Читать книгу: «Ведьмино Наказание», страница 3
Глава четвертая.
Внезапно Вьюрк насторожил округлые ушки. Потянулся вперед, словно вслушиваясь.
– Услышал что-то?
Вьюрк сердито пискнул, требуя тишины. Корди пожал плечами и замолчал, но пальцы сами собой потянулись к рукояти метательного ножа. Если кун услыхал шаги какого-нибудь зверя, вполне возможно, что этот зверь может быть хищником и попытается напасть. Ваннах замер с ножом на изготовку и тоже вслушался в болотные звуки – чавканье грязи под ногами цапли, кваканье лягушек, гудение комарья, поскрипывание осокоедов.
Вьюрк подался чуть дальше, еще больше навострил уши. Потом вдруг пронзительно заверещал, спрыгнул на землю и понесся вперед.
– Стой! – Корди почавкал за ним, тыкая шестом в кочки. – Я не могу так быстро!
Вьюрк несколько сбавил скорость, но Корди всё равно не мог его нагнать. Кун ничего не хотел объяснять, только пищал, призывая хозяина пошевеливаться.
Через некоторое время Корди тоже услышал то, что так взбудоражило Вьюрка. Чей-то крик.
– Ай-н-на-а-а! – кричал кто-то… Вернее, кричала.
И хотя само сочетание звуков казалось бессмысленным, не требовалось особой сообразительности, чтобы догадаться: кто-то отчаянно зовет на помощь.
Корди побежал со всей возможной на болоте скоростью. Вьюрк остановился, встал на задние лапки, приподнявшись столбиком, и призывно запищал. Еще несколько секунд – и юный ваннах уже рядом.
В болоте тонула девочка – его ровесница. Ушла уже по грудь. В руках у нее был довольно длинный охотничий лук, которым она безуспешно пыталась дотянуться до ближайшего куста. За спиной торчал колчан со стрелами.
– Помоги! – закричала она, завидев Корди. – Только близко не подходи – сам потонешь!
Ваннах попробовал дотянуться до бедняжки шестом, но он оказался слишком короток. Попытка подойти ближе ничего не дала – только ступня повторно ушла вниз. Чертыхаясь, Корди освободил ногу и забегал вокруг топи в поисках чего-нибудь подходящего, чтобы помочь девочке. Росла тут корявая березка, побольше того деревца, что ушло на шест, – ее длины должно было хватить, чтобы достать до тонущей. Но в то же время ствол ее был гораздо толще – перепилить его наскоро ножом не представлялось никакой возможности. Тогда Корди попытался выворотить деревце – сначала просто налег на него, потом начал бить ногами… Но березе хоть бы хны, а девчонка тонет…
– Погоди! – незнакомка погрузила руку в болотную жижу, пошарила там и с трудом вытянула наружу короткий меч. – Вот, лови! Попробуй им! – и кинула оружие ваннаху.
Корди поймал меч. К его удивлению, клинок оказался совершенно чистым, как будто из ножен сразу вылетел на белый свет, минуя болотную жижу. Мальчик успел мельком увидеть в отполированном металле свое отражение, прежде чем рубанул по стволу.
Сталь вошла очень глубоко – даже топором так не надрубишь! – и Корди еле вытащил клинок обратно. Размахнулся и ударил повторно. А потом приложился к стволу плечом. Жалобно застонав, береза рухнула рядом с головой девочки.
– Аккуратней, спасатель недоделанный! – тонущая швырнула мальчугану лук, который ей только мешал. – Ты меня так убьешь раньше, чем спасешь!
Она ухватилась за ветки и, перебирая руками, стала продвигаться к берегу. Наконец Корди дотянулся до незнакомки и помог ей выбраться на твердую поверхность.
– Если бы не мы с Вьюрком, ты бы утонула…
– Твоя правда, – девочка принялась соскребать с одежды грязь. – Спасибо. А теперь не мог бы ты развести огонь? Мне надо обсушиться.
– Это запросто! – парнишка быстро наломал веток кустарника и надрал березовой коры. – Кстати, я Корди. А тебя как зовут? Ты не из нашего народа – откуда же ты знаешь наш язык?
– Мое имя Сагитта. И я много чего знаю. – Девочка уже сняла с плеч плащ защитной расцветки и повесила его на ближний куст, затем отстегнула перевязь с ножнами и теперь вытряхивала из них последние капли воды. – Много, но не всё. И мне вот тоже кое-что интересно: а что это мальчишка-ваннах забыл у нас на болоте?
Одета она была в длинную плотную суконную безрукавку, подпоясанную кожаным ремнем, а под ней – в светлую блузку; на ногах – изрядно перепачканные, но, похоже, всё-таки красные штаны. Корди перевел взгляд на лицо. Довольно милое, цвет глаз – между серым и голубым, немножко вздернутый нос в мелких веснушках, рыжие волосы чуть ниже плеч.
– У вас? – Корди чиркнул огнивом, высекая искры. Сухая растопка быстро вспыхнула. Ваннах не сводил изучающего взгляда с девочки.
– У ведьм, – Сагитта подсела к костру и стянула с ноги легкий кожаный сапожок, чтобы вылить из него воду.
– Ты из ведьм? – ваннах выронил огниво прямо в огонь. Эх, как же его доставать теперь? Не в транс же входить, как воины-хускарлы… Он поискал вокруг в поисках чего-нибудь подходящего. – Я, конечно, извиняюсь, но, по-моему, ты для этого слишком мала.
– Что значит мала? – ведьмочка как ни в чем не бывало запустила руку в огонь (Корди испуганно икнул) и вытащила огниво. Яркое пламя отразилось в серебряном перстне на среднем пальце. – По-твоему, если ведьма, то обязательно древняя старуха, которой за сотню лет?
Она сняла второй сапожок и, с наслаждением вздохнув, придвинула босые ноги к огню.
Ваннах всё еще смотрел на ведьму, но теперь уже с куда большим удивлением – ведь она только что без вреда для себя сунула пальцы прямо в пламя, и даже ни в какой транс ей входить не понадобилось! Поэтому он не знал, что ответить. Мальчуган и раньше слышал, что где-то в здешних болотах живут ведьмы, но как-то не думал, что вот так запросто встретит одну из них.
Вьюрк вертелся тут же, деловито обнюхивая мокрую обувь незнакомки, и даже попытался засунуть голову внутрь одного из сапожков.
– Хотя вообще-то мне и так за сотню, – продолжила Сагитта, не дождавшись ответа. – И день рождения через месяц. Сто пятьдесят один год стукнет, если быть точной… Но вернемся к тебе – что ты тут делаешь?
– Ты… – северянин вытаращился на ведьмочку. – Ты… ты же выглядишь на четырнадцать! Тебе не может быть сто пятьдесят лет!
Вьюрк согласно пискнул и вскарабкался на плечо хозяину. Секунду Сагитта смотрела на обоих друзей, а потом вдруг беззвучно ахнула, как будто ее внезапно что-то осенило…
Корди хотел было спросить, чему она так удивилась, но тут ему стало не по себе: мальчик заметил, что ведьма пристально всматривается в него и зрачки у нее как будто изменили форму – сделались вертикальными и узкими, точно у дикой кошки…
Но Сагитта уже отвела взгляд.
– На четырнадцать, говоришь? Ну да… – она подтянула колени к подбородку и обхватила их руками, глядя на огонь. – Скажем так, ведьмы знают рецепт одного эликсира. Если его выпить, ты начинаешь расти или стареть гораздо медленнее, чем обычные люди. Так что для нас день – как для вас пара часов. А час, если ты не в курсе, – это одна двадцать четвертая часть суток…
В другое время Корди подумал бы, что девчонка над ним подшучивает. Но после того, как он видел ее странные глаза…
– Но послушай, я тебе про себя уже кое-что рассказала – теперь твоя очередь! – заявила ведьмочка. – Мне действительно интересно, что ваннах делает на Ведьмином Болоте!
И Корди, немного смущаясь, рассказал ей, как они с Вьюрком сначала шли по берегу речки, а потом наткнулись на эти проклятые ягоды…
– Вот оно что, – Сагитта понимающе кивнула. – Да, с заманикой шутки плохи. Удивительно, как ты вообще сумел сбросить ее чары. Иные, бывает, и по пояс в трясину уходят, а им всё мерещится, что они ягоду собирают… – и она вновь пристально вгляделась в ваннаха – словно в самую душу заглядывала.
У Корди даже холодок по спине пробежал. Но он решил не подавать виду и спросил:
– А почему я дорогу назад не смог найти? Все объеденные кусты как сквозь землю провалились…
– Вот именно, сквозь землю, – ведьма скорбно усмехнулась. – Заманика – растение коварное, оно может не только выпускать свои кустики где угодно, но и прятать их обратно… А вообще, это очень хорошо, что ты так вовремя ей подвернулся.
– Почему? – не понял Корди.
– Потому что в противном случае я была бы сейчас там, откуда не возвращаются, – и ведьма вновь пронзила его нечеловеческим взглядом.
Паренек поежился: и чего она всё время буравит его своими кошачьими зенками! Это уже начинало раздражать…
– А ты-то сама с какого перепугу в трясину полезла, раз ты всё тут знаешь? – бросил он язвительно.
Сагитта вздохнула.
– Бывают обстоятельства, которые не всегда можно вот так сразу объяснить…
– А ты попробуй.
Она помолчала, устремив взгляд в костер.
– Начнем с того, что эта часть болота называется Мрачной Топью, – наконец проговорила ведьма. – Здесь много чего странного происходит. Бывает, шагаешь по надежной вроде бы тропе, и вдруг всякая опора под ногами исчезает – и вот ты уже посреди топи. Там, где только что была твердь, возникла трясина. У нас говорят, что это Болотный Дух ворочается с боку на бок, перегоняет почву с место на место…
– Так чего же мы тут сидим? – встрепенулся Корди. – Нужно сматываться отсюда подобру-поздорову!
– А ты думаешь, идти по Мрачной Топи безопаснее? – Сагитта покачала головой. – Смею тебя уверить, сейчас мы меньше всего рискуем, потому что, как правило, два раза подряд в одном и том же месте перемещений почвы не происходит. А вот когда станем отсюда выбираться – тут уж гляди в оба. Правда, теперь нас двое, так что будет не так опасно.
– Трое, – хмуро буркнул Корди.
Вьюрк коротко пискнул в знак согласия. Он уже опять покинул плечо хозяина и теперь облюбовал себе место на котомке.
– А чего ради ты вообще забрела в эту Мрачную Топь? Что ты тут забыла?
Ведьма усмехнулась.
– А что сын вождя ваннахов забыл на южном берегу залива? Чего ему дома не сиделось?
Корди помрачнел.
– Я сбежал.
Сагитта кинула на него быстрый взгляд.
– От кого?
Мальчик вздохнул.
Рассказать ей или лучше не стоит? По правде говоря, ему и самому давно уже хотелось излить кому-нибудь душу. И он решил: расскажу.
Начал с того, как пять лет назад его отец привез из морского похода необычного раба. Это был старик Заннус…
Ведьма слушала внимательно и не перебивала, лишь изредка легонько покачивала головой.
– Отец хотел сделать из меня свирепого и беспощадного воина, такого же, как мой старший брат Снорри. А Заннус учил меня совсем другому…
Сагитта подивилась тому, что Корди, оказывается, умеет читать и писать по-саккадски – именно на этом языке были написаны большинство книг Заннуса, который и сам был родом из далекой южной Саккадии.
– Это еще что, – сказал сын вождя, прямо-таки польщенный. – Я даже придумал письмо для своего родного языка. Ты ведь знаешь, что у нас, у ваннахов, отродясь никакой письменности не было. Мы только рисунками привыкли пользоваться. А я мечтал обучить всех соплеменников настоящей грамоте, чтобы у нашего народа появились свои собственные книги, были бы свои ученые и мудрецы… Только оказалось, что это никому не нужно…
– Понимаю, – сочувственно кивнула Сагитта. – Зная нрав твоих сородичей, не удивлюсь, что ты не нашел единомышленников.
– Ну, вообще-то есть еще человек, который интересовался нашими с учителем занятиями. Это Йоесс, одна из хускарлов – личной дружины отца. Ей тоже нравилось слушать рассказы Заннуса о дальних странах. И она единственная, кто более-менее серьезно относился к моей затее создать у ваннахов письменность. Остальные только смеялись…
А отец вообще никогда не одобрял моих увлечений и интересов – он постоянно твердил, что я занимаюсь ерундой. И всё надеялся, что со временем у меня «выветрится дурь из головы» и я стану таким, каким и положено быть «каждому уважающему себя юноше-ваннаху». Но мне куда сильнее хотелось стать таким, как учитель Заннус.
И отца это раздражало всё больше и больше. Чем дальше, тем хуже стал он относиться к моему учителю, но всё-таки терпел его, потому что Заннус был незаменимым врачевателем и приносил нашему народу немало пользы, а моему отцу – немало богатства…
Корди помолчал, потом через силу продолжил:
– И вот несколько дней назад у нас в селении стали готовиться к празднику Осенней Охоты. Слыхала о таком?
Сагитта кивнула.
– Это когда оленей в жертву приносят?
– Ну да. Я никогда не любил этого кровавого обряда, но не присутствовать на нем нельзя. В общем, привязали трех оленей к жертвенным столбам на главной площади, а в полдень началась церемония. Обычно оленей приносит в жертву шаман, а ему помогает кто-нибудь из воинов. Но в этот раз отец решил, что пора мне, как он выразился, «становиться мужчиной». Думаю, он просто браги перепил… Короче говоря, берет он в руки нож, а мне велит держать жертвенную чашу. Перерезает горло первому оленю, а я стою с чашей, и в нее кровь горячая хлещет. Второго оленя убивает мой брат, и я опять держу чашу, а сам всё время в землю гляжу, чтобы страшной картины не видеть. А самого уже мутит.
Но вот подходит очередь третьего оленя. Отец забирает у меня чашу и отдает ее Снорри, а мне вручает жертвенный нож.
Я отступаю в ужасе, головой мотаю. Но отец и слышать ничего не хочет: совсем от запаха крови опьянел. И приказывает, чтоб я немедленно продолжал обряд, а иначе…
У меня в глазах помутилось. Нож на землю швырнул, кричу: не стану этого делать!
Отец рассвирепел, схватил меня за шиворот, в воздух поднял, стал трясти, кричать что-то. Я испугался, что он меня со всей силы о землю шмякнет…
И тут слышу: голос учителя. Старик подбежал к отцу, схватил его за руку и умоляет успокоиться, отпустить меня. «Разве ты не видишь, что твой сын совсем не такой, каким ты хочешь его сделать! Пойми это и смирись!»
И тогда отец просто обезумел. Выпустил меня и закричал страшным голосом: «Я сам знаю, каким должен быть мой сын! Не тебе, раб, мне указывать!»
И тут я услышал страшный удар и короткий вскрик учителя…
Поднял в ужасе голову от земли, вижу: лежит несчастный Заннус бездыханный, а отец стоит возле него, кулаки сжимает, дышит хрипло…
Корди содрогнулся, вспоминая страшные мгновения.
Сагитта сочувственно глядела на него.
– Жестокий у тебя отец…
– Он не всегда был таким, – вздохнув, ответил Корди. – Я помню, пока была жива мама, он был добрее… Часто даже играл со мной. Но мама умерла, когда мне было шесть лет, и после этого отец стал сам не свой. А теперь… теперь мой мир перевернулся. Моего дорогого учителя не стало, и оставаться в поселке я был уже не в силах. Как только Заннуса похоронили, я взял лодку и сбежал с полуострова, чтобы больше не возвращаться. Даже с Йоесс не попрощался, хотя она этого и не заслужила…
– Тебя будут искать.
– Ну, пока вряд ли, – смущенно улыбнулся Корди. – Я и раньше частенько уходил в лес – чтобы понаблюдать за животными или просто побыть одному, потому что мне не слишком нравятся мои жестокие соплеменники.
– Знаешь, а мы с тобой похожи! – засмеялась Сагитта.
Корди непонимающе поднял брови.
– Меня сильно бесят другие ведьмы, и поэтому я живу на отшибе. Бесят в основном из-за того, что постоянно требуют соблюдать строгую дисциплину, субординацию и прочую ерунду, которую я соблюдать не люблю и не хочу. В частности, наши правила требуют, чтобы ведьма, перед тем, как делать что-то по своему усмотрению, должна доложить об этом Старшим ведьмам, и только если они одобрят (ну или хотя бы не будут иметь возражений) – лишь в этом случае ей разрешается поступать так, как она задумала. Таким образом, всё «на свое усмотрение» исчезает почти полностью. А я пошла сюда, никому ничего не сказав, ибо мне решительно плевать на все эти идиотские порядки и законы… Но ты продолжай! Что с того, что ты часто удираешь в лес?
– Меня не сразу начнут искать: подумают, что я опять ушел на пару дней, – продолжил объяснение ваннах. – А когда хватятся, то, скорее всего, решат, что я пошел берегом, – лодка, которой я воспользовался, принадлежала мне лично, и я обычно держал ее в тайнике. Ни о лодке, ни о тайнике никто не знал, кроме Заннуса… – тут у парнишки опять встал ком в горле. – Поэтому, увидев, что все лодки у деревенских причалов на месте, наши решат, что я ушел пешком.
– А ты хитрый, – Сагитта запустила пальцы в волосы, убирая их с лица. – Еще что скажешь?
– Да я в общем-то уже рассказал всё, – развел руками Корди. – Может, теперь ты скажешь еще что-то, кроме имени и принадлежности к ведьмам? Например, что ты всё-таки делаешь в этой… Мрачной Топи?
* * *
Автор перечитал несколько последних листов, глубокомысленно пощипал оттопыренную губу.
– Мне кажется, как-то пресновато, не находишь?
– Что вы имеете в виду? – Алла сдвинула очки на кончик носа.
– Ну… Боюсь, как бы читатель не заскучал. Может, стоит юмора подбавить, как считаешь?
– Вообще, юмор – вещь хорошая, – кивнула секретарша. – Но только когда он к месту. А у вас, шеф, тут пока что всё довольно трагично – смерть учителя, побег из дому… Мне кажется, не самое удачное время для шуток.
Руйсефан Киларович задумчиво потеребил подбородок.
– В целом ты права, конечно. Тем более что дальше последует сцена, в которой героям будет не до смеха… Но всё равно: юмор берем на заметку. И постепенно будем его внедрять. У меня уже есть кое-какие задумки на этот счет…
Глава пятая.
Сагитта опять подняла на мальчишку глаза. Но зрачки менять не стала: всё, что она хотела увидеть, она уже давно увидела – в частности, яркую радужную ауру ваннаха, которая сильно заинтересовала ведьмочку. Ее одолевало два противоречивых желания: рассказать о видении и промолчать…
Подумав, Сагитта всё же решила, что пока говорить не стоит, потому как она сама еще толком не знает, что ей делать дальше: ну нашла она его (то есть он ее) – и что теперь-то? Возможно, для начала следует узнать мальчишку получше. И эта аура… просто бешеная радуга какая-то! Ведьма никогда такого не видела. Эх, маловато у нее опыта – хоть к Старшим обращайся. Но это будет чревато неприятными последствиями. Нет, уж лучше самой попробовать разобраться… Вот только как его поближе узнать-то, не домой же вести! Хотя… а что такого? Там ведь, кроме нее самой, никого больше нет, если не считать чуток агрессивного по отношению к чужакам Аделия! Ладно бы она жила в центре поселка – тогда привести мальчишку было бы проблематично, поскольку ведьмы-сторожа просто не пропустили бы его. Это если бы вообще не подстрелили, едва завидев его ваннахскую безрукавку. Не любят они людей…
– Я так поняла, ты сам пока не знаешь, куда собираешься идти?
– Ну да. Хотя, возможно, я на юг направлюсь. В Саккадию… – проговорил Корди. – А что, есть альтернативы?
– Какие слова мы знаем! – засмеялась ведьмочка. – Сразу чувствуется рука учителя. Есть, конечно! Они всегда есть. Можешь ко мне заглянуть, – сорвалось у нее с языка, прежде чем она успела еще разок всё взвесить. – Там я тебе и расскажу всё во всех подробностях. Только Аделия моего не шугайся, он лишь поначалу такой будет, а потом привыкнет!
– Какой – «такой»? – опасливо спросил Корди. – И кто он вообще? Имя, кстати, мне нравится – звучное такое… Друг твой, что ли?
– А вот зайди ко мне и сразу всё узнаешь! – лукаво улыбнулась Сагитта. – И про имя, и про то, кто он, и про то, какой он.
«Эм… с каких это пор я так просто приглашаю незнакомых… ну, малознакомых людей к себе домой? Хотя… всё когда-нибудь бывает в первый раз… Но если кто проведает из моих сестриц – меня пустят на удобрение для рассады…»
Впрочем, последнее ее не слишком пугало. Как они узнают-то?
– Ладно, я подумаю над твоим предложением, – осторожно ответил ваннах.
Ишь ты – «подумаю»! Похоже, мальчишка ее опасается. А еще сын вождя!
– Да не бойся ты! – она легонько пихнула его в бок. – В печке я тебя жарить не собираюсь, не принято у нас такое. Это только в ваших сказках ведьмы так с путниками поступают. А мы, если что – сразу стрелу в глаз, и всех разговоров. – Она ухмыльнулась, давая понять, что последняя реплика была шуткой.
– А я и не боюсь, – с деланым безразличием ответил юный ваннах. – И вообще, я уже подумал.
– Да ну? – Сагитта приподняла бровь. – И каков же будет ответ? Неужели «нет»?
– Почему? Я согласен. Идем хоть сейчас.
– Экий ты шустрый! – окоротила она его. – Ночь надвигается. А ночью через Мрачную Топь даже самый последний дурень не попрется.
– И что ты предлагаешь? Ночевать тут, что ли?
– А почему бы нет? У меня и одежда еще толком не высохла.
– Так ты же сама говорила, что тут Дух этот или кто он там…
– Тс-с! – шикнула на него Сагитта, вмиг посерьезнев. – Не упоминай о нем к ночи!
На лице у парнишки отразился испуг.
– Знаешь, чем это место губительно для ведьм? – продолжила она. – Здесь мы теряем свою силу. Не всю, правда, но значительную ее часть. Мы становимся почти как обыкновенные люди. Поэтому я едва тут не утопла. И по этой же причине ночью мы с тобой никуда не пойдем, а дождемся рассвета. Если, конечно, ты не самоубийца.
– Ну, раз ты считаешь, что здесь будет безопаснее… – пробормотал ваннах.
– Уж можешь мне поверить.
Сагитта глянула на мальчишку и увидела, что он нервно ковыряет пальцем в носу, о чем-то задумавшись. Ведьмочка выразительно кашлянула.
– Тебе учитель никогда не говорил, что так делать некультурно?
– Чего? – ваннах словно опомнился, поднял на нее глаза.
– Прекрати в носу колупать, говорю!
Корди смутился, убрал руку от лица.
– Успокойся, не нервничай раньше времени, – сказала ведьма уже гораздо мягче.
Потом, оглядевшись вокруг и поразмыслив немного, хлопнула себя ладонями по коленкам и решительно встала.
– Давай-ка, пока еще не совсем стемнело, соберем побольше топлива, – сказала она, обуваясь. – Только осторожнее, в трясину не свались.
Вместе они натаскали к костру изрядную кучу сухостоя.
– Пожалуй, хватит, – одобрила ведьма. – Теперь можно и передохнуть. Я бы даже предложила тебе поужинать, но – увы! – моя сумка канула на дно трясины. А там была еда и еще кое-что полезное…
– Погоди, у меня есть немного мяса, – оживился ваннах и стал развязывать котомку.
Под руками у него сразу же завертелся Вьюрк – тоже, видно, проголодался.
Корди поделился мясом со своей новой знакомой, дал кусочек зверьку.
– Тут вот еще хлеб, только он совсем раскис, – и ваннах с извиняющимся видом извлек из котомки бесформенный комок.
Сагитта отщипнула от вязкой массы небольшой кусочек и отправила в рот.
– Да, вкус своеобразный… Но ничего, бывает хуже. Помню, мне как-то раз пришлось несколько дней личинками короедов питаться… Впрочем, не будем об этом. Если мясом заедать, то вполне сойдет… А вода у тебя найдется?
– Конечно, – Корди с готовностью выудил из котомки две небольшие круглые фляжки.
Сагитта взяла одну, повертела в руках, хмыкнула.
– С каких это пор ваннахи начали тыквы выращивать? Я отстала от жизни?
Корди улыбнулся, но как-то грустно.
– Это учитель мой тыквенные семена с собой привез, – пояснил он. – У него много разных семян было, он их для снадобий использовал.
– Понятно, – проговорила Сагитта. – Мир его праху… – Она отхлебнула пару глотков и вернула флягу Корди.
Они посидели еще немного, и ведьмочка, оглядевшись в сгущающихся сумерках, вновь встала.
– Так, а теперь быстренько делаем все свои дела, потому что до самого утра от костра нельзя будет отходить даже на несколько шагов.
– Какие еще дела? – уставился на нее Корди.
– Ну что тут непонятного? – дернула подбородком Сагитта. – Мальчики направо, девочки налево.
Корди опустил голову: было видно, как у него покраснели уши.
– И не спорь, – добавила ведьма. – Времени нет.
Когда они вернулись к костру, Сагитта вынула нож, опустилась на землю в паре шагов от ваннаха и принялась чертить круг, в самом центре которого оказался их костер.
– Только не спрашивай, зачем это всё, – сказала она, поднявшись с колен.
– Да я в общем-то и сам догадываюсь, – пробормотал Корди.
– Вот и хорошо. Значит так. До утра за круг не выходим. Ни в коем случае, что бы ни случилось! Это понятно?
Корди судорожно кивнул.
– И куница твоя чтоб тоже у костра сидела и не рыпалась. А лучше в котомку ее посади, от греха подальше.
Парнишка покорно выполнил указание, предварительно вынув из котомки всё лишнее. Вьюрку, правда, не слишком понравилась затея лезть внутрь, но Корди сунул ему туда кусок мяса, чтобы зверьку было не так грустно.
– Всё, спи, – сказал он и накрепко завязал горловину.
– У тебя вроде нож был? – спросила Сагитта.
– Даже целых три.
– Три – это хорошо, – обрадовалась ведьма. – Давай-ка их все сюда.
Корди вынул из-за пазухи метательные ножи и передал Сагитте.
Ведьма добавила к ним свой собственный кинжал и поочередно воткнула все четыре клинка в землю там, где был начерчен круг, по четырем сторонам света.
– А это зачем?
– А тебе разве учитель не объяснял, для чего может служить нож? Так что не задавай глупых вопросов, а лучше тоже спать укладывайся. Куница твоя небось храпит уже.
– А ты? – спросил Корди, немного обиженно.
– А я еще посижу, присмотрю за костром. Попозже лягу.
«Если всё будет спокойно», – добавила она про себя.
* * *
Ночью Корди внезапно проснулся с неприятным, тревожным чувством. Словно что-то его разбудило.
Вьюрк жалобно поскуливал в котомке.
Сагитта сидела у костра и поддерживала слабый огонь. Рядом в землю был воткнут ее меч, и в клинке отражалось дрожащее пламя, как бы усиливая свет костра.
– Ты чего не спишь? – спросил Корди.
Ведьма не успела ответить: где-то рядом, в непроглядной темноте болота, раздался громкий вздох. Или стон.
– Что это? – вздрогнул Корди.
– Тише, – шикнула на него Сагитта. – Он пришел…
– Кто? – сипло выдавил парнишка. По спине загулял мерзкий холодок.
– Молчи. Нам он ничего не может сделать. Главное – не выходить за круг. И огонь чтобы не гас…
Корди громко сглотнул и стал затравленно озираться по сторонам. Но за пределами круга стояла кромешная тьма.
Внезапно слева, где начиналась топь, раздался тяжелый чавкающий всплеск. Потом еще один, еще, еще – всё ближе, ближе… Кто-то шел прямо по трясине, приближался к их лагерю!
Юный ваннах помертвел. Широко распахнутые глаза невольно смотрели туда, откуда раздавалось зловещее хлюпанье.
А оно звучало уже совсем близко. И вот уже не слышно плеска воды – только тяжелая поступь. Кто-то вышел из топи прямо к их костру!
Корди вскочил, весь дрожа и не отрывая взгляда от темноты, скрывавшей неведомого пришельца.
Еще пара шагов – и повисла жуткая тишина. Слышалось только приглушенное поскуливание Вьюрка.
Сагитта даже не повернула головы, хотя тот, кто явился из болот, стоял у нее за спиной, в каких-то трех-четырех саженях.
А ваннах ощутил на себе чужой мертвящий взгляд, от которого цепенело всё тело.
И тут раздался голос Сагитты.
– Уходи, – спокойно, но твердо сказала она, не оборачиваясь.
Корди даже не понял сперва, к кому она обращается: к нему или к незваному гостю?
Но Сагитта повторила, на этот раз громче:
– Уходи. Здесь тебе нечем поживиться.
За спиной у нее раздался недобрый утробный вздох.
– Уходи, – в третий раз произнесла ведьма.
И тут уши Корди пронзил жуткий, злобный смех пришельца. У ваннаха кровь застыла в жилах. Но спустя пару мгновений послышались тяжелые шаги, а потом вновь чавкающий плеск.
Ночной гость уходил обратно в топь, зловеще похохатывая. Этот нечеловеческий смех еще долго слышался с трясины, но постепенно всё-таки затих.
Корди перевел дух.
– К-кто… кто это был? – выдавил он.
– Ложись спать, – ведьма подняла на него взгляд и устало улыбнулась. – И не бойся ничего.
«Да я и не боюсь», – хотел было сказать парнишка, но понял, что не стоит понапрасну храбриться: ведьма всё равно видит его насквозь. У него до сих пор дрожали колени…
Остаток ночи Корди так и не мог заснуть: лежал и вслушивался в ночные звуки. Со стороны болота то и дело слышались всплески, какая-то возня, иногда доносилось чье-то невнятное бормотание, будто кто-то переговаривался то тут, то там. Больше всего пугали смешки, время от времени разносившиеся над трясиной. А один раз прокатился такой хохот, что парнишку чуть в воздух не подбросило.
Но Сагитта продолжала сидеть у костра и, казалось, не проявляла никаких признаков беспокойства. И Корди как-то стыдно было перед ней за себя и за свой страх…
Только под утро он кое-как забылся.
* * *
Мужчина средних лет с проседью в густых, когда-то черных как смоль волосах и аккуратной бородкой мерил шагами просторную комнату. Лицо у него было хмурое, брови сдвинуты. Иногда он останавливался у массивного письменного стола и что-то записывал в толстой тетради, а потом возобновлял движение. Через некоторое время он замер у висящей на стене карты Ведьминого Болота. С минуту внимательно ее изучал, потом щелкнул пальцами. Из-за двери вынырнул человеческий скелет и, услужливо скалясь всеми тридцатью двумя зубами, протянул хозяину пергаментный свиток. Тот развернул его и в сотый раз начал перечитывать древние иероглифы.
В комнате нарисовался некий субъект очень маленького роста – не выше трех локтей.
– Ну? – вяло поинтересовался он, жуя яблоко. – Есть сдвиги, Белион?
– Ни-ка-ких, – делая паузы между слогами, выговорил человек с бородкой. – Я всё не могу понять, что за место описывается в свитке… Но оно точно где-то во владениях ведьм!
– Ясно. Похоже, в ближайшее столетие я могу спать спокойно: не думаю, что ты найдешь его.
– Ладно, не каркай! – Белион поскреб затылок. – И всё же где оно может быть?..
* * *
– Что, еще одна сюжетная линия? – Алла вопросительно глянула на шефа.
– Ну если это так у вас, филологов, называется, то да, – кивнул тот.
– Имейте в виду: чем больше сюжетных линий, тем сложнее будет их все увязать в стройное фабульное полотно.
– Ну так я же недаром тебя нанял, – улыбнулся Руйсефан Киларович. – Будешь контролировать процесс увязывания.
