Читать книгу: «Очерки по философии науки Гегеля. Часть 1», страница 2

Мы видели, что при противопоставлении Гегелем эмпирической идеи абсолютной идее тезис о том, что эмпирическая идея есть идея эмпирического мира, с точки зрения чисто эмпирического мира, выглядит как противоречие; потому что Гегеля никогда не заставляют принимать анализ идеи в ее эмпирической форме. У Канта противоположный тезис, тезис о том, что эмпирический мир является идеей совершенного мира, появляется как прямое противоречие, потому что совершенный мир – это чисто идеальное понятие области, в которой находится вся эмпирическая реальность. Здесь Гегель вынужден принять схему, к которой ни Гегель, ни Кант не могли прийти независимо; а в трансцендентальном эго Гегель производит не вполне сознательный перенос имманентной концепции в чисто идеальную сферу концепции. Гегель помещает имманентную форму всей системы в Абсолютную Идею; идея находит выражение в этой сфере, которая, в свою очередь, раскрывает свою имманентную форму. Таким образом, имманентная форма всего мира создается только как перспектива Абсолютной Идеи.

Гегелевские системы

Изучая философию Гегеля, мы задаемся вопрос о том, какую философскую работу он на самом деле сделал. Этот вопрос тесно связан с вопросом самой гегелевской системы. Что именно представляла собой сама система? Конечно, это непонятно, потому что известны только теоретические работы, а ни одна из практических работ не обнаружена. Фактически мы имеем несколько противоречащих друг другу систем: систематическое мышление двух отдельных мыслителей. Неясно, в какой степени в каждой работе мысль Гегеля была попыткой интегрировать нити его противоречивых систем. В Логике, которую следует понимать как единое целое, идея Абсолютной Идеи представлена как полный ряд идей и их отношений; но даже в этом отношении трудно определить, какие из новых идей из системы Гегеля нашли свое выражение в логике. Если мы будем судить о Логике просто по себе, может показаться, что она представляет всеобъемлющее содержание Логики; но, если мы разделим Логику на три части и посмотрим на Логику отдельно, мы должны обнаружить, что даже в уме Гегеля мысль об Абсолютной Идеи представляет особую проблему. Таким образом, в своих первых двух работах (первая «Феноменология» и вторая «Логика») Гегель делает неявные ссылки на Абсолютную идею; но в третьей работе «Принципы», где единственный явный намек относится к идее сущности, слово «Сущность» не имеет смысла. Второй шаг – это интеграция всей системы Гегеля, чтобы все его мысли имели ясный смысл. Здесь дело обстоит иначе. Разделы Логики, которые имеют дело с Абсолютной Идеей, в основном делятся на два класса: связь Абсолютной Идеи с «тайной» и «чистой мудростью» и, наконец, связь Абсолютной Идеи с Богом. В своей работе «Логика» Гегель затем берет «тайну внутреннего я» и превращает ее в логику Абсолютной Идеи. Весь предмет этого второго шага выходит за рамки первого шага, предмета Абсолютной Идеи.

Следует выделить две другие функции. Первая, соответствующая первому шагу, заключается в объяснении определенных форм мышления, которые кажутся на поверхности противоречащими друг другу; например, думая о необходимом бытии и думая о своей противоположности, существовании. Второй шаг в мысли Гегеля составляет завершение его системы, ее кульминацию. В «Феноменологии» гегелевская идея Абсолютной Идеи перенесена из чисто логической сферы в трансцендентальную; но целостная система логики не может быть понята отдельно от всего развития Гегеля. Эта диалектика в целом и построение целостной системы кажется наиболее трудным из всех.

Проблема познания истины во всех ее формах – центральная проблема философии. Все религии и метафизические системы заявляют об истине как об истине опыта, откровении Бога или какой-либо другой истине, выходящей за пределы языка. Если эти утверждения верны, то сама вера также верна и недосягаема для рациональной критики.

Это великая обязанность христианства: указать путь к истине. Возможно, что обычный верующий найдет свою истинную религию посредством изучения, просмотра Священных Писаний, книг Нового Завета или некоторых других интеллектуальных ориентиров, на которых стоит христианство. Но в присутствии религии как таковой все формы богословия, не отвечающие этой великой задаче, находятся под угрозой краха. Результатом является утверждение, что для того, чтобы познать Бога или что-то вроде Бога, необходимо рассмотреть бесконечное.

Нередукционистская логика, являясь не только методом объяснения, но и идеальным априорным отражением настоящего, может помочь установить внешнюю обоснованность теоретических утверждений и легла в основу многих важных философских приложений логики. Он обеспечивает основу как для формулирования логических законов, так и для принятия философских аргументов. В то же время, однако, ее предмет является одновременно в высшей степени философским и политическим по своей сути и касается вопроса о том, какие совокупности истинных свидетельств составляют наши лучшие средства познания, а какие не соответствуют им. Его акцент на ценности эмпирического исследования и признания неопределенностей приводит к тому, что он обращается непосредственно к этическим вопросам, а также к другим формам эпистемологического исследования. И все же его забота о «должном» в отличие от «есть» является для Гегеля краеугольным камнем его философии науки. Онтологическое обоснование логики с ее жестко определенной и аналитической проверяемостью противоречием и субъективностью также является краеугольным камнем ее метафизики духа и ее этики. Однако, чтобы понять как содержание этой части философии, так и ее богатый потенциал, необходимо прояснить точную философскую интуицию Гегеля и его очень техническое изложение своего метода.

Естествознание исследует причинную связь наблюдаемых явлений природы. В коротком абзаце он определяет пределы этого исследования и его отношение к морали и социальному порядку: «Если допустить, что определенное явление является обязательным условием для всех других явлений, и что оно обязательно определяет все результаты наблюдения и вносит свой вклад в их реальность, то это явление не может быть исключено из теории явлений, на которые оно влияет». Разница между естествознанием и этикой состоит в том, что первая развивается в терминах открытий, а вторая – нет. Как можно видеть, философия начинается с этого первого пути, но заканчивается закрытой системой или сведением этого хода истории к редукции одного аспекта предмета. Только правильно поняв, общество сможет осознать пределы своего собственного понимания и принять надлежащие средства обеспечения душевного спокойствия, лежащего в основе этики.

Сравнение Гегелем науки и этики на самом деле было мотивировано необходимостью раскрыть консервативную природу определенной, довольно секуляризованной философии, которая уступила место как социалистической реакции, так и фундаментальному изменению основ политической мысли. В своем «Портрете молодого Гегеля» Эмиль Бертран дю Шатель со ссылкой на ранние попытки своего друга сформировать политический проект утверждает, что «решение проблемы государства и формирование общественного строя могут быть достигнуты только через откровение предпосылок отношений свободы отдельного человека и государства». В своих «Курсах и проблемах социализма» Гегель описывает, как прогресс в этических исследованиях в сторону этической политики будет опираться на «классический» идеализм Фихте. Таким образом, структура проблематизации Гегеля носит преимущественно политический характер. С чего начнется «классическая» концепция государства и как она будет развиваться? Как естественные науки, основной проблемой которых является характеристика реального, будут относиться к этому «классическому» идеализму?

Как только мы осознаем, что вопрос состояния заключается в том, в какой степени сознание и самость могут осознавать свое отношение к миру, мы сталкиваемся с теми же проблемами, решение которых также связано с поиском новых предпосылок к проблемам человеческого существования. Развитие борьбы Канта с его антинатурализмом, гегелевская конфронтация социального мира и недавняя попытка возродить идею Бога как основу всей реальности побудили критиков усомниться в окончательном статусе «политики общества». Этот и связанные с ним вопросы требуют надлежащего анализа этического содержания философии, а также переоценки ее развития по сравнению с ее первоначальным характером как формой исторического исследования.

Классическая оппозиция авторитету исходит от Платона. Согласно его Республике, когда Платон вводит состояние природы со своими собственными законами, божественный человек приведет свободных граждан к поклонению величайшим чертам земного общества. Тогда государство становится именно таким обществом со своими законами. Это противодействие, конечно, не ново. Философия уже говорила, что такое общество не может обойтись без закона, как писал еврейский философ первого века Филон в «Совке жизни», описывая физический мир как «огромное и беспорядочное скопление смешанных животных… здесь это… мудрость, стоящая за всем этим варварством», и поэтому политическая жизнь должна возникнуть благодаря «мудрости», которая в действительности является законом, законом.

Первым важным вкладом науки логики является анализ «конечности», который Гегель предлагает в качестве ключевого понятия «Доктрины бытия». Гегель ссылается на четыре фундаментальных понятия науки логики: доктрина, факт, разум и ценность. Он начинает эту статью с того, что показывает, что, поскольку все реальное имеет ассоциированное существо, которое является частью вселенной, доктрина является необходимостью, частью природы бытия, которая также является основным фактом о вселенной и всем, что появляется внутри. Поскольку разум – это способность, которая порождает такое связанное существо, доктрина также является основной необходимостью вселенной, и, таким образом, она также является началом доктрины Бытия. В самом деле, вся метафизика, лежащая в основе Гегеля, а также наука логика и метафизика, основывается на основе вселенной и необходимой реальности.

Гегель различает «доктрину» и «факты». Это различие основано на том факте, что любое последовательное и независимое существование должно включать базовый фактический аспект бытия, такой как внешнее существование, внутреннее существование или идентичность. С другой стороны, любое существование, в основе которого нет фактов, лишено логики и фундаментальных наук, которые можно найти в математике, логике и метафизике. Таким образом, на высшем уровне логики и метафизики факты не являются отдельными объектами со своими собственными законами и логическими концепциями, но все они являются частью наиболее фундаментальной формы бытия. Тем не менее, в действительности у фактов есть свой собственный контекст и логика, наука логики исследует и объясняет отношения между фактами и предполагает существование фактов.

В первом разделе Гегель вводит понятие «бытия», которое является просто основной идентичностью внешнего существования, вещи с ее внутренним бытием, ее внутренней идентичностью. Во втором разделе Гегель подчеркивает необходимость, которая должна быть связана с «бытием», чтобы быть частью реальности, которая представляется нам как доктрина бытия.

Гегель только дважды упоминает математику и логику во втором разделе первого тома «Науки логики». Первая ссылается на три основных вида абстрактных понятий; первый вид, общность; второй вид, термины; третий вид – математические понятия. Сначала он называет две концепции числа и сложения «двумя основными видами абстрактных понятий». Во втором разделе он указывает на фундаментальное различие между этими тремя категориями. Затем он кратко обсуждает алгебру как одну из трех ветвей геометрии и как одну из трех ветвей математики.

В своей философии природы, появившейся позже в гегелевской прогрессии, Гегель приписывает понимание мира вокруг нас, основанное на концепциях и принципах физики, химии, биологии, медицины и социологии, детерминантам причинности. Во второй части «Науки логики» он пытается объяснить качественные и количественные отношения между этими основными понятиями. В разделе, посвященном основному принципу качественных операций и принципу причины, Гегель устанавливает, что эти отношения реальны как фундаментальная природа пространства и времени. Мы также должны заметить, что в отрывке об отношении между пространством и временем Гегель использует понятие причинности, простого акта существующей вещи, а не действия или движения вещи. Однако в отрывке о причинности и, следовательно, между причинностью и пространством и временем, он использует понятие причинности в сочетании с пространством и временем. В «Логике природы» это означает, что в последней главе они оба фундаментальны; для него в метафизике, как и в философии, причинность не может быть понята в терминах пространства и времени. Следовательно, чтобы понять пространство и время, необходимо отойти от концепции причинности.

В третьем разделе Гегель указывает на природу бытия и как таковые чистые природные формы бытия, законы природы и гегелевскую концепцию разумного бытия. В анализ законов Гегель ставит отказ от метафизической идеи идеального бытия. Он продолжает обсуждать парадоксы идеализма и его фатальные последствия. В «Причинности содержания» он продолжает обсуждение законов природы с самого начала логики. В третьем разделе он обсуждает концепцию красоты, которую он обсуждал ранее во втором разделе первого тома «Науки логики». Он утверждает, что это качество само по себе является особым типом партикуляризации и что, следовательно, оно может существовать в определенных ситуациях, а его качество может возникать только тогда, когда общность допускает его возможность.

Для Гегеля наиболее глубоким прозрением в этой логике является универсальная система науки. Универсальная система в логике логики состоит из существования пространства и времени, понятий формы, материальной и естественной формы, материальной формы, формы в пространстве и времени и категорического императива. В этом разделе Гегель утверждает универсальность абстрактных форм и общих законов и существование пространства и времени в мире как равных пространству и времени. В этом разделе Гегель обсуждает время, концепцию, которую он снова обсуждает в «Логике физики». «Логика науки» также содержит наиболее интересные разделы гегелевской философии истории. В истории философии прогресс философии как таковой отражается в пространстве истории. Именно в «Логике науки», а также во всей метафизической системе Гегель обсуждает конфликт между историей и философией. В первом разделе «Логики науки» Гегель обсуждает свою концепцию истории с точки зрения изменения существующих вещей. Во втором разделе «Логики истории» он обсуждает философию с точки зрения абстракции форм, принципов, содержания, закона и концепций этих форм. Гегель определяет, что результатом философской практики является особый вид конкретной истории, которая проявляет свою природу в определенных формах. Гегель объясняет, что в целом только основные законы основных законов природы и человеческой природы могут выражать силы, влияющие на человеческую историю. После этого все высшие или низшие формы философии, оказывающие первое влияние на историю, должны достичь своей функции посредством процесса прогресса. Во втором разделе «Логики истории» Гегель утверждает, что история не опосредована причинно-следственными отношениями между абсолютной идеей и индивидом. Следовательно, отдельные человеческие существа не имеют прямого влияния на общий порядок мира. Однако история не просто эмпирическая в смысле реальной детерминированной природы. Напротив, это объективная, содержательная философия, выходящая за рамки эмпирического, частного. Поэтому Гегель считает существенным фактом философии прогресс человеческой мысли.

В третьем разделе «Логики истории» Гегель рассматривает прогресс философии, объясняя, что философия является низшей формой чувственности. Он объясняет, что универсальный дух движется в эмпирическом мире, а чувственный мир становится ощутимым для универсального духа только посредством философской работы. В то же время чувственный мир по своей природе является практической, объективной формой универсального духа. Гегель обсуждает «Конституцию человеческой природы». Гегель развивает эту концепцию с точки зрения философии логических позитивистов. Согласно Гегелю, история – это развивающийся мир. Он продолжает развивать концепцию Истории с точки зрения философии природы, показывая, как развитие мира требует развития его законов. Он дает два определения философии природы: материализма и идеализма. Он объясняет, что физический мир – это сознание вещей и сознательная деятельность вещей. Если философ пытается думать и писать о метафизически объективном мире, он впадает в теистический эмпиризм современной науки. Из этой идеи Гегель заключает, что концепция философии необходима только как идеалистическая, абстрактная система, совпадающая с положительным и отрицательным опытом природы. Гегель не определяет процесс развития философии, так как считает, что философы работают над своей собственной философией. Однако он рассматривает концепцию философии как отправную точку и необходимое условие для всей ее имманентной эмпирической практики, которая основана на истории и, следовательно, на концепции философии природы.

В четвертом разделе «Логики науки» Гегель обсуждает действие абсолютной идеи в эмпирическом мире. Действие Идеи на внешнем и внутреннем уровне реальности обусловлено условиями, которые существуют только в субъективном мире Идеи. Все различные измерения внешнего мира являются результатом жизнедеятельности Идеи, порождающей индивидуальную человеческую деятельность. Все эти разные части мира реально существуют. Есть абстрактное содержание и конкретный объект. Чем конкретнее объект, тем более явной должна быть идея, чтобы придать ему форму. Одним словом, чем конкретнее вещь, тем абстрактнее она должна быть, чтобы существовать. Всякая идеалистическая философия избегает этих противоречий и может удовлетворить требования практического разума только путем абстрагирования и философских абстракций.

В пятом разделе «Логики науки» Гегель продолжает дискуссию о реальной природе вещей. Для его системы характерно качественное различие между качественной и количественной формами. Форма объекта определена, ее можно продемонстрировать в терминах концепций. Но это не сама цель объекта, хотя идея цели определенно формируется сознанием ее формы. Все формы предметов являются диалектическими или логическими формами. Гегель рассматривает использование терминов как способ выражения реальности. Он исследует способ существования таких понятий, как Идея, сущность, отношение и материя. Неверно полагать, что категория выражает существование объекта, как концепции трех первых тезисов Гегеля. Каждый объект можно выразить только на логическом языке идей. Таким образом, попытка сформировать представление об объекте определяется контекстом, в котором этот объект появляется. Первичное выражение идеи – это форма мысли, объект которой является лишь составным элементом, видимым экземпляром. Объективны только индивидуум и другие формы идеи. Определение идеи по ее внешнему и внутреннему облику противоречит принципу непосредственности. Это, однако, не составляет принципа неопределенности, поскольку вещь сама по себе есть единство идеи, и по этой причине отношение идеи к вещи является диалектическим.

Гегель утверждает, что одна и та же идея выражает действительность, а не саму себя, поскольку это только мысль. Идея – это способ проявления реальности, но этими формами идеи представлена ее реальность, а не ее видимость. Есть только один вид. Единство реального и мысли как единство выражения выражается в гегелевской системе по-разному. Во-первых, оно проявляется в абстрактном мышлении, которое выражает объект в Идеи и, следовательно, является чистым выражением Реального. Некоторые люди, а также некоторые великие мыслители мира рассматривают ее как трансцендентальную идею. Во-вторых, Гегель говорит, что Идея есть единство Реального и мыслительного процесса. Эта идея, выраженная математическим языком, соответствует процессам мышления. Объект и Реальное переведены на математический язык, чтобы выразить систему идеализма старой немецкой философии. Вселенная открывается нам в форме абстрактных идеалистических форм мышления, а также в формах математики. В-третьих, Идея, мысль возникает в единстве природы и культуры. Эта концепция, которая всем обязана первым двум, гласит, что человек – это объективная и несубъективная природа вещей. Для этого абстрактного философского ума, принявшего язык познания, объективный мир является объектом мысли, но это только кажущееся мышление. На это, однако, мы должны сказать, что природа абсолютно и естественно понятна; что это такой же объект, как и человек. Гегель говорит, что он не вступает в полемику об отношении между природой и культурой не потому, что ему безразлична последняя, а потому, что он считает их разными способами мышления, которые не могут быть выражены одной идеей. Он спрашивает, как сделать вещи, чтобы они четко выделялись в их естественном существовании. Идея реального постигается в явлениях, и только в явлениях Идея становится несомненной. Никакая единственная идея, которая является объективной или самосуществующей, не может сделать самосуществующие явления реальными. Поэтому ясно, что природа в мыслях и внешнем виде – одно и то же, и в мыслях, и в действительности – одно и то же. Природа и культура – разные мыслительные отношения. Это два способа появления: один – ума в объектах внешней реальности, другой – воображения – в объектах мысли, которые появляются нам только благодаря нашему сознанию их.

Вопрос в том, совпадает ли Идея реального, выражающая его внешнюю реальность, с Идеей реального. Таким образом, практические и теоретические результаты философии зависят от того, выражает ли философия объективную реальность. Следовательно, такой вопрос – это вопрос принципа диалектики; о том, какая реальность реальна, и о порядке логических противоречий. Подобно тому, как Маркс ясно осознает логические противоречия во всех системах мысли, он также осознает существенные и непреодолимые различия в утверждениях великих философов.

Теперь будет хорошо обратиться к тому, что Маркс говорит о диалектике. Невозможно поместить диалектику в ее абсолютном понимании по отношению к Канту. О Марксе надо сказать, что он отвергал диалектику лишь постольку, поскольку отвергал эту абсолютную концепцию. Чем оправдан этот отказ? Гегель говорит и во многих отрывках из «Логики» повторяя, что диалектика – это способ исследования и развития идей внешнего мира. На основе существования внешней реальности диалектика – это способ создания материала, и в форме материала она выходит из сферы природы в сферу мысли. Отправная точка, диалектика, – это попытка понять идеи природы. Само по себе это не средство соприкосновения с природой, но в действительности практический метод, который отличает диалектику от соответствующего эмпирического метода. Сам по себе этот способ подхода к природе – это взгляд на идею как таковую. Следовательно, соответствующая ему внешняя реальность – это природа как таковая. Гегель в «Логике» допускает эту идею, но заявляет, что это не что иное, как мысль, и что нет никаких объективных явлений, кроме мысли. Он называет идею внешней реальностью, потому что внешне это ни мысль, ни природа. Но это заявление не исключает возможности отождествления с мыслью или природой особого качества или реальности, представлением которых является эта диалектика. Только так существование объекта этого особого качества или реальности может проявиться в субъективном аспекте, например, в умственной деятельности мыслителя. Знание объективной реальности в форме реального, волевого и определенного объекта было бы причиной такого существа. Таким образом, появление такого объекта будет заключаться в его действительном существовании, в его происхождении от реальной, свободной, независимой и определенной идеи, как следствие деятельности этой идеи. Таким образом, Гегель отличает ее от концепции объекта, который является просто проявлением отдельного и ограниченного желания. Он обозначил бы эту форму идеи в форме объекта или чувственной информации, которая является необходимым результатом идеи, но не самой идеей. Для Гегеля это происходит, как только такой объект отделяется от сознания мыслителя. При таком разделении, в принципе, оно должно стать внешней реальностью в объективном смысле, потому что внешняя реальность – это все еще то, что дано в восприятии и дано человеку как таковому; но это не может произойти без движения сознания. Элементом такой объективной реальности является то, что восприятие существует и это сознание содержит его; поскольку восприятие – единственный способ, в котором материал объективного мира может быть извлечен из сознания. Исходя из такой внешней реальности, возникает вопрос, возможно ли это восприятие, или само сознание является субстанцией, существующей независимо от объективного мира, как его называют, или это только аспект объективного мира, или фактически это его содержание. В любом случае изображение природы должно присутствовать и отличаться от объекта. Отношения между объектом и процессом восприятия не учитываются в представлении о природе, как оно задано в понимании.

Эту концепцию понимания можно рассматривать как исследование объекта природы в форме внешнего восприятия. Это показывает, что объект не отделен от мира как такового в смысле субъективной формы. Не существует концепции реального объекта вне области сознания, поскольку это область мира, и сознание может найти себя только в этой области. Что касается отношения объекта к сознанию, то оно не зависит от существования объекта в объективном мире и, следовательно, не зависит от самого сознания. Но сфера объективной реальности, доступная этому пониманию, весьма ограничена содержанием восприятия, которое само по себе не давало ему представления о природе. Гегель никогда не утверждает, что объект природы сам по себе является истинным или реальным объектом. Он всегда говорит так, как будто объекта не существует; или он предполагает, что имеет чистое сознание, которое дает ему объекты определенного типа, не соответствующие природе. Следует отметить, что объективный мир природы недоступен мысли, хотя и находится за ее пределами. В конце концов, только мысль может исследовать природу; ибо, если естествознание не дало нам ясного представления о природе, оно не могло дать и его. Тем не менее, если бы философ, вместо того чтобы просто предположить, что объект был иллюзорным, вернулся бы к концепции объекта во внешнем восприятии, его чисто теоретическая система рухнула бы; поскольку он был бы вынужден признать, что природа не существует, а существует только в сознании, а не в природе. Но это означало бы отказ от идеалистической идеи природы, которая в его философской системе отошла в сторону и сведена к простой логической конструктивности. Только в конце анализа философ, отвергнувший объективную природу, допускает в ней объективный мир природы.

Следующий отрывок Гегеля показывает подход, который Гегель использовал в своей «Критике чистого разума». Он сравнивает идеализм с идеализмом, потому что он основан на ошибке. «В философии широко и несправедливо утверждается, что природа как своего рода объект существует независимо от представления о нем в уме». Но идеалист думает, что природа открывается и отлична от разума только в мире восприятия, и он не видит, что природа раскрывается только в мире восприятия. Он думает, что может построить теорию, в которой природа может постигаться разумом без размышлений. По мнению идеалиста, это было бы противоречие в терминах. «Спор о природе превратился в полный хаос, потому что можно сказать, что либо все существование существует независимо от разума, либо что все существование существует независимо от сознания». Этот спор о природе превращается в бездну, и вся философия не видит возможности решить ее, кроме как вернуться к природе как к объективной реальности. Но если природа является лишь аспектом объективной реальности, и именно эта объективная реальность сама по себе дает представление о природе, объективная реальность, имеющая отношение к проблеме, также должна быть независимой от концепции ума. Если природа – только элемент объективного мира, а не сознания, то отношение природы к сознанию исчезло; и таким образом возникает вопрос: как отличить природу от концепции природы, которую мы имеем в объективном мире? Если природа – это просто феномен мира восприятия, но не сознания, тогда между ними нет никакой дальнейшей связи. Вопрос в том, можем ли мы их различить? Если концепция природы в объективном мире дает нам определенную концепцию природы, то природу следует отличать от идеи природы, которая представляет ее в сознании. Природа в объективной реальности может быть только продуктом объективной реальности; следовательно, его следует отличать от него. Теперь нужно понять, что представления о природе в мире восприятия не отличаются от представлений о природе, существующей вне их. Это просто концепции, которые ничего не определяют; они не выражают природу. То, что мы можем сформировать определенное понятие внешней природы и назвать его понятием природы в объективном мире, не является частью объективной реальности; мы только говорим, что внешняя природа, о которой мы можем составить представление, не существует в уме. Если внешняя природа не имеет понятий во внешнем мире, как мы можем говорить о природе в уме, что должно быть, если она является лишь содержанием восприятия, но не является ни объектом восприятия, ни интуицией? Или, если внешняя природа обладает внешними концепциями во внешнем мире, как их можно назвать внешними концепциями природы? Другими словами, если этот внешний мир объектов существовал, как можно отличить природу от него, если не путем отделения объективного мира от внешнего мира и определения его таким образом, чтобы природу можно было отделить от него в независимом смысле? Нет необходимости говорить, что понятие природы субъективно и прямо субъективно; поскольку субъективное понятие – это только аспект объективной реальности, который сам по себе дает представление об объективном мире.