Читать книгу: «Восьмой цвет радуги. Часть 1. Путь», страница 2
– Ты права насчет меча. Он всегда должен быть у настоящего воина под рукой, а то когда его нет, приходится убивать людей голыми руками. А это, к сожалению, не всегда удобно. Люди хрипят и извиваются, когда их душишь, а когда вырываешь сердце из их груди, руки сильно пачкаются кровью. А когда ломаешь шею…
Льот вскочила на ноги и со всех ног бросилась бежать. За ее спиной раздавался громкий смех Эйнара. Не решаясь обернуться, девушка стрелой пролетела через подлесок и скрылась в доме. Продолжая смеяться, мужчина встал на ноги, и собрав постиранную одежду, стал аккуратно развешивать ее на ближайшем дереве. Пристроив на ветке штаны, он резко сжал руку в кулак, как несколько минут назад, когда рассказывал Льот о том, как будет вырывать сердце, и снова засмеялся.
Глава 3
До вечера было еще далеко, а женщины из рода Оспака уже начали готовиться к предстоящему ужину. Льот помогала матери ощипывать кур. Эта работа не требовала от девушки внимания и сосредоточенности. Она была настолько привычной, что руки справлялись с ней сами. В то время как руки ощипывали птицу, голова была занята непривычным для нее делом. Она думала. Но долго так продолжаться не могло. Льот непременно нужно было с кем-то поделиться своими мыслями.
– Послушай, Бирта, – она окликнула свою мачеху. – Этот Эйнар… Что ты думаешь о нем?
Бирта чистила овощи.
– Ничего не думаю. А что?
– Мне он показался очень опасным. Ты думаешь, он поможет отцу?
– Надеюсь, что поможет. За этим он и пришел сюда.
– А может не за этим?
Женщина вытерла вспотевший лоб.
– А зачем тогда?
– Ну, я не знаю…
Женщина сердито посмотрела на падчерицу:
– Ты чего-то не договариваешь, Льот. А ну давай, выкладывай все на чистоту!
Льот глубоко вздохнула и, стараясь не смотреть на Бирту, заговорила.
– Когда отец уснул после бани, я пошла следом за Эйнаром.
– Зачем?
Девушка скривилась, не желая отвечать на такой глупый по ее мнению вопрос.
– Я нашла его у реки, где он собирался стирать белье.
– И что?
– Я сказала ему, что стирка это не мужская работа!
Бирта покачала головой, то ли осуждая девушку, то ли соглашаясь с ней.
– А он?
– Он сказал, что привык все делать сам.
Бирта усмехнулась.
– И вот тогда я спросила его про меч!
Улыбка исчезла с лица женщины.
– Про какой меч?
– Ну, ведь у каждого воина должен быть меч! Ведь, правда? У отца есть и у Гнупа тоже…
– И что он тебе ответил?
– Сказал, что отдал свой меч на хранение.
Бирта бросила очищенную репу в ведро и повернулась к девушке.
– Не понимаю, к чему ты клонишь. Ну, поговорили вы и что? Надеюсь, ты не совершила какую-нибудь глупость?
Льот отрицательно покачала головой.
– Он сказал, что убивает врагов голыми руками…
Бирта откинулась телом назад и расхохоталась. Она смеялась до тех пор, пока ее щеки не стали пунцовыми, а из глаз не потекли слезы. Льот обиженно нахмурилась.
– Ты не понимаешь…
Бирта вытерла слезы.
– Я все понимаю. Он просто подшутил над тобой, глупая девчонка! Ты видела его руки? Как такими руками можно кого-нибудь убить?
– Ты думаешь…
– Я думаю, что ты надоедала ему, как мне сейчас, своими пустыми разговорами, вот он и решил припугнуть тебя, что бы ты от него отстала! – И она снова принялась за овощи.
– Мне не показалось, что он шутит…
– Все, хватит, Льот. Занимайся делом. Твой отец позвал его. Значит, он наш гость. А то, что он сам свою одежду стирает, тоже хорошо. Нам меньше хлопот. И не ходи за ним больше, слышишь? Не то я пожалуюсь твоему отцу. Скажу, что ты бегаешь за взрослыми мужчинами!
Льот закусила нижнюю губу. Она была обижена и не хотела скрывать этого. Еще посмотрим, кто окажется прав!
Вечер начался как обычно. Гости устроились за огромным столом и стали ужинать. Тосты за здравие Оспака следовали один за другим, пиво текло рекой. И только один человек за этим огромным столом не принимал участия в общем веселье. Бирта, после разговора с падчерицей, решила «присмотреться» к гостю. Она заметила, что Эйнар почти ничего не ест и не пьет. Да, он поднимал кубок вместе со всеми и даже подносил его к губам, но женщина готова была поклясться, что он не сделал из него ни одного глотка. Выглядел сегодня Эйнар тоже иначе, чем вчера. Может причиной тому была чистая одежда и отмытое в бане тело… Бирта не знала. Волосы мужчины больше ничем не напоминали грязные бурые сосульки. Они мягкими волнами спускались вдоль лица и ложились на плечи. Одет он был в холщовую коричневую рубашку и такого же цвета штаны. Кожаный жилет, подбитый мехом, был туго зашнурован, оставляя открытым только небольшой участок кожи у самого горла. Вспомнив рассказ Льот, Бирта посмотрела на его руки. Они были сильными и красивыми. Это были руки музыканта, но никак не убийцы. А глаза… Наверное, Эйнар заметил, что она его разглядывает и посмотрел на Бирту. Женщина замерла. Даже ее ребенок, который секунду назад настойчиво бил ножкой в животе, тоже перестал шевелиться. Медленно, как сквозь щель в старой раме, в дом проникает холодный воздух, в сердце женщины стал пробираться страх. Она перестала слышать крики возбужденных мужчин. Очаг, возле которого она сидела, больше не грел ее. Бирта озябла, как будто она несколько часов простояла на улице под дождем. Её руки и ноги стали такими тяжелыми, словно на них положили камни. Она хотела, но не могла пошевелить даже пальцем. Задыхаясь, женщина прошептала:
– Отпусти…
Никто в общем шуме не смог бы услышать этого тихого шепота. Но Эйнар услышал. Его глаза скользнули в сторону, отпуская Бирту. Женщина глубоко вздохнула, «проталкивая» в себя воздух. Ребенок слабо шевельнулся у нее в животе. И тут усталость разом навалилась на нее. Кто такой этот Эйнар? Что он сделал с ней? Бирта закрыла лицо руками. Сидевшая неподалеку от нее Льот бросилась к ней со словами:
– Что случилось, мама? Тебе плохо? Что-то случилось с ребенком?
Бирта убрала от лица руки.
– Все хорошо. Теперь все хорошо. Не волнуйся.
Ей нестерпимо хотелось снова взглянуть на Эйнара, чтобы понять, что он сейчас чувствует, но она сдержала себя. Бирта помнила, какой ужас она пережила всего лишь несколько секунд назад. Льот права. Этот человек убийца. Она ошиблась в другом. Меч ему не к чему, раз он умеет делать такое просто взглядом.
Вечернее застолье в доме Оспака сегодня закончилось не так, как обычно. В самый разгар веселья Эйнар встал со своего места и спокойно, как будто он был хозяином в этом доме, заявил:
– Ужин окончен. Всем пора спать.
И пьяные, и трезвые дружно посмотрели на Оспака. Вождь кивнул головой.
– Эйнар прав. Пора спать.
Такого от него не ожидал никто. Люди начали роптать. Оспак медленно поднялся со стула.
– Я сказал: ужин окончен. Расходитесь по домам. Гнуп, дружище, проследи за тем, чтобы через пять минут за этим столом никого не было. И сам ложись спать. Сегодня ты мне больше не понадобишься.
Произнеся такую длинную речь, Оспак опустился на стул и посмотрел на Эйнара. Тот кивнул и снова замер на стуле, постукивая пальцами по столешнице. Задвигались стулья. Недовольные разговоры стихали за дверью, которая скрипела и стучала, провожая гостей. Женщины принялись убирать со стола.
– Бирта!
Женщина обернулась.
– Сегодня я буду спать в комнате Оспака. Постели мне там.
– В комнате лишь одна кровать!
Бирта старалась не смотреть в глаза Эйнару.
– Тогда постели мне на полу.
– Ты слышишь, о чем тебя просят? – Густые брови Оспака сошлись в одну линию. Лоб прорезала глубокая морщина.
– Я сделаю, как ты хочешь.
– Спасибо, Бирта. – Теперь Эйнар был сама вежливость. Его губы улыбались, а необычные ореховые глаза блестели.
Прошел еще час. Оспак ворочался в кровати, пытаясь уснуть. Эйнар тенью скользнул по опустевшей общей комнате и склонился над своим мешком. Несколько слов, сказанных шепотом, и мешок открылся. Мужчина покопался в нем и достал… трубку. Так же тихо он вернулся в комнату Оспака, сел на расстеленную постель и стал набивать трубку. Женская комната располагалась напротив комнаты хозяев и отделялась от общей залы (как, впрочем, и другие комнаты) лишь плотной занавеской. Льот дождалась, когда Бирта уснет и чуть сдвинула в сторону плотную ткань. Теперь она видела комнату отца и Эйнара, сидящего на расстеленной на полу постели. Оспак продолжал ворочаться. Выспавшись днем, он никак не мог уснуть. Эйнар закурил трубку. Зеленовато-сизый дым кольцами поплыл к потолку. Прошел еще час. Льот устала следить за Эйнаром. Ей смертельно хотелось спать, и только раненое самолюбие и женское любопытство мешали ей уснуть. Заворочалась Бирта.
– Чем это так пахнет?
– Это дым. Эйнар курит трубку.
– Так он весь дом провоняет…
Недовольная женщина повернулась на другой бок и снова уснула. Льот тоже закрыла глаза. Густой зеленоватый дым кружился над кроватью Оспака. Громкий храп свидетельствовал о том, что вождь тоже, наконец, уснул. Льот открыла слипающиеся глаза. Что там делает Эйнар? Неужели все еще курит свою трубку? Так и есть. Мужчина по-прежнему сидел на полу и курил, пуская в воздух кольца дыма. Льот показалось, что он даже позы за это время не поменял. И тут громкий храп Оспака сменился хрипом. Льот мгновенно проснулась. Неужели ночной убийца вновь пожаловал к ним в дом? Но как он смог сделать это? Дверь была закрыта и девушка готова была поклясться, что после ухода последнего гостя она ни разу не открывалась. Эйнар отложил в сторону трубку. Теперь его поза выдавала напряжение. Дым, который за это время «растекся» по всему дому, стал собираться над кроватью Оспака. Он клубился, принимая странные формы, и вдруг превратился в женщину. Нет, не так. Льот потерла глаза. Он просто окутал своим зеленоватым шевелящимся покровом женщину, которая (здесь Льот снова потерла глаза) сидела на груди ее отца. Оспак теперь хрипел громче. Он задыхался. Его мозг, околдованный странным сном, спал, а тело пыталось бороться. Могучие руки кружили в воздухе, разметая дым и пытаясь оттолкнуть женщину. Беспорядочные движения не мешали призрачной женщине. Теперь она не просто сидела на груди Оспака, она душила его. Её длинные светлые волосы разметались по спине, на лице была злая, уродующая ее улыбка. И тут Эйнар прыгнул. Это произошло настолько неожиданно и так быстро, что Льот не успела и глазом моргнуть. Мужчина приземлился на Оспака, точно позади душившей его женщины, и быстро намотав ее светлые волосы на руку, дернул ее голову назад. Женщина хрипела, но продолжала душить Оспака. В руке Эйнара появился какой-то блестящий предмет. Он поднес его к горлу женщины и что-то произнес. Она завизжала. Это звук напомнил Льот вой зимнего ветра за стенами их дома. Когда она была маленькой, она часто слышала этот звук и всегда его боялась… Взрослые смеялись над ней. А она знала, что это не пустые страхи. Кто-то действительно звал ее из темноты ночи. Звал, чтобы убить. Блестящий предмет в руке Эйнара сверкнул ярче. Женщина разжала руки и упала на спину. Эйнар сдернул ее с кровати и бросил на пол. Он стоял над ней, а она извивалась у его ног. И тут Оспак проснулся. Он сел на кровати и недоумевающим взглядом уставился на Эйнара. Потом он увидел женщину и закричал. Люди повыскакивали из своих кроватей и заметались по комнате. Бирта бросилась к Оспаку. Полуголый Гнуп бегал по комнате, сжимая в руке меч. Кто-то споткнулся и упал. Следующий упал на него, испугался, и стал кричать. В общем, началась такая суматоха, что понять что-либо стало невозможно. Льот по-прежнему стояла за занавеской, зажав рот руками, и смотрела на Эйнара. Она увидела, как мужчина окинул взором зал и вдруг резко взмахнул рукой. Дым рассеялся. Женщина, которую дым делал видимой, исчезла. Хлопнула входная дверь. Льот убрала руки от лица. Почему Эйнар отпустил призрачную женщину? Почему не убил ее? Ведь она чуть не задушила отца! У Льот было больше вопросов, чем ответов.
Глава 4
Криспин покинул гостеприимный дом Оспака на рассвете. Небо было еще серым, а воздух сырым и прохладным. Растревоженные ночным происшествием люди крепко спали. Входная дверь, забыв скрипнуть, открылась, выпуская мужчину, и также беззвучно закрылась за его спиной. Криспин несколько минут стоял на пороге, полной грудью вдыхая холодный утренний воздух, а потом направился в сторону Скалистых гор. Он шел по узкой тропе, петлявшей среди покрытых травой данянских домов, и улыбался. Из кармана его куртки торчала тростниковая дудочка. Миновав город, он стал подниматься вверх. Тропа расширилась настолько, что ее уже смело можно было назвать дорогой. Небо на востоке светлело с каждой минутой. Криспин ускорил шаг.
Он шел до тех пор, пока не услышал шум воды. Тогда он сошел с дороги и пошел на звук. Небольшая горная речка, подобно змее извивалась между каменных глыб и впадала в маленькое озеро. Криспин сел на корточки возле озера, вода в котором была прозрачной, как стекло. Белые, черные и коричнево-рыжие камушки устилали дно. Минуту помедлив, он опустил в озеро руку. Вода была ледяной. Стряхнув с руки капли, Криспин встал и осмотрелся. Заметив недалеко от озера огромный валун, он забрался на него и достал из кармана дудочку. Небо было чистым и таким высоким, что глядя на него кружилась голова. Вода в озере сверкала на солнце. Из зеленой травы выглядывали головки цветов. Криспин поднес дудочку к губам и заиграл. Мелодия, которую он исполнял, была простой и вместе с тем прекрасной. Казалось, в ней соединились воедино все звуки, которые его окружали: журчание родниковой воды, щебет птиц и тихое дыхание ветра. Но это было настолько гармоничное сочетание, что хотелось слушать эту музыку вечно. Криспин играл долго, до тех пор, пока не услышал посторонний звук, диссонирующий с общей мелодией. Тогда он оторвал дудочку от губ и открыл глаза. В нескольких метрах от него стояла белая козочка и внимательно смотрела на него. Криспин улыбнулся и снова заиграл. Через полчаса количество козочек увеличилось в несколько раз. Они были уже повсюду: у озера, вокруг камня, на котором сидел Кристин, и даже на соседних камнях. Криспин положил дудочку в карман и хлопнул в ладоши. Усиленный эхом звук разнесся над горами. Козочки бросились врассыпную. Криспин встал на камне и, глядя на убегающих козочек, крикнул:
– Я не хочу никого убивать! Я здесь не за этим. Я пришел поговорить с тобой!
Цоканье копытцев стихло. Над озером вновь воцарилась тишина. Криспин вздохнул и покачал головой. Он собирался спрыгнуть с камня, когда его внимание привлек новый звук. Постукивая изогнутым пастушьим посохом, к озеру шла старуха. Криспин улыбнулся. Его услышали. Это хороший знак. Скатившись с камня, он пошел навстречу старухе. Рваный плащ, надвинутый на глаза капюшон, длинные изогнутые ногти, сжимающие посох и ноги, развернутые ступнями назад. Это была она. Криспин поклонился. Старуха громко, с шумом втянула носом воздух и сбросила с головы капюшон. Морок исчез. Перед ним стояла красивая молодая женщина с длинными светлыми волосами.
– Меня зовут Криспин.
Губы женщины изогнулись в презрительной улыбке.
– Ты ведь не надеешься, колдун, что я скажу тебе свое имя?
– Я не колдун.
– Ты смог обхитрить меня вчера. Это мог сделать только колдун.
– Думай, что хочешь.
– Зачем ты пришел?
– Я ведь уже сказал: нам нужно поговорить.
– Мне это не нужно.
Криспин нахмурился.
– Тогда зачем ты пришла?
– Чтобы сказать: чтобы ты не делал, я все равно убью его! Ты не сможешь мне помешать!
– Тогда и я скажу тебе: если ты еще раз появишься в доме Оспака, я убью тебя!
Необычные глаза мужчины больше не светились. Лицо стало холодным. Он развернулся и пошел прочь.
– Стой!
Он продолжал идти, как шел. Фонтан ледяной воды вылетел из озера и обрушился на мужчину. Торжествующий смех подобно кинжалу ударил ему в спину. Отбросив с лица мокрые волосы, он вытащил из кармана дудочку и заиграл. Женщина снова засмеялась. Правда, продолжался этот смех не долго. Трава, на которой она стояла, пришла в движение. Она стала расти, обвивая ноги женщины. Стебельки цветов, вытягивались, заползая в ее длинные светлые волосы. Мышиный горошек уцепился за пальцы и стал подниматься вверх по рукам. Женщина попыталась освободиться от этих нежных пут и не смогла. Повинуясь звукам, издаваемым дудочкой, трава за несколько секунд полностью опутала тело женщины, превратив его в цветочный кокон.
– Что ты делаешь? Прекрати!
Криспин опустил дудочку, развернулся и пошел прочь.
– Вернись! Ты что, просто уйдешь, оставив все как есть?
Проходя мимо озера, Криспин взмахнул рукой, и длинная струя ледяной воды обрушилась на шевелящийся травяной кокон.
– Ай! Что ты делаешь?
Криспин усмехнулся. Давно он не играл в подобные игры. А это, оказывается, очень забавно… Вслед ему неслось:
– Не бросай меня! Пусть будет, как ты хочешь! Давай поговорим!
Он продолжал идти.
– Меня зовут Дьюри! Я прошу, вернись!
Криспин остановился, развернулся и пошел назад. Он остановился перед травяным коконом и стал осторожно убирать траву с лица женщины. Голубые, как небо, глаза сердито смотрели на него, драгоценными камнями сверкали среди розовых цветов мышиного горошка.
– Почему ты не уберешь всю траву?
– Не хочу больше купаться в ледяной воде. Да и времени у нас нет на подобные глупости. Солнце уже почти в зените.
Взгляд Криспина стал очень серьезным.
– Почему ты хочешь убить Оспака, Дьюри? Что он тебе сделал?
– Это не он. Его отец.
– Я не понимаю. Объясни.
– Освободи меня. Обещаю, я не буду больше обливать тебя водой!
Криспин вновь вытащил из кармана дудочку. Несколько рулад и трава охапкой упала к ногам женщины. Она покрутила головой, а потом обреченно махнув рукой, села на ближайший камень. Криспин устроился рядом.
– Это было давно. Тогда люди были ближе к природе, чем сейчас. Нам, агуане, не нужно было прятаться от них. Мы жили в мире, границы между нашими поселениями и деревнями людей были скорее условными. Они не охранялись. Это было время свободы и счастья. Однажды, гуляя у подножья гор, я встретила юношу. Он был смелым и веселым. Это был Валь, отец Оспака. Мы стали много времени проводить вместе. Гуляли в горах, пасли скот на одних лугах. Я поведала ему о тайнах этого мира. Я дарила ему подарки. Он рассказывал мне о людях. Об их жизни, которая сильно отличалась от нашей. Тогда это занимало меня. Вместе нам не было скучно…
– Ты влюбилась в него?
– Да.
– А он?
– Он тоже говорил, что любит.
Криспин с жалостью смотрел на женщину. К счастью, она не видела этого взгляда. Дьюри смотрела на вершины Скалистых гор. Её лицо было печальным. Перья полярной совы, украшающие ее волосы, чуть дрожали на ветру.
– Все изменилось, когда я ему сказала, что жду ребенка.
– Что?! – Жалость на лице Криспина сменилась удивлением. Дьюри горько усмехнулась.
– Ты прав. Агуане не должны рожать детей от людей. Так гласят наши законы. А я нарушила их. Нарушила все до одного.
– Что сделал Валь, когда узнал, что ты ждешь от него ребенка?
– Он сказал, что у него уже есть жена. И сын. Что я не нужна ему. И ребенок мой не нужен. Он хотел, чтобы я избавилась от него.
– Мне жаль…
– Это не все. Когда мой отец узнал, что я жду ребенка от человека, он прогнал меня. В один момент я лишилась всего: своей семьи и мужчины, которого любила. Но я все еще надеялась, что он одумается и вернется ко мне, когда увидит нашего сына.
Продолжая смотреть на горы, Дьюри сжала руки в кулаки.
– Я родила ребенка в начале лета и долго просила Валя о встрече. Наконец, он согласился.
Руки женщины были так сильно сжаты, что костяшки побелели от напряжения.
– Мы встретились в горах. – Она качнула головой, подбородком указывая на горы. – Но он пришел не один. С ним был его сын, Оспак. Я развернула пеленки, чтобы Валь мог увидеть нашего сына. Это был такой красивый мальчик… А он… Он схватил ребенка за ноги и бросил вниз, в ущелье…
Криспин потрясенно молчал. Из глаз Дьюри потекли слезы.
– Я не успела спасти моего мальчика… Я не ожидала, что Валь так поступит…
Несколько минут они сидели молча. Дьюри беззвучно плакала. Наконец, она вытерла слезы, и произнесла:
– Я отмстила ему! Я убила его так же, как он убил нашего сына! Столкнула его с горы!
– А Оспак? При чем тут он?
– Он видел, как Валь убивает его брата, но ничего не предпринял, не помешал ему!
Криспин пожал плечами:
– Но ведь он был очень мал. Сам еще ребенок…
– Ты оправдываешь его?
– Я просто пытаюсь рассуждать здраво.
– Он такой же, как его отец! Он плоть от плоти его! Он должен умереть!
Спокойствие агуане сменилось ненавистью. Её глаза сверкали. Руки то разжимались, то снова сжимались в кулаки.
– Я убью их всех! И мужчин, и женщин! Я сотру его род с лица земли! Не останется никого, в ком течет кровь Валя!
Криспин перебил ее:
– Ты думаешь, тебе станет легче, когда ты их всех убьешь? Ты сможешь вернуться к своей семье?
– Нет. Это исключено.
– Тогда что же? Ты забудешь о своем сыне?
– Нет!
– Тогда зачем все это?
– Затем, что я их ненавижу! Они не должны жить так, как будто ничего не случилось! Они должны страдать, как все эти годы страдаю я!
Голубые глаза Дьюри сверкали, и это был странный, безумный блеск.
– Ты думаешь, почему я все еще не убила Оспака? Конечно, не потому, что не могла. Я хотела, чтобы он страдал. И чтобы вся его семья страдала вместе с ним! Я сделаю так, что ужас воцарится в их доме! Они будут бояться даже нос из дома высунуть! Их скот падет, поля покроются сорной травой! Как только я покончу с ним, я займусь его женой, а потом и дочерью. Я убью их всех. Всех до одного!
В глазах Криспина больше не было жалости. Только тоска и боль. Он, как и Дьюри, смотрел на белоснежные вершины гор и… молчал. Он настолько погрузился в свои мысли, что вздрогнул, когда услышал крик:
– Эйнар! Наконец-то, я нашел тебя! Что ты здесь делаешь?
Лицо Дьюри исказилось от ненависти. Она набросила на голову капюшон плаща и вдруг… исчезла. Криспин обернулся. Сопя, как овцебык к нему быстрым шагом подходил Оспак.
* * *
Вождь был настроен очень решительно. Он собирался получить от Эйнара ответы на все интересующие его вопросы и причем немедленно. Но не тут то было. Эйнара в доме не оказалось. Он не появился и тогда, когда все сели завтракать. На секунду Оспак испугался, решив, что Эйнар ушел также внезапно, как и появился, но стоявший у двери мешок развеял его опасения. Занимаясь ежедневными делами, вождь немного отвлекся и вспомнил об Эйнаре только тогда, когда солнце уже было в зените. Оспак почувствовал тревогу. Куда мог уйти его гость? Вдруг с ним что-то случилось? Немного подумав, он решил, что Эйнар мог пойти только к Скалистым горам. Недолго думая, и не взяв никого с собой, Оспак отправился следом за Эйнаром.
Он не любил горы. Просто не любил – и все. Это был не страх, нечто другое. Скажем, ему неприятно было здесь находиться. Именно неприятно. Почему – Оспак никогда не задумывался. Он просто не ходил в горы – и все. А вот сегодня пошел, потому что волновался за Эйнара. К тому же его беспокоило еще кое-кто. Та женщина, которую он увидел сегодня ночью… Её лицо было ему знакомо, но где и когда он мог ее раньше видеть, мужчина вспомнить не мог, хотя и пытался. Пытался все время, пока шел сюда. Увидев сидевшего на камне Эйнара, он обрадовался как ребенок. Правда, его радость исчезла сразу, стоило только тому обернуться. Бледное лицо, потухший взгляд…
– Что случилось?
Оспак плюхнулся на камень, вытирая потный лоб рукою.
– У тебя такое лицо… Это, вообще, ты?
– Я. Зачем ты здесь?
На лице вождя появилась растерянная улыбка.
– Ты пропал. Я волновался. Думал, ты заблудился.
Сообразив, что сморозил глупость, Оспак усмехнулся.
– Прости. Я знаю: ты не можешь заблудиться. Но тебя так долго не было…
– Ты видел кого-нибудь, когда подходил сюда?
– Нет. А что?
И тут данянина пронзила догадка:
– Тут кто-то был? Та женщина, которую я видел ночью?
– Ты знаешь ее?
Оспак еще раз провел рукою по лицу. Его взгляд остановился на озере.
– Ответь, Оспак!
– Её лицо показалось мне знакомым. Я все дорогу, пока шел сюда пытался вспомнить, где ее видел. Но так и не вспомнил. Наверное, старею…
Вождь встал.
– Ты куда?
– Я пить хочу.
– Сядь. Нам нужно поговорить.
– Но…
– Из этого озера пить нельзя. Сядь, Оспак.
Вождь послушно опустился на камень.
– Ты сказал, что не можешь вспомнить, где видел эту женщину раньше. Хочешь, я тебе помогу?
Оспак отвернулся.
– Это она хотела убить меня? Но почему?
– Ты хочешь вспомнить или нет?
– Хочу. Только…
– Это не больно.
– Хорошо. Что мне делать?
– Тебе – ничего. Просто посмотри на меня.
Мужчина тяжело вздохнул. Он хорошо помнил страх, который пережил в бане, когда посмотрел Эйнару в глаза.
– Только не надо копаться у меня в голове. Там и так порядка сроду не было…
Эйнар улыбнулся.
– Обещаю: копаться не буду. Кое-что найду – и все.
Вождь тяжело вздохнул. Смотреть Эйнару в глаза, это то же самое, что гулять в горах, но делать нечего. Зеленые, как трава глаза встретились с ореховыми. Оспак вздрогнул. Мысли заметались в его голове, как мыши к кладовке. Это сравнение было настолько верным, что ему даже стало щекотно. Перед глазами всплыло лицо отца… Вот он бежит к нему по траве… Выходит, Эйнар возвращает его в детство… А это что? Горы… Точнее тропа вдоль горного ущелья. К счастью, он идет по ней не один, а с отцом. Тот хмурится и отворачивается от Оспака. Наверное, он в чем-то провинился перед ним. Но в чем? Они остановились. Он хотел взять отца за руку, но тот оттолкнул его. Вдруг появилась женщина. Очень красивая, со светлыми как снег волосами. На руках она держит ребенка. Она подходит к отцу и разворачивает пеленки. Оспак встает на цыпочки, чтобы увидеть, что там находится. И вдруг отец хватает из рук женщины сверток и достает оттуда… ребенка. Тот плачет. Отец подходит к самому краю скалы и бросает ребенка в ущелье. Женщина кричит. Он тоже. И плачет. Ему жалко ребенка. Толчок в плечо. Темнота. Потом голос:
– Очнись, Оспак. Эй, ты здесь?
Он открывает глаза.
– Эйнар…
Он лежит спиной на камне, а Эйнар держит его одной рукой, подсунув другую ему под голову.
– Я вспомнил ее. Женщину. Она почти не изменилась. И еще. Теперь я знаю, почему не люблю горы.
Эйнар вытащил руку. Он сделал это очень осторожно, чтобы Оспак не ударился головой о камень.
– Кто этот ребенок?
– Твой брат.
– Почему отец убил его?
Эйнар отвернулся. Оспак осторожно сел. Потирая рукой лоб, вождь произнес:
– Я понимаю. Но я ни в чем не виноват. Тогда зачем?
– Ненависть. Она ненавидит вас.
– Всех?
– Да.
Вождь встал и пошел к озеру.
– Ты куда?
– Я хочу пить.
– Но я же сказал: из этого озера пить нельзя.
– Плевать. Эта женщина – агуане. Ведь так? Хранительница горных источников. Бабка рассказывала мне о них. Я думал, что это сказки.
Вождь зачерпнул рукой воду из озера и с удовольствием напился. Потом он вернулся назад, к камню сел и спросил:
– Что будем делать?
Эйнар помрачнел.
– Я не убийца, Оспак. Хотя многие именно так и думают.
– Ты не хочешь убивать ее. Понятно. Но тогда она убьет меня. Так ведь?
– Да.
– И ты позволишь ей это сделать?
Забыв о былых страхах, Оспак смотрел Эйнару в глаза.
– Нет.
– Ты не хочешь убивать ее и не можешь ей позволить убить меня. Я правильно понял? Тогда что ты будешь делать?
– Бирта носит ребенка. Это мальчик.
– Ну, это еще неизвестно… Что? У нее будет мальчик? У меня родится сын? – Оспак вскочил с камня.
– Да. И вот что я хочу тебе предложить.
– Не томи.
– Я предлагаю тебе отдать сына агуане. Может быть, это смягчит ее ненависть.
– Что?!
– Согласен: это сложный выбор.
– А о Бирте ты подумал? А обо мне?
– Я все обдумал и другого выхода не вижу. Она ненавидит всех вас. Не только тебя, но и твою жену, дочь и даже еще неродившегося ребенка… Она собирается убить всех вас одного за другим. Это уже не просто ненависть. Это безумие!
– И я должен отдать этой сумасшедшей своего сына? Ты ничего другого, еще более глупого не придумал?
– Это твой отец сделал ее безумной, Оспак. Он разбил ей сердце!
– Я понимаю. Но при чем тут я? Почему я должен отвечать за его поступки? Я ведь не такой, как мой отец!
– Я знаю. Поэтому и хочу тебе помочь.
Криспин провел рукой по голове. Волосы были сухими. Одежда тоже уже практически высохла. И только копна вянущих на солнце травы и цветов напоминала о встрече с агуане. Мужчина вздохнул. Он терпеть не мог себя за то, что порой не может принять простого решения. За то, что он понимает, нет, чувствует как свою собственную, боль, которую испытывают Дьюри и Оспак. Он даже понимал мотивы поступка Валя. Не одобрял, но понимал, почему тот так поступил. Ах, как порой он ненавидит это свойство своей натуры! Ненавидит, но ничего не может с этим поделать. Ларгвиллы не смогли идеально разделить его душу. В нем остались жить чувства и воспоминания Кристэль, его второго «я». Порой это очень мешает ему принимать решения. Даже самые простые. Оставалось надеятся, что все станет намного проще, когда они вновь объединятся.
– Эйнар…
Он очнулся.
– Что?
– А если она убьет моего сына?
– Тогда я тоже убью ее.
Оспак отвернулся. Эйнар нахмурился.
– Ты хочешь, чтобы я убил ее прямо сейчас? Ответь!
– Нет. Я, так же как и ты, не желаю ей смерти. Я помню, как она плакала там, на скале. Теперь помню. И я плакал. Мне было жаль ее и ребенка… После того случая я возненавидел отца и не жалел, что он вскоре погиб.
– Это она убила его.
Оспак опустил голову. Солнце стояло в зените. Камень, на котором они сидели, стал горячим. Тихо журчала вода. Маленькая птичка, дергая хвостиком, прыгала возле озера. Прилетела еще одна и птицы затрещали, как будто спешили поделиться новостями. Криспин встал.
– Идем, Оспак.
– Что случилось?
– Твоя жена рожает. Роды протекают тяжело. Надо спешить.
Вождь поверил Эйнару безоговорочно и сразу. Вскочив с камня, он бросил прощальный взгляд на озеро и побежал по направлению к Хродгерду. Удивляясь скорости, с которой двигался этот крепкий, немного даже грузный мужчина, Криспин последовал за ним.
