Читать книгу: «Не потерять всё», страница 13

События 1992 года

Однажды ты сильно обиделась на меня. Вас с Олегом пригласили на юбилей, и ты заранее попросила меня посидеть с племянниками. Но утром я позвонила тебе и, извиняясь, сказала, что не смогу прийти. Ты не стала упрашивать, уточнять причину, а просто положила телефонную трубку. На юбилей вы всё-таки попали. Мама приехала к вам, и для неё было только в радость поиграть с любимыми внучатами. На следующий день ты сама мне позвонила и, переживая, спросила:

– У тебя всё нормально? Мама сказала, что на тебя напали.

– Да, но сейчас всё нормально, – поспешила ответить я, не желая продолжать этот неприятный разговор.

– Хорошо. Береги себя, – ты правильно меня поняла, и больше мы не говорили об этом.

Ох, уж это наше Выхино. И район неблагополучный, и сероводородом пахнет, и Капотня рядом. Но что поделаешь, кто-то родился в Майами, а кто-то в Выхино. Вернее, родились мы с тобой на Ждановской, а потом её переименовали, и стала наша Ждановская называться Выхино. Как и на всех станциях метро, рядом всегда расположены транспортные станции. И наше Выхино не исключение. Вдоль проезжей части выстроились автобусные и троллейбусные остановки. Целый день возле каждой из них стоит длинная очередь. Подъезжает автобус, и люди медленно просачиваются в него, пробивая свои билеты. Уже заполненным, он отъезжает, и на смену ему подъезжает другой. Вереница автобусов и вереница пассажиров. И так продолжается до глубокого вечера. Но вот стрелки часов приближаются к 11 вечера, и жизнь этого спального, отдалённого от центра места постепенно замирает. Автобусы подъезжают уже с большими интервалами и долго стоят на остановках, дожидаясь последних пассажиров.

С какой бы радостью я приезжала в Выхино раньше, когда возле этой станции много людей, часто приходят автобусы. Но занятия в вечернем отделении института заканчивались строго по расписанию, и поэтому из вагона на нашей станции выходила уже достаточно поздно. Была зима. Выйдя из вагона метро и спустившись вместе с другими пассажирами по скользкой лестнице, я вышла на площадь. Автобусная остановка находилась вдалеке и, не глядя по сторонам, пошла по направлению к ней. Хруст от снега всегда завораживает. Этот звук слышишь нечасто. Его не услышишь летом, его не услышишь в шумном городе и его не услышишь, если не прислушиваешься. Наслаждаясь этим зимним звуком и радуясь, что скоро буду дома, в тепле, совершенно не заметила, как рядом со мной поравнялись два человека. Нет, это были не ангелы. И желания у них были далеко не ангельские. Каждый из них подхватил меня под локти, ноги мои оторвались от земли и повисли в воздухе. Точнее сказать, я двигалась в воздухе. А если ещё точнее, эти два незнакомца, как пушинку, несли меня к пустырю. Со стороны, скорее всего, казалось, что три человека просто идут в одном направлении. Ночь, тишина и только хруст от ног незнакомцев.

Я попыталась сопротивляться, но мои руки были зажаты железной хваткой. Рот свободен, но словно парализован. Мне кажется, сестрёнка, что если бы они попытались прикрыть мой рот, я бы сопротивлялась, кусалась, кричала. А здесь именно от неожиданности была скованность во всём теле. И тогда я начала молиться. Вслух, тихо, спокойным голосом начала обращаться к Богу. Не помню, что тогда говорила, только помню, что это была искренняя просьба, чтобы Господь защитил и сохранил меня. И вдруг мои ноги снова почувствовали землю. «А что, мы ничего», – услышала я, и мои руки снова стали свободными. Медленно, боясь обернуться назад, начала удаляться от этих людей. Вдали увидела подъехавший автобус, и хруст снега от моих ног стал раздаваться всё чаще и чаще.

Прошли годы. Как сложилась жизнь у этих людей? Мне хочется верить, что они стали другими. Каждый из них стал любящим мужем и заботливым отцом. Почему мне так хочется в это верить? Этому учила меня ты.

События 1978–1980 гг.

Наша дача, уютный двухэтажный деревянный домик в ближайшем Подмосковье. Сел в электричку, час в дороге, и вот уже наша станция. Выходишь на платформу и как будто попадаешь в другой мир. Высокие сосны, величественно стоящие вдоль платформы, раскачивающие своими огромными кистями. Солнце словно прячется в их верхушках, и только самые смелые лучи, пробиваясь сквозь них, ласково касаются лица. Лесная тропинка, извиваясь, убегает вдаль, туда, где расположен наш участок.

Проходит совсем немного времени, и вот папа начинает открывать нашу калитку, над которой склонились огромные кусты сирени. Проход открыт, и мы идём по утоптанной дорожке, вдыхая аромат цветов, которые так заботливо посадила мама. Папина гордость – аккуратно подстриженный газон – снова начинает зарастать. Войдя в дом, начинаем открывать окна, затапливаем печку и разбираем свои рюкзаки. И жизнь на нашей даче закипает. Папа снова косит, мама идёт на любимые грядки и начинает прополку. Мы с тобой убираемся в доме, давая бой паукам и мухам. Когда тряпки и швабры сослужили свою добрую службу, мы ставим их за дверь и начинаем готовить, стараясь успеть до того момента, как родители, уставшие, войдут в дом.

Ранней весной мы опять приехали на дачу. Также прошли по тропинке вдоль хвойного леса, подошли к калитке, открыли её и увидели разбитое окно и оторванные петли входной двери нашего домика. Немного растерявшись, папа положил ключи от двери в свой карман. Теперь они были не нужны. Он первый вошёл в дом, и под его ногами захрустели осколки оконного стекла. «Осторожно, не пораньтесь», – сказал он, открывая нараспашку входную дверь.

Единственное место, где была чистота – это были шкафы. Шкафы с пустыми полками. Вещи, все наши вещи, были разбросаны по полу. Всё перемешалось. Вещи родителей, наши с тобой, постельное белье – всё пёстрыми разноцветными горами не лежало, а именно валялось по всему полу.

«А что же в моей комнате?» – подумала я. И когда зашла в свою когда-то чистую комнату, сердце невольно замерло. Почти все игрушки, мои друзья, лежали на полу, затоптанные грязной обувью. Рядом с книжным шкафом огромной горой лежали дорогие моему сердцу книги. Читая их, я могла мечтать, путешествовать, представлять себя юным сорванцом или прекрасной незнакомкой. И теперь этот мой мир, мечты и грёзы, был порван и растоптан. Поднимая книгу за книгой и стряхивая с их страниц стеклянные осколки, думала: «Как странно. Есть люди, которые вокруг себя всё разрушают. Разрушают всё, к чему прикасаются. Окна можно было не бить. Чужую одежду можно было не разбрасывать в таком беспорядке, и совсем необязательно было ходить по детским игрушкам грязными ботинками. Если уж пришли воровать, возьмите. Но зачем так всё вокруг разрушать?»

Были слышны голоса родителей. Папа гневно и громко говорил, забивая при этом молотком оторванные рейки от входной двери. Мама вздыхала и что-то тихо отвечала папе. Внутри меня родился гнев, и я со злобой произнесла: «Пусть этим ворам будет плохо». Именно в тот момент ты и вошла в мою комнату. Внимательно, с болью в глазах огляделась вокруг и остановила свой взгляд на мне. «Я помогу тебе здесь всё убрать, – услышала я твой спокойный голос. – То, что они украли, мы снова купим. Но человеческая жизнь намного важнее любой, даже самой дорогой вещи. Не желай им зла, сестрёнка».

С того времени прошло много лет. Воров так и не нашли. Мы всё смогли убрать, постирать, заклеить и восстановить. Но тогда, стоя в своей комнате, утирая слёзы и слушая твои слова, я получила огромный урок в своей жизни. «Я, маленькая девочка, буду поступать чище и порядочнее, чем эти люди. Я прощаю их за всё зло, что они сделали. Я прощаю их за мои раздавленные игрушки и порванные книжки. Я прощаю их, прощаю их», – вначале заставляла себя это произносить, стараясь не смотреть по сторонам. Потом всё легче и увереннее, уже от искреннего сердца, слова стали честными.