Читать книгу: «Морской спецназ СССР. История 1938–1990 гг.», страница 2

ДОРОГА ЖИЗНИ

В суровую зиму 1941 года часть личного состава роты по заданию РОШКБФ привлекалась к разведке ледовой трассы будущей «Дороги жизни» на Ладожском, озере. Разведка проводилась под командованием командира роты старшего лейтенанта Прохватилова в сложных гидрометеорологических условиях в темное время суток.

В головном дозоре, одетые в гидрокомбинезоны и связанные между собой фалом шли матросы Кухарев Т., Капустин А., Морковный В. За ними следовала группа обеспечения с легкими санями, на которых находились доски, палатка, продукты, водолазное снаряжение и запасная одежда.

Задача была выполнена в двухдневный срок.

Когда «Дорога жизни» начала функционировать, водолазы-разведчики постоянно привлекались для подъема грузов с затонувших автомашин. Гидрографическим отделом КБФ были также сформированы отряды для прокладки маршрута дороги (отряд лейтенанта Купришина B.C. и группа лейтенантов Гурова В. П. и Дмитриева В. И.).

В годы войны Финский залив по образному выражению моряков представлял собой «суп с клёцками». Воды Балтики были густо нашпигованы минами самых различных типов, громадными противолодочными сетями со взрывными устройствами и прочей смертоносной на

чинкой.

Фашисты и их союзники сделали всё возможное, чтобы наглухо закрыть для нашего флота выход из горловины залива в Балтийское море. И, отдавая дань объективности, много в этом преуспели. Даже короткие переходы из Кронштадта в передовую базу флота – остров Лавенсари – были чрезвычайно опасны из-за минных полей. Кроме того, после захвата побережья Эстонии в августе 194I года

противник поставил и добавочные минные заграждения. Всего в заливе и в Балтийском море было около 20 густонасыщенных минных полей.

Необходимые защитные меры предпринимал и наш флот. Минные заградители и подводные лодки поставили минные поля на подступах к Ленинграду. Пройти через все это к Кронштадту и даже к городу казалось практически невозможно. Кроме того, летом 1942 года между Ораниенбаумским пятачком и Кронштадтом появились быстроходные немецкие катера, которые очень осложнили наши морские переходы в Кронштадт. Где базировались эти катера было неизвестно. Неизвестным оставался и способ хорошо организованного немцами сообщения по Балтике между Германией и Финляндией а также подхода к Стрельне -Петергофу. По логике было ясно, что у противника существовал секретный фарватер, и наши подводные лодки

неоднократно пыталась найти его. Редко какая наша подводная лодка возвращалась в базу без повреждений. Несколько подлодок погибло, и тайна их гибели оставалась неизвестной. Все эти секретные сюрпризы предстояло раскрыть разведчикам-водолазам. Об этом писал сам Иван Васильевич Прохватилов уже после войны.

К сожалению, его рассказы до сих пор нигде не были опубликованы. Их передали мне сотрудники водолазного института в г. Ломоносове (Ораниенбауме) Ю. И. Колесников и В. Л. Зарембовский, в котором после войны работал и И. В. Прохватилов и в котором уже более 40 лет работаю я. Привожу их без каких-либо сокращений.

МИННАЯ ВОЙНА

И.В.Прохватилов

К осени 1941 года противнику удалось выйти непосредственно к берегу Невской губы, на протяжении от угольной гавани до Петергофа.

Восточная линия фронта проходила: Угольная гавань -«Пишмаш» (завод пишущих машинок) – Лигово и дальше Пулково.

Западная линия фронта проходила по оврагу между Старым и Новым Петергофом, уходила вглубь материка на юго-запад, а через 20 км поворачивала на запад и дальше, по реке Воронке до залива Копорье.

Здесь образовался Ораниенбаумский плацдарм, удерживаемый силами 8-ой Армии и фортами береговой, обороны Балтийского Флота. В дальнейшем оборона была усилена бригадами Морской пехоты.

Этот плацдарм, являясь составной частью обороны Ленинграда с запада, и одновременно постоянно угрожал, тылам противника армии «Север».

Как и все военно-морские крепости, предназначенные для защиты; приморских городов с моря, Кронштадт с его фортами и кораблями, являлся основной силой защиты города с запада. Поэтому противник с самого начала решил нанести основной удар по Кронштадту и по Краснознаменному Балтийскому Флоту.

Наряду с обстрелами, немецкая авиация ночью сбрасывала на парашютах мины, очень большой взрывной силы вокруг острова Котлин. Кстати, этот прием противник использовал уже для минирования Черноморского. Флота в первые дни войны в Севастополе.

После первой минной атаки, моментально, были приняты срочные меры защиты. На ночь вокруг крепости выставлялись шлюпки с гребцами к наблюдателями. Заметив летящую мину, шлюпка устремлялась к месту её падения и ставила буйки, причём, почти всегда успевала, так как парашют некоторое время выдавал место её падения.

После этого с рассветом прибуксировывался деревянный плот с проёмом и треногой из бревен. Спускался водолаз, стропил мину, которую поднимали на плот. Минёры обезвреживали её и мина, отбуксировывалась в нужное место.

Вскоре противник понял, что этим способом минирования желаемой цели достичь нельзя. И тогда противник придумал другое решение: отрезать от Ленинграда Кронштадт, а заодно и Приморский плацдарм.

Противник исходил из того, что, выйдя к Невской губе в районе Стрельна – Петергоф, он мог оказаться между

Кронштадтом и Ленинградом.

Нам было ясно, что потеря крепости, прикрывающей город с моря, является смертельной опасностью для города.

Теперь, по мнению противника, осталось то основательно заминировать фарватеры между Ленинградом и Кронштадтом. И немцы приступили к действию. Но тут же встретились с трудностями. Нужны средства доставки мин к фарватерам, а для этого необходима пристань.

Петергофская пристань была сожжена. Прибрежная полоса очень мелководна, а выступающие камни делают подход к берегу даже мелких плавсредств невозможным. Но, как говорится, враг хитёр и коварен.

Изготовив большие ящики из досок, и уложив на дно балласт, немцы спускали их на воду и ждали попутного ветра. Дождавшись нужного направления и силы ветра, ящики загружали минами и отталкивали от берега. Расчет был таков: в дрейфующий ящик постепенно станет набираться вода, он накренится, опрокинется и мины вывалятся в воду. Под тяжестью балласта утонет и сам ящик, и на поверхности не останется никаких следов.

Узнав об этом, мы приготовились к противодействию. Но поняли мы это не сразу, и флоту такая минная война нанесла некоторый урон.

ПОДРЫВ ПЕТЕРГОФСКОЙ ПРИСТАНИ

И.В.Прохватилов

Я получил приказ – выяснить судьбу фонтана «Самсон» в Петергофе. Посылаю поочередно две пары разведчиков-водолазов старшин I статьи Кадурина Н. С. и Боровкова М. Ф., старшину I статьи Трапезова В. и матроса Зайцева А. Ф. К утру они возвращаются и докладывают:– «Самсона» не нашли, но там где он должен быть, какое-то сооружение похожее на большой памятник. Чувствуется присутствие людей. Очень темно. В канале воды меньше метра, но ползать можно. На следующую ночь посылаю другую пару: главного старшину Королькова А. Н. и старшего краснофлотца Спиридонова Д. А. По каналу они пройти уже не смогли. Он был перегорожен кроватями и другим железным хламом.

Водолаз – разведчик в снаряжении для хождения по грунту.

Попытались пройти к фонтанам через парк, не удалось. Но зато обнаружили нечто странное. От самой пристани (бывшей) вглубь парка был приготовлен лес: бревна, брусья, доски. Тут же недалеко находились какие-то кучи покрытые брезентом и охраняемые часовыми. Позже выяснилось – это были склады мин. Противник готовил новый сюрприз.

Установили круглосуточное наблюдение непосредственно в районе пристани. Оказалось – строилась новая деревянная пристань. Наступала осень. Немцы очень спешили. Работали всё светлое время суток и, даже в вечерние и утренние сумерки. Торопились и мы, так как приказ гласил: «По готовности, пристань взорвать!». А опыта у нас по взрыву пристаней противника не было. Вот и приходилось изыскивать методы взрыва пристани и отрабатывать их на своей базе. А тут ещё мои офицеры и матросы отряда уж очень хотели взорвать пристань вместе с саперами.

Было о чём подумать. Наконец, вариант был выбран.

Получены две корабельные большие мины. Мины отдифферентованы. Группа водолазов-разведчиков натренирована в буксировке мин под водою, а так же в погрузке и разгрузке их со шлюпки (была, использована большая спасательная шлюпка).

В бой из-под воды.

Старшим группы водолазов-разведчиков назначен старшина Корольков. Изучались новые взрыватели, впервые полученные нами.

Наконец, всё было готово. А разведчики наши докладывали. – «Немцы приступили к обшивке пристани и настилу палубы».

Было точно установлено, что сапёры работают последние дни почти круглосуточно, и, что самая большая смена их заступает в 8 часов утра.

Дальнейшее наблюдение за районом пристани было поручено постам СНиС, ближайший из которых находился в носу полузатопленного судна на восточном рейде Кронштадта.

Два бронекатера под командованием Вадима Чудова, взяв на буксир малый быстроходный катер и шлюпку, на которой находились мины, четыре водолаза, четыре гребца и старший группы старшина Корольков; вышли из. Малой Невки и легли на курс Петергофской пристани.

Не дойдя до берега километра 2—2,5, бронекатера застопорили ход. Перейдя на малый катер, я прибуксировал шлюпку еще на километр, после чего шлюпка, под веслами ушла к берегу, и через минуту скрылась в темноте.

Ветер 2—3 балла дул с берега. Вернувшись на головной

бронекатер, мы начали курсировать параллельно берегу с целью не пропустить возвращающуюся шлюпку, которую мы должны были взять на буксир, а при необходимости, оказать ей помощь.

Проходила ночь. Усиливался ветер. Волна увеличивалась. Росла тревога за людей и за выполнение задания.

Наступил рассвет. Залив был чист – шлюпки нигде не было. И в это время противник, открыл по нам артиллерийский огонь.

Мы с Чудовым перешли на малый катер, подошли ближе к берегу на ветер и поставили дымовую завесу. Это несколько прикрыло бронекатера, но артиллерийский обстрел, причём с завидной точностью, усиливался. Пришлось уходить в базу, откуда срочно запросили посты СНиС и также срочно был получен ответ:

– «На берегу, в районе Ольгино, лежит шлюпка и возле неё спят люди».

А ещё через пару часов я на катере подобрал людей и шлюпку, затем доставил их на базу.

Как выяснилось, операция проходила так:

Шлюпка шла к берегу под веслами. При появлении очертаний пристани – остановилась. На берегу было тихо. Вывалив за борт обе мины, спустились под воду и два водолаза с компасами в руках. Им подали буксировочные концы от мин, которые ещё несколько притопили. Водолазы двинулись к пристани. Привязав мины к сваям, водолазы вернулись к месту погружения, где и были подобраны, на шлюпку.

После этого пошёл под воду старшина Корольков со взрывателями. Проверив расстановку мин, он поставил взрыватели и, установил их взрыв на девять часов утра.

По возращению Королькова, разведчики соорудили паруса из плащ-палаток и вёсел и, используя попутный ветер, через два часа были уже на противоположном берегу залива в Ольгино, где я их и подобрал.

В середине дня было получено донесение с поста СНиС:

«В девять часов 12 минут в районе Петергофской пристани наблюдались, почти одновременно, два взрыва. В высоко взметнувшихся столбах дыма и огня было ясно видно, как летели вверх люди и куски пристани. В конце была сделана приписка:

«Обратно не падали».

Больше, немцы здесь пристань не восстанавливали, но катера противника, предназначенные для минирования фарватеров, были уже в пути. Они транспортировались по железной дороге.

ПОИСК И УНИЧТОЖЕНИЕ КАТЕРОВ ПРОТИВНИКА

 
И.В.Прохватилов
 

Капитан 3 ранга Прохватилов И. В. на тренировке по стрельбе из пистолета.

Зима I94I – I942 годов была на редкость суровой. И всё же всю зиму мы вели разведку на Южном и Северном берегах Финского залива. Это было необходимо. Использовались лыжи, коньки, лошади, буера, а также надувные спальные мешки, для днёвок на льду и на берегу. Дозорную, службы на льду нёс ОВР.

С начала навигации в ночной дозор выходили «КМ», (малые катера). И тут, противник преподнёс нам новый сюрприз: не отказавшись, видимо, от мысли минировать фарватеры, он начал уничтожать дозорные катера – сжигать их.

Вскоре было замечено, что противник действует быстроходными катерами, но куда они уходят после налёта, долгое время не было известно.

Визуальное наблюдение и авиаразведка ничего не давали.

С появлением в заливе более крупных наших катеров, противник не появлялся.

Мне было приказано найти место базирования катеров противника. В это время нам уже было известно об одном быстроходном катере противника. Он был подобран в Лужском заливе на камнях. Этот беспалубный катер мог принять на борт тридцать человек с. лёгким стрелковым вооружением и развивать скорость до. сорока километров в час. Но главное его достоинство, это то, что он мог подходить к любому берегу по мелководью. Его гребной винт легко поднимался из воды, поворачивался вправо и влево при незначительном нажатии на сам мотор, отчего имел большую маневренность. Когда катер подходил к берегу, команда соскакивала в воду и на руках выносила его на берег, где и маскировала соответствующим образом. Последнее это обстоятельство и создавало трудности поиска.

Для поиска катеров были созданы две группы водолазов-разведчиков во главе с офицером каждая.

Первая группа начала поиск от завода «Пишмаш» (от линии фронта), в сторону Стрельны. Вторая – от Петергофа, также в сторону Стрельны.

Я оборудовал себе КП на оконечности южной дамбы морского канала. Поиск шёл очень медленно. Редко когда удавалось за ночь обследовать один километр береговой полосы, в особенности второй группе.

Всё побережье было удобно для поиска. Разведчики работали по 2—3 дня без смены, укрываясь на день в камышах, камнях, на чердаках бань, сараев.

Восточная группа до Стрельнинского парка продвигалась довольно успешно, но в парк проникнуть было невозможно.

Начались потери. Пришлось поиск отставить. Дал два-три дня противнику успокоиться. Возобновил разведку, но не вдоль берега, а с выходом разведчиков на берег прямо из воды, с залива.

Тут немцы совсем осатанели: на малейший признак присутствия водолазов-разведчиков, открывался шквальный огонь. В воду летели гранаты, мины. Потери увеличились. Бдительность и нервозность противника указывали на близость базы катеров. Пришлось опять на время прекратить разведку.

Группа, идущая от Ораниенбаума, продолжала поиск.

И, вдруг узнаем, что разведчик старшина Никитин, работавший до войны в Осводе, знает этот район. Вызываю Никитина. Осматриваем берег. Выясняется: справа от дамбы Стрельнинского канала большая заболоченная местность, совершенно непереходимая. Вспоминаем: немцы зимой на этой площади ставили в несколько рядов проволочные заграждения, которые при таянии льда, погружались в трясину. Поэтому, противник считал этот участок недоступным, а, следовательно, и не охранял. Подобрав себе напарника, Никитин стал искать проход вглубь берега.

Через несколько дней, был проделан проход и обнаружены катера противника, стоящие на земле под вербами, закрытые маскировочными сетями. Была определена система охраны и. связи, а также место расположения

небольшого гарнизона,

Операция по уничтожению катеров на месте их базирования готовилась тщательно. Предусмотрели четыре группы разведчиков, во главе с офицером в каждой; для доставки к берегу каждая группа имела: катер, деревянную шлюпку и индивидуальные плавсредства.

Первая должна перерезать провода связи и задержать противника.

Вторая – уничтожает катера.

Третья – блокирует гарнизон противника.

Четвертая – прикрывает отход всех групп.

Кроме того, на каждой шлюпке остаются по два гребца.

Были приведены в готовность корабли ОВРа. Ночью катера, имея на буксирах шлюпки, пошли к берегу противника. Для уменьшения шума шли малыми ходами.

Ветер 2—3 балла дул вдоль берега и катера снесло в сторону. Как только это было замечено, я приказал операцию отложить и возвращаться в базу. Противник вёл себя спокойно, видимо не заметил нас. Стало ясно, что для выхода в точку, нужен надежный световой ориентир на берегу противника. Посоветовавшись с замполитом Маценко, решили высадить на берег противника разведчика днем. И он подобрал смелого и рассудительного водолаза-разведчика Ананьева. На следующий день я прибыл на КП на маленьком, но быстроходном катере с Ананьевым. Управлял катером опытный старшина-машинист. И сразу мне несколько повезло. Со стороны Стрельны надвигалась черная большая туча, которой я и решил воспользоваться.

Как только берег был закрыт тучей, я на большой скорости двинулся к нему. Пошёл дождь. Мне хотелось как можно ближе подвести Ананьева к берегу, чтобы ему меньше пришлось идти под водой.

Ананьев сориентировал компас, включился в аппарат и, был готов в любой момент уйти под воду. И тут случилось непредвиденное. В один момент прекратился дождь, заблестело солнце. Немцы уже занимали огневые точки. Я одним духом дал команды: «Стоп! Полный назад! Право руля! Полный вперед!» и, в момент, когда за кормой образовался бурун пены и газа, я помог Ананьеву вывалиться за борт. После чего дал самый малый ход. Мельком взглянул за корму – Ананьева уже не было. Немцы были очень любезны. Вежливо махали руками и показывали место, где я мог подойти к берегу. Я им также руками показывал, что здесь мелко, а вот найду удобное месте и подойду. Катер медленно шел вдоль берега в направлении к Петергофу. Немцы начали проявлять нетерпение и всё настойчивее требовали подойти к берегу, а я показывал им все тоже – здесь мелко.

И тут я заметил только, что дула крупнокалиберных пулеметов держат меня на прицеле, передавая один другому в соответствии с движением катера. А мишень была солидной. Я стоял во весь рост. Борта катера скрывали меня только до колен. Старшина катера как-то сделался до смешного маленьким. Мне стало жарко. Я потел. Но только не так, как всегда – со лба, а почему-то с пяток. В такой ситуации как-то непривычно рассуждать. А нужно. Не пропустят же нас немцы пройти линию фронта, нельзя же их считать дураками. А игра эта подходит к концу, а на выигрыш у нас шансов мало. Надо, а это надо, у нас было

единственное – уходить в залив. И тогда я рявкнул: право руля! Самый полный! Катер дернулся, и я полетел бы за корму, но успел ухватиться за что-то. В это момент катер полез носом вверх, корма осела и я, выбравшись на корму, шлепнулся на дно катера и крикнул: зигзагом! Но старшина этого не слышал. Да ему и не нужна была эта команда. Он уже принял свой натуральный даже несколько величественный вид и где только появлялся хоть маленький кусочек воды без фонтанчиков и всплесков, он бросал туда катер.

Я ждал артиллерийского огня, но его не было. Корму заливало водой, но я был уже весь мокрый, и от этого было только приятно. Постепенно свист пуль стих. Успокаивалась вокруг катера вода. Мы выходили из под обстрела и, конечно же несколько увлеклись – чуть не проскочили весь залив, а опомнившись, повернули в свою базу. Катер получил с десяток пробоин.

С наступлением темноты я прибыл на свой КП. Прибыл туда и командир ОВРа, который больше всего нуждался в успехе этой операции.

Короткий инструктаж, сборы и мы снова в заливе. Показался сигнал Ананьева. Я подозвал все шлюпки, показал сигнал, объяснил, кто его дает и когда Ананьева надо оттуда снять. Выходить на берег правей сигнала 200 -300 метров. Проход обозначен вешками. Катера немцы будут буксировать в этом месте. Всех этих сведений до настоящего момента никто не знал. Сева Ананьев знал только, что ночью будут, проходить корабли из Кронштадта в Ленинград. Группа отсечки старшего лейтенанта Пермитина Ф. А. имела потери при ориентировке, была обстреляна немецким патрулем. В перестрелке погиб старший лейтенант Пермитин. Группа мичмана Никитина Н. К., не обнаружив Пермитина, выполнила задачу самостоятельно, используя гребцов шлюпки во главе с лейтенантом Арсирий И. Ф.

Проникнув в канал, группа забросала катера гранатами и взорвала наблюдательный пост (НП). Никитин уничтожил 3 катера и один катер краснофлотец Воробьев. Языка взять не удалось, но были захвачены важные документы. Уничтожение НП выполняла группа лейтенанта Арсирий.

Через час появились огоньки – подходили шлюпки. Катера ринулись им навстречу. А спешить было от чего. В первую очередь немцы навешали над заливом осветительные ракеты на парашютах, стало светло. Затем, немцы открыли артиллерийский огонь. Но было уже поздно. Катера, взяв на буксиры шлюпки, уходили в базу. Операция была успешно закончена. Но были потери – группа отсечки, которую возглавлял Пермитин, не вернулась за исключением старшины Данилова. Да ещё Ананьев ранил разведчика при его снятии. За эту операция Ананьев и Никитин были представлены к ордену «Красного Знамени». Старший лейтенант Прохватилов был награжден орденом Отечественной войны 2 степени, лейтенант Арсирий И. Ф. орденом «Красной Звезды», остальные участники операции были награждены медалями. В составе сил обеспечения особо отличился личный состав катеров ЗИС во главе с лейтенантами Бердниковым, Загрива и старшим лейтенантом Накоряковкиным.

Позже нам попался приказ командующего немецкой

приморской группой войск о наказании офицеров за полученный ущерб.

Дружеское застолье после вручения правительственных наград.