Читать книгу: «Terra Insapiens. Дороги», страница 4

Виконт, не отрываясь, смотрел на легата. Он был бледен, но по нему трудно было понять – что он чувствует. Шут сидел сзади него и смотрел в пол.

– Вы можете съездить в деревеньку Монтери и, расспросив местных жителей, наверняка найдёте могилу своего настоящего отца… Вот, собственно, то, что я должен был вам сказать.

Легат поднялся и протянул Виконту руку. Тот, вскочив, припал к ней губами. Легат перекрестил его голову.

– Оставьте ложные надежды, примите свою судьбу с христианским смирением. Готар совершил грех, солгав вашему приёмному отцу. Но он покаялся и, надеюсь, Бог его простил. Уезжая неделю назад из Рима, я узнал, что он уже покинул наш мир. Я помолился за его душу, помолитесь и вы.

Легат повернулся и медленно вышел.

В комнате остались только – Виконт, Лонгрин, Шут и Артур. Они сидели молча. Потом Шут встал, подошёл к Виконту и положил руки ему на плечи. Виконт вздрогнул, отвёл его руки и сказал:

– Не сейчас… Я еду к отцу. Вы останетесь здесь.

Он стремительно вышел из комнаты.

Шут постоял, держа руки на весу, опустил их и сел на место. Несколько минут все сидели молча. Затем поднялся Лонгрин и, ничего не говоря, вышел из комнаты. Шут проводил его внимательным взглядом.

– Что будем делать? – спросил Артур.

– Подождём, когда вернётся Виконт… Тогда и будем думать.

Он поднялся и пошёл на выход. Артур последовал за ним.

Вечером в комнату, где гостевали Артур с Шутом, зашёл Лонгрин.

– Завтра утром мы отправляемся в графский замок, – строго заявил он. – Здесь нам больше нечего делать.

Шут привстал с кровати и недоумённо посмотрел на него.

– Разве мы не будем ждать возвращения Виконта?

– Нет! – сказал, как отрезал, Лонгрин. – Нам пора возвращаться на службу к нашему графу.

– Но так нельзя! – возмутился Шут. – Мы не можем бросить Виконта!

– Ну тогда оставайся здесь, – отрубил Лонгрин. – А я уже сыт по горло похождениями Бродячего Короля.

Он вышел, закрыв за собой дверь. Артур вопросительно смотрел на Шута. Тот, встав с кровати, на пару секунд задумался и, повернувшись к Артуру, не глядя ему в лицо, сказал:

– Ты решай сам – что делать? А я остаюсь тут, ждать Виконта.

– Я остаюсь с вами! – не задумываясь, ответил Артур.

Шут кивнул и, надев сапоги, направился к двери.

– Пойду, поговорю с Винтером.

Он вернулся через десять минут. Молча разделся, лёг в кровать и погасил свечу. Пять минут ворочался с боку на бок. Потом не выдержал, поднял голову и спросил:

– Ты не спишь?

– Нет, – ответил Артур.

– Вот что ты будешь делать – с этими людьми! – в сердцах произнёс Шут. – Пока ты в фаворе, тебе улыбаются и льстят, а стоит споткнуться, тут же бросают и отворачиваются!

– Винтер тоже уезжает? – спросил Артур.

– Все уезжают, – хмуро сказал Шут. – Всех настроил против Виконта Лонгрин.

Он опустил голову на подушку и продолжил говорить.

– Чувствовал я, что эта история с Фриландией как-то сомнительна. Но независимо от этого – Виконт был и остаётся приёмным сыном старого графа. И я готов служить ему ещё больше, чем когда-либо раньше. Мы друзья, я знаю его с пелёнок. Я учил его математике и верховой езде. Наконец, я обещал старому графу, что буду заботиться о нём. Я не могу оставить его в беде.

Артур слушал Шута и думал, что опять в его жизни какие-то перемены, и будущее снова туманно и загадочно. Через полчаса они всё-таки заснули, но сны были беспокойные и тревожные.

Наутро их ждало ещё одно неприятное открытие.

– Они увели наших лошадей! – взмахнул руками Шут. – Это чёрт знает, что такое!.. Ну, подожди Лонгрин. Я доберусь до молодого графа и всё ему выскажу, что я думаю о тебе!

– Жалко! – тоже расстроился Артур. – Я только привык к своей лошади. И где теперь моя Звёздочка?!

Пообедав в трапезной, они вышли из стен монастыря и гуляли по окрестным лугам и садам, наблюдая и слушая птиц. Воробьи кувыркались в дорожной пыли. Тёмно-синие ласточки с белым брюшком скакали по траве и веткам деревьев, летали над землёй в поисках мух, сверчков и стрекоз. Щебетали друг с другом, словно ведя оживлённый разговор. Шут внимательно прислушивался к ним. Артур с интересом наблюдал за Шутом.

– Вечером будет дождь, – уверенно заявил Шут.

Артур посмотрел на небо – оно было чистое. Только редкие облачка проплывали высоко.

– С чего вы взяли? – спросил Артур.

– Ласточки рассказали, – поведал Шут. – Они как раз об этом сейчас щебечут.

– Вы понимаете птичий язык? – бросил взгляд на Шута Артур.

– С детских лет, – на полном серьёзе ответил Шут. – Помню, мать рассказывала – мне ещё года не было, а я сидел на траве, задрав голову – наблюдал за птицами и слушал их щебет и пение.

– Вы как святой Франциск, – улыбнулся Артур.

– Кто такой? Почему не знаю?

– Потому что он ещё не родился.

– Значит, это он как я, – логично заключил Шут.

Шут оказался прав. Вечером пошёл дождь. Поужинав, они вернулись в свою комнату и улеглись на кроватях, слушая монотонный шум дождя за окном. Крупные капли барабанили по оконной слюде. Шут разжёг печурку и поставил на неё закоптелый медный чайник. Молоденький монашек, Дени, по их просьбе принёс монастырского мёда. Пили чай, разговаривали.

– Чего тебе непонятно? – удивлялся Шут. – Раскрой Библию – там всё написано. И то, что было, и то, что есть, и даже то, что будет.

– Библию сочинили люди, много людей, – упрямился Артур. – Я хочу сам понять этот мир, не полагаясь на мнения других, может быть, замечательных, но мне не знакомых людей.

– Значит, ты язычник, – решил Шут. – Видел я таких – деревянных богов себе ставят и приносят жертвы перед ними.

– Да нет же! – рассердился Артур. – С чего вы взяли? Я не верю ни в каких богов.

– А во что же ты веришь?

Артур запнулся и вздохнул. Ему не хотелось говорить красивых банальностей – «верю в разум и в человечество». Это было бы неправдой.

Виконт вернулся на следующий день. Он был спокоен, задумчив и стал, как будто взрослей. Голова его была коротко пострижена, так что Артур его не сразу признал. Виконт выслушал жалобы Шута на Лонгрина и «других предателей», похлопал его по плечу.

– Ничего, старина! Как-нибудь всё наладится. Не вешай нос! Я вот немного успокоился, побывав на могиле отца… Во всяком случае, появилась какая-то определённость, всё стало намного проще.

– Виконт! Вы по-прежнему можете рассчитывать на нас! – горячо объявил Шут.

– Я знаю… В тебе я никогда не сомневался.

Он посмотрел на своего коня и грустно сказал:

– Втроём на одном коне мы будем выглядеть нелепо… К тому же мой конь захромал на левую ногу. Ему нужен отдых.

– Мы куда-то отправляемся? – спросил Шут. – Я думал, вы захотите повидаться с графом Тибо.

– Нет. По крайней мере, не сейчас. У меня другие планы, – задумчиво ответил Виконт. – Мы пойдём в Анжер.

– Пешком?! – поразился Шут. – Это же тридцать лье!

– До Тура нас довезут, я договорюсь, а там пешком. За три дня доберёмся, – успокоил его Виконт.

– А не проще купить трёх коней у Аббата в счёт его долга?

– Аббат уже в курсе того, что сказал Легат. Не сомневаюсь, что и Лонгрин с ним поговорил. Встретившись во дворе, я поздоровался, а он мне только сдержанно кивнул. Так что сейчас не лучшее время выбивать из него долги.

– Ну что ж, когда-то я был паломником, – грустно констатировал Шут, – придётся вспомнить этот давно забытый опыт.

Выйдя в полдень во двор монастыря, они сели в открытую повозку. Возница тронул поводья, и лошадь тронулась. Они выехали из ворот монастыря. Дорога пошла под уклон с холма.

Виконт был задумчив и молчалив. Шут устроился поудобней и закрыл глаза.

– Ночью я плохо спал, – объяснил он. – Попробую наверстать в пути.

Артур смотрел на окрестные холмы и поля, и думал свои невесёлые мысли.

– Что я делаю, куда я еду? Мне бы надо искать Адама, а я влип в чужую историю, в чужую жизнь. Неужели я навсегда останусь здесь?

Через три часа они доехали до ворот аббатства Мармутье, и Виконт сказал:

– Подождите меня тут. Я схожу на могилу приёмного отца, а потом поговорю с аббатом. Может быть, он даст нам лошадей.

Виконт вернулся довольно быстро и был не в духе.

– Дурные новости летят со скоростью ветра и обгоняют нас. Местный аббат был со мной любезен, но как-то странно смотрел на меня, и лошадей не дал… Пойдём пешком. Видимо я должен испить до дна превращение из Бродячего Короля в простого бродягу.

– Не говорите так, Виконт, – запротестовал Шут. – Никто не посмеет вас назвать бродягой. А посмеет – так я ему заткну рот своим мечом.

– Давайте, зайдём в город, – предложил он, – и я куплю для вас коня. На одного коня у меня денег хватит. Вы поедете верхом, а мы будем идти рядом.

– Нет, в город мы заходить не будем, – ответил Виконт. – Не хочу, чтобы на меня указывали пальцем. Мы пойдём напрямую, по дороге в Анжер.

Они шли уже три часа. Дорога петляла между полями. Над головами летали ласточки и жаворонки. Виконт шёл впереди, не глядя по сторонам, о чём-то думая. Шут с Артуром завели беседу.

– Зачем Виконт хочет попасть в Анжер? – спросил Артур. – Это же столица анжуйского графства.

– Именно поэтому. Виконт влюблён в младшую дочь шевалье Герье – одного из слуг графа Фулька. Он уже просил её руки, и ему не отказали наотрез, но и согласия не дали. Отговорились тем, что она ещё слишком молода, хотя ей уже исполнилось пятнадцать, и в таком возрасте это возможно. Я женился, когда моей жене было пятнадцать.

– Сейчас обстоятельства изменились, – продолжил он, – и я думаю, что ему откажут наотрез. Так что зря мы стираем подошвы своих сапог. Хорошо, если не побьют. Шевалье Герье – под стать своему господину, а тот совсем недавно зарезал свою жену и сжёг прямо с домом. Там пожарище был покруче того, что мы видели! Половина Анжера сгорела.

– А за что он её зарезал? – поразился Артур

– Дело тёмное, но подозреваю, что не обошлось без супружеской измены.

Ночевали на поле в скирде душистого сена. Проснувшись с первыми лучами Солнца, умылись в ручье и позавтракали остатками вчерашней еды. После чего вышли на пыльную, неширокую дорогу и продолжили путь.

Дорога шла среди бескрайних полей, и только однажды им повстречался, идущий навстречу, человек. Это был слепой старик с длинной палкой в правой руке и холщовой котомкой за спиной. Он шёл, высоко подняв голову, с открытыми глазами, но каждый, кто заглянул в его белёсые глаза, понимал, что они на этом лице лишние.

– День добрый! – поздоровался Шут. – Далеко ли идёте, старче?

Старик повернулся на голос, и лёгкая улыбка тронула его губы.

– Иду, куда ноги ведут.

– Как же вы один отправились в путь? Найдёте ли вы дорогу?

– Я хожу по дорогам всю жизнь, встречаю разных людей, разговариваю с ними, расспрашиваю их. Я ищу землю добрых людей.

– Землю добрых людей? – удивился Шут. – А есть такая?

– Должна быть.

Старик подошёл к ним, постукивая палкой по земле. Артур помог ему сесть на камень у дороги и предложил перекусить вместе с ними. После лёгкого обеда, передавая друг другу флягу с вином, они разговорились.

– Сколько вам лет? – спросил Виконт.

– Да разве я их считаю? – улыбнулся старик. – Сколько есть, все мои. Пока ноги держат, живу, не жалуюсь. Вот зрения меня Бог лишил, а я не ропщу. Понимаю, – это Он меня к близкой смерти готовит.

– Значит, вы не всегда были слепым? – спросил Артур.

– Слава Богу, нет. Грех жаловаться. Поглядел на мир – есть, что вспомнить.

– В молодости у меня был друг, – продолжил старик. – Вот он был слеп от рождения, и жадно расспрашивал меня о том, как выглядит мир… Я говорил, что в мире есть Солнце, и что оно – жёлтое… Он улыбался, ему хотелось плакать. Он говорил, что в мире слепых есть «котор», и он очень «гарёный»… Я не верил, говорил ему: ты шутишь!.. «Да, я шучу… – отвечал он. – А ты?»

– И всё же, сколько вам лет? – повторил Виконт. – Помните ли вы правление Людовика Заморского?

– Что вы, молодой человек! – махнул рукой старик. – Королю Людовику я верой и правдой десять лет служил. Я короля Рауля помню. Когда он умер, у меня первый сын родился.

– Это что же, вам, получается, – Виконт что-то подсчитывал в уме. – Девяносто лет?

Виконт был откровенно поражён.

– Ну надо же! И вы в таком возрасте ещё гуляете по дорогам!

– А что – лучше дома на печи помирать?

– Завидую вам! – искренне сказал Виконт. – Не знаю, доживу ли я до ваших лет, очень сомневаюсь.

– А вы, молодой человек, не завидуйте старикам. Это мы вам должны завидовать. Что хорошего в старости? Потери родных, болезни и немощь… Старость – это мелкая сдача, которая бренчит в кармане, но ничего на неё уже не купишь.

– Когда я был помоложе, встретил как-то на дороге согбенного старика, – вспомнил он. – Посмотрел на него – в чём душа держится? Ручки трясутся, ножки подкашиваются… Так вот он чуть ли не хвалился тем, что пережил всех своих детей и собирается пережить внуков.

– Стоит ли так гордиться преклонным возрастом? – сказал я ему. – «Кого любят боги, тот умирает молодым» – говорили греки. Стало быть, Бог тебя не любит, раз оттягивает время встречи с тобой.

– Получается, и вас Бог не любит? – улыбнулся Шут.

– Получается так, – засмеялся старик. – Но я на Него не сержусь.

– А что это за страна добрых людей, которую вы ищете?

Старик задумался, вздохнул и стал вспоминать.

– Половину жизни я провёл в сражениях. Служил королю Людовику, потом королю Лотарю… Когда меня тяжело ранили в Нормандии, меня просто списали. Отправили в монастырский лазарет и забыли… Я вернулся домой, какое-то время жил ремеслом, наблюдая жизнь вокруг. Но когда холера забрала всех близких, я бросил дом, и с тех пор блуждаю по дорогам.

– Как-то всё неправильно – думал я. – Почему вокруг столько некрасивых, уродливых людей? Может, природа у нас такая? А где-то в других землях есть страна красивых людей… Вот и пошёл по дорогам – искать страну красивых людей.

Он ещё раз вздохнул.

– Я её не нашёл… А потом Бог лишил меня зрения… Я подумал – это знак! Это указание на мою ошибку. Надо было искать не красивых, а добрых людей. Доброта – это внутренняя красота. Она важнее… Живя среди воров, становишься вором, живя среди добрых людей, становишься добрым человеком… С тех пор я хожу по дорогам в поисках страны добрых людей. Вот поговорил с вами, и понимаю, что вы добрые люди. И в сердце снова затеплилась надежда – может я её уже нашёл?

Помолчали, потом Шут сказал.

– Хотел бы я ответить тебе, старик – да! Но врать не хочу… Люди здесь разные, как, впрочем, везде.

– Добрые люди должны объединиться и создать страну добрых людей, – предположил Виконт, опередив этой мыслью ещё не рождённого графа Толстого.

Старик встал, поблагодарил за еду и душевный разговор, и пошёл неторопливо, опираясь на палку. Шут догнал его, сунул ему в котомку хлеба, и о чём-то ещё поговорил с ним. Потом вернулся к своей компании, но долго смотрел старику вслед, пока тот не скрылся за косогором.

– Странный старик, – рассуждал Виконт. – Вроде прожил долгую жизнь, должен понимать – что к чему в этом мире, а он какой-то детской ерундой страдает.

– Не зря говорится – старый, что малый, – пожал плечами Шут. – Если я доживу до его лет, может, тоже отправлюсь искать землю добрых людей.

К вечеру следующего дня дошли до окраин Анжера. Виконт оставил Шута и Артура за городскими стенами и приказал ждать его возвращения.

Вернулся он ночью, невесёлый и задумчивый. Ничего объяснять не стал, но всё и так было понятно. Они легли спать, и с рассветом отправились в обратный путь, закупив по дороге у крестьян немного продуктов.

Виконт быстрым шагом шёл впереди, не разбирая дороги, через поля, направляясь к видневшемуся вдали лесу. Артур с Шутом едва поспевали за ним. Добравшись до леса, они сделали привал, пообедали и, немного отдохнув, продолжили путь. Сначала их направляла тропа, но она становилась всё уже и уже, и наконец затерялась в листве и валежнике. Быстро стемнело. Потеряв тропу, они решили переночевать на маленькой поляне в траве – утро вечера мудренее.

Разбуженные солнцем, они умылись утренней росой в зарослях травы. Шут первым показал пример, и Артур с интересом ему последовал. Потом перекусили деревенской едой, запивая водой из кожаного бурдюка, и Шут спросил:

– Куда мы сейчас идём?

– Вернёмся в монастырь. Я заберу коня и поеду в Блуа. А вы подождёте меня в Кардерлине.

– О-хо-хо! – вздохнул Шут. – До монастыря ещё топать и топать. Может, поищем дорогу в Тур? На какой-нибудь попутной телеге доедем.

Виконт на минуту задумался.

– Нет. Только время потратим – будем дорогу искать. Пойдём напрямую через лес, – он махнул рукой, показывая направление.

День выдался жаркий. Солнце пекло так, что не спасала даже тряпка, которую Артур повязал себе на голову.

– Ты похож на пирата! – смеялся Шут. – Только бороду тебе надо отрастить.

На закате, устав после долгого пути, завалились на отдых посреди большой поляны, заросшей травой. Чуть-чуть отдохнув и оглядевшись, Шут сказал Артуру:

– Ну-ка, сбегай туда с котелком! – он указал рукой в сторону ближней опушки леса. – Сдаётся мне, там должен быть ручей.

Артур не поверил сначала, но послушно пошёл, и действительно скоро обнаружил маленький ручеёк, где набрал прохладной воды. Вернувшись, он протянул котелок с водой Шуту и спросил:

– А как вы догадались, что там ручей?

– Да ты присмотрись повнимательней, – Шут протянул котелок Виконту, и тот стал жадно пить. – Там растительность гораздо гуще, чем в других местах. И птицы над этим местом кружат… У меня глаз намётанный. Полжизни в дороге провёл. Идём туда!

Пришли к ручью, развели костёр и подвесили котелок. Шут нарвал полевые цветы и мяту. Когда вода закипела, бросил всё в котелок. Через десять минут уже пили ароматный чай. Из еды были – хлеб, варёные яйца и сало. Соль доставали из маленького холщового мешочка со шнурком. Разговор перескакивал с темы на тему и вырулил наконец на «философские» размышления.

– Относиться к жизни серьёзно – смешно, относиться к жизни несерьёзно – глупо, – говорил Артур. – Приходится выбирать между смешным и глупым.

Шут с обычной своей ироничной улыбкой, посмотрел на него.

– Жизнь – это приключение, путешествие… Живи так, чтобы Богу было интересно наблюдать за тобой, чтобы Богу не было скучно в твоей кампании.

– А ты думаешь, Он наблюдает за нами? – спросил Виконт.

– А как же! – хитро прищурившись, ответил Шут. – Вот прямо сейчас с облака смотрит на нас и посмеивается над нашими речами в бороду.

– На свете столько никчёмных людей, – сказал Виконт. – Бог зевает от скуки, наблюдая за ними.

Шут пожал плечами и ответил:

– Все люди – творения Божьи… Люди как листья на дереве. Есть большие, красивые, гордые. Есть маленькие, больные, униженные. Но все они – дети дерева, и всех своих детей оно любит.

– Любит-то, любит, – усмехнулся Виконт, – но как-то по-разному. Одни рождаются в рубашке и с серебряной ложкой во рту, а другие не знают ничего, кроме нищеты и невежества.

Шут устроился поудобней у костра и предался воспоминаниям.

– Помню, по молодости я послушничал в Турском монастыре. Был у меня наставник – старый, седой монах, отец Эристарх. Вот как-то я ему высказал примерно то, что и вы сейчас, Виконт. А он взглянул на меня светло, потом поднял голову и кивнул вверх.

– «Посмотри на этот высокий бук», – сказал он. – «Видишь, как много листьев у него? И все они нужны ему… Прислушайся к шороху листьев. Слышишь, как нижние листья упрекают верхние за то, что они мешают им, за то, что весь солнечный свет достаётся верхним, а нижним остаётся довольствоваться рассеянным светом. «Как это несправедливо!» – говорят нижние листья. Но дерево живёт, дерево растёт, и смеётся, слушая речи своих неразумных детей… Так и люди – завидуют, обижаются, сердятся. А всё потому, что, как эти неразумные листья, не видят дерева, которому служат, а видят только себя. Как только они поймут, что отдельный листок не имеет смысла без дерева, они забудут свои обиды, зависть, злобу».

Шут замолчал, задумавшись.

– Тебе надо было остаться в монахах, – пошутил Виконт. – Можешь проповеди читать, не хуже аббата.

– Нет, я к этому не готов! – замотал головой Шут. – Характер у меня непоседливый и озорной. Для монашеского послушания негодный.

Виконт отдыхал в траве, под деревьями, наблюдая, как большой майский жук ползёт по веточке. Он подставил ладонь, и жук заполз ему на руку. Виконт поднял руку, и жук взлетел в небо.

– Вот этот жук, например, тоже для чего-то живёт, – сказал Виконт. – Имеет свои желания, может быть, надежды. Почём мы знаем?.. Я вот подумал, этот мир мог бы прекрасно обойтись без нас, без человека. Те же облака плыли бы по небу, те же жуки ползли по своим делам – ничего бы не изменилось без нас.

– Мир без человека был бы бесчеловечным, мир без жука был бы бесжуковным, – рассудительно заметил Шут, укладываясь на ночлег, и было неясно – шутит он или всерьёз?

Впрочем, через минуту он легко вздохнул и, как младенец, заснул. Вскоре заснул и Виконт. Артур ещё долго сидел у небольшого костра, подбрасывая в него сухие веточки и слушая, как они трещат в огне. Наконец он прилёг у костра, закрыл глаза и уснул под этот мирный треск, тихое пение сверчков и шуршание ёжиков в палой листве.

– По-моему, мы заблудились, – сказал Шут, когда наутро они завтракали у костра. – И, как назло, никого вокруг нет, чтобы спросить дорогу. Ещё день пути, и я не удивлюсь, если мы выйдем к Парижу.

– Хорошо, если к Парижу, – невесело усмехнулся Виконт. – Хуже, если вернёмся к Анжеру.

– Давайте, я заберусь на высокое дерево и посмотрю сверху, – предложил Артур. – Может быть, увижу дорогу или какую-нибудь деревеньку.

Выбрав высокий бук, он с ловкостью обезьянки полез наверх. Вспугнул какую-то птицу, которая, хлопая крыльями, полетела прочь. Наконец залез достаточно высоко, чтобы можно было увидеть окрестность. Повсюду простиралось зелёное море леса с редкими островами полян и проплешин. Далеко-далеко, где кончалось зелёное море, виднелись холмы. На вершине одного из холмов он заметил маленькую, как будто игрушечную, мельницу. Запомнив направление, он полез вниз.

Дождь собирался весь день. Небо хмурилось и угрюмилось, съедая последние лучи Солнца, которые едва пробивались сквозь грозовые облака. Шут смотрел в небо с беспокойством и подгонял путников, призывая ускорить шаг. Артур шёл впереди, стараясь не сбиться с выбранного направления. К вечеру вышли из леса к подножью небольшого холма, на самой вершине которого высилась заброшенная ветряная мельница. И в этот момент грянул гром, небо прочертила первая молния, и потоки воды хлынули на землю, словно Бог открыл заслонку небесного резервуара.

– Скорее туда!

Артур бросился вверх по холму к ветряной мельнице. Её ободранные крылья вертелись как бешеные. Ветер усилился, дождь хлестал путникам прямо в лицо, раздавая всем мокрые пощёчины.

Забежав внутрь мельницы, нашли сухое место, куда не доставал дождь, и стали отжимать промокшую верхнюю одежду.

– Вот это ливень! – по-мальчишески радовался Шут. – Вот это я понимаю – от души! Хорошо хоть успели найти укрытие.

Немного отдохнув, Шут обошёл мельницу, отодрал несколько сухих досок и вскоре на полу уже горел маленький костёр, и путники смогли обогреться и просушиться.

– Эта мельница уже лет пять, как заброшена, – рассказывал Шут. – Построил её, говорят, некий мавр, приехавший в наши края из Кордовы. Но не ужился он здесь, мавров у нас не любят – помыкался, помыкался, да продал мельницу отставному солдату и уехал к себе обратно… Старый мельник, если жив ещё, работает где-то на каменоломнях. Графский суд приговорил его за убийство жены. Жена, говорят, у него была молодая, красивая… Однажды проезжал мимо молодой шевалье, один из слуг графа анжуйского. Заехал на мельницу, воды напиться. Принесла она ему воды, да слово за слово, разговорились, разулыбались. Влюбилась она в молодого шевалье и через пару дней сбежала с ним. Затаил старый мельник на неё злобу, и, когда через несколько месяцев она вернулась к родителям в деревню, он пришёл к ней и хотел увести с собой. Она ни в какую! Упёрлась и стоит на своём. «Не хочу тебя знать, не люблю тебя, и никогда не любила. Против воли моей меня замуж выдали». Озверел мельник, схватил оглоблю и со всей дури хвать её по голове. Она разом и померла. Скрутили его, связали, да впоследствии суд учинили. Граф наш старый, строгий был человек. Отправил его в турскую тюрьму, а оттуда уже он пошёл в колодках на каторгу. Мельница долго стояла бесхозная, обветшала, осыпалась. Так никто её к рукам и не прибрал. Далековато от деревни. Я так полагаю, постепенно её на дрова разберут.

– Откуда ты всё это знаешь? – устало проговорил Виконт.

– Птички рассказали, – не затруднился с ответом Шут. – Они всё знают.

Артур с интересом, задрав голову, оглядывал устройство мельницы. Хотя крылья крутились, вал не вращался и жёрнов тоже. Видимо все верёвки уже растащили. Под крышей на перекладинах сидели стайки ласточек и стрижей, нашедших укрытие от непогоды.

Поужинав, устроились на ночлег. Виконту досталось самое удобное место. Шут прикорнул у него в ногах. Артур пристроился спать сидя, прислонившись к пустой бочке. Непогода продолжала бушевать за стенами мельницы. Дождь хлестал, не переставая, но гром и молнии прекратились.

Виконт и Шут быстро уснули. Артур долго не мог заснуть. Он сидел и представлял, как здесь раньше кипела жизнь, вертелся тяжёлый жёрнов, мучная пыль висела в воздухе и оседала на землю, крестьяне привозили и сгружали зерно, увозили мешки с мукой, а молодая мельничиха ходила под деревянными крыльями и мечтала о любви.

Наконец он заснул под монотонный шум дождя.

Проснувшись утром, Артур вышел из мельницы и сел рядом с Шутом на траву. Шут протянул ему флягу с водой.

Виконт бродил у подножия холма в задумчивой меланхолии. Он смотрел то на небо, то в землю, теребил в руках ивовый прутик. Артур и Шут наблюдали за ним сверху, сидя у стены мельницы.

– Виконт потерялся, он утратил смысл жизни, – грустно отметил Шут. – Нет попутного ветра для того, кто не знает, куда он плывёт.

Он на минуту задумался и потом сказал:

– Продукты кончаются. Надо что-то делать. Пойдём к Виконту, у меня есть предложение.

Они спустились с холма и подошли к Виконту.

– Я понял, где мы находимся, – сказал Шут. – Здесь проходит граница между графствами Анжу и Блуа. Я бывал здесь, правда, очень давно – в далёкой юности. Если я ничего не путаю, вот в той стороне, – он указал за холмы, – дорога на Тур. – Но, чтобы всем не плутать, предлагаю вам остаться здесь, а я пойду в разведку. Либо найду дорогу, либо найду того, кто мне эту дорогу подскажет.

Виконт согласился с Шутом, кивнув, а Артур сказал:

– Я хочу пойти с вами!

– Нет, тебе лучше остаться здесь. Мы не можем оставить Виконта одного.

Шут ушёл за холмы, Виконт продолжил свою одинокую прогулку в задумчивости, а Артур, не зная – чем себя занять? – полез на верхушку мельницы. Это далось нелегко, однажды он чуть не сорвался вниз, но, в конце концов, он добился задуманного и уселся на вершине, гордый своим достижением. Оглядев окрестности – лес с одной стороны и холмы с другой – он решил покататься на мельничных крыльях.

Идея была неразумная, так как крылья были сильно повреждены дождями, ветром и временем. Трухлявые доски могли обломиться в любой момент. Тем не менее, он рискнул и, улучив момент, когда медленно движущееся крыло поравнялось с ним, вцепился в него руками и повис. Опустившись в нижнюю точку, он спрыгнул и улыбнулся.

– Я похож на Дон Кихота, который победил великана.

После этого он пошёл гулять по соседним холмам и вернулся только к полудню, принеся с собой охапку хвороста. В низовье холма он разложил костёр и сказал Виконту:

– Вот за тем холмом я нашёл родник. Сейчас принесу воды, и мы будем обедать.

Через полчаса он вернулся с котелком и флягой, набрав воды. Разжёг костёр и поставил котелок на огонь. Бросил в воду пшено, купленное у крестьян, и вскоре они ели из котелка горячую кашу, запивая её родниковой водой.

После обеда Виконт улёгся вздремнуть, а Артур уселся под крыльями мельницы и задумался о своём положении. Невесёлые мысли заставили его несколько раз вздохнуть, но потом он сказал себе:

– Надо думать о хорошем. Что хорошего произошло после того, как я оказался здесь? Мне удалось спастись от разбойников, я встретил Шута и Виконта, и теперь я уже не один в этом мире. Я не знаю – что меня ждёт? Но верю, что рано или поздно Адам найдёт меня, и мы отправимся вместе с ним дальше, в иные времена.

Так он настраивал себя на позитив, пока глаза его не закрылись. Он уснул под тихий скрип мельничных крыльев.

Проснулся он уже под вечер. Снова разжёг костёр. Они сели с Виконтом, напротив друг друга, у костра, и смотрели в огонь, ломая и подбрасывая в костёр сухой хворост. Было тихо, и сумрак спускался вместе с прохладой. Но им у костра было светло и тепло.

– Можно вечно смотреть, как течёт вода и горит огонь, – сказал Артур, пытаясь завести разговор.

Виконт не ответил, но взгляд его был прикован к огню.

– Вы знаете, Виконт, я в ваших краях оказался случайно, но уже начинаю забывать об этом. Те же звёзды, – Артур посмотрел вверх, – небо, лес, холмы, костёр – это может быть где угодно, во все времена.

– Вы мне так и не сказали, – бросил взгляд на Артура Виконт, – откуда вы прибыли к нам?

– Не сказал, потому что… – Артур задумался. – Потому что боюсь, вы мне не поверите.

Виконт вновь посмотрел на него и предложил:

– Расскажите, а я попытаюсь поверить.

Артур вздохнул, но отступать было некуда.

– Я, Виконт, путешественник, но не по странам, а по времени. Я прибыл к вам из другой эпохи. Нас разделяет тысяча лет.

Виконт продолжал на него пристально смотреть, и Артур снова вздохнул. Наконец Виконт отвёл свой взгляд и сказал, глядя на огонь:

– Если это так… То мне есть, что спросить, а вам, что ответить.

– Спрашивайте, – пожал плечами Артур, – я постараюсь быть откровенным. Насколько это возможно.

– Если нас разделяет, как вы сказали, тысяча лет, значит, – он сделал паузу, – второе пришествие откладывается?

Артур решил ответить Виконту честно, чтобы не пришлось юлить и выкручиваться.

– Я не верю во второе пришествие… Я не верю даже в первое.

Виконт помолчал, потом поднял голову и спросил:

– А во что вы верите?

– Я верю… Что человек может познавать мир, обустраивать его под себя. Человек может и будет искать себе счастья. Но… Мы никогда не узнаем истину. Мы никогда не поймём этот мир, и всегда будем его выдумывать.

Виконт долго молчал, глядя в огонь.

– Все ли думают так же, как вы, в ваше время? – наконец спросил он.

– Нет, конечно, – сразу ответил Артур. – И в наше время много верующих в Бога, в том числе христиан. Я высказываю только личное мнение.

– Значит, мнение у вас есть, а знания нет?

– И знание есть… Но любое знание ограничено горизонтом… Что касается Бога… Один учёный человек сказал: «я не нуждаюсь в этой гипотезе»… Я не могу повторить его слова. Он верил в могущество разума, верил в силу науки. Я же думаю, что разум умеет постигать, но не способен постигнуть.