Читать книгу: «Рассказы из доброй жизни», страница 5

Гены
Рассказ

Проблемы с молодыми людьми были у нее еще в институте. Нет, не потому, что их не было, а наоборот, они были, и, как всегда, два или три влюблялись в нее одновременно. И что особенно интересно, что эти двое или трое были теми самыми, по которым вздыхали все девушки на факультете и не только. А у нее всегда была только одна проблема. Кого выбрать? Лучшим советчиком для нее была мама, которая тоже в молодости стояла перед выбором мужа и даже теперь не знает: того ли она выбрала? Но дочке она про это не говорила.

В общем, для того чтобы определиться, дочка часто, даже слишком часто, приглашала молодых людей к себе домой, чтобы переложить сложность в определении «самого-самого» на мамины плечи. Но маме тоже нравились они все, поэтому проблема никак не решалась. Причем некоторые из них, оставаясь друзьями-однокурсниками, плавно присоединились к друзьям-сослуживцам, так как после окончания университета дочка стала работать в одной из крупных московских фирм, а там тоже было много молодых людей, которые нравились работающей там дочери, и маме тоже. Поэтому если двое из них сидели на кухне дома, а двое на лавочке около подъезда, поджидая дочку после работы, то пятому из них мама объясняла по телефону, уйдя в дальнюю комнату, что дочки дома нет и будет она поздно. Папа, временами наблюдая такие ситуации, тихо разводил руками и громко возмущался тем, чего понять ему было не дано. Пока он старался понять, то, чего ему не дано, дочка вышла замуж за бывшего сокурсника, а потом, разведясь с ним через три месяца, так и не поняв, зачем она это сделала, закрутила роман с сотрудником фирмы, в которой работала. Сотрудник фирмы оказался женат, и однажды дочка пришла домой в блузке с оторванным рукавом и без пуговиц, а сотрудник взял больничный и долго ей не звонил.

А за это не столь уж продолжительное время, что он не звонил, домой к маме уже пришел улыбчивый и симпатичный «парень на мерседесе», который ездил по улицам, нарушая все мыслимые и немыслимые правила, и когда его останавливали, предъявлял такую «ксиву», что милиция шарахалась от него как от чумы. Маму он тоже один раз подвез до дома, но ее потом два дня тошнило, и после этого она не могла на него даже смотреть. Но будучи очень общительным и имея веселый нрав, он быстро подобрал «ключи» к папе, и они часто общались, обсуждая автомобильные проблемы. Но по телефону уже названивал следующий тихий воздыхатель, который подобрал «ключи» к маме.

Вскоре появились мобильники, но старые телефоны никто не отменял. Мама, уже изучив тактику «женихов», действовавших через нее, без выяснения у дочери личности звонившего ничего о ее местонахождении не сообщала, а получив на них отрицательные характеристики от дочери, вежливо и тактично спускала их с облаков на землю. Но однажды, когда дочери не было дома, зазвонил домашний телефон, и мама услышала взволнованный голос мужчины средних лет.

– Извините, пожалуйста, вы понимаете, – сказал он без всякого предисловия, – мой сын решил жениться!

– Это, конечно, очень важный момент в жизни вашего сына, но я здесь при чем? – мама решила, что кто-то ошибся номером.

– При том, что он решил жениться на вашей дочери! Он сказал, что никогда ни на ком не женится, кроме нее! – голос в трубке звучал уверенно.

– Что-то я не слышала от нее ничего на эту тему, а она вообще-то знает о его решении? – спросила мама.

– В том-то и дело, что нет! – ответил мужчина.

– А как это может быть? – мама, давно привыкшая к сюрпризам дочери, впервые слышала, чтобы от лица молодого человека переговоры с ней вел его отец.

– Просто он ей еще не сказал, потому что очень застенчивый.

– Я вам сразу должна сказать, хорошо зная свою дочь, – мама не любила разговаривать с незнакомыми людьми и спешила побыстрее закончить этот разговор, – что у застенчивых молодых людей шансов даже на знакомство с ней нет, не то что на брак.

– Я понимаю, я вашу дочь знаю, потому что они с моим сыном учились на одном факультете, а около нее всегда было много поклонников, и он не знал, как к ней даже подойти, а теперь… мучается…

– Вы меня просто озадачили. А что я могу сделать? – мама потихоньку начала испытывать некоторое раздражение от общения с этим навязчивым субъектом и спешила закончить разговор.

– Я всего сразу вам объяснить не смогу, поэтому хотел бы с вами встретиться. Пожалуйста, не отказывайте мне. Я вырастил сына один и очень волнуюсь за его судьбу, а тут выясняется такое…

– Вырастили один? Теперь понятно, почему вы так волнуетесь… – тон разговора мамы моментально изменился, и она постаралась максимально серьезно выслушать одинокого отца.

– Да, но это не телефонный разговор. Не могли бы вы со мной встретиться и по-женски подсказать мне, как мне быть. Вы ведь хорошо знаете вашу дочь.

– А он кто, ваш сын?

– Его зовут Вадик.

Мама, знавшая всех знакомых и друзей своей дочери, быстро прокручивала в голове имена, но имя Вадик она слышала впервые…

– Я… я что-то ничего про Вадика не слышала…

– Вадик учился на два курса позже. Это первая девушка, в которую он влюбился по-настоящему! И он на грани… Вы понимаете?

«Бедный мальчик, – подумала мама, – проблемный объект выбрал он себе для первой любви!». – Ну… я не знаю, что вам и сказать, – ответила она в трубку, – конечно, вы знаете своего сына хорошо и знаете, на какие поступки он способен. Но чем я могу вам помочь при встрече?

– Советом! Хорошим советом, мне нужен женский совет.

– Ну, хорошо, считайте, что вы меня уговорили, – сказала мама решительным голосом.

– Спасибо, вы очень добрая женщина, если согласились, – сказал он и уточнил, когда и где он будет ее ждать, продиктовав свой номер телефона. Мама положила трубку и задумалась.

С трудом дождавшись дочку, она стала ее расспрашивать о работе, о делах на личном фронте, об отношениях с сослуживцами, о друзьях и подругах, чтобы как-то подвести разговор к нужной теме, и осторожно спросила:

– Ты знаешь Вадика? Он у вас в университете учился.

– Нет, понятия не имею. Среди моего окружения никакого Вадика не было.

– Точно? Может, ты просто забыла, он учился двумя годами позже?

– Да, абсолютно точно. А что?

– Да нет, ничего, – мама решила, что ничего больше спрашивать не будет и завтра перезвонит отцу этого Вадика и скажет ему, что он вообще не по тому адресу обратился и чтобы он прекратил эту бессмысленную попытку помочь сыну в том, в чем никто никому никогда еще не помог.

В комнату вошла дочка, бормоча что-то себе под нос.

– Вадик… Вадик… Мам! Я вспомнила! Был один придурок, который ко всем девушкам на нашем факультете приставал с предложением выйти за него замуж. Мы все от него врассыпную удирали, когда он появлялся. А почему ты вдруг спросила про него?

– Знаешь, не могу тебе не рассказать, какой у меня сегодня разговор был с его отцом.

– С его отцом? Мам, ты что шутишь? С его отцом? – дочка вытаращила глаза и села на диван… Мама пересказала ей весь разговор по телефону. Дочка начала так хохотать, что повалилась на диван, и от смеха слезы вместе с тушью для ресниц полились у нее из глаз, она побежала в ванную, прикрыв глаза и натыкаясь на мебель.

– Ни на ком… никогда… больше не женится… застенчивый… ой, я не могу! – раздавался ее хохот из-за двери. Выйдя из ванной комнаты, она спросила:

– А где отец телефон наш взял? Я этому Вадику никогда своего номера телефона не давала!

– Этого я у него не успела спросить. Я растерялась от такой неожиданности. И вообще, я только теперь поняла всю бестактность и бессовестность этого звонка. Что это такое: мой сын хочет жениться на вашей дочери. Я ни его сына, ни его самого даже не знаю и в глаза не видела. Говорит: «Я так за него боюсь», вот и я испугалась. Конечно, а ты как думаешь? Ведь он без матери рос.

– А что, этот Вадик сам просил отца тебе позвонить? – спросила дочка.

– Я ничего не знаю, просто позвонил отец и все.

– А я ничего не понимаю: все в институте знали, что этот Вадик за каждой юбкой бегал и совсем не выглядел таким скромным паинькой, каким его отец тебе тут расписывал. Что-то мне это все странно…

– А мама у него есть?

– Мам, ну откуда я знаю, это же не детский сад, когда за ребенком по очереди родители приходят и все всех знают. Я и отца-то его тоже не видела. Что-то тут не так. А когда и где он тебе встречу назначил?

– Завтра, в кафе на Арбате.

– Та-а-к… Мне стало очень даже интересно… Надо бы с этим папашей встретиться и на него посмотреть: может, я его все-таки знаю? Но одну я тебя не отпущу и пойду с тобой, в качестве охраны.

– Но как же..? – Мама заволновалась, что этот отец может дочку узнать.

– А он меня не узнает и даже не увидит! Я напялю на себя шляпку до глаз, соберу в нее волосы, надену большие темные очки и сяду где-нибудь рядом, незаметненько. Окей?

– Слушай, это отличная идея. Молодец, и мне будет комфортней: мы же с тобой женщины авантюрного склада, так что давай, готовься!

* * *

На следующий день в назначенный час по Арбату, на значительном расстоянии друг от друга, шли двое: первая – элегантная женщина в красивом, чуть золотистом плаще с приподнятым воротником, а за ней, соблюдая дистанцию, молодая экстравагантная девушка в шляпке и в очень темных очках при очень пасмурной погоде.

Около одного из кафе женщина остановилась, и тут же к ней подошел средних лет мужчина, внешне ничем особо не привлекательный, но высокий и спортивного телосложения, было видно, что он ее хорошо знал. Девушка в черных очках и шляпке замедлила шаг и увидела, как мужчина открыл дверь, пригласил даму пройти внутрь и услужливо помог ей снять плащ. После минутной паузы она вошла вслед за этой парой и села за столик за спиной мужчины. Принесли меню, но дама от меню отказалась и заказала официанту только кофе. Мужчина сделал такой же заказ для себя. Вдруг, как назло, зазвучала тихая, но мешающая слушать разговор музыка, и дочка стала пристальнее вглядываться в лицо мамы: сначала она элегантно улыбалась, затем лицо выразило озабоченность. Мужчина все время что-то говорил и говорил, и дочка пыталась считывать с маминого лица характер разговора. Ее лицо то удивлялось, то хмурилось, то в нем проглядывало откровенное возмущение. Минут через двадцать мама встала и, не говоря ни слова, направилась к вешалке. Мужчина тоже встал, направился за ней и подал ей плащ. Мама еще что-то сказала и вышла на улицу… Мужчина вернулся за столик, нервно схватил меню и что-то еще заказал… Дочка тоже выскочила из кафе, закрывая лицо рукой, словно придерживая шляпку, и побежала вслед за мамой.

А мама шла по Арбату уверенной и легкой походкой, не оборачиваясь назад. Дочка ковыляла на традиционно высоких каблуках по арбатской брусчатке, семеня мелкими шажками, и наконец ее догнала. Оглянувшись назад и посмотрев, нет ли за спиной того мужчины, дочка негромко крикнула:

– Мам, не беги так, я за тобой не успеваю на моих каблуках! – Мама услышала и пошла медленнее. —

– Ну что ты рванула из этого кафе как подорванная? – Дочка догнала маму и, обернувшись назад, увидела, что никого подозрительного за ними по-прежнему нет.

– Я боялась, что он увяжется за мной и тебя увидит. – Мама еще замедлила шаг, но было видно, что она сильно взволнована.

– Что произошло? Что он тебе говорил все это время?

– Все оказалось просто и банально до глупости, и я очень жалею, что согласилась на эту встречу, поддалась просто как школьница на увещевания этого стареющего ловеласа.

– Что именно? – Дочка все больше и больше терялась в догадках.

– Он, оказывается, давно меня приметил, еще когда ты училась в университете, я же там часто с тобой бывала, но он не знал, как ко мне «подъехать».

– И что, прямо так и сказал? – Дочка сделала большие глаза.

– Ну почти так. Теперь, говорит, созрел и «решил сделать Вам предложение руки и сердца». Он, оказывается, там видел меня всегда одну и поэтому сделал вывод, что в данный момент я не замужем. И номер телефона наш он в деканате взял, наврал там что-то, почему ему нужно со мной связаться. Он одинокий отец, и ему, естественно, все старались помочь, я их понимаю и не имею к ним никаких претензий.

– А зачем он про сына-то врал? – спросила дочь.

– Да он не врал. Сын ему тоже надоел со своим хороводом девиц: все никак не выберет. Вот он, я так понимаю, и решил одним махом себе и сыну жизнь обустроить! Думает – я одна, ты одна… Бывают же такие «умники», впервые такого вижу! – Мама от возмущения даже опять ускорила шаг.

– Ну дела-а! Ну шустрый! Вот и сын такой же – весь в отца! – Дочка была искренне возмущена поведением отца и сына, и какое-то время мать и дочь шли молча по пасмурному Арбату, ступая нога в ногу.

– Да, – сказала мама, – вот уж воистину прав тот, кто сказал, что ген пальцем не раздавишь!

– Да уж… – задумчиво произнесла дочь. Она какое-то время продолжала молча идти рядом с мамой, потом вдруг остановилась, с загадочной улыбкой посмотрела на нее и добавила:

– Кто бы сомневался…

Дачный детектив
Рассказ

Начало июня – самое живописное время для дачного участка: все цветет и благоухает, травка пушистая и мягкая после очередной стрижки, цветы сочные и яркие, но пионы, с еще не раскрытыми бутонами, только распушили крупные листья. Мой шестилетний внук, который нечасто бывает на нашей с мужем даче, так как проживает далеко от Москвы, очень любит здесь отдыхать и, со свойственной ему активностью, принимает участие во всех дачных делах и работах. Каждый сезон у него появляются новые проекты по постройке собственного двухэтажного домика на территории нашего достаточно просторного участка, и всю следующую зиму они вдвоем с дедушкой подсчитывают количество кирпичей для этого строительства.

Было солнечное и теплое утро, мы с внуком проводили дедушку на работу, так как отпуск у него еще не начался, и занялись делами во дворе. Надо сказать, что садоводы и огородники мы с мужем неважные, да и никогда не ставили перед собой такой цели. Сажать и выращивать мы не умели, все цветы и кустарники у нас были многолетние и в особом уходе не нуждались. Главное, что меня радовало, – это ухоженный зеленый газон, яркие краски неприхотливых цветов и кусты сирени и жасмина, украшающие каждый год наш двор распустившимися гроздьями и бутонами.

Единственное, что мы с удовольствием посадили, – это три небольшие грядки клубники и две грядки всякой зелени, и в это утро мы с внуком решили набрать клубники к завтраку. Спелых ягод оказалось уже много, но, собирая их, я заметила, что на грядках валяется много надкушенных и раздавленных ягод.

– Как можно кусать ягоды и выплевывать их прямо на грядки? Просто безобразие! – возмутилась я, понимая, что муж утром решил полакомиться клубникой прямо с кустов. Собрав корзиночку спелой клубники, мы пошли завтракать. В глубине двора у нас была построена баня – любимое место мужа, любителя попариться. Окошко в бане было небольшое и располагалось достаточно высоко. Под этим окошком стояло белое пластиковое кресло с широкими подлокотниками, чтобы, сидя в нем, можно было в хорошую погоду подышать свежим воздухом и перевести дух. После завтрака внук играл во дворе, а я была в доме, в котором всегда найдутся дела. Вдруг я услышала встревоженный голос внука, который звал меня во двор. Около кресла, что возле банного окна, стоял внук и показывал мне на подлокотник. На нем были видны четкие следы от ботинка. Расположенные «елочкой», они хорошо отпечатались на пластике, тем более что ночью шел дождик и земля была влажной. Подошва была рифленой, видимо, это были кроссовки или другая спортивная обувь. Я растерялась и почувствовала, как неприятный холодок побежал внутри меня. Хорошо, что на соседнем участке в огороде возился сосед, и я позвала его к нам.

– Да, – сказал сосед, – видимо, кто-то заглядывал в окно вечером или ночью.

– Ночью в окно ничего не видно, значит, вечером, – сказала я.

Наш участок угловой и имеет выход через калитку прямо в лес. Мы с соседом пошли посмотреть на эту калитку…

Калитка была приоткрыта, замка не было, а рядом была посторонняя доска, подпирающая вход. Сомнений не было: кто-то был здесь ночью или вечером, когда мы были уже в доме, и заглядывал в окно бани. От этого мне стало совсем не по себе:

– Просто преступник какой-то: взломал замок, проник на чужую территорию. Надо еще проверить, может быть, что-то пропало, а я и не знаю пока, что именно?

– А преступник, это у кого ступни большие? – спросил внук, сделав ударение на первом слоге и имея в виду отпечаток на подлокотнике.

– Так, – сказал сосед, – срочно звони в полицию и вызывай наряд. Надо зафиксировать это происшествие по всей форме.

Он дал мне телефон местной полиции, я позвонила и стала ждать. Внук в это время, очень обеспокоенный происшедшим, с нетерпением ждал приезда полиции, так как его очень интересовала одна деталь: почему отпечаток обуви был только на одном подлокотнике, а не на двух?

Я тоже глубоко задумалась на эту тему, но ответа не находила.

Где-то через час к нашим воротам подъехали старенькие «жигули», и вышли двое: местный полицейский – молоденький паренек лет около двадцати – и наш председатель садового товарищества, видимо, уже осведомленный о происшествии. Все пошли к бане и стали осматривать место происшествия. Внук суетился и бегал вокруг, уточняя детали. Надо сказать, что молодой полицейский оказался очень вдумчивым и внимательным. Ответственно подойдя к случившемуся, он в подробностях протоколировал наши показания, даже сфотографировал следы от обуви на поручне кресла. Потом все пошли осматривать калитку и пришли к выводу, что замок был вскрыт, а доской проникший на дачный участок неизвестный придавил калитку, чтобы не было заметно, что она открыта. На вопрос внука, как преступник (ему очень понравилось это слово) стоял на подлокотнике на одной ноге, полицейский задумался, но ответа не дал, как и все мы.

– Заглядывать в окно бани вечером? Да это просто маньяк какой-то, – сказала я. Внук спросил:

– А что такое «маньяк»?

– Ну, это человек, у которого какая-нибудь мания.

– А что такое «мания»? – спросил внук.

– Ну, это когда у человека есть какое-нибудь сильное желание.

– А-а-а, – протянул внук… И вдруг его осенило!

– Я знаю, какое у него было желание! Он сильно хотел помыться!

Закончив писать протокол, молоденький полицейский уехал, оставив мне номер своего мобильного телефона, и попросил звонить, если что-то удастся обнаружить еще. Председатель, пообещав навещать, тоже отправился к себе. А мы с внуком остались одни и стали ждать дедушку – нашего единственного защитника от преступника и маньяка.

У мужа моего профессия творческая, и поэтому его мобильный телефон часто бывает отключен. Новостями мы обычно обмениваемся по вечерам. Все время в ожидании нашего защитника мы с внуком провели в обсуждении действий преступника.

– Так, сначала он взламывает калитку и очень тихо подкрадывается к бане, – говорю я.

– Да, потом он залезает одной ногой на кресло и смотрит в окно, ждет, когда мы помоемся, – говорит внук.

К этому времени мы уже четко выстроили версию разбойного нападения преступника на баню с целью принятия вечернего душа, так как другого варианта мы предположить не смогли. Когда мы наконец дождались нашего защитника, то стали наперебой рассказывать о странном отпечатке одного ботинка на поручне кресла, о преступнике и молодом полицейском на какой-то «не очень полицейской машине». Когда речь зашла о взломанной калитке, муж вдруг сказал:

– Да это я снял сломанный замок, чтобы купить новый, и придавил калитку доской, чтобы не открывалась. Замок я купил на обратном пути.

Мы с внуком переглянулись – это никак не вписывалось в нашу с блеском выстроенную версию преступления.

– Между прочим, – припомнила я безобразие на грядке с клубникой, – рвать клубнику, надкусывать и плевать остатки туда же просто никуда не годится и даже не прилично, – возмущенно сказала я, обращаясь к мужу.

– Что? – уставился на меня муж. – Я рвал? Я плевал? Как это тебе в голову пришло? Я к грядке утром даже не подходил! Тут на мужа уставилась я.

– Как же так? Полно клубники надкусано и разбросано по грядке!

Внук тут же сообразил, что в таком случае это преступник надкусал и расплевал по грядкам ягоды. Мы решили, что это единственно правильное предположение, и стали готовиться ко сну.

Утро было теплое и солнечное, хотя ночью опять небольшой дождик побарабанил по крыше. Воздух был чистый, кусты и трава, напитанные ночной влагой, зазеленели еще ярче, и пионы начали раскрывать свои розовые бутоны. Мы решили завтракать на открытой веранде, чтобы полностью насладиться великолепием прекрасного утра. Я сорвала несколько веток сирени и поставила букет на стол в небольшую вазочку. Разложила тарелки, приборы, поставила на стол пухлый омлет с помидорами, сыром и зеленью и разлила по чашкам дымящийся кофе, а внуку сок. За шутками и разговорами завтрак уже подходил к концу и о вчерашнем эпизоде с отпечатком обуви вспоминать уже не хотелось. С веранды нам хорошо была видна лужайка, в конце которой стояла наша баня и кресло под ее окошком. Вдруг мы увидели, как на поручень кресла села огромная черная птица с белыми боками, видимо, сорока. Но села она на другой поручень, как раз на тот, где отпечатка вчера не было. Мы молча смотрели то на сороку, то друг на друга, а она, помотав головой, вдруг махнула огромными крыльями и, оттолкнувшись от поручня, взлетела и села на ветку растущей у забора березы. На соседней березе, видимо, ожидая подругу, сидела еще одна сорока. Внук вскочил и побежал к забору. Птицы вспорхнули и скрылись. Затем он подбежал к креслу около бани и стал громко кричать:

– Скорей, скорей, смотрите, что это такое?

Мы подбежали. На белом поручне кресла, уже на другом, был четко виден отпечаток в «елочку», похожий на спортивную обувь.

– Так вот что мы приняли вчера за ботинок! Это лапки сороки оставили следы, удивительно похожие на подошву!

Тут сразу прояснилось и безобразие на клубничной грядке. Нам с мужем стало весело, но мы заметили грусть в глазах внука, весь прошлый день занимавшегося разоблачением преступника. Он вопрошающе посмотрел на меня и сказал:

– Я думаю, что все-таки это был преступник. И я ответила:

– Конечно, и ты молодец, что помог нам его разоблачить.