Читать книгу: «1983-й. Мир на грани», страница 3

Главным противником Рейгана на внутрипартийных выборах республиканцев в 1980 году являлся бывший директор ЦРУ и представитель США в Китае Джордж Герберт Уокер Буш. Он обвинил Рейгана в «экономическом шаманстве», поддержке монетаризма Милтона Фридмана и призывах к масштабному сокращению налогов. Однако на партийном съезде в Детройте Буш потерпел поражение. Тогда он прекратил враждовать с Рейганом и, объединившись с ним, выставил себя кандидатом на пост вице-президента, став партнером Рейгана по выборам. «Идеальная пара» кандидатов на должности президента и вице-президента способствовала переходу Техаса на сторону республиканцев, что помогло Рейгану получить определенный опыт в вопросах внешней политики. Объединив большинство фракций Республиканской партии, известной под названием «Великая старая партия» (англ. Grand Old Party, GOP), с правыми христианскими евангелистами, теперь, во время выборов 1980 года, Рейган решил, что главным в борьбе за президентство должны стать личные качества и способности к руководству, а не идеология. Белый дом со своей стороны решил представить Рейгана плохо осведомленным, невежественным экстремистом. Однако там не заметили, что он уловил настроение страны. Прогнозы постоянно изменялись, но когда день выборов наступил, Рейган победил с 51 процентом поданных избирателями голосов; Картер получил 41 процент, независимые кандидаты – остальное. В голосовании участвовала лишь половина избирателей, но Рейган одержал убедительную победу, особенно на юге и западе, где процветали новые промышленные производства – от оборонных предприятий до производства электроники. Кроме того, республиканцы – впервые после 1954 года – получили большинство мест в Сенате и усилили свое влияние в Палате представителей.

Примерно таким же образом, как три с половиной десятилетия спустя в Белый дом пришел Дональд Трамп, вел свою кампанию и Рейган, позиционировавший себя как профана, который получил власть, чтобы расшевелить Вашингтон. Действуя через Министерство обороны, Государственный департамент, разведывательное сообщество и СНБ, а также через Министерство финансов и многие другие федеральные ведомства, новички уничтожали старые идеологии и привносили новые политические идеи. Один хорошо осведомленный сотрудник вашингтонской администрации сформулировал это так: «Впервые за несколько десятилетий вступающий в должность президент разработал всесторонний план боевых действий для захвата города, которым, как считалось, долго владел противник… с ноября по январь [команда переходного периода] развертывала свои силы для политического блицкрига»³³. Государственным секретарем был назначен Александр Хейг – бывший четырехзвездночный генерал, верховный главнокомандующий объединенными вооруженными силами НАТО в Европе и глава администрации президента при Ричарде Никсоне. Каспар Уайнбергер, работавший с Рейганом в Калифорнии, был назначен министром обороны, хотя он никогда не занимался выполнением оборонных заказов. Джеймс Бейкер, руководивший избирательной кампанией Буша на предварительных выборах и знавший обходные пути в коридорах Вашингтона, стал главой президентской администрации, его заместителем – Майкл Дивер, давний советник Рейгана и специалист по общественным отношениям. Дополнительно Дивер со времен губернаторства Рейгана в Калифорнии исполнял роль человека, поддерживавшего связь с Нэнси, которая была во всем близка своему мужу и рьяно защищала его интересы. Дивер регулярно разговаривал по телефону с первой леди, если ей было грустно, иногда по десять с лишним раз в день³⁴. Если Нэнси казалось, что ее Ронни дали неудачный совет или если его помощник совершал промах, то свое мнение она сообщала через Дивера. Один чиновник, позже ставший ключевой фигурой в администрации, писал, что с годами Дивер «превратился в преданного слугу семьи»³⁵. В основную команду Белого дома вошел и Эдвин Миз – другой помощник Рейгана, работавший с ним с 1967 года. Советником по национальной безопасности стал Ричард Аллен, видный член Комитета по существующей опасности. 50 членов Комитета получили крупные должности в новой администрации. Перед всеми членами команды Рейгана стояли одни и те же амбициозные задачи.

Когда все уже было согласовано, 20 января 1981 года Рейган вышел на западные ступени Капитолия, чтобы сыграть самую значительную роль в его жизни. Ему исполнилось 70 лет всего две недели назад, и он стал самым старым из всех когда-либо вступавших в должность президентов³⁶. Но Рейган был высоким, стройным, в хорошей форме и все еще красивым. Его волосы были черными, без седины, а кожа на лице оставалась по-прежнему гладкой, без морщин. Рейган казался олицетворением здоровья: американцам нравится, когда их лидеры хорошо выглядят. Кроме того, он излучал неиссякаемый оптимизм, очаровательно улыбался и завораживающе смеялся. Он учил свою роль десятилетиями, несколько лет колесил по стране, выступая с речами. Он учился не только развлекать, но и увлекать слушателей и, самое главное, выражать настроения людей и вести их туда, куда они, может, даже и не знали, что хотели идти. А еще он мог вызывать у людей улыбку или смех, и у него всегда была наготове какая-нибудь шуточка из обширного репертуара острот, которыми он, казалось, был готов сыпать. Рейган имел опыт работы во всех видах СМИ ХХ века: сначала он сделал себе имя на радио, потом стал кинозвездой и, наконец, научился мастерски использовать средства телевидения. В политическом плане он начинал как либерал и демократ, но после 35 лет стал неуклонно смещаться вправо. Он помог Республиканской партии возродиться и стать силой, объединившей консерваторов самых разных взглядов. Он научился идти на компромиссы во власти и знал, как надо договариваться. И все-таки он не смог уладить разногласия; многие считали его простаком с примитивным мировоззрением и всего лишь актером, произносящим реплики, написанные другими. Но теперь он оказался на самой большой сцене, и то, что он на ней сыграет, будет способствовать изменению мира.

Смена другой власти произойдет на следующий год, при совсем других обстоятельствах и почти в 5 тыс. миль [8047 км] от Вашингтона, по другую сторону границы холодной войны.

2. Андропов

Ранним утром 10 ноября 1982 года Леонид Ильич Брежнев, 75-летний Генеральный секретарь Коммунистической партии Советского Союза, умер во сне. Это никого не удивило, потому что он болел уже много лет и в последние месяцы заметно ослабел. По традиции решение о его преемнике было уже принято к тому времени, когда 10 часов спустя собралось Политбюро. Константин Черненко был фаворитом Брежнева, который и остановил на нем свой выбор, однако клика стариков, правивших огромным и могучим Советским Союзом, придерживалась другого мнения. Большинство их них считали Черненко всего лишь верным царедворцем и бесхребетным протеже скончавшегося правителя. Одной из самых влиятельных фигур в Политбюро был министр обороны маршал Дмитрий Устинов. Коренастый, грубоватого вида человек, носивший очки в золотой оправе и нередко надевавший мундир со множеством орденских колодок, в годы войны Устинов работал на Сталина. С 1960-х годов он занимался созданием советской боевой стратегической авиации и системы межконтинентальных баллистических ракет. Будучи министром обороны шесть лет, Устинов стремился обеспечить советскую военную машину подавляющим преимуществом в артиллерии, танках, стрелковом и другом обычном вооружении. Устинов хотел, чтобы к власти пришел более сильный правитель, который бы положил конец катастрофическим тенденциям нескольких последних лет. Он поддерживал Юрия Владимировича Андропова, в течение 15 лет являвшегося председателем Комитета государственной безопасности, КГБ, руководителем секретных служб Советского Союза. Когда в тот день собрались члены Политбюро, 21 человек, уже было решено, что похоронами Брежнева будет распоряжаться Андропов, и это имело ключевое значение. Всего через несколько минут сам Черненко назначил Андропова Генеральным секретарем, и такое решение один за другим тут же поддержали и остальные члены Политбюро. Андропова единодушно провозгласили новым руководителем. При передаче власти с советскими людьми никогда не советовались, и даже о смерти Брежнева было публично объявлено лишь после того, как члены Политбюро, собравшись, договорились о преемнике³⁷.

Юрий Андропов принял руководство в Кремле, когда ему было шестьдесят восемь, но он был не таким здоровым, каким выглядел на фотографиях

И теперь Андропов стал одним из самых могущественных людей в мире. В отличие от президента США, срок его пребывания в должности не был ограничен. Многие советские руководители, как, например, Сталин и Брежнев, правили до самой смерти (все руководители Советского Союза были, разумеется, мужчинами, на высших должностях в Кремле находилось совсем немного женщин). Кроме того, ни один советский руководитель никогда не избирался народом. Власть переходила из рук в руки в пределах небольшой группы людей, считавших себя наследниками великой социалистической ленинской революции. Более того, в Советском Союзе правление главы государства не подчинялось традициям законного разделения властей. Его власть не ограничивалась судом и не контролировалась избранными законодателями, которые бы ее уравновешивали. Не реагировал правитель и на изменения в общественном мнении. Его власть была абсолютной. Его решения подкреплялись всей силой закона и всегда механически утверждались Верховным Советом – советской разновидностью парламента. В однопартийном государстве все его чиновники принадлежали к одному кругу и были обязаны хранить верность Генеральному секретарю.

Сталин продемонстрировал, что ему принадлежит власть над жизнью и смертью людей: правя в эпоху, известную под названием Большой террор, он лично подписывал смертные приговоры сотням тысяч советских граждан. Действительно, в количественном отношении Сталин совершил больше массовых убийств, чем Адольф Гитлер³⁸. Руководители советского государства по-прежнему обладали всей полнотой власти, хотя к началу 1980-х годов давно прошли времена массовых казней, когда противников расстреливали в затылок. Все руководители придерживались марксистско-ленинского мировоззрения, представлявшего собой вариант марксистской философии XIX столетия, адаптированный к русскому ленинизму XX века. Основой этой доктрины являлась вера в главенство коммунистической партии и необходимость централизованного государства, управляющего всеми аспектами политической и экономической жизни страны. На словах коммунистическая партия правила в интересах народа, или пролетариата, но люди не имели права выражать своего мнения о тех, кто ими правил, и власть в стране находилась в руках бессменной элиты. Согласно коммунистическому учению, собственность в обществе была коллективной. Коммунизм гарантировал полную занятость, бесплатность образования и здравоохранения, но не придавал никакого значения индивидуальным правам человека. Ключевым постулатом коммунистической этики было представление о конфронтации на классовой основе, что вызывало необходимость постоянно бороться как с внутренними, так и с внешними врагами. В 1980-х годах это представление трактовалось как вера в окончательную победу всемирной коммунистической революции. Но, несмотря на приверженность одним и тем же общим политическим принципам, каждый правитель придавал своеобразие своей эпохе, и его личность определяла характерные особенности времени, проведенного им во власти. Например, для последнего десятилетия правления Брежнева были в первую очередь характерны застой в экономике и отсутствие изменений. Брежнев полагал, что всех своих целей он может достичь без перемен и считал застой формой стабильности. Мир хотел увидеть, что принесет с собой правление Андропова.

В 1970-х и 1980-х годах западных аналитиков событий, происходивших за закрытыми дверями Политбюро и Центрального комитета Коммунистической партии Советского Союза, называли кремленологами. Они всеми силами пытались понять, кто шел в гору, а кто – под гору в скрытом от посторонних глаз мире советской иерархии. Похороны Брежнева стали для кремленологов поводом проявить свою проницательность. Среди присутствовавших на этих похоронах высокопоставленных лиц были вице-президент Джордж Буш, государственный секретарь Джордж Шульц, президент Западной Германии Карл Карстенс, премьер-министр Франции Пьер Моруа, министр иностранных дел Великобритании Фрэнсис Пим, а также четыре принца, 32 руководителя государств и 13 министров иностранных дел. Все они, выстроившись в ряд, с нетерпением ждали своей очереди пожать руку новому советскому руководителю. Когда в большом зале Кремлевского дворца открылась боковая дверь, многие эксперты думали, что из нее выйдет Черненко, но, к их удивлению, оттуда вышел бледный и сутулый пожилой человек в очках с толстыми стеклами. Он был похож скорее на старомодного академика, одетого в костюм не по фигуре, в плохо сшитую рубашку с галстуком. Он выглядел неловким и нерешительным. И это было лишь первым из многочисленных сюрпризов.

В свои 68 лет Андропов был самым старшим из всех, кто когда-либо приходил к власти в Советском Союзе, но он был моложе человека того же уровня, занимавшего аналогичный пост в Белом доме. На Западе об Андропове знали очень мало. Несмотря на свою должность руководителя разведки и контрразведки Советского Союза, он редко встречался с западными руководителями. Западные разведывательные службы получили о нем крайне мало достоверной информации. Например, в ЦРУ даже не были уверены, жива ли до сих пор его жена, потому что она уже несколько лет не появлялась на приемах. Совершенно ничего не знали о его взглядах на ключевые вопросы советской политики. Считали и, как выяснилось, совершенно ошибочно, что он любит читать западные шпионские боевики и дома много слушает джаз. Однако большинство тех, кого принял Андропов, обнаружили, что их первое впечатление о неуклюжести нового советского руководителя оказалось обманчивым. Вице-президент Буш беседовал с ним полчаса и потом сказал журналистам, что он нашел Андропова «уверенным в себе, владеющим собой, обладающим четкими политическими взглядами и излагающим свои мысли быстро и лаконично»³⁹. На следующий день западногерманский президент и его сотрудники, проговорив полтора часа с Андроповым, были поражены тем, насколько он отличается от Брежнева. Старый советский руководитель тратил массу времени, медленно зачитывая заранее подготовленный текст, который терпеливо переводился его переводчиком абзац за абзацем. А когда доходило до ответов на вопросы, Брежнев поручал это делать министру иностранных дел Андрею Громыко. Встречи с Брежневым были довольно «унылыми и вызывали неловкость». Но Андропов оказался совсем другим. Он говорил с жаром, с некоторым воодушевлением, реагировал быстро и нередко возобновлял свою речь еще до того, как закончит говорить его переводчик⁴⁰. Западные немцы заявили, что в Кремле появилась «новая метла».

Об Андропове на Западе знали неприлично мало, а его жизнь была полнокровной и яркой. Он родился в 1914 году в городке, который можно было бы назвать кавказской провинцией. Его отец, Владимир, работал на маленькой станции железной дороги, соединявшей Москву с Баку – городом на побережье Каспийского моря. Его мать, Евгения, являлась приемной дочерью владельцев московского ювелирного магазина. Когда Юрий был подростком, в бассейне Волги, в Ставропольской губернии, происходил процесс принудительной коллективизации сельского хозяйства. Это было тревожное время, но еще тревожней станет в 1930-х годах, когда Сталин начнет проводить политику преследования и арестов богатых крестьян, или кулаков, которые, как считалось, не признавали ленинскую революцию. В результате преследований и последовавшего за ними голода погибли, наверное, миллионы. В 16 лет Андропов вступил в союз молодых коммунистов – комсомол – и сделал это не по беспечности и не из карьерных соображений. Этот шаг явно свидетельствовал о том, что юноша был активистом и ревностным сторонником коммунистической системы в годы насилия и глубокого раскола на его малой родине.

Родители Андропова умерли, когда ему не было и 20, и он, уехав из родных мест, жил в более крупных промышленных приволжских городах, где работал и на телеграфе, и киномехаником, и на пароходах, плававших вверх по реке. В 1936 году он закончил Рыбинский речной техникум и стал секретарем его комсомольской организации. Видимо, это занятие ему понравилось, потому что затем он стал комсоргом местной судоверфи, в 1938 году был избран первым секретарем Ярославского обкома комсомола. То было время первых пятилеток, когда за десять без малого лет Советский Союз стремительно превратился из страны с аграрной экономикой в мощную промышленно развитую державу. Ради этого трудящиеся, не доедая и ютясь в лачугах, были вынуждены выполнять постоянно повышавшиеся производственные планы. Это давление на местах, которому иногда оказывали яростное сопротивление, усугублялось огромным политическим давлением Центра. Сталин приступил к масштабной чистке рядов коммунистической партии, которая коснулась врачей, ученых, писателей, интеллигентов и, наконец, затронула Красную армию в период, обобщенно именуемый Большим террором. Миллионы членов партии, военачальников и выдающихся людей, признанных «врагами народа», погибли во время чисток или были сосланы, чтобы погибнуть в сибирских трудовых лагерях. Все эти бурные годы истории Советского Союза Андропов оставался преданным и активным коммунистическим деятелем.

В мае 1940 года партия направила 25-летнего Андропова на север, в только что созданную Карело-Финскую Советскую Социалистическую Республику. Там он познакомился с Таней [Татьяна Филипповна Лебедева] и на ней женился. Советский Союз только что закончил короткую, но кровавую войну с Финляндией, известную как Зимняя война. Сталина заботила защита Ленинграда, находившегося всего в 20 милях [32 км] от финской границы. Он требовал расширения территории, но финны оказали сопротивление. После вторжения Сталина в их страну они несколько месяцев успешно сдерживали советское наступление, что выявило большие недостатки в Красной армии. В результате создания новой Карело-Финской республики, после все-таки наступившей победы Москвы, к СССР была присоединена захваченная у Финляндии территория, и Андропов был избран первым секретарем ЦК ЛКСМ Карело-Финской ССР, то есть занял важный руководящий пост.

В июне 1941 года в Советский Союз вторглась трехмиллионная германская армия. Это было крупнейшее в истории военное вторжение. Гитлер говорил о своем «крестовом походе» против большевизма. Он называл советское государство «прогнившим сооружением», которое «рухнет», стоит его только толкнуть. Вскоре Карелия вступила в войну, поскольку финны, ставшие теперь союзниками немцев, стремились вернуть себе часть утраченной территории. Советский Союз предпринял сверхчеловеческие усилия, оказывая сопротивление оккупантам. В Карелии, в частности вдоль Белого моря до портового Мурманска, в рекордные сроки была построена новая железная дорога, а партизанские группы отправлялись в леса и болота в тылу врага, где им предстояло действовать. Комсомольская организация под руководством Андропова активно участвовала в этих мероприятиях. Хотя лично Андропов и не сражался вместе с партизанами, он организовал набор нескольких тысяч комсомольцев для их обучения диверсионной деятельности. Их посылали за линию фронта, находившуюся за столицей республики – Петрозаводском, и они попадали к финским военным. Кроме того, комсомол отправлял тысячи молодых рабочих на заводы и лесные склады. От людей требовали напряженной работы, титанических усилий, в то время, в 1941 и 1942 годах, Советский Союз нес огромные потери. Андропова, который провел быструю и эффективную мобилизацию комсомольцев, партийные бонзы явно заметили и в конце войны назначили на ответственный республиканский партийный пост. Это было для него повышением, поскольку с комсомольской работы он перешел на работу в ключевую структуру коммунистической партии.

В конце войны Советский Союз лежал в руинах. В борьбе с нацизмом погибли около 27 млн солдат и мирных жителей. Разорение было чудовищным. Отступая, германская армия уничтожала все, в том числе были разрушены 32 тыс. заводов, 65 тыс. км железнодорожных путей, 70 тыс. сел и деревень и около 100 тыс. колхозов. Советский Союз потерял треть своих довоенных богатств⁴¹. Послевоенное восстановление страны требовало огромных усилий, и централизованное советское государство вскоре приступило к нему. В Карелии положение было не столь тяжелым, как в других частях страны, но существенные проблемы требовалось решить. Старые деревянные дома Петрозаводска сгорели. Заводы предстояло восстановить. Многих людей необходимо было вернуть в родные места. Однако в параноидном мире сталинского государства главной проблемой являлась безопасность: требовалось разыскать и покарать всех тех, кто симпатизировал врагу. В восстановлении Карелии Андропов играл ведущую роль и в январе 1947 года, в возрасте 32 лет, он стал вторым секретарем в партийной иерархии Карелии.

Андропову посчастливилось избежать репрессий во время проходившей в 1950 году чистки карельского партийного руководства, и в следующем году, по особому указанию Центрального комитета партии, его перевели в Москву. Когда Андропов работал в Карелии, некоторые влиятельные люди, поддерживавшие его в Кремле, обратили на него внимание как на подающего большие надежды работника, и он получил повышение. После двух лет работы Андропова в Москве в его карьере произошел новый поворот: его перевели в Министерство иностранных дел, где ему было дано особое поручение – курировать отношения Москвы со странами Восточной Европы. В 1954 году Андропова направили в Будапешт в качестве советского посла в Венгрии. Пока он там был, произошли события, имевшие решающее значение для будущего этой страны.

Смерть Сталина в 1953 году стала для Советского Союза и его союзников началом новом эпохи. Казалось, что контроль Москвы будет ослаблен. Ощущая приближение реформ, восточногерманские рабочие вышли на улицы, на демонстрации. В Чехословакии и Венгрии происходили забастовки, но авторитарные коммунистические правители Восточной Европы быстро восстановили порядок. В Москве к власти в Кремле пришла новая группа руководителей во главе с Никитой Хрущевым, которая, как казалось, поддерживала возрождение гласности. Процесс реформ принял удивительный оборот, когда, выступая вечером на съезде партии, состоявшемся в феврале 1956 года, Хрущев осудил Сталина как «жестокого» руководителя, на котором лежала ответственность за ужасные преступления и кровавый террор. Заявить об этом было все равно, что снять крышку с кипящего котла. Для народов Восточной Европы наконец-то, как казалось, стали возможными перемены. В июне 1956 года польские рабочие вышли на демонстрации, протестуя против условий труда, и вскоре это движение вылилось в противостояние самому государству. В столкновениях с полицией десятки демонстрантов были убиты и сотни ранены. Был назначен новый руководитель, Владислав Гомулка. Надеялись, что его достаточно уважают, чтобы он смог объединить страну. Народные ожидания перемен продолжали нарастать. Наконец в Варшаву прилетел сам Хрущев, пригрозивший ввести советские войска, чтобы восстановить порядок. Было достигнуто временное соглашение. Разрешалось провести некоторые реформы, но Гомулка пообещал быть хорошим союзником и сторонником Варшавского договора.

Еще более масштабная демонстрация народовластия произошла через несколько месяцев в Венгрии. И здесь уличные протесты переросли в полномасштабное противодействие государству. Венгерский руководитель попросил о помощи советского посла Андропова, и он пообещал, что 30-тысячное советское войско возьмет Будапешт в кольцо и восстановит порядок. Однако последовавшие за этим яростные столкновения только разозлили венгров. Как и в Польше, здесь тоже начали искать нового руководителя, который, как надеялись, сможет стабилизировать ситуацию. Этим человеком стал Имре Надь. Однако при нем беспорядки усилились еще больше, вылившись в большое восстание против советского правления. И в начале ноября в Будапешт тоже были направлены советские войска, на этот раз вместе с танками. Кровавые бои на улицах Будапешта шли нескольких недель. Были убиты сотни советских солдат и тысячи протестующих венгров. Центр города был разорен. Венгры рассчитывали на военную поддержку Запада. Президент Эйзенхауэр и его советники в разгар президентской избирательной кампании знали, что, если смотреть на ситуацию реалистически, ничего сделать нельзя, и Венгрию оставили на произвол судьбы.

Во время этого кризиса Андропов как советский посол играл ключевую роль. Он решил сделать ставку на нового коммунистического руководителя Яноша Кадара, который при советской поддержке постепенно восстановил порядок. Десятки тысяч участников восстания были окружены, триста человек казнены, включая Надя, которого хитростью выманили из его убежища, и он был арестован сотрудниками КГБ, почти наверняка с попустительства Андропова. Хотя Хрущев и критиковал Сталина, но, судя по всему, мало что изменилось: новый советский руководитель был готов применять силу, чтобы обуздать мятежных союзников. Во время одного из самых серьезных кризисов послевоенного восточного блока Андропов помог Кремлю понять происходящее в Будапеште и посоветовал, как следует действовать. В течение нескольких недель он почти не покидал посольства, выезжая из него лишь в бронированном автомобиле, но продемонстрировал, что может сохранять хладнокровие во время кризиса. Один коллега сказал об Андропове: «Он был абсолютно спокоен, даже когда кругом свистели пули и когда все мы чувствовали себя в посольстве, как в осажденной крепости»⁴². Кроме того, и это было для Москвы важнее всего, Андропов доказал свою безграничную преданность и готовность отстаивать интересы советского государства⁴³.

Однако Венгерское восстание произвело глубокое впечатление на самого Андропова. У него возник – как он его позже назвал – «венгерский комплекс». Выглянув из окна своего посольства, он пришел в ужас, увидев, что мятежники повесили на фонарях офицеров венгерской секретной службы. События 1956 года оставили у Андропова на всю жизнь ощущение паранойи: его преследовала мысль о том, как быстро может рухнуть стабильное, казалось бы, однопартийное коммунистическое общество⁴⁴.

Через год после восстания в Будапеште Андропов вернулся в Москву, где его ждало дальнейшее продвижение по карьерной лестнице. Получив повышение, он стал членом Центрального комитета и был назначен начальником нового международного отдела. В его обязанности входила координация отношений с социалистическими странами не только в Восточной Европе, но и в Азии, включая Северную Корею и Китай. Андропов работал над этим 10 лет, помогая возращению Югославии в социалистический лагерь и налаживая отношения с Китаем Мао Цзэдуна – отношения, находившиеся на небывало низком уровне из-за фундаментальных разногласий между двумя странами по вопросу о роли революционного коммунизма в международных делах. Советские руководители все больше приходили к пониманию того, что в ядерную эпоху путь к социализму не обязательно должен приходить через войну с империалистами. Для китайцев же это было совершенно неприемлемо. Мао был решительным сторонником мировой революции. Он считал, что ради нее можно, если потребуется, пойти на насилие, и полагал, что Москва проявляет мягкость.

В те годы Андропов посетил много стран. Он побывал в Пекине, Белграде, Бухаресте, Восточном Берлине и Ханое. Но он никогда не покидал пределы стран социалистического блока и не бывал на Западе. Даже и теперь, когда он вошел в высшую партийную элиту, его полномочия были значительно меньше, чем у Михаила Суслова, первого секретаря Международного отдела и главного идеолога партии. И, разумеется, у него было гораздо меньше власти, чем у своенравного Хрущева, любившего активно заниматься международными делами и нередко принимать решения, не советуясь с коллегами. Эти годы были важными в холодной войне: усиливалось расхождение между Москвой и Пекином; строилась стена, которой предстояло разделить Берлин; проводились испытания нового поколения термоядерного оружия; произошел Кубинский ракетный кризис. В те годы Андропов занимал умеренную позицию, выступая против полного разрыва с Китаем и поддерживая ограниченные реформы в государствах-сателлитах. Но он не был либералом, и смещение Хрущева в 1964 году не помешало его восхождению по политической лестнице. Он оставался верен традиционному учению марксизма-ленинизма, написав ряд статей для партийных изданий с такими броскими заголовками, как «Ленинизм озаряет наш путь», «Дружба советских народов: неиссякаемый источник наших побед» и «Пролетарский интернационализм – боевое знамя коммунистов»⁴⁵.

В мае 1967 года Андропова назначили председателем КГБ, и в следующем месяце он был избран кандидатом в члены Политбюро. Это кадровое решение являлось одним из маневров, предпринятых после смещения Хрущева. Став новым советским руководителем, Брежнев пожелал заменить прежнего председателя КГБ, назначенца Хрущева, и поставить на эту должность своего человека. И благодаря тому, что Андропову поручили руководить центральным и принимающим решения органом, КГБ удалось сделать организацией, тесно связанной с партийной структурой, а не обособленной империей внутри государства. В КГБ работало, наверное, около полумиллиона сотрудников: он руководил шпионской и разведывательной деятельностью за границей. В каждом советском посольстве имелся резидент КГБ зачастую с немалочисленным штатом. Его одетые в форму сотрудники отвечали за безопасность огромной государственной границы. Кроме того, КГБ вел масштабную деятельность по обеспечению внутренней безопасности. Эта деятельность велась во всем мире и опиралась на огромную сеть платных агентов, действовавших при поддержке внештатных информаторов, которых было еще больше. В задачи КГБ входила слежка за членами партии внутри страны и за границей и наблюдение за обычными людьми. На каждом заводе, почти во всех учреждениях существовал свой отдел КГБ, сотрудники которого следили за гражданами Советского Союза.