Читать книгу: «Газуня и Загуля из Чудолесья. Чудолесики», страница 3
Глава десятая,
в которой Газуня и Загуля рассказывают медведю, где живёт Тётя Тама
Валежник трещал, но ломал его не верблюд, а местный медведь, самый здоровый зверь леса. Он тяжело шагал и напевал:
– Разогну я спиночку,
Поскриплю костями
Да пойду малиночку
Пощиплю горстями.
Я в малиннике густом
Целый день пирую.
Запасусь-ка я жирком —
И на боковую.
Если вдруг да забредёт
В этот угол райский,
То от зависти помрёт
Мишка гималайский.
Красную и чёрную
Я поем смороду.
Пчёлка будет доброю,
Даст мне бочку мёду.
Я сварил варение
Вкусное такое:
Будет день рождения —
Баночку открою.
А цветочки тут растут
Даже на дороге.
Кактусы – и те цветут
У меня в берлоге.
Ах, леса дремучие:
Сосенки да ели!
Комары пискучие,
Как вы надоели!
Разглядев меж деревьев громкого топтуна, Загуля крикнул:
– Стой, косолапик! Ты случайно не верблюд?
Тот остановился.
– Нет, я медведь Михай, – ответил он. – Меня здесь все знают.
– А я Загуля.
– А я Газуня. Мы близнецы.
– Странно, что вы меня не знаете. А что вы тут делаете? – спросил Михай, слегка подёргиваясь.
– Мы ищем верблюда.
– Ты не видел его?
– Нет, не попадался, – расчёсывал лапой шерсть медведь. – А вы не знаете, где тут Тётя Тама? Я, кажется, заблудился.
– Знаем, знаем! – живо отозвались путники. – А у тебя что – насморк?
– Нет.
– Пятку натёр?
– Да нет же!
– А что? – удивились близнецы, не знавшие других болячек.
– Вчера у меня мазь от комаров кончилась. А сегодня они меня покусали. Смотрите, какие волдыри они мне сделали, – показал пострадавший лапу.
– Ага, – кивнули близнецы, хотя под густой шерстью ничего не увидели.
– Странно, что вы меня не знаете. Я бы на вашем месте про меня уже знал.
– Зато мы знаем, где Тётя Тама.
– Где? А то я весь чешусь. Мне у неё надо всему помазаться. И с собой от комаров и от чесанья мази взять.
– Тётя Тама тут недалёко, – показала Газуня. – Вон тама, то есть вон там. В общем, в той стороне.
– Правильно, – подтвердил братец. – У Четвёртой Берёзы слева.
– Но если отсюда идти, то – слева.
– Ну я пошёл. До свиданья.
Близнецы попрощались с заблудившимся зверем. А тот, размашисто чешась, пошёл считать берёзы, страдальчески напивая:
– Если вдруг да забредёт
В этот угол райский,
То от комаров помрёт
Мишка гималайский.
А братец заметил:
– А правда, мы на него похожи.
– Немного похожи, – ответила Газуня. – Но на сову больше.
– А мне медведь больше нравится. Он такой большой. Я с ним одним цветом.
– А сова такая умная. Это ведь она к верблюду нас направила.
– Да, как же нам его найти?
– Давай у Листочка спросим. Он же высоко сидел. Наверняка верблюда видел.
– Точно. И как мы сразу не догадались?!
И близнецы проговорили волшебные слова:
– Листочек, Листочек!
Встань передо мной,
Как перед травой!
Листик плавно оторвался от Газуниных кудрей и закружился в воздухе.
– Чем я могу помочь вам, друзья?
– Листочек, ты сидел высоко, смотрел далеко, – проговорил Загуля. – Не видел ли ты верблюда?
– Не видел, но про него нам перелётные птицы щебетали.
– А где он живёт?
– Живёт далеко в пустыне. Вон там, – показал Листочек. – У верблюда на спине два горба. Вы его по ним и узнаете.
– Спасибо, Листочек, – сказала Газуня. – Мы туда и пойдём.
– Очень рад был помочь вам.
Листочек приземлился. Загуля поднял его и вдел в причёску Газуни. Та потянулась к узелку, твёрдо решив:
– Теперь я точно посмотрюсь в зеркальце.
– Где же оно? – помогал ей рыться в узелке братец.
– Мы в третий раз всё переворачиваем, а зеркальца не находим, – досадовала Газуня.
– Ты знаешь, я давно хотел тебе сказать, – проговорил Загуля.
– Что?
– Если мы не находим в узелке зеркальца, значит, его там и не было.
– Может быть, – нехотя согласилась сестрица, но не стала о том переживать. – Что же мы тут копаемся? Пошли скорей в пустыню, пока там верблюд. Вдруг он тоже перелётный? А я в ручей посмотрюсь: он тоже как зеркало.
И они быстро вышли из леса и направились в пустыню. По пути им встречалось множество ручейков. Газуня в каждый смотрелась и оставалась довольной и Листочком, и собой. Но вот ручьи, реки и озёра стали попадаться всё реже и реже. Болот вообще никаких не встретилось. Это означало только одно – приближалась пустыня.
Глава одиннадцатая,
в которой верблюд растолковывает далёким гостям, откуда они появились
А в пустыне верблюд по имени Караким чувствовал себя хорошо. Вокруг возвышались барханы. Одни были настоящие – природные, другие – искусственные. Их он насыпал своим совочком. Но все песчаные холмы были как близнецы – друг от друга не отличишь.
Верблюд увлечённо возился в песке и пел заводную песню.
– Никогда меня бараном
И ослом не назовут.
Я шагаю по барханам,
Потому что я верблюд.
Не успеет зорькой ранней
Солнце осветить восток,
А в песочнице бескрайней
Я уже держу совок.
Не надо мне воды,
Ни хлеба за труды!
А дайте мне колючку,
Ещё песочка кучку!
Я так люблю песочек,
Ведёрко и совочек!
Я могу в песке зарыться
Весь от носа до хвоста.
Ведь недаром говорится:
Без пустыни жизнь пуста.
Ах какое наслажденье —
По песочку босиком!
Даже зубы каждый день я
Чищу только лишь песком!
Ах с какой горячностью верблюд строил домики и ведёрком делал
куличики. Те, что не нравились, разваливал и ставил новые. Он даже не отвлёкся, когда к нему кто-то присоединился. Он этому был рад: в пустыне нужно дорожить гостями. Тем более такими, которые с ним играют.
Это были Газуня и Загуля. Они с бархана, как завидели, сразу узнали в нём верблюда. Кричали-звали, но он не откликался, а лишь играл в свой песочек. Да так заразительно, что они подключились к нему. И тут же забыли, зачем пришли. Да, в песочнице забываешь про всё на свете. Есть какая-то непостижимая сила в простом песочке, раз он может он может очаровать и с головой поглотить.
– Я так люблю песочек,
Ведёрко и совочек!
– подпевали близнецы. Сперва они повторяли верблюжью архитектуру, а потом изобретали что-то своё.
– Мы так и думали, что ты нас узнаешь, – возводила теремок Газуня.
– Я вас в первый раз вижу, – прокладывал дорогу верблюд. – Но вы в песочек хорошо играете, я таким гостям всегда рад.
– Как же ты нас не знаешь? – оторвался от песка Загуля. – Мы близнецы. Газуня и Загуля.
– А я Караким.
– Караким, мы же от тебя взялись. Вспоминай скорей!
– От меня? – опешил верблюд. И гордо заявил: – От меня вот эти куличики взялись! Подземные ходы произошли. Мосты! Дороги! А вас я не лепил, не насыпал, не возводил. Но вы мне нравитесь.
– Ну как же, – остановилась Газуня, – нам Бабка Мудрёна сказала, что мы от тебя произошли.
– Да-да! – подтвердил братец. – Ты посмотри, кроме тебя здесь больше никого нет.
У верблюда даже горло пересохло. Он огляделся. Вокруг, кроме них троих, никого не было.
– А кто это, Бабка Мудрёна? – напряг он память.
– Разве ты не помнишь? Это сова.
– Кто?! – вспылил верблюд сильнее бури. – Да она, эта ваша сова, и в песочек-то играть не умеет, не то что вы! Прилетает как-то и говорит: «Я изучаю жизнь». А сама ни одного куличика не слепила. Да песком отфыркивалась. Тьфу! – презрительно плюнул верблюд. – То ей воздух жаркий, то песок горячий.
Близнецы расстроились за Мудрёну: даже играть перестали. И меж собой заговорили.
– Может, сова что перепутала?
– А может, верблюд про нас забыл: песком память занесло?
– Что же делать? Как узнать, кто правду говорит, сова или верблюд?
– Давай позовём Тётю Таму, – сказал Загуля.
– Зачем?
– Она Каракиму голову смажет – и он всё вспомнит.
– Правильно! – согласилась сестрица. – Позовём. Но вдруг она не услышит?
– Придётся верблюда к ней вести.
– Вряд ли он захочет расстаться с песочком. Упираться ещё будет.
– Да, – смерил верблюда взглядом братец. – В узелок он не влезет. Так бы, его отнесли. А если и влезет, смотри, сколько песка надо взять для него – целую пустыню. За один день её не пересыплем.
Близнецы крепко задумались. Уходить ни с чем совсем не хотелось.
– Надо ещё раз спросить, – решил братец. – Вдруг у него память вернулась?
Верблюд непрерывно что-то строил.
– А может, ты скажешь, откуда мы появились? – спросила Газуня.
– Конечно, скажу, – отозвался тот. – Сижу это я сегодня в пустыне в песок играю. Вдруг вижу, на горизонте двое появились. И прямо ко мне. А я не бросаю играть. А те двое подошли ко мне ближе. Я посмотрел, а это оказались вы. Откуда пришли – оттуда и появились, – закончил Караким.
– Откуда пришли – оттуда и появились, – повторили вдумчиво гости.
– Я поняла, – просияла сестрица, – там озеро было, где мы появились. Я в воде лапки мочила и спинку.
– А я, помню, под дубом приземлился, – оживился Загуля, – мы вместе с желудями падали. Вот я там и появился. Но это всё не считается.
– Как не считается? – включился верблюд. – Из воды считается, и – с дерева. Тут ящерицы и черепахи везде из песка появляются – тоже считается. Солнце – из-за бархана, облака – из-за горизонта – всё считается.
– Ой спасибо, Караким! – радовалась Газуня. – Мы так и знали, что ты нам всё расскажешь. – И обратилась братцу: – Помнишь, у озера мы лягушек встретили.
– Да, Голуху и Кваканю. Они в воду с песней прыгали. Ква-а-а!
– Так пойдём же скорей в наш лес!
Загуля поднялся, готовый в путь. А верблюд напевал:
– Пройдись и оглядись —
Песочек – это жизнь!
– Слушай, Газуня, – задержался братец, – надо верблюда чем-нибудь угостить.
– Надо. Он очень хороший.
– Он про колючки пел, как их любит. У нас же они есть.
– Точно. Нам же их ёжик подарил.
Они полезли в узелок.
– Вот они, иголочки, – сказал братец.
– Но, кажется, дареное не дарят, – остановила его сестрица.
– А мы подарим не дарёные иголки, а даденые.
– Да, но какие из них какие?
– Эх, перепутались, – смотрел на иголки братец. – Надо было их пометить.
Они задумались. Но Газуня нашлась.
– А если подарки съедобные, ими можно угощать, – сказала она.
– Ура! – просиял братец. – Дадим все иголки!
Они разделили иголки поровну и взяли по кучке.
– С песочком навсегда
Мы не разлей вода!
– пел верблюд. Он уже построил город и обнёс его стенами.
– Караким, – вкрадчиво произнесла Газуня.
– Чего?
– Открой рот, закрой глаза.
– Мы тебе вкусненького дадим, – проговорился братец.
Верблюд встал, отряхнулся и доверчиво закрыл глаза. «Давайте ваш сюрприз, – открыл он пасть».
Близнецы медленно засыпали в неё лакомство.
– А-а-а! – вскричал он – и все постройки рассыпались. – Что вы мне подсунули?!
– Колючки – ты же их любишь.
– Какие? – отплёвывался верблюд.
– Ежовые.
– Я только верблюжьи люблю. Тьфу! Тьфу!
– Мы не знали. Ты нас извини.
– Хорош сюрприз! Чуть без языка не остался.
– Ну мы пойдём, – засобирался Загуля.
– Нам пора, – сказала и сестрица.
– Да ладно, – подобрел Караким и сгрёб колючки в кучку. – Я из них забор сделаю. А вы мне понравились. Вот вам от меня на память совочек.
– Спасибо, – расцвела Газуня. – Это дорогой подарок!
Гости проверили, как он работает, и чуть снова не закопались.
Но Загуля вспомнил про свой лес и положил ценную игрушку в узелок.
Караким тут же откопал другой совок: наверное, они были тут повсюду.
– Ну мы пошли, – сказала Газуня. – До свиданья.
– До свиданья, – поднял узелок братец.
– Привет сове! – помахал им Караким. И над пустыней вновь понеслось:
– Ничего, что две горбушки
На спине моей сидят.
Я возьму свои игрушки,
Буду строить всё подряд:
Города, дворцы и замки,
И подземные ходы.
Буду я ходить в панамке
Среди этой красоты!
Путники вскоре скрылись за барханом, и песня до них уже не долетала.
– А я от кого-то слышал… – вспомнил о чём-то братец.
– И от кого же?
– Не помню – может, от тебя.
– И что же?
– Когда покидаешь любимые места, бросаешь что-нибудь в воду, чтобы вернуться.
– А если воды нет?
– Тогда что-нибудь закапываешь. Нам ведь здесь понравилось.
– Ещё как!
– Тогда давай камешки здесь закопаем.
– Мои блестящие и прозрачные? – переспросила сестрица.
– Они, конечно, твои, но и наши.
– Я же говорила, что они пригодятся. А на озере там ещё есть.
Достали из узелка камешки и тут же их закопали.
– Вот Караким удивится, – улыбался братец, – будет раскапывать совочек, а тут – камешки. – И оба рассмеялись.
– Мы обязательно сюда вернёмся, – размечталась Газуня.
– Конечно, – кивнул братец. – Верблюду колючек принесём, только помягче. – Да. А то глупо получилось: ежовые он не ест.
– Попросим у какой-нибудь ели.
– Или у сосны.
Они поднялись и пошли дальше.
– А, правда, мы на верблюда похожи? – поделился Загуля.
– А чем это?
– У меня такой же горб, как у него. Только один.
– Это узелок, а не горб, – посмеялась сестрица.
Братец снял ношу.
– А теперь нет горба?
– Теперь нет.
– Значит, это узелок, – согласился братец. – Но всё равно мы на верблюда похожи.
– Но больше на медведя. У него такая тёплая шуба!
– А верблюд нам совочек подарил.
– Замечательный подарок. Где хочешь, пригодится.
Так с хорошим настроением они вышли из пустыни. Песок сменился травой. Появились кусты и ручьи. Путники шли обратным путём. Ещё немного – и вот наконец показался их Чудесный лес. Прежде чем войти, путники сделали привал. В узелке нашли огурцы, конфеты, бутерброды с сыром. А компот и пирожки от Дяди Пруши пока не трогали. Перекусили. И вошли в лес, весело запев про самих себя.
– Как-то раз в конце июня
Чудеса открыли дверь:
Появилась вдруг Газуня —
То ли пташка, то ли зверь:
То ли ноги, то ли палки,
А по виду лет шести.
А глаза, как две фиалки, —
В общем, глаз не отвести.
А в преддверии июля,
Где растёт лохматый дуб,
Появился вдруг Загуля —
То ли шарик, то ли куб,
То ли руки, то ли ноги.
Как поймаешь – отпусти.
Ходит лесом без дороги:
А по виду лет шести.
Сверху, снизу, слева, справа
Мех пушистый был на них.
Кто – подстрижен, кто – кудрявый.
Кто невеста? Кто жених?
Как Загуля ел конфеты!
А Газуня – огурцы!
Несмотря на всё на это,
Это…
Это…
Это были близнецы.
Глава двенадцатая,
в которой близнецы встречаются с грозным волком, и Тётя Тама его вылечивает
А в лесу, кроме лягушек, червячков, совы и прочих жителей, обитал ещё и серый волк. Он был заядлый картёжник: постоянно играл в карты. Чаще всего один, потому что с ним никто не хотел играть. Умостившись возле старого пня, служившего карточным столом, волк перемешивал колоду и пел:
– Я рычаньем разбужу
Тишину лесную.
На коряге посижу
Карты потасую.
Белочки сопливые,
Мышки-коротышки,
Приходите, милые,
К волку на картишки!
С кем бы перекинуться,
С кем бы переброситься?
На кого б накинуться,
На кого б наброситься?!
Карты, зубы и клыки
Мне сулят удачу.
Разомну я кулаки
И поем в придачу.
Дамочки и тузики,
Я вас уважаю.
Зайцы-карапузики,
Я вас обожаю!
Хорошо кого-то съесть
Посреди дубравы.
Да, слыхал я, будто б есть
Где-то волкодавы.
Каждый так из них матёр,
Страшно аж представить.
Надо б мирный договор
С ними бы составить.
– Туз! Король! Ваша карта бита! – громко рыкнул волк. – Ха-ха!
Но, оборвав злорадный смех, он затих. Прислушался, принюхался.
– Кажется, кто-то идёт, – спрятал он карты. – Сейчас я его съем, глупенького, – размечтался волк о зайце. – Спрячусь-ка за дерево.
А мимо игрального пня, не ожидая беды, проходили близнецы.
– Как хорош наш лес! – оглядывалась Газуня.
– И берёзы кудрявые, и ёлки пушистые, – вторил братец.
– И звери разные тут водятся.
И только Газуня это сказала, как перед ними возник «разный» зверь. Такого серого и клыкастого они ещё не видели.
– Р-р-р-ры! Попались, зайчики! От волка Сержа не уйдёте. Сейчас я вас всех съем! – Он приготовился наброситься на добычу.
– Мы не зайчики, – испугался Загуля.
Серж насторожился. Ведь можно было и поверить: зайцы бы убежали.
– А вы, случайно, не волкодавы? – озирался он, нет ли тут какой засады: он её тоже боялся.
– Да вроде нет, – ответила Газуня, – не волкодавы.
– Тогда я вас съем, – воспрял хищник и принял грозный вид.
– Но мы точно не знаем.
– Мы от верблюда, – важно сообщил братец.
Серж, перестав рычать, заходил вокруг незнакомцев, тщательно обнюхивая. Он никак не узнавал в них тех, кем раньше питался. А опасных волкодавов он в глаза не видел. Вдруг это они? Такие хитрые.
– Нет, – решил он не рисковать, – я, пожалуй, вас есть не буду. Вдруг вы несъедобные? А вы точно не волкодавы?
– Послушай, Серж, – совладала с испугом Газуня, – если ты голодный, у нас для тебя есть пирожки.
– Мы можем угостить, – осмелел Загуля.
– Пирожки я люблю, – обрадовался волк. – Давайте их сюда.
Загуля достал пирожки. Серж выхватил их и один за другим проглотил.
– Есть что запить? – облизывался он.
– Вот компот. – Загуля протянул ему Дяди-Прушину бутыль.
Серж выпил её залпом.
– Ох хорошо! – икнул он сладко.
Сначала ему было очень хорошо. Но вдруг глаза полезли на лоб. Зверь схватился за брюхо.
– Помогите! По-о-мо-о … – прокричал он и упал без чувств.
– Ой, – забеспокоилась Газуня. – Кажется, ему плохо.
– Надо его спасти, – решил братец и громко позвал: – Тётя Тама!
– Тётя Тама! – подхватила сестрица.
Долго ждать не пришлось. Скорая помощь тут же примчалась.
– Что с вами? – взволновалась чудо-лекарь. – Насморк? Пятки? Волдыри?
– Нет, – ответила Газуня, – с нами всё хорошо. Волку плохо.
– А, картёжник!
– Он поел Дяди-Прушиных пирожков, – объяснил братец.
– Ну, тогда ничего страшного.
Тётя Тама, выбрав в аптечке самый большой шприц, скомандовала:
– Кладите больного на живот.
Санитары исполнили указание. И Тётя Тама с размаху поставила Сержу укол в нужное место. От резкой боли тот очнулся и подскочил до веток берёзы.
– А-а-а-а! – верещал он, держась за укол. – Вол-ко-да-вы!
И, обскакав любимый пенёк, растеряв все карты, волк исчез в дебрях леса.
– Что это с ним? – забеспокоилась Газуня.
– Ничего, – ответила Тетя Тама, – переживёт. А из чего он пил?
– Вот бутыль пустая.
– Возьму-ка я её да трав целебных для Дяди Пруши настою. Ну я к себе под берёзу. А то много посетителей.
– Каких посетителей?
– Пирожков объелись?
– Нет, комары с расквашенными носами. Если что, зовите.
– Хорошо. Мы знаем, где тебя искать.
И скорая помощь заспешила на свой лечебный пост. Близнецы посмотрели на карты – подбирать не стали. Серж вылечится – вернётся за ними. И они направились к озеру, где плескались волны, а на берегу стоял высокий дуб.
– А, правда, мы на волка не похожи? – спросил Загуля.
– Ни капельки, – ответила сестрица. – Мне верблюд больше нравится, чем волк.
– Да, он про песочек поёт, а не про карты.
Вот так они шли по лесу и разговаривали об играх да о зверях.
Глава тринадцатая,
в которой Монька и Бонька знакомятся с Газуней и Загулей, которые идут по старым местам
Лес приветливо шумел. Пахло листвой и хвоей. Близнецы решали, как к озеру будет короче. Оно было где-то рядом. Вдруг навстречу им кто-то выбежал. Сначала – один, потом – кто-то другой. Это были мышка и белочка. После игры на полянке они уже сбегали к себе и пообедали.
– Привет! – сказала путникам белочка и весьма изумилась. – Ой какие вы чудны́е – прямо чудолесики!
И с лёгкой подачи белочки близнецов потом так и стали называть «чудолесики». А, кто хотел, называл так и других обитателей Чудолесья.
– Привет! – пропищала им мышка. – Вас как зовут?
– Меня Газуня.
– А я Загуля. Мы близнецы.
– А я мышка Монька.
– А я белочка Бонька. Вы в первый раз в лесу?
– Нет, – ответил братец, – второй.
– Мы к верблюду ходили.
– Застали его?
– Застали – он не перелётный.
– А давайте с нами играть, – предложила мышка.
– В песочек?
– Нет, в прятки.
– Мы не умеем.
– Мы вас научим.
– Нам очень хочется поиграть, но сначала мы к озеру сходим, – ответила Газуня.
– Давно там не были, – объяснил братец. – А потом сюда вернёмся.
– А как ближе к озеру?
– Попросите ручеёк – он вас быстро доведёт. Отсюда он не петляет.
– С озера захватите карасика – он вас до полянки доведёт.
– Он в двадцать пятой тине живёт.
– Четыре раза стучать.
– Хорошо, захватим.
И близнецы пошли к ручью.
– Странные они какие-то, – сказала белочка. – Я их раньше в лесу не видела.
– И в прятки они не играют, – дивилась мышка. – А как же без этого в лесу?
– И, по-моему, они вовсе не близнецы.
– А кто же? – перепугалась мышка.
– Двойняшки.
– Нет, близнецы.
– Двойняшки!
– Это одно и то же.
– Нет, не одно и то же.
– Да ты сама-то не белочка, – вступилась за новых друзей Монька.
– А кто же? – обиделась Бонька.
– Рыжелочка!
– Правда?
– Ну конечно!
И подружки звонко рассмеялись. Белочка была счастлива, что её так обозвали. Глянула вслед чудолесикам и весело пропела:
– А вокруг звенели пташки,
И шумел зелёный лес.
Так по лесу шли двойняшки
В ожидании чудес!
А мышка предложила:
– А давай не скажем им, что они двойняшки. Пусть думают, что близнецы.
– Пусть, – кивнула белочка. – Я так и хотела. – И позвала: – Побежали Фимке скажем, кого тут встретили.
И они помчались на полянку к зайцу.
А близнецы тем временем подошли к ручейку.
– Здравствуй, ручеёк! – сказали они.
– Здравствуйте! Я Журчик.
Сестрица в него посмотрелась и поправила Листочек.
– А я Газуня, – представилась она.
– А я Загуля, – сказал братец.
– Доведи нас, пожалуйста, до озера.
– Я всегда всех до озера довожу. Идите за мной.
Ручеёк был звонок и разговорчив.
– Через меня здесь все прыгают – и белочка, и мышка, – поделился он. – Вот и вы меня перешагнуть можете. А там за озером я тоже бегу. Но сначала – узенький, а потом – широкий. А ещё дальше рекой становлюсь – и меня никто не перепрыгнет. Разве что птицы перелетят. Рекой становлюсь – её уже Кружовинкой называют.
– А мы, видно, когда в пустыню шли, тебя за озером где-то перешагнули.
– Наверное.
– А ты нас видел?
– Нет, на бегу тоже вас не заметил – очень торопился.
– А ты озеро по берегу обходишь? – спросил Загуля,
– Нет.
– А как? По мосту или по дну? – насторожилась сестрица.
– Я вплавь его перемахиваю. Во всех уголках побываю. Что в глубине делается, посмотрю.
– А мы глубины боимся, – признался братец.
– Я вас туда не поведу – только до берега.
– Вот-вот, нам туда.
– Хотите песенку спою?
– Конечно! Быстрей дойдём.
И ручей зазвенел:
– Я бегу меж бережочков:
Путь ни близок, ни далёк.
И букашек, и жучочков —
Всех напоит ручеёк.
Птички, травки и зверюшки,
Среди солнечного дня,
Хоть из лапы, хоть из кружки,
Пейте воду из меня.
Я прохладен, я зеркален,
Я серебрян, я лучист,
Я и звонок, и хрустален,
И жур-жур-жур-жур-журчист.
В меня солнышко нырнуло,
А за ним – и небосвод.
А зубастая акула
Вот уж точно не нырнёт.
Я печалиться не стану,
Что я узенький такой,
Потому что скоро стану
Я широкою рекой.
