Читать книгу: «Стаи. Книга 2. Новая Волна», страница 7
– Я, конечно, извиняюсь, Ваше Величество, – прорычал в ответ Андрей Григорьевич, – но неужели нельзя было предупредить!
Возмущение капитана было понятно, но Императрица не разделяла опасений: опорная точка аномалии не пересекала космических трасс. Естественно, каким бы любопытным ни был опыт, какие бы захватывающие перспективы ни открывал, о безопасности думали в первую очередь.
– Скажу откровенно, – призналась Императрица, ничуть не рассердившись на резкость, – мы не были уверены, возможно ли вообще такое.
О плане знал только предельно узкий круг посвящённых, таковых можно было перечитать по пальцам, – выставлять себя на посмешище в случае провала всё же не хотелось.
– Но пока всё идёт примерно так, как и предполагали, – она нахмурилась и спросила, – Остриё не движется к атмосфере?
– Нет, – облегчённо ответил каперанг, – оно стабильно с момента своего появления и направлено точно на Институт Биологических Систем, словно он является каким-то фокусом всех сил, породивших аномалию.
– Так и есть, – утвердительно кивнула Анна Вторая, – Мы попробуем в автоматическом режиме провести через тоннель транспортный корабль класса «Акула». Он сейчас близко от Паллады, и длинна созданного перехода составляет примерно восемьдесят миллионов километров.
Все, кто был на связи, и услышал эту сногсшибательную новость, дружно ахнули – Оборудование «Полярной Звезды» показывало, как оказалось, только чуть больше половины аномалии, и только сопоставив данные, полученные с ближайшей от светила обжитой планеты, удалось получить целостную картину.
– Это опасно, – запротестовал человек на экране, высокопоставленный вельможа, – Если с ИР корабля, или с его система что-то случиться произойдёт непоправимое!
Несколько человек, в том числе и Головко, согласно зашумели. Непоправимое – это не совсем точное слово, которое не передаст и тени того, что произойдёт, когда материальный объект массой в тысячи тонн пробьёт атмосферу на скорости от нескольких до нескольких десятков (как предсказать эту величину?) километров в секунду. Это чревато катастрофой если и не планетарного, то континентального масштаба уж точно! Но офицеры флота и тут зря переживали.
– Ничего страшного не случиться, – парировала владычица, – У вас же ракеты-перехватчики, снаряжённые антивеществом?
Самое разрушительное оружие, созданное пытливым (безумным?) человеческим разумом – аннигиляционные боевые части средств поражения. Контакт всего одного килограмма, например, самой простой в получении антиматерии, антиводорода, и килограмма нормальной материи, всё равно какой, приводит к мгновенному выбросу энергии, эквивалентному взрыву более чем сорока миллионов тонн тротила.
Термоядерные боеприпасы такой мощности имеют колоссальные габариты и массу, а тут всё укладывается в небольшой комочек зловещей субстанции, которую от контакта со стенками боевой части боеприпаса удерживают магнитные поля довольно простой конфигурации. Пока по магнитным катушкам течёт ток, можно ни о чём особо не волноваться, но когда настаёт момент истины, бег электронов мгновенно замирает, и…
Ещё до Колониальной Эры человечество единогласно приняло решение, запрещающее не мирное использование антивещества – наигрались, и чуть не доигрались с атомным оружием. Хватит. Но когда люди освоились в других звёздных системах, встал вопрос защиты новых домов, да и матушки Земли от грозной опасности – астероидов и комет. Эти странники космоса легко могли поставить точку в истории если и не человечества, то конкретной планеты. Одним ударом они могут превратить рай, созданный колоссальным трудом, в ад из пепла, лавы, чудовищных землетрясений и гигантских волн, цунами, от которых спасётся только кучка счастливчиков, волей судьбы оказавшихся в космосе, на борту корабля, или орбитальной станции.
Рисковать понапрасну достижениями, в которые вложены невероятные средства и ресурсы, не хотел никто, и все державы и союзы пошли на мировую. Теперь каждая освоенная планета на обязательной орбитальной станции имела перехватчики разной мощности, способные разнести на молекулы небесные объекты массой от нескольких тысяч до миллионов тонн. Только бы вовремя засечь опасность, чтобы невероятной силы взрыв, пусть и в безвоздушном пространстве, неспособном породить ударную волну, произошёл как можно дальше от планеты.
«Полярная Звезда» не стала исключением и оснащена была в лучших традициях: целая батарея «Копий» была готова разметать в пыль любого «тихого убийцу», как прозвали астероиды астрономы, за их привычку незаметно подкрадываться к планетам из настолько безбрежного пространства, что даже современная техника не могла гарантировать сто процентного своевременного их обнаружения.
– Да, Ваше Величество, ракеты есть, и они в готовности, – доложил Головко, – Если что пойдёт не так, стрелять будем третьим номером – от «Акулы» не останется обломков больше спичечного коробка, а эпицентр взрыва будет на безопасной высоте.
Хотя его голос был твёрд, но, откровенно говоря, Андрей Григорьевич немного побаивался такого соседства мирной станции и самой разрушительной силой во вселенной. Да, электромагнитные ловушки антиматерии надёжны, да системы подачи к ним электроэнергии дублированы пятью линиями, каждая из которых работает от собственного источника, да он много раз отправлялся к далёким звёздам на кораблях, чьей главной движущей силой было именно антивещество, но…
От невесёлых мыслей отвлекло чьё-то восклицание:
– Я бы рекомендовал эвакуировать людей в радиусе двух сотен километров от ИБиСа.
– Соответствующие мероприятия уже проводятся ещё со вчерашнего вечера, – заверила Анна Сергеевна, – Даже в Огнегорске объявлено чрезвычайное положение. Мы сделаем всё, чтобы устранить малейший риск для людей.
Естественно никто не собирался ставить опасный опыт, надеясь на простое чудо.
* * *
Экипаж «Акулы» работал уже в состоянии стресса – на принятие решения времени не осталось совсем. Их предупредили, что ввод корабля в автоматическом режиме в разрыв пространства, образованный эволэками, должен быть произведён как можно быстрее: кураторы ИБиСа сильно сомневались, что их подопечным удастся подержать Перекрёсток, как окрестили проект, открытым сколь либо долго. Всплытие сознания контактёра из Океанеса может проходить медленно, но Якорь замедлил предварительную фазу, зато резко сократил время конечной фазы. Эволэки уже напоминали подводные лодки, которые сначала вроде бы не спеша продувают балластные цистерны, зато потом поплавками выпрыгивают на поверхность, да ещё и поддавая при этом «газу» электромоторами.
Циклопическая воронка, радиус которой, по самым скромны расчётам, составлял километров двести пятьдесят, заставила топтаться в нерешительности на месте. Зубастая хищница, словно испугавшись, застыла у края аномалии, не решаясь ни сделать шаг вперёд, ни отступить.
Для сомнений был повод: пущенный первым автоматический зонд, уже был подхвачен беззвучным вихрем, и по огромной спирали набирал ход столь лихо, проваливаясь вглубь воронки, что у пары космонавтов разом родилось сомнение.
– А выдержит ли конструкция? – Валера бросил быстрый взгляд на своего штурмана.
– По идее да, перегрузки на разведчике пока не более трёх «Же», – ответил Холодов, с молниеносной быстротой стуча по кнопкам – поток данных от зонда поглотил всё его внимание, – но воронка широкая только тут, дальше приборы показывают резкое сужение. Ещё ближе к Новой России туннель вообще узкий – на выходе не более шести километров в диаметре.
С «Полярной Звезды», которая, естественно, оборудована куда как богаче наспех переделанного под необычную задачу транспортника, так же летели депеши, все с пометкой «Сверхсрочно». Так что, происходящее на орбите планеты для двух храбрецов секретом не было.
– Полученные снимки показывают, – продолжил скороговорку Денес, – что подхваченный туннелем солнечный ветер на выходе имеет огромное угловую скорость. Я сейчас рассчитаю перегрузку в конце траектории.
– Хорошо, я жду ещё десять минут, – ответил пилот.
Решаться надо немедленно, но и спешить нельзя. В конце концов, сама Императрица прямо приказала: если будут серьёзные сомнения, «Акулу» в разрыв метрики не пускать, ограничившись пуском зондов – корабль снарядили почти двумя сотнями таких аппаратов. Недвусмысленный приказ держать синицу в руках давал возможность в любой момент пойти на попятную, отказаться от броска отнюдь не маленького и весьма дорогостоящего корабля в неизвестность.
Валера убрал руки от рычага, и реактор транспорта так и остался работать в холостую – рабочее тело из огромного оранжевого бака, прикреплённого под брюхом «Акулы», не потекло в активную зону. Он снова окинул взглядом приборы, что весело подмигивали экипажу, даже не подозревая о собственной участи. Всё в порядке, корабль жив. А что же Денис?
Напарник хоть и работал с просто невероятной скоростью, но пилоту всё время казалось, что время убывает раз в десять быстрее, чем мелькают на экранах штурмана-оператора цифры и данные. Уловив краешком сознания нетерпение пилота Холодов ответил:
– Секууундоочкууу…
Бешенный галоп на экране прекратился, и Денис уже спокойный, утирая пот со лба, выдал вердикт:
– Около восьми единиц будет, наверное, – выдохнул, – В притык, у нас десятка максимум, потом развал на кусочки!
– Не пойдёт, – отрезал Слюсаренко, – Или будем переориентировать «рыбку» так, чтобы они падала плашмя, по отношению к вертикальной оси туннеля, и поверхности планеты, либо не идём вообще.
– Предлагаешь гасить нарастание угловой скорости собственной тягой?
– Другого выхода нет, хоть и на нас будет давить, – настаивал пилот, – Если просто отдаться течению вихря, то перегрузка будет нарастать постепенно, и достигнет, а может и превзойдёт критическую, в самом конце пути. Если меряться с этой фиговиной силой, то перегрузка стразу будет три «Же», потом пять, но зато на выходе всего семь!
Им были до лампочки все приказы свыше. Они решили не просто бросить «Акулу» в слепой прыжок сквозь пространство и время, а идти вместе с ней. Это их решение, храброе до безрассудности.
– Нас весь полёт, а это час, не меньше, будет плющить, как прессом, – предупредил Денис.
– А противоперегрузочные костюмы зачем? – парировал Валера.
Оба расхохотались, а потом одновременно подали руки, и забранные в перчатки скафандров ладони сжались со всей мужской силой.
– Помчались! – Озорно прокричал пилот.
– Даёшь рекорд! – Поддержал товарища штурман.
Из огромных сопел в корме корабля ударил в пространство сноп раскалённых газов, и «Акула», быстро набирая скорость, понеслась в пасть неведомого зверя. Грандиозная воронка уже загородила все обзорные экраны, исчезла россыпь звёзд, уже давно пропала из виду далёкая, но прекрасно видимая Новая Россия, только чёрный, даже скорее дымчатый вихрь, уже завладел храбрецами. Словно водоворот игрушку, он подхватил огромный корабль, и Валера едва справился с пилотированием, вовремя дав команду маневровым двигателям. Корабль озарился короткими вспышками, и «Акула» медленно, словно нехотя, начала задирать нос, принимая странное положение в пространстве – брюхом к далёкой земле, носом к оси вращения, но так, чтобы вектор силы маршевого двигателя боролся с нарастающим ускорением, то есть летела кормой вперёд!
* * *
Лесавесима уже знала о приближении грозы, но пока не спешила. Сидя под маленьким деревцем, она с каким-то умиротворением наблюдала за двумя лисицами.
Уже который день два её товарища по играм и шалостям не замечали своей подруги, они рвались к своим детям, забыв обо всём на свете, даже не заботясь о собственных жизнях. А буря уже была рядом, только бы всё получилось, только бы их две половинки, затерявшиеся на другой планете, успели бы вырвать их из этого опасного места!
«Альфу» лихорадило. Дрожала броня, что берегла таких хрупких людей от убийственных лучей и холода, в резонанс звенели трубы, переборки, уже трещал металл, но два рыжика не замечали ничего вокруг.
Ей пора. Таков был уговор – Мать отпускает её, свою дочь, в эти дали, но только если она в оговоренный момент уйдёт, несмотря ни на что, вернётся домой, туда, где беспробудным сном уже целую вечность, спит она сама…
Две лисицы даже не заметили, как окончательно осиротел их дом, оставив двух упивающихся вожделением зверей в крик рвать себе глотки, звать и звать, снова и снова…
Лесавесима дёрнулась так, что будь на месте Хельги живой человек, его бы как тряпичную куклу смяло мощнейшим ударом крыла. Суппорты СЖО яростно взвыли моторами, убирая металл и пластик с пути взбесившегося дракона. Киборг ушла перекатом в угол, но тут же прыгнула вперёд, оседлав дочурку, прижимая шею и крестец к полу собственным весом. Острый шприц вонзился в податливую плоть, вызвав новую эскалацию сопротивления, но Хельга сжала железную хватку, и, дожидаясь, пока лекарство погасит порывы нервной системы, совершенно ровным голосом уговаривала летунью:
– Тише, девочка, тише! Ты уже вернулась! Это я, твоя мама! Слушай мой голос!
Как опытная всадница она держалась силищей ног на необъезженном скакуне, пока Лесавесима брыкалась, порываясь встать, но лапы не держали – хоть и гоняла Хельга моторику лисиц через её тело, но делать такое приходилось крайне осторожно, и силы уже были не те, что раньше…
Летунья рухнула на пол, крылья опали, мышцы стали стремительно оплывать, как нагретый воск, и куратор соскочила со спины несчастного создания. Оказавшись у изголовья необычного контактёра, Хельга рухнула на пол, осторожно приподняв голову дочурки.
Две пары шаровых скоплений звёзд ещё мутила плена, но взгляд быстро наполнялся разумом, немного удивлённым нахождением в подзабытой телесной оболочке. Из горла с хрипом вырывалось дыхание, мокрый нос ткнулся в шею мамы, острые ушки настороженно ловили звуки знакомого и незнакомого одновременно мира с белоснежными стенами и потолком.
– Всё хорошо, – Хельга гладила перья, быстро успокаивая дочь теплом своего голоса, – Ты молодец, отлично всё получилось.
Лесавесима с натугой набирала воздух, горло, словно один большой ожёг, не слушалось совершенно, но на выдохе её хватило на два слова:
– Здравствуй, мамочка…
– Здравствуй солнышко. С возвращением…
Уплывающее уже в нормальный сон сознание летуньи почти не замечало нервную суету врачей, трёхэтажную ругань примчавшейся Аммы, и не менее изощрённые ответы эскулапов. Всё хорошо, она вернулась, а уж папа и Афалия тоже вернуться… Они сильные… Обязательно вернуться…
Литана и её суженый потеряли покой. Ленты икринок уже не просто развевались полотнищами, подхватываемые мягким течением свинцовой воды, они дрожали музыкой просыпающейся жизни, и две рыбы, что несчётные дни и ночи не отходили от кладки, пели гимн мирозданию.
Они кружились в невесомом подводном танце, подхватывая из эфира мелодии, вплетая ритм и звуки в собственную песню, и песню своих чад, что перезвоном хрусталя лилась через края переполненной счастьем чаши…
А в далёком океане, что прерывал бег бесконечной ленты реки, в унисон этим голосам пела мать, призывая китёнка познать все красоты Вселенной, Вселенной не ограниченной одними лишь морями.
Уса знала, что её ждёт удивительное путешествие по волнам Великой Реки, что вернут, обязательно вернут заблудших детей в тихую гавань, где любят и ждут. Она не потеряет ничего. Пение китов навсегда поселилось в душе, оставив щемящую сердце радость от познания иной жизни, а там, у далёких берегов её ждут новые песни. Не менее загадочные и прекрасные, они вольют жизнь в её уставшую от странствий между мирами душу, залечат раны расставания со своей семьёй, подарят новых друзей, родных и любимых…
– Есть! – Воскликнули почти одновременно Драбкина и Сафирова.
– Да, вижу, – подтвердила Хельга, – Пошло нарастание на Эликомо!
Зов детей всегда сначала ненавязчиво, усиливался на протяжении, казалось, бесконечно долгих недель, пока не достигал пика. Усиленный нейронно-электронными системами, чья мощь вызывала головные боли даже у ветеранов-эволэков, прошедших «запечатывание» разума, и разбросанных по самым дальним закоулкам всех трёх освоенных материков, он прорывался к контактёру. Как луч света мощнейшего прожектора он торил дорожку к дому, тому самому, который не заменить никакими Эфирными Мирами, какими бы прекрасными они не казались, какие бы сладкие пряники не сулили душе человека. У них есть Дом, и пора возвращаться.
– Пошла сцепка «лисьего ЭМ»! – довольно прогорланила Марина.
Всё! Теперь уже за целостность душ двух подопечных можно не беспокоиться – Уса и Литан уже вцепились мёртвой хваткой в свои половинки, яростно не желая терять такое богатство.
– Эх, как присосались, не оторвать!!! – Во весь голос вопила Полякова, так же не пожелавшая пропускать исторический момент.
В двух операторских, совместной Хельги и Марины, и соседней Ларисы, яблоку негде было упасть: несмотря на ранний час, десятка три кураторов, уже вытащивших своих эволэков, собрались поглазеть на действо. Это была всего вторая практическая работа в двух Эфирных Мирах одновременно, и всех очень интриговал и волновал финал. Выйдут, или нет?!
Саша чуть не ломала от напряжения собственные пальцы, впившись взглядом в мониторы, и, едва дыша, шептала:
– Давайте, детишки, ещё… ещё… вперёд…
Двух лисиц подхватил неистовый поток. Они, захлёбываясь от волн восторга и ужаса, неслись вдаль, повинуясь неистовой стихии. Они в крик звали детей следом, призывали не бояться этого свирепого течения. И те слушались своих родителей, без страха окунувшись в круговерть первозданного хаоса.
Они знали, куда их тянет неведомая сила. Их собственные души далеко, в каком-то другом мире, так же рвутся домой, и тянут их следом. Сжать зубы, загнать страх поглубже, позволить голосу своей второй половины взять верх! Не сопротивляться! Ни в коем случае не противится падению в бездну, не знающую ни пространства, ни времени, ни знакомых по уже почти забытой жизни законов мироздания! Будешь драться, будешь рвать ткань Реки собственными зубами, пытаясь выбраться в спокойный мирок и тогда конец – ты потеряешь и вторую свою половину, и путь домой!
Ярость обезумевшей реки нарастала, швыряла лисиц и их чад как гигантские волны швыряли крошечные кораблики первых мореходов…
На «Полярной Звезде» поднялся натуральный переполох: мостик заполнился грохотом ног разбегающихся по постам людей, а капитан первого ранга с ужасом смотрел на разворачивающуюся катастрофу.
Андрею Григорьевичу даже не пришлось смотреть на приборы, чтобы понять: всё, это конец. Он не замечал ничего вокруг, и даже не слышал надрывов голоса девушки из секции дальней связи, которая отчаянно взывала к потерявшемуся за облачной массой институту, до последней секунды надеясь, что мощнейшие передатчики станции всё же пробьют пошедшую в рост аномалию.
– ИБиС!!! ИБиС!!! Это «Полярная Звезда»!!! Ответьте!!! Отвечайте же!!!
Её голос сорвался на панический крик, но, о чудо, сквозь треск помех взбесившегося мира прорвался удивительно спокойный голос:
– Это Амма! ИбиС слушает, что у вас там за паника?!!
– Воронка опускается вниз!!! – от девичьего крика чуть лопнули толстенные стёкла, открывающие вид на панораму космоса.
Поразительно, но никаких дополнительных пояснений не потребовалось, хотя и эфир просто взорвался отборными матерными выражениями, смысл которых можно передать коротко: всё, писец, доигрались! Дальше последовала краткая, но очень ёмкая по смыслу реплика, призывающая к нехорошим действиям в отношении матерей смелых, мягко выражаясь, экспериментаторов. Через секунду, отведя душу, Амма постаралась успокоить людей:
– Не беспокойтесь, сейчас сведём число жертв к двум – это максимум.
Связь оборвалась, и Головко молился, чтобы у работников ИБиСа хватило ума предпринять хоть что-то, до того как острый наконечник воронки коснётся стратосферы.
Белый от испуга первый помощник, Орлов, сунул капитану под нос планшет с виртуальной моделью, но, понимая, что взбаламученный надвигающейся катастрофой разум старшего офицера сейчас не станет разбираться в мудрёных таблицах, просто выпалил:
– Аномалия коснётся атмосферы через сорок минут!
– Великие Небеса, – протянул Андрей Григорьевич, неотрывно глядя, как всё быстрее и быстрее чёрное лезвие страшного клинка стремиться к родной планете…
* * *
Казалось, весь Северный континент выше широты города Московия, одновременно взвыл сиренами гражданской обороны. По улицам, автострадам, мчались полицейские машины, призывающие людей укрыться в ближайших убежищах, способных дать хоть какую-то надежду пережить ураганные ветра. В многоэтажных небоскрёбах и маленьких домиках городов и городков, сёл и деревень, люди без паники, но быстро спускались в подвалы, погреба и подземные автостоянки, из которых всеми возможными способами спешно убирали автомобили, давая как можно больше места для не на шутку встревоженных людей. Многие с собой успели прихватить «тревожные чемоданчики», где именно на такие случаи хранятся хоть и небольшие, но припасы, и бесценная во время глобальных катастроф вода.
Анна Сергеевна постоянно следила за ходом эвакуации сотен тысяч людей, исподволь радуясь тому, что ИБиС всё же расположен в глубинке, да ещё и на Севере. Даже до Огнегорска, ближайшего крупного населённого пункта, было никак не меньше двухсот километров, а это давало серьёзную надежду, что когда аномалия врежется в атмосферу, город отделается выбитыми стёклами и прочими мелкими неприятностями.
А вот над самим институтом нависла смертельная опасность: если его и не сметёт ураган, и не выбросит в космос, то «Акула», которая по сообщениям с Паллады уже вошла в вихрь, разминуться с ним не сумеет. Жестко схваченная аномалией, она последует к самой земле, и у астронавтов, которые ослушались её наказа, будет только один выход – развернуть корабль кормой к земле и пустить маршевые двигатели на полную мощь. Это единственная возможность избежать фатального для целого материка удара огненного болида, но тогда ИБиС сначала примет на себя удар разогнанного до скорости в десятки километров в секунду факела газа, а потом и всю мощь многотысячетонного корабля. В любом случае институт станет огромной братской могилой – без вариантов!
– Мама, ты слишком спокойна для такой ситуации, – заметила старшая дочь, Елизавета.
На лице Императрицы действительно не было видно по-настоящему сильного волнения, не в пример многим чиновникам, что метеорами носились по огромному залу: люди метались к терминалам связи, с кем-то спорили, кто-то кому-то докладывал, срывая голос.
Её волновал не только ИБиС и жизни сотен людей, но и родная душа – Марина Серебрякова не стала прятаться за своим высоким социальным статусом, и вместе с соратницами ушла в Океанес. Вернулась, блестяще выполнив задание, но сейчас, ничего не подозревая о надвигающейся беде, находилась там, где и положено быть эволэку после всплытия – в реанимационной палате. Но мать не выказывала и признака беспокойства за свою двоюродную племянницу.
Побагровевший от нахлынувшего негодования, сын властительницы, Елисей, уже скорее молодой мужчина, чем подросток, красивый и статный, широкоплечий, с умным лицом и выразительными серыми глазами, уже готов был вспылить, но мать осадила своих детей:
– Не беспокойтесь, в ИБиСе работают два мощнейших искусственных разума – Амма и Хельга – голос непробиваемо спокоен, – Они предусмотрели и такой сценарий, ничего плохого не произойдёт.
Видя недоверие на лицах брата и сестры, Анна Сергеевна мягко улыбнулась, опускаясь на трон:
– Верьте мне. Всё обойдётся.
* * *
Литан и Литана, опьянённые счастьем, неслись вместе вперёд, вверив свои судьбы стремительным и бурным водам реки. Рядом, не отставая ни на шаг, неслась, заливаясь многоголосой песней, детвора, наконец вырвавшаяся из мягких скорлупок икринок. Они радовались новой жизни, и звали своих родителей назад, в безбрежный Океан, что уже истосковался по своим детям.
Они верил друг другу безоглядно. Разве могут родители предать своих детей? Разве могут мать и отец желать зла своим чадам?..
* * *
«Акула» уже не просто стремительно летела, а неслась очертя голову по сужающейся спирали, глотая с немыслимой для такого типа кораблей сотни тысяч километров пространства. Сошедшие с ума приборы уже почти ничем не могли помочь двум прижатым перегрузкой к креслам людям – в этой воронке явно какой-то шутник попрал все законы физики, небесной механики, забавы ради раскрутив маховик космической силы до невиданных оборотов.
– Что это ещё за хрень?!?! – Заорал Слюсаренко, когда РСП-М, ещё одна нештатная система, не долженствующая присутствовать на борту скромного трудяги внутрисистемных трасс, показал очередной сюрприз.
Куда-то вбок от основного столба вихря, словно отделился отросток, и гнал потоки энергии внутрь своего брата.
– Полный ход!!! – в ответ заорал Холодов.
Мозг опытного штурмана уже правильно всё понял – если они продолжат спуск на такой же скорости, то «Акула» минимум пройдёт в опасной близости от неожиданного препятствия, и, как знать, не разорвёт ли корабль (не истребитель-беспилотник же!) новая сила?!
Надо было уклониться от прямого столкновения, а вариантов только два: либо уменьшить тягу, и, поддавшись притяжению, ускорить «спуск» и увеличить число витков, либо дать газ до отказа, ещё сильнее противясь аномалии, и замедлиться. А «раскочегаренному» реактору проще подбросить топлива, чем заставить поутихнуть!
Огромный корабль падал вниз, как перо, параллельно далёкой, ещё не видимой земле, да ещё и хвостом вперёд. Из дюз рвался факел перегретого газа, едва притормаживая стремительный бег, но именно эти отвоёванные неимоверным усилием градусы и спасли его от беды – очередной виток спирали пронёс их мимо маленького, присосавшегося к большому брату, смерча тогда, когда «Акула» оказалась как раз на противоположной стороне туннеля. Транспорт получил сильнейший удар, когда пробил зону главного вихря, нарушенную «малышом». От сотрясения застонал металл, протестуя против подобного надругательства, посыпались искры сорванных заклёпок и треснувших сварных швов, но…
Денис и Валера бегло пробежали по аварийным сигнализаторам – всё хорошо, тяжёлых повреждений нет, целостность корпуса не нарушена, а экстренное торможение (точнее притормаживание) не сказалось сильно на запасе рабочего тела.
– Думаю, топлива хватит! – ободряюще доложил штурма, следя за стремительным падением, – Даже для посадки на поверхность!
«Не зря Флот не поскупился, дав нам самый ёмкий бак!» – мелькнула мысль в голове Валеры, пока зафиксированная в экзоскелете правая рука почти незаметно манипулировала джойстиком, подправляя траекторию корабля.
* * *
Хельга и Амма без суеты, но с головокружительной быстротой отсоединяли шланги и жгуты СЖО, одновременно удерживая взбесившиеся тела – Элан и Афалия с горящими глазами порывались лезть вверх, навстречу зову детей, что падал на институт вместе с кораблём.
– Вы остаётесь здесь! – Безапелляционно приказала Хельга Сафировой, видя желание куратора рвануть хоть в пасть тигра за своей невменяемой подопечной.
На помощь примчалась Катя, та самая женщина-киборг, которую молодёжь расстреляла у охотничьего домика. Она не задавалась вопросами о смысле оказания помощи людям, благодаря несообразительности которых чуть не погибла по-настоящему – выпущенная Эланом в тот памятный день пуля только случайно не нанесла фатальных повреждений её позитронному мозгу.
Амма тут же передала брыкающуюся Афалию второй «железной леди», а сама умчалась к техническим боксам, готовить транспорт, пока её подруги тащили два орущих тела по коридору.
«Бронтозавр», так назвали модернизированный пятиосный полноприводный грузовик, уже загудел двигателем. Спрятанная под коротким капотом воистину танковая мощь, заставила огромный оранжевый кузов трястись от вожделения – ещё чуть-чуть, и больше полутора тысяч лошадей, с не правдоподобной для такой махины лёгкостью, сорвут бронированного зверя с места.
Кода Кате и Хельги всё же удалось преодолеть бешенное сопротивление эволэков, и втащить их в бокс, следом ввалилась и запыхавшаяся Полякова:
– Вы куда?! – перепуганная сообщением, полученным от «Полярной Звезды», женщина уже не совсем ясно мыслила.
Разум отключился, оставив место только материнскому инстинкту – детей нельзя выпускать из прочного комплекса наружу, под удар зарождающегося смерча.
– Надо увести фокус воронки подальше от ИБиСа!!! – прокричала Амма, плюхнувшись на водительское кресло, пока её подруги умудрились таки уложить двух буянов на столы и пристегнуть ремнями, – А фокус – вот эта парочка!!! Вон из машины!!!
Александра едва успела понять, что произошло – Катя бесцеремонно вышвырнула женщину прочь. Заурчали моторы тяжёлых ворот, вместе с узкой полоской света внутрь ворвался густой как кисель воздух. Океанес был всюду, Саша это чувствовала, по сошедшему с ума времени, по тому, как тяжело, или наоборот, запредельно легко покорялись метры пространства её бегу.
Её перепуганное сознание едва уловило момент, когда «Бронтозавр» тронулся с места, и, закладывая лихой разворот, вырвался из тесной бетонной каморки. Она рванула следом, сама не зная зачем, словно можно было остановить слабыми женскими руками техногенную мощь, в отчаянной попытке вернуть двух эволэков назад, под защиту таких прочных стен.
Она бежала, разрывая мышцы, по обезлюдевшей дороге, словно проблесковые маячки оранжевой машины звали за собой. Она не замечала ничего вокруг: ни огромных куполов прозрачной брони, что росли из земли, поспешно закрывая Аллею Памяти и Сад Вечных Цветов, ни страшных в своей красоте угольно-чёрных облаков, что уже закручивались над её головой в воронку, готовую превратиться во всеразрушающий смерч.
Её безумие остановил муж. Такой же отчаянный храбрец, но сохранивший трезвость рассудка, он понимал всю бессмысленность напрасной жертвенности, и догнал свою ненаглядную, скрутил, чуть не переломав руки:
– Саша!!! Ты с ума сошла!!! – он уже тащил её назад к опускающимся створкам бронированных ворот, – Эта штука сейчас рухнет прямо на нас!!!
Он был почти прав в своих предложениях, но фокус аномалии уже скользил по земле, вместе с неудержимым бегом грузовика, но Нечаев не увидел начала светопредставления, едва успев нырнуть вместе с женой внутрь технического бокса.
* * *
Напряжение на мостике «Полярной Звезды» достигло точки кипения, пока ИР станции отсчитывал сначала минуты, а потом секунды, до начала апокалипсиса. В эти спасительные полчаса с небольшим удалось вытащить обоих «виновников» происшествия из института, а Национальная Гвардия и полиция убирала людей с улиц городов и деревень, диспетчеры морских и воздушных портов разгоняли во все стороны от эпицентра воронки самолёты, экранопланы и дирижабли. Руководство железными дорогами остановило движение поездов на колоссальном пространстве от Московии, до одного из самых северных городов – Хельсинки, по возможности прятало составы в районе Огнегорска в многочисленные туннели.
