Читать книгу: «Магическая вспышка», страница 9

Она обернулась. За ней стоял демон, настолько худой, что гоблины по сравнению с ним казались толстяками. Он был под три метра ростом, с красным цветом кожи и в угольного оттенка брони. Он провёл своей правой рукой по оголённой нежной руке Фионы и разошёлся в улыбке.

– Спасибо, юная леди, Вы освободили меня из этого кошмара, в который меня посадил сей безбожник библиотекар, после моей попытки освободится от тяжкого эльфийского плена, – говорил с нежной уверенностью демон. – Ты настолько прекрасна, что я хочу вознаградить тебя. Ты станешь первой девушкой Квирка, после его долгого отсутствия.

С этими словами демон дотронулся до её волос и вдохнул их аромат. Фиона бездействовала, для неё настолько было шоком происходящее, что сил убежать уже не было совсем.

– Ты, Квирк? Тот самый первый демон-маньяк, которого ещё Потрошителем прозвали за то, что он опустошал тела девушек, после проведённой с ними ночи? – спросила Фиона.

– Нет, маньяком меня прозвали злополучные газетёнки, а я служитель древнего бога Къятла, дарующий прелестным девам вечную жизнь.

Квирк попытался обхватить левой рукой талию Фионы, но в этот момент к ней уже вернулось сознание. После она часто думала, почему она медлила в тот момент, но тогда она под действием страха, бури эмоций и такой близости с мужчиной, пусть и страшному демону, внутри неё какая-то часть хотела отдаться этому уверенному и спокойному голосу. Однако ей неожиданно вспомнился Эндан, его лицо и манеры, и она уже не могла стоять на месте рядом с этим уродом. И Фиона с визгом, присущим девушкам, бросилась бежать по коридору, вспоминая в голове заклинания, которые могли бы ей помочь.

– Как я люблю, когда они бегают, – сказал Квирк и бросился в погоню.

Вдруг, пробежав всего метров сто, она остановилась и, вытянув руку в сторону демона, сказала:

– Иземда!

И тут трёхметровый демон, не замедляя скорость, начал уменьшаться, пока не достиг размера ноготка. После чего с силой наступила на него, но раздавить не смогла. Она ещё никогда не убивала никого и её сознание ещё было не готово к такому даже зная, что он хотел сделать.

Тогда Фиона положила его себе на руку. Она не могла представить, как лучше поступить с демоном, терроризировавшим девушек сто лет назад, поэтому решила отложить момент принятия решения до поры и положила его в мелочник, висевший у неё на шее.

После она присела у стены и расплакалась, не думая больше ни о чём, кроме только что пережитого испуга.

Атикин, освещая себе путь горящим факелом, двигался по тёмному коридору. Его уши готовы были уловить малейшее движение, но кроме его собственных шагов в коридоре не было слышно ни малейшего звука. Факел позволял осматривать все двери и картины, что снимало напряжение Атикина, который очень сильно беспокоился как бы на него не напрыгнул кто-нибудь сзади.

Вдруг энергия, которая вела Атикина, повернула налево. Эльф медленно повернулся и увидел закрытую деревянную дверь, обитую металлом. Атикин попытался её открыть, но она была настолько тяжёлой, что не сдвинулась даже на миллиметр.

Атикин присел у двери и задумался. "Нет, это ещё не конец," – решил он для себя, – "Энергия меня сюда привела, и дверь есть, а значит, и войти в неё можно. Не зря же библиотека меня сюда привела! Главное найти ключ…" В этот момент Аткину бросилась в глаза плита на полу, которую осветил огонь факела. Плита хоть и была покрыта слоем пыли и грязи, что мешало её внимательно осмотреть её, казалось не пустой. На ней будто бы было выгравировано послание входящим, как на ковриках с надписью: «вытирайте ноги», – столь популярных на Галеи. Когда эльф очистил плиту, он прочёл надпись, выбитую на ней: "Лишь не ищущий ничего может открыть эту дверь". «Очередная игра, – подумалось Атикину. – Как я не люблю загадки. Они только мешают. Особенно философские! Кто вообще придумал пользоваться ими как кодом?!» – однако выбора у Атикина не было, иногда приходится играть по правилам.

Атикин встал и закрыл глаза. Хоть он и был периодически забывчив и невнимателен, но глупым он точно не был никогда. Поэтому принц очень осознал, что говорилось на плите о том же освобождении сознания, о котором ему недавно рассказывал Эндан, обучая, как это правильно сделать. Поэтому, выдохнув, он опустошил всю свою память и просто уставился на дверь, стараясь даже не останавливать своё внимание на частоте его сердцебиения. И лишь когда его разум на самом деле покинули все мысли, ему удалось, потянув за ручку, открыть дверь как ни в чём не бывало.

За дверью открылась в которую Атикин вошёл всё по той же инерции, однако внутри неё его выбило из бессознательного состоярия. В центре комнаты стоял каменный стол, покрытый разными бумагами очень старыми по виду. Один из этих листов излучал ту самую энергию. Атикин подошёл к столу и начал перебирать листы. Среди бумаг были и объявления, и газеты, и официальные заявления, и рисунки, чего только среди них не было, но всех их объединял факт, который Атикин успешно игнорировал пока не нашёл источник энергии. Источником оказалось изображение эльфа с приложенной статьёй. В ней говорилось о переводе эльфа Китекина в тюрьму Лориэль. Также на картинке был случайно запечатлён номер 885 камеры.

Тут то Атикину поплохело. Китекин был старой легендой эльфов, которой уже давно пугали на ночь детей, но никто не считал его реально существующим. Кто поверит в вечное существо, стремящееся истребить всё живое. Это характерно для всяких сказок или персонажей некачественных произведений, но никак не для реальности.

Атикин ещё раз взглянул на статью. Дата выпуска пятое цирилла 1770 года. Он знал, что тюрьма Лориэль действительно была построена приблизительно в то время, для содержания самых опасных преступников, но чтобы там держали живой миф, ему казалось невероятным. Он счёл это фальсификацией данной газеты, подобные случаи привлечения к себе внимания были нередки и сейчас, однако он решил покопаться и в других документах, лежащих на столе. Так Атикин, усевшись за стол и прочно закрепив факел, начал читать.

Между тем разговор за стол дошёл до обсуждения Илдура и его действий касательно Убийцы.

– Если говорить начистоту, – произнёс Эндорий, – Илдуру ещё пятнадцать лет назад Тэт говорил, что так оно и будет. Что появится человек, жаждущий справедливости и мести, который попытается отнять у него корону.

– А что же Илдур? – спросила Ква.

– Они с Алкриным за глаза прозвали Тэта сумасшедшим и стали потихоньку удалять от управления страной.

– А кто такой Алкрин? Что-то я не помню такого магистра, – сказал Пэйбл.

– Отец Эндана, – произнёс, допивая чай в углу стола Бен. – Человек, которому куда важнее престиж и деньги, чем мораль и совесть. Для поднятия своей фигуры он был готов даже пожертвовать детьми. Отсюда его порывы обучить их всему и сразу, считая, что так он сделает им лучше.

– Ну, нельзя сказать, что Тэт в плане воспитания детей сам был святым, – прервал Бена библиотекарь. – Алкрин был его единственным сыном, и я не скажу, что он занимался им, он всегда был занят своими мыслями, политикой и легендами. Так что в этом они даже похожи. Поймите нельзя просто винить одного человека и превозносить другого. Никто же не скажет, что работающий за гроши пьяница – зло, а его жена, забирающая всю зарплату и клюющая ему мозги добро. В мире все люди зависят друг от друга, действие любого из нас оказывает влияние на другого, а уж родительский пример, точно повлияет на становление ребёнка.

Эндан шёл по коридору, озаряя его светом своего посоха. Каждая тень, трещинка и пылинка были выхвачены его взором, поэтому он мог точно сказать, что в коридоре не было ни единого движения кроме его собственных.

Он шёл долго, а луч никуда сворачивать и не собирался. Эндан опускался всё глубже и глубже, что возвращало ему воспоминания о жаре и камнях, которые он постарался забить после ухода из поместья привычным способом, глотнув немного настойки.

И вот коридор закончился, но не тупиком, а чёрной дверью, от которой шёл кроваво-красный свет. Он прямо говорил, что не надо приближаться и открывать дверь. Но ведь если людям говорят: не делай этого, нельзя так делать, то человек обязательно это сделает. Вот и сейчас Эндан подошёл и открыл дверь.

За дверью находилась комната, хранилище библиотеки, уставленная разными книгами. Судя по символу над дверью, это раздел религий. Здесь были собраны книги по всем религиям, начиная с поклонения великому Древню, заканчивая верой в картофельного змея³². Однако не каждая книга попадала сюда. Здесь не было избитых религиозных учений и заповедей. Скорее наоборот, сюда попадали только те книги, которые не соответствовали типичным представлениям служителей богов. Рассуждения святого Арена о важности людских пороков или слова Каститода о пагубном влиянии религии.

Эндан проходил между стеллажами, пытаясь найти нужную книгу. И вот он её нашёл. Каматьон стоял на одной из полок, как книга рядового калибра. Эндан протянул руку и как только дотронулся до него, книга упала с полки. Эндан присел рядом и стал думать, как узнать, какая именно страница им нужна. Архимаг попытался открыть книгу, но та не поддавалась. Тогда он решил осмотреть обложку. Это была богатая книга: чёрный кожаный переплёт, рисунок горящей в огне четырёхконечной звезды из червленого золота, и капля крови на обратной стороне, сделанная из рубина.

Смотря на этот рубин, Эндану вспомнилось о старых чарах, накладываемых на святые места или писания, требующие жертву плоти. А тёмные книги, такие как Каматьон, часто требуют жертву кровью, хотя бы каплю каплю крови.

Архимаг достал нож и, проводя лезвием, слегка надавил на ладонь. Кровь начала каплями падать на рисунок книги и растекаться по углам звезды. И тут книга поддалась.

Каматьон насчитывал чуть менее двенадцати сотен страниц, и как среди них искать нужную он не представлял, пока не положил руку в карман, где лежали кости, дарованные Госпожой Удачей. Он достал их из кармана и сперва подумал: «Да нет, это бред,» – но всё равно бросил их. Потом ещё раз и ещё, он бросал их до тех пор, пока не получил точный номер страницы.

Открыв её, он сначала не поверил своим глазам, решив, что нет, это бред какой-то, но голос холодный и мёртвый изнутри сказал ему: «Оно, я уверен».

Когда Эндан вернулся из коридоров библиотеки, Фиона и Атикин, напиваясь горячим чаем, в который им Эндорий добавил немного клюквенной настойки, сидели вместе со всеми. Все с нетерпением ждали, когда Эндан придёт с этой книгой и раскроет им свою историю, потому что ни принц, ни юная кудесница не решили рассказывать о своём приключении. Однако он под предлогом скучности истории тоже решил умолчать о крови и внутреннем голосе, поэтому сразу перешёл к найденному обряду.

– Насколько я могу судить, – говорил Эндан, – Нам нужен именно «призыв Дьябло», обряд, который налаживает контакт с богом смерти для возможного разговора.

– А можно узнать, откуда такая уверенность? – спросил Пэйбл.

Однако, взглянув на остальных, которым явно не нравилось, что единственный имеющийся у них вариант пытаются подвергнуть сомнению, он замолчал и опустил голову в знак отказа от своих слов, после чего все вновь повернулись к Эндану.

Эндан начал зачитывать:

"Призыв Дьябло

Лишь восемь великих кудесников имеют возможность вызвать Всемогущего Лорда. Дьябло не потерпит разговора в недостойном его присутствия месте, лишь на месте битвы братьев разрешено совершать призыв. Для воскрешения должна пролиться кровь, дабы увеличить силы Лорда Огня. Также для обряда понадобятся рог-чародейства из которого Дьябло пил вино после побед, нож-судьбы для пролития крови на алтаре, рубин Рубинокса хранящий память великого бога и кровь душегуба.

Чтобы призвать Великого Дьябло надо проделать следующие шаги:

1. Прийти на место боя братьев и нарисовать мелом восьмиугольную звезду.

2. Восемь кудесников встают по краям звезды, а в центре предмет подношения.

3. Ведущий кудесник подходит к жертве и пронзает ножом-судьбы его сердце, затем кладёт рубин Рубинокса на рану умирающего.

4. Ведущий встаёт на своё место и наливает кровь душегуба в рог-чародейства и выпивает её.

5. Ведущий произносит волшебную фразу "Мекугунполшат да ончыкосвылимйочанерген!"

6. После этого вы можете говорить с господином, который предстанет перед вами в теле жертвы.

7. Когда закончите, скажите следующую фразу: "Миилисююртанамесинд су таркус!"

* И надо сказать, что всё это сопровождалось молитвой семерых кудесников…"

Все молчали. Это было страшно, неужели и вправду кому-то может прийти в голову разговаривать с богом смерти. Но Спайк выглядел хуже всех.

– И что мы теперь будем делать? – спросил Пэйбл

– Перечисленные предметы собрать, – сказал Люк. – Что же ещё?! Найдём этот рог, рубин и кинжал, чтобы они не достались Убийце. Это же типичный приключенческий роман.

– А кровь мы тоже добывать будем? – спросил Атикин.

– Нет, – ответил Эндан. – Кровь мы будем охранять. Душегубов всех перебили вовремя драконьей резни. Всех кроме одного, – Эндан поглядел на Спайка.

Ещё никогда Спайку не было так плохо. Он подошёл быстро к столу, из которого Эндорий доставал свою настойку, и, схватив бутылку, опустошил её за секунду. Он не любил эту тему последний из рода скрытых драконов, но она его всегда настигала, то в при служении вожаку драконов, то при назначении на всякие операции, а то сейчас. И главное сейчас было страшнее всего, ведь тогда на нём не было приковано столько взглядов, желающих убить

– Тогда один из пунктов у нас уже есть, – с улыбкой сказал Люк, не обращая и внимания на поведения Спайка.

– Тебе смешно?! Конечно тебе смешно, это же не тебя убить хотят лишь бы поговорить с тёмным богом, чтоб ему пусто было! – говорил душегуб, – Ты не жил когда на тебя объявлена охота! Ты не знаешь, что это!

– Ладно, спокойно, – сказал Эндан, – я уверен, Люк не хотел тебя обидеть. Так что давайте вернёмся к проблеме поиска остальных предметов.

– Зачем? – спросил Люк, – Если он не может достать один предмет ему уже ничего не удастся сделать!

– Потому, что Убийца сможет бес проблем добраться до Спайка и убить его, – продолжила Ква, – Вспомни произошедшее в храме, он очень быстро разделался с нами и сможет снова.

– Юная леди права, – сказал библиотекарь, – Убийца не тот человек, что остановится или сдастся, он найдёт способ, чтобы добиться цели. Я не знаю где можно достать эти вещи, но могу вас направить к человеку, которому это возможно известно. Ну, или у которого вы сами найдёте ответ.

– И кто же это? – спросил Эндан.

– Старый Ванамис, конечно же! Кто как не он может знать это! – бодро сказал Эндорий.

– Да, только он в бреду последние семь лет, – небрежно отвечал архимаг.

– Что с ним стало именно после изучения этого обряда, юный Эндан. Не раньше и не позже. Но решение всё равно принимать вам, так что Вы оставайтесь на ночь у меня, а утром как захотите, так и поступите.

Путники ждали этих слов, потому что спать хотели все, а ехать ещё куда-то, разбивать лагерь не было ни сил, ни желание. Поэтому все, развалившись в креслах, умиротворённо вздохнули и продолжили беседу вне делового общения.

Глава 8

Рано утром, пока ещё все спали, развалившись в креслах библиотеки, Эндан полный самому ещё непонятных тревог поднялся по каменной лестнице и присел у одного из дубов, растущих неподалёку. Налли, хоть и не спала, не стала изо всех ног бежать к нему с лаем осуждения за то, что её бросили, как животное наверху, даже напротив она спокойно лежала у спящих лошадей, не проронив ни слова. Эндан любил такие мгновения, когда можно было расслабленно сесть на травку, глотнуть что-нибудь крепкое и смотреть на уже светлое небо, но на котором ещё пока нет того обжигающего и слепящего солнца. Умение наслаждаться такими моментами он считал безумно важным, ведь они привносят в жизнь не столько тот покой души, в котором люди видят идеал своего существования, а дольку истинного счастья.

Скоро к Эндану присоединился старый Эндорий, который сам не спал всю ночь, взволнованный обилием гостей. Он не мог не заметить тревожность Эндана, разгоревшуюся с новой силой, после предложения пойти к Ванамису. Эндорий сел рядом с ним на траву, скрипя костями, и посмотрел на розоватое небо со стороны восхода, где почти прозрачные облачка растянулись пенкой.

– Сколько ты не навещал старика? – спросил Эндорий.

– Не знаю, – проговорил Эндан. – Может, лет восемь. Как он отправился собирать обряды культистов Дьябло, так я его больше и не видел. Всё повода не было, да и занят был.

– Это всего лишь отговорки, – сказал Эндорий. – Тебе и самому стыдно, что ты так к нему и не зашёл. Ты ведь знаешь, что он был одним из друзей твоего дедушки, коих у Тэта никогда не было много. И ведь Ванамис всегда был рад тебе. Он тебе помогал с учёбой, кормил вкусной едой, рассказывал всегда что-то новенькое и делился опытом. А потом ты подрос и перестал его навещать, мол тебе стало скучно. Хотя я думаю, смерть Тэта здесь тоже сыграла свою роль. Но ведь смерть человека не повод его близким отдалятся друг от друга, если им приятно было общаться, скорее наоборот она должна их скреплять. Но вы, молодёжь, никогда этого не могли понять.

– Но я ведь хотел… много раз хотел зайти к нему…

– Это всего лишь слова. Захотел бы сделал. Захотел бы спросил меня о свитке. Захотел бы свергнул бы Илдура. А так твои слова, только лишь слова, а твои желания без твоих действий, всегда будут всего-навсего желаниями.

Закончив свою мысль библиотекарь с трудом поднялся и пошёл вниз заваривать новую порцию свежего чая, оставив Эндана наедине с его мыслями.

Эндан особо не думал над тем, как лучше поступить дальше. Он даже сам не был до конца уверен, что атеист и осквернитель храмов действительно хочет поговорить с богом смерти, ведь что может быть противоречивее этого. Но как было сказано ещё вчера: других вариантов просто не было. Поэтому после убойной порции крепкого утреннего чая и трогательного прощания с Эндорием, который крепко обнял каждого, обещая, что для любого из них двери в его дом всегда открыты, путники двинулись в путь к старому Ванамису, однако уже в деревне Тума, в которой ещё вчера всё было тихо и спокойно им пришлось замедлить свой пыл.

В деревне ощущался резкий контраст со вчерашней тишиной и спокойствием, когда ни в одном доме, даже свечки не было зажжено. Шум и крик стоял и во дворах, и на дороге, что уж говорить о гаме на площади. Атикин пытался сказать группе, что такое обычно бывает, когда умирает кто-то старый и мудрый, кого почитали все жители, но его никто толком не послушал. Поэтому остановившись на площади в толпе людей, Эндан, оглядев всех кричащих и вопящих баб, да мужиков громко ругающихся на кого-то, подошёл к одиноко сидящему старику, который просто смотрел на всё происходящее и тихо вздыхал.

– А это, милок, кровопийцы эти шуму навели, – начал рассказывать потихоньку старик. – У нас же как всё устроено? Одни пытаются жизнь людям лучше сделать, а другие умают лишь о себе. Так вот недавно приезжали к нам эти парни с красными повязками на руке. Ну, ты видел наверняка такие. Со скрещенным молотом, косой и мечом. Так вот енти приехали и как стали у людей по своему списку у людей еду отбирать. Ни денег взамен, ничего, просто отбирать. Так их вчера под конвоем привели парни с такими же повязками и на глазах у всей деревни повесили, а людям, коих эти обнесли деньги раздали, да письма с извинениями от вожака ихнего. Радостные все вчера ходили, расхваливали энтого вожака. А сегодня проснулись, и тут эти кровопийцы в красной броне как начали все дома обшаривать, деньги искать. Ужас просто! Чую, завидно кому-то вчера стало, что ему денег не досталось, вот он и написал донос, что так мол и так, людей тут ходят, подкупают, готовят почву для революции. А где тут задел на революцию? Они же просто виновных наказали да энто… убытки компенсировали. А этим ублюдкам всё равно, пришли и начали дома опустошать, мол люди подневольные, что сказано, то и делаем. А мне ведь думается, что если человек добрый, то он войдёт в положение да поймёт, что что-то не то делает. Ведь они же, милок, без разбора хаты опустошают! А как нам дальше жить? Лето же только начинается, запасы уже все закончились, а что осталось, повязочные забрали… Не по-людски всё это…

Слушая старика, Эндан старался рассмотреть, что происходит в самой деревне. И действительно по деревне ходили кудесники, одетые по форме стражей Совета. Такие просто так никуда не приезжают. Эти же всегда при параде, работают только с политическими преступниками, да с угрозами для общественного порядка. Стражи Совета в деревне никого не арестовывали, заломили парочку да троих заклинаниями уложили, да и то только потому, что те мешали обыску дома. Стражи выносили из дома всю мебель, посуду вещи, всё то, куда можно было спрятать деньги, и старательно их обыскивали. Все найденные деньги, они без разбору конфисковывали, и закидывали в один общий мешок, лежащий в карете, на которой они приехали.

Эндан даже подошёл к стражам, чтобы разобраться в чём дело, но они с суровым видом показали ему разрешение, подписанное главой ближайшего города на обыск и указ Илдура о действиях, связанных с людьми попавшими под негативное влияние пропаганды экстремистов, к которым центральные державы отнесли действия Убийцы.

Так ничего не добившись, понимая своё бессилие в данной ситуации, Эндан молча запрыгнул на коня и отправился в путь через толпу.

По дороге к Ванамису, когда они уже покинули деревню, путники, как обычно, разбившись на свои уже привычные кучки завели различные разговоры, характерные именно для их общества.

Так Атикин, Люк, Пэйбл и Спайк, решивший после вчерашней информации, не летать больше в ближайшее время, а спокойно идти рядом, разговаривали о ночи, проведённой в библиотеке. Их сердца не затронула картина деревни, потому что они считали, что всё в ней шло именно так, как должно было. За помощь Убийце, должно было последовать наказание, потому что иначе никакого порядка бы в стране не было, а такая денежная повинность по мнению Атикина, вообще являлась лучшей мерой, так деньги от этого шли прямиком в казну. В связи с такой социальной позицией, речь и шла лишь о прожитой ночи и том, что оставлять подобное место на самообеспечение жутко несправедливо, и что Атикин бы с радостью бы позаботился сам об этой библиотеке и даже перенёс бы её на территорию Ардории. Он не знал как точно бы он это сделал, но сделал бы.

Фиону же расспросами донимала Ква, которая заметила необщительность подруги, после вчерашней прогулки по библиотеки, но кудесница наотрез отказывалась признавать, что что-то случилось. Хотя даже Налли столь эгоистичное создание заметило это поведение и тоже пыталась помочь разговорить её, но только своими методами. Налли всячески старалась изобразить из себя миленькое животное, рождённое будто специально для ласки и нежности. Она и запрыгивала к ней на колени, и давала себя погладить, что случалось крайне редко, и даже старалась повилять радостно хвостом. Однако когда всё это делает не маленький пёсик или щенок, а большая городская побитая и облезлая собака, которая болтает почти не замолкая, вся прелесть от этого теряется.

Впереди, отдельно от всех остальных шли Эндан и Бен, притом философствовал скорее первый. В отличие от других на него на самом деле произвёл впечатление рассказ старика. Конечно же он знал, что такая красная нашивка с перекрещенными молотом, мечом и косой была эмблемой войска Убийцы. Не тех культистов, которых они раскидали, а именно воинов примкнувших к нему, к его идеям. Впервые за последние годы Эндана посетила мысль: «А в правильном ли я направлении двигаюсь?» – она уже давно его не трогала, ведь он был уверен в своих поступках и знании мира. А тут за два дня всё перевернулось с ног на голову. Теперь он знает о существовании богов и даже прислушивается к внутренним голосам, а не голосам разума. Ему мерещатся гигантские каменные колоссы, существующие только в легендах, а магистр Шуалтыш называет их реальными. Он теперь верит случайному броску кубика и оставляет людей на произвол судьбы, не просто зная о существовании их горестей из-за системы, которую осуждает, а видя их страдания прямо перед собой.

– Бен напомни мне, почему революция не выход из данного тупика, – попросил подавленно Эндан.

– Потому что она принесёт больше вреда чем пользы. Ты можешь попытаться разрушить систему, но кто пойдёт за тобой? Такая же кучка недовольны, которых правительство прикажет уничтожить, как Убийцу? И зачем тогда твой бунт, если ты ничего не сможешь им добиться? А даже если поднимется намного больше народу, то что дальше? Начнётся новая гражданская война, в которой победит та сторона, которую будут поддерживать извне? Пожалуй так оно и будет. Допустим, даже именно ваша сторона придёт к власти после лет трёх-четырёх войны со своими же людьми. То что тогда? Вы поймёте, что у вас внутри коллектива есть раздор, потому что каждый сражался за общую идею, но с разными точками зрения относительно будущего? И вот она новая гражданская война, в которая уже может растянуться на десятилетие. И для кого это будет полезно? Я сомневаюсь, что народ, который за время ваших войн, может умереть от голода, так как припасы вы будете отбирать именно у них, скажет вам спасибо. Так что революция не может быть выходом, от неё больше вреда, чем пользы, особенно если можно всего добиться путём реформ.

– Это если ты служишь при дворе, – вставил Эндан. – А я кто? Лицемер, служащий нелюбимой системе?

– Ну для такого звания ты должен быть либо стражем, либо наёмником, – с улыбкой сказал Бен. – А ты профессиональный агент, выстраивающий свою карьеру, НЕ скрывая своего отношения к системе. Возможно, что ты даже в какой-то момент станешь одним из магистров и тогда уже самбудешь принимать участие в управлении страной и легально бороться с несправедливостью ценой минимального количества жертв.

– Я удивляюсь как тебе удаётся так красиво всё высказать, – уже с улыбкой сказал Эндан и потянулся за фляжкой.

Так они и доехали до поместье Ванамиса.

Не то, чтобы поместье Ванамиса было очень крохотным или бедным, но описать его теми же возвышенными прилагательными, которые люди использовали, видя усадьбу магистра Шуалтыша, было просто невозможно. Его дом точно был больше деревенских построек или же наземной части библиотеки Эндория, но и громадным он не был. Всё было выполнено в умеренном стиле, без особого шика. Поблизости от главного дома располагался небольшой флигель на человек десять не больше и старая разваливающаяся конюшня, а привычных для знатных семей атрибутов, такие как беседка или фонтан, и вовсе не было.

Недалеко от дома стояла хорошая деревенька, жители которой арендовали землю у старика и выращивали на ней пшеницу. Собственно на эту аренду и жили последние годы обитатели дома. Нет, конечно, издательства отчисляли символическую сумму от продаж некогда написанных им книг, но желающих изучать старые религиозные обряды в исконном их виде было всё меньше, от чего и сумма уменьшалась с каждым годом.

Встретив старого конюха кентавра Тэнтана, которого Ванамис ещё лет тридцать назад привёз после путешествия в горы Тарзе, Эндан оставил ему лошадей и подошёл к старой деревянной двери. Мурашки пробежались по его телу. Уже давно не испытывал такого уровня стыда и волнения, он словно снова оказался перед школьной доской с невыполненной работой, от которой, как ему говорили, зависело его дальнейшее обучение.

И вот он постучал. Детское желание убежать куда-нибудь в кусты становилось всё сильней, но он знал, что это выглядело бы глупо да и не по возрасту уже. Поэтому он продолжал стоять, прикусив губу.

После его стука в дверь внутри дома судя по звукам сразу началась возня, спешка, даже крик поднялся, что нередко случается, когда кто-то не выполняет чётко свои обязанности. Вскоре из-за двери послышались шаги, идущие по направлению к двери, а затем в замке повернулся ключ и на улицу вышла невысокая молодая девушка с роскошными светлыми волосами, цвету которых могли бы позавидовать очень многие, и большими голубыми глазами.

– Если Вы пришли по поводу публикации, имеющихся наработок книги о культе Дьябло, то можете уходить. Мы уже неоднократно повторяли, что никакой публикации не будет, так как прав на это у нас нет, – словно машина произнесла девушка.

Эндан сперва не поверил своим глазам. В его голове никак не могли сойтись два образа, но как только он услышал её голос всё встало на свои места. В последние разы, когда Эндан приезжал к Ванамису, у старика уже работала молоденькая девушка, сирота, взятая из деревни. В те дни она была неопрятной, вечно в какой-то грязи и пыли, которую убирала в доме, но её специфический и в то же время красивый голос, Эндан помнил прекрасно.

– Дади? – спросил Эндан.

Девушка, явно выбившись из уже отученного образа, посмотрела на Эндана. Некоторое время она стояла молча, ища в своей голове образ сходный с имеющимся, и вдруг она расплылась в улыбке и даже бросилась на шею архимага.

– Эндан! Привет, давно же тебя видно не было! – всё с той же улыбкой говорила девушка. – Оставил меня совсем одну среди этих странных людей! Мне тогда сколько было лет семнадцать, когда я попала в этот заводной балаган, где я видела лишь тряпку и пол? Но ничего я привыкла к ним, можно сказать мы с ними даже поладили, после того, что случилось с хозяином. А вот с ведьмой мы так и не поладили.

– С ведьмой? – тихо переспросил Атикин у Люка.

– Дади, кого там ещё нечистая принесла? Гони всех в шею! – раздался голос из глубины дома.

Дади с Энаном рассмеялись тихонько, словно дети спрятавшиеся от взрослых.

– Слышишь, она уже буянит, – сказала Дади. – Вы зайдёте?

– Мы собственно для этого и пришли, – сказал Эндан и прошёл вслед за Дади в дом.

Пройдясь по убранному и чистому коридору, возможно, по единственному проходному помещению в главном доме, за которым внимательно следили и ухаживали, они очутились перед дверью в спальню старого Ванамиса, которая в прежние годы всегда была заперта. Дади зашла первой и сразу прервала льющуюся брань старухи.

– Ну, и где тебя чертовка носит?! Я что ли должна обед господину готовить?!…

– Матушка Сизар, у нас гости, – сказала Дади.

Матушка Сизар, увидя повзрослевшее лицо Эндана сразу же и узнала его, и интонацию свою сменила, и даже за сердце с искренней радостью схватилась.

– Ах, да что за день то сегодня волшебный?! Неужели сам архимаг к нам пожаловал? Лет семь уж прошло, как ты не заходил! А ведь мог бы, хотя бы для приличия! – с упрёком в голосе сказала матушка Сизар.