Читать книгу: «Канал имени Москвы. Стройка века. Судьбы людей», страница 9

Московский уезд XVIII века

На трассе продолжали греметь взрывы, ревели гидромониторы, свистели и надрывались паровозы, маневрируя на железнодорожных разъездах, заключённые таскали тачки. Это строился канал. Переселенцы занимались своими проблемами. Медленно и трудно обустраивались на новом месте. Дома и постройки разваливали, предварительно пометив брёвна в венцах. Печи аккуратно разбирали и укладывали в стопку кирпичи, чтобы на новом месте быстро собрать заново. Кто-то успевал выпросить машину (тогда можно за несколько рейсов перевезти дом), кто-то грузил разобранный дом на лошадей, на сдвоенные повозки. В зимнее время дома тащили тракторами на волокушах. Фундаменты ставили на коротких вертикальных «стульях» из обрезков брёвен. Промежутки между «стульями» заваливали землёй и обшивали старым тёсом, получалась завалинка. Заново приходилось перекладывать печь. Если кирпича не доставало, то притаскивали его от разрушенных храмов. Как говорили, «производство кирпича по завету Ильича». Постепенно обустраивались, но в душах переселенцев ещё долгое время оставались воспоминания о родственных связях, традиционных обрядовых песнях и гуляниях, престольных праздниках и богослужениях в ближайших храмах. Старики привыкали к правилам новой жизни: молчи и не смей возмущаться.

Из истории сёл и деревень, связанных своим прошлым с Мытищинским районом, известны сведения, которые представляют интерес³¹. Для упорядочения землепользования и сокращения судебных тяжб по спорным землям с давних времён периодически проводились ревизии землевладений. После определения границ губерний и уездов по всей территории Российской империи императрица Елизавета Петровна 28 февраля 1752 года подписала указ «О приготовлении документов и планов на земли по случаю имеющаго быть генерального межевания». В тексте приведены разъяснения: «Для размежевания во всём государстве (кроме Сибирской, Оренбургской и Астраханской губерний) как дворцовых, синодальных, монастырских и церковных; так помещиковых и вотчинниковых земель, а особливо наперёд в одну Московскую губернию межевщики отправлены быть имеют немедленно».

По межевому разделу середины XVIII века ближайшие сёла и деревни, хутора и выселки (по мытищинским и соседним землям) принадлежали Трубецким, Вельяминовым, Паниным, Головиным, Шереметевым и другим состоятельным землевладельцам. Среди них были дворяне и князья, графы, служилые и военные люди, крестьяне. После Елизаветы Петровны дело по упорядочению землепользования продолжила Екатерина II. Основной объём работ по межеванию земель в Московской губернии выполнялись с 1766 по 1770 годы. До 1774 года одна десятина земли везде стоила одинаково – 10 копеек. В 1775 году самая дешёвая земля была в Новгородской губернии – 30 копеек за десятину. Самая дорогая земля была в Московской губернии – 3 рубля за десятину. Если на земле был строительный лес, то цена десятины была в два раза выше.

Наиболее крупными землевладельцами были: Коллегия экономии, ведавшая казёнными землями, князья Голицыны, граф Г. И. Головкин, граф П. Б. Шереметев, Е. В. Татищев (сын известного государственного деятеля и историка), потомки многочисленного рода Головиных.

Итак, на 1766 год ревизией установлено, что сельцо Пирогово территориально входило в Московский уезд Бохова стана и принадлежало Коллегии экономии (казне), ранее – Кирилло-Белозёрскому монастырю. Земли было 493 десятины, 1279 саженей.

Далее по соседним сёлам и деревням, в состав которых могли входить хутора, отруба, выселки; присёлок или полусельцо.

Сельцо Коргашино – Московский уезд Бохова стана – владение Коллегии экономии, ранее принадлежало Высокопетровскому монастырю, всего 35 душ.

Село Троицкое и пустошь (сенной покос) у деревни Болтино принадлежали Б. П. Шереметеву. Земли было 5236 десятин и 387 саженей, крестьян 109 душ. Кроме этого ему принадлежали и соседние деревни, в которых насчитывалось жителей 590 душ: Кашин враг – 23; Жостово – 87; Сорокино – 36; Старогорье – 37; Терпигорево – 16; Погорелки – 43; Беляниново – 82; Рыблово – 62; Зимино – 52; Ульянково – 29; Юдино – 36; Береговая – 26; Манюхино – 61 душа.

Предки Шереметевых – выходцы из Пруссии. Наиболее яркой личностью рода Шереметевых был Борис Петрович (1652–1719), фельдмаршал. Службу начинал ещё при царе Алексее Михайловиче. В последующие годы Б. П. Шереметев был ближайшим сподвижником Петра I, с которым участвовал во многих сражениях. Пётр I щедро наградил Бориса Петровича, даровал ему 2 000 дворов.

По селу Осташково в списках этой ревизии не обнаружено, но известно, что оно принадлежало князьям Черкасским. Последней владелицей была княжна Варвара Алексеевна Черкасская, которая вышла замуж за Петра Борисовича Шереметева.

Село Прусы (Прус) принадлежало генерал-аншефу графу Ивану Симоновичу Гендрикову. Душ вместе с жителями деревни Пялово всего 29, ему же принадлежало и сельцо Степаньково.

Село Витенево – владение подполковника Николая Николаевича Салтыкова. Всего душ 258 вместе с жителями деревень Юрьево и Сафоново.

Сельцо Чиверёво и отхожая земля (внутри территории земли деревни Сорокино) числились во владении Новодевичьего монастыря.

Сельцо Сеноедово (Свиноедово) принадлежало князю Сергею Ивановичу Одоевскому.

Сельцо Звягино находилось во владении Коллегии экономии. Земли за сельцом числилось 2 429 десятин и 983 сажени, жителей – всего 22 человека; по соседним деревням: в Тарасовке – 135, Черкизове – 99, Листвянах – 99 душ.

Селение Аксаково было разбито на три сельца по территории Манатьина Коровина Быкова стана. Одно сельцо принадлежало князю Алексею Андреевичу Козловскому, второе – отставному поручику Ивану Васильевичу Воронцову-Вельяминову, третье (Аксаково-Горюшки) – полковнику Алексею Андреевичу Плахову.

Три села Никольское располагались в нескольких верстах от селения Аксаково. Одно из них принадлежало Петру Борисовичу Шереметеву, жителей – 161 душа. Ему же принадлежали другие деревни: Капустино – 39 душ; Хлебниково – 159; Подосинки – 22 души. Второе село Никольское имело сложную территориальную структуру землепользования. Одна часть села принадлежала генерал-аншефу князю Ивану Андреевичу Прозоровскому, другая часть – отставному майору Василию Прокофьевичу и поручику Фёдору Прокофьевичу Соковниным (душ – 84), включая жителей деревень Румянцево и Подольниха.

Село Рождествено входило в состав Бохова стана Московского уезда. В 1768 году село числилось за генерал-аншефом лейб-гвардии подполковником и кавалером Василием Ивановичем Суворовым. Земли 1 184 десятины и 1 414 саженей, 114 душ.

Мелкие селения Московского уезда в годы проводимой ревизии принадлежали: сельцо Саморядово – лейб-гвардии отставному секунд-майору Василию Лаврентьевичу Петрову-Соловову; Тишково – тайному советнику и сенатору Михаилу Григорьевичу Собакину; Хлябово – Коллегии экономии (ранее – Синодальному ведомству).

Село Новоспасское-Деденево в 1767 году принадлежало комиссару Василию Васильевичу Головину.

Село Марфино, располагавшееся на территории Манатьина Быкова и Коровина стана, на берегу реки Учи, принадлежало графу Петру Семёновичу Салтыкову. Душ в селе – 105, в сельце Лыскове – 49, в деревне Ларёво – 33 души.

Город Дмитров, как и Дмитровский уезд, входили в состав Московской губернии. Здесь межевание проводилось позднее, в 1801 году. Были определены городская и выгонная земли как владения купцов и мещан. По результатам этой ревизии: купцов – 325 душ, мещан – 992 души мужского пола. Городская выгонная земля – это Яхромские луга (Яхромский сенной покос числился за Коллегией экономии). Село Перемилово принадлежало действительной статс-даме Аграфене Леонтьевне Апраксиной.

Проходили годы, менялись владельцы, а истории деревень и сёл оставались в памяти. Названия тех мест хранят аромат старины, побуждая обратиться к памяти предков, воздать должное тем, кто оставил после себя добрые деяния. Мы помним о жостовских и федоскинских народных промыслах, о талантливых художниках, об архитекторах и строителях, владельцах усадеб и священнослужителях…

Усадьба Марфино (Мытищинский район), что на берегу реки Учи, по праву считается жемчужиной Подмосковья. Но сейчас здесь на глазах у всех с каждым годом всё интенсивней и непростительно-варварски разрушается Центральный мост, подчёркивающий главный вид на дворцовый комплекс, доминирующий над всей усадьбой. Мост с архитектурными украшениями и реконструкция дворцового комплекса в стиле псевдоготики построен в 1839 году. Это творение архитектора Михаила Дормидонтовича Быковского, ученика известного архитектора Доменико Жилярди. Разрушается не только Центральный мост, но и другие постройки: уже сгорел дом управляющего, каретник и конюшня превратились в отхожие места, обвалились два арочных прогулочных мостика. Все эти постройки входили в состав дворцового комплекса. Администрация Мытищинского района неоднократно обращалась в Министерство культуры РФ с предложением о восстановлении памятника истории и культуры.

Историю Русской усадьбы описал краевед А. Н. Греч (18): «Агония началась ещё в 1917 году. Опустели дома, белые колонны рухнули, дорожки парков заросли травой, львы на воротах облезли и рассыпались бесформенными кусками. За десять лет создан грандиозный некрополь. В нём культура многих столетий. Здесь погребены памятники культуры и быта, мысли и образы, вдохновлявшие русскую поэзию, литературу и музыку, общественную мысль. И нет над некрополем надгробного камня».

Из истории усадьбы Марфино

Марфино (Шибрино) обнаруживается в исторических документах в 1497 году. В середине XVI века владельцем усадьбы числился Фома Бутурлин, который продал Марфино боярину В. П. Головину, представителю старинного русского дворянского рода, потомка греческого князя Стефана. В 1580-х годах В. П. Головин продал Марфино думному дьяку Василию Яковлевичу Щелкалову. В начале XVII века владельцами Марфино вновь стали Головины – Семен Васильевич и его двоюродный брат Иван Никитович. В 1646 году в Марфино было всего 12 крестьянских дворов. В 1650 году Головины во второй раз продали Марфино другому думному дьяку Семену Ивановичу Зборовскому, а в 1698 году владельцем усадьбы стал Борис Алексеевич Голицын (воспитатель наследника престола Романовых, будущего императора Петра I). Такой подарок Петр I сделал ему за заслуги при подавлении стрелецкого бунта в этом же году. После смерти Б. А. Головина Марфино перешло к его младшему сыну Сергею, который через несколько лет продал его Салтыковым.

Красная графиня Софья Владимировна Панина.

С 1729 года владельцем усадьбы числился Пётр Семёнович Салтыков, граф, генерал-фельдмаршал, генерал-адъютант. В 1763 году русская армия под его предводительством в сражениях при Пальциге и Кунерсдорфе одержала убедительную победу над прусскими войсками под командованием Фридриха II. Екатерина II назначила Петра Семёновича генерал-губернатором Московской губернии. Это назначение позволило П. С. Салтыкову заняться устроением дворцово-паркового ансамбля в Марфино. В 1771 году разразилась в Москве эпидемия чумы. Пётр Семёнович отправил Екатерине II донесение: «Приемлю смелость просить мне дозволить на сие злое время отлучиться». Отправив депешу, он в тот же день уехал в Марфино. В Москве разразился бунт. Императрица обвинила его в нераспорядительности и отстранила от службы. Пётр Семёнович поселился в Марфино и вскоре скончался. Усадьба перешла во владение его единственного сына Ивана Петровича Салтыкова. Иван Петрович скончался в 1805 году, Марфино стало принадлежать наследнику – Петру Ивановичу Салтыкову. Пётр Иванович не был женат, поэтому после его смерти в 1813 году все имения поделили между сёстрами. Усадьба досталась одной из сестёр – графине Анне Ивановне Орловой. Анна Ивановна жила за границей. Она сделала запрос своей московской конторе о состоянии дел и распорядилась начать восстановительные работы в пришедшей в упадок усадьбе. Потребовались огромные расходы, а на усадьбе лежал большой долг. Анна Ивановна не хотела расставаться с усадьбой и стремилась сохранить Марфино за Орловыми. В 1822 году она все же продала Марфино с соседними деревнями своему свёкру – графу Владимиру Григорьевичу Орлову, который продолжил начатые восстановительные работы. Граф В. Г. Орлов скончался в 1831 году. По завещанию усадьба со всеми строениями перешла к его дочери Софье Владимировне, которая жила с опальным мужем Никитой Петровичем Паниным (1770–1837) в его родовом имении Дугино Смоленской губернии, куда его сослали как одного из главных заговорщиков против Павла I. В 1834 году Софья Владимировна приехала в Марфино и поселилась в главном корпусе дворцового комплекса. В январе 1844 года хозяйка усадьбы скончалась. Марфино перешло к сыну Виктору Никитовичу Панину, который жил в Петербурге и посылал управляющему имения указания по укреплению доходности усадьбы. После его смерти в 1874 году владелицей Марфино стала его жена Наталья Павловна (в девичестве графиня Тизенгаузен), которая скончалась в 1900 году, передав усадьбу внучке Софье Владимировне Паниной. В родословном древе С. В. Паниной удивительным образом переплетаются известные в России фамилии: Салтыковы, Чернышёвы, Апраксины, Орловы, Мальцевы, Урусовы, Васильчиковы.

Долгий путь «Красной графини»

Внучатый племянник Софьи Владимировны Паниной, Георгий Васильчиков, жил в Швейцарии. Князь Г. И. Васильчиков – историк, публицист. Он оказывал спонсорскую помощь Советскому фонду культуры, созданному в 1986 году. Приезжая в Москву, он непременно посещал Марфино. В августе-сентябре 1993 журнал «Наше наследие» опубликовал его воспоминания, в том числе о генеалогической ветви рода Паниных и о судьбе Софьи Владимировны³².

В семье Паниных сохранилось предание, что род их вышел в Московию из Италии в XV веке. Уже с царствования Михаила Фёдоровича Романова Панины занимали высокие должности при дворе. Это были воеводы, думные дворяне, стольники; со времён Петра I – сенаторы, губернаторы и т. д.

Г. И. Васильчиков.

В истории наибольшую известность имел в XVIII веке граф Никита Иванович Панин (1718–1783), вице-канцлер при Екатерине Великой, затем был воспитателем будущего императора Павла I. Его брат граф Пётр Иванович Панин (1721–1789) – участник подавления восстания Емельяна Пугачёва. В XIX веке были известны, граф Никита Петрович Панин (1770–1837) и его сын граф Виктор Никитович (1801–1872), внучкой которого и была Софья Владимировна Панина. В 1882 году бабушка Софьи Владимировны Наталья Павловна Панина (Тизенгаузен) обратилась к императору Александру III с просьбой принять её внучку под попечительство в Екатерининский институт – а то, не дай Бог, внучка промотает богатства.

Усадьба Марфино постепенно приходила в упадок. Все строения и хозяйство стало трудно содержать в надлежащем виде. Попечение о нём оставлено на усмотрение управляющего. Здесь уже не устраивались празднества и охоты, шумные веселья, какие были при Иване Петровиче Салтыкове (он превратил усадьбу в свою парадную резиденцию), не слышались торжественные звуки уникального оркестра роговой музыки (19). Это время было периодом наивысшего расцвета Марфино, которое стало средоточием культурной и духовной жизни дворянского общества того времени. В начале XX века в усадьбе можно было уже только скромно отдохнуть в кругу близких друзей или знакомых.

Софья Владимировна перебралась в Петербург. В 1890 году вышла замуж, но замужество было недолгим. Не имея своих детей, она всецело посвятила себя заботам о малоимущих и тех, кто нуждался в помощи. В 1890 году она встретилась с учительницей Александрой Васильевной Пешехоновой. Сначала они создали бесплатную столовую для детей рабочих и продлёнку (по сегодняшним понятиям) для школьников. В помещение столовой стали приходить целые семьи рабочих и ремесленников, чтобы послушать лекции по основам воспитания детей. Так начиналась и просветительская деятельность Софьи Владимировны Паниной.

4 апреля 1903 года (на Пасху) на Лиговском проспекте в Петербурге торжественно открылся Лиговский Народный Дом графини Паниной. Здесь стали проводиться культурно-просветительские и научно-популярные лекции, устраивались концерты и народные балы, работала библиотека и театральная студия.

После Февральской революции 1917 года она вступила в партию народной свободы – так называли себя конституционные демократы (кадеты). Патриархом кадетов был её отчим Иван Ильич Петрункевич, который, в основном, и финансировал партию. В марте 1917 года С. Панину избрали в гласные Петроградской Думы, а в мае её назначили товарищем министра государственного призрения во Временном правительстве, в августе – товарищем министра народного просвещения.

Народный Дом С. В. Паниной на Ашовском проспекте Петербурга.

Во время Октябрьского переворота многие ответственные чиновники министерства были арестованы. Софья Владимировна с согласия оставшихся сотрудников министерства приказала изъять все наличные деньги из кассы министерства и внести их в банк на имя Учредительного собрания, которое должно было решить вопрос о преемственности власти. Вопрос о власти утонул в затянувшихся дебатах на заседании в Петроградской Думе и, как следствие, – «караул устал ждать». Начались повальные аресты. Арестовали и С. Панину. Ей объявили, что она будет предана суду за расхищение и растрату народного достояния. 10 ноября 1917 года она предстала перед судом военно-революционного трибунала. Присутствующие в зале рабочие встали на защиту Софьи Владимировны, и судилище под руководством П. И. Стучки с треском провалилось. Суд был вынужден объявить ей общественное порицание, но с условием вернуть деньги. Она отказалась и три недели находилась в тюрьме. За это время общественностью была собрана необходимая сумма и её «откупили».

Выйдя на свободу, С. В. Панина дважды посещала тюрьму по просьбе тюремного начальства, чтобы прочитать заключённым цикл лекций о предстоящем празднике Рождества Христова. После лекций растроганное начальство целовало ей руки. В Петрограде Софью Владимировну Панину называли «Красная графиня».

Все эти перипетии судьбы Софьи Владимировны Паниной сохранил в памяти её внучатый племянник Реоргий Васильчиков. Его воспоминания – не архивные документы, но единственные сведения, которыми сегодня располагают исследователи. Его встреча с двоюродной бабушкой состоялась в то время, когда ему было 13–14 лет, поэтому он мог в своих воспоминаниях сохранить лишь то, о чём говорили в семье взрослые.

По его воспоминаниям: «Софья Владимировна уехала из Петрограда в 1918 году. Говорили, что её сопровождала до Финской границы почётная охрана из рабочих и бывших её учеников и воспитанников Народного дома. Она рассказывала, что в Финляндии её каким-то чудом нашла крестьянка из Марфино. В узелке она принесла несколько семейных реликвий, спасённых из уже разоряемой усадьбы: лакированный поднос федоскинской работы XIX века (вероятно «жостовской» – прим, авт.) с видом на дом и пруд, несколько портретных миниатюр. Всё это она завещала моей матери, и теперь они находятся в нашей семейной коллекции. Из Финляндии С. В. Панина смогла выехать в Англию, а затем в Швейцарию, где временно обосновались её мать и отчим. Из Швейцарии она перебралась на юг России, и принимала посильное участие в помощи Добровольческой армии Антона Ивановича Деникина (возможно, что был иной путь, но других сведений не обнаружено)».

Что влекло Софью Владимировну Панину в Добровольческую армию к А. И. Деникину? Здесь находился Николай Иванович Астров, который был её душеспасительной надеждой и последней любовью.

Николай Иванович Астров (1868–1934), в 1905 году избран городским, а затем и земским гласным. Через год он избирается городским Головой. Н. И. Астров имел личное дворянство и был известен как председатель Всероссийского союза городов, он был членом ЦК партии кадетов. По свидетельству С. В. Бахрушина: «Политическую физиономию Московской городской Думы делал Николай Иванович… Москва вела за собой всю Россию, а Н. И. Астров вёл за собой Москву».

В дни большевистского террора и бестолочи «окаянных дней» Н. И. Астрова избрали членом Национального центра и Союза возрождения России. В 1918 году он подался в Добровольческую армию под командованием Антона Ивановича Деникина, где вошел в состав Особого совещания (без портфеля).

После бесконечных поисков пристанища Софья Владимировна Панина и Николай Иванович Астров оказались в Чехословакии по приглашению президента Томаша Масарика (1850–1937). В Праге С. В. Панина и Н. И. Астров работали в Русском зарубежном архиве. Частые приступы, болезни изнуряли Николая Ивановича. Он скончался 12 августа 1934 года, похоронен в Праге на Ольшанском кладбище. Его могила сохранилась до сегодняшних дней рядом с могилами известных российских деятелей и учёных (20). С. В. Панина выехала за пределы Чехословакии, когда немецкие войска подступали к Праге во время второй Мировой войны. Она перебралась в США к дочери Л. Н. Толстого – Татьяне Львовне.

В 1942 году Софья Владимировна через Международный Красный Крест организовала крупномасштабную помощь для советских военнопленных, находящихся в концлагерях на территории Германии и Норвегии. Но И. Сталин заявил, что у Красной армии нет пленных, есть только предатели. Гитлер, ссылаясь на это заявление, отказался принять гуманитарные грузы. С. В. Панина обратилась в Финляндию к маршалу Маннергейму, знавшему семью Паниных ещё с дореволюционных времён. По его ходатайству суда с гуманитарным грузом из Южной Америки были приняты нейтральной Швецией. Часть грузов переправили в Норвегию.

Софья Владимировна Панина. Последние годы жизни. США.

В своей благотворительной и просветительской деятельности в России Софья Владимировна выделяла основные моменты: «Даже обездоленные должны понимать, что ничего в жизни даром не даётся, а не то в людях развивается паразитизм и иждивенчество». Из воспоминаний Г. Васильчикова известны и другие сведения. Когда её спрашивали, почему она решила стать политиком, она с горечью отвечала: «Старые партии разбежались, одни кадеты продолжали бороться с наступавшим большевизмом. Вся моя дальнейшая судьба определилась этим моментом. Она никогда не сожалела о потерянном богатстве, всё её имущество умещалось в скромном саквояже». Софья Владимировна Панина скончалась 13 июня 1956 года.