Читать книгу: «Гражданин Ватикана (вторая книга казанской трилогии)», страница 22
– Наверное, это потому, что я очень люблю женщин, – сказал я и непринуждённым жестом откинул прядь волос от губ.
Вот мы и приехали, – от театра юного зрителя до пешеходной улицы Баумана всего две минуты ходьбы, а езды – все восемь. Я припарковался, однако мой режиссёр не спешил выходить. Я приготовился слушать и запоминать.
– Возможно, когда мы выйдем из машины и пойдём гулять, ты ощутишь противоречие. Это произойдёт из-за того, что идеальный образ, который ты держишь в голове, не совпадёт с тем, который ты увидишь в отражении в витрине, от этого ты испытаешь отвращение к себе, а твоя уверенность сменится самой настоящей паникой. С такой ситуацией почти невозможно бороться и твоя задача просто её не допустить. Сейчас ты выглядишь на четвёрку с плюсом для самого себя, а в глазах зрителя этот образ идеален, как и в твоей фантазии; ненавязчиво поддержать эту иллюзию – твоя сквозная задача.
Я тяжело вздохнул в знак того, что хочу услышать больше.
– Для того чтобы всё прошло удачно, тебе не обязательно отождествляться со всеми женщинами мира, достаточно той одной, той, которая продаёт Ягуары и Лэнд Роверы.
Я понимал, что всё главное и второстепенное уже сказано и усвоено. Мне необходимо было сыграть роль, самую главную роль в моей жизни, от успеха которой зависело – будут ли другие роли. Тут нужно что-то большее, чем просто смелость и просто удача; мне нужен особый сорт вдохновения, возможно, тот самый, который присущ сказочной птице, которая поёт свою единственную песню, или форели перед нерестом. В моих силах было сделать всё по правилам. Если я выкручусь, тогда у меня будет куча времени, чтобы подумать над тем, как одно событие накладывается на другое, подумать над Провидением, Судьбой, Удачей, Богом, Санта-Клаусом и Розой Люксембург. Я посмотрел на себя в зеркало заднего вида, потом перевёл взгляд на моего спутника и улыбнулся очаровательной улыбкой.
– Так-то, – сказал режиссёр и коснулся костяшкой указательного пальца до моего подбородка. – Теперь идём по магазинам, по фотоателье и по всему что нужно, а потом ты угостишь меня едой и выпивкой в одном тихом уютном кафе, в котором по воскресеньям полным полно людей. И вот ещё: когда будешь фотографироваться на документы, расправь совсем немного ноздри и слегка прикуси щёки, как будто у тебя нет зубов мудрости.
– Прикусить щёки изнутри? – зачем-то спросил я.
– Ты отлично соображаешь! Да, изнутри.
Я сделал вдох. «И спокойное проникновение вглубь может быть вдохновением. И лёгкая свободная игра со своим чувством может стать вдохновенной. И мрачное, тяжёлое осознание тайны бытия – вдохновение». Итак, оставив Сверхзадачу и Сверхсверхзадачу на потом, я целиком положился на «магическое «если бы». Ближний круг внимания – ON. Публичное одиночество – ON. Выходим в Свет. Action!
*****
Половина десятого вечера того же дня.
– Здравствуйте, примете меня сегодня?
– Только по записи, извините, – ответил татуированный и пирсингованный парнишка.
– У меня крайне скромные запросы: маленькая переводная татуировка в стиле примитивизма, ненастоящая, временная… Уверен, это не займёт много времени. Очень прошу вас… Боюсь, что она мне крайне необходима к завтрашнему дню.
– Ну, хорошо, проходите, – парень взглянул на часы.
Я уселся в кресло и закатал штанину.
– Вот на этом месте, пожалуйста. Я тут специально сбрил волосы.
– Что собой должна представлять тату?
– Голова робота Бендера Родригеса. Что может быть проще, – всего несколько штрихов.
– Ок.
– И ещё: у вас наверняка, есть старая ненужная машинка для татуировки. Я бы хотел купить такую…
*****
Не знаю, сколько времени я шатаюсь по этому городу с целью найти новый дом для моих птичек. В одной руке огромная клетка, в другой гроздь винограда, – время от времени я отрываю одну виноградину и скармливаю его Сашеньке. Кешка от винограда отказывается. Меня не очень удивляет, что маленькая птичка целиком проглатывает виноградину. Все кого я знал или не хотели брать птичек или не заслуживали моего доверия. Отчаявшись найти новый дом для попугаев, я повернул в сторону жилища. Дойдя уже до последнего поворота, я заметил огромный особняк с тонированными стёклами и, меня осенило. Конечно, это же особняк великого русского писателя Александра Пушкина! Вот ему я точно могу доверить заботу о моих «дурачках на палочке». Я позвонил в калитку. Почти сразу из глубины сада появилась толстая служанка-негритянка в чистом белом переднике. «Что вам?» – спросила она с сильным акцентом. «Позовите Пушкина, мне надо с ним переговорить», – сказал я. «Кого?! Нет здесь таких! Я плохо понимать по-русски… Уходить… Не понимать… Я совсем не говорить русский…» – она замахала руками и развернулась. Для меня было очевидно, что Пушкин на месте, просто он не желает никого видеть; я его прекрасно понимал. Я должен во что бы то ни стало добиться аудиенции.
– Постойте, скажите, что его хочет видеть (я назвал своё имя), он должен меня знать. Я – писатель. Просто передайте ему мои слова.
Негритянка скрылась за дверью. Довольно скоро дверь вновь отворилась. На этот раз вышла стройная блондинка и на хорошем русском сказала: «А, (она назвала моё имя)! Я сейчас вас впущу, подождите», – она дошла до кованой калитки и открыла её, набрав код на электронном замке. «Какие хорошенькие», – она просунула палец в клетку, когда я проходил в калитку. «Спасибо», – ответил я. Секретарь проводила меня в гостиную на втором этаже и велела ждать. «Александр Сергеевич не любит соприкасаться с внешним миром, это плохо для творчества», – сказала она, выходя из комнаты. «Понимаю», – ответил я. Я поставил клетку на пол, рука у меня отнималась; оставшийся виноград положил на подоконник и стал смотреть в окно. Через несколько минут я услышал, как открылась дверь. Я обернулся и увидел толстую горничную-негритянку. Я с недоумением посмотрел на неё. Я было собрался открыть рот, чтобы высказать своё замешательство, но заметил за её могучим телом какое-то движение. Я сделал два шага в сторону, чтобы видеть негритянку под другим углом, – за её спиной прятался Пушкин.
Шесть дней до аварии
«Все мы – дилетанты, мы живём недостаточно
долго, чтобы стать чем-нибудь большим»
Цитата из фильма
Приготовив две монеты по десять рублей на кофе, я, естественно опаздывая на добрых полчаса, зашёл в здание суда. Кофе, по понятной причине, я не попил. Не обращая внимания на портрет Петрика и гвоздики, я прошёл на своё рабочее полулежачее место. Очевидно, что все были потрясены случившимся, слишком много смертей за короткий период. Слишком мало, чтобы не скрывать улыбки. Смерть – это сплетня высшего сорта. Отлично сказано… мной. Полчаса назад, стоя в пробке на мосту Миллениум, я позвонил Енисею, которого вы конечно помните. Я задал Енисею простой вопрос: «Где находятся ваши ближайшие конкуренты?» Он обещал перезвонить. Через десять минут, когда я уже стоял на последнем перед судом светофоре, Енисей перезвонил и сказал, что их ближайшие конкуренты находятся в соседней республике Марий-Эл, а точнее в столице этой республики – Йошкар-Оле. Дал адрес – улица Гагарина дом двадцать один. Улица Гагарина есть даже в муравейниках. Это ли не показатель славы?
*****
Московское время – семь часов вечера. Я на полпути в Йошкар-Олу. В качестве таксиста я бывал в этом городе. От Казани до Йошкар-Олы примерно двести километров. Дорога не слишком плохая, поэтому я ехал быстро. Кстати сказать, моё удостоверение «невиновного» не действовало за пределами Татарстана, поэтому приходилось чтить ПДД. Это к слову. В двадцать часов вечера я уже разговаривал с уполномоченным по вопросам подделки удостоверений личности, уполномоченный крутил в руках фотографии некой девушки, которые я ему передал и говорил, что в данный момент у них совершенно нет бланков, потому что хороший поддельный паспорт непременно печатается на настоящем бланке, предварительно украденном заботливыми паспортистками или их подельниками. Я отказывался понимать суть сказанного, потому что от положительного ответа зависела моя жизнь, и я считал, что если я не буду понимать суть сказанного, то и проблемы никакой нет. Но мне пришлось-таки врубиться… Тогда я схватился за волосы и выбежал на улицу, покрыв матом всю Марий-Эл в общем и каждого жителя в частности, забежал обратно с сиянием в глазах и спросил: «А что если я добуду чей-нибудь паспорт?» Уполномоченный по подделке ответил: «Это вариант, мы бы могли заменить фотографию, но учтите, что если этот паспорт объявлен в…» «Ладно-ладно», – прервал его размышления я. Мне, в конце концов, просто надо бежать из одной отсталой страны в другую, причём не на самолёте и не поездом. «Не пользуйся общественным транспортом», – звучал голос Регины где-то в области простаты.
– Да, – решил для себя я.
– Что «да», – спросил уполномоченный.
– Я дам вам паспорт, а вы туда вставите эту фотографию.
– Вставим, не сомневайтесь, – заверил меня уполномоченный.
– Самый быстрый срок, за который вы сделаете работу?..
– Сутки.
– Я прошу индивидуальный подход. Я плачу столько, сколько вы скажете. И ещё: вы приедете за паспортом в Казань, а потом доставите готовый паспорт в Казань, – я пристально посмотрел на уполномоченного.
– Довольно популярная дополнительная услуга, – ответил он.
– Я так и знал.
– Послезавтра, или, крайний срок послепослезавтра, я позвоню и в течение двух с половиной часов хочу видеть курьера в точке в Казани, которую я назову, – я держался как человек, у которого нет лишнего времени; я и был этим человеком.
– Да, – по всем пунктам согласился уполномоченный. – Водительские удостоверения интересуют? Бланки есть в наличии.
Мы ударили по рукам, а ещё я оставил предоплату, и за водительские права тоже.
На обратном пути из Йошкар-Олы (надоело писать это слово) я набрал номер своего брата Мстислава. Когда Мсти подошёл к телефону, я не терпящим возражения тоном сказал: «Мсти, бросай все свои детские дела и езжай к папе в его загородный недостроенный дом. Переверни там всё верх дном, но найди паспорт…» (который однажды ночью, семь лет назад, какая-то пьяная тётя забыла в автомобиле папика, вместе с сумкой, пятью тысячами рублей и косметикой) «… на имя не помню кого, но там блондинка лет тридцать!»
– А что мне за это будет? – ожидаемо спросил Мсти.
– Тебе за это будет моё старшебратское уважение до конца этого года и компенсация всех накладных расходов, включая пиво в поезде Петербург-Казань, когда ты передашь мне документ на железнодорожном вокзале в городе Казани.
– Давай так, – приступил к согласованиям Мсти. – Твоё старшебратское уважение и I-pad Retina с 3G и памятью на тридцать два гигабайта.
– Ах, ты поц! Тебе надо I-поц со встроенной плойкой для пейсов! – ради юмора сказал я.
– Да или нет, высокий голубоглазый ариец, да или нет? – форсировал переговоры братец.
– Да, – согласился я. – А теперь займись делом незамедлительно. Возьми деньги у мамы, сколько даст, вызывай самое быстрое такси в Питере и ищи паспорт, потом на вокзал – за билетом… Напряги папу, пусть поможет искать паспорт. Скажи вопрос жизни и, мать её, смерти. Все расходы плюс I-поц, понял?! Как найдёшь паспорт – звони. Звони в любой час дня и ночи. В любую ночь часа или дня! Всё, отбой!!!
Музыку громче. Моя машина влетела в пределы Казани, как сперматозоид в яйцеклетку. Как сказала Масяня: «I want to жить…»
Пять дней до аварии
Вторник. Смерть Петрика от выстрела в голову принципиально отличалась от смерти Родионова от сердечного приступа. В связи с этим следователи допрашивали всех встречных и поперечных. Убийство судьи – это вам не трах в жопу (слишком много идущих подряд согласных на стыке слов) бутылкой шампанского какого-то бродяги, это совсем другое дело. Если правящий режим не может обеспечить судьям смерть в собственной постели от ожирения или старости – это повод для беспокойства.
– Что вы сказали про правительство, – переспросил следователь, когда пришла моя очередь исповедоваться.
– А? Я говорю, что… что… президент верно расстроился, когда убили судью, – сказал я, не сводя глаз со своего телефона и одновременно стирал краску с пальцев влажной салфеткой.
Весь состав суда стирал краску с пальцев.
– А откуда вы знаете, что Петрик был застрелен?! Это ведь не разглашалось в интересах следствия! – взвился один из ведущих допрос следователей.
Я испугался и потерял дар речи. Неужели я проболтался о том, что знаю, что Петрика пристрелили?! То, что он был убит знали все, но то, что застрелен…
– Откуда я помню, что я знаю, что Петрик… Я… Ты… – закоротило второго следователя, и я понял, что они так блефуют с каждым из допрашиваемых, и что я вовсе не проболтался.
Пришло сообщение от Мсти. На экране I-phone, сообщение видно сразу, его содержание: «Я нашёл! Уже взял билеты. Поезд сегодня в шестнадцать часов. Папа переживает». Следователь схватил мой телефон и ознакомился с содержание сообщения.
– Кому вы собирались мстить? Петрику? – обличительным тоном спросил умеющий читать чужие сообщения следователь.
– Мсти – мой младший брат, полное имя Мстислав, в честь Растроповича, – пояснил я.
– А почему Мстислав, а не Растропович, раз уж в честь Растроповича? – снова пытался уличить меня во лжи следователь.
– Растроповича звали Мстислав, – без лишнего выпендрёжа, объяснил я.
– Будем считать, что мы вам поверили, – двусмысленно, насколько позволял его куриный мозг, сказал следователь. – А что ваш брат Растропович нашёл?
Мне надоел этот цирк, и я начал глумиться над этими персонажами мультфильмов по имени Детектор Лги и Цап Царапыч:
– Он на днях девственность потерял, а сейчас нашёл. Взял билет до Москвы, чтобы показать находку по центральному телевиденью. А папа переживает… Ну, а вы бы за своего сына при таких обстоятельствах разве не переживали?!
– Вы нас считаете идиотами, молодой человек? – спросили они почти хором.
– Ни в коем случае!
Через пять минут.
– Где был? Кто может подтвердить?
– Дома. Мама, Иннокентий, Александра.
– Кто такие? Где работают? За кого голосовали?
Рабочий день пошёл насмарку: прочитал меньше пятидесяти страниц художественной литературы. Ствол, видимо, ещё не нашли.
Я переживал, что до конца рабочее дня не успею встретиться с Региной Петровной, но за пятнадцать минут до конца допрос меня закончился. Я взвился по лестнице на этаж, где находился кабинет Регины. Постучал и вошёл в приёмную. К счастью у неё не было заседания. Помощница пошла доложить о моём приходе. Регина согласилась меня принять. Войдя к ней в кабинет, я поздоровался и жестом спросил, могу ли я говорить не боясь того, что нас кто-то услышит (Бонд, Брук Бонд…). Она кивнула.
– Мне нужен юрист, которому я могу доверять. Лучше адвокат, – сказал я.
Регина Петровна взяла своё «Яблоко» и начала перебирать контакты. Найдя нужный, набрала номер и заговорила:
– Алло, Тимур. Тимур, ты сейчас свободен? Нет. Жаль. А когда? Завтра… У меня есть клиент для тебя, – Регина прикрыла рукой микрофон и обратилась ко мне. – Завтра в обеденный перерыв.
Я кивнул.
– Завтра в час дня… Час десять. Рядской садик. Передам. Спасибо, – положила трубку. – Всё понял? Запиши номер Тимура.
Четыре дня до аварии
«Если тебя ненавидели, значит и любили тоже»
Из фильма
«Допросы, допросы, опять допросы…» В час десять пополудни я припарковался у входа в Рядской садик, что в нескольких минутах езды от суда. С нуля до четырёх лет я с родителями жил напротив этого парка, в деревянном двухэтажном доме в коммунальной квартире; этот дом давно снесли, а на его месте построили красивое шестиэтажное элитное жильё. Именно по аллеям этого парка я гулял с мамой, будучи совсем маленьким. Мама-то прожила в этом месте двадцать шесть лет. У меня был велосипед типа «Жук», – красный с чёрным, с широким сиденьем обитым чёрным дерматином и с подпоркой для спины, на котором я катался по аллеям Рядского садика. Однажды на прогулке я обкакался; мама сняла с меня грязные трусы, а колготки и шорты снова надела. Я крутил педали в сторону дома и ванной в одних колготках и шортах, а мама шла впереди с моими обкаканными трусами в руке. Я и потом иногда обкакивался (последний раз даже будучи женатым человеком), но тот раз был особенный, если вы понимаете… В те года я был уверен, что в зарослях кустарника, что недалеко от бюста Горького, обитают матрёшки.
Я увидел знакомое лицо, – того самого красавчика-адвоката, которого до этого видел дважды. Скрестил пальцы на удачу, чтобы этот самый Тимур оказался он, и набрал номер, данный мне Региной. Пошли гудки, Красавчик вытащил из кармана телефон и сказал: «Алло!»
*****
В пятнадцать часов пятнадцать минут (удача при мне) мой второй телефон осветился звонком от Мсти. Он прибыл на вокзал. Я продиктовал ему свой домашний адрес и проинструктировал по поводу передачи паспорта курьеру из Йошкар-Олы. Позвонил маме, чтобы она впустила Мстислава в мою комнату. В восемнадцать часов ровно я вышел из здания суда. В этот же самый момент Мсти передал паспорт курьеру из соседнего региона (я их свёл посредством телефонной связи) в районе двух детских садов, примерно в том месте, где мы беседовали с Региной Петровной, сидя в её машине. Мне предстояло узнать почём фунт пробок, прежде чем я увижу во плоти своего брата. Через пятьдесят пять минут я вошёл в дверь квартиры и увидел Мсти и маму на кухне, они разговаривали и пили чай. Мсти показывал маме на телефоне какие-то фотографии. Мы обнялись с братом. Я умылся и переоделся. Дела были вроде бы сделаны, поэтому мы решили выехать в город.
*****
Первым делом мы отправились в торговый центр, где я купил Мсти обещанный «яблочный» продукт. Сидя в ресторанном дворике и обмывая покупку, я также оплатил Мсти все накладные расходы, связанные со спонтанной поездкой. Осталось компенсировать моральный вред, а для этого у меня имелся первоклассный (как его обозвал Шамиль) гашиш. Я набрал номер Маши, – к счастью она согласилась нас принять, правда, только после двадцати двух ноль-ноль. У нас была уйма времени, а именно час и двадцать минут, и мы сидели и болтали о том о сём.
– Билет обратно взял? – задал я последний на сегодня касающейся дела вопрос.
– Да, завтра в два дня.
– Сам поедешь на вокзал, я должен быть на работе, – предупредил я Мсти.
Мсти изрядно нагрузился пивом в ресторанном дворике, но по его виду этого нельзя было сказать. Мы с Мсти сильно пили только однажды, и меня ещё в тот первый раз удивила способность Мсти держать себя в руках и вообще никак не выдавать своё сильнейшее опьянение. Я сам уже бормотал всякий бред, когда как Мсти рассуждал как трезвый и умный. И сейчас, после четвёртой пол-литра, мой пятнадцатилетний брат был как будто трезв. Надо сказать, что в свои пятнадцать лет, Мсти выглядел не намного младше меня. Поэтому, хоть покупка и употребление алкоголя с несовершеннолетним лицом и является преступлением, всё равно никто на это не обратит внимание.
– Ты ведь не накушаешься до положения риз?! Не опозоришь меня перед моим другом Машей?! – деланно строго спросил я у брата.
– Текет изи, мэн, я из Питера, – я в любом состоянии культурнее, чем вы.
Мстислав ковырялся в I-pad’е, подключившись к местному Wi-Fi, и балагурил. Про паспорт ни о чём не спрашивал, наверное, ждал, что я сам расскажу, но я не касался этой темы. Об отце мы тоже не разговаривали, но можно представить, что проницательный папик догадывается о том, что один из его сыновей влип по самые кисточки ушей.
– Ну, всё, рванули, к Мусе, – сказал я. – Давай мне бит, чувак, мы сегодня празднуем!
Мы заглянули в алкогольные ряды и купили бутылку текилы, а также лаймы и замороженную пиццу. На парковке торгового центра Мсти заметил, что передний бампер моей новой машины разбит.
– У тебя и на старой машине точно так же было! – сказал он.
– Ага, это рок!
– Этот бампер тоже от мороза треснул? Ха-ха!
– Ага! Ох уж эти знаменитые казанские августовские морозы! – со смехом сказал я.
Мы сели и пристегнулись. Мсти был воодушевлён.
– Дай-ка своё «яблоко», – я наберу Эн, – поздороваюсь, – сказал Мсти.
Я дал трубку.
– Какой код? – спросил Мсти.
– Двенадцать ноль восемь.
Мсти сосредоточился на звуках в трубке.
– Алло! Да, это я. Ну что? Теперь ты согласна заняться сексом?
Я совершил бросок к своему телефону, но Мсти удалось увернуться.
– Какого чёрта ты делаешь, козёл, – зашипел я.
– Держи, – кинул мне в руки трубку Мсти. – Я пошутил.
– Ах ты, негодяй! – выдохнул я с облегчением. – Я ж поверил.
Мсти предложил:
– Включи что-нибудь заводное, типа: «Моя Москва – здесь решают вопросы…»
– Я знаю круче: «Моя Казань – здесь решаются споры, моя Казань – здесь чак-чака горы!.. Йоу!..» Нет! Врубаю классику! – я покрутил свой старенький I-pod и отыскал, что хотел.
Машина наполнилась чудесными звуками нашей с Мсти любимой питерской группы:
«Тема, тема – это реальная тема.
Меня поддостала вся ваша система.
Какой-то мрак всё разложено по полкам.
Бороться с этим0 бесполезно, нету толка».
Мы синхронно поводили головами в такт музыке.
«Можно выть волком, да и то не долго,
Я почти один, а паразитов вон сколько.
Всё так гладко, что становится гадко,
Правда, слова – анархия мать порядка».
– Е-ху! Чувак, давно не слушал «Кирпичей», – перекрикнул магнитофон Мсти.
«У тебя всё так мило, всё так благополучно
Иди ты на… мне с тобой скучно.
Тебе здесь не место, мне с тобой тесно,
Мы не вместе – это песня про тесто».
К куплету:
«Меня не подомнёт ваша сраная машина.
Я живу жизнью простого гражданина.
Моя жизнь проста и иногда скучна,
Во всяческих трудах протекает она»,
– мы подъехали к дому Муси.
– Сейчас познакомишься с моим другом Машей, – сказал я.
– Ага, а Маша познакомиться с твоим братом Мстиславом, – сказал Мсти.
– Ты прям экстрасенс!
*****
Обстановка с первых секунд стала замечательная. После первой плюшки я так воодушевился, что начал отличать ремесло от искусства. Мы ходили гоголями вокруг Маши, я – Николаем Васильевичем, Мсти – птицей. Орали, пели, матерились, смеялись, слушали музыку, катались по полу. Подключились новой игрушкой Мсти к Машиному Wi-Fi и смеялись над картинками со страницы в контакте Мсти. Я, будучи обкуренным до полусмерти, подавился воздухом, а Мсти, обкуренный до полужизни, едва не реинкарнировался в кофемолку. Маша с высоты своего нарко-опыта, снисходительно смотрела на нас и на себя (!) с высоты мотылька, порхая вокруг люстры. В какой-то момент я изобразил из себя строгого человека, взял из рук Мсти планшет, поковырялся в нём и изрёк: «Надеюсь, молодой человек, вы будете использовать эту электронно-вычислительную машину для самообразования. Вот смотрите: это – клитор», – с этими сломами я развернул планшет к зрителям. Мсти так смеялся, что его едва не вырвало.
Спустя какое-то время. Последние пять минут мы беседовали о птицах, в частности о моих «попках».
– Я же не Николай Дроздов, и не Дрозд Николаев; я действительно не знаю, что у них на уме, – резюмировал я.
– Ооох, надо бы завязывать с этой штукой… Дурная привычка, – рассуждала Муся о своём.
– Просто ты девушка-привычка, девушка-привычка – это ты! Трам-пам-пам-пам… – веселился Мсти.
– Эту вредную привычку не стоит указывать в анкете при приёме на работу, – подмахнул я.
– Прочитай книгу Алана Кара: «Как я умер от рака», – пошутил я.
– Ха-ха-ха… А! А-а-а! – засмеялась красавица-Муся. – Кофе? Чай?
– Кофе, – хором ответили мы с братом.
Муся встала, подошла к кухонному шкафчику, достала кофемолку… да, достала кофемолку, насыпала в него кофе, включила в розетку, нажала кнопку, – кофемолка начала молоть. «Что ты мелешь кофемолка?! Я сбежал из книжной полки, я кричу из под обломков…»
– Понюхай, как пахнет, – Муся приблизила открытую кофемолку к моему носу, потом к носу Мстислава.
Я сделал осторожный вдох, боясь вдохнуть сам кофе.
– Да… Вкусно. Мне две дорожки, пожалуйста, – сострил я.
На кофемолке была надпись: «Scarlet».
– А знаешь, что я сейчас вспомнил. Мне этой ночью приснилась Скарлет Йохансон… Представляешь? – ошарашено проговорил я.
– Угу… – Муся занималась кофе.
– …с огромным членом, – закончил я мысль.
Мсти хлопнул себя по колену, собираясь снова выпасть в осадок, но мой серьёзный вид заставил всех нахмуриться.
Спустя какое-то время.
– Ты так похож на мексиканца… Маленький… эта твоя рубашка, кожаная сумка с… наркотиками, – серьёзно проговорила Муся.
– Пор фавор, Мариа! Не при ребёнке! – умоляюще ответил я, показывая рукой на, опрокидывающего очередную стопку текилы, Мстислава. – Марка моей сумки звучит, как имя одной из жён Хэма, кстати…
– Ты говорил.
– Разве?..
Маша, смеясь, спросила:
– Мсти, скажи что-нибудь по-петербургски!..
Мсти призадумался, а потом сказал:
– Поднесите мне, пожалуйста… шаверму… Я тут: лежу около бордюра.
*****
На обратном пути мы с Мсти продолжили слушать песни, на которых выросли, я до ста с небольшим сантиметров, а Мсти до ста с большим.
«Трэш и угар, я люблю развлекаться,
Предъявите документы, давайте братцы,
Ты же был зайчиком до недавних пор
Что ж тебя стабильно так тянет в хардкор?
Бабосов нема, воровать неохота,
Может быть просто найти себе работу?
Нет уж спасибо, бац! ты уже бежишь,
Они за тобой – "Куда ты малыш?".
Бац, нифига не видно, ощущаешь движение?
В багажнике машины, напрягай воображение,
Кругом одна измена, враги и там и сям,
Ой ты блин комик Евгений Петросян.
Бац, ты на дороге, надо делать ноги
Опять чуть не влип, хвала вам о Боги.
И так каждый день.
С утра я просыпаюсь думаю – "Не фига себе! вот я развлекаюсь".
Сигареты дым и огонь – вода
Вот так я развлекаюсь…
Красные глаза – это ерунда
Вот так я развлекаюсь…
Утро наступает это не беда
Вот так я развлекаюсь…
Больше никогда не занесет сюда
Вот так я развлекаюсь…»
Мама, как я и думал, заранее разложила мой диван, чтобы мы с Мсти могли сразу с порога упасть и уснуть. Засыпая, Мсти пробормотал: «Мстислав-стакан передаёт всем привет… Поль, не говори моей маме, что я лёг спать, не почистив зубы». До рабочего дня оставалось шесть часов. Вот так мы развлеклись, спасибо моему другу Маше.
Три
«Никогда не теряйте себя самого на сцене»
К. С. Станиславский
Как ни странно, но я пришёл вовремя на работу. Прошёл в зал заседаний и сел на свой раскладной стул. Первое заседание было назначено на послеобеденное время. Я придвинул стул к стене, чтобы был упор для головы и закрыл глаза. Потом я решил немного почитать. На «Яблоке» открыл файл и начал читать главу о сверхзадаче писателя. Первые же абзацы несли глубочайший смысл: «Достоевский всю жизнь искал в людях Бога и Чёрта. Это толкнуло его к созданию «Братьев Карамазовых». Вот почему богоискание является сверхзадачей этого произведения.
Лев Николаевич Толстой всю жизнь стремился к самоусовершенствованию, и многие из его произведений выросли из этого зерна, которое является их сверхзадачей.
Антон Павлович Чехов боролся с пошлостью, с мещанством и мечтал о лучшей жизни. Эта борьба за нее и стремление к ней стали сверхзадачей многих его произведений».
Я свернул текст и задумался над вероятной сверхзадачей моих произведений, если я стану писателем. Какая-нибудь эгоистическая сверхидея подойдёт. Или сверхэгоистическая идея?.. Или что-нибудь связанное с непротивлением счетам оплатой… Зазвонивший телефон прервал мои размышления. Это был мой адвокат. «Здорово, – у меня есть свой адвокат!» – подумал я.
– Поль, это Тимур. Я заключил договор страхования жизни от твоего имени. Бенефициар – твоя мать. Сумма, как и предполагали… Всё в порядке. Пока.
Я снова закрыл глаза. Снова зазвонил телефон. Это уполномоченный по подделкам.
– Поль, всё готово. Как договаривались, в десять вечера на том же месте, где встречались с твоим братом? У вашей девочки довольно странная фамилия…
Я снова облокотился на стену. Всё это чёткое движение стоило изрядных денег. К вопросу о дополнительных заёмных средствах: сейчас самое время посетить отделения тех банков, которые мне одобрили кредиты. Если читатели помнят, то в первый день мне одобрили один кредит на девяносто тысяч, и я сразу получил деньги. В течение последних рабочих дней позвонили ещё из двух банков: в одном дают сто пятьдесят, в другом – сто восемьдесят. Самое время «самовольно покинуть рабочее место» и заняться своими личными делами.
*****
Первым делом я заехал в страховую компанию и купил полную страховку для своей Феи. Выйдя из страховой конторы, я набрал номер Мсти, чтобы убедиться, что он не проспит поезд. К моему удивлению, Мсти был не только на ногах, но бодр и весел. Я в очередной раз подивился его (анти) алкогольной устойчивости.
Тут же в центре были отделения одобривших кредиты банков. Один из них выдал кредитную карточку, которую я тут же выпотрошил.
К двум часам дня я был на своём рабочем месте. Хотя, кого это волновало…
В двадцать два часа десять минут я сидел перед своим Vaio в своём кресле. Кеша и Саша сидели на клавиатуре и выпученными глазками смотрели на кадр из фильма Элегия. Я засунул палец в рот и издал чпокающий звук, – птички синхронно вздрогнули и обернулись на меня. Кеша снова отвернулся к экрану, а Александра продолжала следить за мной.
– Эй, Сашка – мелкая какашка, эй, Кешка – мелкая ка… кешка! – позвал я своих друзей.
Я открыл паспорт. У «моей девочки» действительно была странная фамилия: «Булавка». Украинская, наверное. Место регистрации: Владивосток. Улица Лагутенко, дом сто девять, квартира тридцать один. «Лучше и пожелать нельзя! Это почти как на Луне», – подумал я. Включил ещё один светильник и внимательно рассмотрел страницу с фотографией. Права категории «А», «В» и «С», – госпожа Булавка, при желании может водить маршрутное такси, как мило. «Как настоящая», – подумал я о человеке на фотографии. «Как настоящие», – подумал я о документах. Полностью удовлетворённый качеством своего нового паспорта, я прилёг на диван. В душе, помимо ставших обыкновенными волнений, появилось чувство, что я о чём-то забыл. О чём-то принципиально важном. «Хм… хм…»
Два
«Мы не можем вырвать из книги нашей жизни
ни одной страницы, но мы можем
бросить всю книгу в огонь»
О. Уайльд
Пятница. Рабочий день прошёл в каком-то тупом оцепенении. Не исключено, что таким образом мой мозг боролся с неимоверным страхом. Последние дни, несомненно, сделали из меня другого человека; точнее, от старого меня не осталось ничего, а новый ещё в процессе формирования. Почему я там пессимистично смотрю на своё будущее, ведь я ни разу ещё не погибал?.. Когда я возвращался с обеда (война войной…), позвонил папик, но, едва я нажал кнопку «Принять», как зазвонил телефон для связи с «мамочками». Я сказал папику, что перезвоню и схватил «мамочкофон», но это был Николя. Я мигом вспомнил о том, что мне не давало покоя (если это слово вообще употребимо в связи с событиями последних дней), то, что я забыл, то, чёрт возьми, принципиально важное!..
