Читать книгу: «Одноактные драмы»

Об авторе

Имя Валентина Красногорова хорошо известно любителям театра России и многих зарубежных стран. Его пьесы «Комната невесты», «Собака», «Рыцарские страсти», «Прелести измены», «Любовь до потери памяти», «У каждого своя звезда», «Сегодня или никогда», «Давай займемся сексом!», «Свидания по средам», «Его донжуанский список», «Жестокий урок», «Легкое знакомство», «Три красавицы» и другие, поставленные более чем в 400 театрах, тепло встречены критикой и зрителями. Постановки более чем в 700 любительских театрах свидетельствует о большой популярности драматурга. Книга писателя “Четыре стены и одна страсть“ о сущности драмы как рода литературы заслужила высокую оценку деятелей театра. Над постановками его пьес работали такие выдающиеся режиссеры, как Георгий Товстоногов, Лев Додин, Роман Виктюк.

Валентин Красногоров – доктор технических наук, автор монографий и статей по своей специальности. И если при этом он занимается драматургией, то это свидетельствует о том, что ему есть что сказать своими пьесами. С равным мастерством он создает многоактные и одноактные пьесы самых разных жанров – комедии, драмы, трагедии. Напряжение и конфликты его пьес разрешаются посредством живого диалога и стремительного действия. Автор использует парадоксальные ситуации и необычные сюжеты, чтобы вовлечь читателей и зрителей в миры, созданные его воображением. Острая сатира, тонкое чувство юмора, гротеск, абсурд, лиризм, глубокое проникновение в человеческую натуру – вот главные черты произведений Красногорова.

Пьесы драматурга прочно удерживаются в репертуаре театров, выдерживая сотни представлений. Критики отмечают, что «пьесы Красногорова легко пересекают границы» и что они «принадлежат к лучшим современным пьесам». Многие из них переведены на иностранные языки, поставлены в театрах, на радио и по телевидению различных стран (Австралии, Албании, Англии, Болгарии, Германии, Индии, Кипра, Монголии, Польши, Румынии, Словакии, США, Турции, Финляндии, Черногории, Чехии), получили призы на зарубежных театральных фестивалях, в том числе «Приз за лучшую драматургию» и «Приз зрителей». Красногоров выступает также как прозаик и публицист, автор статей о театре и драматургии, повестей, рассказов и эссе, опубликованных в различных изданиях.

Валентин Красногоров – член Союза писателей и Союза театральных деятелей России, лауреат премии им. А. Володина. Им основана Гильдия драматургов Петербурга. Один из основателей Гильдии драматургов России. Его биография включена в престижные справочники мира: «Who's Who in the World» (США), «International Who's Who in the Intellectuals» (Англия, Кембридж) и др.

Женская доля

Действующие лица

ЖЕНЩИНА ПОСТАРШЕ

ЖЕНЩИНА ПОМОЛОЖЕ

Больничная палата. Несколько коек, тумбочек, табуреток. Кнопки для вызова медсестры, пузырьки с лекарствами. На стене санпросветплакат, призывающий к борьбе с зеленым змием. У дверей строгая табличка: «Соблюдай тишину!» Одним словом, самая заурядная больница.

В палате пусто, только ЖЕНЩИНА в белом халате занята уборкой: метет пол, протирает окна и т.п. За этим занятием и застает ее только что вошедшая ВТОРАЯ ЖЕНЩИНА – плащ подмышкой, ноги в тапочках, сапоги в одной руке, хозяйственная сумка в другой. Увидав первую Женщину (та постарше), вошедшая вздрагивает и пятится к двери. Может быть, она бы и ускользнула незаметно, но роняет сапоги и застывает от страха.

ЖЕНЩИНА ПОСТАРШЕ оборачивается и, увидев вошедшую, тоже испытывает явную неловкость. Пауза. Обе женщины настороженно смотрят друг на друга.

ЖЕНЩИНА ПОМОЛОЖЕ. Извините, я… (Умолкает.)

ЖЕНЩИНА ПОСТАРШЕ. Вы кто?

ЖЕНЩИНА ПОМОЛОЖЕ. (Несмело.) Да я так… Навестить… Я на минутку.

ЖЕНЩИНА ПОСТАРШЕ. К своему пришла, что ли?

ПОМОЛОЖЕ. (Неуверенно.) Ага… Можно?

ПОСТАРШЕ. (С облегчением.) Не знаю… Оставайтесь пока. (Снова берется за веник.)

ПОМОЛОЖЕ. (Робко садится на краешек табуретки.) Ну, как работа и вообще?

ПОСТАРШЕ. (Удивленно.) Нормально.

ПОМОЛОЖЕ. Спасибо, что не гоните. (Роется в сумке, достает деньги.) Вот…

ПОСТАРШЕ. (Удивленно.) Это вы мне, что ли?

ПОМОЛОЖЕ. Берите-берите. Работа у вас тяжелая, а платят не ахти. Так ведь?

ПОСТАРШЕ. Платят мало, это верно… (Вертит бумажки в руках, не зная, что с ними делать.)

ПОМОЛОЖЕ. (Всучив деньги, чувствует себя более уверенно.) Чего-то, мамаша, я тебя раньше не видела. Недавно поступила?

ПОСТАРШЕ таращит на нее глаза.

Или ты с другого отделения?

ПОСТАРШЕ. Какая я тебе мамаша? Ты меня за санитарку принимаешь, что ли?

ПОМОЛОЖЕ. А вы кто – сестра? (Испуганно вставая.) Или доктор?

ПОСТАРШЕ. (Успокоительно.) Да никто я, никто. Тоже к своему пришла.

ПОМОЛОЖЕ. (Подозрительно.) А халат?

ПОСТАРШЕ. Так, для маскировки. День-то невпускной. Вот подруга и посоветовала: надень белый халат и иди мимо вахтерши с независимым видом.

ПОМОЛОЖЕ. (С облегчением.) А я, честно говоря, когда вас увидала, испугалась.

ПОСТАРШЕ. Я тоже немножко струхнула.

ПОМОЛОЖЕ. (Кладет вещи на кровать.) А где мужики-то?

ПОСТАРШЕ. (Пожимая плечами.) На укол пошли или на процедуру.

ПОМОЛОЖЕ. Да, в больнице дел много.

ПОСТАРШЕ. А скорее всего, они на третьем этаже в домино дуются. Твой играет?

ПОМОЛОЖЕ. Играет. Пойти позвать, что ли?

ПОСТАРШЕ. Не надо. (Снимает халат.) Чего-то в коридорах коек не видать. Куда все больные подевались? Перемерли, что ли?

ПОМОЛОЖЕ. Вы, видать, давно здесь не были.

ПОСТАРШЕ. С прошлого вторника.

ПОМОЛОЖЕ. С тех пор повыписывали многих.

ПОСТАРШЕ. (Кивая.) Перед праздниками больницы всегда пустеют. Потом дома нажрутся, морды друг другу перебьют – и снова сюда.

ПОМОЛОЖЕ. Ага. Я как-то в ухо-горло-носе лежала, так туда в Новый год народу навезли – хоть в штабеля складывай. У кого нос в лепешку, у кого челюсть сломана или скула, у кого еще что.

ПОСТАРШЕ. А ты-то чего туда попала?

ПОМОЛОЖЕ. Полипы вырезала. Страху набралась – не передать. Иду резаться, а навстречу из операционной женщину на каталке везут. И у нее вместо носа – ничего. Пустое место.

ПОСТАРШЕ. (Удивленно.) Как так?

ПОМОЛОЖЕ. А вот так. «Убийца!» – кричит. – Он меня изуродовал! Я в суд на него подам!» Я тут же поворачиваюсь – и бегом назад в палату. Думала, она врача так кроет.

ПОСТАРШЕ. А кого?

ПОМОЛОЖЕ. Мужа. А врач, наоборот, ее лечил. Обещал новый нос нарастить.

ПОСТАРШЕ. Нарастил?

ПОМОЛОЖЕ. Не знаю. Я раньше выписалась.

Пауза.

ПОСТАРШЕ. А твой пьет?

ПОМОЛОЖЕ. Ага. А ваш?

ПОСТАРШЕ. А как ты думаешь?

Короткое молчание.

ПОМОЛОЖЕ. А вам в ухо-горло-носе не доводилось лежать?

ПОСТАРШЕ. Нет, я лежала по другим делам.

ПОМОЛОЖЕ. По другим делам я тоже лежала. Два раза. А вы?

ПОСТАРШЕ. (Хмуро.) Пальцев не хватит. Так что у тебя еще все впереди.

ПОМОЛОЖЕ. Не жалеют они нас.

ПОСТАРШЕ. А им-то что?

Пауза.

ПОМОЛОЖЕ. Может, пойти все-таки их поискать?

ПОСТАРШЕ. Нечего зря в коридоре высвечиваться. Доктор увидит. Скоро обед, явятся сами, как миленькие. Приберем лучше, а то вон какой тут свинарник.

Женщины берутся за тряпки и веник. ПОСТАРШЕ пробует мебель пальцем на пыль и качает головой.

Видать, сюда санитарки и носа не кажут. А говорили, что больница хорошая.

ПОМОЛОЖЕ. Больница, может, и хорошая, только в ней не убирают.

ПОСТАРШЕ. И не ухаживают.

ПОМОЛОЖЕ. И не кормят.

ПОСТАРШЕ. И не лечат.

ПОМОЛОЖЕ. Зато как бы бесплатно.

ПОСТАРШЕ. Ну да, бесплатно… Тому дай, этому дай…

ПОМОЛОЖЕ. Это верно. Умереть дешевле.

ПОСТАРШЕ. Как бы не так. Я недавно мать хоронила, так, веришь ли, раздели догола.

ПОМОЛОЖЕ. Неужто и за это берут?

ПОСТАРШЕ. Еще как.

ПОМОЛОЖЕ. За что?

ПОСТАРШЕ. За все. Лучше уж не умирать.

ПОМОЛОЖЕ. И не болеть.

ПОСТАРШЕ. И вообще не жить.

Пауза. Женщины убирают палату.

ПОМОЛОЖЕ. А что у вашего?

ПОСТАРШЕ. Инфаркт.

ПОМОЛОЖЕ. И у моего инфаркт. А какие лекарства ему дают?

ПОСТАРШЕ. Те, что подешевле. У них ведь лимит.

ПОМОЛОЖЕ. Правда? Я и не знала.

ПОСТАРШЕ. Я было скандал подняла, но врач здесь нормальным мужиком оказался, посоветовал зря нервы не трепать. Дал мне список лекарств, я все и закупила.

ПОМОЛОЖЕ. В тумбочках будем прибирать?

ПОСТАРШЕ. Вообще надо бы. Но мой не любит, когда в его вещах роются.

ПОМОЛОЖЕ. Мой тоже.

ПОСТАРШЕ. Уж такая у него блажь.

ПОМОЛОЖЕ. Ваш давно сердцем мается?

ПОСТАРШЕ. Не очень.

ПОМОЛОЖЕ. И мой не очень.

ПОСТАРШЕ. Шоферский хлеб нелегкий. Правда, пока дома сидел, все в порядке было. А как стал в дальние рейсы ездить, так его и прихватило. Гостиницы и столовки довели. А твой кем работает?

ПОМОЛОЖЕ. Тоже шофером.

ПОСТАРШЕ. Мой раньше на автобусе ездил, но в позапрошлом году из-за пьянки на грузовик перевели. Зарплата, конечно, не та.

ПОМОЛОЖЕ. Мой тоже на грузовике ездит.

ПОСТАРШЕ. Я его теперь в случае чего перед рейсом в холодной воде отмачиваю.

ПОМОЛОЖЕ. Странно, как у нас с вами все сходится. Даже смешно.

ПОСТАРШЕ. Что сходится?

ПОМОЛОЖЕ. Ну, шофер, грузовик, инфаркт… И вообще.

ПОСТАРШЕ. Что странного? Больница транспортная, здесь одна шоферня и лежит. Так что бед общих у нас с тобой, я думаю, немало. (Доверительно.) Бьет?

ПОМОЛОЖЕ делает неопределенно-выразительный жест.

Мой тоже. Правда, не каждый день. Под горячую руку. Я, конечно, стараюсь в такие минуты ему не попадаться.

ПОМОЛОЖЕ. А куда деваться-то?

ПОСТАРШЕ. Верно, некуда. А еще свекровь тут встревает. Геббельс в юбке. А у тебя свекровь жива?

ПОМОЛОЖЕ. Жива. Но мы не вместе живем.

ПОСТАРШЕ. Вот видишь. А говоришь, все сходится. Тебе повезло. А моя – просто наказанье. Корми, обстирывай, обслуживай, а она еще и глаголет. Порой в окно прыгнуть хочется, да сына жалко.

ПОМОЛОЖЕ. У вас сын?

ПОСТАРШЕ. (Кивая.) Школьник. Курит уже. (Вздыхает.) Безотцовщина.

ПОМОЛОЖЕ. Почему «безотцовщина»? У вас ведь муж.

ПОСТАРШЕ. (Презрительно.) «Муж»… (С сердцем.) Нет у меня мужа!

ПОМОЛОЖЕ. То есть как нет?

ПОСТАРШЕ. А вот так. У моего телевизора есть муж, а у меня нет. Глаз от него не отрывает, насмотреться не может.

ПОМОЛОЖЕ. Особенно футбол. И когда сериалы.

ПОСТАРШЕ. Вот, скажи сама – пригодны ли мужики к семейной жизни?

ПОМОЛОЖЕ. (Подумав, твердо.) Нет.

ПОСТАРШЕ. Ведь семью каждый день строить надо… И вот, крутишься, вертишься, хлопочешь, трудишься, как муравей, складываешь по песчинке, скрепляешь по травинке, но является этот слон (кивает в сторону кроватей) – трам-бам! – и начинай все сначала.

ПОМОЛОЖЕ. Такова уж наша доля. Мы строим… или хотим построить, а они рушат.

ПОСТАРШЕ. Теперь еще эти рейсы дальние. Сын его неделями не видит… А у тебя дети есть?

ПОМОЛОЖЕ. (Неохотно.) Нет.

ПОСТАРШЕ. Это как же?

ПОМОЛОЖЕ не отвечает.

Не хочешь, что ли?

ПОМОЛОЖЕ. Почему, хочу.

ПОСТАРШЕ. (Интимно.) Не можешь, значит?

ПОМОЛОЖЕ. Почему, могу.

ПОСТАРШЕ. (Посоображав.) Ага, значит он не может?

ПОМОЛОЖЕ. И он может.

ПОСТАРШЕ. Так в чем же дело?

ПОМОЛОЖЕ. Ну…

ПОСТАРШЕ. (Обиженно.) Не хочешь – не говори.

ПОМОЛОЖЕ. Ну… Дело в том, что мы еще пока не расписаны.

ПОСТАРШЕ. Чего так?

ПОМОЛОЖЕ делает неопределенный жест.

Понятно. Мужик есть мужик. Пить, есть, брать, спать – он мчится к нам на четвертой скорости. А как расписываться – тормоза и задний ход.

ПОМОЛОЖЕ. Не в этом дело.

ПОСТАРШЕ. Можешь не объяснять, сама знаю. Мой тоже в свое время под венец не спешил, но я его все-таки скрутила.

ПОМОЛОЖЕ. (С интересом.) Как?

ПОСТАРШЕ. Приемы есть. Могу потом поделиться. Твой давно здесь лежит?

ПОМОЛОЖЕ. Третью неделю.

ПОСТАРШЕ. И мой третью. Странно, что мы с тобой раньше здесь не встречались.

ПОМОЛОЖЕ. Ничего странного. Вы по каким дням сюда ходите?

ПОСТАРШЕ. Как все. По вторникам и пятницам.

ПОМОЛОЖЕ. А я по средам и субботам.

ПОСТАРШЕ. Но ведь эти дни не впускные.

ПОМОЛОЖЕ. (Уклончиво.) Мне так удобнее.

ПОСТАРШЕ. Я, правда, нечасто его навещаю. То смена вечерняя, то из дому не вырваться.

ПОМОЛОЖЕ. А вы кем работаете?

ПОСТАРШЕ. Всю жизнь поварихой. Я в столовую пришла, когда еще блины на сковородке пекли, не то, что сейчас – их машина делает так, что есть невозможно. А сегодня у меня выходной. Вот и решила забежать, хоть и в неурочный день. С трудом, но проникла.

ПОМОЛОЖЕ. Проникнуть нехитро, я вас научу. Ходите хоть каждый день.

ПОСТАРШЕ. К чему? (Помолчав.) Сказать по правде, он и не очень-то хочет, чтоб я здесь появлялась.

ПОМОЛОЖЕ. Мой тоже меня гонит.

ПОСТАРШЕ. «Оставьте,– говорит,– меня в покое, вы все мне надоели.» А кто «все»? Свекровь к нему не ходит, она сама еле на ногах стоит, сын тоже сюда не рвется. Выходит, я ему надоела? Вот тебе и благодарность за все.

ПОМОЛОЖЕ. Мой тоже говорит – дайте хоть в больнице отдохнуть. А я все равно хожу. А чтобы не сердился, приношу то да се. (Вынимает баночку с компотом.) Вот.

ПОСТАРШЕ. А мой терпеть не может компот.

ПОМОЛОЖЕ. Мой тоже. Но это не компот, а белое.

ПОСТАРШЕ. А почему в нем сливы плавают?

ПОМОЛОЖЕ. Чтобы сестры не догадались. Они иногда проверяют.

ПОСТАРШЕ. Ловкая ты баба. Чего же, все-таки, вы не расписываетесь?

ПОМОЛОЖЕ. (Нехотя.) Он еще с первой своей женой не развелся.

ПОСТАРШЕ. Так он женат?

ПОМОЛОЖЕ. Был женат.

ПОСТАРШЕ. А сейчас? С тобой живет?

ПОМОЛОЖЕ. Ага.

ПОСТАРШЕ. А с ней?

ПОМОЛОЖЕ. И с ней тоже.

ПОСТАРШЕ. Я что-то не все понимаю.

ПОМОЛОЖЕ. (Дрогнувшим голосом.) Я сама не все понимаю.

ПОСТАРШЕ. Ну-ну, не кисни. Держи нос морковкой.

ПОМОЛОЖЕ. (Всхлипывая.) Вам хорошо. Чувствуете себя здесь спокойно, уверенно… И не только здесь. Везде. А я серой мышкой шмыгаю… Как бы кто не заметил… И так всегда…

ПОСТАРШЕ. (Участливо похлопывает собеседницу по плечу.) Все образуется… Ты молодая, красивая, у тебя все впереди… Ставь мужику свой компот и улыбнись. А то он сейчас войдет и увидит тебя зареванную. Мой, например, ужас как женских слез не любит.

ПОМОЛОЖЕ. Мой тоже.

ПОСТАРШЕ заканчивает уборку. ПОМОЛОЖЕ достает пудреницу и приводит себя в порядок. Затем она ставит «компот» в одну из тумбочек, заодно прибирая ее. ПОСТАРШЕ, увидев, как ПОМОЛОЖЕ хозяйничает в тумбочке, застывает с веником в руках. Взглянув на новую подругу, застывает и ПОМОЛОЖЕ. Обеих одновременно пронзает страшная догадка. Длительная немая сцена.

ПОСТАРШЕ. Так вот кому ты компоты носишь.

ПОМОЛОЖЕ не отвечает.

Спасибо тебе за заботу.

ПОМОЛОЖЕ. Не за что.

ПОСТАРШЕ. Ты не прячь глаза-то, дай мне разглядеть тебя толком. Или стыдишься?

ПОМОЛОЖЕ, помедлив, смело поднимает голову.

Значит, ты и есть его «дальние рейсы».

ПОМОЛОЖЕ молчит.

То-то он в последнее время переменился. Раньше место свое знал, пикнуть боялся, а теперь стал независимый да куражливый. Мне бы сразу сообразить, да за кастрюлями разве есть время задуматься? (Подходит к сопернице.) Ну, и где же вы с ним милуетесь? Под машиной? Или в уютном кузове на пуховых покрышках под мягким брезентом?

ПОМОЛОЖЕ. (С достоинством.) У меня квартира есть.

ПОСТАРШЕ. Ах, у тебя даже квартира есть. Какая ты завидная невеста. (Внезапно кричит.) Ты зачем мужику жизнь губишь?

ПОМОЛОЖЕ. Вовсе и не гублю. Наоборот. Вы его затюкали, а я человеком сделаю.

ПОСТАРШЕ. Алкоголиком ты его сделаешь, а не человеком. Уже сделала. Ни ума, ни красоты бог не дал, так водкой мужика удерживаешь, «компотики» носишь. Хороша, нечего сказать.

ПОМОЛОЖЕ. Ему нравится.

ПОСТАРШЕ. А няньки да сестры тоже хороши! Хоть бы одна заикнулась, что нечего, мол, беспокоиться, за ним есть кому ухаживать. А я, дура, им десятки сую.

ПОМОЛОЖЕ. Значит, я совала больше.

ПОСТАРШЕ. И что ж это я сразу тебя не раскусила? А как было раскусить? Такая на вид смирная, все «вы», да «вы».

ПОМОЛОЖЕ. Это потому, что вы втрое меня старше.

ПОСТАРШЕ. «Втрое»! Скажи еще, в восемь раз.

ПОМОЛОЖЕ. Может, и в восемь.

ПОСТАРШЕ. Да мы, если хочешь знать, с тобой ровесницы. Почти. Годами ты, может, чуть и моложе, но мужчинам женщина нужна, а не арифметика. Ты посмотри на себя в зеркало – унылая, серая, бледная… Ни перца, ни соли, ни изюминки. Селедка вымоченная.

ПОМОЛОЖЕ. А вам я в зеркало даже и смотреть не советую. Знаете, как он вас называет?

ПОСТАРШЕ. Не знаю, и знать не хочу.

ПОМОЛОЖЕ. Когда в плохом настроении – «моя ведьма», а когда в хорошем…

ПОСТАРШЕ. Я говорю – не хочу ничего знать.

ПОМОЛОЖЕ. …А когда в хорошем – «мое чучело». Я потому вас сразу и не вычислила, что он вас страшилищем изображал, а вы оказались сравнительно ничего. Для своего возраста, конечно. Наверное, несмотря на ваш росточек игрушечный, вы ему казались даже симпатичной. Лет двадцать назад.

ПОСТАРШЕ. А зачем мне быть дылдой долговязой, как ты? Я с мужем не в баскетбол играю.

ПОМОЛОЖЕ. А я, по-вашему, в баскетбол?

ПОСТАРШЕ. Ты, я смотрю, ко всему еще и бесстыжая. И то сказать – молодая девка, а на шею старику вешаешься.

ПОМОЛОЖЕ. Какой он старик? Мы почти одногодки.

ПОСТАРШЕ. Интересно. Как я – так втрое старше, а как он – так «одногодки». А я, между прочим, своего намного помоложе.

ПОМОЛОЖЕ. Мне уже скоро тридцать, а ему только сорок.

ПОСТАРШЕ. Восемь. С половиной.

ПОМОЛОЖЕ. Что «восемь с половиной»?

ПОСТАРШЕ. Ему сейчас сорок восемь с половиной. А если точнее, то пятьдесят два.

ПОМОЛОЖЕ. Неправда. На вид ему меньше.

ПОСТАРШЕ. Думаешь, я не знаю, сколько моему мужу лет?

ПОМОЛОЖЕ. Он говорил – сорок. С хвостиком.

ПОСТАРШЕ. «Говорил»… Ты и уши развесила. А хвостик-то в двенадцать лет. Он паспорт показывал?

ПОМОЛОЖЕ отрицательно качает головой.

Так-то и оно. Когда мужики хвост распускают, они не хуже нашего возраст скрывают. Только им это не помогает. Годов можно убавить сколько хочешь, но о крепости мужской не по языку судят.

ПОМОЛОЖЕ. Если вы об этом, так он еще вполне.

ПОСТАРШЕ. Да? Вот обрадовала!

ПОМОЛОЖЕ. Мне, во всяком случае, хватает.

ПОСТАРШЕ. Немного же тебе надо.

Короткая пауза.

Ну хорошо, сегодня вполне, а завтра? Он ведь уже не мальчик.

ПОМОЛОЖЕ. А я на сто лет вперед не смотрю. Мне сегодня жить хочется.

ПОСТАРШЕ. Ну и живи себе. Только почему с моим? Или тебе муж обязательно с готовым инфарктом нужен? Не можешь подождать, когда он его с тобой заработает?

ПОМОЛОЖЕ. Лучше с инфарктом, чем ни с кем.

ПОСТАРШЕ. Хочешь ему постель стелить, чтобы валидол давать?

ПОМОЛОЖЕ. Что надо, то и дам.

ПОСТАРШЕ. Послушай, не дури. Ты в свои двадцать пять еще сто раз жизнь себе устроишь. А мне в мои – неважно сколько – уже поздно снова начинать.

ПОМОЛОЖЕ. Это только кажется, что если помоложе, то легче. Где мне жениха-то тридцатилетнего взять, чтобы был и красивый, и трезвый, и все такое, да еще и неженатый?

ПОСТАРШЕ. Теперь разведенных полно.

ПОМОЛОЖЕ. Разведенные тоже сами собой не появляются. Их сначала развести надо.

ПОСТАРШЕ. Больно ты активная. Бизнес-вумэн.

ПОМОЛОЖЕ. Упустила я свое время, теперь наверстывать надо.

ПОСТАРШЕ. Однако и сочувствовать надо.

ПОМОЛОЖЕ. Думаете, я других не жалела? Всю жизнь только и знала, дура, что уступала. То подругам, то женам, то еще бог весть кому. Вот и осталась безмужней. А зубастые, сноровистые все пристроились. Так что пусть сочувствуют другие, а с меня хватит. Я жить хочу. Сейчас. Жить. Как все. И чтоб всё было. Сейчас. И я свое возьму.

ПОСТАРШЕ. А совесть?

ПОМОЛОЖЕ. Что совесть? Раз ваш на сторону подался, значит, он был уже к этому готов. Значит, у него все равно кто-нибудь появился бы. Не я, так другая. Так уж лучше я.

ПОСТАРШЕ. Ты сама понимаешь, что говоришь? Ведь слушать страшно.

ПОМОЛОЖЕ. А вы не слушайте, вас никто не заставляет. Я вообще не с вами разговариваю.

ПОСТАРШЕ. А с кем же тогда?

ПОМОЛОЖЕ. Сама с собой.

ПОСТАРШЕ. Ты ненормальная, что ли?

ПОМОЛОЖЕ. Вполне нормальная. Просто я современная. А вы – нафталин.

ПОСТАРШЕ. Вот и оставь нафталин в покое. (Подходит к ПОМОЛОЖЕ.) Добром прошу – верни мужа.

ПОМОЛОЖЕ. Нет, это вы мне его отдайте. Зачем он вам? Сами говорили – надоел, опостылел. Попользовались двадцать лет – и хватит. Дайте пожить и другим.

ПОСТАРШЕ. Как у тебя просто – отдай, и все. Выходит, жизнь прожита зря? Тянула воз в крутую гору, надрывалась, падала, получала синяки и шишки, но все на что-то надеялась, все думала, что есть в этом какой-то смысл, что ждет меня какая-то награда, зернышко счастья или хотя бы чуток покоя… И что же? Ничего не будет?

ПОМОЛОЖЕ. Я тоже хочу тянуть воз.

Короткая пауза.

ПОСТАРШЕ. (Взяв себя в руки.) А что это я у тебя клянчу собственного мужа? Хочешь завладеть этим золотом – бери. Хоть сегодня. Вместе с его полудурочной мамашей.

ПОМОЛОЖЕ. А вы не распоряжайтесь, мы сами все решим.

ПОСТАРШЕ. Если только он захочет.

ПОМОЛОЖЕ. Захочет, и еще как.

ПОСТАРШЕ. Да я его силой к тебе стану гнать – все равно он будет дома, как в окопе, сидеть. Что, я его не знаю?

ПОМОЛОЖЕ. Я тоже его знаю.

ПОСТАРШЕ. Тогда объясни, чего он до сих пор к тебе не ушел?

ПОМОЛОЖЕ. (Чуть сбавив тон.) Чего-чего… Не решается детей бросить, вот чего.

ПОСТАРШЕ. Каких еще детей? У нас один сын.

ПОМОЛОЖЕ. Нет, двое. Мальчик и девочка.

ПОСТАРШЕ. (Насмешливо.) Это он тебе говорил?

ПОМОЛОЖЕ. (Растерянно.) А что?

ПОСТАРШЕ. Ты их видела?

ПОМОЛОЖЕ. (Признавая свое поражение.) Нет.

ПОСТАРШЕ. Этот сорокалетний мужчина тебе все врет. Я тоже в прежние годы с одним женатиком любовь крутила, так он мне четырьмя детьми совесть тормошил. А совесть у меня тогда была молодая, неокрепшая, не то, что сейчас. Вот я и не выдержала, отчалила. А потом выяснилось, что у него одна-единственная дочь. И то не родная, а женина.

ПОМОЛОЖЕ. (Уныло.) Все равно он мой будет.

ПОСТАРШЕ. На том свете.

ПОМОЛОЖЕ. Это мы еще посмотрим.

ПОСТАРШЕ. (Решившись.) Ну хорошо, не веришь мне, спросим у него.

ПОМОЛОЖЕ. Это как?

ПОСТАРШЕ. Обыкновенно. Вот он сейчас войдет, а мы обе перед ним встанем, и я скажу (темпераментно): «Выбирай. Или я, или она. Если она – катись на все четыре стороны, цепляться за тебя не буду.»

ПОМОЛОЖЕ. (Она не в восторге от этой идеи. Холодно.) Нашли время устраивать сцены. Сначала довели его до инфаркта, а теперь совсем в гроб вогнать хотите.

ПОСТАРШЕ. Я его довела? Я?! Да он, пока на два фронта не стал работать, здоровехонек был. А как начались его с тобой дальние рейсы, так и надорвался. Лошадиных сил не хватило.

ПОМОЛОЖЕ. Это остроты у вас лошадиные.

ПОСТАРШЕ. И, небось, изводила его вдобавок своей ревностью да несчастностью. Вот и допекла до того, что он тебя видеть не хочет.

ПОМОЛОЖЕ. И вас тоже.

ПОСТАРШЕ. За меня не беспокойся. Хочет или не хочет, он меня увидит. Вот я ему сейчас мозги вправлю, и тогда посмотрим, чего он хочет, а чего не хочет.

ПОМОЛОЖЕ. Ему же сейчас нельзя волноваться. Вы убить его хотите? Лучше нам уйти.

ПОСТАРШЕ. Ну и уходи, раз ты такая заботливая.

ПОМОЛОЖЕ. Уходите сами. Мне спешить некуда.

ПОСТАРШЕ. Да ты в своем уме? Я как-никак пока еще законная жена.

ПОМОЛОЖЕ. Вот и приходите в свой законный вторник. А сегодня мой день.

ПОСТАРШЕ. (Решительно.) Знаешь что, забирай свой компот – и марш вниз по лестнице быстрой походкой. (Кидает в сумку конкурентки «компот» и бросает ей в лицо.)

ПОМОЛОЖЕ. Но-но, полегче. Я тоже сумками швыряться умею.

ПОСТАРШЕ. (Подходя вплотную к сопернице.) А я, если надо, и тебя могу вышвырнуть.

ПОМОЛОЖЕ. (Становясь в оборонительную позу.) Руки коротки.

ПОСТАРШЕ. Зато у тебя они слишком длинные. Своего нет, так к чужому тянутся. Дрянь!

Женщины вцепляются друг в друга. Яростная схватка.

ПОМОЛОЖЕ. (Тяжело дыша.) Он сейчас откроет дверь, а у него сердце больное. Уйдите. Подумайте о нем.

ПОСТАРШЕ. Он обо мне думал, когда с тобой спутался? А у меня тоже сердце больное. Мотай отсюда, не то крик подыму на всю больницу.

ПОМОЛОЖЕ. Кричите, мне-то что. Над вами же смеяться будут.

ПОСТАРШЕ. (Задыхаясь.) Последний раз спрашиваю – уйдешь?

ПОМОЛОЖЕ. И не подумаю.

ПОСТАРШЕ. Что ж, пеняй на себя.

ПОСТАРШЕ хватает швабру и бросается на противницу. Та, крепко держа табуретку, отбивается ею как щитом.

Вот тебе… Вот тебе… Вот…

Внезапно ПОСТАРШЕ, охнув и схватившись за сердце, прекращает борьбу. ПОМОЛОЖЕ, не выпуская табуретку, подозрительно следит за соперницей.

ПОМОЛОЖЕ. Вы что?

ПОСТАРШЕ, не отвечая, стоит, судорожно вцепившись в швабру.

Что с вами? (Роняет табуретку.)

ПОСТАРШЕ, опираясь на швабру, как на костыль, ковыляет, покачиваясь, к ближайшей постели и садится. Растерянная ПОМОЛОЖЕ подбегает к ней.

Вам плохо? Сердце, да?

ПОСТАРШЕ бессильно падает на подушку. ПОМОЛОЖЕ бросается к тумбочке, хватает пузырек с лекарством, капает в стакан с водой и дает выпить ПОСТАРШЕ.

Ну как, легче?

ПОСТАРШЕ не отвечает. ПОМОЛОЖЕ, тяжело дыша и тоже держась за сердце, нажимает кнопку вызова медсестры – раз, другой, третий… Безрезультатно.

ПОСТАРШЕ. (Слабым голосом.) Дура…

ПОМОЛОЖЕ. (Встрепенувшись.) Что? Вы что-то сказали?

ПОСТАРШЕ. (Хрипло, с трудом.) Дура… (Пытается подняться.) Я говорю – ты дура. Кто же вызывает сестру кнопками? Где ты видела, чтоб кнопки работали?

ПОМОЛОЖЕ. Сейчас я схожу сама.

ПОСТАРШЕ. Не надо. (Осторожно садится.) Кажется, отлегло.

ПОМОЛОЖЕ вздыхает, утирает со лба пот, выпивает из стакана остаток лекарства и без сил опускается на табуретку. Обе женщины поправляют платья и прически.

(Почти миролюбиво.) Скажи мне по-хорошему, ну почему ты именно к Семену прилипла? Он же тебе совсем не пара. Ну чем он тебе так мил?

ПОМОЛОЖЕ. К Семену? К какому Семену?

ПОСТАРШЕ. К мужу моему, к кому же еще?

ПОМОЛОЖЕ. Так вашего мужа Семен зовут?

ПОСТАРШЕ. А как же еще?

ПОМОЛОЖЕ. Такой худой, нервный, волосы темные с проседью?

ПОСТАРШЕ. Ну да!

ПОМОЛОЖЕ. Это который раньше здесь лежал? (Показывает на койку, которую она приводила в порядок.)

ПОСТАРШЕ. Почему «раньше»? (Тревожно.) А где ж он теперь?

ПОМОЛОЖЕ. Ах да, вас ведь восемь дней не было…

ПОСТАРШЕ. (Снова хватаясь за сердце.) Что с ним?

ПОМОЛОЖЕ. (Улыбаясь.) Да ничего. Ваш Семен давно в угол перебрался (показывает на одну из коек), а на его месте – Анатолий. Такой светлый, знаете?

ПОСТАРШЕ. Шевцов, что ли?

ПОМОЛОЖЕ кивает.

Еще бы не знать. Так это ты его… посещаешь?

ПОМОЛОЖЕ. Ага.

Женщины смущенно молчат.

ПОСТАРШЕ. (Глядя куда-то в сторону.) Ну, скоро там наши мужики придут?

ПОМОЛОЖЕ. Теперь, должно быть, скоро. (Помолчав.) А вы… вы его жену видели?

ПОСТАРШЕ. Видела, конечно.

ПОМОЛОЖЕ. (Осторожно.) Ну и как она?

ПОСТАРШЕ. (Сухо.) Женщина как женщина.

ПОМОЛОЖЕ. Красивая?

ПОСТАРШЕ. Как на чей вкус. (Чуть мягче.) Лично мне не нравится.

ПОМОЛОЖЕ. Вы ей про меня не говорите, ладно?

ПОСТАРШЕ. Что я – дура?

Короткая пауза.

(Нехотя.) Вот ты сюда по невпускным дням ходишь…

ПОМОЛОЖЕ. Ну?

ПОСТАРШЕ. Так вот… Ты не встречала тут… ну… чтобы к Семену…

ПОМОЛОЖЕ. Да я не приглядываюсь, кто к кому ходит… Своих сложностей хватает.

ПОСТАРШЕ. Это понятно. Ну, а все-таки… Ты хоть намекни.

ПОМОЛОЖЕ. Ничего я не знаю, честное слово. (Помолчав.) Только вам сюда по невпускным дням лучше не ходить.

ПОСТАРШЕ. (Мрачнея.) Ты так считаешь?

ПОМОЛОЖЕ. Конечно! Зачем вам? Но я ничего не знаю, вы не думайте!

ПОСТАРШЕ. А я и не думаю. (Задумывается.)

Пауза.

ПОМОЛОЖЕ. А у моего и вправду двое детей?

ПОСТАРШЕ. Мальчик и девочка.

ПОМОЛОЖЕ мрачнеет.

Да ты не расстраивайся. Все у вас образуется. Девка ты молодая, гладкая, а главное – для него в новинку.

ПОМОЛОЖЕ. Какое в новинку? Уж год встречаемся. Надоесть успела.

ПОСТАРШЕ. (Горько усмехнувшись.) «Год»… А жена с ним бок о бок десять, и двадцать, и тридцать лет… Как тут не осточертеть? Уйдет он от своего чучела, вот увидишь.

ПОМОЛОЖЕ. Не уйдет. Вы зря беспокоитесь. Разве теперь мужики могут на что-то решиться?

ПОСТАРШЕ. Сами не могут, так за них другие решают. Шустрые, ловкие…

ПОМОЛОЖЕ. Нет, семья есть семья, так просто ее не бросишь. Да и зачем? Возьмите, к примеру, моего. Сейчас у него и дом, и дети, и мы обе, а так буду я одна. Я же все понимаю. И у других то же самое. Так что не расстраивайтесь. (Всхлипывает.) Все у вас будет хорошо. (Поглаживает ПОСТАРШЕ по плечу.)

ПОСТАРШЕ. (Утирая слезу.) Нет, это у тебя будет хорошо…

Обе женщины утешают друг друга.

КОНЕЦ