Не получив со стороны родителей никаких вопросов по поводу наших в кои-то веки внезапных совместных с сестрой дел, заливаюсь парой стопок физического 40-градусного зелья для снятия стресса и иду спать, прокручивая и дорабатывая в голове возможный сценарий видео.
– Эх, можно было сделать лучше, – получаю немой укор внутреннего голоса, да только после бойни на мясокомбинате фартуки не разбрасывают.
На приговоренных тряпье,
народ во всю глотку орет.
Oxxxymiron
Могу поклясться, что впервые за долгое время мне приснилась не война, кровопролитие с оторванными конечностями, бег под пулями или конец света со всепожирающей пастью огня и выпархивающими из тел душами, а… закат.
Из окна тренажерного зала мы с несколькими ребятами, потерявшими ко мне интерес как к женщине, но обретшими нового члена «братства штанги», стремились увидеть его. Вне зависимости от того, кто и какое упражнение выполнял, когда Харлей, самый татуированный и безбашенный среди нас, судя по количеству, но не по глубине заложенного им смысла партаков, на наш взгляд, подходил к старому окну… Все знали, что это момент, ради которого стоит отложить свои вошедшие в обыденность тяжелые отношения с железом и посмотреть на горизонт за рекой Волгой. Как правило, 4–6 человек завершали свой подход к снаряду, будь то штанга или гантели, снимали с себя все опоясывающие элементы (пояс для пауэрлифтинга, кистевые бинты), один приглушал «вечномотивирующий» «Рамштайн», и все застывали перед порталом в старой деревянной раме с облупившейся белой муниципальной краской. «Уходящий день передает свою силу Земле, а Солнце – Луне. Завтра наступит новая жизнь», – говорил Харлей таким образом в контексте то славянской, то греческой мифологии, но с одним и тем же смыслом. Багровопалящий на фоне отражения от могучей реки горизонт проверял зрение на прочность – устоять и не отвернуться. Отвернулся – значит, сдался и не «принял пост» силы, вонзившейся прямыми лучами преломления света сквозь стекло прямо на дно сетчатки.
И в этом сне после скоропалительно отснятого эпичного видео для блонди на вторичный кастинг в «Исправительный проект» был он – закат, который мы видели, будучи уставшими, благоухающими потом, но обнадеженными верой в лучшее перерождение, вечность жизни и свободу от оков бренного тела… пока какому-нибудь новичку на ногу не падал блин от штанги и он интеллигентным возгласом «насколько я поражен мощи данного снаряда» не приглашал нас вернуться из потустороннего транса в реальность. Красный, как багровые реки крови египтян во время казней египетских пророка Моисея; ослепляющий предпоследней вспышкой соприкосновения с рекой, как оглушающий сознание родителя крик младенца; гипнотизирующий, как последний взгляд почившего путника по реке забвения в сопровождении мрачного Харона. Именно такой закат ослепил мое пробуждение от телефонного звонка, сродни соседу-трудоголику, начавшему сверлить стену ровно в 7 утра.
– Алло, – поперхнулась я традиционным приветствием, буквально бросившись к столу, как к отбывающему через толщи лавиноподобных волн Ноеву ковчегу.
– ЮЛЯ!!! – проорали в трубку и на какое-то время заставили меня побеспокоиться о сохранности своих барабанных перепонок. – Это БОМБА! Мы десять раз пересмотрели! Скажи, ты сейчас где?! – уже во всю мощь кричала, задыхаясь на буквах «о» блонди, будто подскакивая на батуте и вкалывая себе адреналин одновременно.
– Странный вопрос в пятницу утром! Конечно же дома, сейчас на работу пойду, а что? – старалась сохранять я спокойно-суровый, не выражающий огромного волнения «НЕУЖЕЛИ» голос.
– Значит так, ты должна СРОЧНО приехать в Москву на кастинг! Мы хотим ЛИЧНО увидеть ЭТО, – как будто выковыривая глазки из картофелины, нарочито выделяла блонди слова. Мда, в армии она бы не смогла чистить этот привезенный Петром Первым клубень в нужных количествах, поскольку от эмоциональности ее ВЫДЕЛЕНИЯ от potato ничего бы не осталось. Равно как и у меня все сгладилось этими тремя словами «СРОЧНО», «ЛИЧНО», «ЭТО». – Приедешь?! – выпалила она финал и задержала дыхание так, что, кажется, тишина в данную минуту воцарилась на всей планете и, по старинному русскому поверью, родился не просто полицейский-милиционер, а целая Росгвардия.
– Когда нужно быть? – нарочито медленно произнесла я, тем временем судорожно перебирая в голове весомые причины отпроситься с работы и сорваться в столицу прямо сейчас.
– Завтра, в десять часов утра, будет кастинг, адрес его проведения я тебе скину в Вайбер! Все, ждем тебя очень! – разряжала обойму последнего воздуха в легких блонди, пока я уже панически думала, как добраться максимально быстро и дешево к этому времени. – Ну, это огонь, конечно! С топором вообще тема! Все! Жду! Целую, набери меня, как будешь на месте! До встречки! – бросила трубку кастингерша, оставив меня наедине со своим потрясением.
Потрясением было то, что единственной возможностью совершить этот трип было после работы сесть на автобус, курсирующий между Нижним Новгородом и Москвой, не меняя одежды, не забегая домой, чтобы «опрокинуть для храбрости». Вся прелесть в том, что ехать предстояло 8 часов в душной газели – «Пежо» с представителями торговой касты местного рынка из стран СНГ. Они битком набивались в такие маршрутки и ехали на Черкизон за товаром премиум-сегмента с небольшим браком в правильности написания названия бренда формата «Дольче и Кабан», «Рита», «Абибас» энд соу он. Билеты на плацкарт стоили диких денег, благодаря динамическому ценообразованию железнодорожной монополии, которая в сезон начала отпусков и детских лагерей распродавала места как горячие блины на масленице. Кто-то валил из провинции в Москву как в перевалочный пункт на чартеры в Турцию, кто-то – просто потусить на выходных по раскаленной брусчатке Красной площади со стаканчиком пломбира в 150, мать его, рублей! Оставалось только единение с братскими по СССР народами в маршрутке за 800 рублей – стандартная «такса» на челночный проезд для ремесленников бога торговли Гермеса совсем не древнегреческой наружности. Что ж, как говорит мудрый русский народ, попивающий «Черный русский» в подъезде: бешеной собаке 100 верст не крюк. Оставалось только сделать прививку от бешенства и мчаться, выправив хвост по ветру для устранения лишнего аэродинамического сопротивления.
Залив в себя изрядную долю кофейной гущи, используемой, насколько я знаю, женской половиной человечества для определения таких судьбоносных явлений своей жизни, как замужество и логичное следствие – дети, я… почувствовала, что ретроградный Меркурий в третьем доме замедлился, а количество моих сил удвоилось так, что даже не пришлось по пути забегать за порцией «окрыляющего» тоника. На работу я буквально впорхнула, а не вломилась, снося шлагбаум, как обычно, и с несвойственным ранее энтузиазмом сразу же окунулась в мир бюрократии и девятиэтажек документов на тендеры, судебных ходатайств, апелляций в ФАС и прочей юридической головной боли. Раньше сядешь за компьютер – раньше выйдешь из Винды (Windows), перефразируя знаменитую пословицу из «мест не столь отдаленных», подгоняла себя я, периодически оглядываясь на коллег в желании увидеть признаки, не догадываются ли они о чем-нибудь. Впрочем, о чем они могли догадываться? О том, что их и так сумасшедший тендеровик дополнительно сходит с ума за счет принятия участия в кастинге на какое-то шоу? О таком никто помыслить не мог не то что в городе, но и во всей области, поскольку «Дом-2» увековечил статус единственного реалити-шоу «всея Руси», идти на которое – действо, позорящее не только личность, но и семью, род, клан, кластер… В общем, в трезвом уме и здравой памяти никто из населения в 1 миллион 300 тысяч человек по официальным данным не пошел бы. Как назло, ходатайств в суд в этот день выстрелило очень много, и все нужно было успеть составить, подписать и завезти лично в канцелярию, которая заканчивает работу за полчаса до официального окончания моей.
Параллельно приходят люди, платят 3000 рублей за проведение оценки квартиры/дома/дачи/участка. Будучи левой рукой Альфы у его правой руки Беты, обеспечиваю весь объем клиентского сервиса и чаек-кофеек, что наверняка создавало странное впечатление у посетителей, которым кофе приносил накачанный человек с хвостиком и невозможностью с первой попытки определить его пол. Кроме того, при оценке моего внешнего вида и специфического «ритуального костюма» они едва удерживались, чтобы не произнести: «Спасибо, венок брать не будем, только еловые ветви». С учетом моей серьезности и настроя побыстрее выпроводить их, мимика выражала максимальную доброжелательность, которая тем не менее способствовала ускорению проведения переговоров для моего начальника Альфа. То ли секретарь, то ли ассистент с допфункцией секьюрити, купленной бонусом к базовой заводской комплектации, то ли коллектор-гробовщик, так уместно перезванивающий в суд по поводу того или иного дела… Клиенты и партнеры терялись в догадках, зато переходили сразу к сути дела.
Время близилось к концу рабочего дня, и я поняла, что не успеваю доделать горящую работу перед посещением суда, а значит, придется вернуться в офис и расправиться с ней до конца дня. Ледяное лезвие данного осознания предупредительно-угрожающе лязгнуло, вынутое из ножен паники. И будь я нормальной женщиной, то разрыдалась бы прямо на месте. Однако в силу своих особенностей лишь неимоверной силой, сравнимой с силой тисков на станке плотника, сжала челюсть и почувствовала, как прохрустели осколки эмали, в очередной раз невинно пострадавшей от моей попытки таким образом приструнить прилив разрушительной агрессии ко всему живому и судьбе. А также к самой себе, неспособной бросить возложенную на мои плечи ответственность, даже несмотря на то что плечи уже и без того завалены всяким хламом из семейной и жизненной кладовки, покрытой коростой вмененных со всех сторон обязанностей. На автобус с труженниками рынка я не успевала, и надежда оставалась только на то, что удастся договориться с проводницей фирменного поезда Нижний Новгород – Москва, отбывающего позднее и приезжающего на вокзал рано утром. Хотя данный вариант был маловероятен по причине того, что в пятницу вечером все рвались испытать билет удачи в такой «русской рулетке» переговоров с титановыми, как цистерны, в которых они заваривают кипяток, проводниками.
Я сидела в обществе остывающего сублимированного источника энергии и под нервный тик принтера, требующего бумагу, панически соображала, что делать. Вдруг в эти размышления ворвался звонок мобильного с такой резкостью, что я подпрыгнула и едва не залила коричневой жижей ни в чем не повинную клавиатуру.
– Здорóво, мать. Ты чего сегодня делаешь, может, пивка сходим попить? – спросил Никита, один из тех школьных друзей, о которых вы не помните, как и при каких обстоятельствах познакомились, но точно знаете – это было настолько давно, что будто ваши мамы даже рожали вас вместе.
– Ох, мужик, – я всегда называла своих друзей «мужиками», для того чтобы в присутствии моего высокого уровня тестостерона они не чувствовали себя дискомфортно, посматривая на пульсирующую крупную вену моего бицепса. – У меня тут проблема, так что вряд ли. Сейчас срочно соображаю, что делать, иначе кранты.
– Чего случилось? Банка протеина закончилась? – поржал он, зная условия ограниченности моих интересов. – Чем могу помочь?
Пришлось рассказать ему всю историю, начиная с «Вiд пацанки до панянки», при просмотре которых я невольно подумала «мне бы туда», и вот на днях узрела силу мысли – кастинг на проект «Пацанки». Поддавшись уволакивающей на дно панике, рассказала о том, как провела сеанс психотерапии с анкетой на кастинг, заплатила сестре, чтобы снять ролик, о самом ролике, в котором рубанула себе топором у ноги, – в общем, обо всем том, что предшествовало его шуточке про протеин и моему текущему, уже набирающему оборот отчаянию.
– Ну, и короче, ты не успеваешь на автобус, но тебе в десять утра завтра надо быть в Останкино, я правильно понял? – просочился в мое ухо прохладный бальзам голоса Никиты, обладающий неким обволакивающе-успокоительным эфиром.
– Ну да, а денег на фирменный поезд у меня нет, – подтвердила я, постепенно обретая надежду на его возможность помочь, благодаря той финансовой стабильности, которую он обрел, попав в IT-компанию. К слову, мы даже учиться продолжили в одном институте, и он так же попал на бюджет, однако в более перспективное для современности направление – факультет информационных технологий.
– Ох, мать, всего-то? Могла бы и сказать, что денег надо! Но история чертовски интересная, первый раз о таком слышу! Поеду с тобой, а то вдруг с тобой чего случится в дороге или на самом кастинге. Поставят тебя на ринг с какой-нибудь боксершей – и все, поминай как звали! – рассмеялся мой друг на низких частотах своего баритона, а я обмякла в офисном кресле, ослабив хватку челюсти в поисках решения.
Похожий на цыгана, с черными, как глаза ворона, смоляными волосами, донельзя смуглый без всякого солярия Никита был одним из тех парней, которые не могли похвастаться огромной сбитой комплекцией наподобие моих остальных друзей – качков. А все потому, что больше любил плавание и заплывы в бассейне, нежели обливание потом и стоны под штангой. Нет, конечно же, он периодически пытался качаться, ибо я все-таки оказывала влияние на его самцовость, поигрывая в баре бицепсами, о которых он мог лишь мечтать. Брал у меня в аренду гантели, скамью для пресса и просил составить программу для домашних тренировок, на что я ухмылялась, так как никто не занимается дома эффективно, но составляла, выражая этим свою веру в него. Естественно, с телом его не происходило никаких весомых изменений в сторону мышечного роста, и мы вместе возвращались к его истине, что «бассейн – лучший вид физической нагрузки». Он не был качком, но по праву заслуживал звание «мужик» благодаря стальным тестикулам характера, проявляемого в делах, жизни и отношении к людям. Он брал на себя ответственность и помогал тогда, когда его просили, что редкость для современности. Меня же каким-то загадочным образом не раз притягивало работать в те окрестности, в центре которых уже прочно воссел на трон айтишника мой друг.
К слову, даже жил он недалеко от меня – наши дома стояли параллельно друг другу через прыжок над пятиэтажкой. Таким образом, мы зачастую выдвигались к нашему месту жительства одновременно, будучи офисным планктоном. По пути мы брали по бутылке пенного, а он всегда непременно успокаивал меня, когда в обществе появлялся очередной повод для моей агрессии. Например, как это часто бывало, косо посмотрел мимо проходящий парень и имел неосторожность чуть громче обычного высказать предположения о моей половой принадлежности… Бедняга, его мужской авторитет перед находящейся рядом девушкой сразу терял 100 баллов из 99 и даже уходил в минус, как только слышал мое громогласное: «А ну повтори, что ты там вякнул?!» Белая пелена гнева, как снежный плен уральских гор, застилала мои очи и рассудок, придавая телу импульс сгруппироваться и выстрелить боеспособными мышцами в направлении цели. Остужать мой пыл удавалось только Нику, с глубоким выдохом обреченности по поводу миротворческой участи он подходил сзади и с максимальным упором на слова «Ну, все, хватит с него, он понял свою ошибку» заколачивал их как сваи в мое плечо всей поверхностью ладони. Или в магазине, когда кассир или покупатель передо мной проявляли невероятную заторможенность, с которой был неспособен совладать мой характер холерика и горящие трубы нервов, требующие 5-градусного огнетушителя на пенной основе. Тогда он, видя, как гнев и нетерпение буквально закипают и валятся из ушей угрожающе черными клубами копоти, отвлекал мое внимание на что-то пространное, например недавно прочтенную им книгу в жанре фантастики с абсурдным явлением реинкарнации, называемой «рест». Я отвлекалась и озадаченно смотрела на него в попытке понять, всерьез ли он сейчас втирает мне об этом, когда в очереди наблюдается квинтэссенция тормозной жидкости и тупости? Однако судя по прояснению взгляда и спаданию мутной пелены злости, он знал, что делал. А поскольку закипала я стремительно и часто буквально по любому мало-мальски раздражающему поводу, что свидетельствовало о высокой степени железа и тестостерона в крови, остается отдать должное воистину миротворческому терпению моего друга. В «Маугли» был Мудрый Каа, а у меня был Мудрый Ник, не осуждавший меня и не споривший со мной, но уберегавший людей и служивший им персональным телохранителем от угрозы соприкосновения с моим гневом.
Он продолжала хохотать так, будто я рассказала ему о размерах тестикул самого крупного качка в нашем зале. И я поддалась этому беззаботному и явно нашедшему выход выплеску его положительных эмоций, влившись в унисон единения двух баритонов.
– Странная ты баба, однако. Попросить, что ли, не могла? Нет, я, конечно, дико поржал бы после того, как ты рассказала бы мне о своей увлекательной поездке с нашими соседями из эсэнгэ. Но все-таки не чужие люди, со школы вместе и «за все, что мы делаем, отвечаем тоже вместе», – процитировал он лозунг нашего городка, великую цитату из золотого фонда высказываний сериала «Бригада». – Короче, так и быть! Я «проспонсорю» твою поездку на поезде и сам тоже скатаюсь, посмотрю хоть на старости лет, что это за клоунада такая, – как сливочное масло размазал Ник облегчение по сухарю моей паники.
Конечно, странно было слышать от 24-летнего парня о «старости лет», но сам факт того, что лучший друг впрягается за тебя в момент отчаяния – бесценен, а для всего остального есть Мастеркард.
– Спасибо, мужик, с меня пиво и ларек с шавухой! Тогда покупай, и встретимся около моего дома, мне еще в суд и успеть заскочить надеть носки новые для такого серьезного дела! – отчеканила я не абсурд, но правду, тем более что нашелся весомый повод поменять гардероб носков.
– Э, мать, какой суд опять? Смотри не нахимичь там, черный риелтор, а то где твой директор найдет такого многофункционального секьюрити в костюме гробовщика? – рассмеялся Ник и ушел в оффлайн, положив трубку первым, как это делают настоящие мужики.
Окрыленная постигшим меня спасательным кругом из легкого, как я его называла, «детского жирка» моего друга, я схватила со стола папки для суда и маякнула о своем отбытии ненадолго заместителю Альфы. Он было поднял застланный компьютерным излучением взор и только начал произносить исконно-рабочую для меня фразу «Что с тендером?», однако моих черных кед уже след простыл.
По пути обратно на работу я заскочила в местный «Донер-кебаб» с их фирменной макси-порцией и, как в передаче «Угадай мелодию», где «Я угадаю эту фразу с трех нот», с трех укусов расправилась с салатно-мясной вакханалией под майонезом в лаваше. В перспективе предстоящей поездки это должно было сослужить отличную службу заправки организма топливом.
Итак, с Ником мы встретились за час до отправления поезда около моего подъезда – традиция, по которой он, как настоящий представитель сильной половины человечества ждал «принцессу» у логова дракона, но не спешил ломиться внутрь – вдруг они в сговоре? Я вынырнула в летнюю прохладу вечера пятницы в традиционном total black под начинающий набирать обороты гул временно освободившихся от оков офиса соседей.
– Вы готовы, Йети? – ознаменовал свой боевой настрой Ник.
– Ой, все, капитан, – выдала я традиционно женскую фразу, и мы оба рассмеялись, потому что и ответ, и вопрос выглядели крайне нелепо перед тем серьезным делом и новым приключением, что нам предстояло пережить.
Доехав до вокзала налегке – ни он, ни я не взяли ничего тяжелее рюкзака с кошельком, водой и сменной парой носков, захватили в дорогу пару бутылок пенного, чтобы «устаканить» дрова нервишек, потрескивающие в костре предвкушения неизведанного события и уникального опыта. Ник спросил меня, какую полку я хочу занять: верхнюю или нижнюю – и я подумала, что будь я нормальной самкой, то предложила бы ему взять меня в жены. Но, быстро отогнав от себя этого зудящего комара вопроса своей половой принадлежности, бросила рюкзак на верхнюю боковушку, тем самым пометив территорию. Иначе это было бы весьма нагло: ущемить спонсора моей поездки в правах на комфортный низ.
– Считай это моей финансовой инвестицией в твой человеческий капитал, – соблаговолил произнести Ник перед сном и, смачно зевнув душком хмеля, отвернулся и захрапел.
Я же не могла сомкнуть глаз, наверное, на протяжении всей ночи, анализируя и продумывая, что будет, как отвечать, как себя вести, что говорить, как выделиться и так далее. Стоило только отпустить наконец-то внутренний монолог под мерный стук колес поезда и закрыть глаза, как в следующее мгновение мне прилетел хук справа в плечо от Ника со словами: «Просыпайся, мать, в школу пора! Приехали!» Знал бы он, насколько пророческими будут эти слова.