Читать книгу: «Магическая вспышка», страница 19

– При этом ещё вампиров называют варварами и кровососными уродами, – тихо сказала Фиона, уверенная, что никто не разберёт её слова.

Когда орки сгрызали большую часть мяса со скелета, они стали кидать отломанные специально кости мелкому созданию с длинными острыми ушами и забавно-страшным лицом. Оно было маленьким как гном и костлявым как Фиона сейчас. Оно ело то, что ему кидали гигантские орки и боялось. Боялось силы хозяев, боялось будущего, боялось всего.

Когда орки расправились с лошадью, они какое-то время что-то обсуждали, но, естественно, ни Люку, ни кому-либо ещё не было понятно, о чём они говорили. Несколько раз орки смотрели в сторону своих пленников, говорили пару фраз на своём языке и разворачивались обратно. Потом, закончив беседу, они легли спать, оставь урода сторожить их.

– Э-эй, – окликнул создания Люк. – Ты же гоблин? Один из той стаи, которая пересекла Загорье и стала притеснять местных жителей?

Создание обернулось и посмотрело на них с непониманием.

– Действительно откуда гоблину знать человеческий язык, когда есть свой, орков и язык силы, – проговорил Люк.

– На самом деле язык силы не для гоблинов, а скорее для орков, – вмешался Пэйбл, старательно растирая руки. – Орки воины со своей странной честью, которую никогда не поймёт ни один эльф или человек. Эти войны будут шпынять других, если их что-то будет не устраивать. Они обязательно постараются обзавестись рабами и слугами, чаще всего именно гоблинами. И, конечно, они привыкли все споры решать войной. Поэтому для большинства орков существует лишь два языка: родной и второй родной, язык силы.

Гоблины же живут стаями, а не кланами как орки. Стая гоблинов решится на то, на что сможет пойти и один орк. А вот гоблин в одиночку никогда не решиться на что-нибудь, ему всегда нужна поддержка и одобрение хозяина. Стая может разнести человеческую деревню или гномье фермерство на раз-два, при этом будут смеяться, прыгать и т.д. и т.п. Но как только перед стаей появится тот, кого действительно стоит бояться: тролль, орк, дракон или ещё кто-нибудь такой – их поведение сразу изменится. Они будут делать всё, что прикажет сильнейший, а для этого его надо понимать. Так что основные языки гоблины учат с детства.

Все внимательно слушали рассказ Норкуса, и каждый задался определённым вопросом. Когда эльф закончил повествование, они ещё некоторое время сидели молча, обдумывая задавать вопрос или нет. В основном вопросы были такими: «Почему гоблины не могут стаей противостоять драконам или оркам?», «Откуда он так много знает о гоблинах?», «Когда здесь подают ужин?» и…

– А какие языки для гоблинов основные? – озвучил свой вопрос Спайк.

– Разве это не очевидно?! – произнёс Пэйбл. – Орков, свой, драконий и они способны разобрать речь троллей.

– Ага!..

Спайк повернулся к гоблину и когда он уже хотел начать говорить, как его прервал Атикин.

– А может, нам не стоит его ещё привлекать? – спросил принц. – Подумайте, мы же и без него в принципе можем справиться…

– Как? – смотря на Атикина как на последнего глупца, произнёс Спайк. – Эти орки очевидно профессионалы, – он указал на ободы, закреплённые на его шее и на шее Бена. – Перевоплотиться мы не можем, горный сплав сдерживает. Да, я из-за поставленного ими в мой рот ограничителя даже огнём дыхнуть сейчас не могу, чтобы Ква от холода пещер в анабиоз не свалилась. И она кстати тоже не может телепортироваться, потому что мы в пещерах. То же самое касается и вас с Фионой. Так как ты предлагаешь нам выбраться отсюда без помощи гоблина?

Атикин опустил глаза и промолчал, он понял, что явно поспешил с выводами, поэтому, обхватив себя руками, решил довериться остальным и просто не мешать.

– Херн-кра-тхрэ? – прошептал Спайк, снова повернувшись к гоблину. Перевод (недословный): «Парень, ты кто?».

Гоблин недолго постоял, обмозговал ситуацию. Его хозяева уснули и наказали ему стеречь пленников, и если кто-нибудь из них попытается удрать, разбудить их. Но вдруг с ним заговорили на драконьем языке, и не кто-нибудь, а человек. Он принюхался. Многие орки разучились различать запахи настолько, что не отличат жареную свинью от вяленной летучей мыши. Орки разучились, а вот гоблины до сих пор ориентируются больше на запах. Гоблин если постарается даже в потной толпе людей сможет найти вампира.

Когда вся информация о запахах путников загрузилась в его мозг, гоблин тихо, прикусывая губы, взвыл. Он оказался меж двух огней: один дракон и пять орков – ещё вопрос кто победит в этой схватке. От нынешнего решения, в вопросе «кто твой господин», зависело его будущие.

– Ардря-храс гра-гер-хрырщ, – так же тихо ответил гоблин. Перевод: «Для Вас, хозяин, я просто обычный старик».

– Храбрхе архгаратр! – сказал дракон. Перевод: «Вот повезло!».

Дальнейший их разговор состоял сплошь из выяснений: кто есть кто, зачем нужны пленники и убеждения гоблина в том, что у них общая цель. Гоблин рассказал, что их схватили пять орков охотников, прибывших с юга. Они здесь уже несколько месяцев сидят и с помощью звуков гигантского рога загоняют добычу. Когда Спайк спросил, как они это делают, гоблин рассказал, что орки заставляют его издавать звуки гоблинов при охоте, а рог их усиливает, так создаётся звук орды гоблинов. От которой все старательно убегают. Но также гоблин отметил, что это не означает отсутствие в пещерах настоящей орды гоблинов. Пленники же, по словам гоблина, это завтрашний ужин охотников.

Потом, ответив на все вопросы, он по просьбе Спайка рассказал свою историю: Одной ночью, когда он отстал от стаи, чтобы послать летучую мышь в горы Тарзе остальным гоблинам, орки его схватили и заставили работать на них. Тогда Спайк попытался убедить гоблина добыть незаметно ключи от цепей и ободов и сбежать с ними, при этом не разбудить орков. После этого гоблин отошёл в сторону всё обдумать.

– Как думаешь, он согласится? – спросил Бен.

– Не знаю. Эти гоблины настолько бесхребетные, что ещё вопрос кто хуже, орки или они, – ответил Спайк. – Но, по любому, если он откажется нам помогать или хоть как-то подставит, нам будет очень трудно выбраться.

– И, тем не менее, ты ему доверился.

– А у нас есть другой выход?

Конечно, другой выход был, он всегда есть, но он никого не устраивал. Шанс выжить всем при ином раскладе был катастрофически мал. И они принялись ждать, решения гоблина.

Через час гоблин ковылял к ним со связкой ключей, которую он после долгого разговора с собой всё же решил стащить. Добравшись до них, он начал резать верёвками, которыми были связанны пленники. Когда друзья были свободны от веревок, до них дошла одна простая мысль, что оружия ни у кого из них не было. Да, у Спайка вновь был огонь, а у Бена способность к превращению, но больше ничего.

– Херн-хре’хрят гребрат?! – спросил Спайк. Перевод (совсем не точный): «Приятель, где оружие?».

– Арграхри-хри! Ардро-брархрх гребреят, – кланяясь, сказал гоблин. Перевод: «Простите, хозяин, простите. Оружие невозможно достать».

– Что ж без оружия мы, ребята, – произнёс Спайк, повернувшись к друзьям. – Но если мы выберемся, я знаю, где взять новое.

– Не хочу, и думать к какому твоему знакомому мы пойдём на этот раз, – сказал Люк.

Все рассмеялись, кроме гоблина, который никогда не смеялся над шутками хозяев, не задевающих его самооценку.

– Ладно, тогда выбора нет, идём так, – сказал Бен. – Спайк, вы с гоблином ведёте колонну, я её замыкаю. Фиона, идти можешь?

– Только если меня будут слегка поддерживать, – стараясь как можно чётче, проговорила Фиона.

– Тогда, Люк, ты страхуешь.

Люк молча согласился с таким раскладом. Как только гоблин, громко гремя ключами как будто нарочно, освободил их, все двинулись в путь. Гоблин поначалу был в панике, страх завладел его разумом. Когда пещера расширилась настолько, что можно стало незаметно убежать, он оторвался от Спайка и от колоны и что есть мочи бросился к оркам.

Какое-то время никто не замечал отсутствия гоблина. Его нехватку заметили лишь на следующем перекрёстке.

– Где гоблин? – спросил Спайк.

Все переглянулись. Гоблина нигде не было.

– Он струсил! Испугался! Подлец! – разбушевался Спайк.

Спайк от злости пнул ногой камень так, что тот раскололся на части. Никому бы Пэйбл, вспоминая тот момент, не пожелал бы попасться разгневанному душегубу.

– Может, двинемся вперёд, – сказал Люк, – а то он там бушует, ругается. У нас тут между прочим Фиона еле на ногах держится, а он стоит на месте.

Спайк сначала хотел возразить, но после, взглянув на измученное лицо Фионы, согласился, но дорогу наверх он не знал. Раньше гоблин, знающий пещеры вёл их, а сейчас кто? В глазах каждого все туннели в этих каменных лабиринтах были одинаковые. Но тут вперёд вышла Налли, что всё ждала своего звёздного часа.

– Поворачиваем налево, – сказала она. – У меня в голове, как и любого нормального животного, хоть я и не совсем нормальное животное, есть природный компас, он мне всегда подсказывает правильную дорогу.

– А когда мы бежали прямиком в ловушку орков, ты почему молчала? – спросил Люк.

– А вы не спрашивали! – ответила Налли. – Так что двигаться будем, а то мой нос, а он у меня обладает прекрасным обонянием, подсказывает мне, что за нами бегут пять орков и один маленький старый и очень противный гоблин.

Спайк что-то пробубнил, но всё же двинулся в путь. Они шли по туннелям, а с криком и воплями их нагоняли орки. Они приближались и приближались, крики и вопли усиливались. Даже Фиона, что так и не восстановилась постаралась ускорить свой шаг, чтобы не отставать ото всех и не показывать свою слабость, но в какой-то момент её ноги просто подкосились, и если бы не Люк она бы грохнулась на землю.

– Что всё? Кончились силы? – взволнованно спрашивал Люк.

– Ну, да, смейся, посмотрела бы я на тебя… – обижено произнесла Фиона.

Люк не стал с ней пререкаться. Он молча попробовал, взяв её на руки идти вровень с остальными, но понял, что это невозможно, особенно не ев часов двенадцать. Он посмотрел на помрачневшее сухое лицо Фионы.

– Брось меня! Иначе они всех нас догонят.

Но Люк её не слушал, он просто внимательно посмотрел на её зубы, а после порвал свою походную рубашку в области шеи.

– Кусай! – сказал Люк.

Фиона с ужасом посмотрела на него, никогда в жизни она не видела у него настолько серьёзного выражения лица, полного уверенности злости.

–Ну, что ты медлишь! Кусай! Они ведь нас сейчас с тобой точно догонят! Ты что из живых кровь что ли ещё ни разу не пила?! Кусай! Живее!

И вот в его шею вонзились два острых клыка. Ещё совсем недавно он представлял как сам своими зубами вопьётся в чьё-нибудь тело, а теперь вот уже в нём оказались чужие зубы потихоньку высасывавшие кровь из его тела.

Когда Фиона отцепилась от него, Люк сам уже был бледным как вампир и растерявшим всю свою злость, что толкала его вперёд. Фиона же наоборот ожила и была как обычно двигаться. Её кожа вновь приобрела нужный цвет, а лицо, по которому всё ещё стекали капли крови Люка, опять заиграло красками.

– Ну, как? Я ещё не шибко мёртво выгляжу? – спросил Люк, вставая с земли.

– В самый раз.

Тут они в пещере увидели орков, что приближались с огромной скоростью, и рванули догонять Бена.

Когда они подбежали к нему, Бен, хоть и был рад возвращению былой Фионы, не стал вдаваться в подробности, что конкретно произошло, а просто погнал их дальше, так как от орков их разделяло чуть больше десятка метров.

– Бегите, я с ними разберусь.

– Бен, это не лучшая идея, – тихо, почти шёпотом, попыталась сказать Фиона, – ты один, а их пятеро. Пять громадных Южных орков, Бен. Ты не справишься, здесь вообще вряд ли кто-то из нас сможет справиться.

– Не волнуйся, – Бен подмигнул, – я справлюсь. И не с такими дело приходилось иметь. А теперь идите и как можно быстрей.

Люк кивнул и, схватив Фиону за руку, потащил её дальше, невзирая на оказанное сопротивление, по дороге куда повернули Спайк с Налли.

Когда они убежали, Бен повернулся к оркам и прикоснулся к амникулу на своей груди.

– Ох, не с тем превращенцем вы связались ребята, – произнёс Бен.

Вдруг от медальона начал расходиться зелёный свет, обволакивавший всё тело Бена. Когда изумрудная оболочка покрыла превращенца целиком, тело начало расти во все стороны. Внешность Бена уходила, и её место занимала новое необычное лицо. На момент прихода орков в пещере стоял уже не тот принц, отказывающийся от своего титула, а бледное чудовище, имевшее четыре руки. Оно выглядело как человек, только выше, намного выше, и волос почти не было, ну, и рук побольше.

Орки сразу кинулись на него в атаку, но от их булав и топоров вскоре остались лишь щепки, а сами они были размазаны о стены пещеры. Первое поражение орков не остановило, они попытались снова. Первый напал сзади, когда чудище колотило другого, но его удары, хоть и были ощутимы, не нанесли сильного урона Бену. Превращенец в облике четырёх-рукого монстра вмял в стену пещеры, напавшего сзади орка, настолько сильно, что голова у того просто разлетелась на осколки. О том, кто был у него в руках тогда, лучше вообще не вспоминать.

Гоблин, смотря на всё это зрелище, попытался удрать, но был замечен, схвачен и прицеплён к поясу громадным чудовищем, при этом остроухий старик не произнёс не слова.

– Чвот Пушташ круде оксуло литый, – сказал один из оставшихся в живых орков.

После этой фразы орки снова пустились в бой. Они кусали, били и кидали в Бена камнями, часть которых прилетала в гоблина, но ничего сильнее кровотечения головы и пары ссадин на теле не смогли ему сделать. Превращенец в ответ ломал им руки, ноги, рёбра, в общем, что придётся, орки от этого кричали, злились, но сделать ничего не могли. Одного из них Бен даже разорвал пополам в порыве ярости, однако двое оставшихся всё наступали.

Лишь когда остался в живых последний покалеченный, грязный, кровавый орк, битва прекратилась. Орк развернулся и пополз, откуда пришёл, а Бен еле сдержал себя, чтобы не добить калеку.

Бен шёл по пещерам как мог, искал какие-нибудь подсказки или хотя бы намёки на то, куда свернуть. Конечно, беглые пленники оставляли следы, видные следы, чтобы Бен не сбился с пути. Но побитому превращенцу с гоблином на спине всё равно было трудно отслеживать в темноте оторванные куски белой, за время путешествия ставшей серой, рубашки Пэйбла, которого насильно заставили распрощаться с одним из предметов своего гардероба.

В итоге, ему удалось догнать друзей. Они ждали его у выхода из пещеры, но выходить в тьму не решались. Нет, было уже утро, солнце взошло, и гроза прошла, но ливень и тёмные тучи остались, от чего мир продолжал казаться мрачным и тёмным..

Когда Бен подошёл к ним, ему навстречу бросилась с объятиями Ква. Она была очень рада видеть его, поскольку боялась, что он не выйдет оттуда. Вначале все кроме Ква были в ужасе и непонимании, ужасались облика монстра и не понимали, почему Ква решила, что перед ними Бен. Когда же чудище с такой же радостью обняло побежавшую девушку, у беглых пленников не осталось сомнений, что перед ними их верный товарищ.

Бен отцепил гоблина от пояса и бросил его на землю и вновь дотронулся до амникула. Уже через пару секунд перед путниками стоял весь окровавленный Бен, к которому они так привыкли.

– И с каким счётом ты их разнёс Громила Бен? – спросил Люк.

– 4,5 : 0,5, – ответил Бен. Все с очередной волной непонимания посмотрели на него. – Ну, четырёх орков я убил, а пятого покалечил. Насчёт половины, думаю и так ясно.

Какое-то время они, ожидая окончание дождя, слушали рассказ Бена о его битве с орками, не без преувеличений естественно, но ведь хорошую историю не грех и приукрасить. Потом вспомнили о гоблине, сидевшим в ногах у Спайка.

– А этого грязного предателя ты зачем сюда притащил? – спросил Спайк и пнул гоблина ногой.

– Я хочу понять фразу сказанную орками во время битвы, – сказал Бен. – Она не была похожа на боевой клич или на часть диалога. Скорее напоминала некое умозаключение.

– А у орков в головах есть что заключать? – спросил Люк.

Все рассмеялись. Когда смех ушёл, слово взял Пэйбл.

– Гоблины не лучшие переводчики. Они могут знать хоть десять языков, но сразу переводить с одного на другой у них не получается. Вначале гоблины всё переводят на свой язык, а он у них весьма своеобразный. Язык рабской психологии. И лишь после перевода на него они могут перевести эту фразу на другой язык.

– То есть это всё равно что сыграть в Корявое письмо? – уточнил Люк.

Норкус положительно кивнул.

– Ну, по-моему, выбора у нас нет, если мы хотим узнать её смысл, – сказал Бен и повернулся к гоблину.

– Арграх! Агрехрернос бразри грихр! – со злостью сказал Спайк. Гоблин лишь послушно кивнул.

– Чвот Пушташ круде оксулно литый, – произнёс Бен, когда увидел кивок гоблина.

Гоблин недолго думал, размышлял, потом что-то пробубнил себе под нос. Ещё немного подумал.

– Арйрхри шрарх трхрт, – сказал гоблин и дал дёру.

Спайк уже хотел рвануть за ним, но Бен его остановил.

– Не надо, он этого не стоит, – сказал превращенец. – Что он тебе сказал?

– Он сказал, что Губитель рабов изобьёт своих мелких невинных слуг.

Все задумались.

– Из этого можно понять только то, что у орков, которые нас схватили, был хозяин, и он будет не доволен, – произнёс Атикин.

Бен согласился, но добавил, что если они ещё когда-нибудь встретят Эндана, он обязательно с ним это обсудит.

В то время, когда они обсуждали фразу, Ква сходила набрать дождевой воды, промыла и перевязала раны Бена. Он отказывался от перевязки, мол, само всё заживёт, но Ква настояла и добилась нужного ей результата. А потом на правах временного лекаря она приказала всем спать, всем кроме Спайка, который побудет их стражем до прекращения дождя.

Глава 16

Эндан стоял у выхода из пещеры. Боли в его теле прошли несколько часов назад, остались лишь боли в голове. Проигрыш. Провал миссии. Потеря команды. Что у него осталось? Чувство сожаления, обида, злость или уныние. Где ему встретить друзей, если они ещё живы? У Оурора, у того гнома, который их подставил? «Перестань, – говорил себе Эндан, – Оурор лишь делал свою работу. И скорее всего он сам не знал о замыслах Энейна».

– Ну, что, сынок, решил куда двинешься? – спросил Адведь.

Старик стоял, опираясь на посох. «Старик явно знает больше, чем говорит», – думал Эндан. Иногда у юного архимага проскальзывали мудрые мысли, идеи и соображения. Сейчас, например, зародилось мысль совершенно не свойственная молодым людям, думающим, что знают всё. Мысль проста и стара как мир: чем старше человек становится, тем больше знает и меньше стремится кого-то в чём-то убедить. И мудрость свою такие люди шепчут лишь ушам способным услышать и мозгу способному воспринять.

– Думаю, да, – сказал Эндан. – Вернусь туда, откуда ушли, в Фантси-Комхлабу.

Эндан ещё какое-то время стоял, вдыхая ароматы просыпающейся природы, и, слушая возгласы бесстрашных птиц. Позже, когда на редкой горной траве появились насекомые, ползающие в каплях дождя, и одинокий ястреб пролетел над головой, архимаг двинулся в путь.

– Помни, Эндан, меня искать не надо, если понадобится, я найду тебя сам, – говорил ему на прощание Адведь. – А теперь иди, сынок, я уверен, скоро всё наладится, упущенное вернётся, потерянное найдётся.

И Эндан, пропустив слова ДУХа м

имо ушей, отправился в путь, но по дороге его голову так сильно наполняли размышления, что даже на красоту, окружавшей его природы он не обращал внимания.

Утро для Люка, что опять проспал дольше всех, хоть сегодня и по веской причине, началось с хруст травы где-то неподалёку. Одно дело, когда ты просыпаешься от того, что твой товарищ ест хрустящий кусок хлеба, но если ты просыпаешься от хруста сухой травы на чьих-то зубах. Люк открыл глаза и увидел картину, смешивающую смех с кошмаром. На его глазах чёрный дракон пасся в горах и ел и так редкую СУХУЮ ТРАВУ! Эту картину он будет помнить до конца своих дней. Если бы Спайка в таком состоянии видел бы только Люк, ему бы никто в жизни не поверил бы, но так как он проснулся последним, не верить было некому.

Он сел и протёр глаза, чтобы последние следы сна ушли. Он посмотрел на сидящую рядом Фиону, что также любовалась пасшимся драконом, и заговорил:

– Слушай, мы же так и не обсудили вчера произошедшее…

– Во-первых, это было сегодня, – с серьёзным выражением лица прервала его Фиона. – Во-вторых, это ничего не значит, у меня не было особо выбора.

– Да я не об этом. Мне просто интересно, стану ли я от этого вампиром?

– А, ну, тогда, – Фиона вмиг повеселела, – легко отвечу. Нет, ты не станешь вампиром. Вот если бы я полностью осушила твоё тело, а потом позволила бы себя укусить, тогда бы ты стал вампиром. А почему ты спрашиваешь? Хочешь им стать?

– Что? Нет, пить чужую кровь как-то не по мне, слишком уж это неправильно для меня.

Фиона слегка обиделась, но Люку уже не было до неё дело, он увидел как два эльфа не хотя собирают ветки и брёвнышки под деревьями чуть дальше Спайка.

– Пока ты спал, мы решили, что отправимся на окраину столицы гномов к очередному знакомому Спайка, – вдруг изо спины сказал Бен, – он должен будет обеспечить нас оружием и припасами, а ещё лошадьми в придачу.

– Я даже боюсь предположить, кто этот знакомый, – сказал, зевая, Люк. – И с чего кому-либо нам просто так помогать. Вон Оурор тоже был другом, и что же? Он подвёл нас даже за плату.

– Ну, торговец это одно, а должник это дело другое, – продолжил превращенец. – Но добираться до дома этого друга придётся пешком, поэтому принц Атикин с Пэйблом собирают сейчас нам дровишек для приготовления еды в дорогу, чтобы надолго днём не останавливаться, а Спайк будет её тащить.

Бен ещё какое-то время смотрел на Люка говорящим взглядом, но клонизатор никак не мог понять, что ему хотят сказать. Люк посмотрел на работающих эльфов затем на превращенца и так несколько раз. Потом, когда до него дошло, что ему хотели сказать, он встал и пошёл помогать эльфам. Бен взялся руками за голову и сказал: «Как же долго до него доходило», – но Люк был уже далеко.

Фиона слышала их разговор и последующие слова Бена, но молчала. Она слушала их, но даже не думала, чтобы сказала она, у неё уже просто не было какого-либо желания разговаривать ни с кем… даже с собой.

Уже наследующее утро по ступеням мимо приложенных дверей спустился в подземную пещеру очень странный гном. Вроде и внешность гномья, и одежда их, но что-то было не то. Гномы пристально посматривали на него и перешёптывались, но его это не смущало. Он подошёл к барной стойке и посмотрел на Оурора.

– Ты знаешь, кто я, – с уверенностью сказал гном.

Оурор качнул головой и указал ему на комнату, в которой несколько дней назад обедали путники. Гном прошёл туда и увидел парня попивающего какую-то фиолетовую жидкость из стакана, сидя в одиночестве за большим столом .

Гном подошёл к парню и внимательно его осмотрел. Его глаза были пусты и туманны, казалось, что ещё немного, и он разобьёт в помещение всю посуду, либо просто отключиться. Юноша был по разумению гнома где-то очень далеко, и вряд ли он оттуда скоро вернётся.

– Знаешь, вместо того, чтобы таращиться на убитого горем парня, который здесь как минимум ночь сидит, поздоровался бы лучше с товарищем по команде, – раздался голос из-за спины.

Гном обернулся и увидел, стоящего у другой стены Фалкона. Он подошёл к нему и протянул руку.

– А я всё ждал, когда кто-нибудь из наших появится.

За пару секунд на месте гнома оказался Эндан, и крепко пожал протянутую ему руку. Архимаг сразу обратил внимания на несколько вещей. Первая, что в другой руке Фалкон держал стакан с той же жидкостью, что и Парень. Вторая, волшебной палочки на поясе кудесника не было, но расспрос об этом он предпочёл оставить на потом.

– Давно прибыл? – спросил Эндан.

– Прошлой ночью, – ответил Фалкон, – поэтому и знаю, что парень здесь провёл минимум ночь. Ну, и вечер, конечно же.

– Быстро.

Они прошли и сели за другой стол. Оба они осматривали друг друга, словно чего-то не хватало или им в тарелке картошки попался один кабачок. Тут подошёл Оурор и принёс варёной репы и по стакану фиолетовой жидкости, сказав свою коронную фразу: «За счёт заведения». Потом, обедая, Эндан рассказывал, что с ним происходило от предательства Энейна до прихода сюда. Поведал архимаг и о потере рубина, своих внутренних терзаниях и сказал, что не знает, что делать дальше. Потом настала очередь Фалкона.

– Эндан, у меня есть для тебя три хорошие новости и одна плохая неподтверждённая. С чего начать?

– Давай с хороших.

– Отлично, – вздохнув, сказал Фалкон, он не знал, что было бы скажи Эндан нечто другое. – Значит, я, как и ты, предстал перед тем же выбором: команда или миссия – и я, как и ты, выбрал второе и последовал за Энейном. Я уже знал на тот момент, что мне придётся вступить с ним в битву, поэтому не сплоховал как ты. Первая хорошая новость заключается в том, что я живой. Вторая серьёзнее, твой посох стоит там, – Эндан посмотрел в указанном Фалконом направлении и увидел свой посох с черепом вместо хрустального шара. – И третья лежит у меня в кармане.

Фалкон потянул руку к карману и достал из него рубин Рубинокса. Камень весело отражал свет факелов, делая его насыщеннее, и, предавая кровавый оттенок. Эндан полный радости от мысли: " Ура, миссия ещё не провалена!" – залпом выпил содержимое стакана.

– Но как?

– А это уже вытекает из не очень хорошей, не очень достоверной новости, – отвечал Фалкон, слегка прикусывая язык. – Понимаешь, есть вероятность, что твой брат не пережил встречи со мной…

И кудесник рассказал Эндану о своей битве, о том, как оставил остальных, об укрытие на время дождя. С каждым словом в его рассказе Эндан мрачнел, хмурнел, не каждый день тебе рассказывают о том, что твой младший брат, возможно, умер, а, может, и выжил, кто знает. Но ведь в конечном итоге у Эндана оставалась надежда. Да, нелегко быть с братьями по разные стороны баррикад. По идее, должен убить, а не можешь, братья всё-таки.

Когда Фалкон закончил рассказ, Эндан залпом осушил стакан Фалкона, наполненный тем же пробирающим фиолетовым напитком и попросил у Оурора повторить. После чего Эндан выпил ещё, всё тпакже не закусывая. Его сознание затуманилось, но он потребовал четвёртую.

– И вовремя боя с Энейном, я потерял палочку, – закончил Фалкон.

– А в трактир этот, ты как попал? – спросил, немного запинаясь, Эндан. – Ты остановился вне города, а дальше как?

– Меня Оурор встретил и привёл сюда. Пока шли, я ему рассказал о случившемся с нами, а он сказал, что и не догадывался о такой подставе, – сказал Фалкон. – Правильно я говорю, Оурор?

– Правильно, правильно, – послышалось из-за ящиков.

Обычно среди них гном прятал игристые эльфийские вина или крепкий вампирский смерд⁴⁴, но не в этот раз. Нынче, гном искал место для какой-то деревяшки, и когда его нашёл, положил туда предмет и задвинул ящиками. Вернувшись, Оурор налил кудесникам по новому стакану фиолетовой жидкости, Стоика⁴⁵, и ушёл в главный зал.

Ещё так несколько часов кудесники сидели, пили, просили налить им очередной стакан. Оурор думал, что ещё немного, и он на них просто обанкротиться, радовала его только мысль, что скоро он от них избавится, теперь уж навсегда.

– Хварт, ты уверен, что этот чёрный кафтан меня нисколько не полнит?

Путники сидели в зале старой водонапорной башни, которая уже много лет не использовалась по назначению, на окраине гномей столицы. Именно в этой башне располагался самый дорогой из магазинов «На все случаи жизни». Друзьям повезло, конечно, тут всегда было мало народу, немного кто может себе позволить здесь одеваться или покупать оружие, но сегодня в великий праздник гномов, день королевского рода, все сидели в трактирах, и пили пиво, запивая его пивом из второй кружки. Так что в зале они находились наедине с хозяином.

В центре зала на золотом постаменте (на самом деле это был покрашенный в золотой цвет стул, который Хварт, хозяин лавки очень удачно переделал) стоял Спайк, любуюсь собой в громадном зеркале, в котором уместилось бы не меньше пяти драконов. Душегуб подбирал себе новый чёрно серебряный костюм, старый уже поизносился, но в этот раз такой, чтобы выдерживал долгие путешествия. Рядом с драконом стоял маленького роста человек с изуродованным чёрными пятнами лицом, отдалённо напоминавший гнома, но одетый как линнский эльф двухсотлетней давности, и осматривал костюм, где надо было, укорачивал или ушивал.

Пока Спайк красовался в зеркале, Ква осматривала наряды, а парни изучали ассортимент оружия. Фиона же всё время проводила, поглаживая Налли у окна, настроение её так и не поднялось. До неё всё время долетали разные возгласы, то Ква весело кричала о платьях и звала её посмотреть, то любители оружия спорили о происхождении того либо другого предмета, а Атикин с Норкусом поддакивали сначала одной стороне, потом другой. Только Налли нежно, тихо, что для неё было необычно, без единого слова, лежала рядом с ней.

– Что ж если ты говоришь, что мне он подходит, я пожалуй действительно его возьму, сказал Спайк.

Спайк слез с постамента и направился к оружию.

– Так, моё оружие должно подходить к костюму, – сказал душегуб.

– Вот от кого я точно не ожидал услышать что-то подобное, так это от тебя, Спайк, – взмахнул руками Бен. – Ладно, если бы я услышал такое от Атикина, принц как никак, не в обиду будет сказано, но ты… Ты, же воин и богатый вор, а думаешь о костюме.

Пока Бен говорил, Спайк рассматривал шпагу, предназначенную больше для морских адмиралов городских эльфов, но она так хорошо сочеталась с его чёрным костюмом и широкополой шляпой, тоже чёрного цвета. В общем, не мог он пройти мимо такого оружия.

– Знаешь, Бен, если бы ты каждый бой встречал в образе большой огнедышащей рептилии, которая ещё и богатый вор, – говорил Люк, – ты бы, как и Спайк, выбирал бы костюм и оружие такое, которое бы показывало, что деньги в твоих карманах водятся.

– Вот, видишь, Люк понимает! – сказал Спайк. – А то заладили с Фионой: «Он – дурак, ничего не понимает». Кажется, я сказал что-то не то, давайте вернёмся к оружию.

Люк с неохотой повернулся к мечам, у него уже появилось желание поспорить, поругаться с Беном, раз уж у Фионы настроения никакого нет, но ему удалось хоть и с трудом затолкать эту идею куда-то глубоко в мозг, где лежат такие же неправильные мысли.

Выбор оружия здесь был колоссальный: мечей видов десять, кинжалов более двадцати, арбалетов и луков вместе тринадцать, булав и дубин, как неизысканного оружия было мало, пять разновидностей; и молотов, любовь гномов, как минимум пятьдесят. И конечно денег один кинжал стоил немыслимых, но ведь это всё им досталось бесплатно, как и обед у Оурора.