Читать книгу: «Фриссон», страница 7
Музыкант думал о Катине, о Сэме. В один миг всё перевернулось. Как же так всё? Вот, буквально недавно было счастье, сейчас какая-то больная среда. Найдётся ли когда-нибудь Стиль? Остаётся только догадываться. Вернётся ли Катина? Не думает. Опять всё стало в темных красках. Опять этот жалкий мир.
Добряк уснул, прям за столом, не догадываясь, что Лили встала, чтобы попить воды и увидела его в таком состоянии. Писательница злилась. Но, это же друг. Мешать не стала и легла обратно. Уснула только под утро, мешали мысли о Стасе, Сэме, Томми, обо всех ситуациях, что происходили за последний месяц.
***
После исчезновения Сэма прошло несколько месяцев. Его так и не нашли, а Томас будто и забыл, что его друг пропал.
Музыканты прожигали молодость в барах. После каждой тусовки Добряк снимал проституток и тащил их в отели, пока шли ноги. Они все, как одна, допивали коктейли, которыми их угощал рыжеволосый, снимали каблучки, и ложились на мягкие постели номеров. Все, как одна, ждали, что Томми их заметит, что Томми их спасет от этой гнилой жизни. Но, ничего не происходило. Музыкант даже не трахал их. Он рассказывал им свои стихи, пел песни, пил все виды алкоголя, веселился, но не трахал. Иногда пил до такой степени, что даже не вспоминал тех, кого снимает уже не в первый раз. Он и вправду, не помнил все их лица. Всё равно, никто не заменил Катину. Все они были рыбами в синих океанах, которые были в желудке у Томаса каждый вечер и каждую ночь.
Целыми днями музыканты занимались одним и тем же: периодически названивали всем знакомым, спрашивали про Стиля, пили, веселились, накуривались травой, забывались, и терялись в этом жалком городе.
Был случай, когда на одной закрытой тусовке от передоза умер очередной юный музыкант. Все гости играли в «рулетку» на наркотики, где на утро кто-то должен был сдохнуть. Правила рулетки были просты: если на тебе щелкнет курок с игрушечным патроном – нюхаешь кокаин. Если же нет – пьешь алкоголь. Такие вечеринки в «Мальвине» были популярны у Стиля. Но, на этот раз, там были Чарли, Джим, Лили и Томми. Играли в «рулетку» только Харпер и Том.
Они прекрасно понимали, что на утро какой-то труп будет лежать на полу. И не факт, что ни одного из них. Но, это была молодость. Пьяная и обкуренная молодость. Жалкий и противный город. Тут нельзя было по-другому.
Лили нервничала, ведь это её друзья. Но, они никого не слушали, а зачем? Если Стиль оставался живой на таких мероприятиях, то они чем хуже?
Курок за курком. Парни уже не вывозили. Но, доиграть надо было. Иначе, какие они после этого тру-рэперы и крутые дядьки со сцены?
Абсолютно невменяемые парни донюхивали последние дозы. Всё, труп кого-то из них будет обнаружен.
Лили умоляла их прекратить, Джим силой оттаскивал их от рулетки. Но, они должны доиграть. Должны доиграть.
Утро. Труп какого-то парня, игравшего в «рулетку» обнимал асфальт. Остальные игроки делали вид, как будто не причём. Им было всё равно, наркоманом больше, наркоманом меньше.
У Лили была истерика. Она, конечно, рада, что ни Чарли, ни Томми не погибли. Но, их состояние было крайне тяжелое. Ей с Джимом приходилось искать врачей, чтобы откачивать этих двоих.
После этого случая, Лили не приходила в их компанию. Она очень любила своих друзей, но жить так она больше не могла. Тусоваться по барам и работать постоянно «Чип и Дейлом» сильно влияло на неё. Она не могла этого выносить. Поэтому, приняла решение пока отдохнуть от всего этого дерьма дома. Несмотря на все уговоры и приглашения от друзей потусить с ними где-нибудь, писательница оставалась дома. Лили даже начала курить, потому что нервы не выдерживали. Пить она тоже начала. По-страшному. Но, никто этого не видел, потому что друзья были забиты своими проблемами. Томми переживал о Катине, Сэме. А когда не переживал, просто напивался и употреблял. Было не до Лили и не до того, что с ней там происходит. Джимми постоянно ныл о своей Инге. Что-то не так у них всё хорошо, как и казалось. На подружаню тоже не было времени. Чарли уволился со своей основной работы и тоже, просто прожигал жизнь. Вся его молодость была теперь в наркоте, шлюхах и алкоголе. Никсоз искал Стиля. Наверное, единственный, кто так сильно горевал о музыканте. Не зря всё-таки они были близнецами. А вот со Стасом писательница рассталась. Расстояние было не про неё, и криминальные истории тоже. Лили узнала, что Стас был замечен в нечестных делах по отношению к государству, и всё бы ничего, но угрозы со стороны бандитов её уже изрядно достали. Она сдалась. Лили думала о том, как ей надоел этот TomCity. Как же она хотела в Томский. Но, бросить друзей она не могла. Хоть, они теперь общаются только несколько раз в месяц, она ужасно к ним всем прикипела. Пить продолжала, до рвоты, ведь она совсем раньше этого не делала. Курила в затяг, научилась. Девушка становилась похожей на тех рыб, которые окружали Тома. Теряла свою индивидуальность. Даже одеваться начала по-другому. Этот жалкий мир явно сильно повлиял на неё.
8. Себя в Этажи
– Ты уверен, что это хорошая идея? – Джим почесал лоб.
– Конечно, уверен. Она услышит, и поймёт, какая она тварь.
Джим и Томми сидели на студии у последнего. С момента расставания Катины и Тома прошло уже несколько месяцев. После стадии отрицания у музыканта попер гнев. Гнев на всё, что его окружало.
Он постоянно гневался на Джима, на Чарли, на Лили, на Никсоза.
На писательницу, потому, что она не хотела больше с ним тусоваться. Отвечала на сообщения на «отвали», историй не выкладывала, так что, музыкант даже не знал, что с ней происходит. В просьбе о прогулках она отказывала.
На Чарли, потому что он тоже практически не участвовал в его жизни. После всех этих тусовок, Харпер понял, что теряет вкус к музыке, а ведь когда-то он мечтал собирать полные залы. Он одумался и вовсю начал готовить музыкальный альбом, пока было желание, деньги и время. Он понимал, что если он так и дальше будет тусить по барам, то у него так и не получится выпустить крутой альбом. А на «отвали» он делать не хотел.
На Джима Томми злился ни за что. Он единственный, кто остался по-настоящему рядом с музыкантом, вот и получал ни за что. То, будто бы он трек не правильно сведёт. То, запишет не так. То, миллион раз спросит «что не так с тобой, Том?». А Бриз и вправду переживал за Томми, хоть это иногда и надоедало.
– Все будут плакать с этого релиза. – рыжеволосый широко улыбнулся.
– Катина не поймёт смысл, даже если услышит. – Джим пожал плечами.
– Старичок, запиши и всё. Мне не нужны твои эти… рекомендации и экстрасенсорные штуки. Просто, запиши и всё. – музыкант злился.
– Давай к микрофону, недорэпер, блин.
Рыжеволосый зашел в коробку. Хлебнул «Фокс энд
догс», вдохнул. Хоть бы услышала. Хоть бы поняла, что это про неё. Одел наушники.
Бриз махнул головой. Это значило, что можно.
– Тик-так. Тик-так. Сучка, ты хотела жить вечно?
Мой личный доктор, сколько мне там осталось?
Скажи мне только правду, не нужна твоя жалость,
Пускай мой кошелёк оплатит твою зарплату.
Скажи мне только правду, выпали мою дату.
Но, никто не знает, вы все мне просто лжёте.
Вчера Добряку приснилось то, что заставило его написать об этом песню. Он видел то, как убивает Катину и её нового мужчину. Музыкант испытывал такой кайф, когда доставал нож и «ласкал» им свою бывшую любовь. Мстил за боль, которую она ему причинила. Он считал последние минуты их жизни и наслаждался тем, что теперь он хозяин их судьбы. Всё произошло у неё дома. Он не знал её адреса наяву, но, почему-то на сто процентов был уверен, что это её квартира. Перед тем, как прийти к жилищу Кейт, он сбежал с психиатрической лечебницы, где доктор объяснял ему, что ещё чуть-чуть, и он совсем съедет с катушек, если не перестанет думать о своей любви и пить не останавливаясь. Томми силой вгоняли успокаивающие препараты, но мысли о Катине не покидали его. И он решил, поехал к ней, чтобы окончательно поставить точку во всей этой истории, и если уж ему суждено умереть, сойти с ума, то почему она должна спокойно жить? Откуда он знал её адрес и то, что она сейчас с новым мужчиной? Томми и сам не знал.
«Моя любовь, зачем же ты так кричишь? Тебя никто не слышит, я запер всё на ключи!» – пел в микрофон он.
Сначала он убил её нового парня. Ножом впился в его грудь, где расположено сердце. С таким удовольствием он доставал лезвие из любовника. А потом, когда с ним было закончено, он принялся за неё. Они же любили с ним проводить время вместе, тогда и пусть подыхают тоже, вместе. Подыхают спокойно. Ему самому уже не страшно, счёт его жизни теперь рассчитан на минуты. Они встретятся в аду.
– Всё? Напелся? – Джим улыбнулся.
– Всё, напелся, – Томми вышел из кабинки, – с тебя сведение, мастеринг, ну, ты сам знаешь.
– Знаю. – сказал музыкант и открыл бутылку коньяка.
– Это какая уже? – рыжеволосый плюхнулся на стул и поднял бровь.
– Всего лишь третья.
– Ну мы и слабаки.
***
Лили сидела у себя в квартире в спальне и слушала музыку. В плейлисте был андерграунд. Девушка курила электронную сигарету, пела и листала ленту в социальных сетях.
В жизни писательницы произошли изменения: кроме того, что она начала пить и курить, девушка перекрасила волосы в черный цвет, обзавелась другими друзьями, вечно ходила на какие-то тусовки. Единственное, чем отличались актуальные её «посиделки» с «посиделками» с Джимом, Томми и Чарли, это то, что в её актуальных не было наркотиков. Вот вообще не было. Ни у кого. Был только алкоголь и сигареты. Нравилась ли ей такая жизнь? Нет. Совсем нет. Она понимала, что это ей совсем не нужно. Но, наверное, так она спасалась от боли из-за расставания со Стасом. На самом деле, ей не хватало друзей рядом. Но, она понимала, что Томми сейчас не до неё, он забывается с помощью алкоголя и наркотиков, а Чарли пишет альбом, его не нужно отвлекать. С Джимом как таковым, они не общались. А если и общались, то, только в компании. А ей так хотелось с кем-то поговорить, рассказать, как у неё дела, что болит, и хотя-бы плакать не в одиночестве.
И сейчас. Она сидела в одиночестве. Что ей хотелось? Ничего не хотелось. Или, чтобы хоть кто-то был рядом.
На телефон пришло уведомление.
«Лили, привет! Подгребай в бар «Дождь», тут круто!» – написал ей Марк Флетчер.
Она улыбнулась. От него давно не было сообщений. И в целом, никаких новостей от него не было.
«Скоро буду.» – ответила девушка.
Лили начала собираться. Её стиль в одежде изменился. Она больше не носила бомберы, штаны и кроссовки. В её гардеробе были платья, юбки и блузы. С чем связано? Она и сама не знает. Наверное, с тем, что если смотреть на внешний вид девушки, можно определить насколько сильно её сделали больно. Если она выглядит великолепно, то, ей очень больно. Если же она выглядит как обычно, то, с её душевным состоянием всё нормально. Лили выглядела великолепно. Дорогой парфюм, новое платье, сапожки на каблучках, маленькая сумочка, выпрямленные волосы, макияж первой свежести. Девочка с картинки. Но, она считала, что больше похожа на рыбу из синих океанов, которую все хотят. Ту самую, которая кружится вокруг богатенького папочки и вытягивает из него деньги. Хотя, таковой не являлась.
***
Джим и Томми сидели на студии у Джима и допивали уже четвертую бутылку коньяка. На удивление, алкоголь не давал возможного эффекта для Ти, а вот для Бриза эта доза дала о себе знать. Он уже не связно разговаривал, и зевал через каждые пять минут. Добряк понимал, он хочет пить ещё, а вот с Джимом нужно было что-то делать.
– Бро, пойдешь в бар?
– Нет, Томас. Сегодня без меня. Тебе расстелить на диване? – музыкант ещё раз зевнул.
– Нет. Я сейчас поеду. Давай я тебе помогу со спальным местом, или может тебе такси вызвать до дома?
– Я буду ночевать на студии. Спасибо, Том. – Пациент почесал голову.
Ехать куда-то в бар ему не хотелось. Он подустал от всех этих тусовок и алкогольных будней. Тем более, Инга уже давно злится на него из-за всех этих ситуаций. Она перестала приезжать, да и он перестал к ней ездить. Девушка работала над проектами и у неё не было времени разъезжать по городам, зато, она прекрасно понимала, чем там занимается Джим и как могла, через расстояние, пыталась вразумить его.
Добряк помог темноволосому приготовиться ко сну, и вызвал такси. Убедившись, что Бриз заснул, Томми поехал в бар.
Погода была очень теплая, хотя был уже вечер. Автомобиль, который вёз музыканта, гнал со скоростью света. Казалось, стрелка давно перевалила 200, а вот машина всё набирала скорость. Но, Добряк любил быструю езду. В машине играла мелодичная музыка. Что-то на английском, про любовь. Томми показалось это странным, обычно, при быстрой езде слушают что-то жесткое, типа, 50 Cent, например. Но, тут было по-другому.
Через двадцать минут автомобиль остановился возле небольшого тёмного здания. Окон не было видно. Была только одна большая вывеска с названием бара.
Добряк вышел из машины и зашёл внутрь. Сняв верхнюю одежду и отдав её в гардероб, музыкант сел за барную стойку.
– «Виолетт», пожалуйста. И бутылку Абсента. И пожевать что-нибудь. – проговорив это, он взял в руки свой телефон. Открыл Instagram, свой профиль.
Виду показались его фотографии с лета. Стало как-то не по себе. То ли от того, что атмосфера сейчас совсем другая, души в его встречах нет, а есть алкоголь, наркота и утреннее похмелье. То ли от того, что в его жизни сейчас присутствует только Джим, а Чарли и Лили пропали. То ли от того, что рядом был Сэм и они писали музыку с Никсезом. То ли от чего?
Бармен подал заказ Добряку и принялся обслуживать других клиентов.
***
Лили заходила в «Дождь» в мыслях о том, как же скоро она приедет домой, и ляжет спать? Сколько продлится её сегодняшняя тусовка? Пять часов? Шесть? До обеда следующего дня? Раздумьям помешал звонок мобильного телефона. Звонил Маркус.
– Да, Марк. Уже захожу. Вернее, зашла. Иду к гардеробу. Скоро буду! Помню, что столик под номер 13. – Лили отключила трубку.
Сняв пальто, она помчалась искать столик.
Флтчер прислал ей фото, как он уже спит за столом в ожидании своей подруги. Писательница промчалась мимо бара, смеясь от увиденного изображения.
Томми обернулся. Слишком знакомый смех. Слишком. Но, он не смог понять, откуда же секунду назад он доносился. Он смотрел направо, налево, назад и опять по сторонам, но, ничего. Показалось?
Наверное, побочный эффект от наркотиков, который он принял еще вчера? Или слуховые галлюцинации от алкоголя? Показалось.
Лили плюхнулась на диванчик за столиком номер 13 и улыбнулась.
– Привет, Марк! – он протянула руку.
– Привет? Привет! – он подскочил, обнял подругу и поцеловал в макушку. Затем, сел на своё место.
– Как ты? – Лили подмигнула другу.
– Я? Лучше всех. Не, ну не лучше. Но, тоже, сойдёт. А ты? – он подмигнул в ответ.
– Нормально. Никак. Просто, живу. Существую. Работаю. Всё. – она развела руками.
– Что ты будешь пить? – музыкант отдал писательнице меню.
– Так сразу? Ну…, – девушка стала рассматривать алкогольную карту, – давай-ка вермут.
– Давай вермут. – он нажал на кнопку вызову официанта и через несколько минут они уже сделали заказ.
Лили сидела и смотрела на Марка. Вроде, она и знает его много времени, но для неё он всегда был загадочным парнем, который почему-то отличался от всех. Своей добротой, внешностью и харизмой. Его же родители видели томчики, наверное, поэтому, он ну слишком добр и по-настоящему нежен. Действительно, нежен. Только одни его прикосновения чего стоят. Он не грубит девушкам, наоборот, всегда говорит комплименты. Часто его манеру общения девушки принимают за флирт, что очень ему мешает. Нет, он, безусловно, любит нравиться, но не, когда рыбы готовы прыгнуть к нему на колени и предлагать интимные вещи за какую-то цену или просто, чтобы с ними провёл ночь именно Марк. Он хотел настоящих отношений с любовью, страстью, нежностью, кофе по утрам и совместный просмотр фильмов. Но, в TomCity никто не мог ему дать того, что он хочет.
Того же хотела и девушка. Тогда, почему они не могут быть вместе? И Лили хотела любить, и Марк хотел любить, и связь у них налажена, но почему они до сих пор не вместе? Не всегда люди, которые подходят друг другу, хотят быть только вдвоём. Из них получились хорошие друзья, отличные коллеги, крутой тандем писательницы и музыканта, но не пара. Любовной химии не было. Дружеская была, да, а любовной не было.
Марку и Лили принесли их напитки.
– Здесь жарковато. – сказала девушка и принялась за алкоголь.
– Да, согласен. Вообще-то принято чокаться. – Флетчер подмигнул ей и так же, сделал глоток.
Весь вечер парень и девушка обсуждали музыку, книги, новые проекты, отношения и места, которые нужно посетить. В их беседе не было ничего волшебного, однако, все люди в баре думали, что они в отношениях и периодически подмигивали им, чтобы первые их заметили. А они просто смеялись и иногда пили на брудершафт.
Время близилось к полуночи. Лили и музыкант не хотели продолжения банкета, достаточно времени они провели в баре. Оба любили тусоваться не ночью, а вечером. Да и, пока алкоголь в их крови не превысил норму, стоило поехать домой.
Парень, расплатившись за счёт, сначала вышел сам, затем подал руку ей, чтобы помочь встать. Они, смеясь попорхали к гардеробу, мимо бара, как вдруг Лили увидела его. Томми. Дорогой друг Томми. Такой родной друг Томми.
Она остановилась. Флетчер повернулся к ней, и сразу всё понял, потому что тоже увидел музыканта. Он сначала посмотрел на Томми, потом на Лили. Улыбнулся. Затем прислонил кисть руки к уху, изображая из пальцев телефонную трубку. Это означало вопрос «позвонишь?». Девушка закрыла глаза на секунды, затем снова открыла их. Это означало «позвоню». Музыкант подмигнул ей и направился в гардероб.
Томми сидел уже пьяный. По венам Добряка стекали десятки коктейлей. Он пил очередной, и так же, смотрел фото на своем телефоне. Настолько был погружен в себя, что не заметил, как к нему подсела Лили.
Она подсела осторожно. Не хотела его пугать, да, и, не уверена была, что он вообще будет рад её видеть.
– Мне виски со льдом. – она улыбнулась бармену.
Рыжеволосый поднял глаза.
Вот она. Родная. Это был её голос. В миг музыкант стал счастливым.
– Привет, Лили. – всё, что смог выдавить из себя парень. Он будто окаменел от того, что он её увидел.
– Привет, Томми. – она улыбнулась в ответ.
– Вот ваш виски. – бармен отдал заказ.
Том посмотрел на содержимое стакана. Потом на девушку. С каких пор Лили пьёт алкоголь?
– Я знаю, о чём ты хочешь спросить. Каждому принципу однажды приходит конец, верно? – она сделала несколько глотков напитка.
– Не приходит. Ты временно его игнорируешь, а потом пожинаешь плоды этого решения. Зря. – он залпом допил свой коктейль.
Она пожала плечами.
Томми чуть шатался, даже сидя на стуле.
– Друг, давай поедем отсюда? Мне кажется, тебе хватит. – она положила руку ему на плечо.
– Давай. Поехали ко мне на студию. Мне нужно показать тебе кое-что. – он поставил стакан на стол и начал вызывать такси.
***
Ник сидел в своей квартире и в сотый пересматривал видео, которое оставил для него и Томми, Сэм. Параллельно с этим, он пытался найти в социальных сетях Триаду, может на её странице будут какие-то зацепки о местонахождении его близнеца? Или она сама что-то знает? Но, все попытки были тщетны.
Уже какую ночь он сидит и перечитывает все переписки, читает записи со стены Сэма, пытаясь найти хоть что-то. Хоть что-то. Ничего не получалось. Но, он не терял надежду.
С телефоном в руках он лёг спать.
А Сэм был уже очень далеко. Он покорял города, континенты в поисках своей любви. Везде развешивал её фотографии и обращался к частным детективам, но безрезультатно. Но он верил, что найдёт её. Так же, как и Никзес верил, что найдёт Сэма. Вот же жизненный парадокс. Но, Сэм знал, что у Ника всё в порядке. Он ни с кем не общался, просто знал, что единственное, о чем переживает Ник, это он. Но, как только Сэм найдёт Триаду, они вместе вернутся в тот город, где всё начиналось.
В памяти Сэма вспомнился один классный момент из теперь уже прошлой жизни.
Тогда, Том как обычно проснулся посреди дня, но в этот раз от телефонного звонка.
– Кого угораздило, да в такое время? – недовольно буркнул рыжий, – на связи…
– Хэй, Томас, братишка, проснись и пой, рыжая задница! – из трубки раздался знакомый, рычащий, но весёлый голос.
– Сэм… Вот ты как всегда, видимо тебе слишком много витаминок давали в больничке. – Томми не менял своего настроения. Сэма только недавно выписали из больницы. Откачивали от передоза.
– Чувак, мне на это на всё насрать, у меня есть нечто интересное, ты должен видеть это вживую. – Сэм был слишком энергичным в своём голосе
– Так, говорю сразу, если у тебя там очередная тёлка сдохла от передоза и ты хочешь со мной в окно её выкинуть, то я пас.
– Да нет, я прекратил с всякими тёлками… ну ты понял. – в голосе Сэма прозвучала нота оправдания
– И если у тебя там целый ящик кокса, и ты хочешь мне его показать, то я так же пасую. – Томми продолжал ехидничать.
– Какой кокс, братиш?! Я в завязке, я отошёл от этого дела. Я уверен, что тебе понравится то, что я хочу показать.
– Ладно, уговорил, скоро буду. – Том начал собираться.
***
*стук в дверь*
– Открывай, чёртов торчок, это Добряк.
– Нихера ты не Добряк, если так приходишь к своему другу. – шутливо заявил Сэм, открыв дверь.
– Ну и? Что ты хотел мне показать? Шлюхи, кокс, новые биты или ещё чего нового?!
– За мной! – скомандовал Сэм.
Сэму принадлежала большая просторная трёшка в центре города, которую он легко смог купить за те деньги, которые он получал за продажу всякой наркоты. Вдобавок он превратил её в огромную студию, отведя себе небольшую спальню под комнату, где он жил и работал. Остальное пространство было отведено под репетиционную точку, там стояли гитары, усилители и массивная барабанная установка.
– Так, стой здесь. Сейчас я тебе всё покажу. – Сэм резко рванул к углу комнаты, где находилась стойка с гитарами. Он взял огромный кейс и протащил его через всю комнату.
– Как думаешь, что там?
– Ну тут два варианта: либо гитара, либо ствол. – пошутил Том
– Молодец, брат. Угадал сразу оба варианта. – Сэм сел на пол, открыл замки кейса и достал оттуда чёрную лакированную угловатую электрогитару, – вот. Гибсон Эксплорер 1980 года. На таких в самом начале карьеры «Металлика» играла. Пришлось конечно выложить круглую сумму, но она того стоит. – брюнет резко подскочил, побежал к усилителям, подключил гитару, провёл по струнам, выкрутил ручки так, чтоб гитара играла громче и плотнее и начал играть всё, что придёт ему в голову. Когда он закончил, то он вспомнил, что на него смотрит Томми.
– Ну, как тебе? – спросил Стиль
– Знаешь, ты всегда умеешь поразить слушателя. Даже такого противного, как я. – засмеялся Добряк.
***
– Как обычный человек определяет, что любит? Наверное, он думает о любимом человеке дни и ночи напролёт. И, кажется, что лучше него нет. А как чувствуем это мы, музыканты? Если честно, я уже боюсь ощущать эту приторную ваниль. Ты знаешь, у меня есть привычка писать об отношениях в блокноте. Там же где я записываю свои сны. Ну, про сотни планет и эти, как их там, – щёлкнул пальцами, – звёзды. Посвящать песни или те же стихи любимым, это гиблое дело, знаю. Но парадокс в том, что такие произведения получаются самыми классными. Наверное, потому что туда заложена вся нежность, без масок этих образов одного. Заложены эмоции той химии, которую мы называем любовью. – рыжеволосый открыл окно, и выкинул окурок. Свежий воздух охватил всю комнату. Запах алкоголя начал уходить в город.
– Наверное, поэтому у меня нет слушателей. Я не любила.
На это, он ничего не ответил.
– О чём думаешь? – темноволосая девушка подошла к музыканту и приобняла его за плечи. В ноздри парня, ударил запах её приятных духов.
– Я вспоминаю, где я так накосячил, что всё это произошло именно со мной. – он ухмыльнулся, и бросил взгляд на свой блокнот, который пылился на столе.
– Эй, хочешь совет? Напейся и забудься.
– Думаешь, так будет лучше? Просто, напиться и забыться? Какие хреновые у тебя советы, Кириешка. – он ухмыльнулся и снова закурил сигарету. Потушив огонь, который был на конце спички, музыкант сделал затяжку. Организм наполнился лёгким сигаретным дымом. Несколько секунд, он подержал его в лёгких, затем выдохнул. Как же хорошо.
– Не знаю, бро. Но, раньше тебе это помогало? Да и тем более, не в серьёз я. Я для этого тебя что ли, из бара забрала? – девушка вопросительно подняла бровь, и посмотрела на него. Так же, закурила сигарету.
Они сидели у окна. Вид выходил на железную дорогу. Старые поезда, мотались туда-сюда. Будто, люди резко захотели ездить по этому жалкому, красивому мегаполису. Каждый такой поезд, брюнетка и музыкант провожали взглядом. Смотрели, как он мчится по этим старым, но по-настоящему интересным, многосторонним путям. Мчится, по станциям надежд, мечты. По станциям TomCity.
– Ты, когда успела начать курить?
– Опять ты за своё? – она начала злиться.
– Я знаю тебя совершенно другой. Мы, когда с тобой познакомились, ты и думать не могла о том, чтобы взять в руки сигарету. Ты была против алкоголя, смотрела на меня с призрением… Мне даже было стыдно. Я помню абсолютно другую Лили. Та Лили всегда спрашивала, как у меня дела. Та Лили, ругала меня за то, что я не ел. Она была какой-то детской, и вечно просила с ней спеть мои песни. Знаешь, меня это иногда бесило, но… я всегда хотел с ней петь… Потому что, они по-настоящему нравились ей. Меня раздражало в ней то, что она плакала под них. Серьёзно, как завоет, прям по-волчьи, и твердит что «всё хорошо». – Томми улыбался.
Девушка курила и смотрела вниз, на маленькие точки, что отражали души тех людей, которые погрязли в болоте жалости и на много огоньков, светящихся из квадратиков маленьких миров – окон. Неужели она действительно настолько сильно поменялась, что сейчас она даже и не помнит себя такую? А лучший друг продолжал.
– А ещё, мы с ней любили смотреть на млечный путь. Она там ничего не видела, но я знал она не на отвали смотрит вверх, и пытается разглядеть эту волшебную полосу. Потому что, ей это реально было интересно. Она не считала со мной время, никогда не лезла в телефон, и бесилась, когда мне кто-то писал. Вообще, она очень ревнивая. Был такой момент, мне до сих пор смешно. – Добряк ещё шире начал улыбаться.
Лили бросила сигарету в пропасть, и вдохнула. Она не узнавала ту, о ком говорил друг. Она не знала, кто это. И если бы та Лили встретилась ей на улице, то даже бы не обратила внимания на эту, вторую, что начала курить и пахнуть алкоголем. А, наверное, даже бы и отвернулась, пытаясь не смотреть на это теперь уже, жалкое подобие гнилых девчат. Томас всё говорил, и говорил.
– Мы с ней ехали куда-то, и я начал рассказывать ей о своей знакомой, с которой у нас были шутки «любимый и любимая». Её это так вывело, что она начала психовать и говорить мне «Всё сказал? Молодец! А теперь, заткнись Томми Уан Добряк Ти!», и вздыхала потом всю дорогу. А я не мог понять, что я натворил или в чем провинился. А потом до меня дошло – ревнует. У нас не было таких шуток, но зато были другие, гораздо круче и лучше, главное, настоящие. Что-то вроде скриншот скриншота, или «красиво жить не запретишь». Я это помню.
Лили сидела молча. Глаза стали мокрыми. Она начала всё вспоминать. Тут она танцует в «Мальвине» изредка наблюдая за друзьями-пацанами, а здесь показывает Томми свои фотографии у себя в квартире, а вот тут она бесится из-за того, что лучший друг не понимает, что ОНА НЕ ПЬЁТ. Как будто всё было вчера.
– Это правда, я? – девушка вытерла слёзы рукой
– Угу. – Томми грустно улыбнулся.
– Если бы ты был рядом, ты бы этого не допустил.
Да, если бы Томми был рядом, он бы этого не допустил. И дело не в том, чтобы он забирал сигареты у Лили. Всё дело в её эмоциональном состоянии. Она устала быть «спасателем Малибу» для друзей, молодого человека, и для всех, кто её окружал в то время. Сорвалась ли она? Возможно. Рядом не было руки, которая бы помогла ей справиться со стрессом, которой был. Она для всех была рукой. Но никто для неё. И вроде друзья рядом, но не вместе с ней. Вроде и молодой человек есть, но не рядом, и даже не вместе с ней. А для остальных «всё отлично», и никак иначе. Так и появились пьяные вечера. Иногда в одиночестве, иногда в компании каких-то людей, порой и незнакомых.
– Будешь траву? – Томми посмотрел на неё угрюмым взглядом.
Молчание. Так далеко девушка ещё не заходила. Вспомнила слова Сэма «главное, себе не изменяй». А кто она теперь? Та Лили, что придерживается правил здорового образа жизни, или та, которая пьёт как не в себя, и курит?
Сейчас та, которая курит и пьёт.
– Буду.
Парень пошел в прихожую студии, взять наркотики. Через минуты вернулся с пакетиком травки.
– Точно будешь? – рыжеволосый поднял бровь.
– Точно буду.
Добряк ухмыльнулся.
Молодой человек сильнее открыл окно и выкинул пакетик в пустоту.
– Ты что делаешь, дурак? – Лили посмотрела вниз, на улицу, затем обернулась на друга.
– Лили, милая Лили. – он подошел к ней и крепко обнял.
Почему он раньше не замечал, что с ней происходит? Потому что ему самому нужна была поддержка, как никогда. Он прятался за алкоголем и наркотиками, чтобы не чувствовать ту боль, которая резала его сердце. Он прятался, но у него не получалось. Он пел песни и читал стихи тем, кто хотел с ним переспать. Он показывал свои самые любимые треки тем, кто хотел от него только деньги и похоть. Но ни одна из тех гнилых рыб так и не сумела заменить ему Кейт.
Как и Сэму никто не сумел заменить Триаду.
Была одна девчонка, которая настолько сильно влюбилась в старину Саймона Кроула, что с кем бы она ни встречалась, всегда возвращалась в постель к битмейкеру.
Малышка любила диллера. Ведь, он был таким стильным и смелым. Он давал ей адреналин. Её зелёные глаза всегда смотрели в глаза Сэму, и верила, что она не такая, как все. Она была сногсшибательной красавицей, нравилась абсолютно всем. Но девушка любила летать, и поэтому малышка любила барыгу. А музыкант любил её тело. Мог часами заниматься с ней сексом, но чтобы почувствовать любовь, ему нужна была всего одна дама – Триада. А та девушка играла с другими парнями, а Стилю признавалась в любви. Ей не хотелось кататься в крутых тачках под современную музыку, ей всего лишь хотелось ездить по ночному городу на байке вместе с диллером. Ради того, чтобы быть ближе к нему, она подсела на то, что употребляет мистер Стиль. Её черные зрачки становились всё больше, всё чернее, а кожа белее. Вместо любви она всегда получала от Сэма золотой шприц, и бегала за ним по пятам. Ведь он же такой стильный и смелый. Так она и сторчалась где-то в «Мальвине» под «Take my love», не узнав, что в сердце диллера будет место лишь для одной – рыжеволосой дамочки, которая душу продаст за сырники.
