Читать книгу: «Музыка и кисти», страница 3

Глава 5

Этой ночью я плохо спала и утром с трудом заставила себя подняться вовремя. Для побудки Юджина я придумала свою собственную систему: вместе с будильником я подходила к его комнате и если он не отзывался по-хорошему, то я начинала трезвонить до тех пор, пока не раздавались ругательства или иногда, стук падающего тела с кровати. После чего я быстро уматывала вниз. Снова лицезреть его голое тело я совершенно не хотела. Пусть простят меня все его фанатки.

За новой песней закрепили название «Услышь мой голос». Все пришли от нее в восторг и с энтузиазмом приступили к подбору музыкальных партий для всех участников.

Хэзл довольно улыбался, говоря, что давно уже не было лирики в их репертуаре.

Наше совместное существование с Юджином продолжало временами удивлять нас обоих. Однажды, я его заставила сильно задуматься, когда застыла надолго перед открытым холодильником, держась за дверцу. Парень тоже с интересом в него заглянул поверх моего плеча, спрашивая:

– Что-то потеряла?

Я очнулась, и быстро достав пакет молока, искренне ответила:

– Никак не могу привыкнуть к забитым продуктами полкам. Теряюсь немного.

Судя по его глазам, он не понял. Но такие моменты меня только смешили.

Иногда бывали и менее позитивные ситуации. Как-то вечером я сидела в гостиной,

обложившись учебниками по налогам и налогообложению. Мне нравилось, как заходящее солнце заливало оранжевым или малиновым светом все пространство вокруг, отражалось на зеркально блестящем рояле.

Я как всегда надела любимый объемный вязаный кардиган, уже немного растянутый, но бесконечно уютный. Юджин подошел сбоку и пощипал за кончик кисточку, торчавшую из моего пучка:

– Почему ты их так носишь? – спросил он.

– Тебя это не касается, – ответила я достаточно мягко и шутливо, но решительно убирая его руку.

– Хмм… ты очень скрытная, Хлоя, – вдруг сказал он серьезным низким голосом, словно взрослый человек. – И всегда обеспокоенная.

– С чего ты так решил? – спросила я, не отрываясь от учебника.

– Это твоя вечная хмурая складочка на лбу, – продолжил Юджин. – И я вот, например, от тебя ничего не скрываю.

– Я твоей откровенности не искала, – ответила я непроизвольно, но поняв, что прозвучало довольно грубо, подняла глаза. – Юджин, я не хотела!

Но молодой человек уже уходил к себе.

«И ты не вправе требовать от меня особой откровенности, поскольку, ты только «моя работа» – подумала я, но конечно, никогда бы не озвучила это вслух.

Однажды мы даже умудрились поговорить о любви. Юджин долгое время сидел задумавшись, а потом сказал:

– Мне нравится моя последняя песня, но я хотел бы написать о любви.

Я удивленно повернулась к нему, держа лопатку в одной руке. На сковороде скворчало мясо.

– Ты ведь никогда сам не любил. Как ты собираешь писать о любви?

Мой вопрос был продиктован искренним удивлением и непониманием.

– Что? – взбеленился парень. – Как это не любил? Да у меня столько женщин…

Да, я же еще не говорила. Отдельная тема – женщины Юджина. Их было действительно много, но ни одна не появлялась здесь больше одного раза. Привлеченные его официальным образом, они проводили с ним ночь, а утром, обычно, с ругательствами и размазанным макияжем спускались по лестнице, цокая шпильками, во вчерашних вечерних или клубных нарядах, с гневом и разочарованием обнаруживая утром в постели совсем другого человека, который даже не помнил их имени.

Я честно предлагала каждой по чашке кофе, но еще ни одна пока не согласилась.

– Юджин, – я выдохнула. – Это совсем не любовь, то, что ты спишь со всеми подряд, даже не пытаясь кого-то узнать лучше. Любовь… – я замолчала, чтобы продолжить тихим голосом. – Это боль, страсть и мука… это и радость и наказание.

Он как-то странно на меня посмотрел и спросил затем:

– И ты ведь не расскажешь, кто был этот человек.

Я засмеялась и повернулась обратно к плите:

– Нет, конечно.

Хотя, я давала себе обещание больше не помнить, не вспоминать, но иногда, тело само меня подводило. Как в тот раз, когда я решила приготовить овощи в вок-сковородке. И задумавшись, по привычке, налила соевого соуса, каплю васаби, посыпала кунжутом и мори. Снова сидевший рядом Юджин, ему нравилось наблюдать за готовкой, сам то он ничего не умел, весело спросил:

– О, ты любишь японскую кухню?

Я вздрогнула и быстро ответила:

– Нет, не люблю.

И посмотрела на булькающее в соусе блюдо.

«Снова этот запах».

– Странно, – протянул парень. – Мне казалось, что ты много знаешь о Японии, об их культуре.

– Не больше, чем о другой стране, – прохладно ответила я, продолжая перемешивать овощи.

– Вот всегда ты так, – сказал Юджин, слезая с высокого табурета. – Всех отталкиваешь!

Я не повернулась, чтобы он не увидел моего лица.

«Слишком близко… и опасно».

Когда песня была отрепетирована и в течение нескольких ней записана на студии, встал вопрос о съемках клипа, так как Хэзл уверял, что это точно будет новый хит. Он пригласил сотрудничать молодого режиссера, который недавно выпустился из творческого вуза, но еще во время учебы стал известен в специализированных кругах. Первую рабочую встречу решили провести в квартире Юджина. Как я упоминала ранее, диван в гостиной идеально подходил для этих целей.

Режиссер, он попросил называть его Бриан, был подтянутым молодым человеком, энергичным, раскрепощенным, с обаятельным симпатичным лицом. Он пришел вместе с помощником. Нас всех представили друг другу, но на меня мало обратили внимания, видимо приняв за домработницу.

Я скромно села на пуфик недалеко от всех.

Бриан достал из портфеля папку с документами:

– Я еще раз послушал песню, и сделал предварительные наброски. Думаю, что все должно быть сногсшибательно и ярко. Съемки как во время грозы…

Я удрученно представила себе стандартный музыкальный клип с красиво мокнущими певцами под дождем и с почти голыми танцовщицами на заднем плане.

«Что за чушь получается, песня ведь не о том…»

– А если попробовать так, – сказала я громко со своего места. – Возможно, это история любви одного мальчика к девочке, которые знакомы с самого детства, они соседи, например.

Все присутствующие уставились на странную девушку недоуменно и вопросительно, но у меня в голове уже разворачивался целый фильм.

– Они учатся в одном классе, но девушка пользуется популярностью, а мальчишка, наоборот, смешной, незаметный, в очках, лохматый, занудный отличник, в общем. Несмотря на различия, они друзья. Девушка делится с ним своими романтическими переживаниями, а он никогда не решится даже заикнуться о своих чувствах. И вот, учеба подходит к концу, и она собирается уехать в большой город. Он молчит до последнего и только в день отлета, прибегает в панике в аэропорт. Но уже слишком поздно. Она в самолете, а он понимает, что теряет ее навсегда и бьется в окно, глядя на взлетную площадку внизу. И тут, конечно, крупным планом его лицо и звучит припев. Потом…

Меня никто не перебивал, а я даже не замечала никого вокруг, так живо в этот момент герои виделись в голове.

– А во время всего клипа, надо вставить кадры выступления Фокс в каких-то крутых образах. Тот мальчик решает измениться, начинает учиться играть на гитаре и собирает свою группу. И в конце, мы видим силуэт девушки со спины, которая смотрит клип по телевизору с нашей группой. Конечно, мальчик из ее детства и есть главный исполнитель, то есть Юджин.

Я замолчала и все тоже молчали. И Фоксы и гости.

– Ты все записал? – вдруг спросил немного потрясенный режиссер у помощника, который оказывается все это время строчил что-то в блокноте.

– Ага, – откликнулся тот, дописывая последние строки.

– Простите, я забыл, кто вы? – обратился ко мне с запинкой Бриан.

Но за меня, с яркой улыбкой ответил Хэзл:

– Я вас представлял. Это Хлоя, ассистент группы «Фокс» и личный помощник Юджина. Похоже, что со сценарием мы определились.

Глава 6

Возможно, это подействовали слова Хэзла или моя, как выразился Юджин, «серьезная складочка на лбу», но Бриан легко принял мое присутствие и когда в следующий раз все собрались для обсуждения фотографий актрис на главную роль, то позвал и меня поучаствовать.

Как вы понимаете, такая тема обсуждений вызвала повышенный интерес у всего мужского состава. Фотографии передавались друг другу по столу. Типаж был выбран определенный: девушка должна быть хрупкой, чтобы сойти за школьницу, привлекательной и также решили остановиться на длинных темных волосах.

Я, слегка скривив рот, слушала мужские комментарии о достоинствах актрис.

– А вот эта, ничего!

– Да, и эта очень, даже.

Заметив мое долгое молчание, Бриан обратился ко мне с вопросом:

– Хлоя, а вы что думаете?

Я окинула взглядом фотокарточки на столе и вытащила одну, поближе:

– Эта девушка была бы в самый раз.

Райк недовольно откликнулся:

– Да она совсем неинтересная!

Действительно, остальные женщины на изображениях были более эффектные и яркие.

– Нам нужна именно такая девушка, – пояснила я. – Которую легко можно представить своей соседкой или подругой. Смысл в том, чтобы любая девушка на улице могла увидеть в героине себя.

Все призадумались.

– Да, – наконец согласился режиссер. – Звучит логично.

Следующая встреча, произведшая на меня неизгладимое впечатление, состоялась чуть позже. Все же, весь этот киношно-музыкальный мир был для меня в новинку.

Мы вместе с Хэзлом и Брианом приехали к стилистам-визажистам, работающим с Фоксами, чтобы рассказать им о предстоящих задачах. Их было двое, Марк и Гарт и это были… мужчины, конечно. Но их идеальной формы выщипанным бровям и ровному тону лица могла позавидовать любая девушка. У Марка были абсолютно выбеленные волосы, зафиксированные гелем в виде хохолка, а у Гарта, наоборот, иссиня-черные. Наверно, работают на контрасте.

Ребята стали сразу обращаться ко мне исключительно «Хлоя, детка» и в целом оказались очень забавными и с отличным чувством юмора. И Марк и Гарт имели «зуб» на нашего солиста, поскольку он их всячески избегал и подбор сценических костюмов и последующие примерки превращались в квест «Догони чертова Юджина». Но когда Хэзл уверил их, что теперь все будет иначе, они скривились и пообещали произвести меня в «мастера дзен 8 уровня», если я приведу к ним упирающегося артиста.

Через несколько дней стилисты скинули сообщение, что готовы нас принять. Я собрала Юджина и ничего ему не объясняя повезла на примерку. Честное слово, он ни на что не обращал внимания, вплоть до того момента, как мы толкнули черные блестящие двери и не оказались среди вешалок с яркими вещами на них. Парень попятился, но было поздно. К нам уже приближались Марк с Гартом, пощелкивая большими портновскими ножницами в руках.

– Так, так, так… – протянул Гарт, нехорошо прищуриваясь. – И кто же это у нас тут образовался?

– Наш любимый клиент, кажется, – в тон ему ответил Марк.

Я посмеялась про себя и подтолкнула вперед Юджина в спину, сказав:

– Нам надо по три предварительных комплекта к каждому образу. И сделайте, пожалуйста, фотографии.

Гарт плотоядно засмеялся:

– О, не волнуйся. Мы сделаем… очень много фотографий.

Марк согласно кивнул и щелкнул идеальными зубами в сторону побледневшего Юджина. Тот обернулся ко мне с мольбой:

– Ты ведь меня здесь не оставишь?

Но я была непреклонна:

– Увидимся через два часа. Пока! – и вышла за дверь, успев услышать зловещее:

– Начнем?

Когда я вернулась, Юджин с изможденным лицом валялся в кресле, а стилисты стояли, наклонившись над столом, раскладывая рядами фотографии.

– Ты все-таки вернулась, – слабым голосом произнес певец и поднявшись, сказал что подождет меня в машине.

Я подошла к Марку и Гарту. Они пропустили меня в серединку, начав показывать, что в итоге получилось. Им надо было сделать несколько образов для Юджина: несуразного школьника, его же, но повзрослевшего и наконец, настоящую рок-звезду.

Несмотря на все показные страдания Юджина, он явно развлекался и на каждой фотографии корчил какую-нибудь рожицу или принимал смешную позу.

Я посмеялась: вот ведь мальчишка!

– Спасибо, чудесно получилось, – улыбнулась я, забирая пачку фотографий. – Передам все Хэзлу и Бриану. Пусть решают.

– О, Хлоя, детка, ты нас просто поразила в самое сердце, – сказал Марк чуть манерно, в своем стиле.

– Да, да, – подтвердил слова друга Гарт.

– Лапа, слушай, мы конечно, понимаем, что ты вся такая «тигренок», – Марк изобразил на последнем слове пальцами кавычки. – Но раз ты здесь, давай мы подберем тебе что-нибудь более современное. А?

Я оглянулась по сторонам, рассматривая разнообразные и наверно, стильные вещи.

– Хм, спасибо, но… это ведь уже буду не я? – ответила я с улыбкой на их предложение.

Стилисты заметно удивились. А потом Гарт серьезно спросил:

– А какая же ты, детка?

Его вопрос заставил меня задуматься и рассмеяться:

– На самом деле, я очень странная и «бесконечный псих».

Мы вместе еще посмеялись над моим заявлением, и я отправилась к машине, вспоминая по дороге некоторые вещи.

«Да, так ты меня называл… нежно, с улыбкой… «мой бесконечный псих». Тогда я действительно была такой».

Эти воспоминания больше не делали мне больно, а вызывали ностальгию, ведь столько всего нового происходило в последнее время.

Когда все формальности были утрясены, костюмы утверждены, сценарий распечатан и подписан, начались долгожданные съемки. Все происходящее вокруг было удивительно, я не представляла раньше, что съемочная команда включает в себя столько людей: операторы, режиссер, звукооператор, администратор, помощник режиссера, стилист/гример и неожиданно для меня, я тоже вошла в группу этих людей, как полноправный участник.

Весь процесс не был слишком простым: надо было получать разрешение в администрации города на съемку или мы планировали снимать на улице; надо было рассчитывать прогноз погоды, чтобы все не сорвалось, и держать в голове столько процессов! За это отвечали Бриан и Хэзл.

Из Юджина получился очень забавный школьник. Его умение перевоплощаться восхищало. Окончательно я в этом убедилась во время съемок сцены в аэропорту, где ему надо было отыграть искреннее отчаяние. В этой сцене очень легко было уйти в ненужный пафос или абсолютную ненатуральность. Но когда прозвучала волнующая команда «Камера. Мотор. Начали», Юджин показал такие сильные эмоции, столь запредельную печаль, что я непроизвольно сделала шаг назад, под напором его удивительного таланта. Сцену сняли с одного дубля.

Человек ли он вообще?

Еще очень, в каком-то смысле, интересными получились съемки выступления группы в «крутых» образах. Мы снимали в павильоне, ребята уже стояли на своих местах на фоне стены изрисованной граффити, а Бриан заглядывал в окошко камеры, готовясь дать команду. Но что-то его останавливало.

Он распрямился:

– Не пойму, вроде все круто, но чего-то не хватает.

Я подошла к нему поближе.

– Пресно получается. Не хватает остроты, как при готовке, – попыталась я объяснить свою мысль. – Блюдо должно обжигать, но оставаться вкусным. Смотрите!

Я встала рядом с Юджином. Когда он в официальном образе, к нему было неловко прикасаться, но это ведь, все равно был он.

Я потянула его за ворот кожаной куртки, стягивая ее с одного плеча вниз. Сразу засветилось голое мужское плечо с черной майкой на нем. Юджин иронично хмыкнул глядя на меня сверху, но ничего не сделал.

Затем я подошла к Райку и вздохнула:

– Не думала, что когда-нибудь скажу это. Но не мог бы ты спустить свои джинсы?

У гитариста округлились глаза, и потом он захохотал, опрокидывая голову. Он тоже был в майке, но в светлой и укороченной, с рваными краями. На загорелом теле смотрелось эффектно.

– Райк, пожалуйста, – пыталась я остановить его смех.

– Нет, подожди, – не унимался парень. – Я должен насладиться моментом! Ну, как тебе хочется? Так или так? Или… еще ниже? Может, еще?

Начал он спускать джинсы вниз. Я критически посмотрела на показывающуюся полоску кожи.

– Все, достаточно. Не будем переходить границы, – и направилась к Шеннону.

Райк все продолжал посмеиваться позади, но не злобно.

Второй гитарист уже смотрел на меня с вопросительной улыбкой. Я призадумалась:

– Шеннон, можно мне прикоснуться к твоим волосам?

Молодой человек склонил ко мне голову, с рассыпающимися длинными волосами:

– Прошу.

Я аккуратно собрала светлые пряди с одной стороны и полностью перекинула их на другую, обнажая длинную изящную шею и ухо с сережкой в виде крестика. К нам сразу подбежал Марк со словами:

– О, я доделаю.

Оставался Санму. Я немного склонила вбок голову, смотря на него.

– Санму, как всегда, безупречен, – вынесла я вердикт ударнику.

Молодой человек опустил глаза и заметно покраснел, несмотря на свою смуглую кожу.

«Какой милый…»

– Если только… – промолвила я, заходя ему за спину и немного сдвигая вперед его свободную футболку с большим вырезом, открывая накаченную грудную клетку. – Угу!

И вернулась обратно к оператору и Бриану, спрашивая:

– Ну как?

Стоявший тут же Гарт закивал:

– Да, очень горячо!

Бриан еще раз оценил картинку в камере и скомандовал: «Работаем!». Фоксы заиграли, а оператор начал обходить их сбоку. Потом отсняли еще крупные планы каждого по отдельности, попробовали разные виды освещения. Все это было трудоемко, как и для съемочной группы, так и для артистов.

Когда поздно вечером все уже начали расходиться, Райк, конечно, не упустил возможность еще раз посмеяться надо мной:

– Хлоя, – томным и ироничным голосом начал он. – Я и не знал о твоих желаниях, ты только намекни и…

Но в ответ на его слова, с левой и с правой стороны от меня, выросли две руки, сжатые в демонстративные кулаки. Я оглянулась: это были руки Марка и Гарта, стоявших рядом со мной. Я рассмеялась, и сказал Райку:

– Буду иметь в виду.