Читать книгу: «Избранное в 3 томах. Том 3: История и культура», страница 35
Важнейшим методом решения Русского Вопроса в России мы считаем демографическую политику. Преодоление все более обостряющегося демографического кризиса должно стать задачей государственного масштаба. В качестве одной из мер, призванных положить конец сокращению численности русского народа, мы предлагаем введение крупных пособий женщинам при рождении первых двух детей и сокращение помощи многодетным, поскольку очевидно, что в России демографический кризис проявляется в однодетности или даже бездетности многих русских супружеских пар, а не в отсутствии пятого или десятого ребенка в семьях мусульманских национальных меньшинств.
Наряду с этим мы осознаем, что ни экономическое процветание России и русского народа, ни создание устойчивого правопорядка невозможно без возрождения духовно-нравственных основ. Именно духовность является тем базисом, на котором только и может возродиться экономика и культура общества. Национальное возрождение русского народа (как народа, на протяжении веков несущего на себе основную тяжесть государственного строительства) возможно только на основе восстановления его традиционных ценностей, атакуемых сегодня агрессивными сторонниками космополитической масс-культуры. Лишь тот народ, который любит и ценит свое собственное историческое наследие, способен с уважением относиться к другим народам и культурам.
Национальная культура России должна развиваться на основе многовековых православных духовных традиций нашего народа. Хотя ЛДПР – светская партия, которая с уважением относится ко всем исторически распространенным в России религиям и считает вероисповедание частным делом каждого гражданина, мы подчеркиваем приоритет православия как исторического вероисповедания абсолютного большинства населения России. Православное христианство – вот естественная основа мировоззрения, этики и поведения большинства россиян. Западные рецепты и проповеди заезжих миссионеров мы решительно отвергаем. Вместе с тем мы признаем право каждого гражданина России исповедовать любую веру, кроме «учений» изуверских сект и самозванных объединений, извращающих суть христианства, подрывающих культуру и мораль нашего народа. Однако мы считаем, что именно религиозное, духовное и культурное наследие русского народа оказывает и будет оказывать благотворное влияние на сознание каждого гражданина России – мусульманина, иудея, буддиста, католика, протестанта. Исторический опыт показывает, что это влияние никогда не подавляло и не угнетало, а наоборот, всегда обогащало и развивало культуру всех этнических групп, населяющих нашу страну.
«Программа ЛДПР приведет к войне» – пугают наши противники, забывая о том, что их программа уже привела к войне. Войну порождают и будут порождать именно национальные вотчины. ЛДПР – против малого национализма, который разъедает державу, как ржавчина, приносит в дома людей беду, слезы, кровь, смерть. ЛДПР – партия здорового патриотизма, который цементирует нашу государственность.
IX. Наш родной русский язык
(По материалам «круглого стола» в Госдуме: «Закон о русском языке и ненормативная лексика в СМИ» 25 февраля 2003 года)
Пусть больше звучит русских слов
(Выступление Владимира Жириновского)
История показывает, что все государства старались придать значение своему языку на определенных переломных этапах истории, особенно в период кризиса. Когда все хорошо, люди не замечают, как и что происходит. А когда возникают противоречия, обращаются, в том числе и к языку. И русский язык, как любой язык, это в том числе и политическое орудие, поскольку большое значение имеют политические понятия. В своем выступлении я буду стараться избегать иностранных слов. Поэтому там, где можно сразу поменять на добротный хороший русский язык, я это буду стараться делать. Наш язык очень засорен, и это обедняет его, а вовсе не обогащает, как некоторые думают, поскольку молодежь, изучая собственный язык, начинает думать, что в русском языке не было аналогов тех слов, которые наши предки взяли как заимствование из других языков. Это, естественно, унижает, поскольку нормальные хорошие слова были всегда, но поскольку все-таки у нас в России такое понятие, как интеллигенция, если перевести на русский язык, это умные люди. Получается, у нас есть часть умных людей, остальные у нас простой народ, быдло, которое не способно развивать родной язык.
Это, конечно, заблуждение. Это было связано с историей, когда для управления страной всегда призывались верхи из-за границы. Скажем, многие из русских императоров были немцы. Естественно, они старались внедрить немецкие слова в наш язык. У русского дворянства когда-то было время благоговения перед Францией, и в русский язык попало очень много французских слов. Мы проживаем рядом с финно-угорскими и тюркскими племенами, и очень много в русский язык попало слов от этих народов, тюркских и финно-угорских.
Я сам по первому образованию филолог, потому что в Институте стран Азии и Африки был единственный факультет историко-филологический, я закончил именно филологическое отделение. Поэтому я хорошо изучал и русский язык, и иностранные языки. И прожил в национальных регионах 20 лет своей жизни. Поэтому имею прямое отношение к обозначенной теме «круглого стола».
Почему язык оказался засоренным? Потому что слишком много было войн и революций. Попадая в плен и долго сидя в плену, русские солдаты вынуждены были эти незнакомые слова, в виду стесненных ситуаций, использовать уже по другому предназначению. Например, русское слово «дурак» – его происхождение я считаю тюркским, в турецком языке это означает «остановка». В какой-то степени это соответствует, если дурак, то, как бы остановился в своем развитии. Но на самом деле просто русские пленные слышали «дурак», им командовали «стоять здесь», вот здесь остановка и это слово у них как бы «дурак, дурак». И они это слышали, оно наиболее часто использовалось как команда для пленных.
Или слово «хер». В немецком языке означает «господин». Русские пленные в лагерях слышали «херр капитан», «херр комендант», «херр майор». Слово «херр» звучало, но они его переиначили, и это превратилось в слово уже оскорбительного порядка.
Или французское слово «шаромыга». Опять же пленные французские солдаты просили милостыню и обращались к нашим гражданам «шаро ми», это красивое обозначение по-французски «милый друг», «друг, помоги мне, я голодный, мне холодно в России». А наши слышали «шер а ми», «шаро ми», и поэтому «шаромыга». Да, это тот, кто, как говорится, валяется, эти нищие французские солдаты, замерзшие в снегу. Это слово превратилось в слово «шаромыга», уже в худшем значении.
Или вот сейчас в Москве пооткрывали «Русское бистро». Это вообще кощунственно. Это наши казаки взяли Париж и там заходили в местные ресторанчики и говорили: «Давай, быстро, быстро, еду на стол». И французы поняли, что там, где быстро нужно подать еду, это заведение называется «быстро», но «ы» нет во французском языке, они назвали «бистро». Через 200 лет мы смотрим в Париже везде «бистро», это пункты, где можно быстро закусить. А у нас есть русское слово «закусочная». Нет, не надо, назовем «Русское бистро», это вообще уже издевательство над языком, когда наше же собственное слово возвращается к нам в искаженном виде, назови заведение «Быстрая еда», «Закусочная», нет, назовем «Русское бистро». Вместо «пирожковой» мы назвали «Макдональдс», вместо «Блинной», «Пельменной» – другие названия, «гамбургеры». Все это, конечно, молодежь очень обижает.
Политический термин «коммунизм». Назвали по-русски «община», тогда бы все понимали, что, допустим, «Коммунистическая партия», по-русски движение граждан за общину. Желающие, пожалуйста, за общину. У нас было такое. В принципе, в России всегда было общинное землепользование, это слово прижилось, и можно было на этом играть. Но взяли чужое слово, люди не поняли. Как и «революция», красивое слово «революция», по-русски «мятеж». Нет, мятеж это плохо, это Пугачев, Иван Болотников. Вот «революция» – это что-то такое красивое. Та же самая кровь, то же самое насилие над гражданами. Поэтому и в политическую терминологию, так уже пока используем иностранные слова, вошли чуждые нам слова, в быт вошло.
Возьмите слово «буржуазия». Откуда это слово? Буржуа – житель города по-французски. Горожане всегда жили богаче, но осталось понятие буржуазии – богатые. А на самом деле – это просто горожане. В любой стране мира горожане живут лучше сельских. Назвали «крестьяне». Что такое крестьянин? Это христиане. Но по-русски «х» перешло в «к», и вот в основном как бы жители провинции были наиболее верующие, и отсюда пошло слово «крестьяне». Назовите «землепашцы» по-русски, «земледельцы». Нет, крестьяне, а теперь вообще колхозники.
Сегодня мы хотим поговорить на нашем «круглом столе», в чем заключается, есть ли вообще такое понятие – «ненормативная лексика»? Кто это определил? Кто составил списки плохих русских слов? Почему их нельзя употреблять? Где это написано? В законе, в каком-то документе? Это просто общественное мнение. Кто его формирует? Мы пригласили тех, кто формирует общественное мнение. Чего же они не пришли? Многие деканы филологических факультетов, факультетов журналистики и ведущие специалисты. Они не приходят, потому что им не нужен народ даже в рамках высшего органа государственной власти. Им наплевать на него, потому что иначе его трудно обмануть.
Недавно на «ТВС» я участвовал в программе «Поединок». Меня просили перевести ЛДПР на русский язык. Пожалуйста, «движение граждан за свободы». Слово «партия» – это движение. А за что? Коммунисты – движение за общину, вот политическая партия коммунистов. ЛДПР – движение за свободы. «СПС» нельзя перевести, хотя все слова русские. Но они, чтобы скрыть свою идеологию, назвали «Союз правых сил». Это те, по их мнению, кто прав. Представляете, опять интеллигенция изобретает: кто прав, они в этом союзе. А мы все не правы, раз мы не входим в этот союз. Или «Яблоко». Вообще нормального названия не могут придумать. Им русского языка не хватает. «Я» – это Явлинский, «Б» – это Болдырев, «Л» – Лукин. Но «ЯБЛ» звучит для них плохо. Они взяли, смягчили – «Яблоко». Какое отношение фрукты имеют к политическому движению? Наверное, смеялись бы, если бы во Франции была бы политическая партия «Груши», где-то «Малина» была бы, а где-то «Абрикос». Они что, сумасшедшие, не соображают, у них что, нет понимания? Чего хочет это движение, этот союз? Поэтому это не безобидные вещи. Это попытка зажать русский язык даже с точки зрения того, что называется «русский», они слово «русский» боятся. У нас слово «русский» звучит только в отношении РПЦ, Русская православная церковь. А там, где русский язык, они боятся.
Возьмите слово «ресторан» – опять ввели нерусское слово, «столовая» не нравится. На Украине не нравится «едальня», место, где едят. Или «парикмахерская». По-немецки что такое «парикмахер»: делающий парик, делающий прическу. Ну что там делают? Стрижку. Назовите «стрижальня». Нет, парикмахерская. Для русского языка не характерны такие сложные слова «парикмахерская». Нет такого у нас. Для нас сложно это все произносить. Сейчас по всей Москве растяжки «фитнес», «фитнес». Вот маленький русский мальчик, девочка будут долго соображать, что такое «фитнес». Ну, клуб еще прижилось, ладно. Но «фитнес», нужно ему объяснять, что там делают, чем занимаются, т. е. обязательно вводится ненужное иностранное слово. Это все, конечно, нам очень мешает. А самое главное, это вызывает какое-то неприятие в обществе.
Журналисты Познер и Киселев решают, какое плохое слово, какое хорошее слово. Они считают, что на это им, вроде бы, кто-то право дал, хотя никто не давал такого права, но еще и наказание придумывают. Оказывается, что одно слово вы можете употреблять, а другое – нет. Почему? Вот слово «блядь». Русский царь Иван Грозный употреблял в каждой своей грамоте. Что оно означало? Плохой чиновник. Это было русское слово, плохое. Потом оно стало плохим, и это плохое сузилось в отношении только падшей женщины. Но после и в этом смысле перестали употреблять. Перешли к французским словам, я уже говорил о них, «проститутка», и последнее время – «путана». Почему? Потому что царь, монархия, сановники отдалялись от народа, они закрывались в свои дворцы и естественно исключали слова. Почему еще вырабатывалось негативное отношение к словам. Происходили перевороты. Если при Иване Грозном какие-то слова употребляли, новый царь, чтобы оторваться от эпохи Ивана Грозного, эти слова запрещал. И так от царя к царю десятки слов уходили в плохие слова. Потом пришли коммунисты, они вообще все, что касалось буржуазии, царя, монархии, не только убрали, но и уничтожили носителей этой культуры, дворян и офицеров, и интеллигенцию, все уничтожили и вот решили опору сделать только на рабочие и крестьянские позиции. Но и здесь рабочим запретили употреблять те слова.
Или регламент Государственной Думы, что означает по-русски «распорядок работы Государственной Думы». Нет, по-французски назовем – регламент. Или спикер. По-русски говорящий, говорун. Нет, спикер. У нас же есть хорошее название, мы вернули его, Государственная Дума. Все.
Или «суверенитет». Это вообще уже дальше идти некуда. Суверенитет означает независимость. И 12 июня 1990 года последний советский парламент РСФСР принимает постановление о государственном суверенитете России, т. е., о государственной независимости России. От кого? Депутаты не знали хорошо значения этого термина. Или Ельцин едет по всей стране и говорит: «Берите суверенитета, сколько хотите!». Ну ты, уральский рабочий, ты чего не соображаешь, что ты говоришь? Ты призываешь к расчленению твоей родины. Но он не понимал. Он решил, что суверенитет – это какие-то дополнительные права. Суверенитет означает полная независимость. То есть выше никого нет. «Суверен» по-французски это тот, кто монарх, над ним уже никого нет, суверенная страна – полностью независимая. Поэтому не может быть суверенной территории внутри Российского государства. Но он сказал, берите, сколько хотите, и национальные республики взяли. В их конституциях написано, что, например, Татария – это суверенное государство, в Якутии вообще своя армия была, было понятие собственной армии. И даже указом президента Якутии английский язык был введен как рабочий язык. Если бы в штате Юта нам бы сказали, что введен русский язык в качестве рабочего, мы, конечно же, обрадовались бы, но это был бы как бы удар по Америке, что в Америке не хотят говорить поанглийски, в Америке решили говорить по-русски. Поэтому это небезобидные вещи, когда, не понимая смысла иностранного слова, его употребляют. Ладно, украсили падшую женщину, назвали путаной. Но когда государство ломают и не понимают слово «суверенитет», тогда получается вот то, что мы сегодня с вами имеем: с 1917 года идет расчленение нашей страны.
Нормальные слова «налог», «пошлина». Нет, еще придумывают какие-то другие иностранные слова, которые тоже вводят в заблуждение. Никто не понимает. Налог это наложение дополнительного платежа за прохождение товаров. Но обязательно вставят какие-то иностранные слова. Чтобы понять, нужно окончить Налоговую академию.
Или академия. Институт, университет, академия. Все не по-русски. Русское слово училище не нравится. Школа, учить, учитель, да, есть. Нет, назвали профессор в университете. Что такое профессор, переводим на русский язык – преподаватель. Нет, преподаватель не нравится. Преподаватель отдельно, учитель отдельно, вот еще профессор. Мы же обедняем себя. По-французски это означает только одно – учитель. Нет, в русском языке это несколько позиций. И обязательно нужно идти дальше, институт не русское, и университет, и академия. Все везде академии сейчас. Слово училище вообще убрали уже. Даже военные училища все переименовали в академии. То есть все имеет большей частью отрицательное значение.
Поэтому я не буду больше злоупотреблять вашим вниманием. Просто хотел бы в заключение сказать о смысле «круглого стола». Мы должны, я это слово, может быть, последний раз употребляю, иностранное, реабилитировать русский язык. То есть дать возможность русскому языку быть таким, какой он есть. Мы же восстановили понятие собственности, у нас 70 лет не было понятия «собственность», все государственное, все общее, все колхозное. Мы сказали, да, должно быть понятие собственности, есть понятие частной собственности. Вот то же самое должно быть в языке, понятие того, что человек употребляет свой родной язык. Никто не имеет право запрещать. Значит, речь идет о том, как мы восстанавливаем русский язык. Заслуживает он того, чтобы восстановить или вообще его уничтожать дальше и переходить больше на английскую терминологию в финансах, в быту и везде. Если мы восстанавливаем, это одна позиция. И вторая, если мы не восстанавливаем и считаем, что все-таки есть ряд русских слов, которые нежелательно употреблять в обществе, хотя я не понимаю, почему нежелательно. Значит, потому что это слово очень хорошо передает смысл того значения, которое вкладывается. Ибо в языке интеллигенции нет этих понятий, чтобы точно охарактеризовать, что же случилось, что происходит, что это такое. Вот этот глагол, который все время заменяют, главный глагол – половые отношения, – «трахать», «перетрахать», «кинуть палку». Любые дурацкие слова, кроме нормального слова, не могут найти в русском языке то слово, которое употреблялось бы нормально. Оно для них кажется диким, это слово. В крайнем случае, назвали еще «дом терпимости», хоть это по-русски назвали. Потом переименовали в «публичный дом». Что такое «публичный дом»? Общий дом. Публичная библиотека, библиотека для всех. Ну разве дом терпимости это для всех? Даже здесь произошло искажение смысла. Потому что публика – «паблик» по-французски, по-английски это означает народ, ну народный дом, дом терпимости. Нет, не надо, публичный дом. И одновременно говорят – публичная библиотека. Получается два одинаковых понятия. Туда пошел, взял книжку, а сюда пошел, что сделал? Здесь тоже почитал книжку, но в кровати с падшей женщиной. И это тоже все является публичным.
То есть очень много хороших русских слов, но их испохабили, их запретили, их закрыли. И задача «круглого стола» – определить, возвращаем ли мы их в наш обиход, в нашу нормальную русскую речь, в наш самый богатый в мире язык. Если нет, тогда кто должен запретить их? Какой нормативный документ? Должен быть перечень слов, допустим, закон о русском языке, дайте перечень 10 слов, которые нежелательно никому ни на каком уровне употреблять. Да и граждане дома, в быту не будут употреблять, дети не будут слышать. Но запретить язык – это сложно. Любой запрет вызывает только интерес и желание именно употреблять такие слова.
Швейцар. Что такое швейцар? Швейцар стоит при входе в ресторан, в какое-то заведение. В свое время, когда Россия была богатой, а Швейцария была бедной, и так было много веков. Швейцарцы только воевали, это были европейские войны, не было работы. Они пришли в Москву, в Петербург, им сказали: «Вот, становись на дверях, вышибалой будь». И осталось слово швейцар. А у нас швейцар это тот, кто подает пальто, номерочки. То есть, все это мы исказили. Швейцар – это понятие гражданин Швейцарии. Он приехал сюда на заработки, потому что здесь он мог иметь работу, там они голодали. Поэтому все это как бы влезло в наш язык, трансформировалось и не всегда имеет правильные последствия.
Вот давайте сейчас перейдем к обсуждению. У нас нет ограничения по времени. Единственное, кто захочет выйти, русское слово «по нужде» или покурить, то выходить в перерывах между ораторами, т. е. выступающими, говорящими. Один меняет другого, в это время выйдите. Тоже самое зайти, чтобы не было неуважения к выступающему. И тогда мы будем говорить по-русски, не будет слов спикер, не будет слова «парламент».
По-русски что такое «парламент»? Говорильня. Иногда журналисты говорят, вот там они болтают и болтают, говорильню устроили. Так правильно. В переводе с французского «парламент» означает как раз «говорильня». Что делают депутаты? Они говорят. Или по-русски придумали, думают. Думают и говорят. Государственная Дума – там, где депутаты, подумав, говорят или после выступления говорят. Наконец, слово «депутат». Мне понравилось в Сербии красивое слово «посланник», т. е. народ послал своего представителя в орган власти, послал в хорошем смысле, направил туда, представляет народ там. Нет, взяли французское «депюте», в переводе на русских язык – посланный, направленный. То же самое. Нет, по-русски не будем. Посланник не будем, избранник не будем. Будем по-французски – депутат.
Это все, конечно, мешает, когда «регламент», «депутат», «спикер», и народ не понимает, где депутат, где регламент, где спикер. Все, так сказать, чужие слова. Бюджет. Что такое бюджет? Доходы, расходы. Нет, не надо, иначе поймут. Скажут, где доходы, где расходы. А вот бюджет, они приняли бюджет, что-то такое страшное, какой-то бюджет. Или там, мы занимались, как называлось после дефолта, секвестр. И народ не понимает. Депутаты занялись секвестированием бюджета. Операцию какую-то проводят. Или по-русски – урезанием доходов страны. Все поймут. Все, значит будем жить бедно. Народ не понимает, думает, что вот что-то выдумают, они великие сидят в Москве, и будет секвестр, значит будем жить лучше. Урезание, сокращаем доходную часть. Вы будете жить хуже, будем вам платить меньше. Нет, по-английски, по-французски, по-немецки, чтобы никто не понял.
Я слишком, может быть, злоупотребил временем, но я сделал это для того, чтобы вы не стеснялись и чтобы взяли объемно, и язык в быту, и в политике, и в общественной жизни, в экономике, военные понятия, все, что есть. И я понимаю смысл нашего «круглого стола» так: или мы восстанавливаем русский язык, или загоняем его дальше в подполье, и народ будет говорить на русском языке, а наша славная интеллигенция на англо-немецко-французском, испорченном нижегородском, петербургском диалекте. У нас диалект ставропольский был, днепропетровский, уральский, теперь петербургский. Нельзя было по-русски назвать Петроград. Нет, Санкт-Петербург. О, это звучит. Назови город Петра. Нет, обязательно Санкт-Петербург. Или Екатеринодар, Екатеринославль. То есть очень много трудных слов. Имя Катя по-русски, Катяград. Нет, Екатериноград. Неужели чисто по-русски назвать нельзя.
Поэтому сегодня – исторический момент. Никогда о русском языке так многопланово не говорили, ни 100 лет назад, ни 200 лет назад, ни с 1991 года. Потому что боятся слова «русский», боятся слова «язык». Потому что, если перевести на русский язык все те слова, которые не употреблялись с 1917 года, а может быть, даже за 200 лет, народ поймет, что это не была Великая Октябрьская социалистическая революция, это был мятеж против законного правительства России. Никто не скажет: «Я поддерживаю мятеж». Но, «я участник Великой Октябрьской революции». Ты чего участник? Мятежа. Что вы сделали? Расстреляли свое правительство, генералов, интеллигенцию. Ты чем хвалишься, дедушка? Ты мятежник, ты забастовщик, ты разрушитель. Нет, «я участник Великой Октябрьской революции, я жил в эпоху реформ». В какую эпоху? Ты жил во времена разврата, разгона, разлада, расчленения твоей страны. «Я жил в эпоху реформ». А слово «реформа» не понимает. И «эпоха» ему надо. Русское слово «времена» ему не очень подходит, нужно обязательно все назвать по-другому.
Поэтому я желаю, чтобы «круглый стол» сегодня был откровенным. Я постарался сам употребить те самые слова, которые до сих пор стесняются употреблять. Хотя даже русские цари их употребляли и народ их употреблял и будет употреблять, это история России, это войны и тюрьмы. Мы через это прошли, поэтому у нас язык, естественно, отражает нашу с вами собственную историю. Приглашаю всех к открытой дискуссии. И чтобы это могло быть нашим вкладом в развитие нашей с вами культуры.
