Читать книгу: «7,5 снов Мечтателя», страница 2

Сон
Симал Редиби

Паровоз медленно тронулся и скрылся за поворотом в туннеле, напоминая о себе лишь черной копотью, осевшей на белоснежной корке крыш бревенчатых изб. Свежий снег, заметший все тропинки, хрустел под ногами. Широкоплечий мужчина с рыжей растительностью на лице, в теплой одежде и с большим рюкзаком за спиной достал из кармана зеленой куртки потускневшую карту с парой пятен от пролитого кофе. Найдя свое местоположение на карте, он немедленно направился к месту назначения.

Маленький северный городок с численностью населения примерно тысяча человек еще спал; из труб лишь некоторых изб струился светлый дым. Солнце едва пробивалось сквозь сплошное свинцово-серое небо. С крыш домов свисали большие сосульки, опасно расположившись над припаркованными машинами. Запорошенные ели, окружающие город, сливались в одну пятнистую бело-зеленую стену.

Пройдя два квартала по глубоким сугробам, мужчина остановился у ржавых ворот, красная облупившаяся краска которых хаотично разлетелась по всей территории двора. Открыв резким движением одну из створок, он быстрым шагом прошел к невысокому двухэтажному зданию с плоской крышей и стальной лестницей снаружи. Мужчина постучал в замерзшие окна первого этажа, попробовал открыть деревянную дверь, и намокшая перчатка тут же пристала к стальной ручке. Он пару раз попытался оторвать ее; нагнулся к ручке и дунул: густой пар окутал перчатку, но лед не отступил.

По другую сторону здания послышались истошные крики, похожие на детские. «Какие еще дети в пять утра, тем более в -40°. Проверить?»

Рыжебородый мужчина взял прислоненную к стене здания палку, некогда бывшую частью забора, и осторожно вышел на задний двор.

– Кто здесь?

Ответа не последовало. На белом снегу виднелись глубокие полосы. «Как будто кого-то тащили». Сзади донесся тот же режущий слух визг. Что-то очень сильное, но мягкое ударило Симала в центр спины, и он упал на колени.

– Но-но, Альдо! Оставь его! Он же наш гость, – это был голос старика, с характерной для его возраста хрипотцой, но в то же время очень звонкий. – Доброе утро, мистер Редиби. Мы вас уже давно ждем. Простите Альдо, он не нарочно. Просто любит порезвиться.

Маленький, сухой старичок подошел к рыжебородому мужчине и, взяв его за шиворот, поставил на ноги, словно ребенка; улыбка старика, а именно его золотые зубы, заиграла светом.

– Кто этот ваш Альдо? Такой же силач, как и вы, – Симал улыбнулся, не видя никого, кроме мистера Эйбрамсона и себя.

– Как же, это мой тюлень. Здесь у всех есть тюлени. Большие и маленькие – разные. Сейчас вам покажу. – Старичок достал из набедренного котелка небольшую рыбку и кинул ее на снег. Земля под их ногами затряслась, снег провалился, и из образовавшегося отверстия высунулась белая мордочка небольшого тюленя. – Вот, знакомьтесь, это Альдо. – Тюлень выпрыгнул на снег и протянул ласту Сималу. – Отбейте!

Выпучив глаза и не понимая, что здесь происходит, мужчина покорно дал пять тюленю. Довольный Альдо подхватил рыбу, лежащую на снегу, и одним ловким движением закинул ее себе в пасть.

– Ступай. У нас еще много дел.

Тюлень послушно кивнул и уполз обратно в прорубь.

– И что, он теперь там будет сидеть весь день? – удивленный Симал заглянул в прорубь, но Альдо там не было. – А где тюлень, мистер Эйбрамсон? – он потыкал палкой в воду, чтобы проверить глубину, и был еще больше удивлен, когда понял, что глубина ее не превышает полметра.

– Для вас просто Люкас. Это тюлени времени и пространства. Приходят только поесть и поиграть и тут же исчезают, когда им это нужно. Прорубь – всего лишь портал. Идемте, у вас впереди увлекательная дорога. – Старичок взял Симала под руку и повел внутрь здания. – Я бы впустил вас раньше, но дверь примерзла. Вот, кстати, ваша перчатка, – мистер Эйбрамсон передал часть гардероба Сималу, и они наглухо закрыли за собой дверь.

Задул сильный ветер, деревья все ближе и ближе наклонялись к земле. Чтобы восстановить важный вид, Симал сбил налипшие на бороду сосульки, осмотрелся. Он находился в комнате шесть на шесть метров, на стенах которой редко, но еще можно было заметить потускневшую штукатурку. На трех широких скамьях, расположенных вокруг разведенного внутри здания костра, сидели пять человек: две девушки и три мужчины. Старичок с седыми бровями и бородкой – мистер Эйбрамсон, снял с головы шапку-ушанку и встал неподалеку от Симала. В углу, рядом с входом стоял аккумулятор с медленно остывавшими оголенными наполовину проводами: чтобы открыть дверь, через замок пропустили ток.

– Давайте я вам представлю свой, ой, извините, ваш отряд, – Люкас добродушно улыбнулся и продолжил: – Это Майкл, настоящий джигит! Он облазил эти горы вдоль и поперек, знает каждое дерево, тропинку. Так ведь? – старичок подмигнул поднявшемуся мужчине кавказской наружности, который в ответ спокойно кивнул. – Продолжим. Это Алиса. – Встала худенькая черноволосая девушка, одетая в мешковатый комбинезон. – Она знаток истории. Сможет оценить то, что вы ищете, по достоинству. Это Оуки и Доки, местные парни, готовые за ваши деньги делать все что угодно, – Люкас снисходительно улыбнулся и указал на двух смуглых узкоглазых молодых людей. – А это Фейт Эйбрамсон, моя дочь. Она очень хотела пойти с вами – так же, как и я хочу, но ввиду своей старости не могу. Фейт просто способная девушка, которую я натаскивал всю ее жизнь. Она вам пригодится.

– Рад со всеми вами познакомиться.

Симал поочередно пожал всем руки и отошел вместе с насторожившимся мистером Эйбрамсоном в сторону.

– Я надеюсь, с моей дочерью ничего не случится. Позаботьтесь об этом, – Люкас сжал руку Редиби так крепко, что из глаза Симала скатилась скупая мужская слеза. – Мы, видимо, договорились! – Старичок чуть ли не вприпрыжку зашагал в сторону костра. – Изучайте карты, пейте чай и уходите. Не нужно, чтобы жители видели вас, а то преследователей вам не избежать.

Спустя час отряд с позывным «Вандерер» вышел в сторону горы Унтурай. Унтурай – на местном диалекте название цветка, который растет только на этой горе и, по легенде, приносит удачу. Этот дикорастущий цветок, похожий на пион, пробивает толщу снега, образуя воронки в сугробах. Унтурай раскрывается на пять-шесть дней в конце каждой осени, а потом, по истечении этого срока, погибает.

Город постепенно просыпался, недавно пустые улочки заполнились тракторами с ковшами для уборки снега. Для зевак «Вандерер» уже стал недосягаем, скрывшись за скосами гор. В густом лесу не было слышно гула ветра, лишь скрип деревьев от налипшего на них тяжелого снега и щебет птиц, зимующих в этом бескрайнем лесу, разбавляли томительную тишину.

Майкл шел первым, сжимая в руках двуствольное ружье. Периодически оставлял отметки на деревьях, чтобы, как он говорил, «попутчики без шансов» имели хоть какую-то возможность вернуться в город, если они потеряются. За Майклом шли девушки, Алиса и Фейт, постоянно шушукались, чем очень сильно раздражали лидера колонны. «Для них это сказка, а не серьезный поход. Если бы не мое уважение к Люкасу, они бы точно остались в городе», – думал Майкл. Вслед за девушками шел Симал. Он постоянно сверял въевшиеся в его память карты, фотографии – все то, что помогло бы найти нужное ему место. Замыкали колонну Оуки и Доки, которые ничем не отличались от девушек: болтали и хихикали. Они были родными братьями, жили с семьей в тридцать человек в одной избе и брались за любую работу, чтобы прокормить всех ее членов.

– Чэм знаменит ваш оутец? – спросил Оуки у Фейт, дернув ее за рукав куртки.

– Как… вы не знаете? – Фейт замешкалась.

Тут же вмешался Симал:

– Позвольте, я расскажу?

Девушка одобрительно кивнула и продолжила разговор с Алисой.

– Люкас Эйбрамсон – великий геолог и путешественник, прошедший всю Арктику и покоривший Эверест. Один год из своей жизни он прожил в этом лесу, – Симал указал на окружающую их местность. – Вернулся в шубе из снежного барса и с кучей заметок, которые записал в одну книгу «Пепельный лес и гора Унтурай».

– Понял вас.

Туземец хотел было вернуться в конец колонны, но могучая рука Симала, опустившаяся на худое плечо, остановила его:

– Скажи-ка, а дорого ли держать в хозяйстве тюленя? Польза от него есть, хоть чуть-чуть? Просто там, откуда я родом, тюлени – животные дикие, смекаешь?

– Конечно! – глаза Оуки загорелись, ведь он хотел подольше поговорить с этими большими людьми, но никак не мог найти общих тем для разговора. – Толк от него есть. Бывает, принесет тебе рыбу или ягоду, как повезет. Помогает копать траншеи, передвигаться. Ухаживать за ними не нужно, сами о себе заботятся.

– А еще они очень веселые! – донесся сзади голос Доки.

– Да-да, брат! – Оуки сказал что-то на местном диалекте, ухватился за ветку и, натянув ее, отпустил. Со свистом она ударила по лицу Доки, оставив после себя мокрый красный след. Оуки залился смехом. Разозлившийся Доки накинулся на брата, и они кубарем покатились вниз по тропинке. Колонна тут же остановилась, и только Майкл бросился к дерущимся.

– Остановите их, живо! Иначе они укатятся в разлом! – Джигит, отбросив ружье, молниеносно пробежал через, казалось, непролазную стену деревьев и поймал катящихся со склона братьев неподалеку от обрыва, который, как показалось Сималу, располагался на пройденной ими недавно тропе. – Вы что, совсем с ума сошли? – разъяренный Майкл удерживал братьев за капюшоны курток. Туземцы виновато опустили головы. – Вы забыли, что город образует разлом, а? Отвечайте! Идиоты!

На секунду обессилевший Джигит сел на пень.

Перед глазами участников «Вандерера» открывалась необъяснимая картина: равнина, на которой стоял город, медленно поднималась вверх, к небу, оставляя в земле глубокую пропасть.

– Что это за чертовщина? – Симал попятился назад, сердце колотилось как никогда. Самолеты летать могут, машины, на худой конец, тоже, но чтобы летал город…

– Слушайте, вы вообще готовились к этому походу? Мне кажется, нет, – Джигит осуждающе взглянул на рыжебородого мужчину. – Вы не знаете о межпространственных тюленях, не знаете о том, что днем город поднимается на сто метров вверх – кстати, именно поэтому вы и приехали ночью! Готов поспорить, не знаете о деревне левитаторов! Мне кажется, мы ищем совсем не сокровища Спенсера Филипса, верно? – Майкл поднялся, подошел к Сималу так близко, что их носы почти соприкасались.

– Нет, что ты. Мы ищем сокровища, не более. – Симал осторожно достал из снега ружье и подал его Майклу.

– Врешь, ты, перебежчик. Теперь эти пули ни к черту, тьфу!

Он плюнул под ноги братьев, выкинул намокшие патроны в сугроб; глаза Джигита невольно сверкнули, пробежались по всему и вся, остановились на глазах Симала. В глазницах обоих блестел какой-то огонь, тайна, которую с остальными людьми они разделить были не в состоянии, а друг с другом боялись.

– Все в конце пути получат по заслугам. Нам пора идти. Поднимайтесь, оборванцы, – крикнул Симал туземцам.

Незаметно наступила ночь, бушующий северный ветер стих. Деревья наконец-то смогли встать в полный рост и отдохнуть. «Вандерер» шел по огромным сугробам. Временами члены отряда проваливались по пояс и не могли выбраться без посторонней помощи. Засветив газовый фонарь и водрузив его на палку, Симал шел впереди, вровень с Майклом, чтобы тот мог предотвратить нападение опасных зверей. Яркие разноцветные глаза порой выглядывали на них из темной чащи, но путь никто не преграждал. Лишь маленькие белочки изредка выбегали на тропу и просили еду, которую им охотно давала Фейт.

– Мы уже почти пришли. Ночью устроим привал в лачуге охотников, а завтра заберемся на пик Унтурай, – сказал Джигит, вступая на деревянную ступеньку крыльца.

– Я бы хотел извиниться. – Симал набрал полную грудь воздуха, чтобы ему хватило на все объяснения, но Майкл его перебил; все остальные разглядывали полное звезд небо, распростертое над лесом.

– Оставь, не нужно. У всех свои недостатки. Кто-то не знает историю, кто-то чересчур агрессивен, – он улыбнулся и по-дружески толкнул Симала в плечо.

– Все же, кто эти левитаторы? – в предвкушении мужчина взволнованно напряг слух и затих, пытаясь не спугнуть наклевывающийся рассказ. Джигит закатил глаза, облизнул губы, словно человек, который готовится отведать самое желанное блюдо.

– Это древнее племя, которое живет здесь с незапамятных времен, друг мой. Их деревня окружена высоким бревенчатым забором с резными узорами. На территории поселения расположены двадцать холмов, над которыми парят столько же домов. Под домами располагаются воронки со своеобразным синим свечением цвета голубики. Никто никогда оттуда не выходил, никто не входил, но с холма, на котором мы сегодня заночуем, можно будет увидеть людей. Сколько лет я за ними наблюдаю, – Джигит поочередно стал складывать пальцы обеих рук, оставив ружье висеть на крепкой шее, – не счесть! Как я понял, на каждый дом приходится одна семья из четырех человек. Ни больше ни меньше. Все ровно. Моя мечта – не кучи сокровищ, а возможность побывать там.

– Кажется, что все, что здесь происходит, сказка! Про это никто и нигде никогда не упоминал.

– Ха! Об этом не пишут в книгах. Все равно никто не поверит… Это нужно видеть! Жаль, что не пойдем в ту сторону ни сегодня, ни завтра. А так я бы тебе все показал, конечно, – Майкл подмигнул Сималу, поспешил достать ключи из кармана куртки. Нескрепленные ставни хибары постукивали по стенам, петли скрипели от старости. – Заходим, не стесняемся, сейчас все организуем.

Они сидели за большим столом со столешницей, вырезанной из цельного бревна многовекового кедра, пили горячий чай и разговаривали. В печке потрескивали свежие ароматные дрова, иной раз выстреливая маленькие угольки на пол. Алиса, по ее словам, утомившаяся больше всех, тихо сопела на кровати, упершись горячим лбом в еще прохладную стену. По соседству, на другой койке, спиной друг к другу спали похожие как две капли воды Оуки и Доки. Симал достал из внутреннего кармана куртки блестящую фляжку с коньяком. Он иногда подливал его себе в чай, «чтобы лучше согреться», предлагал остальным.

– Нет алкоголя. Чистый разум. Быстрые действия, – скандировал Джигит.

– Да, ты уже говорил, друг мой. Хотел тебе сказать одну вещь, – Симал отодвинул кружку в сторону, по-пьяному улыбнулся. – Хах, понимаешь. Вот ты говорил, что хочешь попасть в деревню этих, как ты их назвал? Левитаторов, во! Но никто, как ты сказал, никогда там не был, – Симал развел руками, закатив нижнюю губу, тем самым показывая свое сожаление. – Почему ты считаешь, что именно ты достоин их внимания?

– Я так не считаю. Мечтаю. Просто верю. Всем нам нужно во что-то верить.

– Конечно, да. Но не забывай, что разбитые розовые очки в первую очередь вредят их обладателю.

– И что же тогда, совсем не верить? Ты ведь веришь в…

– Во что? – с ярым любопытством поинтересовался Симал.

Джигит посмотрел на Фейт, мирно сопевшую на столешнице.

– В Краеугольный камень! – прошептал Майкл.

– Да, но я гораздо ближе к своей цели, чем ты, – Симал расплылся в широкой улыбке, притянул к себе лежащую рядом куртку, сунул руку в карман и вынул сверток. Ткань была очень горячая, что-то изнутри испускало желтое свечение.

– Ты ведь не хочешь сказать, что…

Симал кивнул, Майкл развернул ткань дрожащими руками и ужаснулся. Улыбка пропала с лица, вид помрачнел. Он взял Симала за руку и потащил к входной двери, прихватив висящее на стене ружье.

– Нужно поговорить! – Они выбежали на продуваемое крыльцо, оставив куртки в доме. – Ты хоть понимаешь, что натворил? Оно придет за нами, и вряд ли твоя пьяная рожа сможет его остановить!

– Я так и знал, что ты веришь в камень! Решил проверить. Не переживай. – Неподалеку послышался дикий вопль, похожий на металлический скрежет. – О, тюленчики! – радостный Симал замахал руками, крикнув в сторону вопля.

– Заткнись! Быстрее в дом. Буди всех!

Симал сделал шаг назад, и ему мгновенно стало плохо: подкосились ноги. Шатаясь, он вбежал в хибару и принялся тормошить оставшихся путешественников.

– Что случилось? – потирая глаза, спросила Алиса. – Боже, да ты ведь в стельку пьян.

– Боже, ты такая же в стельку заспанная! – Симал захохотал, схватил стул и поставил его рядом с окном, из которого можно было наблюдать за Майклом. Запорошенный снегом человек постоянно осматривался, вертел головой, держа ружье наготове.

– Где же ты? Я ведь чувствую! – шептал Джигит.

Из тьмы леса показался белый силуэт животного, по строению тела схожего с волком. Оно рассеялось в воздухе и в мгновение ока оказалось перед Майклом. Джигит кричал, выстреливая пулю за пулей, но они никак не мешали витающему силуэту. Оуки и Доки не могли долго наблюдать за происходящим и ринулись открывать дверь, но безуспешно: стальной замок расплавился, заточив путешественников в доме; когда силуэт верной походкой приблизился к Майклу впритык, цвет с белого сменился на красно-розовый, а габариты увеличились вдвое. Джигит рухнул на колени, кашляя кровью. Вены и артерии вылезли по всему телу, окрасив кожу в багряный оттенок.

– Что он делает? – дрожащим голосом спросила Алиса.

– Высасывает душу, – тихо ответил Оуки, опустившись на пол с безнадежным видом.

Майкл ссохся, рассыпавшись в пыль, оставив после себя яркое свечение, которое тут же поглотило чудовище. Оно подошло к окну и, злостно фыркнув, ударом воздуха отбросило Симала в противоположную сторону дома.

День II

Русалка

Конечно, яркие моменты жизни, которых молодой человек пытался избегать, вносили что-то новое в сны: второстепенных героев или смену обстановки, – но все же эти изменения были незначительны. До этого момента. Винсент не просыпался в холодном поту уже давно.

Завтрак. Мисс Бишоп, как всегда суетилась на кухне: заваривала чай для Винсента, варила себе кофе и накладывала овсяную кашу. Молодой человек с головой был погружен в размышления: уставился в одну точку, покручивая в руках десертную ложку. «Кто бы мог подумать, что мои основательные сны, которые я знаю каждой клеточкой мозга, могут измениться. Покушение на Роберта – самое необычное, что случалось со мной за последние пятнадцать лет, не считая того случая в доме Бэтроу, но и там не было такого эмоционального всплеска. Я вообще, кажется, забыл, что такое ощущать. Мое сердце бьется, мозг думает, но чувства давно держатся у отметки „минимум“. То ли оттого, что мне некому их дарить, то ли от однотипности дней».

– Винсент, с тобой все в порядке? – мисс Бишоп настороженно наклонилась к молодому человеку, нежно проведя рукой за ухом. – На тебя это вовсе не похоже.

– Что вы, все хорошо, – спокойным голосом ответил Винсент и поправил очки. – Задумался, не более. Вы так и не рассказали, как прошла ваша прогулка с мистером Уоллесом. Вы в хорошем настроении, чтобы я понял, что все прошло на уровне, но все же…

Старушка мило улыбнулась и села за стол. На щеках выступил яркий розовый румянец.

– Все было превосходно. Мы гуляли весь вечер, говорили обо всем подряд: мистер Уоллес интересный собеседник, способен поддержать разговор. («Неудивительно, ведь он является смотрителем самой большой в городе библиотеке», – пронеслось в голове у Винсента.) Он рассказывал о себе, а я о себе. Я почувствовала себя свободной, излила ему свою душу. У меня будто бы ненадолго выросли крылья. Чудесно! Следующая встреча у нас в воскресенье, идем в кафе на улице Хорсефенри, напротив Садов святого Джона. Знаешь, Винсент, в старости так трудно найти подходящего тебе человека: треть – семейные парочки, треть – вдовы и еще одна треть – скряги, – на ее глазах выступили слезы, и она, сняв очки, разрыдалась, вытирая соленые капли столовой салфеткой.

– Ну же, не стоит, – молодой человек смиренно встал из-за стола и приобнял старушку. Что-то екнуло внутри, но он тут же подавил это чувство напряжением всех мышц лица и, успокоив мисс Бишоп, сел доедать кашу.

Поблагодарив няню за прекрасный завтрак, Винсент немедленно направился на второй этаж, по пути захватив со стола свежую газету. Мисс Бишоп, прожившая с Винсентом почти два десятка лет, придала этому факту большое значение, ведь утренние привычки, можно сказать ритуалы, он не менял с их зарождения. Она незаметно достала телефон, выбрала контакт «Доктор Хамонс» и нажала на кнопку вызова.

Он отпер дверь и ввалился в комнату Бредбери – так он называл комнату, закрытую для посещения кем-либо, кроме него самого. Пробежавшись глазами по комнате и убедившись, что все находится в должном беспорядке, Винсент уселся за стол, балансируя на шатающемся стуле. Он бесшумно выдвинул единственный ящик стола, с первого взгляда казавшийся пустым. Ловким движением руки, поддев потайную крышку ногтем, Винсент обнажил секретный ящик и вытащил крошечный чип. Он снял с шеи медальон, отодвинул заслонку на задней стороне блестящей вещицы; показался основной чип. Молодой человек, проведя обычную для него операцию, поменял устройства слежения местами и, не медля ни секунды, прибрал все на место.

Послышался звонок в дверь, но Винсент его проигнорировал: к ним часто заходили люди с социальными опросами или просто подруги-соседки мисс Бишоп, бесконечные улыбки которых молодой человек недолюбливал. Обеспокоенный сегодняшним сном, он принялся клеить слетевшие заметки на место, но пришел в ужас, когда понял, что все на них поменялось. Вместо рисунка лачуги появился рисунок поселения левитаторов, какой-то огромный камень; информация в заметках, закрепленных за каждым персонажем, перемешалась, причем написаны они были почерком Винсента. Молодой человек пошатнулся, оперся на стул, придерживая стучащую челюсть руками. «Быть такого не может. Все, о чем я думал все эти годы, испарилось? Сны имеют конец? Даже не знаю, проклинать вчерашний день, или благодарить? Я не могу стать таким… обычным». Винсент взял в руки сегодняшнюю газету и на третьей странице нашел статью о ночном инциденте. Яркий заголовок «Истерзанный защитник» привлекал сегодня почти каждого читателя. Молодой человек быстро нашел через интернет адрес и название больницы, в которой лежал Роберт. «Надо бы к нему заглянуть сегодня».

На диване в гостиной сидели два джентльмена. Первый – совсем молодой полисмен, поступивший на службу около трех месяцев назад, на данный момент выполняющий кипу банальных поручений, которыми обычно заваливают новичков. Второй – Доктор Хамонс, плешивый мужчина с редеющими каштановыми волосами. Он вальяжно закинул ногу на ногу, забил дорогую на вид трубку и уже подносил зажженную спичку к табаку, но после фразы Винсента, что в этом доме не курят, понимающе кивая, убрал трубку на место.

– Молодой человек, я тут надолго, так что решайте свои дела, – обратился доктор к полисмену, достав крошечную книжку из внутреннего кармана пиджака.

– Спасибо. Мистер Гилл, мой коллега, инспектор Галбрейт, заходил вчера к вам, чтобы вы проставили пару подписей, но вы, видимо, так увлекли его разговорами, что он забыл дать вам бумаги. – Полисмен взглянул на бледное лицо Винсента, тело покрылось мурашками. – В-вот, возьмите, – дрожащими руками он вынул пару листков и вручил их молодому человеку. Это были обычные бланки, которые заполняли все бывшие пациенты Королевской больницы. Винсент выполнил просьбу, и полисмен тут же удалился.

– Теперь вы, доктор. Зачем пожаловали? Не поймите меня неправильно, не то чтобы не рад вас видеть, просто во время нашей последней встречи вы стреляли в меня из шокера. – Винсент почесал шрам на шее и сел напротив мистера Хамонса, предварительно повернув кресло спиной к окну, в которое ярко светило солнце, слепящее доктора.

– Я тоже рад тебя видеть, Винсент. Мисс Бишоп обеспокоена твоим сегодняшним поведением, – сказал мистер Хамонс типичным для докторов надменным голосом. – Сейчас мы проведем несколько тестов и посмотрим, все ли у тебя хорошо.

Молодой человек дал согласие, кивнув. Он знал, что отказываться нет смысла и это может только усугубить ситуацию. Доктор и пациент знали друг друга задолго до того, как нынешний недуг стал проявляться. Мистер Хамонс в прошлом был семейным врачом четы Гилл. Преданный своему делу, он обязался присматривать за отпрыском, оставленным на попечении добродушной няни. Какими бы альтруистичными ни казались действия доктора, они поддерживались солидной зарплатой – тысяча фунтов стерлингов в месяц! Винсент тихо ненавидел мистера Хамонса, но, кажется, только они оба знали причину. Когда только все это началось, врач не мог справиться с регулярными вспышками агрессии со стороны мальчика и применял грубую силу.

Мисс Бишоп притаилась у входа в гостиную и внимательно слушала. Все время, пока Винсент был под ее присмотром, няня старалась дать воспитаннику все самое лучшее, считая его родным. Своих детей у нее не было, а муж умер двадцать лет назад, оставив вдову со скромным капиталом и в полном одиночестве. Мисс Бишоп стала обычной няней, успев поработать у нескольких знаменитых в Лондоне людей. Спустя пять лет работы в разных местах ей предложили работу до конца жизни – присматривать за Винсентом. Сначала это был тяжелый ребенок с больной психикой, но она, отдавая ему всю свою любовь, переполняющую ее, смогла сделать из него личность. Он отличался от других, няня это прекрасно понимала и постоянно помогала ему совершенствоваться. Винсент был скрытен и не мог принять всю ее любовь, ответить взаимностью; она и не просила. Для нее достижения подопечного были признанием того, что она хорошо делает свое дело. Старушка знала его повадки, знала, что он ссыпает таблетки в трубу в стене, поэтому разводила их в утреннем чае. Она не хотела с ним ссориться и старалась всячески помочь. Вот и мистера Хамонса мисс Бишоп позвала, чтобы убедиться, что все в порядке.

Доктор и Винсент пожали друг другу руки и разошлись, ненавидя друг друга так же, как и раньше.

– Дин, с ним все хорошо? – обеспокоенно спросила мисс Бишоп, перегородив рукой выход из дома.

– Все по-прежнему, вот что я скажу. За пределы разрешенной зоны он не выходил, в газетах о нем сегодня не писали, значит, все хорошо. Доброго вам дня, Августина, – на лице врача показалась едва заметная улыбка, и он тут же вышел.

– Слава Богу. – Старушка закрыла дверь, перекрестилась и принялась за домашние дела.

Винсент стоял у входа в больницу и нервно курил. У здания были припаркованы две пустые полицейские машины. Это означало, что палата оцеплена и попасть туда будет тяжело. Молодой человек пригладил взъерошенные волосы и, держа в руках сетку с апельсинами, вошел в здание. В нос тут же ударил больничный запах, а голову вскружили воспоминания: темные коридоры западного крыла Королевской больницы, холодные ночи и море недоброжелателей. Пройдя по стандартным для городской больницы коридорам, он подошел к первой попавшейся стойке и спросил, где он может найти героя сегодняшних газет.

– Третий этаж, палата номер семь, но вы туда вряд ли попадете – полисмены не пускают никого. Даже врачи проходят туда с переменным успехом – полиция подозревает всех, – сказала миловидная санитарка азиатской наружности.

Ее слова натолкнули молодого человека на очередную авантюру. Он спустился на цокольный этаж, временно не охраняемый, потому что тут проводились ремонтные работы по замене вентиляции. Пока охранник следил за добросовестной работой бригады, Винсент проскочил в прачечную, которую он нашел по указателям на стенах подвального помещения. Тут никого не было. Большие стиральные машины обрабатывали кучи грязного постельного белья, костюмы санитаров и врачебные халаты. В углу, неподалеку от входа, Винсент приметил стопку постиранных и выглаженных халатов.

Спустя пять минут псевдодоктор уже стоял у палаты.

– Разрешите, я пройду, – произнес Винсент, смотря в глаза двум огромным полисменам.

Один недовольно посмотрел на другого, а тот утвердительно кивнул. Дыша как бык перед корридой, он смиренно отошел в сторону, пропустив обманщика.

На кровати лежал бледный Роберт. Он держал в руках утреннюю газету, уже знакомую Винсенту. На столе стояли цветы в стеклянной вазе, рядом лежала маленькая Библия. Молодой человек ничего не ощущал: ни сострадания, ни чувства гордости или вины. Для него это был просто человек, которого он знает.

– Здравствуйте, меня зовут доктор Гилл. Вам тут передали презент. – Он положил на прикроватный столик сетку с апельсинами.

Голос показался Роберту знакомым, он вздрогнул и с некоторой опаской отложил газету, но, узнав в докторе спасителя, протянул холодную руку.

– Спасибо, что нашел меня. Пришел бы ты на несколько минут позже, я был бы уже труп, так сказали врачи, – больной едва сдерживал слезы.

– Ты им сказал, что тебя нашел я? Все же смотрят на меня! Все они! Люди! – Молодой человек насторожился и бесшумно прикрыл дверь. «Я ведь тебе доверял, а ты!» – хотел сказать он, но промолчал.

– Нет, что ты. Даже в отчете написано, что меня нашел полисмен, ты вне подозрений. – Роберт хотел немного подняться и присесть, но тут же рухнул на кровать из-за нехватки сил. – Ступай, мне нужно еще поспать. Ты такой же, как и все, не нагнетай. Старушка с сиреневыми волосами и то привлечет больше внимания.

– Какой номер управления, которое занимается расследованием?

– Ты ведь не хочешь… – Роберт поймал на себе тяжелый взгляд псевдодоктора и тут же отвел глаза. – Скотленд-Ярд. Я думаю, ты знаешь, где это.

– Спасибо.

Винсент покинул палату, столкнувшись в дверях с инспектором Доплом, который вел дело Роберта. Это был юркий мужчина среднего роста лет тридцати с черными, как уголь, волосами и острым носом.

Инспектор оценивающе посмотрел на псевдоврача.

– А где ваш бейдж, доктор… эм-м?..

– Доктор Чапман, рад встрече! Ах, кажется, я забыл его в ординаторской. Пойду возьму. Всего хорошего.

Молодой человек ускорил шаг, стараясь не оглядываться, и скрылся за углом.

Инспектор что-то пробурчал и сел подле Роберта.

– Знакомый? – Инспектор достал ручку и пару листов.

– Нет, что вы. Он передачку принес – от жены. Вот, апельсины, угощайтесь, – больной вытащил из сетки апельсин и протянул его инспектору.

– У меня аллергия на цитрусовые, но спасибо. Что-нибудь еще вспомнили?

Серые тучи спрятали яркое солнце. Все шло своим чередом, и ничто не отвлекало Винсента. Он сидел в кафе, попивая запрещенный при его недуге кофе. Запах, исходивший из заведения, растворялся в городском воздухе, заманивая новых посетителей. Винсент сидел в окружении парочек и шумных компаний, распивающих вино. «Управление находится через улицу. Завтра я просто возьму и заберу улики. Ничего сложного», – размышлял он.

В кафе кто-то вошел, все посетители посмотрели в сторону входа. Кто-то привстал, двое мужчин даже подскочили и направились к посетителю, которого Винсент, сидящий спиной ко входу, не видел. Но он и не проявлял интереса, ведь пил кофе, который был для него чем-то вроде яблока для Евы; он ничего вокруг не замечал. Перед столом прошел официант с блестящим чайничком и тремя чайными парами. Молодой человек, взглянув на чайник, осмотрел посетителей, сидящих сзади. У окна за небольшими столами, украшенными свечами, сидели парочки и о чем-то беседовали, у стены стояло три стола: один был пуст, другой был виден нечетко из-за загрязненной поверхности чайника, а за последним сидела девушка с русыми волосами. Она отложила меню, оставив его на странице с десертами, и смотрела в сторону Винсента. «Может… нет. Она просто смотрит на него», – подумал он, поднял взгляд на телевизор, где шел прогноз погоды. Спустя пять минут молодой человек опустошил свою чашку и собрался уходить, но, сделав неловкое движение рукой, поставил лежащий на столе нож на ребро и увидел ее. Она все так же смотрела в его сторону. «Да что это такое? В конце концов, хуже не будет», – подумал Винсент, встал из-за стола и быстрым шагом подошел к наблюдательной девушке. Она смущенно опустила глаза и стала смотреть вглубь кружки чая.