Читать книгу: «Ходит черная королева», страница 3

Глава 5

– Вы меня напугали, – я подняла кисть, кашлянув.

– Я не хотел. Приятно наблюдать за художником во время работы.

Он не спеша двинул ко мне, я переминалась с ноги на ногу, не зная, что говорить. Карташов остановился довольно близко, и глядя в глаза, продолжил:

– У тебя такой отрешенный вид, глаза блестят, и еще ты постоянно закусываешь губу.

Я только сглотнула. Мне кажется, или этот разговор меньше всего походит на ничего не значащий? Кирилл так на меня смотрит и говорит с такими интонациями, что я начинаю чувствовать себя голой. Ну правда, предостережения Ветра не помешают.

– И-извините, – я заикнулась, делая шаг назад. – Когда я пишу, то не замечаю ничего вокруг.

И в данный момент не замечаю подтекста в словах. Не замечаю, не замечаю. И выгляжу поэтому, как дурочка. Кирилл, кажется, понял, что я притворяюсь, потому что усмехнулся, дёрнув бровями.

– Почему на обед не пришла?

– Была не голодна.

Я отвернулась, решив вернуться к работе и дать таким образом понять, что занята, наклонилась за краской, но тут же выпрямилась, поняв, что демонстрирую свою пятую точку. Даже сказать ничего не успела, Кирилл оказался у меня за спиной. Я застыла, а он проговорил на ухо:

– Значит, сейчас ты уже точно голодна. Ты ведь поужинаешь с нами, Ирина?

Его дыхание щекотало кожу, я выдохнула, подумав, что раньше такие ситуации только в кино видела: когда мужчина оказывается рядом, и его близость полностью дезориентирует. Мне всегда казалось, что это только киношный прием, безусловно, красивый и будоражащий сознание. А теперь я сама жертва этого приема: то бледнею, то краснею, и не знаю, что говорить.

– Да, поужинаю, – кивнула, не оборачиваясь, Кирилл отошёл, и я почувствовала облегчение. – Ты что-то хотела?

Я недоуменно обернулась и поняла, что слова предназначались не мне, а домработнице Ане. Неловко. Интересно, как давно она тут стоит?

– Алена Дмитриевна просила Ирину зайти к ней, – Аня явно пыталась говорить ровно, но в голосе сквозили эмоции.

– Сейчас приду, – быстро сказала я, не глядя на нее.

Даже рада была, что появился благовидный предлог смыться хотя бы из студии. Выйдя из комнаты, я потопала к кабинету, качая головой. Ситуация какая-то неприятная: я работаю в доме семейной пары, где муж гуляет направо и налево, спит с домработницей, и вроде не прочь замутить со мной. А я ещё веду себя, как кисейная барышня, держу ситуацию в подвешенном состоянии вместо того, чтобы дать мужчине понять, что между нами ничего быть не может.

Стукнув в дверь кабинета, я заглянула внутрь.

– Заходи, милочка, – Савицкая поманила меня рукой, – как идёт работа?

Странно, что дама даже не заглянула ни разу посмотреть. Сразу думается, что студия – просто очередная прихоть, и не настолько уж она ей нужна.

– Хорошо.

– Я подумала, зачем тебе таскаться туда-сюда? Оставайся на время работы в доме, комнату я тебе выделю, голодной тоже не будешь.

Я малость обалдела. Это она хочет, чтобы я вкалывала и днём, и ночью, что ли? Иначе с чего такие предложения?

– Не подумай, что я хочу поскорее от тебя избавиться, – Савицкая хихикнула, словно прочитала мои мысли. – Как раз наоборот, пытаюсь создать комфортную обстановку. Посмотри, какая у нас красота: бабье лето, природа, есть лодка и свой причал, опять же большой дом и сад… Мне бы хотелось, чтобы ты пропиталась энергетикой этого места и смогла передать ее студии.

Дальше Савицкая перешла на тему энергий и разглагольствовала минут пятнадцать. Я старательно делала вид, что слушаю, а сама думала: соглашаться на ее предложение или нет?

С одной стороны, проблемы как таковой не существует: ехать мне недалеко, пробки на скутере объеду, и так я имею возможность меньше контактировать с Карташовым.

С другой стороны, он ведь интересен Ветру. Настолько, что тот пропихнул меня в этот дом. Живя здесь, я могу узнать что-то интересное или важное, ибо очевидно, что пока я работаю, вынюхивать мне некогда.

"Серьезно? – язвительно хмыкнул внутренний голос. – Ты что, заделалась в личные помощницы Ветрова? Вынюхивать она собралась".

Я шикнула сама на себя. Следовало признать, дело было не только в Ветре. То есть не только в его интересе. Был ещё мой: я хочу знать, что за дела у Саши с Карташовым. И почему Ветер отправил именно меня: действительно совпадение или была другая цель? Иначе к чему все эти разговоры о боли и искушении? Складывалось ощущение, что Ветер и в клуб меня потащил, чтобы я на Кирилла посмотрела. Хотя и непонятно, к чему все это, но у меня появится отличный шанс разобраться.

Ужин был в восемь, я переоделась и спустилась вниз, испытывая неловкость вперемешку с любопытством. Все уже были в сборе. Во главе стола сидел Кирилл, напротив него Алена Дмитриевна. Я села сбоку от нее, бросив взгляд на женщину, сидевшую рядом с Кириллом.

Сходство с Алёной Дмитриевной было очевидным, значит, это ее сестра, жена Карташова. Женщине было около сорока, худощавая, миловидная, симпатичная. Косметикой не пользуется, не пытается скрыть возраст. Наверное, в молодости ее можно было назвать красавицей, но сейчас она выглядела поникшей, апатичной, и это портило впечатление.

Одета была в невзрачное платье, светлые густые волосы были собраны в хвост, пряди, выбившиеся из него, падали на лицо. А ещё у нее был грустный взгляд, как будто направленный в себя. Словно она не в этом мире, а в каком-то другом, и то, что ее тело находится здесь – это просто факт, с которым приходится мириться.

"Ого, – фыркнул голос внутри, – кто-то перенял ветровские замашки".

Я поморщилась, потому что с этой мыслью была согласна. Сейчас я не просто смотрела на женщину, а словно пыталась понять, что она прячет за своей маской. И мне почему-то было ее жаль, и хотелось как-то поддержать.

– Ирина, знакомься, – вернула меня в реальность Савицкая. – Это моя младшая сестра Ольга и ее муж Кирилл. Они живут в другой половине дома.

– Приятно познакомиться, – улыбнулась я, Ольга быстро улыбнулась в ответ, бросив взгляд, но вряд ли увидев меня. Кирилл усмехнулся, говоря:

– Взаимно, Ирина. Раз уж вы к нам на какое-то время, давайте перейдем на ты. В нашей семье не принято выкать.

В этот момент Аня как раз ставила передо мной стрелку, и взгляд у нее был такой, что впору было занервничать: не подсыпала ли она яд в блюдо. Я улыбнулась и ей, и Кириллу, взяв столовые приборы, и пожелала всем приятного аппетита.

В целом ужин прошел неплохо. Я не была в центре внимания, только изредка ловила взгляды Кирилла и Ани, стоящей в стороне.

Савицкая привычно взяла беседу на себя, Карташов поддержал, мы с Ольгой молчали. Она вообще, по-моему, не слышала толком, о чем речь, пребывая в своих мыслях.

После ужина я засобиралась домой, нужно было собрать вещи для переезда, Аня проводила меня до дверей, словно боялась, что Карташов перехватит по дороге. Такая назойливость напрягала. Интересно, Кирилл это замечает?

А его жена замечает, что он спит с домработницей? И есть ли ей до этого дело? По виду ни за что не сказать, что между ними есть хоть какие-то чувства. Даже дружбы не заметила, Кирилл относится к ней, как к пустому месту, а ее как будто это устраивает. Она и сама не стремится общаться с ним. Они ни раз не приглянулись за время ужина, не говорили, и ушли отдельно друг от друга. Так что, кажется, Ветер прав, их союз основан не на любви, а на какой-то взаимовыгоде.

Савицкую это, видимо, тоже устраивает, с Кириллом она общалась дружески, сестру предпочла не замечать. Странное семейство, одним словом. Если они что-то скрывают, возможно, именно это Ветер и хочет разведать.

– Ничего не знаю, – Саша улыбнулся, сделав глоток чая, достал набор для самокруток.

Сам Ветер удачно поджидал меня в моем же доме, развалившись в кресле с книгой в руках. Я коротко передала ему события дня, промолчав про нюансы нашего с Карташовым разговора в студии. К делу это не относится, сама разберусь. Но вот мои вопросы остались без ответа из-за категорического отказа Ветра.

– Военная тайна, забыла? – напомнил он мне, сворачивая самокрутку.

– Вроде была профессиональная. Уровень секретности возрастает с каждым днём. А вдруг я сама узнаю?

– Что?

– То, что ты хочешь знать. Буду у них жить, а тебе ничего не расскажу. Одна буду посвящена во все их тайны.

Ветер весело рассмеялся, сунув самокрутку в рот, прикурил от спички и спросил:

– Решила заделаться в шпионки?

Ничем его не проймешь, а. Остаётся только сердито сопеть и пытаться понять, доволен он моим переездом или нет.

– Так ты хочешь, чтобы я рассказывала тебе, что происходит в доме Савицкой?

Ветер выдохнул в сторону, разглядывая меня.

– Только не сериальные страсти про обманутых домработниц. Не увлекайся, Ирэн, всегда помни, что человеческая фантазия склонна к преувеличению. Этим приемом пользуются в кино: там все действие на грани, в высшей точке своего проявления. Человека тянет к подобному, но когда он сталкивается с этим в реальности, далеко не каждая человеческая природа способна выдержать. В этом вечный конфликт реального и вымышленного: фантазия толкает нас на поиски неизведанного высшего наслаждения, которое в итоге оказывается неподъемной ношей из-за своей безграничности и убивает нас.

Я только головой покачала, нет бы сказал просто: меньше выдумывай, больше опирайся на факты. Ему же надо во всем отыскать глубинные смыслы. Сам лучше бы на факты опирался, он же детектив, в конце концов. Хоть и странный. Я хихикнула этой мысли, Ветер дернул бровью, но комментировать не стал. Затушив окурок, поднялся со словами:

– Мне пора, будем на связи.

Проводив его, некоторое время я пялилась в окно. Как бы Ветер ни отшучивался, дело все же было нечисто. Что-то ему точно нужно, только что? Компромат на Кирилла? Чистосердечное признание в незаконных делах? Это точно не ко мне.

Тогда что? Что я могу найти или узнать эдакого, находясь в загородном доме Карташова и Савицкой? Ответа не было, зато желания докопаться до истины – хоть отбавляй. Будет ли этому рад Ветер, не знаю, но я определенно не прочь покопаться в семейных тайнах.

Утром я вылезла из такси с небольшим чемоданом с вещами. Аня встретила меня, демонстрируя холодную неприязнь. Не удивлюсь, если она уверена, что я перебралась к ним, чтобы замутить с Карташовым. Ну, он мне действительно нужен, только для других целей. И слава богу, что этот факт никому в голову не приходит.

Моя комната располагалась на втором этаже в крыле Савицкой. Судя по всему, типичная гостевая: кровать, шкаф, кресло и тумбочка. Ничего лишнего.

– Ванная и туалет находятся в конце коридора, – пояснила Аня, – две последние двери. Кроме вас на этаже никто не живет. За стол обычно собираются в одно и то же время, – она перечислила часы, я только молча кивала. – Если что-то поменяется, я сообщу. Есть какие-то вопросы?

– Нет, спасибо, все понятно, – я дружелюбно улыбнулась, но Аня осталась холодна, кивнув, удалилась, а я, переодевшись, отправилась в студию.

На обеде были сестры Савицкие и я. Кирилл, судя по всему, на работе. Я надеялась быстро поесть в тишине, но Алена Дмитриевна завела разговор об абстрактном, отчего аппетит стал пропадать. Я решила поменять тему, если уж мне тут все равно жить какое-то время, я не хочу сойти с ума от эзотерического бреда.

– У вас очень красивый и необычный дом, – заметила Савицкой, когда появилась возможность.

– О, у него богатая история, – дама с удовольствием подхватила тему, а я вздохнула с облегчением. – Дом построил наш прадед. Он был фанатом рыцарства и имел деньги, то есть мог позволить себе подобную причуду: построить дом, похожий на рыцарский замок. Дед вырос тут и обожал этот дом, вкладывал в него средства, чтобы держать на плаву. А вот мой отец, напротив, относился к дому как к дорогому и ненужному чудачеству. Он сбежал отсюда, как только появилась возможность. Во времена его молодости земля тут еще не стоила миллионы, – Алена Дмитриевна хихикнула, – это был небольшой пригородный поселок с маленьким ларьком и щебенкой вместо дорог. Захолустье, несмотря на то, что до города рукой подать. Наверняка он бы избавился от этого дома, если бы к моменту смерти деда земля не взлетела в цене. И было ясно, что она будет только расти. В итоге рыцарский замок стал летней дачей, ухода за ним было мало, он обветшал и требовал ремонта. Я была влюблена в него с детства, с удовольствием проводила здесь каникулы. В нем удивительная энергетика, мистический дух, будоражащий сознание. В общем, как только смогла, я занялась его восстановлением и сразу переехала сюда жить.

– Здорово, – сказала я и повернулась к младшей Савицкой: – Вам тоже нравится этот дом, Ольга?

Ольга вскинула на меня одновременно удивленный и недоуменный взгляд. Словно сам факт того, что к ней обратились, был чем-то невероятным. Савицкая, кстати, тоже такого не ожидала и нахмурилась, глядя на сестру. Той пришлось выдавить улыбку и ответить:

– Дом безусловно прекрасный.

Она продолжила есть, давая понять, что разговор окончен. Да уж, сестры в общении просто земля и небо.

– А вы могли бы мне его показать? – повернулась я к Алене Дмитриевне. – Когда у вас будет свободное время.

– Конечно, милочка, – Савицкая улыбнулась, и я поняла, что эпизод с Ольгой не сыграл роли в ее отношении ко мне. – В один из вечеров я проведу тебе экскурсию.

Я благодарно кивнула, никак не ожидая, что эта тема внезапно всплывет во время ужина. Я сидела и пялилась в тарелку, чувствуя на себе взгляды вернувшегося с работы Кирилла. Слава богу, Савицкая болтала без умолку, Ольге было привычно плевать на происходящее, а к Аниному взгляду я уже успела привыкнуть.

Оставалось только пережить Кирилла, потому что каждый раз, когда я поднимала глаза, натыкалась на него. Мужчина смотрел насмешливо, но только этим и ограничивался: то есть в беседу не вовлекал. Я уже надеялась, что все так гладенько и кончится, но тут Алена Дмитриевна высказалась о моем интересе к дому.

Кирилл перевел на меня взгляд, и я забормотала:

– Как художнику мне интересно посмотреть на дом такой постройки.

Карташов вздернул бровь, но ничего не ответил. Савицкая же продолжила:

– Но только не сегодня. Совсем не тот настрой.

– Я могу показать, – заметил Кирилл, а я подавилась и закашлялась.

– Ты ничего не знаешь о нем, – хмыкнула Савицкая, даже не догадываясь, что спасает меня. – Тут в каждой комнате история моей семьи.

– Я бы с удовольствием послушала, – я изобразила восторг, Кирилл усмехнулся и, качнув головой, продолжил есть.

В общем, учитывая такое внимание к моей скромной персоне, я сочла разумным провести остаток вечера в комнате. Мучила книгу, но сосредоточиться было сложно. Этот дом – определенно детище Савицкой, она в него влюблена, вбухала кучу денег, чтобы восстановить.

А вот Ольге дом как будто до фонаря. Однако они обе живут здесь, хотя что мешает поселиться в городе, где не надо будет терпеть чудачеств старой эзотерической девы и притворяться, что тебя все устраивает? Это ну очень странно.

Около десяти я отправилась в ванную. Она находилась в конце коридора, скорее всего, стену, разделяющую половины дома, построили как раз по приказу Савицкой, чтобы отделить жилплощадь одной семьи от другой.

Есть в этом умысел или просто они пытались таким образом не мешать друг другу? Сестры не ладят, не общаются, Ольга вообще ведет затворнический образ жизни, при этом у нее красивый и успешный муж, с которым она тоже толком не общается. Почему они вместе? На чем держится их брак? И почему сестры не разъедутся, если им так некомфортно? В конце концов, если дом принадлежит обеим женщинам, Ольгина часть никуда не денется, если она не будет тут жить.

Да, я определенно чего-то не понимаю.

Помывшись, я надела пижаму и, забросив вещи и полотенце на плечо, вышла в коридор. Где через мгновенье оказалась прижата к стене горячим телом Кирилла.

Глава 6

Это было так неожиданно, что я упустила момент, когда нужно было реагировать. А потому в полной мере ощутила прикосновение тела к телу, запах туалетной воды и дыхание на своей коже.

– Ты пахнешь до одурения сексуально, – прошептал Кирилл мне на ухо, окончательно обезоруживая.

Это было так странно, слишком странно. Если не считать наши последние столкновения с Вадимом, я и не вспомню, когда последний раз ходила на свидание и уж тем более оказывалась с мужчиной настолько близко. С мужчиной, который меня привлекал вопреки всем запретам. Возбуждение вспыхнуло внизу живота и поползло по венам, мешая думать.

– Хочу тебя с того момента, как увидел, – Кирилл большим пальцем провел по моим губам, заставляя тяжело выдохнуть, а потом склонился еще ближе к моему лицу.

Сопротивляться было невозможно, но вдруг вместо Кирилла я словно увидела Ветра, и тот его пугающий взгляд, когда он рассказывал про искушение. И это согнало пелену на несколько секунд, которых хватило, чтобы пролепетать сквозь сбившееся дыхание:

– Я не могу… Не могу так. Простите.

Толкнула мужчину в плечи и понеслась в комнату, потеряв на ходу полотенце и одежду. Но мне даже в голову не пришло остановиться и собрать их. Более того, я закрылась на ключ и только после этого выдохнула.

Прижалась ухом к двери, но за ней было тихо. Вряд ли Кирилл бродит по коридору, понял же, что я не хочу того, что он собирался предложить. Нет, ничего предлагать он не собирался. Как истинный самец собирался прийти и взять, словно его тут ждут с распростертыми объятиями.

Черт, я ведь сама создала о себе подобное впечатление, блеяла, как овца. Но я не такая, не такая. Больше подобной ситуации я не допущу. Ветер оказался прав: искушение сильное. Как Кирилл меня прижал, как смотрел, что говорил – разве можно устоять перед таким мужчиной, красивым, сильным, уверенным в себе? Вот и Аня не устояла, невзирая на всю безнравственность поступка: Кирилл ведь женат.

Для Ани просто женат, а для меня женат и спит с домработницей. Преступление с отягчающими, блин. Нет, я буду сильной и научусь пресекать попытки меня соблазнить.

Я решительно выглянула в коридор, с облегчением выдохнув, когда никого не нашла, собрала вещи и вернулась в комнату. Больше не буду об этом думать, я все проанализировала и решила. Я просто лягу спать, а утром продолжу работать.

Ага, конечно, еще часа два я металась в кровати, то коря себя, на чем свет стоит, то предательски возбуждаясь от воспоминаний и коря уже за это. Клиника на лицо.

Короче, с утра настроение было не очень, завтрак я решила пропустить, чтобы не дай бог не столкнуться с Кириллом. Остервенело работала, пока Светлана Сергеевна не позвала на обед.

Савицкой не было, зависла в каком-то энергетическом потоке, наверное, ели мы с Ольгой, и за обед не было произнесено ни слова. Я кидала на женщину взгляды, но она тупо смотрела перед собой, делая вид, что меня не существует. Когда Светлана Сергеевна забирала ее тарелку, в гостиной зазвонил телефон.

– Я отвечу, – Ольга быстро вышла из кухни, я передала домработнице свою тарелку и отправилась в студию.

На входе в гостиную остановилась, увидев Ольгу. Она стояла возле маленького столика, прижав трубку стилизованного под старину телефона к уху. Женщина была белее полотна, и рука с трубкой заметно дрожала. Ольга словно силилась что-то сказать и не находила слов, а через мгновение рухнула в обморок.

Я бросилась к женщине, подняла трубку: в ней шли короткие гудки, – положила на аппарат, а потом аккуратно похлопала Ольгу по щекам. Черт знает, что в таких случаях делают. Лучше позвать домработницу. Но она появилась сама, бросилась к нам, опускаясь на колени, спросила:

– Что случилось?

– Ольга потеряла сознание. Такое раньше случалось?

И тут женщина открыла глаза, сначала взгляд был невидящим, но через пару секунд стал осмысленным.

– Ольга Дмитриевна, вы в обморок упали, – причитала домработница, помогая ей подняться и усаживая на диван. – Как себя чувствуете?

– Все нормально, Света, – Ольга вымученно улыбнулась, а я сбегала на кухню за водой.

– Спасибо, – Ольга сделала несколько глотков. – Голова закружилась, ничего страшного.

– Вам кто-то звонил по телефону, что-то плохое сказали? – спросила я.

Ольга перевела на меня взгляд, показалось, в нем мелькнул страх. Но следом женщина снова улыбнулась, качая головой и отпивая еще воды.

– Номером ошиблись. А мне просто стало плохо от духоты.

Я кивнула, едва заметно нахмурившись. Душно в доме не было, во-первых, не то время года, во-вторых, кондиционеры. Но расспрашивать специально не стала. Уверена, она мне соврала. Ей не стало плохо, кто-то ей что-то сказал, и она так отреагировала.

Но рассказывать не хочет, значит, что-то нечисто. Как бы узнать, кто ей звонил? Попросить Ветра, он сделает распечатку звонков. Вариант. Что вообще мог значить этот звонок? Ольга что-то скрывает? Чего-то боится? Прячется в загородном доме, не светится в городе, ведет затворнический образ жизни. Что, если для этого есть серьезные причины?

Кирилл появился в студии, когда я уже собиралась идти переодеваться к ужину. Весь ночной аутотренинг полетел к чертям, и я тупо замерла, глядя на него и ожидая каких-то слов.

– Как прошел день? – улыбнулся мужчина.

– Нормально. Работала. Твоей жене было плохо.

– Да, я знаю, – он быстро нахмурился, непонятно, почему: из-за обморока или того, что я специально выделила слово жена. – Я хочу извиниться.

О боже мой, боже мой. Вроде все правильно, почему же мне так стыдно?

– Я не должен был идти на поводу у своих желаний, – продолжил Кирилл. – Прости, я проявил слабость в угоду себе, а должен был подумать о тебе.

– Да… Спасибо.

Что вообще говорят в подобных ситуациях?

– Хочу загладить свою вину. Уважаю твои принципы и предлагаю дружбу.

Он улыбнулся, а я уставилась на него во все глаза, ища подвох. Кирилл это сейчас всерьез? Дружбу? Мне? После того, как прижимал к стене и грозился осчастливить?

Ну так-то, ничего же в итоге не случилось. Он взрослый мужчина и, конечно, умеет делать выводы из ситуаций. Мы действительно можем дружить. Ну не прямо дружить – просто дружелюбно общаться. Так, перекидываться парой слов без скрытых сексуальных подтекстов, пока я тут живу. А потом я все равно уеду, и вряд ли мы вообще увидимся.

– Да, друзья… Почему нет, – я выдала улыбку.

– Скоро в городе выставка известного художника, – продолжил Кирилл, подходя ближе и доставая из кармана буклет. – Подумал, тебе будет интересно. У меня есть два билета на закрытый показ перед открытием выставки. Еще обещают афтепати, где с самим художником можно будет поболтать.

– Очуметь! – выдала я, взяв буклет. – Я собиралась пойти, но конечно, не вот так… Это просто супер, правда. Откуда у тебя эти билеты?

– Знакомый подогнал, – Кирилл уже не улыбался так широко, только уголки губ были приподняты, но разглядывал меня с интересом. – Не против, если я составлю тебе компанию? По-дружески.

Я бросила на него испытующий взгляд. Есть подвох или нет? Ну вообще-то, он, может, и сам собирался пойти, а тут меня пригласил с собой. Я должна быть благодарна, а не подвохи искать. Это мероприятие, где будет полно людей, бояться мне нечего.

– Да, конечно, – я снова улыбнулась, глядя на него.

– Здорово. Ладно, скоро ужин, пойду переоденусь.

Он ушел, а я еще постояла посреди студии, тихонько пища от восторга. Вот это бомба – вечеринка с крутейшим художником!

Ольги за ужином не было, я видела, как Светлана Сергеевна понесла еду на подносе наверх.

– Ольга все еще плохо себя чувствует? – спросила Савицкую.

– Ей уже лучше, – ответил за нее Кирилл, – но она решила сегодня отлежаться.

– Может, надо было вызвать доктора?

– Это очень мило с твоей стороны – такая забота о моей жене, – он улыбнулся, запуская в рот вилку с куском мяса, а я почувствовала, что краснею. Словно Кирилл уколол меня такой постановкой фразы, выделив слово жена, как я в прошлый раз. – Но с ней действительно все хорошо.

Я кивнула и продолжила есть, когда тарелки опустели, Савицкая предложила:

– Милочка, если все еще есть желание, могу показать тебе дом.

– Я с удовольствием, – тут же закивала я, мне и правда было интересно взглянуть, к тому же делать все равно нечего.

Целиком мы осмотрели только первый этаж и подвал, не разделенные стеной. Часть подвала была передала под паркинг, часть под кладовую, а ещё был настоящий винный погреб. Это, пожалуй, оказалось тут самым интересным. Выяснилось, что коллекционер Кирилл, я этому не удивилась. Ольга не проявляет интереса к жизни, а Савицкая слишком одухотворенная личность, чтобы коллекционировать алкогольные напитки.

На первом этаже ничего интересного не было, да и большую часть я уже видела. Второй этаж был оставлен Савицкой для гостей, здесь было несколько одинаковых комнат, в конце коридора ванная с туалетом.

– У вас часто бывают гости? – спросила я, когда мы поднимались выше.

– Сейчас нет. Когда я только переехала, то постоянно устраивала вечера, но наше так называемое светское общество быстро мне надоело. Оно занято перемыванием костей и походами по магазинам, а я тогда стала интересоваться духовной стороной. Естественно, нам стало неинтересно друг с другом, я отправилась путешествовать, а когда вернулась, то общаться с этими людьми не захотела. Впрочем, наличие денег до сих пор делает меня желательным гостем в обществе. На третьем этаже находится моя комната, – без перехода продолжила Савицкая, – кабинет, студия и библиотека. Ее начал собирать еще мой прадед, так что некоторые книги имеют огромную ценность. И цену, – хмыкнула она. – Хочешь взглянуть?

– Конечно!

Библиотека действительно была достойна того, чтобы сказать о ней отдельно. Большая комната, видимо, пришлось разрушить стену, чтобы объединить две, была заставлена стеллажами под самый потолок. Книг было очень много, и некоторые такие старые, что было заметно невооруженным глазом.

– За библиотекой следит отдельный человек, – пояснила Савицкая. – Книги вещь хрупкая, сама понимаешь. Некоторые старинные экземпляры пришлось упаковывать в современные чехлы, обрабатывать страницы, чтобы не рассыпались. Раз в месяц сюда приезжает сведущий человек и просматривает состояние библиотеки.

Отсюда мы вышли минут через пятнадцать, потому что я конкретно так зависла. Книги – это круто, а старинные – вообще чума. Некоторые даже в руки брать страшно, не то что листать. Это так странно осознавать, что вот эту книгу читал какой-то человек больше ста лет назад. Нереал.

– А дом всегда был разделен на две части? – спросила я, когда мы вышли из библиотеки, Савицкая недовольно повела плечом.

– Нет. Стену поставили после реставрации. Точнее, это не стена… – она отдернула висящую плотную штору из бордового бархата, за ней обнаружилась дверь. Теперь понятно, как Кирилл попал на мой этаж. Он не боялся, что его заметят, потому что прошел через вот такую дверцу.

Савицкая задернула штору, продолжая рассказывать:

– Изначально я планировала оставить дом в первозданном виде, но когда уезжала путешествовать… Нужен был человек, который за всем бы здесь присмотрел. Можно было кого-то нанять, но Ольга вдруг изъявила желание пожить тут. Я не протестовала, в конце концов, дом тоже ей принадлежит, и так будет надежней, чем просто человек со стороны. В итоге, когда я вернулась, Ольга не захотела съезжать. Но мы не особенно дружны, плюс каждому необходимо личное пространство, потому было решено разделить дом пополам таким образом. Если убрать двери, то снова получится один большой коридор, таким образом, дом по факту не изменен.

– Для вас это важно, да? – спросила я, двигая за Савицкой в сторону лестницы.

– Может, это и глупо, но да, – она пожала плечами. – Этот дом важная часть моей жизни, и мне хочется, чтобы он оставался таким, каким я его помнила в детстве.

– Тогда двери – это удачное решение. Они закрыты?

– Да, но ключи есть у всех членов семьи. На всякий пожарный случай, – она хмыкнула, останавливаясь у степеней. – А теперь самое интересное: башня.

В башню вела узкая винтовая лестница, поднимаясь по которой я почувствовала себя героиней мистического фильма. Дело в том, что света там не было, и Савицкая зажгла масляную лампу, которую несла на вытянутой руке, пока мы медленно поднимались. Ее слова об особой атмосфере этого дома сейчас как никогда были актуальны, если бы я тут лазила в детстве, получила бы море впечатлений.

Лестница привела нас в круглую комнату под крышей башни, но тут меня ждало разочарование. Кажется, это была просто кладовая, в которой хранился всякий хлам. Пол и столы покрыты пылью. По периметру громоздились коробки, короче, если у комнаты и была атмосферность, она была низвергнута старыми вещами.

– Тут все захламлено, – заметила Савицкая очевидное. – Хочу разобрать, да руки не доходят. Это вещи нашей семьи.

Пока я осматривалась в тусклом свете лампы, Савицкая вытащила фолиант и опустила его с размаху на стол, отчего поднялся пыльный столп, и я звонко чихнула.

– Семейный альбом прадеда, – с гордостью выдала Савицкая.

Непонятно, правда, почему я должна была восхищаться, ведь он не был известной личностью. Однако послушать про семью Савицкой было интересно, хотя я бы предпочла сделать это в более комфортном месте, например, в ее кабинете или в гостиной на диване. Ну уж точно не в тусклом свете масляной лампы и клубах пыли. Тем более, что одним прадедом не ограничилось, следом были дед и отец, и у последнего фотографий было не так уж и мало.

– Это наша мама, – Савицкая ткнула пальцем в фото женщины около тридцати, провела пальцем по ее волосам, словно погладила. – Умерла, когда рожала Ольгу. Началось кровотечение, врачи не смогли помочь. Папа безумно ее любил, так и не женился больше.

– Это сильно, – кивнула я, не зная, что сказать.

Личное горе оно на то и есть личное, мало кто может повлиять на эмоции того, кто его переживает. Уж точно не я, малознакомая нанятая на время художница.

– Ну не то чтобы у него не было женщин, – вздохнула Алена Дмитриевна. – Но они все не дотягивали до мамы, так он говорил. Правда, одна все-таки сумела его очаровать.

– И все равно не сложилось?

– Несчастный случай, она погибла. Отец тяжело переживал ее смерть. На тот момент прошло пятнадцать лет, как мамы не стало, внушительный срок, да? Он позволил себе снова полюбить, хотел жениться, и вот трагическая случайность оборвала все планы. Он снова замкнулся в себе, и больше не пытался строить отношений. Так и жил до смерти один… Что ж, – Савицкая закрыла альбом, улыбнувшись мне. – Думаю, экскурсию можно считать законченной. Идем. – Она взяла лампу, и мы двинули на выход. – Кстати, заходила в студию, все выглядит точно так, как я представляла. Ты прекрасно выполняешь работу, Ирина.

– Спасибо, – я улыбнулась, поняв, что она просто не хочет больше говорить о семье. Мы покинули комнату в башне, Савицкая закрыла ее на ключ, и на третьем этаже мы расстались.