Читать книгу: «Иди за мной до конца», страница 4
– Как же ты сейчас чертовски неправа… Представь: вламываются они в чью-то квартиру, обыскивают её, находят этот планшет… Вспомни, как обыскивали квартиру твоего друга, – видимо, он всё же понял, что я была там в тот момент, – Проще всего подкинуть в поезд.
– А ведь точно. Поезда редко останавливаются, и они не смогут быстро обыскать каждый вагон! Заряда на нем не хватит больше, чем на сутки, как же они потом замучаются искать его.
– Да, главное, подкинуть так, чтобы никто из людей его не нашёл и не зарядил…
– Можно под вагоном.
Мы не стали медлить. Нашли ближайший поезд, Эдриан аккуратно разместил планшет под вагоном. Фокус сработал как нельзя лучше. Вскоре мы заметили знакомые машины на дороге, ведущей как раз по направлению поезда, и мы спокойно отправились в противоположную сторону.
Пока мы стояли на дороге и ловили машину, я спросила его:
– Как ты смог так легко выпрыгнуть из окна? Тебе не было страшно?
– Было немного. Но страшнее было бы то, если бы нас нашли там.
– Я понимаю это, но ты выпрыгнул так легко, что мне показалось, будто тебе часто приходилось делать подобные вещи.
– Да нет, не часто. Но с годами я понял следующее: если решение уже принято, не нужно думать. Нужно просто делать. Страх порождает еще больший страх. Но в какой-то момент нужно просто выбросить его из головы. Отключить разум. Иначе единственное, что ты будешь делать всю жизнь – это бояться. Вспомни, как ты уходила из борделя. Ты не испугалась вооруженных ребят. Просто вышла с автоматом и начала палить, не так ли? Как долго ты сидела в комнате и боялась, прежде, чем это сделать? И сколько времени я боялся сказать тебе о своих чувствах, хотя давно принял решение?
– Ты говорил, что просто обдумывал план…
– Это, конечно, так, но что мешало мне обдумать его вместе с тобой? На самом деле… Я храбрый, только когда нужно прыгать из окна. А когда речь заходит о том, чтобы открыть себя человеку, который дорог тебе, я становлюсь самым настоящим трусом.
– Но чего именно ты боялся?
– Твоей реакции. Боялся узнать, что не нужен тебе. И что всё, во что я так долго старался верить, превратится в пыль. Это страшнее, чем сломать ногу, выпрыгнув из окна. Это страшнее, чем нацеленный на тебя автомат.
– Но ты ведь смог мне всё рассказать. Ты решился.
– Выбора уже не было. Как говорится, сейчас или никогда. Ну и момент подвернулся подходящий. Мне показалось, что между нами зародилась какая-то взаимность. Не так ли? Но даже тогда ты решила уйти. И мой худший страх сбылся. Ты представить не можешь, что я пережил в ту ночь.
Я подбирала слова, чтобы ответить ему, но перед нами уже остановилась машина. Вскоре мы на попутках добрались до небольшого городка. Остановились на самой окраине. На этот раз Эдриан снял квартиру на сутки. Мы чего-то перекусили, и развалились на огромной кровати. Я забралась на Эдриана сверху. Он ласково улыбнулся, обнял меня и сказал:
– Предлагаю сегодня просто отдохнуть. Я чертовски устал. Ты тоже, наверное.
– Ты прав, но… Эта странная мысль… Что ты теперь мой… Она не укладывается в моей голове. Её нужно как-то закрепить.
Эдриан поцеловал меня. Долго, нежно…
– Достаточно? – он провел рукой по моим волосам, но я ждала другого, – Сэм… Ты думаешь, у меня всё укладывается в голове? Я и сам толком не понимаю, что происходит. Ты со мной, и мне по-прежнему кажется, что это сон. И я ужасно боюсь проснуться и осознать, что тебя у меня нет. Что ты опять в этом жутком борделе… Ты думаешь, ели заняться сексом ещё пару раз, мы привыкнем к этому? По правде сказать, за годы работы в борделе секс вообще для меня обесценился. Стал настолько доступным, что даже не интересно. Нет, ты по-прежнему особенная. Но за столько лет этого странного… сотрудничества… между нами с тобой… мне приятно даже просто гладить твои волосы. Ты не представляешь, насколько. Дай мне тоже привыкнуть к тебе. К тому, что ты не исчезнешь. А этого секса у нас и так будет навалом. Может, даже надоесть успеет. Но вот обнимать тебя мне не надоест никогда.
– Ты назвал меня Сэм? – удивилась я.
– Ты назвала меня Эд. Вчера, помнишь?
– Извини… Тебе так не нравится, я знаю.
– Да почему сразу не нравится… Мне просто не хотелось, чтобы ты назвала меня так потом при ком-то из клиентов, или, тем более, при коллегах. Понимаешь? По моему плану нас не должны были заподозрить в связи.
Ну почему всё всегда оказывается так просто? Я уже привыкла искать скрытый смысл в каждом слове Эдриана, и каждый раз ошибаться на счёт их истинного значения. В тот момент мне показалось, что он нарочно держит дистанцию, потому что не хочет сближаться со мной. В целом, мои расчёты были верны, я ошиблась лишь в знаке. Нужно было поставить плюс, а я поставила минус. Как обычно. Видимо, с годами появилась привычка ставить людям отрицательный знак.
– Ты прав. Нам стоит выспаться. Спокойной ночи, Эд…
– Спокойной ночи, Сэм.
– Люблю тебя, – сказала и пожалела в эту же секунду.
– Что? – он сел и внимательно посмотрел на меня. Я молчала. – Саманта. Я не хочу, чтобы ты бросалась словами. Да, за последнее время многое произошло. Но если не уверена, не говори таких вещей. Я ведь могу поверить.
Вот причина, по которой я пожалела о своих словах. Для Эдриана слишком сложно принимать вещи такими, какие они есть. Ему во всём нужна конкретика, нужны доказательства. Жизнь – не математика. Нет «Дано», «решения» и «ответа». Одни сплошные переменные. Решений – тысячи. А он всегда требует единственного…
– Я сказала то, что сказала. Я уверена.
Его взгляд потеплел и озадачился одновременно. Он притянул меня ближе:
– Я не смогу спать после твоих слов. Это нужно всё же отметить, как ты считаешь?
Он медленно начал освобождать меня от одежды.
– А ты? – спросила я и снова пожалела. Сейчас начнётся его любимое: а разве ты не поняла ещё? Я столько для тебя сделал, я через столькое с тобой прошел… и будет прав. Мне захотелось сказать ему о своих чувствах, но требовать того же от него было нечестным.
– Да, – вдруг спокойно сказал он. Что? И даже не будет полуторачасовых рассуждений?
– Что да?
– Тебе так важно, чтобы я сказал тебе это? Хорошо. Я люблю тебя.
– Спасибо, мне правда было это важно.
– Понимаешь, Сэм, – бинго! Вот оно. Я уже думала, не заболел ли он. – Слова – как мусор. Они ничего не стоят. Я сделаю для тебя больше, чем слова. Но мне все равно приятно, что ты сказала об этом, правда. Не то, чтобы я сам этого не видел. Но я рад, что ты разобралась в себе.
– Может, хватит болтать?
– Может и хватит…
Ночь была длинной, и вся она принадлежала нам. Будто наша квартира. Будто мы вместе всю жизнь. Будто не было последних трёх лет, когда я, просыпаясь и засыпая, ненавидела его. Так же сильно, искренне, всем сердцем, как любила его сейчас. Это был совершенно другой человек. Он менялся буквально каждые сутки.
Еще вчера, в комнате мотеля, он истязал меня, будто дикий необузданный хищник, не давая пощады. А сегодня гладил мою кожу так нежно, так аккуратно, будто розу, боясь нечаянно обронить хотя бы один лепесток. И если вчера эта бешенная страсть выбила нас из сил уже через полчаса, то сегодня мы не отпускали друг друга всю ночь. А я молилась, чтобы она не заканчивалась.
Слишком тепло. Слишком нежно. Слишком хорошо. Наша близость была как сладкий сироп, который мы пили маленькими глотками, чтобы не стало приторно. А после, по очереди насладившись его последними, самыми сладкими каплями, мы уснули, крепко обняв друг друга.
«Только не исчезай больше». «Никогда».
глава 7
Утром меня разбудило скворчание сковороды на кухне. По комнате тянулся запах чего-то вкусненького, а есть хотелось ужасно. Судя по одежде, оставленной на стуле возле кровати, Эдриан не потрудился одеться. Ну что ж, значит, можно воспользоваться его вещами. Его футболка была порвана снизу, он перевязывал ей мою руку. Нужно будет приобрести ему новую. А рубашка была сильно измята и испачкана после пробежки в лесу. Я нацепила рваную футболку и поплелась на кухню:
– Нужно постирать твои вещи, – предложила я.
– Нет времени. Нам скоро придётся освободить квартиру, – вся его романтичность осталась там, в спальне прошлой ночью. А передо мной снова был серьезный, расчетливый Эдриан. Серьезный и в одних трусах.
– Что готовишь?
– Сам не знаю. Что-то вроде омлета, из того, что нашёл в холодильнике. В квартире на сутки вряд ли кто-то оставит нормальные продукты. Будешь есть? Нам нужно выметаться, и плюс решить, что делать дальше.
– Да, конечно, спасибо! – я уселась за стол. – По поводу того, что делать дальше. В первую очередь, нужно сменить одежду. Тебе не кажется, что мы привлекаем внимание?
– Кстати, хорошая мысль. Что ещё?
– Нужно достать оружие.
Эдриан одобрительно посмотрел на меня:
– Да, на свежую голову ты хорошо соображаешь. Явно быстрее меня. Я припрятал парочку пистолетов, но нужно будет попасть в мою квартиру.
– Это не опасно?
– Опасно, конечно. Но, благодаря твоему плану, мы надёжно направили их в другую сторону. Надеюсь, это их задержит. К тому же, там они вряд ли станут искать. Да и вряд ли у нас есть выбор. Только нужно сделать это быстро.
На этом мы и остановились. Быстро позавтракав, мы передали ключи хозяину квартиры и направились в сторону квартиры Эдриана. А она оказалась в самом «жарком» для нас месте – в Денвере. Как раз там и была собрана концентрация ребят из мафии.
Времени мы не теряли. Приехав в Денвер, мы тут же принялись посещать лучшие магазины одежды. И это оказались самые прекрасные часы, проведенные мною за многие годы, что остались за плечами. Казалось, будто мы вместе уже очень давно, хотя на самом деле всего третий день.
Мы смеялись и разговаривали обо всём на свете. Мне ужасно нравилось, когда он рассказывал мне что-то, он мог легко поддержать любую тему. Никогда не думала, что Эдриан настолько интересный человек. Я могла очень многому научиться у него. А когда он начинал рассуждать о чем-либо, я могла бесконечно долго слушать его. Ведь он не просто многое знал, он мог рассказывать это так интересно, легко и понятно, что я тонула в его голосе, его мыслях. Будто в них жила другая вселенная, в которой не было страха и боли. Вселенная, в которой хотелось раствориться и забыть обо всем.
Наконец выбрав подходящую одежду, мы переоделись и направились в квартиру Эдриана. Я очень волновалась, пока мы добирались туда. Ведь эта квартира тоже была частью него. А мне было немного страшно узнавать другую его сторону. Ту, в которой он работал на мафию все эти годы. Он не просто так держал дома оружие. Значит он был связан и с более страшными делами, чем присмотр за борделем. Либо же он чего-то боялся. И я не знала, стоит ли теперь бояться мне.
Когда мы наконец добрались до его квартиры, он попытался открыть дверь ключом, но она оказалась открытой… Внутри кто-то был. Эдриан осторожно открыл дверь, и, перешагнув порог, наткнулся на неизвестную мне женщину.
– Моника? – удивился Эдриан. – Что ты здесь делаешь?
– Я вернулась к себе домой, – спокойно сказала она, – жаль, ты меня не ждешь, как я вижу.
– Я ждал тебя. Десять лет.
Я ожидала здесь увидеть что угодно. Точнее, почти что угодно, ведь столкнуться здесь с бывшей женой Эдриана я однозначно не планировала. Что она здесь делала? Почему решила вернуться именно сейчас? Неужели она хочет забрать его у меня?
– Представишь нас? – Моника бросила меня полный пренебрежительности взгляд.
– Это Саманта. Саманта, это Моника. Моя жена.
Меня очень больно задели эти слова. Ведь меня он назвал просто по имени, не указав моего статуса, а её представил, как свою жену. Значит, он всё ещё считает её таковой. А я тогда кто?
Эдриан сразу направился в одну из комнат, оставив нас с Моникой наедине.
– Так вы друзья или коллеги? – уточнила она, окинув меня пренебрежительным взглядом.
– Напарники, – я не стала вдаваться в подробности. Раз Эдриан не захотел представить меня, как свою девушку, значит, на то была причина.
– Так значит ты работаешь в борделе? – она явно пыталась задеть меня.
В этот момент вернулся Эдриан и сказал:
– Нет, ну что ты. Место в борделе я берегу для тебя, Моника. Оно как раз идеально для тебя подходит.
– Ты всё ещё дуешься из-за того, что я ушла? Столько воды утекло. Пора бы простить все обиды и начать жизнь с чистого листа.
– Ушла к другому, забрала детей, не давала мне даже увидеть их, а после и вовсе испарилась, не дав мне знать о том, что происходит с вами. Не упускай эти моменты, пожалуйста. Просто ответь, как можно быть такой тварью? – Эдриан был категоричен. Теперь его поведение мне больше нравилось.
– Я допустила ошибку. Ты же сам знаешь, в чем заключалась твоя работа. Я беспокоилась о детях, не хотела, чтобы кто-то из них пострадал! Неужели ты не понимаешь этого? Каждый человек ошибается, верно? Если бы не криминал, в котором ты весь погряз, ты был бы лучшим мужем на свете, готова поклясться! Но ведь и ты ошибался. Не забывай, сколько я мирилась с твоей работой в борделе. Терпела всех этих шлюх, по которым ты лазил. Кто ещё такое вынесет?
– Я ни разу не изменил тебе! – Эдриан сорвался на крик. – Я любил тебя и наших детей! Теперь ты мне никто. И делать тебе здесь нечего.
– Это только слова, но я ведь не могла знать наверняка. Тебя сутками не бывало дома, ты ошивался в этом своем борделе, в окружении этих распущенных девиц, что ещё мне нужно было думать?
– Только то, что это моя работа, и не я её выбрал. Сколько лет ты знала меня? Ты же видела, как я относился к тебе и детям, знаешь, насколько важно для меня было сохранить семью, которую ты развалила в считанные минуты. Ты знала мое отношение к этому борделю, как я ненавидел его!
– А наши дети? Тоже тебе больше никто? Что, если я скажу, что с этого дня мы снова можем быть все вместе? Мы и наши дети? Снова будем жить большой и дружной семьёй, как раньше? Ты ведь сам сказал, что наша семья многое для тебя значит.
Эдриан молчал. Я видела, сколько боли было в его глазах. И я не имела никакого права стоять между ними. Мне тяжело далось это решение. Но, как учил меня Эдриан, если решение уже принято, нужно просто действовать. И я решилась оставить Эдриана, несмотря на обещание, данное ему. Для его же блага.
– Мне лучше уйти, – я направилась к выходу.
– Стоять! – грозно скомандовал Эдриан и… направил на меня пистолет! – Я обещал пристрелить тебя, если уйдёшь! И я это сделаю!
Но после его речи в мотеле я знала, что он не выстрелит, а потому спокойно шагнула в сторону выхода. В этот момент прогремел выстрел. Пуля пронзила стену рядом со мной. Я в ужасе остановилась. Даже Моника замерла, словно статуя, испуганно глядя на разъяренного Эдриана.
Я впервые видела его в таком состоянии. Его переполняла злость. Казалось, что сейчас он мог выстрелить в любую из нас без колебаний. Я предполагала, что вскоре мне придётся познакомиться с темной стороной его личности, но никогда бы не подумала, что он может быть настолько жестким. Но его слова о том, чтобы остаться вместе до конца, вдруг начали отчетливо обретать смысл. Он слишком привязывается к людям, не умеет любить наполовину. И когда Моника бросила его, он, в каком-то смысле, умер сам. Превратился в ублюдка, которым я помнила его. В котором не было ни грамма сочувствия или доброты, пока он не начал привязываться ко мне. Вот откуда столько проверок и недоверия. Он не выдержал бы этого снова.
– Эдри, в кого ты превратился? – тихо спросила Моника. – Ты был таким ласковым, нежным…
– Пока ты не превратила меня в зверя! – Эдриана трясло от злости. Гнев буквально кипел в его жилах. – Ты хоть представляешь, что я пережил, когда ты ушла? О том, как я сходил здесь с ума, как скучал по детям, где они теперь?
Из кухни вальяжной походкой вышел босс:
– Они здесь, Эдриан. Совсем рядом. Прямо в этой квартире, – босс резко схватил за волосы одной рукой меня, другой Монику. В этой же руке он держал нож. – Выбирай. Ты можешь забрать любую из них. Только учти одну вещь. В комплекте с твоей женой идут и твои дети. Если ты выберешь Саманту, они все погибнут.
Так вот почему Моника оказалась здесь сегодня. Босс был не глупым. Даже отправив свою свиту по ложному следу, оставленному нами, он понимал, что Эдриан мог просто дурить их, и, в конечном итоге, он вернется сюда за вещами и деньгами. Поэтому он решил дожидаться его здесь. Но ели бы Эдриан, зайдя в квартиру, сразу обнаружил бы босса, он мог легко сбежать. А Моника стала отличной приманкой. Она задержала его здесь, и, благодаря ней, босс успел узнать, что Эдриан пришел не один. Вот только Моника явно не ожидала оказаться сейчас в таком положении, что было видно по её перепуганному лицу.
Эдриан всерьез озадачился. Гнев на его лице сменился паникой. Вместе до конца… Видимо, до моего конца. Нет, он не мог и не должен был выбрать меня в этой ситуации. Я была в любом случае обречена. Либо смерть, либо назад в бордель, что, в прочем, практически одно и то же. Так что мне было уже всё равно, что со мной сейчас произойдет. Лишь бы всё быстрее закончилось. Ожидание скорой смерти страшнее неё самой.
Эдриан медленно подошел ко мне. По его щеке катилась скупая мужская слеза. Он закрыл глаза, взял в ладони мое лицо, прижался к нему и тихо прошептал: «Прости меня». Я дала ему знать, что прощаю его.
И снова всё закрутилось со скоростью вспышки молнии: Эдриан быстро оттолкнул меня в сторону двери:
– Саманта, беги!!!
Я успела добежать лишь до двери в тот момент, как босс перерезал Монике горло:
– Какой же ты глупец, Эдриан! Спасаешь шлюху из борделя, вместо того, чтобы спасти собственных детей!
– Ну это мы посмотрим! – Эдриан достал пистолет и нацелил на босса. У босса же в руках был только нож, который явно уступал огнестрельному оружию.
– Эдриан, ты работаешь на меня уже 15 лет, ты не выстрелишь! – босс быстрым движением выбил пистолет из рук Эрдиана, прижал его к стене и приставил к горлу нож.
Эдриан вырывался изо всех сил, но конец был уже близок.
– Он не выстрелит, а я да! – крикнула я, подобрав пистолет Эдриана, и направив его на босса, – Никто не смеет называть меня шлюхой! – и я выстрелила. Спокойно.
Босс рухнул на пол, а Эдриан сел на корточки, пытаясь отдышаться. Всю свою сознательную жизнь я была уверена, что ни за что не смогла бы убить человека. Но глядя на обездвиженное тело босса, я не испытывала сожаления. Казалось, будто я просто убила опасного хищника, зверя, который пытался растерзать на моих глазах человека, которого я люблю. И сейчас самым главным для меня было то, что Эдриан теперь в безопасности. Но я опасалось того, как теперь изменится обо мне его мнение. Ведь я только что на его глазах лишила жизни человека.
Я бросила пистолет и обняла его. Но он будто не обратил на это внимания. Еле поднявшись на ноги, он медленно подошел к телу Моники, сел на пол рядом с ней, приподнял её тело, прижал к себе и по-настоящему расплакался:
– Прости, Моника, прости… Я не хотел твоей смерти! Не хотел!
Он повторял это, словно мантру. Я тоже не сдержалась, глядя на него, и непослушные слезы покатились по моим щекам. Сколько в нём было доброты на самом деле… Даже после того, как жена бросила его, сбежав к другому, и отобрав у него детей, ему было безумно больно от её смерти, и он винил в ней себя. Но он спас меня. Спас, пожертвовав ей.
Его слова хороводом кружили в моей голове:
«Сегодня, когда ты сказала, что уходишь, я вдруг испугался, что не увижу тебя больше. И просто не смог сразу отпустить тебя, не поговорив с тобой… А потом, когда ты нацелила на меня автомат, я подумал, пусть лучше она застрелит меня, чем уйдёт»
«Знаешь, это ведь не тот случай, когда тебе понравилась девушка, и ты ведешь её в кафе, кино, знакомишь с друзьями и годами думаешь, подходит она тебе или нет. Здесь на кону стоит жизнь. И нужно быть уверенным…»
«Понимаешь, Сэм. Слова – как мусор. Они ничего не стоят. Я сделаю для тебя больше, чем слова.»
И он сделал. Сделал куда больше, чем слова. Даже сейчас, обнимая окровавленный труп своей бывшей жены, он делал для меня больше, чем я могла себе представить.
Из комнаты появились перепуганные дети. Увидев свою мать на руках незнакомого мужчины, они в ужасе закричали.
– Мамочка, – пропищала девочка лет одиннадцати на вид. Мальчик, чуть более взрослый, прижал сестру к себе и попытался закрыть её от Эдриана.
– Эд, – тихо сказала я. – Нужно забрать их отсюда…
Но он не слышал меня. Успокоившись немного, он положил на пол тело Моники и попытался заговорить с детьми:
– Я знаю, вы не помните меня, но… Я – ваш отец. Я вам не причиню вреда.
– Что случилось с мамой? – пытаясь держать себя в руках, успокаивая расплакавшуюся сестру, спросил мальчик, – Что ты с ней сделал?
– Это не я! Я никогда бы…
– Вот этот мужчина, – я вклинилась в разговор и указала на тело босса. – Это он сделал. Потом он напал на вашего… на Эдриана… Но я успела его спасти. Вашу маму спасти не удалось, простите…
Мальчик гладил по голове перепуганную сестру.
– Джейки, – прошептала девочка. – Что с мамой? Кто этот мужчина?
– Это наш родной папа. Я помню его.
– Это не наш папа! Наш папа – Оскар!
В квартире начала появляться полиция. Тела накрыли. Эдриана увели в сторону для допроса. Я забрала детей, и ушла с ними в комнату. Попыталась немного успокоить и объяснить ситуацию. Через дверь я слышала, как Эдриан пытался придумать убедительную легенду, по которой к ним домой ворвался любовник его жены, и из ревности напал с ножом сначала на саму Монику, а после – на него самого. Разбушевавшегося ревнивца застрелил его друг, Френки, а после скрылся, испугавшись разборок с полицией. У Френки уже была судимость, и он находился в розыске, поэтому и пришел просить укрытия у друга. А я просто была подругой Моники, случайно оказавшейся здесь.
Эдриан раньше никогда не проходил по уголовным делам, и имел чистую репутацию. Мне удалось убедить детей молчать перед полицией, чтобы не поставить Эдриана под удар. Позже я полностью подтвердила его версию. Звучало это вполне убедительно, и нам поверили.
