Читать книгу: «Эксперт для ангела», страница 4
Странности семейства Валлара
Едва я попала в свою комнату, как в дверь постучали, и тут же, не дожидаясь разрешения, вошёл расстроенный Лучо.
– Дай угадаю: тебя отправили нянчить гостью, покуда остальные обсуждают насущные проблемы?
Парень заметно злился, переминаясь с ноги на ногу.
– В общем, так, – хотелось приободрить его, потому пришлось отказаться от провожатого. – Мне совсем не нужна компания для прогулок. Если уж возникнет такая необходимость, то позову Джулию. Можешь идти.
В янтарных глазах паренька вспыхнула благодарность.
– Ты, правда, так считаешь?
– Конечно. Давай же.
Дважды просить его не пришлось. Через минуту младшего Валлара и след простыл. Поразмыслив, я все же решила прогуляться до пляжа. Мужчины влиятельного семейства сейчас наверняка были заняты, и не стали бы докучать мне своим присутствием.
Наскоро собравшись и уложив множество нужных и не очень вещей в большую, плетёную сумку, я отправилась на поиски дороги к морю. Это оказалось совсем не просто. Встречная прислуга не понимала по-английски, а жесты помогали не достаточно. Я кажется, осведомилась о правильности выбранного направления у каждого второго, в манере американских туристов, путешествующих без знания языка автостопом. Старания, однако, не прошли даром, и скоро тенистая, мощеная дорожка рассыпалась мягкими волнами белого, теплого песка.
Небольшой, частный пляж был полностью оборудован для активного отдыха. Деревянные дорожки пересекали песок, упираясь в мощеные досками помосты. На гладком, импровизированном полу стояли широкие низкие лежанки, покрытые тонкими, белыми матрацами. Миниатюрные, коктейльные столики, несколько грубоватые и казалось вырезанные из цельного куска дерева, располагались на самом краю площадок, идеально дополняя респектабельный ансамбль. У кромки воды, на песке примостились несколько водных мотоциклов и моторная лодка.
Отмахнувшись от улыбающегося итальянца в широких, пляжных шортах, я устроилась под одним из навесов, намереваясь для начала осмотреться. Мужчина скоро вернулся с бокалом чего-то алкогольного, поставил его на столик передо мной и осведомился на своем о причинах прибытия… Наверное. Мне ничего другого не оставалось, как только вновь жестами объяснить ему, что он может быть свободен. Приходилось всем сердцем надеяться на то, что передо мной все же работник, а не очередной член влиятельной семьи, желающий завязать знакомство.
Наконец навязчивый итальянец покинул мое общество, оставив созерцать прозрачную лазурь чуть зеленоватых волн. Очень хотелось искупаться, но осторожность побуждала внимательно оглядеться на предмет наличия братьев Валлара в зоне непосредственной близости. В этой странной компании, я определенно становилась параноиком. Убедившись однако в полном, абсолютном одиночестве, все же удалось уговорить себя хоть немного расслабиться, наслаждаясь покоем и роскошью, окружающими со всех сторон.
Прозрачная вода оказалась удивительно теплой. Соленые брызги, разлетающиеся при каждом движении во все стороны, сверкали на солнце, как драгоценные камни. В душе незаметно поселилось искренне, детское счастье. На какое-то время даже удалось забыть о причинах собственного недовольства, увлеченно исследуя морские глубины и гладкую поверхность, ласкающих вод. Пловец из меня выходил никудышный, зато шума и визга получалось достаточно. Мое поведение смущало того самого работника, что неотрывно, сосредоточенно взирал из кресла под большим, синим зонтом.
– Хватит резвиться, Паолита. Выходи, ты замёрзла.
Я подпрыгнула на месте, неуклюже оборачиваясь. На песке, раскрывая огромное, пушистое полотенце стоял обнаженный по пояс, довольный Валенсио. Добившись привлечения моего внимания, он насмешливо поманил пальцем, приглашая в свои объятья.
– Давай-давай, чего застыла.
Медленно перебирая ногами по мягкому песку, я выбралась из воды, подошла к нему и протянула руку к полотенцу. Средний Валлара сделал большой шаг вперед и обернул меня широким краем, заключая в крепкие объятья. Мою немую просьбу о сохранении дистанции синьор предпочел полностью проигнорировать. Мягкое, чуть сбивчивое дыхание неаполитанца зашелестело у самого уха, всколыхнув мелкие, влажные локоны на виске. Сильные руки, спустились по предплечьям до локтей, плотно прижимая беглянку к широкому, напряженному, рельефному торсу. Он был красив и смел, а ещё ласков и внимателен… Средний Валлара с обыденной непринужденностью напрочь игнорировал мое мнение, как впрочем и остальные члены этого влиятельного семейства.
– Хочешь, согрею, – хрипловатый шепот стек по шее.
Поднимая волну мурашек, глубокое дыхание синьора скользнуло мелкой, трепетной дрожью по позвоночнику. Я встряхнула головой и легко высвободилась из сильных рук. Томный, янтарный взгляд собеседника вспыхнул неприязненным разочарованием.
– Давай на чистоту, Валенсио. Я не намеренна участвовать в ваших глупых забавах. Ты хочешь позлить старшего брата, перехватывая его игрушку в песочнице, и мне это совсем не нравится.
Прозрачный взор вмиг просветлел, став серьезным. Валлара опустил руки и заинтересованно усмехнулся.
– А ты умнее, чем кажешься на первый взгляд, малышка.
– Можно просьбу? – я старалась дышать размеренно, унимая тем самым взволнованный трепет в животе.
Синьор удовлетворенно усмехнулся, проводя ровным рядом белоснежных зубов по нижней губе.
– Конечно. Все, что хочешь, детка.
– Избавь меня от кличек, уменьшительно-ласкательных прозвищ и вольных трактовок моего имени. Пожалуйста.
Валлара приподнял бровь, демонстрируя уважительное удивление. Его забавляла моя реакция.
– Хочешь общения на равных?
– Насколько это уместно в сложившихся обстоятельствах.
Я внезапно осознала, что все же веду себя вызывающе по отношению к влиятельному человеку, который нанял меня на работу. Это было не вежливо и не свойственно покладистой натуре, но похоже солнце Италии зажигало даже самые несостоятельные факелы.
– Как пожелает синьорина, – янтарный взор сверкнул неподдельной заинтересованностью. – Хотя в нашем семействе так не принято.
– Почту за комплемент, – глаза пришлось спрятать, поскольку дискомфорт от проявления необходимой дерзости неприятно шелестел по коже мурашками.
– Так и есть.
Валенсио вытянул руку в сторону помоста, предлагая присесть. Я последовала за ним и опустилась на белоснежный матрац, накинув на плечи полотенце.
– Выпьешь? – предложил хозяин, вежливо, дружелюбно улыбаясь.
– Кофе.
Синьор парой коротких, острых фраз перекинулся с мужчиной под зонтом, и скоро тот поставил на столик перед нами кофейник, две чашки и запотевшую бутылку пива.
– Итак? Я слушаю.
Валенсио непринужденно отпил из бутылки, прижимая горлышко к мягким чувственным губам. Кадык на широкой шее качнулся, по темному глянцу стекла соскользнула небольшая, холодная капля, очерчивая край его длинного, изящного пальца. Я невольно сглотнула, пытаясь унять взволнованную дрожь, стекающую по телу к бедрам. Заметив мой пристальный взгляд, Валлара хитро прищурился, наклонив голову в бок.
– Что?
– Да с чего ты вообще взял, что Анжело заинтересован во мне? С чего вы все это взяли? Ваш ненаглядный дон Валлара целует свою невесту с ног до головы. Каждому встречному демонстрирует немедленное желание жениться на ней. А со мной обращается соответственно статусу – как с обслуживающим персоналом.
– Ты ревнуешь, Паолита, – насмешливо протянул Валенсио, опуская бутылку.
От его плавного движения крупный серебряный браслет скатился по загорелой, чуть смуглой руке и глухо звякнул о темное стекло.
– Я не понимаю.
Неожиданное признание вдруг принесло облегчение. Плечи опустились, а с губ сорвался невольный, удовлетворённый вздох.
– Чего?
– Откуда такой ажиотаж вокруг моей скромной персоны?
Валенсио хмыкнул, опуская взгляд себе под ноги. Казалось, что именно сейчас он живой и настоящий. Не грозный участник мафиозной семьи, а просто человек, со своими переживаниями и слабостями.
– Ты действительно многого не знаешь, Паолита. Анжело у нас первенец, любимец отца, каменная скала, закрывающая гавань семьи Валлара от бурь и штормов, – горькая усмешка, с едва скрываемым разочарованием искривила чувственные губы неаполитанца. – Между долгом и эмоциями у него выбора не бывает, он всегда прав и единственное верное мнение – его собственное.
– Смотрю, с политикой партии ты не согласен?
Валенсио вскинул жёсткий, надменный взгляд, с вызовом всматриваясь в меня.
– Он застыл в суждениях. Не хочет и слышать о чем-то новом. Его стремление всеми и вся управлять при помощи грубой силы не сулит семье ничего хорошего.
– Тем не менее, уже три года Анжело руководит делами. Пока что, как погляжу, корабль Валлара ко дну не отправился?
– О да! Главный аргумент всех приспешников отца. А ещё эта неподкупная принципиальность… Папочкина кровь.
– Ты считаешь, что нужно быть хитрее?
Валенсио посмотрел на меня так, словно видел впервые.
– Точно. Будь он лояльнее, податливей, менее… Щепетильным, мы уже давно бы заняли место главенствующего клана в Неаполе, – синьор неприязненно тряхнул головой. – Но Анжело не такой. Белый рыцарь без страха и упрека.
Последовала ёмкая, произнесенная с выражением фраза на итальянском. Дословного перевода я не знала, но суть была ясна и так, по выражению строгого лица собеседника.
– А тут ещё эта… Джулия.
– С ней тоже что-то не так? – скрыть оживлённое возбуждение стало сложно, но похоже мне удалось сохранить налет вежливой заинтересованности.
– Дочь одного сицилийского дона. Очень влиятельного.
– Ах вот оно что. Выгодная партия?
– Этот брак ещё больше укрепит наше положение и откроет двери в некоторые круги…
Похоже, я начинала медленно понимать происходящее. Преданный отцовскому делу Анжело намерен был заключить выгодный политический союз с влиятельным семейством. Он ни за что не позволил бы глупой привязанности к простолюдинке поставить под угрозу честь блистательной семьи Валлара. Но и противиться эмоциям синьору оказалось сложнее, чем ожидалось изначально.
Для меня однако подобные выводы не сулили ничего положительного. Во-первых мы с ним ещё сами не понимали природы взаимной симпатии. Она могла оказаться простой благодарностью, или даже скорее легкой степенью одержимости… Хотя может уже и не легкой… Да чем угодно. Жертвовать перспективами ради такого сомнительного варианта было бы в высшей степени глупо и недальновидно со стороны такого стратега, как Анжело.
– Так отбей царственную невесту и возглавь сицилийскую семью после кончины ее отца.
Неаполитанец иронично усмехнулся, изучая меня мягким янтарным взором.
– У нее шестеро старших братьев.
– Тогда брось все. Завоюй собственную славу мечом.
– Как всегда поступали вторые сыновья богатых рыцарских родов?
Я посмотрела на собеседника с нескрываемым уважением. Понять такой специфический юмор историка мог только умный, образованный человек. Валенсио поднял руку, желая убрать мой выбившийся локон за ухо, но замер у самой щеки, не решаясь коснуться.
– Что с вами, синьор Валлара? Вы медлите?
– Знаешь, Паолита, – он сжал ладонь в кулак и отвел ее от моего лица. – Я пожалуй понимаю своего брата. Ты и впрямь удивительная.
– Теперь будешь спрашивать позволения? – рассмеялась я, что как-то сразу разрядило обстановку.
Синьор опустил взгляд, на миг сверкнувший некоторым смущением, а потом поднял его вновь, сосредоточенно заглядывая в глаза.
– Пожалуй. А ты позволишь?
– Мне кажется, я определила вашу семейную черту.
– Правда? И в чем же она? Ну помимо цвета глаз, – он улыбнулся открыто и по доброму.
– Вы все неимоверно давите и очень торопитесь.
Валенсио запрокинул голову, запуская пальцы в короткие, смольные кудри.
– В Неаполе – год за три. Мы спешим жить.
Я поднялась, зацепила свою сумку и протянула спутнику мокрое полотенце.
– Пойду. Достаточно с меня солнца на сегодня.
Валлара легко поднялся, откидывая махровую ткань на лежанку.
– Давай провожу, без знания итальянского, одна – мигом заблудишься. Вилла огромна.
– Ты же обещал, что станешь спрашивать разрешения.
Валенсио невозмутимо пожал плечами, загадочно усмехаясь.
– Так я и спрашиваю. Разве нет?
– Ну… Хорошо. Проводи.
Мы шли по тенистой дорожке, непринужденно беседуя. Синьор объяснял суть расхожих выражений, повторяя их вслух по слогам для меня. Я смеялась над собственными попытками выговаривать певучие, страстные, полные южного солнца, итальянские слова. У самого дома, навстречу нам вышел хмурый, что грозовая туча, Анжело. За братом с виноватым видом семенил Лучо, поминутно бросая на обоих родственников встревоженные взгляды.
Старший Валлара обратился к среднему на итальянском. Тот ответил, стойко выдерживая жесткий, взбешенный взгляд. Слово за слово, завязалась перепалка. Низкий рокот разъяренного голоса Анжело перемежался со все набирающим обороты баритоном Валенсио. Скоро средний уже откровенно кричал на старшего, который стоял, напряжённо выпрямив спину, сложив крупные, рельефные руки на груди и широко расставив ноги. Встревоженный Лучо перевел взор на меня, словно умоляя прекратить их спор, пока все не зашло слишком далеко. Цепкие пальцы Валенсио порывисто сомкнулись на белоснежном вороте рубашки главы клана и терпение Анжело лопнуло.
Двумя резкими движениями он сбросил руки брата, перехватил на запястьях и, двигаясь быстро, четко, почти неуловимо, завернул их за спину. Противник был вынужден наклониться вперед, злобно, сдавленно выругавшись. Тускло сверкнуло дуло пистолета, приставленное к смольному виску Валенсио. Анжело низко, вкрадчиво, медленно зашипел на итальянском, упоминая мое имя. Брат горько усмехнулся, всем телом предпринимая бесплодные попытки высвободиться, и размеренно проговорил что-то в ответ. Из всего произнесенного я поняла лишь одно слово: «Джулия».
Янтарный взор лидера клана сильнее потемнел, грубые скулы чётче выступили на латинском лице, явственно выражая закипающую ярость. Щёлкнул предохранитель и ситуация начала приобретать размеры безвыходной. Я отчётливо поняла, что просто обязана вмешаться.
Анжело
Понимая, что должна немедленно предпринять решительные меры, я не нашла ничего более умного, чем громко вскрикнуть и упасть в фальшивый обморок. Это подействовало: все три брата вмиг затихли и через секунду бросились ко мне. Едва приоткрыв глаза, мне удалось разглядеть из-под опущенных ресниц, как Анжело смерил полным бешенства взглядом сначала Валенсио, а потом и Лучо. Оба брата опустили руки и отступили на второй план, пропуская его к бездыханному телу эксперта по древностям.
Крепкие руки синьора Валлара аккуратно, словно великую ценность, подняли меня с земли. Мягкие, горячие губы коснулись виска, нашептывая низким взволнованным голосом что-то на родном ему итальянском. Быстрое, гулкое сердце рвалось из груди, а глубокое, порывистое дыхание обжигало кожу у самого края волос. Переведя дух за пару секунд, неаполитанец бережно понес меня в направлении дома. На ходу синьор отдавал короткие, четкие указания, приводящие все вокруг в движение, словно ключ завода сложный механизм часов.
– Паолита, малышка моя, – тихо выдохнул Анжело у самого уха и аккуратно поцеловал бьющуюся на виске, тонкую венку.
– Со мной все хорошо. Не волнуйся.
Я повернула голову в его сторону и едва не коснулась мягких, чувственных губ. От этого кожа сразу покрылась мурашками, а по телу стек короткий, напряжённый спазм удовольствия. Неаполитанец только крепче сжал оковы объятий, шумно, облегчённо выдыхая.
– Что ты устроила?
– А как иначе было прекратить ваш спор?
Прозрачный огонь янтарных глаз быстро потемнел, наполняясь злостью и раздражением. Цепкие пальцы впились в кожу, причиняя ощутимую боль.
– За Валенсио испугалась?
Я не смогла отказать себе в удовольствии наблюдать яркое пламя ревности, разом вскипевшее в горячей крови молодого синьора Валлара.
– А если и так, то что? Он ведь ещё не обручен?
Резкие движения сразу выдали праведный гнев итальянца. Казалось, что каждая мышца в его крупном теле натянулась до каменной жёсткости, проступая под смуглой кожей. Низко наклонив голову, он медленно процедил сквозь плотно сомкнутые зубы, у самого уха.
– Не смей злить меня, Паола.
– И что же мне может грозить? – язвительно усмехнулась я.
Но встретив мстительный, высокомерный взгляд итальянца тут же как-то сникла, притихнув в крепких руках, словно птичка в силках.
– Продолжай в том же духе и скоро увидишь, – злобно прорычал синьор, легко заворачивая, через дверной проем в мою спальню.
Вслед за Анжело, бесшумно ступая, вошёл седой, но подтянутый, высокий и красивый мужчина с большим, кожаным саквояжем.
– Ей уже лучше, Антонио.
Валлара резко отдернул руки, с силой швырнув меня в самый центр кровати. Затем раздражённо отвернулся, обращаясь по-итальянски к вошедшему. Распоряжения, отданные мужчине, скорее носили ультимативный характер, потому вползали в душу неприятными предчувствиями. Почему-то веселость, вызванная приливом его горячей, очевидной ревности, легко улетучилась уступая место разочарованию. Захотелось, чтобы синьор остался со мной… Для чего только? Наверное я должна была извиниться перед ним за свое поведение, поскольку очевидного он замечать не хотел. Ведь далеко не Валенсио заставлял сердце восторженно биться от странных, но сладостных ощущений, туго сворачивающихся в животе при воспоминаниях о суровом взгляде янтарных глаз.
Но синьор Валлара моих мыслей не знал. Он покинул комнату резкой, легкой поступью, демонстрирующей кипящую злость, не попрощавшись и даже не обернувшись у двери. Его высокая фигура, словно натянутая струна что вот-вот может лопнуть, выдавала быстрыми, четкими движениями попытки скрыть истинное состояние.
Незнакомый мужчина, оставшийся рядом, проводил хозяина сосредоточенным взглядом и неуверенно присел на край кровати, привлекая к себе внимание.
– Мое имя Антонио Фоскарелли. Я – семейный врач этого дома. Что вас беспокоит?
Беспокоило меня многое, в особенности собственная странная реакция на пренебрежение сиятельного синьора Валлара. За время пребывания в компании этого гангстера я просто перестала понимать и происходящее, и себя вместе с ним. Обида подступала истерикой, а присутствие доктора совершенно не способствовало самоконтролю.
– Вам лучше уйти, – слова едва слышно срывались с губ в тщетных попытках сдержать слезы. – Пожалуйста.
– Вы позволите осмотреть вас? Обморок может оказаться последствием серьезного заболевания, – продолжал упорствовать врач, показательно не замечая моей неприязни.
– Мне нужно побыть одной!
Звонкий крик быстро сорвался на плач. Не хотелось демонстрировать эмоции постороннему человеку, но поделать с собой я ничего не могла. Да что же не так?
Почему на меня смотрят, как на пустое место или предмет мебели? Даже тот, кто по факту не должен. Порывисто всхлипнув, я натянула одеяло до самой макушки и отвернулась от врача, демонстрируя нежелание общаться дальше.
– Хорошо, – терпеливо согласился Антонио и, поднявшись, направился к своей сумке. – Приготовлю вам седативные капли. Они помогут поспать и вернут душевное равновесие… На какое-то время.
Доктор будто сочувствовал мне, разделяя нелестное мнение о критической сложности общения с мужчинами семейства Валлара, особенно всеми сразу. Словно пытался выразить солидарность моим тягостным чувствам, обречённо вздыхая при каждом слове.
Понимая, что просто так врач не отвяжется, все же пришлось покориться и принять неприятную настойку, запив капли холодной водой. Скоро голова потяжелела, веки закрылись и сознание провалилось в глубокий сон.
Прошла, наверное, пара часов. Открыв глаза, я обнаружила за окном яркие, блестящие, стальные звёзды на прозрачном, высоком небосводе. Теплая, южная ночь властвовала над большим садом и окрестностями. Густой воздух полнился миллионами разных запахов, звуков, движений. В душе снова неприятно зашевелилось смятение.
Для чего мне здесь оставаться? Продолжать злить братьев Валлара? Они нравились мне… Оба. Валенсио в последнем разговоре проявил себя живым, настоящим, без пафоса и наносного внимания, это подкупало. Анжело… Его я скорее всего просто идеализировала. Хотела наделить встреченный три года назад образ теми качествами, которые казались мне особенно привлекательными в мужчинах. Глава клана наверняка был на самом деле жесток, холоден и расчетлив, потому и сумел удержаться на своем посту, даже не смотря на относительно юный возраст.
Рассудив, что в любом случае лучше будет покончить с подобными переживаниями и торжественно объявить свои южные каникулы закрытыми, я направилась на поиски старшего Валлара. Нужно было поставить его в известность о своем завтрашнем отъезде домой, в Штаты.
Прислуга понимала английский час от часу все хуже. Понадобилось некоторое время, чтобы выяснить – где находится хозяин поместья и как добраться в указанную часть дома. Наконец передо мной отворились широкие двери огромного спортивного зала, примыкающего к уличному бассейну.
Анжело обнаружился обнаженным по пояс, на узкой скамейке под стойкой штанги, выполняя жим лёжа. Синьор демонстративно не пожелал уделить мне и капли внимания. Он увлеченно поднимал спортивный снаряд, а затем опускал его так низко, что гриф прижимался к широкой рельефной груди, оставляя чуть белесый след. Мой взволнованный взгляд соскользнул по смуглой, покрытой не слишком густой, совершенно черной растительностью коже, которая казалась горячей. Под глянцевым от пота покровом при каждом новом движении бугрились крупные, рельефные мышцы. На ладонь ниже правой ключицы выделялся белесым следом короткий, грубый, широкий шрам.
Я прерывисто вздохнула и вздрогнула, ощущая, как по венам струится огонь. Захотелось коснуться его без барьера предрассудков и налета условностей. С силой прижать ладонь… Как тогда, в машине, три года назад.
Заметив мое внимание, Анжело медленно опустил штангу на крупные, блестящие в тусклом вечернем освещении крючья стойки и сел, опершись предплечьями о колени. Короткие, рваные вздохи покидали широкую грудь синьора будто бы через силу, а темный, янтарный взор стремительно наполнялся смесью боли и похоти одновременно. Вновь по коже ознобом растекся страх. Валлара внимательно смотрел на меня, чуть наклонив голову в бок. Казалось он ненавидит любое мое проявление, за то, что не может сейчас отвести взгляд.
– Подойди, – низкий, повелительный голос скорее напоминал рык.
Я вздрогнула, будто от пощечины, и поспешно шагнула назад, стараясь дышать ровнее. Анжело медленно, угрожающе поднялся и выпрямился во весь свой немалый рост, расправляя широкие плечи.
Смуглая кожа в тусклом свете редких софитов выглядела глянцевой. Угловатый узор сухого пресса уходил двумя рядами рельефных борозд за пояс мягких спортивных штанов. Я неосознанно прикусила нижнюю губу, ощущая, как приятная судорога влечения расслабляет затёкшие мышцы, сменяет страх возбуждением.
– Нравится? – самодовольно усмехнулся Валлара, обнаруживая в хриплом тембре мурчащие нотки удовлетворения моей реакцией.
Осознав бестактность своего поведения, я прерывисто вздохнула, возвращаясь глазами к грубоватому, латинскому лицу, и отвела в смятении взгляд.
– Мне нужно поговорить с тобой.
– Так говори.
В низком баритоне велюрового голоса неуловимо проскользнуло разочарование. Совсем не беседовать хотелось сейчас нам обоим. Тело ныло, настаивая на немедленной близости. Мысли путались, замещаясь, и формулировать их становилось сложнее с каждым новым, взволнованным вздохом. Анжело показательно безразлично отвернулся, протягивая руку за небольшим темным полотенцем, чтобы промокнуть им пот. Мелкие капли проступали в тусклом, приглушённом свете закреплённых на стенах ламп. Вновь пришлось сделать пару глубоких вдохов, чтобы унять закипающее воображение.
– Поскольку моя работа здесь окончена, завтра я уезжаю.
Слова слетели с губ на одном дыхании, словно из страха, что неаполитанец станет прерывать меня или противиться. Валлара молчал, опустив голову и расслабив широкие, рельефные плечи. На его шее поблескивала жёлтым цепочка, удерживающая старомодный медальон с изображением Девы Марии. Казалось, синьор никогда не снимал его, поскольку вещица каждый раз обнаруживалась за расстегнутым воротом белоснежной рубашки. Украшение не было старинным, скорее винтажным, возможно подарок матери, и, судя по характеру износа, постоянно эксплуатировалось.
– Нет, – тихо и совершенно без эмоционально произнес синьор, не меняя позы и не оборачиваясь.
– Анжело, послушай…
– Я сказал: «нет», – тон низкого, командного голоса зазвенел стальными нотками непреклонности.
Итальянец повернул голову в профиль, и я заметила, как надулись желваки на грубоватых, высоких скулах. Вся фигура его натянулась, обретая уверенность в отстаивании своей позиции. Крупные мышцы отчётливей выступили на руках, чуть очерченные извивающимися узорами тугих вен. Рельефная, широкая спина распрямилась, сводя лопатки к позвоночнику. Кипящее влечением сознание живо представило картинку сходства синьора с изображением древнегреческих атлетов на античных амфорах времён первых олимпийских игр.
– Почему? – беспомощно взмолилась я, тщетно пытаясь смирить рвущееся из груди сердце.
Валлара застыл на мгновение, медленно сжимая и расслабляя кулаки, а потом тихо выругался на родном языке и, решительно обернувшись, быстро пошел на меня. Словно в каком то жарком, испанском танце я, интуитивно подчиняясь ощущениям, двинулась мелкими быстрыми шагами назад. Анжело, высокий, крупный, уверенный надвигался, словно неотвратимая снежная лавина на беспомощного туриста. Его напор вызывал одновременный прилив страха и возбуждения. Янтарные глаза окончательно стали темными, черты грубоватого лица приобрели резкий характер, а тугие мышцы пришли в движение под блестящей кожей. Скоро торопливое отступление закончилось стеной, и преследователь тут же настиг меня, плотно прижимая каменным телом к холодной кладке. Горячие, открытые губы обожгли дыханием, когда он склонил голову в жадных поисках поцелуя. Крепкие руки под шумный, низкий стон соскользнули по спине от плеч к бёдрам, с нажимом оглаживая округлый рельеф ниже поясницы.
Анжело властно обхватил меня сильными ладонями и уверенно потянул на себя, заставляя ощутить его желание. Внушительных размеров каменный выступ недвусмысленно бугрился сразу ниже широкого, мягкого пояса спортивных брюк.
– Потому что я так хочу, сладкая. Поняла?
Синьор нашел мои губы своими, не оставляя пространства для апелляции, и легко разомкнул их горячим, жадным поцелуем. Решимость покинуть Италию мгновенно разбилась в дребезги. Чуть терпкий запах его тела окутал со всех сторон, лишая стремления к сопротивлению. Крепкие руки нескромно опускались уверенными ласками все ниже, заставляя задыхаться влечением.
– Давай, сладкая, мы оба знаем, что ты меня тоже хочешь, – жарко, с запалом прошептал Валлара, едва отрываясь от моих вспухших, чувствительных губ.
«Да какого черта?» – пронеслось в голове. Он ведь прав, так к чему строить из себя недотрогу? Соблюдать приличия, которые ни одному из нас не были сейчас нужны?
Я с отчаянным удовольствием поднялась узкими, бледными ладонями по широкому торсу к плечам. С восторгом позволила огню растекаться по мышцам болезненным напряжением, а сердцу оглушительно стучать пульсом в висках.
– Да, моя сладкая, да… – порывисто прошептал Анжело, с низким стоном забираясь умелыми пальцами, под тонкое, влажное кружево лёгкого белья.
Я прогнулась в спине, чуть откинув голову назад, и вцепилась в недлинные, едва жёсткие кудри его вьющихся волос, прикусив губу в попытке сдержать стон. Он самодовольно усмехнулся, спускаясь откровенными поцелуями по шее к плечу. Кожу вмиг покрыли мурашки, поднимая волну трепетной дрожи.
С тихим шорохом разошелся замок, выпуская меня из оков неуместного платья, чтобы предоставить обнаженное тело горячим губам итальянца. Сдерживать стоны совсем не хватало сил, желание ощутить его напряжение пальцами становилось нестерпимым. Я опустилась ладонью на скованный судорогой влечения живот Анжело, и он низко, хрипло застонал, ускоряясь в движениях, утоляя страсть в жадных, глубоких ласках. Скоро горячая пытка натянула каждый нерв до предела возможности, заставляя ощущать друг друга, как никогда остро. Внимать каждому вздоху, стону, прикосновению. Валлара легко подхватил меня под ягодицы и поднял на уровень своего роста, попутно освобождая от одежды. Я сомкнула ноги на его пояснице и спустилась мучительно сладкими поцелуями по высокой скуле к уху. Он шумно выдохнул и подался каменным от нетерпения телом вперёд, завершая наконец немыслимо долгое, почти невыносимое ожидание близости.
Жар его похоти наполнил тугим напряжением тело. Растекся от бедер горячими волнами вверх, до самых ключиц. Сильные руки скользили по спине к плечам, удерживая, направляя, настаивая. Низкие, хриплые стоны мешались с моими рваными вздохами. Лишь усиливая нетерпение, пока, наконец, резкие движения не стали быстрыми, приближая разрядку. С каждой секундой ощущения лишь обострялись, даруя немыслимо чувственное, нежное и вместе с тем жаркое, резкое удовольствие.
Пара мгновений на пике и сладкая судорога стянула живот заставляя восторженно замереть, всем телом впитывая струящееся по нервам облегчение экстаза. Он догнал меня, крепко вжимаясь цепкими пальцами в тонкую кожу. С глубоким стоном Анжело опустил голову к влажным прядям волос у самой шеи. По его твердому животу стек спазм чистого удовольствия, заставляя повторно вздрогнуть, внимая отголоскам, все ещё проскальзывающим по онемевшим мышцам приятной дрожью. Валлара слегка отстранился, не выпуская меня из рук, чтобы найти взгляд.
– Плевать на все. Никому тебя не отдам, – быстро, яростно прошептал он в открытые губы, легонько касаясь их мягким, чувственным поцелуем.
– Ещё… – взмолилась я, прогибая спину навстречу крепким рукам.
Синьор едва усмехнулся, выпуская прерывистый вздох через открытые губы. Длинные пальцы властно впутались в волосы. Темный взор с хищным удовольствием стек по изгибам взволнованно вздымающейся груди.
– Моя горячая малышка, – хриплый шепот соскользнул от уха по шее, когда Анжело наклонился, теснее прижимаясь напряженным телом ко мне. – Только моя, слышишь? Взглянешь в другую сторону – обоих убью. Даже не задумаюсь. Поняла?
Цепкие руки чувствительно потянули вниз запрокинутую голову, не причиняя боли лишь настаивая. А потом сумасшествие: дикое, сладкое, жаркое; снова продолжилось с прерванного места.
