Читать книгу: «Бойцы окраин Москвы. Рок-н-ролл от заката до восхода», страница 2

Прошлое волосатого бойца

Наступила дождливая осень. Ребята записались в местную качалку, но на площадку всё равно продолжили ходить, не смотря на погоду. Дима устроил Славу на свою работу, потому что ему надоело смотреть, как Слава нищебродствует. А Слава продолжал жить у своей девушки. Та сильно беспокоилась за Славу. Она никак не могла понять, как почти всегда немного ванильный Слава из мирного и вечно полупьяного доходяги превращается в накачанного и сильного духом бойца. Когда ребята ходили на площадку, Слава следил за тем, что ест и употреблял протеин. Чуть девушку свою на этот протеин не разорил. В другие дни предпочитал лежать на диване с бутылкой или банкой пива (а по праздникам позволял себе пятьдесят грамм водки или коньяку) и смотреть любимые фильмы. И читать начал. Сразу и много. Бывало, весь выходной день сидит, страницы листает, глазами по строчкам водит. Спасибо Диме за это, потому что тот сам был не прочь почитать, и разбирался в мировой литературе. Естественно, помимо тем о музыке добавились и обсуждения прочитанных произведений. Но, на всё это у Славы не было своих денег. Еду покупала девушка (готовил-то Слава), а деньги иногда Дима давал. Тысячу-полторы на месяц, хотя сам зарабатывал двадцать пять. Ребята с каждым днём становились всё сильнее и мощнее. И телом и духом. Девушку Славы это явно начинало пугать, потому что почти каждый вечер (с тех пор, как ребята начали на площадку ходить) Слава приходил весь «разукрашенный», особенно после стычек с «бригадами». Он не боялся боли, и его не смущали следы драк, в которых он побывал. Он пытался ей это объяснить, но, если в споре с женщиной ты вооружён лишь логикой, фактами и здравым смыслом – у тебя нет шансов. И, в один прекрасный день, девушка поставила Славу перед выбором: либо счастливая совместная жизнь или расставание. В тот день Слава пришёл домой «разукрашенный» сильнее, чем обычно. Попали бойцы тогда на полных отморозков. Но, всё равно, одолели и эту «бригаду». Девушка, естественно, все дела побросала, и давай ухаживать за ним. Перекись, вата, бинты, аптечка. Медленно капает кровь из потревоженных ран. Слава, будто идол поганый, сидит на ванной и не двигается совсем, перед собой только смотрит, а девушка, как можно нежнее, ухаживает за ним. Поцелует, приобнимет, охнет. От него никакой реакции. Чисто статуя. И тут в голове у Славы что-то перемкнуло, и он, ни с того ни с сего, начал ругаться и оскорблять девушку, чего раньше за ним не наблюдалось. Девушка дико обиделась, и ушла на кухню. Слава отмыл засохшую кровь, дообработал раны и лёг спать. Проснулся в первом часу ночи. Вышел на кухню, горло промочить. Девушка сидит за столом, книжку читает, чаёк попивает, на Славу внимания не обращает.

– Вик, что с тобой?

– А что?

– Просто я в первый раз вижу тебя с моей книжкой в руках. Что с тобой? Ты же такое не читаешь.

– Сука, отстань, – отхлебнула чай. – Почему же я не могу почитать Софокла, неблагодарная ты скотина?! – Вика повернулась к Славе лицом. Полное равнодушие и злоба. – Плюс ко всему, Слав, я просто не хочу на тебя смотреть и не хочу вообще с тобой говорить!

Это было уже слишком!

– Ты хотя бы понимаешь, дура ты тупая, что благодаря мне и моему другу Диме, ты, девочка моя, можешь спокойно ходить по району в любое время суток. Благодаря нашим усилиям, гопота знает своё место. Мы им оставили пару точек, где они могут собираться. Я тебе про них потом скажу. Я всё это делаю для того, чтобы ты жила мирно и спокойно, ни о чём не беспокоясь. Я тебя прекрасно понимаю, что ты волнуешься за меня, потому что подобное чувство движет мной. Помни, я уже не тот ванильный хиляк, которого ты знала. Я боец и имею в районе уже хороший авторитет. Я сам боюсь подохнуть на какой-нибудь стрелке, от чей-нибудь руки, пистолета, кастета или пера. За то, что я делаю – меня сильно уважают. Это не тщеславие, дорогая. Я же, блин, не понтуюсь перед тобой, а просто люблю тебя. Эй, ты чего?!

Во время монолога, Вика судорожно допила чай, свирепо захлопнула книжку и закурила, несколько раз прокашлявшись (что и заставило Славу заткнуться). Когда Слава осёкся, Вика поднялась и встала напротив Славы. Она ниже его на голову, и Слава, волей-неволей смотрел на неё сверху вниз. В её ярко зелёных глазах показались слёзы.

– Слав. Я тебя не понимаю. Я стараюсь, честно. Я, действительно, стараюсь. Но нет больше моих сил. Мне надоело смотреть, какой избитый ты постоянно приходишь домой. У меня сердце кровью обливается, когда я смотрю на тебя. Я на тебя три года угробила. Думала, что мы поженимся, и всё у нас будет, как у людей. Но, видимо, не судьба.

– Судьба – отговорка неудачников. Помни это.

И получил звонкую пощёчину. Вика расплакалась, села за стол, судорожно всхлипывая, спрятала лицо в руки.

– Это всё?

– Да. Это всё. Собирай вещи, и пошёл вон. Всё кончено.

Слава за несколько минут собрал все свои вещи, которые поместились в большую спортивную сумку, которую ему Дима на день рожденья подарил. Да и шмоток-то особо и не было у него. Натянул куртку, кроссовки. В последний раз взглянул на Вику. Внутренний голос сказал Славе:

«Она слаба. Вот Дима пойдёт до конца. Девушки – это слабость. У бойца не должно быть слабостей и больных мест».

– Прощай, Виктория. Мне было хорошо с тобой.

И навсегда ушёл, громко хлопнув дверью. Пока ждал лифт, слышал, как Вика призывает Господа, чтобы Слава одумался и вернулся. Но Слава уже всё решил. Он точно знал, что уже никогда не вернётся в эту квартиру.

Вышел на улицу, закурил. Дождь поливает во всю мощь. Слава достал мобильник.

– Дим, привет. Не спишь?

– Здорово. Нет. Читаю «Декамерон» Боккаччо. Что случилось?

– Разговор есть. К тебе можно зайти?

– Да не вопрос, заходи.

Так Слава и поселился у Димы. Тот немного удивился, когда Слава всё ему рассказал, чуть не зарыдав по дороге. Дима его с трудом успокоил. Но, Дима-то жил один, и иногда ему было скучно. С Аней он порвал при знакомстве со Славой, и не вспоминал даже о ней. Баб он фактически не водил, и досуг проводил за книжками или хорошими фильмами. Вот и предложил Славе такую штуку.

– Слав, а переезжай ко мне.

– Дим, я и так здесь. Кроме тебя мне больше не к кому идти.

Так Слава и стал жить вместе с Димой. Получились небольшие объяснения с хозяевами, но с этим бойцы справились. Ведь они работали на одной работе, ходили в один спортзал, на одну же площадку. Все знакомые были общие. Коммуна. Музыку даже одинаковую слушали. Только курили разные сигареты, но, через некоторое время, привыкли. Дима всё больше приобщал Славу к литературе. Попросил Славу, чтобы он читал хотя бы одну книжку в неделю. Так и жили. В конце ноября, когда Слава немножко обжился, предложил Диме сделать небольшую перестановку в хате. Это они решили обсудить на кухне. Дима достал из холодильника парочку бутылок пива.

– Так, что ты хотел поменять в хате?

– Дим. Во-первых, надо избавиться от стола.

– Какого чёрта?!

– Он много места занимает. И рано или поздно мы его сломаем. Далее надо оставить шкаф с вещами, и стеллаж с книгами. Остальное выкинуть к чертям!

– Почему Слав? Я пока не догоняю.

– Дим, благодаря тебе у меня появились деньги. Мы с тобой можем жить в один кошелёк. Хату оплачиваем вместе, на стрелки ходим вместе, на работу, блин, ходим вместе. А вещи – это полная лажа. Нам нужно оставить то, чем мы реально пользуемся. Остальное на помойку. Или сжечь.

– Вроде понимаю, но не до конца. С деньгами и вещами ясно. Пока мне нравится. Дальше.

– Дальше так. Надо проинформировать хозяев. Вещи-то хозяйские.

– Согласен. Звони. – И Дима протянул трубу.

Согласовали свои намерения с хозяевами. Они полностью поддержали бойцов. За пару дней хата приобрела тот вид, который от неё требовался. Ребята немного пораскинули мозгами и решили купить музыкальные инструменты. Слава купил электрогитару, Дима купил бас и синтезатор. Дома всё расставили по местам. Каждый день брались за инструменты. Сначала обламывались, но потом грамотные люди научили. За инструментами, книгами, иногда за интересными разговорами с девушками (а кто сказал, что нельзя?) прошла зима. Наступил март. Снег немного стаял, на улице стало чуть-чуть теплее. Бойцы опять вылезли на турник. Занимались с остервенением, каждый день. Продолжая похаживать в спортзал, разузнали парочку нужных вещей. И уяснили себе, что первое правило тренажёрного зала – не выёживайся: всегда найдётся тот, кто разминается твоим максимальным весом. Плюс ко всему – контрастный душ и тому подобное. Так и стали закалять своё тело. Димка это всё переносил легко, а Славка потяжелей немного. Один раз переборщил с контрастным душем и заболел. Благодаря заботе Димы, через несколько дней был, как огурчик. В таком ритме пролетел и март.

Боец вернулся в коммуну

– Осторожно, двери закрываются. Следующая станция – Чеховская!

Димка открыл глаза, шеей хрустнул, почесал бритый загривок. Даже не заметил, что уснул. Ухмыльнулся собственным мыслям и поднял голову. Увидел, что напротив сидит довольно красивая девушка. У Димки глаза вспыхнули, а девушка сидит и смотрит сквозь него. Диме на неё было всё равно, но и с этой поездки он хотел чё-то приятное получить.

– «Подмигни-ка», – сказал внутренний голос.

Воображение в секунду нарисовало несколько приятных сцен, но не вышло. Димка приметил на правом безымянном обручальное кольцо, и охота отпала ко всем чертям. С замужними дела лучше не иметь. Поднялся и заметил, что лёгкий красный плащик девушки чуть-чуть прикрывает довольно брутальные сапоги, сильно похожие на ковбойские, и из которых что-то торчит. Пока не вышел из метро, старался о ней не думать. Допёрся до места, благо не особо далеко. Остановился около подъезда, задумался. Приметил домофон. Набрал пару цифр и ткнул в него.

– Кто? – милый голос на том конце.

– Конь в пальто! Алин, это я!

– Бог мой, – голос стал довольным. – Я никак не могу запомнить твой голос.

– Алин, мать твою! – Димка понемногу стал терять терпение. – Ты меня впустишь или кем?! Или мне тут сжарится при такой густой жаре?!

Пустой гудок на том конце. Димка, как дурак, стоит и смотрит на этот молчащий домофон. Хотел закурить, да сигареты кончились. Вывернул карман безрукавки (косуха-безрукавка Buffalo Hide) и уставился на него.

«Ну что за…» – Дима даже не успел окончить собственную мысль, как его сшибла входная дверь. Ну, не сшибла, а немного задела.

– Вашу мать, – Дима потирал ушибленное плечо, и заметил, что из проёма выглянула девушка. Он Алинку не признал, настолько девка из метро заняла его. – Дамочка, нельзя ли поаккуратней, а?!

– Дима, перестань нести херню, – Алина улыбнулась. – Заходи, дурик.

Боец впёрся в хату. Там зависало с десяток ребят. Один из них, который сидел рядом с дверью, с косым шрамом во всё лицо, увидев бойца, обратился к Алине:

– Это кто? – В голосе чувствовалось негодование. – Тот пацан, что звонил недавно?!

– Друг, – сердито ответила ему Алина, и впихнула Диму внутрь. – Старый друг. Обувку снимай, боец.

– Ясно, – парень закурил и принялся тасовать карты. – Присаживайся, парень, гостем будешь. Откуда такой красавчик?

– Южное Бутово, – Дима снял казаки, подошёл к этому парню, сел рядом и протянул руку. – Дима.

– Весело. Филя. – Парень приподнял брови, пожал руку бойца, и показал на карты. – В преферанс будешь?

– Не умею

– А что умеешь? – сурово спросила девушка, которая сидела от Димы слева, небрежно чавкая фруктовой жвачкой.

– Руками-ногами махать, да в дурака играть! – Дима попытался развеселить ребят, и у него получилось.

Все засмеялись, Филя раздал карты. Играли до темноты, покуривая и попивая алкоголь. Потом Дима вместе с Филей сходил за очередной порцией выпивки. Хорошо, что деньги у ребят водились. Не то чтобы такие уж зажиточные, но что-то вроде того. Безлунную июльскую ночь вся компания провела в разговорах.

Сидели общим кругом в комнате, потом на кухне, а позже разошлись спать.

На кухне остались Дима и Алина. Они сидели, дымили, пили, говорили о жизни, политике, кино и литературе.

В таких разговорах пролетел месяц. Алина Диме нравилась всё больше с каждым днём, тем более что о той девке, что встретил по дороге в коммуну, и думать уже забыл. Тело у Алини просто потрясное. Как раз во вкусе Димы. Да и он ей нравился. А когда рот открывал, так она голову едва не теряла.

Наголо обритый, с небольшой рыжей бородкой, плюс ко всему – в казаках, потёртых светло-голубых джинсах и в расстёгнутой кожаной косухе-безрукавке на голое тело. В левом ухе болтается внушительный металлический крест. Разговорчивый, суровый, начитанный. Ярый металлист, и со знанием языка. Как родного, так и иностранного. Больше отдаёт предпочтение экстремальным направлениям металла. Постоянно сыпет книжными фразами и умеет ими играть.

Как-то раз, прохладным утром, произошёл такой разговор. Димка сидит на кухне и пиво пьёт. Естественно – в наушниках сидит. Полностью ушёл в музыку. Орать не орал, но головой чуть-чуть покачивает в такт, да и по столу вилками в ритм постукивает.

Пришла Алина, почёсывая зад. Открыла холодильник и тут же закрыла. Закурила и села рядом с Димой. Он-то в полудрёме сидит, с закрытыми глазами. Почувствовал её руку на своей левой ноге, отбросил вилки и со вздохом спустил на шею наушники.

– Что?

– Холодильник – девочка.

– Почему?

– Яиц нет!

Дима улыбнулся, закурил. Алина почти разлеглась на столе, и проникновенно так на него смотрит. Димка хлебнул пивка и опять наушники надел. Алинка налила и себе выпить. Хлопнула кружку залпом. Димка закрыл глаза от кайфа. Алинка посмотрела на него, усмехнулась и треснула Диме в лоб со всей дури. Даже наушники слетели.

– Fuck off! Это за что?!

– Почему ты с музыкой, а не со мной?!

Димка удивлённо хлопнул глазами, потирая краснеющий лоб. Он постоянно с музыкой. Не мыслит себя без неё. В музыке находит ответы на наболевшие вопросы. Музыка регулирует его состояние. Поэтому такой вопрос поставил его в тупик.

– Why not? – И допил кружку.

– Что это значит?! – Яростно взмахнула руками, и случайно опрокинула кружку. Она разбилась. Пустая.

– Не ори, дура, братва спит. – Димка легонько хлопнул её по губам. Самому показалось, что едва прикоснулся, а Алинка чуть со стула не навернулась. Мотнула головой и уставилась на Диму. Взгляд её пылал гневом.

– Ах так! Даму бить?! Ну, держись, скотина!

И прописала прямой удар прямо в челюсть! Димка с грохотом упал. Попытался встать, но будто что-то тяжёлое припечатало его к полу. Когда взгляд прояснился, увидел яростную Алину, сидящую на нём и орущую пятиэтажным матом. Кто-то из братвы проснулся и лениво припёрся, еле волоча ноги с похмелья.

– Что за фигня тут происходит?!

– Калитку закрой!!!

Парень в секунду протрезвел, мотнул башкой, буркнул что-то неразборчивое и захлопнул дверь. Алинка уже не материлась, а просто сидела на Димке, не сильно поколачивая по его груди. Из глаз струились слёзы. Димка так вообще ничего понять не мог. Слышал только какие-то обрывки фраз.

– За что?! – пара ударов в грудь. Терпимо. – Почему? Что? Как?

– Вау-вау, Алин. – Дима своими крепкими накаченными руками схватил Алинку за талию и немного её сдавил. Не очень хорошо, конечно, но хоть колотить его она перестала. Да и орать тоже. – Угомонись, наконец. Теперь скажи, только спокойно, что стряслось?

– Почему ты с музыкой, а не со мной?!

В глазах Алинки сверкнула надежда.

– Девочка моя. Я постоянно с музыкой. Что тебе не по нраву?!

– Я, блин, хочу тебя. Ты, ты…!

И впилась ему в губы со всей страстью.

Перевёрнутый, сломанный пополам стол, покосившийся нафиг холодильник, разбросанные стулья, поломанные наушники. Димка лежит на полу, поправляя штаны, а Алинка ищет сигареты.

– Ты довольна?

– Очень! – Алинка закурила и уселась на подоконник. Глаза её радостно искрились.

– Алин. – Дима поднялся. – Этого больше не повторится. Просто если ты хочешь быть со мной, то тебе придётся делить хату не только со мной, но и с моим другом Славой. Ещё мы регулярно устраиваем пьянки, оргии, литературные вечера. Ходим на турник, да ещё постоянно дерёмся. Домой приходим такими красавцами, мама дорогая! Вечно спорим, и бывает, что и друг дружке морды бьём. Хочешь ты такой жизни?!

– Да не особо. – Алинка докурила сигарету, спрыгнула с подоконника. – Мне и так зашибись, – потрепала его за щёку. – Знаешь, мне было с тобой хорошо. Трахаешься ты нормально, но дальше у нас с тобой дело не двинется. А мне хочется чего-то большего, чем просто секс.

– Ну, девочка, это уже твоё дело. Мне-то вообще шикарно. Дай-ка сигарету.

– Они тонкие.

– Да похер.

Алинка ушла спать. В хате никого. Все куда-то быстро разбежались. Плеер и разбитые наушники лежат где-то в развалинах стола, но Димке сейчас было не до музыки. Обернулся, достал из ящика кружку. Подумал и убрал. Подошёл к окну. От скуки даже окно открыл. Облокотился на подоконник. Тонкая сигаретка медленно дымилась. Слишком лёгкая. Единичка, вроде.

Солнце жарит просто не по-детски. Полдень. Жаркий июльский полдень. Выкинул бычок и захлопнул окно. Сел на пол, кое-как надел изнасилованные наушники и ушёл в музыку. А про Алинку Димка уже и думать забыл. Снова вспомнил о той девушке, что встретил в метро, когда приехал к ребятам. Слишком уж красивая девушка, и непривычная для такой публики. Да и из сапог что-то непонятное торчит.

Боец возвращается домой

Прошло недели две. Алинка всё больше прикипела к Димке. Почти не отходила от него. Один мог остаться, разве что, в сортире. Просыпался и натыкался на её спящее лицо. Коммуне пофиг. Время убивали по-разному. Только Филя иногда на работу уходил. Все остальные, как только просыпались, делали что-то по квартире (обязанности давно распределены), и уходили до темноты. Димка почти безвылазно сидел в квартире. То книжку какую хорошую найдёт, почитает, то телек посмотрит. Компьютер был на такую ораву один, да и то потёртый ноутбук. Кто-то его обязательно из хаты уносил. И Димка оставался без интернета. Чтению иногда мешала Алинка, так как отвечала в коммуне за дом. Чтобы всё было чисто. Из дома тоже почти не выходила. Только в магазин, да и то раз в пару дней. Притаранит пару пакетов, битком набитых выпивкой, сигаретами, едой.

И, как-то раз, в середине августа, после непонятно как пережитого месяца, Димке позвонил Слава. Попросил прощения. Димке, если честно, с ребятами немного прискучило. Надоело столько пить, играть в преферанс и в покер. Тем более, что спортом в такой обстановке не позанимаешься. Да и Алинка начинала раздражать.

– Прости, брат. – Дима налил себе выпить.

– И ты меня. Мне до сих пор совестно. Ты занимался? – По голосу было слышно, что Славка то ли чуть-чуть трезв, то ли в дупель пьян.

– Чем?!

– Блин, нашим общим делом!

– Нет. А когда? Ты поживи тут, брат! Это полный аут. Всё, Слав! Я еду домой!

– Давай, дружище! Нам есть о чём поговорить. Тем более, что ты две встречи Клуба пропустил!

Гудки. Димка положил трубку. Натянул безрукавку, казаки, пару цепей. Одна на шее, другая с ключами в кармане, почти до колена свисает. Вышел из подъезда, наткнулся на Алину и Никиту Малыша.

– Ты куда? – Спросила Алинка, прикуривая.

В глазах промелькнула тоска. Алинка полюбила Димку, но ему на неё было всё равно. Он твёрдо решил, что бабы – его слабость. А у бойца окраин не должно быть слабых мест.

– Домой, подруга. Мы со Славкой помирились. Спасибо за всё, конечно. За гостеприимство рассчитаюсь потом, как-нибудь.

– Ты чё, сдурел?! – Малыш ни с того ни с сего начал почти гроулингом орать на весь двор. – Какие, твою мать, деньги?! Дима, ты наш брат! И ты коммунист! Эта точка принадлежит нам всем в равной степени! Филипп только работает, и скидывает в общий котёл, потому что он социалист! И мы, заодно, если разживёмся чем-нибудь! Давай, брат, до скорого свидания! Не забывай нас!!!

И по-братски обнял Димку. Он же чуть не прослезился от такого обращения. Пообещав через некоторое время снова заглянуть, Дима направился к метро. Сел в вагон и снова уснул.

Боец поставил на место агрессивных подростков

Апрель. Славка немного оправился от болезни. Эксперименты с душем решил прекратить. Димка продолжал. Уже не чувствовал ни жар ни холод. Мог уже в любую погоду ходить в своей потёртой, в нескольких местах прожжённой кожаной безрукавке. Что и практиковал. В начале апреля народ ещё в тёплых зимних куртках ходит, а Димка уже в безрукавке на голый накаченный торс. Когда шёл по улице, из прохожих кто у виска покрутит, кто крестится, кто матерится. Иные подходили и начинали его учить жизни. Димка даже не останавливался. Перед выходом из дома заряжал плеер, надевал большие мониторные наушники и не слышал ничего, кроме музыки. Димка не видит смысла ходить по улице без наушников. Слушать людей? Звуки улиц? Нафига?! Когда его какой-нибудь прохожий начинал жизни учить, Димка даже наушники не снимал. Человек что-то говорит, Дима видит, как тот губами шевелит. Дёрнет плечом и идёт дальше. Да, это неуважение. А за что прохожих уважать? За что уважать эту серую массу? Нет протеста, нет драйва рок-н-ролла. Нет рок-н-ролла в серой массе. А для Димки рок-н-ролл – как воздух.

Один раз Димка сидел на остановке, автобус ждал. Поздним вечером дело было. Прохладно немного, плюс пять где-то. А Димка в рваных штанах, камелотах по колено и неизменной безрукавке. В тот день он нарисовал акрилом на спине безрукавки «Black metall», и в плечи шипы вбил, сантиметров в пять, чтобы кто ни попадя не облокачивался на него в метро.

Откуда-то сбоку появившись, на остановке припарковалась пара пацанов. В спортивных штанах, пуховиках, шапках 228, надетых только на макушку. Как держались на башке при встречном ветре – загадка. Сквозь собственные наушники Димка услышал какой-то примитивный бит. По сравнению с блэк-металлом, что играл в ушах, бит казался фигнёй. Приспустил наушники. Пацаны бросали косые взгляды на Диму. Дима пожал плечами и закурил. Бит пацанов усилился. Такой примитив раздражает.

– Эй, пацаны!

– Чё тебе? – пацаны нервно оскалились. Один показательно сплюнул.

– Что играет?!

– Витя Ака – 47!

– Ну-ка, поди-ка сюда, – пацаны насторожились. Дима это заметил. – Да не бойся, не обижу.

Пацан подошёл. Его друган остался стоять на месте. Только экстремальные ситуации показывают, чего стоят друзья.

– Ты в Бога веришь? – Димка гневно сверлил глазами пацана. Пацан совсем – лет четырнадцать-пятнадцать, вряд ли больше. И изо рта водкой несёт.

– Да, верю. Тебе-то какое дело?! – мальчик повысил голос, пытаясь Диму на понте поймать. Мал ещё.

– Ты меня на голос не бери, школота. У тебя ещё молоко на губах не обсохло. Как думаешь, Бог может ошибиться?

– Не знаю. А что?!

– Бог дал тебе рок-н-ролл, парень. А ты стоишь здесь, и слушаешь всякое говно.

Пацан хлопнул глазами. Подъехал автобус. Димка водиле рукой махнул, типа подожди. Хлопнул по плечу пацана и сказал следующее:

– Послушай рок-н-ролл, пока не поздно. А с чего начать, спроси лучше у родителей. Они и так из поколения отцов. Панк-рок! – заорал Дима и прыгнул в автобус. Пацаны так и остались стоять, непонимающие происходящего.