Читать книгу: «Магическая вспышка», страница 30

Несколько часов бродили путники по ужасной красоте Западного леса, пока не почувствовали волнение в магии. Оно было не сильным, такие происходят часто то из-за животного, хорошо прорычавшего, то из-за могущественного кудесника, что находился недалеко. Эндан, Фиона, Астрал и Сандро давно привыкли к таким незначительным волнениям, но вот остальные кудесники не могли оставить это без внимания. Астралу пришлось развернуть отряд в сторону волнения, а то всякое ещё можно было ожидать от недовольных огнестражей.

Вскоре путники дошли до поляны, что расположилась почти на самой границе Западного леса с северо-запада и в середине не большого Клазейского полуострова. Когда лошади зашли на поляну все были в ступоре от увиденного, лишь один Эндан радостно и облегчёно сказал:

– Адведь.

До приезда путников Адведь в своих лучших традициях сидел на поляне и пил чай, заваренный на травах, что он нашёл на этой поляне. В лесу искать необходимые травы было бы достаточно не логичной идеей, там их просто меньше. Когда появился Эндан с отрядом, его чай как раз был готов. Он налил из котла чаю тем, кто хотел (своя металлическая кружка в походе почти так же необходима как нож, в ней можно хранить что-нибудь маленькое, играть в кости, ну и пить, конечно же), и начал говорить.

– Если честно, то я не особо смог понять, как я здесь оказался… Я за свою жизнь видел много различных духов, но в облике кота, что переносит людей в пространстве, впервые, – говорил Адведь. – Но это явно не один из грязчалов, это добрый дух, он перенёс меня туда, куда я направлялся. Я почувствовал тончайшее волнение в магии, словно мир весь сжался и приготовился к удару. Хахм, я так говорю, будто это нечто глобальное, хотя это всего лишь тончайший магические лучи вселенной. Когда я решил идти сюда, я не представлял всю серьёзность происходящего. Но здесь, в лесу мне открылась истина об Убийце, его плане и желание. В пещере ты мне рассказал все, что знал о готовящемся обряде, но ты не знал всего. Кинжал, камень, рог, кровь душегуба – всё это не нужно для простого разговора с ним или для небольшой сделки, они необходимы для того, чтобы пронзить реальность и приоткрыть ворота в пустоту. Нас ждёт полномасштабная сделка с богом, в последний раз такая была лет десять тому назад, но она была для показа, поэтому и сорвалась. Подобные сделки, это обмены, ты можешь получить любое знание, сверхсилу и кучу чего ещё, но надо заплатить…

– Душу, – сказала Фиона.

– Необязательно, – продолжал старик, – это может быть что угодно, главное, чтобы оно устроило Дьябло. Обычно нельзя указать цену сделки для какой-либо стороны, но сейчас, мне кажется, я знаю, что именно хочет бог.

– Если честно, то я не особо смог понять, как я здесь оказался… Я за свою жизнь видел много различных духов, но в облике кота, что переносит людей в пространстве, впервые, – говорил Адведь. – Но это явно не один из грязчалов, это добрый дух, он перенёс меня туда, куда я направлялся. Я почувствовал тончайшее волнение в магии, словно мир весь сжался и приготовился к удару. Хахм, я так говорю, будто это нечто глобальное, хотя это всего лишь тончайший магические лучи вселенной. Когда я решил идти сюда, я не представлял всю серьёзность происходящего. Но здесь, в лесу мне открылась истина об Убийце, его плане и желание. В пещере ты мне рассказал все, что знал о готовящемся обряде, но ты не знал всего. Кинжал, камень, рог, кровь душегуба – всё это не нужно для простого разговора с ним или для небольшой сделки, они необходимы для того, чтобы пронзить реальность и приоткрыть ворота в пустоту. Нас ждёт полномасштабная сделка с богом, в последний раз такая была лет десять тому назад, но она была для показа, поэтому и сорвалась. Подобные сделки, это обмены, ты можешь получить любое знание, сверхсилу и кучу чего ещё, но надо заплатить…

Неправильно было бы полагать, что Убийца оставил своих пленников без охраны просто так. Нет, конечно, у него, как и всегда, был какой-то план, особенно если принимать во внимание факт, что он знал об их скором спасении. Он мог бы устроить ещё одну ловушку, чтобы поймать и их, но он не видел в путниках сильной угрозы, как и в армии Илдура, но видел её в Ригле, демоне-монахе. Он подозревал, что по завершению дела демон предаст и его, и Айдена, избавившись от них. Монахи бы пошли за ним, и в бою имели бы явный численный перевес, но сейчас… Теперь же у них был общий враг, остановить которого значило исполнить волю Дьябло, иначе бог смерти будет крайне недоволен. Однако, даже если войска Илдура задержаться, у Убийцы был и запасной план по обезвреживанию монахов, ведь после обряда надобности в них больше не было.

За пару часов до отряда Астрала Убийца со своими воинами прибыл на Клазейский полуостров и начал очищать место в поиске той единственной плиты, на которой можно было произвести обряд. Так называемое место молитвы, как и весь полуостров, давно поросло густой травой, и лишь когда очистка, выполненная сжиганием травы Айденом и ещё несколькими монахами-поджигателями⁵⁹, дошла обрыва, за которым открывался морской простор, было найдено нужное место. Долго узнавать, что это оно не пришлось, на всей сожжённой территории было найдено лишь одно место, похожее на старый фундамент, с изображением восьмиконечной звезды, чьи лучи оканчивались кругом с точными указаниями кто, где должен стоять. Звезду ещё за сотни лет до этого нарисовал здесь Дух, тот самый Дух, сын первого короля магии, когда изгонял Дьябло из тела своего брата и из его же дворца, предварительно разрушив всё до основания. Никто не знает, кем именно был тот восьмой кудесник, которого для обряда пригласил Дух, и соблюдал ли тогда архкор правила обряда, но то, что обряд был успешен, сомнений не было.

Каждый занялся своим делом по подготовке к обряду, в основном в подготовке участвовали монахи, они знали процедуру обряда, в то время как остальные получали задания от Убийцы (под остальными понимаются шесть воинов-кудесников, что должны были обеспечить безопасность). Когда Убийца закончил говорить, начал читать лекцию Айден о том, как нужно стоять во время обряда, что говорить и в какой одежде нужно всё это делать, но его слова проходили мимо ушей даже Убийцы, считавшего, что богам всё равно как ты молился и взывал к ним, главное, чтоб ты это делал.

Фалкон, находившийся в числе тех, кто участвовал в обряде, также отключил свой слух, погружаясь всё глубже в мысли о своих поступках. Он не был уверен, что поступил и поступает правильно, он избавился от тех немногих людей, которые доверяли ему и считали своим. Он променял их на какие-то истины и суждения. До этого путешествия у него и были только он сам, Назурукт и эти истины, и вот теперь, повидав мир, расширив свои знания и понятия, он вернулся к тому с чего начал. Только теперь у него ещё появился опыт и сомнения в верностях его приоритетах.

– У тебя очень громкие мысли, – вдруг прошептал ему Назурукт, – будь я бы опытным кудесником порядка, я бы не удержался и залил бы тебе в голову кучу лишнего мусора или склонил тебя к третьему варианту, что сам бы написал для смеха. Радуйся, что Энейн не настолько искусен и что я не кудесник порядка. Что тебя так тревожит?

Фалкон не был готов к подобным словам, ему всегда казалось, что мысли услышать невозможно, но теперь… Благо все были настолько увлечены своими делами, что ничего не заметили. Но теперь Фалкона забеспокоили слова Назуракта намного больше, чем всё остальное.

– Я пытаюсь понять, зачем мы гонялись за этими артефактами? – ответил Фалкон. – Я ведь знаю, что большая часть из религиозных обрядов бутофория, главное же вера в то, что это работает, а не какая-то кровь. А значит, в обряде реквизит можно менять как вздумается. И недавно я услышал это даже от эльфа, который с магией не связан от слова совсем. Неужели Убийца этого не знает? Неужели один из могущественнейших кудесников современного мира не может заменить пару древностей?

– О, Фалкон, ты упустил очень важную деталь, которая и открывает причину такого поведения повелителя. Понимаешь, он знает, что артефакты можно заменить, но для этого нужно хотя бы знать как проходит обряд, а эти тайны хранят монахи-радикалы как зеницу ока, поэтому они нужны нам как союзники. Без них у нас ничего не выйдет. А для того, чтобы сохранить этот союз, нам нужно следовать их правилам.

Назурукт неожиданно улыбнулся.

– Но тебя же не это так сильно тревожит, – продолжил старый кудесник. – Дело ведь в той девушке, зелёненький такой?

– Я не знаю…

– … правильно ли ты поступил? Перед тобой стоял выбор чувства или дело, и ты выбрал дело. Конечно же это правильно, ведь чувства скоротечны, они проходят и ты этого даже не замечаешь, а вот если ты будешь всегда верен своим идеалам, то в итоге ты сможешь добиться всего чего пожелаешь. Да и девушек я уверен впереди у такого юного графа ещё много. Ну, а с ней вы слишком разные, так что вряд ли что-то серьёзное могло бы быть между вами. Здесь даже природа против.

– Но ведь существуют же полукровки…

– Да? И сколько же они живут? Неделю? Может две? Даже если они и вырастут, их судьба не будет решена, да и что за жизнь им будет уготована? Колесить в цирке уродов или быть просто объектов всех людских насмешек? Просто подумай, что бы из этого вышло, и успокой свои мысли. Поверь мне, ты сейчас всё делал правильно.

Назурукт отвернулся от Фалкона и снова стал изображать искреннюю заинтересованность процессом подготовки обряда. Фалкон же стал ещё более печальным, но это внутри, где-то глубоко, чтобы больше никто не смог считать его душевное состояние. Для маскировки он даже попытался на самом деле понять, что именно говорил Айден, но ничего путного из этого не вышло.

Когда Айден понял, что его рассказ никому не интересен, он с горечью вздохнул и просто раздал всем бумажки, которые граф Миценгейт лично недавно исписал словами, которые должен был повторять каждый участник обряда во время молитвы. Убийца эту записку даже не заметил, он положил её на небольшой столик справа от себя и забыл о её существовании, Айден был очень не доволен таким поведением в сторону его культа, но несмел ничего сказать.

Фалкон был первым, кто решил прочитать вслух выданные слова: «Эйт индйю квали́фпанье тобл инашим'ьир!» – и сказать, что Айден был не в восторге от этого не сказать ничего. Монах был в бешенстве.

– Ты читаешь это без чувств, без эмоций, а надо говорить так, будто ты рыдаешь. Ты сейчас не с девкой общаешься, а с богом. Ты сейчас должен не показывать своё величие, а признавать могущество Дьябло. Ты должен говорить так, чтобы каждый поверил в то, что ты умоляешь его удостоить тебя не то, что его присутствием или взглядом, а хотя бы слухом. Ты хочешь, чтобы он тебя выслушал, и при этом он не обязан отвечать, просто выслушать. А ещё надо тянуть ударные гласные, без этого никак.

– Как-то так: «Э-э-эйт ииндйю-ю-ю квали-и-и фпа-а-анье то-о-обл инашим’ьи-и-ир»? – спросил Фалкон.

– Уже лучше, но всё ещё не хватает искренности, – искривляя от ужасного звука лицо, сказал Айден.

Минут десять-пятнадцать все кроме Назурукта и Убийцы повторяли слова, пытаясь не запомнить странные слова, а безошибочно произнести их. Много же жутких звуков в тот день разнеслось над морским простором, но именно жутких, означая уродливые и неприятные звуки. Назурукт же секунду смотрел на бумажку, а потом положил её в карман походной куртки и забыл о её существовании.

Когда, по мнению Ригла, настало нужное время, семеро внимательно слушавших кудесников и один долго-разговаривающий Айден заняли свои места на окончаниях звезды, а монахи образовали круг вокруг древней пиктограммы. Демон, как и все монахи, считали, что обряд должен пройти идеально, по всем правилам, и Убийца не мешал им наслаждаться, он даже надел медальон, что был необходим согласно правилам, и соблюдал большую часть указов Ригла, кроме одежды и слов.

Когда все заняли свои места, Ригл подал следующий сигнал, и семнадцать монахов рухнули на колени и начали читать свои молитвы, а люди, стоящие на звезде (за исключением Убийцы) принялись читать слова по бумажке.

Вдруг небо потемнело, а тучи сгустились. Солнце резко исчезло и стало почти не разобрать, где что находится. Лишь молнии, сверкающие среди туч, освещали землю. Поднялся ветер, что сдирал с корнем оставшуюся траву и носил и по воздуху, словно пыль. Волны на море начали биться о берег, и создавалось ощущение, что они хотели смыть весь этот мир. Вся обстановка напоминала штормовую, но дождь… его не было, а как известно гроза без дождя… не к добру в общем.

И вот Ригл подал третий сигнал. Монах, что стоял за спиной демона, медленно шёл вперёд, держа в руках рог-чародейства, в котором раскачивалась кровь душегуба. Подойдя к Убийце, он наклонился и протянул рог, архимаг же, взяв реликвию, влил в себя кровь дракона. Его рот и губы становились красными, а по щекам спускались алые капли, оставляя за собой след. Лицо Убийцы стало напоминать лица вампиров, что изображались в книгах, после того, как тот выпьет кровь у своей жертвы.

Когда рог опустел, Убийца передал его обратно монаху и обратился к Дьябло, нарушая все заповеди его служителей.

– Я знаю, что ты бог, Дьябло, и считаешь себя выше других, но послушай меня, – говорил архимаг. – У нас с тобой был уговор, я пойду на уступки и исполню обещанное мной, но ты обязан будешь выполнить свою часть сделки. Ну, а если нет, то вернуть всё назад будет проще простого.

В лесу путники могли бы и не заметить из-за густой листвы, что обряд уже начался, но ветер, который резко поднялся, вырывая молодые деревья с корнем, исправил ситуацию. Каждый быстро смекнул в чём тут дело, как и то, что уносящиеся растения летят к месту обряда, и потому устремился к выходу из леса. И чем ближе они были к выходу, тем сильнее становился ветер, тем громче становился гром, и тем темнее становилось вокруг. Если бы они не стояли на пороге грандиозной схватки все бы кудесники включили бы маленький огонёчек для улучшения видимости, но сейчас надо было экономить внутренний запас энергии, потому что во время боя пополнять этот запас будет некогда, да и нечем, обряд истощил все лучи магии полуострова.

Никто из отряда не хотел сильно убегать вперёд в темноту, ведь никогда не знаешь, когда можешь налететь на демона в облике монаха, что прячет за спиной две сабли. Но готовиться к бою стали заранее: кто-то прокручивал в голове все доступные заклинания, кто-то воображал, как вдарит сначала одному, затем второму, третьи же заранее приняли боевой облик (Спайк понимал, что от него, как от дракона пользы больше чем, как от человека, а Бен уже привычно перевоплотился в четырёхрукое чудовище). Единственные кто к бою готовился с некой опаской и непониманием были Ква и Пэйбл, перед которыми впервые стояла задача убить, однако понять насколько это для них реально, они ещё не могли. Ква всё время смотрела на нож, купленный в Фантси-Комхлабе и вспоминала свой последний ночной разговор с Фалконом. Ей казалось там была спрятана главная подсказка к её нынешнему положению, однако понять её ей пока не удавалось. Пэйбл же перебирал свои стрелы, так словно он видел их в первый раз. Он смотрел на них как загипнотизированный и не думал. Ни одна мысль в его голове в те мгновения не проскальзывала, хотя если бы к нему кто-нибудь подошёл бы и спросил: "почему такой грустный?" – он бы сразу ответил, что это его вид мыслителя и даже бы смог озвучить пару тех мыслей, которых на самом деле и не было.

Свет молний слегка освещал им дорогу, теперь они могли увидеть очертания людей сидевших в ряд и образовавших большой круг. Они сбавили скорость и старались вести себя как мышки, но знаете, уже по опыту Эндана можно сказать, что когда спешишь, обязательно попадёшь в ловушку. Здесь не было гигантской клетки или же какой-нибудь ямы, лишь тонкая магическая линия, поддерживаемая внутренним запасом одного из часовых, задевая которую, сообщаешь о своём присутствии. Дежурные подняли шум, и линия сразу растворилась за ненадобностью. Теперь у отряда не было пути назад.

Все монахи, сидевшие в кругу, поднялись и взяли в руки оружия, что лежали недалеко от них, и бросились в бой. С первых минут боя Ригл понял одну простую вещь, монахи проиграют. Монахи были неплохими воинами, но чтобы победить кудесников, пусть даже нового поколения, их должно было быть больше. Тогда Ригл решил задержать самое мощное оружие нападавшего отряда, дракона. По большей части их бой напоминал догонялки, когда один пытался нанести удар по другому, но ни к чему это не приводило, они просто прыгали вокруг друг друга, стреляя огнём и размахивая саблями.

Монахи падали замертво, а отряд подбирался всё ближе, но обряд не прекращался. Теперь Убийце подали кинжал судьбы и поднесли грудного ребёнка. Обряд всегда требовал жертвы, через которую Дьябло бы говорил с людьми его вызвавшими, но сейчас ребёнок был выбран неслучайно, об этом попросил сам бог смерти. Убийца вонзил нож в грудь ребёнка, но не очень глубоко, так чтобы не повредить все жизненно важные органы, и вырезал небольшой кусок мяса, куда погрузили Рубин Рубинокса. Было бы абсолютно неправильно думать, что ребёнок всё ещё был жив, он был просто не способен вынести такую сильную боль, ведь он был всего лишь маленький ребёнок.

Когда ребёнка поднесли к самому центру звезды, кудесники продолжали читать выданные им молитвы, а Убийца всё также взывал монологам к Дьябло. Монахов уже почти не осталось, но к звезде даже близко никто не смог подобраться.

И вот тело ребёнка лежало в центре звезды на холодной земле, молнии перестали беспорядочно бить, теперь они сверкали у туч, образуя некий круг. Ветер стал таким сильным, что его свист затушил гром. В какой-то момент некоторым показалось, что ещё немного и они оглохнут. Небо над звездой стало сине-жёлтым магически гипнотизирующим, Люку этот цвет показался очень близким и знакомым, волнующи знакомым.

Последним, что запомнили все до того, как упасть без сознания был громкий и пустой смех, проникающий в твою душу и пугающий своим пламенным холодом.

Любого, кто видел эту ситуацию издалека, могла поразить скорость, с которой природа сначала застыла в испуге, потом разгневалась невероятным штормом, в конце вернулась к своему обычному вечернему состоянию. Складывалось ощущение, что ничего в тот день не произошло, но это было бы ощущение слепого, поскольку сожженная трава на полуострове и стёртая звезда, явно говорили об обратном. А ещё в воздухе что-то летало, что-то от чего бежали мурашки по спине, словно кто-то дышит тебе в затылок.

На самом деле в воздухе ничего не летало, это были истощённые магические лучи, которые медленно и с трудом пытались восстановиться, это они вызывали мурашки и волнение, хотя здесь тогда появился тот, кто действительно мог нагонять ужас. Он ходил по ссажённой земле, улыбаясь солнцу и всему миру. Как же давно он всего этого не видел. Единственное чем он пока не мог насладиться это звуками природы, ведь когда время остановлено ни один объект вселенной, за исключением богов и смерти не мог пошевелиться.

Это был Дьябло. Вернее сказать, это был его дух, телом он временно решил не обзаводиться. Его форменная сущность ходила туда-сюда, рассматривая каждого, кто валялся на земле. Дьябло хотел присесть у края полуострова и полюбоваться закатом, чувствуя все запахи округи, но его вдруг окликнул мертвенно-холодный голос сзади:

– С ВОЗВРАЩЕНИЕМ, ГОСПОДИН – сказал голос.

Обернувшись, Дьябло увидел кривую чёрно-красную тварь с рогами, как у козлёнка, и копытами, как у свиньи, лицо же было человечьим. Секунду бог смрти думал, пытаясь отыскать этот облик в своих воспоминаниях.

– Смерть, откуда у тебя взялся этот дурацкий облик? – спросил Дьябло.

– ЭТО БЫЛА ВАША ИДЕЯ, ГОСПОДИН. ВЫ РЕШИЛИ, ЧТО ЭТОТ ОБЛИК БУДЕТ, ТО ЧТО НАДО ДЛЯ ВАШИХ КУЛЬТИСТОВ,

Тут возникла лёгкая пауза. Дьябло не помнил того, как он принимал это решение, но куда больше его интересовало, под чем он был в то время, поскольку в нормальном состояние такое ему бы и в голову не пришло.

– А ты здесь по своей воле или тебя кто-то прислал?

– Я ЗДЕСЬ ПО РАБОТЕ, ГОСПОДИН, – сказал сметь, указывая на тела бездыханных монахов.

Тут снова возникла неудобная пауза. Хоть Дьябло и был богом, но обычные чувства людей ему тоже были доступны. Он всегда был очень эмоциональным, эмоции были его второй натурой, первую делили огонь и смерть.

Дьябло подошёл к Убийце, он несколько минут вглядывался в лицо человека, благодаря которому он освободился. Раньше его тоже призывали, просили о помощи, но никто не стирал отметину мела Духа, никто не нарушал герметичность звезды, за которую он не мог заходить.

– Знаешь, а ведь я могу не выполнять свою часть сделки, а просо взять и убить его.

– НЕ МОЖЕТЕ, ГОСПОДИН,

– Это ещё почему?

– ЗА СРОК ЖИЗНИ ЛЮБОГО СУЩЕСТАВА ОТВЕЧАЕТ ФАТУМА, ОНА БОГИНЯ СУДЬБЫ, ОНА РЕШАЕТ, КОМУ И КОГДА НАДО УМЕРЕТЬ, И ПОТОМУ НЕ УЧАВСТВУЕТ В ИГРАХ,

– Да, но ведь я – бог смерти, а значит, тоже имею право принимать такие решения, – настаивал Дьябло.

– ДА, ИМЕЕТЕ, НО НЕ В ЭТОТ РАЗ. ЭТОТ ЧЕЛОВЕК ЯВЛЯЕТСЯ ОДНОЙ ИЗ ВАЖНЕЙШИХ ФИГУР НЫНЕШНЕЙ ИГРЫ.

– Так я тоже играю, – сказал радостно Дьябло, – а значит, имею полное право убить его, и тем самым я продвинусь вперёд.

– НО НЕ В ДАННОМ СЛУЧАЕ, ГОСПОДИН. ВЫ СЕЙЧАС НАХОДИТЕСЬ ВНЕ ИГРЫ, ТАК КАК У ВАС НЕТ ТЕЛА В ЭТОМ МИРЕ, НО ЕСЛИ ОНО ПОЯВИТСЯ ВЫ СМОЖЕТЕ УБИТЬ ЭТОГО ЧЕЛОВЕКА.

– А кто мне может помешать убить этого человека?

– ДРЕВЕНЬ, – всё также холодно отвечал Смерть, – ОН МОЖЕТ УНИЧТОЖИТЬ ВАС, И ГЛАЗОМ НЕ МОРГНУВ.

– А что, отец так с кем-то уже поступал? – сказал Дьябло, явно не ожидавший упоминания в этом разговоре древнего бога.

– ДА.

Улыбка исчезла с лица Дьябло. Он только что выбрался из меж мирового пространства, называемого Пустотой, и тут оказывается, что согласно правилам он не может творить всё, что вздумается. Он мог бы иначе нарушить слово и просто умчаться в измерение Z, но там бы его убили собратья боги, которые проиграли из-за невыполненного обещания. Вот и пришлось ему быстро вспоминать, что и как в этом мире, как можно воздействовать на игру, и главное: ему пришлось подавлять всю свою злость.

Он ходил меж застывших людей, изучая каждого из них, но задержался только у двоих: у Эндана и Адведя. В Эндане его заинтересовал зелёный шрам, что буквально говорил о какой-то особенности человека, но, до конца изучив его взглядом, он двинулся дальше. У Адведя же он остановился не потому, что заметил что-то странное, а скорее из-за воспоминаний, нахлынувших на него и что немало важно, воспоминания предали ему сил. Он вспомнил, как приводил в этот мир Грязчалов и убивал ими людей, как он ломал их души и судьбы, ещё ни один смертный не ушёл от его грязчалов таким, каким был.

Вдруг глаза Дьябло стали чёрными, как космос, в котором погасли все звёзды, и из них вылетели семь чёрных материй. Дух Дьябло сработал, как портал между подземельем Огненного наказания, где испокон веков жили все грязчалы. Из чёрной материи сложились вполне осязаемые и разные по виду объекты. Это были высшие грязчалы⁶⁰.

– Смерть, хочешь ли ты понаблюдать, как мои грязчалы проникают в этих смертных?

– Я БЫ, ГОСПОДИН, ПРЕДПОЧЁЛ ЗАНЯТЬСЯ СВОИМ ДЕЛОМ, МНЕ ИТАК ПРИХОДИТЬСЯ ИМЕТЬ ДЕЛО С ПОСЛЕДСТВИЯМИ ТАКИХ ПРОНИКНОВЕНИЙ.

– Что ж, это твой выбор, – сказал Дьябло, слегка обидевшись на такой отказ. Он хотел, чтобы его возвращение и первое деяние в этом мире видел бы кто-нибудь с кем это можно обсудить.

И Смерть исчез также незаметно, как и появился.

Дьябло обходил вокруг каждого человека и постоянно убеждался, что даже без его грязчалов жители этого мира имеют столько пороков, что никому из них не светит увидеть сад Древня. Но он не мог сдержать соблазна не усилить процесс разложения характеров, не мог не усилить их пороки.

Вдруг он остановился у Энейна.

– О да, я чувствую зависть. Сильную и всепоглощающую зависть к брату, которого все превозносят, хотя он намного меньше знает и не способен к таким измышлениям. Говорят, зависть – плохое чувство, оно может сподвигнуть человека к убийству или вечным терзаниям, которые медленно убьют его изнутри. Но ведь завидовать можно не только одному человеку, можно нескольким, но итог останется прежним. Глупая смерть.

И Дьябло щёлкнул пальцами, после чего один из грячалов, как по команде соскочил со своего места и напрыгнул на Энейна. Любое бы животное на месте грязчала растерзало бы кудесника и всё, но грязчалы поступали. Их черные, легко меняющие форму, тела проникали внутрь живого существо через нос, рот и уши и застывали маленькой фиолетовой точкой в глазах, которую обычно никто не замечает.

Бог смерти двинулся дальше, всё также рассматривая людей. Следующей его жертвой стал Айден.

– Ещё один Миценгейт, но что главное, он ещё по совместительству является одним из моих служителей. Даже немного жалко его подвергать такому, но этот гнев, как жаль, что я не знаю имени их брата, а то бы лично поблагодарил бы его, наделил бы его какой-нибудь силой! Но ведь я его не знаю. Сам по себе гнев является всего лишь быстро утихающим чувством, но ведь он может перерасти в ненависть, а вот она способна ослепить. Я не могу упустить такую возможность.

Дьябло повторил манипуляцию с грязчалом и двинулся дальше. Третьим оказался Спайк.

– Драконы славятся своим аппетитом, из-за чего их часто сравнивают с животными. Для них еда одна из самых важных вещей. Обычно они едят всё без разбору, но этот… о я чувствую, как он радостно вкушает куриные пироги и царский салат с сухарями… он знает толк в хорошей еде… он способен отличить вкус кузнечика от коры, а вкус кита от мяса пеликана в то время, когда даже не все люди могут отличить брокколи от цветной капусты. Он точно любит поесть… это будет смешно…

Не отрывая глаз от дракона, Дьябло призвал грязчала и запустил его в тело душегуба. Но как только грязчал поселился в нём, бог зашагал дальше в поисках новой жертвы. Четвёртым оказался Атикин.

– Принц ардорских эльфов, который только начал постигать верность и дружбу. Всю жизнь он рос в семье, что всем его обеспечивала. Он верил, что купить можно всё в этом мире, главное иметь должное количество денег. Ардорский эльф, что стремится, как линнский, преумножить свои богатства. Алчность в королевской крови народа, что старается придерживаться традиций… интересно, что из этого выйдет.

Конечно, Дьябло знал, чем всё обернётся с самого начала или, по крайней мере, пытался это предугадать. Он запустил в Атикина грязчала и подошёл к Фионе.

– Неразделённая любовь… брошенная ни за что собственным народом… редко видящая отца и мать… желание восстановить справедливость и получить, то на что имеет право, и даже большее, в качестве возмещения. Кудесница-вампир, которая не сможет контролировать собственные желания, их объёмы… однозначно похоть.

Провернув ту же манипуляцию, Дьябло зашагал дальше. Оставалось два грязчала, но он точно знал, кому они должны достаться. Бог остановился у замершего Фалкона.

– Разрывающийся между своими чувствами парень… чувство любви против чувства долга и справедливости. Как же это трудно, принять такое решение в столь юном возрасте, но обычно так оно и бывает. Я бы мог пожалеть его, но эта подавленность, это уныние… и к тому же это было бы несправедливо по отношению к другим.

И, поселив в теле юноши шестого грязчала, Дьябло двинулся дальше.

Дьябло остановился у Эндана, и что-то ему в голове подсказывало, что это он, тот самый брат, которого он обещал вознаградить. Дьябло сопротивлялся этому голосу в своей голове, он старался гнуть свою линию, но, понимая, что если он поселит в нём грязчала, ему придётся столкнуться с другими богами, что просто порвут его за несдержанное обещание, он решил идти дальше.

Когда Дьябло проходил мимо Сандро, его не покидала мысль, что он упускает серьёзную возможность, но никак несвязанную с седьмым грязчалом. Он остановился и взглянул в глаза кудесника.

– Я не люблю повторяться, но не могу упустить такой шанс.

Бог смерти прикоснулся своей головой к голове кудесника, и из его глаз тёмная материя перелетела в глаза Сандро. Когда передача была окончена, Дьябло двинулся дальше.

Дьябло подошёл к Убийце. Это была его последняя остановка, последний не использованный грязчал. Грязчал, которого люди считали самым опасным, самым губительным, хотя сам бог смерти никак не мог понять почему.

– Что ж, если я не могу убить тебя, то хотя бы усилю твоё самомнение, твою гордость. Многие люди сказали бы, что я поступаю, как истинное зло, ведь как можно причинить вред тому, кто вернул тебя в этот мир? А я говорю, можно, так как моё возвращение это часть сделки, твоя часть, которую ты превосходно выполнил. Ты можешь не беспокоиться, свою часть я тоже выполню, но только вот грязчал… Он станет частью тебя. Не стоит обижаться, я сам не хочу этого делать, но у меня нет выбора, ведь каждый играет сам за себя.

Последние слова Дьябло сказал не в замершее лицо Убийцы, а в воздух, адресуя их богам, что сейчас играют жизнями людей, сообщая им о своём возвращении.

Бог южной смерти коснулся рукой Убийцы и тихо сказал: «давай», – после чего тёмная тварь, стоявшая у него за спиной, проникла в человеческое тело.

Ещё некоторое время Дьябло стоял неподвижно, закрыв глаза, когда же ему это надоело, он подошёл к ребенку, чью жизнь принесли в жертву для его возвращения.

– Видно, чтобы вернутся в этот мир из пустоты межмирья, надо прожить новую жизнь от немого младенца до дряхлого старика, благо я уже передал всю нужную информацию этому парню, вместе с подарочком. Ну, как подарочка два, но они в одной упаковке, грязчалы всегда дают что-то хорошее, что может изменить жизнь к лучшему, а бывает и к худшему, зависит от человека.

И дух Дьябло исчез, погрузился в тело маленького ребёнка и вернул ход времени.

Никто из воинов не заметил изменения в погоде, все также продолжили битву. Лишь монахи, державшие на руках младенца, из чьей груди вылетел камень, а сердце вновь застучало подобно барабанам, отошли ближе к обрыву, дабы защитить дитя. Кудесники, стоявшие в кругу и молившееся всё это время богу смерти, быстро сменили свою деятельность на схватки подобные дуэлям. Бои между кудесниками любому, кто незнаком с сутью магии и её воздействием на мозг, эти дуэли показались бы неправильными, так как в них преобладали мечи, а магия использовалась посредственно

Почти все монахи лежали мёртвыми, проиграв ещё до воскрешения Дьябло, ведь что они могли сделать против подготовленных к бою огнестражей, но вскоре, когда пятеро кудесников и воин из круга вступили в бой, ситуация изменилась коренным образом. Огнестражи падали замертво, не выдерживая напора тех, кого Убийца избрал в свой отряд воскрешения, и спустя всего несколько минут соотношение сил оказалось тринадцать (со стороны Эндана) к пятнадцати (войнам Убийцы), при том Налли и два монаха, охранявшие рыдающего младенца не считались.