиеся в приемной шефа, в том числе и секретарь, прекрасно слышат ее. Думаю, не стоит комментировать отношение Вероники к Главному бухгалтеру?

Меня всегда немного коробит уничижительное именование Ниной Павловной нашего набольшего Ринатиком. Я не есть его поклонница, но, принимая правила игры, предпочитаю называть более лояльно – либо короткое шеф, либо по фамилии Абубякиров.

– Спасибо, друг, моя благодарность не знает границ, – от души благодарю подругу и показываю всем своим видом, что хочется немного и делом заняться.

– Все, убегаю, самой некогда. Тогда до вечера – обед у меня сегодня занят.

Дверь закрывается, я остаюсь одна и, наконец, могу продолжить работу. Следующие сорок минут в борьбе с Вордом пролетают сверхзвуковой ракетой – тихо и мгновенно. Понимаю, что программа мощнее, чем мой старенький Лексикон, но пальцы то и дело делают какие-то ненужные пассы, к которым они привыкли за несколько лет работы с Лексиконом. Ворд оперативно реагирует на них, выдавая на экран совершенно неожидаемые мной изменения. А я в панике мечусь, чтобы убрать последствия своих нажатий и продолжить работать дальше.

Тем не менее до обеда успеваю выполнить свой план-максимум. С приказами покончено. Удивляюсь, что посетителей и звонков немного. Никто не отрывает от работы. То ли все в разъездах, то ли не все знают, что я вышла из отпуска. А жаль, я даже рада была бы немного оторваться от битвы с прогрессивной техникой.

Глава 7. Обед с Вероникой

– Вероничка, ты сегодня где обедаешь? – ближе к часу дня выдыхаюсь и решаю, что своим ратным трудом вполне заслужила перерыв. К тому же после месячного отсутствия мне просто необходимо получить если не совсем достоверную, то по крайней мере максимальную информацию о том, что здесь без меня происходило.

– Танюш, через десять минут вся твоя. Пойдем погуляем, где никого наших нет.

Вот это жутко интересно! Всеми своими рецепторами осязаю, как распирает беднягу на другом конце провода от новостей. Что же такого произошло, что даже в кабинете говорить не хочет, рвется на улицу?

Минут через пятнадцать выходим из здания на шумный Ленинградский проспект. Секретарь как на совещании докладывает мне о всех событиях, происходящих в офисе. В принципе интересно, но ничего выдающегося – кто-то собирается увольняться, но еще думает, кто-то в отпуске, кто-то с кем-то поругался, на кого-то пришла кляуза. Пока не понятно, почему Вероника выбрала столь шумное место.

– Слушай, а чего мы пошли на Ленинградку, а не в сквер. Там же тише, – не могу сдержать удивление.

– Тань, ну я же тебе пока рассказываю рабочие, так сказать, официальные моменты. А у меня в запасе есть еще такое, что я боюсь, не смогу об этом тихо говорить. А это очень деликатные вещи. Понимаешь?

– Еще нет. Так что давай к ним и переходи. Здесь достаточно шумно, чтобы ты могла, не стесняясь, орать во весь голос? – смеюсь я, показывая на гудящую трассу. На самом деле мы и так уже практически кричим из-за какофонии звуков от машин, несущихся по проспекту в обе стороны нескончаемыми потоками.

– Я тут знаешь, что узнала? Случайно! – и без того большие глаза Вероники Скуловой раскрываются так, что занимают больше половины лица. – Нет не так. Еще в начале твоего отпуска задержалась я как-то на работе. Сильно так подзадержалась. Поэтому часов в семь побежала в магазин купить себе что-нибудь поесть, типа на ужин. Возвращаюсь, значит, на свое место. Слышу в кабинете у шефа ругань идет. Сначала не очень вникала, своих дел было по горло. А потом они там так развопились, что в пору было прятаться. Не услышать, что они там друг другу орали было невозможно. Даже если уши зажать. Я уж не знала, что делать. Поэтому плюнула на недоделанную работу, выключила комп, тихо-тихо руки в ноги и домой, пока они меня не засекли.

– Ну и долго ты собираешься тянуть кота за хвост? – закипаю я. Мадемуазель Скулова мастерица заинтриговывать.

– Ага! Интересно? Так вот. Шеф ругался с Безумной Нинелью. И знаешь о чем? – чисто для проформы машу головой, что «Нет, не знаю». – Крепче стой на ногах! Наш Абубякиров и Нинелюшка раньше состояли в отношениях. Очень близких. Настолько близких, что она требовала жениться на ней.

– Он же женат. Это очень давно что ли было?

– Честно, не врубилась. Точно не сейчас. Но было все между ними именно в ту пору, когда он был женат. И отказался он на ней жениться именно потому, что, по его словам, татары своих жен не бросают. Представляешь? Он отказался разводиться с женой из-за Главбухши. Ну тогда, возможно, она еще не была Главбухшей.

– Интересно! Насколько это давнишняя история?

– Это было, как мне показалось из разговора, если эти вопли можно назвать разговором, в пределах пятнадцати – двадцати лет назад. Ринат отказался ломать свою семью и жениться на Нинке. После этого она прекратила с ним близкие отношения и оставила лишь дружеские. И знаешь, настолько дружеские, что именно он пристроил ее к нам Главным бухгалтером.

– Ну по крайней мере становится понятно, откуда у нее «Ринатик». Ну а ругались-то они чего? Вряд ли из-за его отказа жениться много-много лет назад. Хоть кто на кого наезжал?

– Хороший вопрос. Не в бровь, а в глаз, – Вероника прямо светится от предвкушения раскрытия главной интриги, – а дело-то в том, что наш шеф полгода назад женился! Он это держал в тайне. Представляешь, развелся со своей татарской женой и женился на русской молоденькой, ей в районе тридцати. Как тебе?! Четко? Плюнул на престарелых ровесниц по полтиннику и взял себе молодушку. А я-то поначалу не обратила внимания, что его жена как-то перестала звонить. Она и раньше особо часто не теребила его. А тут, когда услышала про развод, так вспомнила, что в последние месяца его часто спрашивает молодой голос.

– Ты имеешь в виду, что Нина устроила скандал из-за того, что он когда-то отказался жениться на ней, сказав, что не может бросить жену, а теперь спокойно ее бросил и женился на молодой?

– Ну да! Ну у них там какие-то еще свои дела. Безумная Нинель же его правая рука, знает все секреты. А тут такой обман вскрылся.

– Как же она его уговорила мне комп новый отдать?

– Возможно, на фоне их скандала и надавила. А с чего ты вообще взяла, что это Нинель настояла поставить новый комп тебе? Она сообщила? Я бы на твоем месте не так активно ей верила бы. Мадам же сначала себе потребовала. Но потом решили, что шеф выделит деньги на обучение бухгалтеров, а следующая поставка компов пойдет целиком в бухгалтерию, ну по крайней мере три штуки, чтобы они все сразу перешли на новую программу.

– Да, Нина Павловна говорила, что их Парус не встает на новую технику. – Домыслы с Вероникой обсуждать не хочется, поэтому мягко поворачиваю секретаря на другую тему. – А с другими компами спокойно разобрались?

– Да ты что! – девушка продолжает рассказ уже гораздо спокойнее, – твой Лагин…

– Не мой, – строго поправляю я. Мне не нравится, что все по офису приписывают нам какие-то отношения. Хотя, следуя поговорке «От сумы и от тюрьмы не зарекайся», я их не исключаю в будущем. Но на данный момент их точно не было, нет и быть не может. Мне бы для начала со своим мужчиной разобраться. А уж потом буду думать, нужны ли мне дополнительные.

– Пардон, – сразу осекается Скулова, – так вот, начальник Финансового отдела, устроил скандал из-за того, что ему не установили новый комп.

– Он хотел мой забрать?

– Не. Он точит зуб на Торопова. Бегал по всем коридорам и орал, что новую технику раздают не тем, кто на ней работает, а тем, кто ближе к начальству.

– А что Торопов?

– А Денис плевал на его крики. На совещании у Абубякирова он раздал всем обоснование, какие программы ему нужны, которые невозможно установить на старый комп. Шеф поддержал его, потому что Инженерный отдел – «главный бизнесовый отдел организации, а функционал остальных подразделений заключается в его поддержке и обслуживании». Это я практически цитирую Рината Асхатовича.

– А на начальника Отдела снабжения Илья не наезжал?

– Хе. Так какой же дурак будет портить себе отношения со снабжением? Лагин любит писать хорошими ручками, пристраивать свой зад в приличные кресла. У него видела, как кабинет украшен? Репродукции, зеркальное панно, кресла с журнальным столиком. Кто ему все это по дружбе сделал? Максимушка Смирнов. Так что против его нового компьютера Ильюшечка не возражал.

– Пошли обратно дворами, а то надоело орать. Остальные новости более спокойные или есть еще что взрывное?

Мы возвращаемся тихими дворами. Невысокая, к тому же полноватая, Вероника, запыхавшись, семенит чуть позади меня. Я замедляю шаг. Слушая новости, так увлеклась, что перешла практически на спортивный темп. Его мадемуазель Скулова явно не тянет.

Возвращаюсь в кабинет часа в два. Так, до пяти я обещала шефу напечатать его выступление. Как раз должно хватить времени. Вроде и с Вордом немного пообвыклась.

Два часа непрерывной работы отдаются ломотой в спине и желанием встряхнуться. Осталось совсем немного, минут тридцать, и я буду свободна. Мне же надо еще подготовить стол к приему гостей.

Глава 8. Илья Лагин

Доделать до конца речь шефа не получается. Дверь тихо открывается и, наконец, «та-там!», появляется Илья собственной персоной. Тихо чертыхаюсь про себя, хотя, что и говорить, видеть его искренне рада.

– Привет, отпускница, – ласково говорит он и, наклонившись к мне, то ли целует, то ли касается щекой моей щеки. – Я соскучился.

Почему-то меня не отпускает ощущение, что встретилась после долгой разлуки с очень близким мне человеком – мужем, например, или на худой конец, с любовником. Это на меня так повлияла женская часть коллектива в лице Наташки, Нинки и Вероники? Я сегодня целый день объясняла девицам, что между мной и Ильей ничего нет. Что, вообще, происходит?

Вспоминаю, что на экране речь шефа, которую не надо бы никому показывать, поспешно выключаю экран и убираю в стол черновик.

– Можешь сильно не прятать. Я знаю, что завтра Совет директоров, и Абубякиров будет выступать. Слышала, что он планирует уйти на повышение в Головную компанию? Так что, возможно, у нас скоро будет новый начальник.

– Мне Вероника ничего об этом не говорила, – пытаюсь переварить новость.

– Естественно, – усмехается Илья, присаживаясь передо мной на край стола, – кто же об этом будет сейчас громко говорить? Это секретная информация, ее знают исключительно посвященные. Да и не факт, что нашего туда возьмут. Вот завтра отчитается, и видно будет.

– А ты откуда это знаешь?

Лагин загадочно улыбается и прикладывает палец к губам:

– Все. О сильных мира сего больше не слова. Не уходи без меня после работы, вместе до метро пройдемся.

– Ой, Илья, я же совсем забыла! У меня день рождения недавно был, и сегодня ты просто обязан прийти ко мне сюда, чтобы в тесном дружеском кругу отметить сей важный для меня факт.

– И сколько же стукнуло?

– Ты уверен, что это приличный вопрос?

– Ну мы же друзья, а между друзьями не может быть неприличных вопросов.

– Не скажу. Ну так ты придешь? А то мне сейчас не совсем удобно говорить. Надо закончить работу.

– И даже ни слова не скажешь, как отдохнула?

– Вечером, все вечером после шести, – я шутливо машу ему ладошкой, красноречиво намекая, что лимит отпущенного ему времени истек.

Глава 9. Деньги

Новость о возможной смене руководства выбивает из колеи. После ухода Лагина пытаюсь сосредоточиться на неразборчивых иероглифах шефа, которыми он зашифровал свою речь для Совета директоров. Но мысли постоянно убегают, порываясь предугадать будущего руководителя.

Буквально минут через пять после ухода Ильи дверь снова распахивается. На пороге сияет как начищенный самовар сам Абубякиров. Шеф достаточно высокий и худой пятидесятилетний мужчина. Он выходец из московских татар. Наслушавшись сказок о том, как начальники пристают к своим подчиненным, я первое время опасалась его. Но практика показала, что Ринат Асхатович реально ни к кому не подбивает клинья, и относится ко всем настолько ровно, что за много лет работы о нем по Компании не проползло ни одного слуха. Даже о второй женитьбе его секретарь узнала лишь спустя полгода.

В руках директор держит пухлый пакет. Очень хочется верить, что он принес мне подарок на день рождения. Но что-то мне подсказывает, что это не так. Скорее всего милый начальник даже не помнит про него.

– Ну как дела?

– Ринат Асхатович, буквально минут пятнадцать и все будет готово, – поверх его головы смотрю на настенные часы. Они показывают шестнадцать двадцать пять. Что-то директор рановато пришел, обещал к пяти.

– Прекрасно, – шеф внимательно оглядывает кабинет, словно ищет чего-то.

– Я тут одно слово так и не смогла понять, – незаметно в воздухе повисло молчаливое напряжение, поэтому пытаюсь хоть как-то разрядить наэлектризованный воздух, – вот смотрите.

Шеф вглядывается в свой текст и с нервным смешком переводит:

– Кутерьма.

– Что? – моя челюсть в буквальном смысле отвисает, разве что не шарахается об стол. Я столько времени убила на расшифровку этой «кутерьмы».

– Ну, кутерьма – заваруха такая. Можешь ее заменить чем-нибудь.

Послушно впечатываю слово. Кутерьма, так кутерьма. Ринат Асхатович решил окончательно морально добить меня, и не говоря ни слова, стоит сзади. Креплюсь что есть мочи, чтобы не сообщить ему, как я ненавижу, когда кто-то смотрит из-за спины, что я делаю.

– Давайте, я допечатаю все и минут через пятнадцать-двадцать Вам принесу, – не выдерживаю.

– Татьяна, тут такое дело, – шеф кладет пакет на стол, а затем идет к двери и запирает ее на ключ, – не пугайся. Разговор есть не для посторонних ушей.

Вот оно! Началось! Прекрасно понимаю, о чем он собирается говорить. Беда в том, что я не хочу этого слышать!

– Мне надо до завтрашнего дня оставить у тебя в сейфе очень ценную вещь. Давай посмотрим, сможет ли она уместиться в него. У тебя же очень небольшой сейфик. Правильно? Кстати, а где он?

Без слов показываю глазами на шкаф. Шеф открывает его, оценивает размеры хранилища, соотносит их с размерами свертка в пакете. Значит, в пакете, все-таки деньги, которые он не хочет класть в Наташкин сейф. Жаль. Подарку я бы больше обрадовалась.

– Не получится положить прямо так.

– Ну что поделать, – изо всех сил пытаюсь скрыть радость и изображаю на лице искреннее сожаление.

– Тань, не хотел тебе говорить, но придется, – вздыхает шеф, – в пакете деньги. Много денег. Это зарплата для всех. Не спрашивай, почему я не кладу их в кассу. Просто прими как данность. Их необходимо до послезавтра подержать у тебя. Ок? Поэтому мы сейчас упаковки освободим и постараемся уложить в сейф по пачкам. Правильно?

– Ринат Асхатович, а если вдруг проверка, а у меня в сейфе не понятно что, – предпринимаю вялую попытку возразить. Мне до чертиков не хочется ввязываться в их дела с неучтенной наличкой.

– Ты сколько тут работаешь? Часто тебя проверяли?

Тут он прав, за четыре года работы абсолютно никто не интересовался моей работой и, тем более, содержимым сейфа. Но ввязываться в их левые дела? Стоит один раз уступить, потом не отплюешься. Я же не враг себе. Мне хочется работать спокойно, зная, что ни в каких махинациях не замешана.

– Ну, понимаете, я занимаюсь кадрами, никакого отношения к финансам, бизнесу, серым схемам не имею…, – не соображаю, что несу, но общая мысль сводится к тому, что «оставьте меня в покое».

– А зарплату в конвертике по серой схеме каждый месяц получаешь? – вкрадчивый голос Абубякирова не оставляет сомнений, что победительницей из этой словесной дуэли мне точно не выйти.

– Ну… – беспомощное мяуканье противно даже мне самой.

– Может быть, ты отказываешься от второй части зарплаты? Я правильно понял? – грозный тон шефа не обещает ничего хорошего.

– Да, нет же! Не отказываюсь! Но, знаете, мне не нравится получать часть зарплаты в конверте, я предпочла бы целиком официальную.

– То есть ты хочешь сказать, что ты вся такая чистая, честная и порядочная, не отказываешься от денег в конвертике, но не желаешь участвовать в уголовно наказуемых деяниях, связанных с добыванием этих денег. Я правильно понял? Поправь меня, если что не так. Ты предпочитаешь, чтобы каштаны для тебя из огня таскали другие. Я ничего не переврал? И дурак Абубякиров вполне для этой роли сгодится.

Опускаю голову, изучаю дырку в линолеуме. Интересно, откуда она появилась, никогда ее раньше не замечала. На всякий случай зачем-то закрываю ее мыском туфли.

Конечно, он прав. Я не в силах отказаться от левых денег, но при этом не хочу принимать участие в их добыче, транспортировке и хранении. Все так и есть.

– Танюша, ты пойми, – интонация Рината Асхатовича становится душевной. – Нас поставили в такие условия. Мы дочерняя компания. Головная утверждает наш бюджет, рассчитывая, что мы выполним определенные функции. Но зарплаты согласовывает в таком размере, чтобы они непременно были ниже, чем у них. А ни один уважающий себя специалист просто не согласится работать за такие мизерные деньги. Вопрос стоит так: либо мы не справляемся с возложенными на нас обязанностями, либо мы «помогаем» специалистам Головной компании немного перераспределить средства, зарабатываемые, между прочим, нами. Если я не буду доплачивать людям в конвертах, они просто уйдут. Несомненно, придут другие, но на меньшие деньги придут соответствующие специалисты.

Пока слушаю, вспоминается, как устраивалась на работу. Мне предложили оклад раз в десять меньший, чем тогда был у мужа. И это при том, что у Валеры в те времена зарплата была средней руки. И согласилась я на это безобразие только потому, что вообще не имела после института никакого опыта, но зато очень хотела вырваться из дома после нескольких лет отсидки с детьми. К счастью, через пару-тройку месяцев мне начали выдавать конвертик. И это существенно повысило мой статус в семье, поскольку по началу желание работать за такие деньги воспринималось обычной блажью.

Все, что я сейчас умею, пришло со временем – опыт нарабатывала у нас в Компании. Так что шефа по части уровня специалистов, согласных на чистый оклад без конвертов, очень хорошо понимаю.

Шеф еще что-то долго и нудно объясняет, чего и без него понятно, тем более что Штатное расписание в моем ведении. Я без него в курсе, как тяжело вносятся в него изменения, причем самые простые и безобидные. Смотрю на часы, время неумолимо приближается к пяти, а мне надо еще допечатать его тронную речь, а главное, подготовиться к приходу гостей.

– Ладно, Ринат Асхатович, я все поняла и готова исправиться. Давайте разворачивать сверток и попробуем все уместить, – мне безумно стыдно, что начала выеживаться и, честно говоря, я сейчас благодарна шефу, что он достаточно деликатно поставил меня на место. Другой размазал бы тонким слоем по поверхности моего рабочего стола. Да еще ногами потоптался бы.

Следующие несколько минут мы слажено распределяем, точнее, запихиваем наличность в бронированный шкафчик. Пачки банкнот аккуратно занимают практически все пространство сейфа.

– Глянь, можно было бы даже и побольше вложить, – шеф удовлетворенно окидывает взглядом результат нашей совместной деятельности. – Кто знает об этом сейфе?

– Не знаю, но думаю, что все. Люди же видят, куда я убираю их трудовые книжки. Мне даже никогда не приходило в голову скрывать его наличие и местоположение.

– Хорошо, поставим вопрос по-другому. Кто имеет доступ к нему?

– У меня есть единственный ключ. Когда устраивалась на работу, он уже был один. Мне сказали, что второй экземпляр давно утерян.

– Это плохо. Вдруг, он у кого-то на руках.

– Ну не знаю, за четыре года ни у кого не засветился.

– Ладно, кто имеет доступ в твой кабинет?

– Один ключ у меня, другой у Вероники, третий у Веры Викторовны, уборщицы.

– Тань, сходи забери у Веры Викторовны ее ключ, а я заберу у Вероники.

– А как мне объяснить уборщице, с чего это я вдруг забираю у нее ключ?

– Ну придумай, что-нибудь! – Абубякиров недоуменно пожимает плечами, – скажи, что где-то посеяла свой. Завтра вернешь, скажешь, что нашла, за стол упал. Проблем-то.

Действительно. Вот уж если я не умею врать, то и придумать-то ничего не могу.

– Какая у тебя ручка красивая. Добротная, – шеф берет со стола незамеченную мной ручку Ильи.

– Это не моя, это Лагин забыл. Надо будет ему позвонить, что не волновался, у него бзик на канцелярию. Обожает красивые ручки, карандаши, ластики…

– Скользкий тип, – неприязненно произносит Ринат Асхатович, открывая дверь.

Шеф выходит, а я бросаюсь скорее допечатывать его речь. Теперь мне еще надо сбегать на первый этаж к уборщице, а потом уже заняться столом.

В семнадцать десять заканчиваю завтрашнюю речь и несусь к шефу. Вероника докладывает, что он вышел. Радостно залетаю в кабинет и кладу ему на стол распечатанные листки. После этого сразу несусь на первый этаж к Вере Викторовне.

Пожилая женщина только-только пришла на работу. Она всегда убирается по утрам и вечерам то есть, когда кабинеты пустые.

– Верочка Викторовна, мне срочно нужна Ваша помощь. Не могу найти ключ от своего кабинета. Вот оставила открытым – скорее дайте мне, пожалуйста, Ваш. Я либо свой найду, либо завтра дубликат сделаю и Вам верну, – запыхавшись, выдаю скороговоркой, таращу для важности глаза, чуть ли ногами не перебираю.

– Танечка, бери, золотко. А как убраться-то у тебя сегодня?

– Вера Викторовна, сегодня у меня сабантуй допоздна. Так что все-равно не уберетесь. Тогда уж завтра. А сегодня я сама как-нибудь. Ладно? Спасибо Вам, спасительница Вы моя.

– Да уж что-то прямо поветрие какое-то: то Илюша потерял свой ключ, то ты.

– Лагин? Серьезно? – известие удивляет.

Сколько знаю Илью, столько поражаюсь его аккуратности и педантичности. Представить, что он посеял такой важный предмет, как ключ от рабочего кабинета, невозможно. Иногда, когда я вижу, как он раскладывает по местам свои вещи, подтачивает и без того острые карандаши, стряхивает со стола и одежды невидимую обычным людям пыль, мне становится по-человечески жаль его жену. Я так и представляю, как он ходит дома по комнатам и своей холеной рукой указывает на брошенную не на своих местах одежду, оставленные капли на раковине или невымытую посуду.

– Да на той неделе. Бедному парню пришлось ко мне домой бежать. Отдала ему ключ от этой каморки, чтобы он мог до запасного добраться. Ну а вечером, когда я пришла на работу, то он вернул оба – и от каморки, и свой.

– Ой, я с Вами совсем заболталась. Побежала! У меня же кабинет открыт, – продолжаю играть роль забывчивой девчушки. На самом деле, мой кабинет закрыт. Все, как положено.