Читать книгу: «30 дней», страница 6

– Так в чем дело, Игнис? Твой господин оказался слишком пресным? Тьма! Любое блюдо приедается, если употреблять его часто, но ты вновь и вновь приходила ко мне, зачем?

– Я… не знаю, – сипло ответила я, снова чувствуя слабость и головокружение. Низ живота заныл, отдаваясь болезненной истомой, и я сжала ноги, испытав резкий прилив возбуждения. А затем пришло легкое жжение. И догадка вырвалась стоном сквозь стиснутые зубы: – Цвето-ок.

– Что? – переспросил Скайрен. – Какой цветок?

– Пятый, – выдохнула я и первая устремилась назад к его покоям.

– Не понял, – мотнул головой Аквей. – Игнис!

Но я не слушала. Я спешила скрыться от чужих глаз, пока боль не скрутила меня на радость обитателям замка. Только боли не было. Было усиливающееся возбуждение, и жжение сейчас казалось, скорей, приятным, чем болезненным. Что за дар ко мне возвращается, я, кажется, уже догадывалась. Моя чувственность. Просто отлично! Именно ее мне и не хватало со всем этим притяжением к воднику. И когда Скайрен вновь отловил меня, сжав ладонями плечи, я прохрипела, борясь с искушением развернуться и впиться ему в губы:

– Отпусти. Убери руки.

– Что происходит, Игнис? – не внял мне водник. – Я хочу знать.

– Не отпустишь, узнаешь, – нервно усмехнулась я. – И, боюсь, тебе это понравится. Тогда твоя блеклая Эйволин может вырвать себе волосы, но ты вряд ли сохранишь ей верность.

– Не смей… – заносчиво начал Аквей и вдруг резко отступил назад, шумно втянув носом воздух. Затем отступил еще дальше, также шумно выдохнул и глухо произнес: – Я думал, что перестал остро чувствовать запахи.

– Я потом разберусь в том, что ты говоришь, – буркнула я, – а сейчас мне надо… спешить.

И помчалась вперед, безошибочно угадывая направление к покоям водника. Змей бесшумно полз за мной, шагов Аквея я не слышала. Кажется, он решил благоразумно переждать бурю, если, конечно, понял, что она уже близко. А она была невероятно близко. Вожделение перерастало в откровенную похоть, и теперь я боялась не боли, а накинуться на первую попавшуюся мужскую особь.

– Не подпускай меня ни к кому, – велела я змею. – И если буду угрожать, не слушай.

Венн пробурчал что-то по-своему, но я не вслушивалась. Шаги мои всё больше замедлялись, дыхание хриплыми судорожными толчками вырывалось из горла. Горячая волна прошлась по телу, и меня откинуло на стену, ожегшую холодом камня. Я прижалась к ней всем телом, прильнула щекой, надеясь хоть немного охладиться. Приближающиеся шаги услышала сквозь собственное тяжелое дыхание, развернулась и уставилась на водника, застывшего в нескольких шагах от меня. Уперлась затылком в стену и криво усмехнулась:

– Зря догнал.

– Тебе подготовили другие комнаты, – ответил он, настороженно следя за мной.

– Твои ближе.

– Нет, – Аквей мотнул головой. – Туда ты не пойдешь.

– Исчезни, – посоветовала я, пропустив его слова мимо ушей. – Лучше исчезни, Скай.

– Ты мне приказываешь? – изумился водник.

– Стараюсь не разрушить то, что ты готов разрушить сам, – ответила я и отлепилась от стены. – Исчезни, Скай, исчезни.

И снова устремилась в сторону его покоев.

– Игнис, стой! – голос Аквея прогромыхал под сводами его замка. – Не смей входить туда!

Я остановилась и, развернувшись в его сторону, оглядела мужчину голодным взглядом. Великая Тьма, до чего же он… хорош. Сделала шаг в его сторону, и Аквей наконец, осознал чем может закончиться очередное противостояние.

– Делай, что хочешь… пока, – махнул он рукой. – Только я первым зайду в покои, там Эйволин. Я обещал…

Он оборвал сам себя, стремительно обошел меня по широкой дуге, кажется, даже затаив дыхание, и также стремительно умчался вперед. Я осклабилась, вдруг ощутив себя охотником, загоняющим дичь, хмыкнула и тут же мучительно застонала, борясь с очередным витком возбуждения. После собрала волю в кулак и продолжила свое бегство, мечтая о холодной воде и одиночестве, чтобы возвращение дара прошло незамеченным.

Но так и не дошла. Вновь привалилась к стене, а потом опять услышала приближающиеся шаги. Это был незнакомец. Высокий, худощавый, синеглазый и светловолосый, как все водники. Не могу сказать, был ли он привлекателен, мой взгляд как-то миновал лицо, оценив стать и фигуру, красноречиво остановился на мужском пахе, и я облизала пересохшие губы.

Он остановился, глядя на меня немного ошеломленным взглядом. Понимаю, неожиданная встреча. Я подняла руку и поманила к себе незнакомца. Он несколько мгновений колебался, но после все-таки приблизился, коротко склонил голову и произнес:

– Мое имя…

– Плевать на твое имя, – прохрипела я, ухватила его за грудки, дернула на себя и, обняв одной рукой за шею, а второй надавив на затылок, со стоном впилась в губы.

Мужчина опешил, но в замешательстве находился недолго. Одна его ладонь уперлась в стену рядом с моей головой, вторая легла на талию, но долго там не задержалась – скользнула ниже, я не возражала.

– Что бы это значило? – чуть насмешливо спросил он, отрываясь от моих губ.

– Не то, что ты возомнил, – неожиданно громыхнул голос Аквея за спиной незнакомца.

Он легко оторвал от меня второго водника и оттолкнул в сторону. Затем перевел на меня взгляд полный ярости:

– За какой Тьмой ты творишь? – гневно вопросил он.

– Скай, если дама хочет… – донесся до меня насмешливый голос незнакомца.

– Дама не в себе, – ледяным тоном ответил Аквей. – Кажется, тебе было чем заняться?

Мой водник на мгновение обернулся к незнакомцу, и тот, склонив голову, быстро удалился.

– Ска-ай, – его имя сорвалось новым стоном с моих губ. – Не могу…

Больше не говоря ни слова, водник поднял меня на руки и понес к своим покоям. Я обернулась назад. Венн тряхнул головой и пополз за нами.

– Ты смотрел глазами змея, – поняла я.

– Смотрел, – буркнул Скайрен.

– Тогда понятно, – ответила я своим мыслям.

– Что тебе понятно?

– Ты отвлек его, Венн не должен был подпустить…

– Венн? Ты дала ему имя?

– Но ты ведь не удосужился… Скай…

Закончить я не успела. Стража распахнула перед ним дверь, и мы оказались в покоях. И первая, кого я увидела, была Эйволин. Она была бледней, чем тогда, когда я видела ее в первый раз. Губы водницы поджались в тонкую линию, кулаки сжались, и в глазах застыла такая ненависть, что если бы это был нож, то меня бы уже нашинковало на мелкие части.

– Скай, – дрожащим голосом начала Эйволин, – почему ты ее…

– Эйви, не сейчас, – раздраженно ответил водник и стремительно прошел к выделенной мне спальне. Открыл дверь ногой, прошел спальню насквозь, остановился у бассейна и сердито произнес: – Охладись.

И я полетела в воду. Она оказалась ледяной, но вместо того, чтобы остудить, контраст между жаром внутри и холодом снаружи взвинтил мое желание настолько, что я едва не захлебнулась, когда меня сбило с ног. Но выручил меня всё тот же водник. Он прыгнул следом в бассейн, ухватил меня за шиворот и вытянул на поверхность.

– Да что с тобой?! – воскликнул он.

Мокрая ткань раздражала, мешала, давила на кожу, и я потянула ее с плеч вниз. Скай понаблюдал за мной, после выругался и забрался на бортик, сохраняя между нами расстояние. Я не смотрела на него. Холодная вода, наконец, немного остудила мой жар, и я хотела увидеть цветок. Справилась с одеждой, но водная рябь мешала рассмотреть бутон, проступивший внизу живота. Я вылезла из бассейна, наплевав на свою наготу, и взглянула на распускающуюся чашечку.

– Что это? – негромко спросил Аквей, подходя ближе.

Подняв на него взгляд, я закусила губу и мотнула головой, так и не ответив.

– Он… живой?

– Да, – прошептала я.

Рука водника протянулась ко мне, но, кажется, он это даже не осознал, завороженный распускающимися лепестками. Кончик пальца обрисовал цветок по контуру, так и не задев его, и я охнула от захлестнувшей меня волны наслаждения от одного-единственного касания.

– Игнис… – наши взгляды встретились, и меня снова потащило на самое дно потемневших глаз водника.

– Скай! Ты обещал, Скай! – высокий голос с визгливой ноткой полоснул острым ножом по слуху. Я и Аквей одновременно поморщились. – Скай, почему эта дрянь голая?!

– Тьма, – выдохнул сквозь зубы водник. – Как же всё не вовремя. – И, мазнув последний раз взглядом по цветку, развернулся к невесте. – Эйви, успокойся. Ничего такого, что ты себе вообразила…

– Я не слепая, Скай, – в ее голосе послышались слезы, и Эйволин вновь бросилась в бега.

– Тебя переведут… когда будешь готова, – буркнул Аквей и сорвался снова догонять свою невесту.

Проводив его взглядом, я вернулась в воду. Закрыла глаза и постаралась ни о чем не думать. Стоило цветку распуститься, и мое желание пошло на убыль. Все-таки Вайторис ко всему подходит с фантазией… будь она не ладна. Ладно, со мной моя чувственность, надеюсь, завтра появится что-то более необходимое мне сейчас. Я открыла глаза и посмотрела на бортик. Искра деловито терла мордочку, Венн застыл, не сводя с меня взгляда. Кажется, он вновь не принадлежал себе…

Глава 4. День шестой

Черный замок встретил меня уже привычным пожарищем. Сегодня огонь не бросался на меня и не ластился. Пламя разошлось, пропуская меня внутрь, и тут же вновь сомкнулось, захлопнув ловушку. Невольно усмехнулась пришедшему в голову сравнению. Ловушка… Да, пожалуй. Силок, который Вайторис накинул мне на шею в тот день, когда нашел в развалинах дома…

Я остановилась, впервые задумываясь над тем, что же случилось в тот день? Кем были мои родители? Почему они погибли, и почему Вечный пожалел меня? Чем я привлекла его внимание?

– И снова рой вопросов.

Я подняла голову и встретилась взглядом с Вечным. Вайторис вышел во двор замка встретить меня.

– Что с тобой происходит? – спросил Господин, привлекая меня к себе.

Закусила губу, не зная, что ответить. О воднике старалась не думать, понимая, что Вайтор легко уловит мои мысли. Вместо этого вспомнила Искру. Вспомнила темницу и слуг, и то, как крыса отомстила за меня.

– Забавно, – усмехнулся Господин. – У тебя появился друг.

– Она сама привязалась ко мне, – я пожала плечами.

– Ты помнишь, кому ты принадлежишь?

– Да, господин, – покорно ответила я и опустилась перед ним на колени. – Моя душа и мое тело принадлежат тебе, Вайторис.

– Рад, что ты всё еще не забыла об этом, – ладонь моего хозяина и любовника легла мне на затылок, пальцы зарылись в волосы, но вдруг сжались в кулак, и Вайтор рывком оттянул мою голову назад. – Ты позволила себе чувствовать, Игнис. Недопустимо. Мне не нравятся перемены, которые происходят с тобой. Мне не нравится, что ты прячешь от меня свои мысли. Что ты скрываешь?

– Я не смею что-то скрывать от моего Господина, – ответила я, пытаясь не кривиться от боли, которую причиняла мне ладонь Вайтора.

– И лгать ты тоже не смеешь, но лжешь.

Он оттолкнул меня, отвернулся и сделал пару шагов прочь. Я следила за ним исподлобья. Как всегда прекрасен. Безукоризненно прекрасен. Белоснежная рубаха обтягивает широкие плечи, черные штаны подчеркивают узкие бедра. Длинные, мускулистые, стройные ноги обуты в сапоги из мягкой кожи. По голенищу змеится орнамент – языки пламени. Почти как настоящие, их вышивали лучшие мастера, никакой магии. Подняла взгляд выше. Сегодня огненно-красные волосы Вечного были собраны в хвост, и он струился между лопаток раскаленной лавой, отражавшей отсветы бушующего пламени.

– Тебя обижают?

– Нет, – ответив, я осмелилась подняться на ноги без дозволения и подойти ближе.

Вайторис, конечно же, слышал мои шаги. Он не обернулся, но и не остановил, не отогнал. Я несмело прижала ладони к спине Господина, замерла, ожидая, что он скажет, но Вайторис вновь промолчал, и я решилась обнять его. Прижалась щекой к спине, накрыла ладонями плоский живот Вечного и выдохнула с удовлетворением. Вот так было правильно, именно так, а не…

– Как? – услышала негромкий вопрос Вайтора. – Как неправильно?

– Только так правильно, Господин, – ответила я, на мгновение вспомнив глаза-озера.

Он стремительно развернулся, сжал мои плечи и испытующе заглянул в глаза:

– Это Аквей, верно? Игнис!

– Никто не сравнится с моим Господином, – прошептала я.

– Ты позволила ему осквернить свое тело? Отвечай!

– Нет, – я мотнула головой. – Аквей любит свою невесту, он верен ей. А я верна моему господину. Мое тело – вместилище его страсти. Только его ласки услаждают меня. Нет никого, кто бы мог сравниться…

– Хватит! – неожиданно заорал Вайторис и с силой оттолкнул меня.

Я отлетела от него, напоролась спиной на каменную стену одной из построек, покрытой копотью. Удар вышиб воздух из моих легких, тело отозвалось болью, из глаз посыпались искры, готовые поспорить яркостью с пламенем Господина, и я, вскрикнув, упала на землю. Языки огня бросились ко мне, закружились, словно стайка причитающих нянек. Заскользили по телу, гладили, ласкали, успокаивали. И разлетелись по сторонам, как только Вайторис подошел ко мне. Он остановился рядом, глядя сверху вниз пустым взглядом бездушной бездны, затем опустился на одно колено и провел тыльной стороной ладони по моей щеке.

– Я создал это лицо, – сказал он. – Я подарил тебе это тело. Совершенная красота, гармония в каждой черте, безупречность в каждом движении. Я сотворил тебя. В тебе мое пламя, моя кровь и часть меня самого. От прежней тебя не осталось ничего. Всё, что зовется Игнис Сиел, принадлежит мне и только мне. Не смей забывать об этом, Игнис.

– Я помню, Вайторис, – сипло ответила я, превозмогая боль. – Ты оказал мне честь, обратив на меня свой взор. Ты подарил мне жизнь и позволил быть рядом. Ты и только ты владеешь моим телом и моей душой. Только ты решаешь жить мне или умереть. Ты мой создатель и господин.

– Повторяй это каждый день, пока я ни приду и ни заберу тебя в свой замок, – холодно велел Вечный. – И когда ты займешь положенное тебе место, мы исправим все ошибки, свершенные за время нашей разлуки. Ты вновь станешь той, кем была. И в этот раз я не оставлю тебе ничего человеческого. Не для того я столетия создавал подобие себя, чтобы лишиться в одно мгновение.

И я неожиданно поняла – у меня никогда не было выбора, лишь его видимость. И в тот день, когда стояла перед Гранями, я всего лишь прошла одно из испытаний моей преданности. Он не отпустил бы меня…

– Отпустил бы, – ответил Вечный.

– И я бы сама вскоре попросилась назад, да?

– Да.

– Зачем ты создал меня?

Вайторис промолчал. Он осторожно приподнял меня и накрыл ладонью затылок.

– Прости меня, Игнис, – сказал Господин, рассматривая ладонь, которую только что прижимал к моей голове, ладонь была в крови. – Я не хотел причинять тебе боль, но твоя ложь разозлила меня.

Боль оставляла меня медленно и неохотно. Она цеплялась когтями, пыталась держаться клыками, вгрызаясь в плоть, но отступала, покорная воле моего Господина. Я шумно выдохнула и прижалась лбом к плечу Вайториса. Кости вставали на место, срастались, исчезали трещины, полученные от удара. Не думала, что в этом месте всё может быть настолько реальным.

– Реальность – это то, во что ты веришь, Игнис. – Он обнял меня за плечи, и я ощутила легкий поцелуй в макушку. Вскинула голову и встретилась с Вечным взглядом.

– Почему у меня никогда не было друзей? – вопрос стал неожиданным даже для меня самой. Никогда не страдала из-за того, что у меня был лишь мой Хозяин, но почему-то сейчас меня это взволновало.

– Зачем тебе друзья? – Господин сдул прядку волос с моего лба. – У тебя есть я, этого достаточно.

– А питомца? Почему у меня никогда не было питомца?

– Ты не можешь делить себя между мной и кем-то еще. Питомец – это привязанность. Вся твоя привязанность принадлежит мне одному.

Я опустила голову, закусила губу, пытаясь удержать рвущиеся с языка слова, но все-таки решилась и выпалила:

– Зачем тебе другие любовницы? Почему ты делишь себя между всеми нами? Разве я так плоха на ложе, что ты ищешь утешения в чужих объятьях?

Вайторис вдруг улыбнулся и мягко сжал пальцами мой подбородок.

– Плоха? – переспросил он. – Ты лучшая во всем, мое пламя. Ты первая среди всех, кто мне служит. Разве я не доказал тебе этого? Кто, кроме тебя, вхож в мои покои? Кто делит со мной ложе еженощно? С того дня, как твое девство окрасило кровью простынь, ты уже не покидаешь моей постели. Ты – мой глас в человеческих землях. Ты – мой карающий клинок, ты – моя воля, мой гнев, моя пощада и возмездие. Ты стоишь над всеми. Первая и единственная. Разве же мало тебе всего этого?

– Первая, но не единственная, – невесело усмехнувшись, я мотнула головой и освободилась от хватки Вайториса. После поднялась в полный рост, и теперь я смотрела сверху вниз. – Первая, но одна из многих. Подле тебя, но в твоей тени.

На дне бездны затеплился первый огонек. Пугающий знак, но я отмахнулась от него, неожиданно вспомнив, кем он был для меня когда-то. Моя первая любовь, робкая, но всепоглощающая. Я готова была на всё, чтобы заслужить его похвалу и улыбку, редко касавшуюся глаз. Пятьдесят лет щенячьей преданности и безнадежной любви.

Он всегда держал меня обособленно от всех. Покои рядом с его покоями, совместные трапезы, редкие прогулки, вечерние посиделки и долгие беседы, когда мой Господин открывал передо мной свой мир. Его ласкающие прикосновения, больше напоминавшие отцовские. Погладил по волосам, поддел пальцем кончик носа. Журил за ошибки, хвалил за победы, воспитывал, приручал, учил повиновению, жестко гася мои вспышки еще не угасших чувств и эмоций. И наказания тогда были мягкими. Лишил вечерней беседы, запретил покидать свою комнату, завтрак в одиночестве. Но этого хватало для того, чтобы я «виляла хвостом» при следующей встрече, стремясь загладить вину и вернуть себе его внимание.

А потом была та ночь, когда я впервые познала своего единственного мужчину – моего Господина. О-о, в ту ночь он был нежен со мной. Никакой огненной страсти. Каждое касание, как ласковое дуновение летнего ветерка, каждый поцелуй, как вкуснейшая сладость. Неспешно, со смаком и удовольствием он будил мою чувственность. Изводил ласками, заставлял парить над землей, стонать до изнеможения, бесконечно произнося его имя. И лишь насытившись моим наслаждением, он позволил мне ощутить на себе тяжесть его тела. А когда возбужденная плоть Вайториса уничтожила то, что еще оставалось у меня от прежней человеческой жизни, я окончательно растворилась в своем Хозяине.

Но прошло еще немного времени, и я увидела… Мой обожаемый Вайтор совокуплялся с какой-то рыжеволосой бабой на полу в тронном зале, куда я вбежала, чтобы рассказать о своем очередном успехе. Она стояла на четвереньках, подвывая от наслаждения, а Вечный ожесточенно вбивался в нее. Я потрясенно смотрела на груди рыжей, содрогавшиеся от каждого нового резкого толчка, и почему-то именно эти груди ярче всего запомнились мне после всех событий того дня. Даже приказ Господина, отданный ледяным тоном:

– Игнис, уйди, – так не потряс меня, как два подрагивающих мешочка плоти, увенчанные ровозыми ареолами.

Осознание, что я всего лишь одна из многих, стало самым сильным потрясением тех лет, и первым шагом к новой Игнис. Он лепил меня так, как считал нужным, и я, пережив и привыкнув, перестала обращать внимание на любовниц Вайториса. Мне стало на них попросту наплевать.

– Потому что ты другая. Ты не такая, как все, мое пламя.

Я вскинула взгляд на Вайториса.

– Но зачем они тебе?

– А зачем тебе понадобился этот водник? Зачем были нужны другие твои игрушки? – с едва уловимой насмешкой спросил меня Вечный. – У каждого свои забавы и развлечения, так? Ты пьешь вкус чужих страданий, а я…

– А ты наслаждение, – осознала я.

Ну, конечно! Если он помог пробудиться скрытому в крови, а во мне его кровь, то…

– Я обладаю тем же, чем и ты, Игнис.

Странно, почему за несколько столетий я ни разу не думала об этом? Почему всегда воспринимала, как должное?

– Потому что тебе не нужно было думать об этом. Для тебя это и было должным. Твой привычный уклад, устоявшийся мир. Уютная скорлупа, из которой не приходилось высовывать нос. И за то, что этот мир дал трещину, я тоже накажу Аквея. Я признал его виновным и приговорил к смерти. Но теперь я не доверю этого никому. Скайрен Аквей мой личный должник.

– Скай…

– Скай?

Я поперхнулась, сообразив, что назвала Аквея по имени… не просто по имени!

– С-с-кай?!

Он в одно мгновение оказался рядом, и огонь взревел с необузданной силой. Бездна в глазах Вечного окончательно заполнилась пламенем, черты лица стали жестче. На меня смотрел оскалившийся хищник, вселявший в душу животный ужас своей яростью. Великая Тьма! Таким взбешенным он не был даже после того, как застал меня едва ли не на воднике.

Я упала на колени, сорвала с плеч платье, оголяя спину, перекинула волосы вперед и накрыла голову руками, бесконечно повторяя:

– Нет никого, кто бы мог сравниться с моим Господином. Нет никого, кто бы мог сравниться с моим Господином. Нет никого, кто бы мог сравниться с моим Господином. Нет никого…

– И пора об это вспомнить, – глухо произнес Вайторис.

Я ожидала боли, ожидала, что по моей спине пройдется огненная плеть, пропоров плоть до самой кости, и оставит ожоги, чтобы стать напоминанием моей вины, но… Ладони Господина легли мне на спину, и я поняла, что он стоит на коленях за моей спиной. Он подтолкнул меня, вынуждая опуститься на четвереньки. Я с готовностью уперлась ладонями в каменные плиты двора, закрыла глаза и облизала губы, ощущая предвкушение скорого проникновения. Вайторис одним рывком разорвал платье, и оно опала по обе стороны от меня, словно распластанные крылья.

Мужские ладони сжали мои ягодицы, почти причинив боль, затем нежно огладили, и правую ягодицу обожгла боль от удара. Только вместо страха перед наказанием, я почувствовала острый прилив возбуждения. Охнула, подалась вперед, и тут же пальцы Вайториса впились мне в бедра, возвращая на прежнее место. Ладонь снова огладила ягодицу и скользнула ниже. И когда я протяжно застонала в преддверии подступающего наслаждения, удар по левой ягодице ослепил, заставил взвиться, но Вайторис вновь удержал и одним мощным толчком заполнил меня.

– Вайтор! – взвыла я, когда тело содрогнулось от острого удовольствия.

Он сжал в ладони мои волосы, намотал концы на кулак, вынудив прогнуться так глубоко, что мне казалось – позвоночник вот-вот сломается пополам, и продолжил вколачиваться в мое тело. Перед глазами вновь встало давно забытое видение рыжей и ее грудей. Болезненность воспоминания уняло огонь в крови, и теперь я просто ждала, когда мой любовник придет к своему финалу.

– Ну уж нет, – рявкнул Вайторис. – Мы всегда это делали вместе.

Он покинул мое тело, перевернул на спину и окончательно отшвырнул тряпье, бывшее еще недавно платьем. Наши взгляды встретились, и я задохнулась, когда увидела, что пламя из глаз Вечного исчезло, и теперь его вновь сменила голодная бездна.

– Вайт…

Господин накрыл мои губы своими, не позволив договорить. Раздвинув мне ноги коленом, он придавил своим телом.

– Ты была с ним? – хрипло спросил Вайтор, оторвавшись от моих губ.

– Нет, – простонала я, закинув руки за голову.

Вечный приподнялся надо мной и отрывисто велел:

– Смотри на меня.

Я послушно распахнула глаза.

– Он привлекает тебя? – спросил он и снова толкнулся в меня.

– Никто… не сравниться… с мои…м… гос… госпо…дином, – задыхаясь, ответила я.

– Он привлекает тебя! – новый толчок.

– Нет никого лучше тебя, – тяжело сглотнув, произнесла я.

– Ты хочешь его? – толчок.

– Лишь господин делает меня счастливой, – простонала я, впившись ногтями в плечи Вайториса.

– Мечтаешь о нем? – толчок.

– Только… с Господином я познала… наслаждение…

– А он? Он ведь жаждет тебя?

– Мой господин – мой мир…

– Ты не посмеешь отдать ему свое тело!

– Мое тело… принадлежит моему… господину…

– Не впустишь в душу!

– Моя душа принадлежит господину…

– Ты только для меня!

– Я… только.. для тебя…

– Только моя!

– Твоя-а-а! – срывающийся шепот перешел в крик, и я выгнулась всем телом, сгорая в ослепляющем всполохе.

– Да-а! – торжествующий мужской стон перекрыл рев пламени, обступившего нас со всех сторон. – Так было всегда, и так будет вечно…

Вайторис тяжело навис надо мной. После судорожно вздохнул и опустился рядом, прижал меня к своему боку и прикрыл глаза. Но уже через пару коротких мгновений велел:

– Покажи мне.

Я распахнула глаза, изумленно взглянула на него, но Вайтор повторил:

– Покажи, – он сильней прижал меня к себе. – Не вздумай перейти. Просто покажи. В глаза…

Послушно посмотрела ему в глаза, стараясь вспомнить, что я успела рассмотреть, когда вышла на крепостную стену.

– Не мешай, – отмахнулся Господин. – Я сам всё увижу.

И я испугалась, что он увидит больше, чем мне хотелось бы. Я точно помнила, что успела увидеть горы, покрытые зеленью. И воздух был влажным. Спешно представила себе озеро…

– Водопад, – оборвал мои мысли Вайторис. – Там есть водопад. Найду. О том, что ты прячешь от меня, мы поговорим при нашей встрече.

Он порывисто прижался к моим губам и… Я села на узкой кровати в своем очередном новом жилище и тупо уставилась на разорванное, немного обгорелое платье, валявшееся на полу. Тело отозвалось приятной истомой, и на губах осталась легкая боль от укуса Вайториса, как напоминание и обещание скорой встречи…

– Бесконечный Хаос, – пробормотала я и почесала в макушке, не отводя взгляда от платья, – это что-то новенькое.

«Реальность – то, во что ты веришь», – тут же прозвучал в голове голос Вайториса. А я поверила, еще как поверила! Затем мотнула головой и постаралась сосредоточиться на нашем разговоре, избегая воспоминаний о том, что произошло на каменных плитах замкового двора, среди беснующегося огня…

Но подумать я толком не успела, потому что услышала стремительный грохот шагов по металлической лестнице, ведущей в уединенный закуток, куда меня переселили сразу, как только я отошла от пробуждения дара чувственности. Дверь, запертая водником, распахнулась, и мой похититель и головная боль последних нескольких дней ворвался в более чем скромное жилище, свернув с петель деревянную створу.

– Что ты себе позволяешь?! – рявкнул Аквей, глядя на меня сверкающим негодованием взором.

– Что я себе позволяю? – опешила я. Да что там опешила! Я сидела с открытым ртом и взирала на полоумного водника вытаращенными глазами.

Его диковатый взгляд заметался по комнате, остановился на разорванном платье, и мне показалось, что из раздувающихся ноздрей Аквея сейчас повалит пар. Признаться… стало не по себе. Не так сильно, как недавно, когда я наблюдала ярость Вайториса, но Скай, если честно, впечатлил тоже.

– Кто. Здесь. Был? – ледяным тоном спросил он, нарочито разделяя слова.

– Э-э-э… – протянула я и… снова почесала в макушке. Оторопь моя возрастала до поистине гигантских размеров.

Водник поднял останки несчастного платья и запустил ими в меня, гаркнув:

– Отвечай!

– А-а-а… ох, – вздохнула я, так и не найдя, что ответить. А от следующей фразы хозяина замка я и вовсе готова была свалиться с кровати на пол:

– Кому ты позволила прийти сюда? Кто прикасался к тебе?

– Что?! – этот вопрос мы произнесли одновременно и с одинаковой интонацией.

Ярость водника вдруг сменилась изумлением, едва ли не большим, чем у меня. Мы какое-то время помолчали, буравя друг друга воинственными взглядами, а затем Скайрен также стремительно покинул мою комнату. Я похлопала ресницами, ущипнула себя и зашипела. Чувственность уравновесила нечувствительность к боли, как и должно быть, и теперь мое восприятие стало почти обычным, если не считать, что я вновь могла ощущать прикосновения и ласки намного острее и ярче.

Но и о визите водника я вновь не успела додумать, потому что опять раздались шаги, уже неспешные, даже чересчур медленные, и в перекосившуюся дверь протиснулся нарушитель моего спокойствия. Он прошел до низкого деревянного кресла и, усевшись в него, упер локти в разведенные колени и опустил подбородок на сжатые кулаки. На меня не смотрел, но я и так видела, что Скай растерян и мрачен. Похоже, собственное поведение поставило мужчину в тупик.

– Меня выматывает происходящее, – как-то устало заговорил он, потерев пальцами переносицу.

А я наконец обратила внимание на то, как водник выглядит. На нем были надеты штаны, и, кажется, надеты наспех, потому что поясной ремень, болтался не застегнутым. Рубаха на выпуск, голенище одного сапога приспущено. Перевела взгляд выше и невольно хмыкнула. Волосы Аквея были взлохмачены, похоже, еще со сна. То есть он вскочил, наскоро оделся и кинулся сюда, чтобы… Чтобы закатить мне сцену ревности? Великая Тьма!

– Всё изменилось, – продолжал Скайрен. – Всё. И не только родовая сила. Мое восприятие… Мысли. Мои потребности. Тьма, я даже не уверен, что люблю Эйви так же сильно, как раньше. Она мне кажется иной, словно я смотрю на нее теперь совсем другими глазами.

– Разочарован?

Он повернул голову в мою сторону и неопределенно пожал плечами.

– Скорей, удивлен и раздосадован. Но понимаю, что это всё из-за того, что ты опоила меня. Эйволин милая чистая девушка. Наивная и…

– Безыскусная, пустая, глупая? – подсказала я, не став скрывать иронию.

– Что ты знаешь о ней, чтобы судить, Игнис? – раздраженно спросил Скай.

Теперь я пожала плечами.

– Ничего не знаю. Но мне четыреста тридцать пять лет, и я хотя бы немного научилась разбираться в людях…

– Сколько? – потрясенно спросил Аквей.

– Вечно молода, Скай, – искренне рассмеялась я, глядя на округлившиеся глаза водника.

Он еще некоторое время смотрел на меня и вдруг рассмеялся в ответ, а я с удивлением слушала заразительный мужской смеха, и на губах моих блуждала улыбка, очень надеюсь, что не слишком глупая. Тьма! Да что со мной происходит?!

– Так ты – древность, Игнис! – воскликнул Скай.

– Но-но! – я сбросила зарождающееся раздражение и погрозила ему пальцем. – Однажды я вернусь, и ты сильно пожалеешь о своих словах.

Водник оборвал смех и отвернулся. Я видела, как поджались его губы, но что-либо отвечать Аквей не спешил, и тогда спросить решила сама.

– Скай, – позвала я и замолчала, смакуя его имя на языке.

– Что? – бесцветно спросил водник, не оборачиваясь.

– Почему ты примчался? По всему видно, что ты вскочил с постели и, наскоро одевшись, побежал сюда. Что произошло?

– Хотел бы я и сам это знать, – усмехнулся мужчина и все-таки вновь посмотрел на меня. Затем с явной неохотой продолжил: – Не знаю, правда. Вдруг появилась уверенность, что ты с кем-то, ну, – он замялся, – ты понимаешь, что я хочу сказать. Теперь пытаюсь понять, почему меня это так… взбесило. Глупость какая-то. Мне нет никакого дела до того, с кем ты и… Стоять! – я подпрыгнула на кровати, поправила сползшее с плеч одеяло и вопросительно посмотрела на хозяина замка. – Но ведь платье и вправду разорвано. Где оно?