Читать книгу: «Зюзя. Книга первая», страница 18

Офицер непроизвольно зевнул, прикрыв рот рукой.

– Извини, не выспался… Так вот, старику, хоть и не поймал его на лжи, я ни на грош не верю. Потому решили так – замеряем объём угля в тендере паровоза и едем вперёд либо до того, как половина израсходуется, а потом, соответственно, назад; либо до первого контакта с людьми. По ходу и платформу перецепим, чтобы орудие спереди было. Тебе предлагаю с нами. Всё равно ведь по пути.

Я задумался. Недавно меня уже искушали местом на дрезине – и чем закончилось? Однако тут другой случай. Коробов – не тот человек, который позволит себе играть своим словом. Опять же, слова волка – это всего лишь слова волка. Даже если не обманул – то явно не всё мне рассказал. Кто знает, что там, впереди? А здесь – сила, которая заставит с собой считаться. Вот только они осмотреться едут, а я домой иду. Цели у нас явно разные.

– Максим Иванович, а на какое расстояние изучена дорога к югу?

– На семьдесят два километра, до того посёлочка, что исчез… Пять дней назад оттуда группа вернулась – всё тихо, без изменений.

– Давайте тогда я с вами эти километры проеду, а дальше сам? Поймите правильно, мне в одиночку пробраться дальше проще будет.

Собеседник равнодушно пожал плечами.

– Как знаешь, Витя. Можно и так, боеприпасами поможем. Знаю, что почти пустой, – и уже собирался было уходить, однако я остановил его.

– Плечо как?

– Нормально, кость не задета. Потому и я тоже еду. Хоть развеюсь… Выезд в полдень. Не опаздывай, ждать не будем.

… Я не опоздал. К означенному сроку мы с Зюзей мирно лежали в теньке дикорастущей сливы, глядя на неизбежную в таких случаях суету. К суровым, грозно обвешанным оружием бойцам, периодически прижимались и вешались на шею женщины, от души заливаясь слезами и жутко смущая этим всех мужиков. Слышались возгласы:

– Туда, туда укладывай…

– Да отклейся ты от меня! – плач. – Не вой, как по покойнику!

– Сколько воды берём?..

Из всей этой сумятицы особенно выделялся сварливый, визгливо-тонкий, женский голос:

– Банки домой привези!!! Ты слышишь?! Я тебе три баночки с грибочками дала, одна к одной! Литровые…

– Бу-бу-бу, – отвечал ей негромкий мужской бас.

– Да знаю я тебя! Поленишься назад нести, и выбросишь, а мне наврёшь что разбились! Во что мне потом консервировать?! Жрать-то, небось, любишь зимой салатики!..

– Бу.

– А мне какое дело, что пешком назад можете пойти?! По мне хоть лети по небу, а банки чтобы принёс!!!

Последняя фраза вызвала приступ неудержимого хохота у окружающий. Ого! Оказывается, не я один слушал этот во всех отношениях забавный диалог. Женщина совершенно не смутилась, и ещё долго витал её возмущённый крик:

– Ничего смешного! Они там совсем ополоумели, невесть куда воевать собрались, а мне то каково?! Еду три раза в день просит, как по расписанию… Ничего не знаю! Чтобы все банки домой принёс! Запомни, все!!!

Конец представлению положил полковник, разогнав провожающих по рабочим местам при помощи мата, угроз; а, кое кому из крутящихся вокруг платформы пацанов, достались даже подзатыльники. Бойцы, в количестве одиннадцати, включая полковника, человек, бодро попрыгали на платформу; уселись и мы с доберманом и… никуда не поехали.

Паровоз чихал, скрипел своими железными внутренностями, изрыгал клубы пара, мощно свистел стравливаемым воздухом, но с места и не подумал сдвинуться.

Василий Васильевич, поминутно поминая чью-то мать, носился вдоль и поперёк, стучал, смазывал, подтягивал, таскал воду из пруда и фильтровал её через несколько тряпок, приговаривая: «Щас, Щас поедем…».

На резонный вопрос Коробова: «Какого…?», и под заинтересованными взглядами остальных дед пояснял:

– Его же гоняли и в хвост, и в гриву, а следить – шиш! Так-то он хороший; даже в таком, усталом виде хоть до Иркутска доедет, если аккуратно, только вот в ремонт бы его поставить да сделать…, – дальше машинист разразился целым рядом узкоспециализированных терминов, сплёвывая от негодования на землю и размахивая руками от возбуждения. – Тогда бы летал! Он ведь как огурчик, если с ним по-человечески. Сотню дать в час может, ей-ей не вру!

Тронулись мы лишь ближе к вечеру злые, усталые от ожидания.

… Платформа медленно тащилась, содрогаясь всем своим железным телом от вибраций, идущих от усталого паровоза. Я полулежал, прислонившись спиной к ящикам со снарядами и рассеяно поглаживал привалившуюся с боку спутницу по холке. Делать было решительно нечего, кроме как смотреть на однообразный пейзаж вдоль дороги. Неожиданно ко мне подсел полковник. Вот уж кого не ждал! Теперь от меня ему что нужно, такому… липучему человеку!

– Витя, всё дуешься за прошлое?

– Нет, – отрицательно покачал головой я. – Обидками не страдаю.

– Да ладно заливать! Я же не идиот, сам прекрасно понимаю, что любить тебе меня не за что. Расшаркиваться и просить прощения не буду, так было нужно поступить в те дни. Понимаешь?

– Тогда зачем подошли? Сделать мне предложение, от которого невозможно отказаться?

Он рассмеялся:

– Попозже к этому вернёмся. Нет, просто хотел, чтобы между нами недосказанности не было. Не комфортно мне как-то на тебя, хмурого, смотреть. Решил прояснить.

– Что же, Максим Иванович, прояснили. Зла на вас не держу, но те годы из памяти тоже не выброшу.

Коробов долго молчал, глядя на проползающие мимо нас деревья, а потом решил продолжить разговор:

– Хорошо… Будем считать, что отношения между нами стабильно нейтральные… Предлагаю для повышения градуса доверия просто побеседовать, так сказать, время скоротать.

В подтверждение своих намерений он достал откуда-то сбоку термос, свинтил крышку, одновременно бывшую и кружкой, и вопросительно посмотрел на меня.

– Если не спиртное, то давайте, – пожал плечами я и достал свою тару из вещмешка. Посижу, послушаю, всё не так скучно будет.

Мы выпили горячего, тягучего травяного отвара на меду. Офицер разлил по второй, удовлетворённо крякнул, пригубив, и предложил:

– Послушай, я не знаю, о чём говорить с тобой, если честно… Вроде бы и бок о бок долго пробыли, а тему подобрать не могу. Давай так – ты спрашиваешь, я отвечаю, и наоборот. Есть же у тебя вопросы ко мне? Не может не быть! Так что давай, ты первый…

Я призадумался. В голове одновременно вертелись тысячи вопросов и ни одного конкретно. Потому решил начать с самого главного, пусть и невнятно сформулированного.

– Максим Иванович, а что вообще за хрень в мире происходит? Откуда она взялась? Зачем?

Полковник пожевал губами, как-то весь ссутулился, постарел.

– Ну ты загадки задаёшь, Витя… Кто я такой, чтобы такие вещи знать? Хотя… У меня нет ответов, зато есть вопросы. Давай я тебе их вывалю, если не боишься, а ты уже потом сам решишь, как с этим дерьмом жить. Но предупреждаю сразу – это будут только мои домыслы. Истину, думаю, знают человек десять от силы на этой планете, но они ничего никому никогда не расскажут.

– Валяйте, лучше ваши домыслы, чем пробелы.

– Ну хорошо, начнём с начала. Ты помнишь, как всё началось? Как на небе корабли этих… со звёзд появились?

Как же! Забудешь такое! Я согласно кивнул головой.

– Помню. Здоровенные фиолетовые облака, через которые иногда проглядывали какие-то малые части их леталок.

– Правильно. Я знаю, что их было не менее пяти по всей планете. А теперь внимание, вопрос! – если они решили дать тварям разум, зачем об этом было объявлять? С какой целью? Не могли же они такой номер наобум отмочить – наверняка знали, что резня начнётся. Но, тем не менее, сделали. Что нам это говорит?

– Понятия не имею.

– Правильно. Теперь второй вопрос! К чему была эта показуха в небесах? Зачем с людьми контактировать, если на них это никак не отразилось? Уверен, что ты тоже в те дни удивлялся несуразности происходящего.

А ведь и верно, было такое! В бригаде по вечерам ещё ржали на эту тему: «Не зверям мозги надо было давать, а чиновникам!». Между тем полковник продолжал:

– Теперь смотри, – он отогнул палец. – Почему с тварями никто сразу не стал договариваться и искать компромиссы? Почему не отменили охоту?

– Стоп, Максим Иванович! Как с тварями можно было договариваться, если резня начиналась уже. И как? Их не понимал никто!

– Может, ты в этом моменте и прав… Но попробовать ведь стоило! А на это все забили, иначе бы сразу запретили всяким беспокойным по природе с оружием бегать и охотиться на что ни попадя. Продолжим!

Почему с таким усердием избавлялись от оружия, хотя ни одно государство в здравом уме и трезвой памяти такую глупость в жизни не сделает? Раздали бы людям, от тварей отбиваться. Нет, сознательно под нас вымирание подгоняли.

Почему не произошло ни одной крупной техногенной катастрофы? Да что там катастрофы – ни одной войны, кроме шедших на тот момент, не вспыхнуло! Ни экспансий, ни обмена ядерными ударами в стиле «Мёртвая рука», ни-че-го. Так не бывает!

Дальше поехали, – он промочил подстывшим напитком горло. – Почему людям не сообщили о правилах выживания, когда мор начался? Они, на удивление, не сложные – долгосрочная автономная изоляция. Не надо ни супербункеров с многоступенчатой очисткой воздуха, ни подземных ферм! Достаточно было спрятаться подальше и пересидеть на подножном корме! Мы с тобой – живой пример.

Почему вирус не мутировал, как ему и положено – это тебе любой вирусолог подтвердит, а чётко отработал своё и сдох? На мой взгляд – одна из самых больших загадок. Даже не представляю, кто такое чудовище мог изготовить, вряд ли наши… Почему-то на ум приходят только китайцы.

И таких «Почему» у меня воз и маленькая тележка накопились. Никаких пальцев, – он в сердцах разжал ладонь, – не хватит.

Только это, Витя, просто вопросы. Теперь перейдём к домыслам.

Не знаю отчего, но мне стало страшно. Может, зря этот разговор затеял? Но Коробова было уже не остановить. Человек от сердца делился со мной выстраданным, наболевшим. Видно, не один я пытался додуматься до изначальных причин всего этого бардака.

– Давай гипотетически представим, что прилёт иномирян преследовал совершенно иные цели, кроме одарения тварей мозгами. Так же предположим, что они вступили в переговоры с кем-то на Земле.

– Зачем? – уточнил я.

– Зачем вступали в переговоры? Понятия не имею. Может, добром хотели всё решить. Может, сорок девственниц и пряников три кило возжелали… Кто знает? Дело в другом. Нас никто не угробил из межзвёздной пушки, не было десантов зелёных человечков. Мы сами, без их участия, от вируса передохли. Так?

– Так.

– И что получается? – спросил он у меня и сам ответил. – Получается, что мы, люди как таковые, им нахер не нужны!

Я посмотрел на собеседника так, словно он был редким безумцем. Коробов правильно истолковал мой взгляд и искренне рассмеялся.

– Сам захотел, сам! Толи ещё будет! Так что, продолжать бред старого полковника?

– Продолжайте. Звучит настолько необычно, что интересно, чем закончится.

– Тогда введём такой термин, как… ну, пусть будет «Правительство». В данном случае подразумевается не какое-то конкретное, наше там или американское, а обобщение группы влиятельнейших лиц планеты. Нет, не «мировое правительство», – предупредил он мой вопрос. – И не евреи с масонами, хотя про последних не слишком уверен… Скорее всего, там всяких из вышеперечисленных категорий понемногу имеется. И именно эти люди и контролировали все геополитические процессы на планете. Представил?

– Ага.

– Тогда мы получаем косвенное объяснение тому, почему наш шарик не сгорел в ядерном аду после обмена ракетными ударами. Этим «правителям» необходимо было планету ЗАКОНСЕРВИРОВАТЬ, а не угробить. Сам посуди – мор практически уничтожил человечество, экология сейчас – ого-го, воздух чистейший! Пустые просторы с вкраплениями выживших, именно так сейчас выглядит мир.

– Ну и зачем им это? – со всем врождённым скептицизмом задал вполне логичный вопрос.

– Ты про Слизень помнишь? – неожиданно сменил тему Максим Иванович. – Про моего товарища, что в два раза моложе меня выглядит?

– Помню.

– Так вот, его здоровье – это всего лишь побочный эффект инопланетной бандурины, или маяка, или чёрт его знает чего! А теперь представь индивидуального Слизня, для конкретного человека, подобранного и настроенного именно на регенерацию. Почему-то думается, что это не сложно сделать, если знать принцип работы. Представил? А теперь представь количество нефти, редкоземельных металлов, золота, которое ещё не добыли из недр. В пределах человеческой жизни – более чем много. А вот если планируешь жить вечно, ну или хотя бы три-четыре сотни, то тогда недопустимо мало выйдет. На всех просто не хватит, а вот на очень ограниченный круг лиц – вполне. Пойми, любой человек за возможность продлить своё жалкое существование с радостью заплатит какую угодно цену, и жизнь остальных – сущая мелочь, не достойная упоминания. Я даже в себе не уверен, предложи кто мне такое…

– То есть вы хотите сказать…

Его передёрнуло.

– Да ничего я не хочу сказать! Не жди откровений. Я такой же, как и ты, мельчайший винтик в машине истории, от которого абсолютно ничего не зависит и о потере кого никто и не вспомнит! Просто делюсь мыслями и всё. А что с ними делать – у тебя своя голова на плечах имеется. Да, я думаю, что вирус выпускали не против тварей, а против человечества. Просто преподнесли это под правильным соусом борьбы за прекрасное будущее. Зачищали территории. Может, для тварей по договору с инопланетяшками, может, согласно теории «золотого миллиарда» в усечённой версии. Одно точно знаю – подготовка к этому делу шла как минимум год.

– При всём уважении, но сомневаюсь я.

– Правильно делаешь. Только тут уже не домыслы, а реальная информация в дело вступает. Наша страна всегда была готова к войне. Системы гражданских бомбоубежищ хоть и просрали, но где надо – они были. Склады НЗ, дублирующие линии связи, законсервированные заводы, да всё, что необходимо для выживания определённого числа людей при каком угодно апокалипсисе. А в последний год вообще, как с ума посходили с оборонкой – я всё удивлялся. Под Барнаулом что-то огромное сооружали, так всех строителей туда согнали, потом ещё и узбеков добавили. По всей стране закрытые стройки шли, и почти все за Уралом. Да чего далеко ходить – вспомни, как ты в наши леса попал. Людей не хватало катастрофически, вот и понабирали вас сколько смогли и где смогли…

Импульс помнишь? Тот, что все компьютеры к чертям спалил? Так вот, «правительство» к этому моменту уже сидело в убежищах. Кто его сделал – мы или эти, со звёзд – без понятия. Только красиво вышло: после импульса – сразу мор, после мора – то, что вокруг нас. Как-то удачно так всё совпало, что только диву даёшься.

Те, кто сейчас там, в подготовленных местах, ничего не потеряли, поверь. Власть при них, промышленность возродят по необходимости, знания все давно оцифрованы, нужные специалисты, уверен, вывезены куда надо. Не думаешь же ты, что в глубоких шахтах госрезерва тоже вся электроника погорела? Да и в подземных аэродромах тоже, скорее всего, всё в порядке – будут друг к другу в гости летать. Ну что, наслушался?

Я ошарашено покачал головой.

– Да…

– А теперь подходим к главному – выводам. Даже если весь этот бред содержит хоть немного правды, то тебе от неё ни холодно, ни жарко. В ближайшие лет пятьдесят человечество будет озабочено выживанием, делёжкой остатков былой цивилизации, грызнёй за власть над хутором в полтора двора. Проще говоря, где мы – и где-то самое «за Уралом». И им не до нас пока точно. Так что выбрось, парень, весь этот мусор из головы. Забудь! За-бу-дь!!! Просто живи своей жизнью – в наши дни это уже много…

Неожиданно для нас обоих паровоз остановился, и я с удивлением отметил, что уже наступили глубокие сумерки.

– Всё! Дальше завтра поедем! Глаза у меня уже не те – по ночам кататься, да ещё и задним ходом – прокричал из своей кабины машиниста старик.

Бойцы, на ходу обмениваясь незлыми, сугубо мужскими шутками, попрыгали на насыпь. Не стал отставать от них и Коробов. Он быстро, со знанием дела, распределил подчинённых. Никого не забыл, всем назначил фронт работ. После выругался:

– Всего сорок километров проползли на этом ведре, чтоб ему, самовару драному…

Через час наступил ужин. Поели до отвала, меня начало клонить в сон, и я озаботился поиском места для ночлега.

– Товарищ полковник, – неожиданно, как чёртик из табакерки, дед-машинист мелкой трусцой подбежал к офицеру и загнусил. – А можно того… Тварь эту в вагоне прикрыть. Пожрёт ещё ночью… Боюсь я.

Его неожиданно поддержали остальные:

– Правильно…

– Я тоже опасаюсь рядом с тварью спать…

– Кто знает, что у неё в голове…

Максим Иванович подошёл ко мне.

– Вить, не в обиду, переночуйте в вагоне. Боятся люди, правильно пойми… – и, стараясь подсластить пилюлю. – Зато в караул заступать не придётся. Выспишься по-человечески.

Я зло посмотрел на деда. Ну вот не нравился он мне, причём даже не могу сказать, чем именно. Весь он какой-то… склизкий, как торговец просроченными продуктами. Но возмущаться не стал – ни к чему.

– Хорошо. В вагоне – так в вагоне. Только утром выпустить не забудьте.

Слегка расстроившись, мы с доберманом пошли устраиваться на ночь. Вагонная дверь за нами закрылась, я улёгся на пол, сунул мешок под голову и спокойно уснул, решив обойтись сегодня без сказок.

Эпилог

… Сон прекратил громкий, лязгающий звук открываемой двери товарного вагона. Зюзя уже не спала, лежала рядом и медленно, со вкусом вылизывалась. «Прямо как кошка» – невольно подумалось мне.

– Подъём! – весело и беззаботно гаркнул один из людей Коробова. – Вставайте, лежебоки, а не то весь завтрак проспите!

При святом для любой правильной собаки слове «завтрак» доберман встрепенулась, вскочила и с ожиданием посмотрела в мою сторону.

– Идём, жутко голодающая собака, идём, – рассмеялся я и мы выбрались из вагона.

У костра часовых уже вовсю кипела жизнь. Усердно, с лёгким металлическим скрежетом, вскрывались банки с тушёнкой, в котелке булькала кипящая вода; разминаясь, с улыбками на отдохнувших лицах подходили бойцы.

Полковник, бегло окинув взглядом своё воинство, неожиданно спросил:

– Так, а дед где?!

– Может, в кабине спит, – неуверенно раздался чей-то голос.

– Так позовите, или без приказа и нужду справить не в состоянии?!

Один из военных метнулся в кабину, а через секунду раздался его удивлённый голос:

– Пусто. Нет никого.

Максим Иванович смотрел теперь уже хмуро.

– Часовые! Кто этого старпёра в последний раз видел?

– Думаю, я, т…ащ полковник, – из скучившихся у костра людей вышел кряжистый, с раскосыми, азиатскими глазами, мужчина. – Он почти всю ночь байки травил, на бессонницу жаловался. Под утро к себе в кабину пошёл и то не сразу успокоился – ворочался долго, сморкался, причитал про старость свою.

– Когда это было?

– Часа три с половиной назад.

– Понятно… – совсем посмурнев, протянул Коробов. – Какие будут соображения?

Кто-то неумно пошутил: «Да в кустики отошёл, там его паралич и разбил». Однако никто не засмеялся, а полковник даже вызверился:

– Слышь, клоун, а этой железной херомунтией ты управлять будешь, кретинское отродье?! – и, уже обращаясь ко мне. – Витя, твоя собака след взять может? Дедушка старенький, песок из него сыпется, далеко уйти не мог. Вдруг случилось нештатное что…

Я повернулся к доберману, чтобы прояснить этот вопрос, и уже совсем было открыл рот, когда грянул залп. Зюзя мгновенно упала на землю; мелко, судорожно затряслась, тоненько, по бабьи, завизжав. Из её чёрной, красивой шеи обильно шла тёмная, почти не видная на блестящей чёрной шерсти, кровь.

– Зюзя!!! Кто?!! – заорал я и бросился к своей подруге. Внезапно голову обожгло, а потом в ней словно разорвалась петарда, затмевая своей вспышкой весь мир; плечо пронзила острая боль, тело неожиданно перестало слушаться и самостоятельно, картинно-кукольно, стало заваливаться на землю.

– Зюзя-а-а-а!!!

Наступила абсолютная, пожравшая весь мир с его звуками и реальностью, тьма.

Конец первой книги.