Читать книгу: «Чувство цвета», страница 11

Глава 33

Лена сидела за кухонным столом глядя в сторону окна пустым взглядом. Вся ее жизнь оказалась одним сплошным обманом. Возможно и не вся, конечно, но кто же теперь может сказать, что было правдой, а что враньем. Абсолютно все, каждый эпизод, каждое событие, каждая минута была отравлена ядом обмана.

Малышка спала в своей комнате. Лена решила, что посидит еще чуть-чуть и пойдет укладывать вещи. Самолет в Омск завтра в половине десятого вечера. Нужно еще переделать множество дел.

Что будет с Игорем Лену сейчас не трогало. Она по-прежнему не верила, что он виновен в чем-то кроме постоянной, бесстыдной, предательской лжи. Но служители закона разберутся.

В голове всплыл эпизод из прошлого. Самый страшный и мучительный в ее жизни. А может Игорь не ездил тогда ни в какую командировку? Может он был совсем в другом месте в ту ночь когда они с Дашкой попали в аварию? Может и это тоже была ложь? Лена отогнала воспоминание. Теперь уже не имеет значения ни отдельно взятый случай, ни все вместе взятое. Теперь это все в прошлом.

Наверное, нужно позвонить отцу, предупредить. Лена потянулась к телефону и передумала. Нет. Он будет рад их приезду. А разговаривать сейчас и что-то обтяснять у нее нет сил.

– Как ты мог ? – прошептала она. – Как ты мог…

Ночью у Игоря случилась паническая атака. Сокамерники подняли шум. Находящегося в состоянии близком к сердечному приступу подозреваемого в убийстве Ольги Самохиной и Степана Шурко доставили в больницу.

– Вот, б…ь, слюнтяй, – выругался, в принципе, не любивший матерные выражения Афанасий Евгеньевич. – Нужно заканчивать с этой историей, пока этот жеребец, с тонким душевным устройством свои копыта не откинул или в дурке не оказался. Бывают же такие ублюдки, так его раз так.

Витя положил на стол начальника отчет по всем полученным им новым данным.

– Нужно нам было сразу за более ранние сроки финансы изучить, – просмотрев бумаги проворчал Афанасий Евгеньевич. Взглянув на младшего следователя он сказал: – Ты молодец, Виктор. Можно теперь со спокойной душой на пенсию уходить. Есть на кого отдел оставить.

Витя засмеялся.

– Вам, Афанасий Евгеньевич еще рано о пенсии думать.

– Да? А порой так хочется… Ладно, шутки шутить после будем. Нужно заканчивать с этим делом.

Лена решила, что сидеть до вечера в стенах ставшей ненавистной ей квартиры, она не в состоянии.

– Ариша, пойдем гулять. Сейчас мы с тобой сьездим покататься на аттракционах. Заодно посмотрим тебе теплую одежду, раз уж у нас много свободного времени и нет особых планов. А потом поедим с тобой вредного фастфуда, который даже такие девочки инопланетянки уважают, как оказалось. – Лена улыбнулась. Девочка смотрела на нее своими огромными голубыми глазами, и Лене почудилось в ее взгляде не просто понимание, а знание чего-то об этой жизни, чего не знает и большинство взрослых людей.

– Ты моя хорошая! – Лена притянула ее к себе и обняла. Маленькие руки обняли ее за шею и голова девочки прижалась к Лениной щеке – Ты моя девочка…

Лена отогнала не ко времени подступившие к глазам слезы. Все будет хорошо. Они начнут новую жизнь. Обе. Как будто с чистого листа.

Выйдя из отдела детской одежды с ворохом вещей предназначенных для более холодных сезонов, Лена подумала, что, возможно, это не самая удачная мысль закупиться сейчас. Что в Омске магазинов что ли нет? Да и, в конце концов, можно заказать все по интернету. Еще раз взглянув на обьемные пакеты, она покачала головой. Это у нее от расстройства, не иначе, помутнение рассудка.

– Ладно, дело сделано, – сказала она. Все, думаю, пора нам с тобой подкрепиться.

Зазвонил телефон. Скорчив недовольную гримасу Лена поставила пакеты на пол, пытаясь достать мобильный.

– Да? Привет! Нет, все нормально. У меня просто все руки заняты, еле телефон достала. Мы с Ариной в магазине… Сегодня улетаем в Омск, к отцу…

Убрав телефон Лена улыбнулась девочке.

– Пойдем отнесем сумки в машину. И к нашему празднику поедания вредной пищи, как раз успеет присоединиться наш с тобой друг Сергей. Хочет с нами попрощаться. Надеюсь, еще одного Зайца тебе не привезет, а то нас в самолет не пустят с таким количеством вещей.

Лена поставила пакеты на заднее сидение и захлопнула дверцу. На одном из свободных рядом с ее машиной мест припарковалась машина Сергея.

– Привет! Ты как раз вовремя!

Сергей улыбнулся.

– Просто удивительно, что ты оказался поблизости! – радостно сказала Лена. Сергей кивнул.

– Я заезжал к Вам. – он слегка склонил голову набок и улыбнулся. – Хотел проведать.

– Хорошо, что мы увиделись перед отьездом. Не знаю, когда мы теперь снова будем в Москве. Думаю не скоро…

Сергей снова кивнул.

– Да, хорошо.

– Ну, все пойдемте есть. Мы уже долго гуляем и жутко проголодались.

Сергей подошел к девочке и протянул ей руку. Девочка сделала шаг назад, отстраняясь от протянутой ей руки. Лена с удивлением посмотрела на нее. Возможно, малышке передалось ее собственное волнение. Не то чтобы девочка особенно шла на контакт, но и явных попыток его избежать тоже не предпринимала. Обычным состоянием была легкая апатия и равнодушие.

– Она, наверное, чувствует, что я нервничаю, – попыталась сгладить некоторую неловкость Лена.

– Возможно.

Сергей быстро шагнул следом за девочкой и схватив ее, развернул спиной к себе. Лена вытаращила глаза, пытаясь осознать произошедшее.

– Что ты делаешь?!!! – она рванулась к ним.

– Лена. – Голос у Сергея был спокойный и словно без интонаций. – У меня в кармане пистолет. И его дуло направлено в область позвоночника этой малышки. Стой спокойно. Ладно?!

– Сережа! – Лена с ужасом смотрела на него. Все еще пытаясь осознать происходящее. – Не нужно! Не причиняй ей вреда, прошу тебя!

В ее голосе звучала мольба и отчаяние.

– Лена. Сейчас ты сделаешь то что я скажу. И учти. Если ты хоть что-то сделаешь не так, как я сказал, то весь остаток своей жизни ты будешь винить себя за смерть еще одного ребенка. Поняла?

Лена закивала головой, не сводя зачарованного взгляда с сошедшего с ума приятеля и испуганной маленькой девочки. По ее щекам стекали слезы, но она их не замечала. «Помоги мне, помоги, прошу!» – мысленно обращалась она на этот раз с просьбой к той высшей силе, к которой в прошлый раз обращалась с благодарностью.

– Слушай внимательно. Сейчас мы уедем. А ты успокоишься и позвонишь следователю. И ты скажешь, что хочешь дать показания. Ты расскажешь, что когда вы вернулись домой после вечеринки, Сергей уходил из дома. Сказал, что у машины что-то барахлит и нужно посмотреть, или что просто ему нужно прогуляться, подышать воздухом. Сама придумаешь, что будет звучать более правдоподобно. Он твой муж. Когда он вернулся назад, ты не знаешь, потому что уснула вместе с девочкой, когда ее укладывала. Ты поняла?

Лена снова закивала. Это не может быть правдой. Это сон. А может она просто сошла с ума. Сейчас она очнется от сна или от безумия, не важно. И все будет хорошо.

– Сергей…

– Заткнись… – он покачал головой, давая понять, что не стоит пытаться что-то сказать или сделать. Взгляд у него был холодный и равнодушный. – Вечером я тебе сообщу где ее забрать. С ней все будет в порядке до тех пор пока ты будешь делать все правильно. Помни об этом. Учти, если ты сделаешь хоть что-то кроме того что я сказал, она умрет. – Он посмотрел на Лену с некоторым оттенком грусти. – Лена, мне бы очень не хотелось убивать ребенка, поверь. Но ты можешь даже не сомневаться, я это сделаю, если ты попробуешь что-нибудь выкинуть.

– Я все сделаю, – прошептала Лена. – Обещаю! Только не причиняй ей вреда!

– Не волнуйся. Я ее даже покормлю. Я сам голодный. И я ее не обижу, если ты не заставишь меня это сделать. Все зависит от тебя. – Сергей снова улыбнулся. – Лен, я против тебя ничего не имею. И против Игоря тоже. Хотя, если бы он не был таким кретином, не умеющим контролировать свои животные инстинкты, ничего этого скорее всего не было бы. И все были бы счастливы и довольны и жили долго…

Кивнув на девочку, которую он крепко прижимал к себе, Сергей добавил:

– Будь умницей и все для всех закончится хорошо. Насколько это возможно.

Лена снова затрясла головой. Слезы катились по щекам двумя ручейками.

– Все, пошли, – сказал Сергей и потянул девочку в сторону своей машины.

Неожиданно маленькое неподвижное лицо с застывшим на нем выражением испуга ожило. Девочка открыла рот и закричала. Звук был похож на птичий клекот, и на заднем фоне этого птичьего крика шел звук такой высокой частоты, что Сергей с исказившимся от боли лицом заорал и схватился за голову. Лена тоже закричала. Боль словно пронзавшая насквозь барабанные перепонки была нестерпимой. Перед глазами все плыло. Лена на подгибающихся ногах преодолела разделяющее их расстояние и нашарив в сумочке газовый баллончик, купленный ей когда-то Игорем «на всякий случай», выпустила из него струю в искаженное от боли лицо Сергея.

Разрывающие уши и мозг звуки прекратились. Сергей хрипел ловя воздух ртом, с яростным остервенением растирая ослепшие, слезящиеся глаза.

Схватив девочку за руку, Лена помчалась в сторону торгового центра, набирая на ходу телефон службы спасения.

В какой-то момент она оглянулась, опасаясь, что Сергей преследует их. Лена увидела его машину, отьезжающую от парковочного места в противоположную от них сторону. Задыхаясь от быстрого бега, Лена остановилась, наблюдая, как автомобиль набирая скорость несется на бетонные плиты, покрывающие покатый склон, отделяющий автомобильную парковку от проходящей на его верху дороги. Машина с грохотом влетела в бетон, после чего ее отбросило назад. Лена вскрикнула и прижала к себе девочку.

– Все хорошо. Не бойся. Все хорошо. Никто тебя не обидит. Все хорошо… – она попыталась развернуть девочку в противоположную сторону от страшной картины, но та по-прежнему неподвижно смотрела на искореженный корпус автомобиля. И в этом взгляде вместо испуга или ужаса Лене почудилось торжество.

Когда Зара взглянула на мужчину, который до этого приходил к ним в дом, она увидела, что все его тело обволакивает густое черно-зеленое облако, над которым колышется мутная серая дымка. Этот человек при прошлой их встрече казался ей другом женщины. Но сейчас от него исходила угроза. Заре казалось, что черное с зеленым облако пропитало его насквозь, поглотило полностью, превратив в сгусток страха и злобы. Теперь Зара наконец поняла значение серого цвета. Это пустота. Безразличие к тем кто рядом. Холод и равнодушие.

Зара ощутила как сердце сжимает страх. Такой же страх, какой она испытывала в день появления человека в кольчуге. Она с радостью бросилась бы бежать от наполненного страхом и злобой человека. Но она боялась за Фиа. Боялась, что он причинит вред ей.

Когда мужчина превратившийся из друга в того кто несет опасность потащил ее за собой, Зара, не произнесшая ни звука за все время своего пребывания в этом странном мире закричала. Она испытала такой ужас, что забыла о словах отца – сохранять спокойствие и не делать ничего, что привлечет к ней внимание.

Зара смотрела на останки повозки. Человек в ней не представлял больше угрозы. Его жизнь едва теплилась и готова была вот-вот погаснуть. Фиа попыталась развернуть ее, но Зара продолжала смотреть на то, что осталось от поверженного зла. Она представляла рядом с человеком ставшим их врагом, страшного обладателя кольчужного наряда. И то зло которое он нес, тоже представлялось ей разбивимся на куски, поверженным, жалким , лишившимся своей силы и могущества.

Девочка кивнула и отвернулась от разбитой машины. И Лена поразилась какой взрослый у нее сейчас взгляд.

– Пойдем, – сказала она. – Наверное, нам придется немного отложить наш отьезд. Думаю, нужно будет отвечать на вопросы. Но мы обязательно полетим с тобой в самое ближайшее время.

Девочка слушала ее, не понимая ни слова. Но Лена продолжала говорить не останавливаясь. Потому что она знала, что если она сейчас остановится и замолчит, у нее случиться истерика. Все что накопилось внутри выплеснется наружу разом. И она может напугать малышку.

– А зимой мы будем кататься со снежных горок и лепить снеговиков. Интересно, ты когда-нибудь видела снег?…

Воздух наполнился звуками сирен. Лена смотрела на мигающие огоньки на крышах машин приближающихся к ним. Огоньки расплывались, становились размытыми. Лена поморгала, чтобы слезы не застилали глаза.

– А на новый год мы нарядим елку и будет много-много подарков…

Глава 34

Медсестра ушла, выполнив сделанные врачом назначения. Молодая, очень привлекательная. В полном соответствии с образом – прекрасного ангела милосердия. Игорь даже не обратил внимания, как она выглядит. Ему было все равно. Вкус к жизни пропал. Осталось только равнодушие. Ко всему. Обвинения были сняты. Он свободен, только еще пару дней понаблюдаться и домой, как сказал врач. На тумбочке рядом с кроватью лежал мобильный. Когда телефон вернули, Игорь позвонил Лене. Она не ответила. Он позвонил Сергею, но тот тоже не отвечал. Сообщением отправленным кадровой службой банка его проинформировали об одностороннем расторжении трудового контракта. С выплатой выходного пособия в размере двух среднемесячных окладов. Игорю надлежало явиться за трудовой книжкой или уведомить кадровую службу о желании получить ее по почте…

Ничего не хотелось. Жить тоже не хотелось. Не то чтобы хотелось умереть. Просто было безразличие ко всему. Жизнь потеряла вкус, смысл, и желаний никаких не осталось. Пустота.

Глава 35

– Ну что, Сергей Дмитриевич, к Вам, прямо как на аудиенцию к высочайшей особе нужно особое разрешение получить, – ухмыльнулся Афанасий Евгеньевич.

Лежавший на больничной кровати Сергей улыбнулся. Правая рука и обе ноги были загипсованы. Шею обхватывал корсет.

– Вообще, Сергей Дмитриевич, Вы у меня за больше чем двадцать лет службы в органах, первый такой субьект. Я так понимаю, Ваше жизненное кредо идти ва-банк. Ни чужих жизней не жалеете, ни своей собственной. Или все или ничего.

– Ну, примерно, – Сергей усмехнулся.

– Не знаю, насколько Вас устраивает результат, но тюремного заключения Вам удалось избежать.

– Не волнуйтесь господин следователь, кара меня ведь все равно настигла. Пусть не тюремное заключение, но все равно заключение внутри своего собственного тела. Даже не знаю, какое из них лучше.

– Лучше не совершать преступлений. – Сказал Афанасий Евгеньевич. – Вы готовы к даче показаний?

Сергей снова растянул рот в улыбке.

– Вполне. Чем мне себя еще занять. Могу теперь с утра до ночи показания давать.

– Витя, давай, ты сегодня за главного, – скомандовал Афанасий Евгеньевич.

– Вы признаете, что убили Ольгу Самохину?

– Да, признаю, – ответил Сергей спокойно. На губах его играла ироничная улыбка. –

– Расскажите о событиях вечера 7 июля, начиная с момента, когда Вы с Ольгой Самохиной покинули клуб «Юнона». Во сколько это было и куда Вы потом направились?

Сергей посмотрел на мальчишку, задававшего ему вопросы.

– Ольга разыскала меня и сказала что хочет чтобы я отвез ее домой. Она была очень возбужденная и злая. Было около половины одиннадцатого, мы ушли из клуба и поехали к ее дому.

– По дороге Вы о чем-то разговаривали?

Сергей ухмыльнулся и помотал головой.

– Нет. Не разговаривали. Ольга была не в духе, только сказала, что ей нужно со мной поговорить, но не сейчас, а потом. Потому что она сильно перепила и ей было нехорошо.

– Что было после того как Вы довезли Ольгу Самохину до дома?

– Я поехал домой. У меня болела голова и я был даже рад, когда Ольга потребовала чтобы я подвез ее. Формат вечеринки был скорее протокольного характера. Разношерстная компания. Бдительное око руководителя. Правда, он быстро уехал, но все же. В общем, разгула и истинного веселья там не было. Когда я вернулся домой я посмотрел какой-то дурацкий фильм. Кусок фильма. Почитал сообщения и уже собирался ложиться спать. И тут позвонила Ольга. Она заявила, что ей лучше и она хочет поговорить прямо сейчас. Я, честно говоря, хотел ее послать. И предложить выбрать на роль раба, готового удовлетворять все ее заскоки, кого-нибудь другого. Но тут она сказала, что встретила мою мать. Накануне. И я все понял. Отказаться от встречи я не могу. Роль раба на эту ночь, по крайней мере, досталась мне…

– Расскажите подробнее почему слова сказанные Ольгой Самохиной о встрече с Вашей матерью, заставили Вас согласится на встречу.

– Слушайте, неужели допрос всегда бывает таким скучным? – Изобразив на лице страдание с притворным ужасом простонал Сергей.

– Ну, вообще, да. Допросы всегда бывают такие скучные. И даже еще скучнее, это если подозреваемый отказывается отвечать на вопросы. Тогда вообще тоска смертная. Так что нам с Вами еще повезло. – Афанасий Евгеньевич насмешливо посмотрел на человека отнявшего две человеческих жизни и до конца дней приковавшего себя самого к больничной койке. – Но, если Вам так скучно, как Вы изволили выразиться, мы можем отложить нашу беседу. Пациенту травматологического отделения позволяется покапризничать, даже если он убийца. – Следователь пожал плечами. – если чисто по человечески, Сергей Дмитриевич, то лично мне плевать сделаете Вы свои признания или нет. Вы виновны и в этом нет сомнений. А свое наказание Вы себе уже сами устроили, добровольно.

Сергей усмехнулся.

– Да, точно, сам. Я, правда, рассчитывал на другой результат, но провидение или что там отвечает за подобные вещи, решило, что нет, так не пойдет, за грехи нужно платить. Долго и сполна… Не нужно ничего откладывать. Я готов побеседовать. Просто хотел предложить, так сказать, другой формат. Я буду просто рассказывать, без вот этих ежесекундных наводящих вопросов, от которых зубы сводит от тоски.

Молодой следователь вопросительно посмотрел на старшего товарища. Старший повел плечами и устроившись поудобнее на стуле, благосклонно кивнул.

– Валяйте. Беседа у нас будет долгой, поэтому можно начать и с такого формата, а там посмотрим.

– Тогда я начну с вашего позволения не с самой вечеринки и последовавших за ней событий, а с того, с чего, собственно все началось и почему именно так сложились дальнейшие обстоятельства. – Сергей улыбнулся. – В любом случае, к этому пришлось бы возвращаться после.

– Мы Вас внимательно слушаем, – проворчал Афанасий Евгеньевич, которого раздражало самодовольство не покинувшее собеседника даже после того как при неудачной попытке «самооубиться» он превратил себя в калеку. И еще большой вопрос, стоило ли оно того. Хотя, разумеется, прежде всего, не стоило преступать закон. Тогда и всего прочего не последовало бы… – Давайте, Сергей Дмитриевич, уже начнем. Мы-то на работе…

Напоминающий мумию пациент травматологического отделения улыбнулся.

– Да. Вы на работе. И у вас, в отличие от меня, время представляет более ценную жизненную категорию.

Следователь развел руками, мол кто же виноват, что собеседник сам обесценил для себя и время и прочие жизненные «категории».

– Моя мать всегда обожала всех опекать. Причем проявлять чрезмерную опеку, от которой страшно устаешь. Это уже даже не забота, а контроль, вмешательство абсолютно во все. И от такого контроля больше всего хочется убежать, скрыться хоть куда-нибудь. Я люблю свою мать. Но порой она бывает невыносима. Еще учась в старших классах я мечтал свалить из дома из под крыла родительницы. В университете я сразу начал снимать квартиру. Это была такая дыра, просто мрак. Но зато это была и свобода от нескончаемого материнского вмешательства. Потом мне улыбнулась удача. Дальняя родственница, которую я сам видел всего пару раз, оставила матери в наследство свою однушку, так как более близкой родни у нее не было, а с матерью они вместе росли и поддерживали связь в течение всей жизни. Мать, смирившись с тем что я вырвался из-под ее опеки и возвращаться назад не собираюсь, отдала полученное наследство мне. И не просто отдала, а официально подарила, разумеется, вынув мне всю душу наставлениями, поучениями и разговорами о том как она идет мне навстречу, а я не благодарный, не желаю слушать советов тех кто прожил жизнь, имеет опыт и знает как правильно… Ну и так далее. Получить собственное жилье было конечно здорово, но я всегда хотел не только обрести самостоятельность, но еще и жить не так как жили мои родители, и большинство знакомых мне людей. Я хотел иметь все. Ну, в том смысле, что я хотел жизни, когда можно захотеть чего-то и при этом не задумываться о таких неприятных вещах, как например а могу ли я себе это позволить, или и вовсе о том, что возникшее желание для меня скорее из области фантастики. – Говоривший усмехнулся. – Могу честно признаться – я всегда завидовал Ольге. Не черной завистью полной злобы. Нет. Мне просто казалось что это очень здорово, когда твои родители не лезут в твою жизнь. Считают тебя вполне самодостаточным. И, конечно, здорово когда при подобном невмешательстве, еще и любое твое желание тут же исполняется. Без нотаций и выяснений о том нужно тебе то чего ты хочешь или нет, без навязывания своего мнения и взглядов… Тебя просто уважают как самостоятельную личность, и сделанный тобой выбор тоже…

Так вот, возвращаясь к подаренной мне матерью квартире. Я сразу поставил себе цель, превратить эту однушку в нечто гораздо более достойное во всех отношениях. Я решил что у меня будет шикарное жилье, в престижном районе. А также счет в банке, позволяющий чувствовать себя свободным и счастливым, машина, на которую все будут смотреть с завистью и уважением. И все что есть в этой жизни привлекательного и приятного будет для меня «в доступности», как только я этого пожелаю.

Сергей снова усмехнулся.

– План долгосрочный, кажущийся несколько фантастичным, но главное иметь четкую цель и твердое намерение ее добиваться…

В прошлом году мне предложили невероятно выгодно купить хорошую большую квартиру, в хорошем престижном районе. Все как я и хотел. Ну, выгодно, разумеется, для такой квартиры. Сумма-то была ого-го какая. Я продал подаренное мне мамино наследство, благо, квартира располагалась рядом с метро и практически сразу нашелся желающий ее преобрести. Часть денег была мною накоплена из честно заработано заработанных мною самим доходов. Но на оставшуюся, и нужно сказать, большую часть того что требовалось заплатить за новое жилье, пришлось оформить кредит. И, буквально, сразу после покупки квартиры, моей матери диагностировали одну из тяжелейших форм рака. И я, хоть и рвался всю жизнь из-под ее крыла, и меня раздражали контроль и чрезмерна опека, но, разумеется, в такой ситуации готов был на все. Это же мать… Я был расстроен. Я был в ужасе… Позвонил Ольге. Мы встретились в баре. Я рассказал ей о матери. Сказал, что врач предупредил меня, что у нас это не лечат. Есть клиника в Германии, специализирующаяся именно на данном заболевании. Но это стоит очень-очень дорого. Сказал, что подумываю о том чтобы продать новую квартиру, так как вложил все деньги на ее покупку, да еще выплачиваю кредит, но теперь нужно оплатить лечение. Я просто делился с Ольгой, как с близким другом. Ни о чем не просил. Я действительно переживал. Ольга сама предложила деньги на операцию. Сказала, что глупо продавать квартиру. Она пообещала, что, как только будет нужно, она найдет нужную сумму, чтобы я не переживал по этому поводу. Потом при последующих обследованиях диагноз не подтвердился. Врачи сказали, что такое бывает. И тут, как говорится, одно к одному, мне предложили вложить деньги в невероятно выгодный проект. Через год можно было вернуть в два раза больше, чем вкладывал. Практически без рисков. Ну, насколько это вообще возможно. И это был тот шанс наконец получить все то к чему я так долго стремился. Именно та жизнь, когда у тебя есть все и ты хозяин своей жизни, не образно, а в прямом смысле слова. Была только одна проблема. У меня не было нужной суммы. Я решил, что нельзя упускать возможность воплотить мечты в реальность и сказал Ольге что мне нужны деньги на операцию и последующую реабилитацию матери. Сумма, которая мне требовалась была скажем так очень приличная, и Ольга попросила деньги у отца. Как раз решался вопрос о нашей работе в банке. Я не сомневался, что Ольга сумеет убедить отца заключить с нами контракт. И я решил, что вполне смогу выплачивать кредит за квартиру и отдавать частями то что занял у Ольги. А через год наступит прекрасная жизнь. – Сергей усмехнулся и помотал головой. – И как часто бывает, стечение дурацких обстоятельств рушит все планы. Накануне вечеринки Ольга случайно встретила мою мать. Вероятность их встречи была один шанс на миллион. – Сергей расплылся в улыбке, словно он рассказывал не историю окончившуюся трагедией и преступлением, а забавный случай – «вот ведь как бывает, представляете!»

– Ольга узнала, что диагноз матери не подтвердился, и что я ее обманул. Думаю, она бы высказала мне все что думает по этому поводу, поорала бы. Скорее всего я бы потерял ее доверие на будущее, и наша близкая дружба стала уже не такой близкой. Но мы бы продолжили нормально общаться. Ольга бы отошла. И на этом бы все закончилось. Она была вполне разумным человеком, хоть и очень вспыльчивым. Но во время вечеринки она застукала Игоря резвящегося с другой женщиной. И Ольга просто взбесилась. Она потом уже так мне и заявила, что все мужики подонки и обманщики. После сцены с Игорем она потребовала, чтобы я отвез ее домой. Потом она, как я уже сказал, позвонила мне и опять же-таки потребовала чтобы я приехал за ней. Она звонила не со своего номера. Сказала что потеряла телефон. Я нашел его в своей машине.

Я подьехал к ее дому, но не стал заезжать во двор. Шлагбаум был закрыт и я решил припарковаться за домом. Пока я ждал Ольгу к машине подошел местный бомж или просто алкаш и начал просить деньги. Я дал ему то что у меня было из налички. Мужик страшно обрадовался. Расчувствовавшись, начал рассказывать «за жизнь». Пожаловался на свою стерву-жену, которая его бьет и все время выгоняет из дома. Мы с ним покурили. Забавный такой плюгавенький мужичишка… Потом пришла Ольга и мой случайный знакомец с явным сожалением пошел по своим делам. То ли за выпивкой, то ли досыпать на лавке. Мы поехали с Ольгой в бар на Чистых прудах, куда время от времени ходили раньше. Ночью там много народа, громко играет музыка и разговаривать можно не думая о том, что кто-то за соседним столиком разберет о чем речь. Для неприятного разговора самое то… Ольга высказала все что думает обо мне, об Игоре. Какие мы ублюдки, подонки, вруны и так далее, – Сергей снова усмехнулся. – Когда запас матерных и прочих эпитетов в наш адрес закончился, Ольга сказала, что в понедельник расскажет отцу все. И про меня, и про Игоря. Так что о работе в банке мы оба можем забыть. Это было неприятно, но, разумеется, можно было пережить такой поворот. В конце концов, жизнь на работе в банке не заканчивалась. Но Ольга в категоричной форме потребовала вернуть деньги, которые я у нее занял. Сеазала, что ее не волнует, где я их возьму, но у меня ровно неделя, на то чтобы вернуть все. Она пригрозила, что если я этого не сделаю, то я могу попрощаться со своей карьерой юриста. Она приложит к этому все силы и я могу даже не сомневаться, что она добьется своего. Я пытался обьяснить, что такую большую сумму я не могу отдать сразу. Деньги нельзя забрать оттуда, куда я их вложил, раньше оговоренного срока. Таково было первоначальное условие. Ольга сказала, что я же собирался продать квартиру ради матери. Так вот теперь могу сделать это чтобы отдать долг. И после того, как она поговорит с отцом, мы едем к нотариусу и я оформляю дарственную на квартиру на нее, а потом убираюсь из ее жизни навсегда, вместе с этим, как она выразилась, недоноском Игорем. Все это было так неожиданно. Все только-только начало так хорошо складываться. Я не был готов отказаться от того, что то к чему я так долго стремился. И не был готов к тому, что вдруг все рухнет в один миг из-за того, что этот идиот не умеет держать свой член в штанах, а Ольга не в состоянии смирить свою гордыню. Это было совершенно несправедливо, неправильно. То что я ее обманул ни коим образом не внесло в ее жизнь или в жизнь ее отца ни малейшего дискомфорта, ничем не повредило им. Для них эта сумма не была критичной, запредельной. Да, деньги не маленькие, но даже потеря такой суммы, по какой-либо причине, никак не отразилась бы на их благосостоянии и благополучии… Я пытался ее уговорить, не рассказывать отцу. И дать мне хоть небольшую отсрочку с возвращением долга. Пообещал выплатить ей процент, в качестве компенсации за моральный ущерб. Но она уперлась. Сказала чтобы я шел со своим процентом понятно куда. И зная ее я понимал, что все свои угрозы она приведет в исполнение. Принципиально. Когда мы вышли из бара, я сказал, что понял что она настроена решительно и поэтому предложил ей отдать часть денег сразу же, в качестве подтверждения понимания серьезности ситуации. Сказал, что у меня дома лежит крупная сумма наличными. Естественно, Ольге эти деньги были не нужны. Но так как она завелась, опять же из принципа, она сказала «Поехали»…

Сергей вздохнул. Впервые с начала встречи со следователями, улыбка сошла с его лица и он выглядел задумчивым и даже немного грустным.

– Я не хотел ее убивать. Правда. Просто, она не оставила мне выбора… И этого бедолагу, которого жена колотила и выгоняла из дома тоже. Но он видел и меня и Ольгу. Я не мог рисковать. Хотя, у него была такая жизнь, что он можно сказать не много потерял, расставшись с нею…

Афанасий Евгеньевич с хмурым видом посмотрел на него.

– Ну да, Вы теперь Господь Бог, который решает, что для кого лучше.

Сергей усмехнулся, но промолчал.

– А почему Вы просто не попросили денег в долг у Вашей подруги? Не прибегая к обману, – молодой следователь с покрытым веснушками лицом смотрел на рассказчика, делающего признание своим открытым еще по-юношески чистым взглядом с явным неодобрением.

Сергей хмыкнул.

– Оля была дочерью богатого отца и от того у нее были своеобразные представления о жизни. Она, с одной стороны, никогда ни в чем не нуждалась, и не имела понятия о том, что значит задумываться о деньгах и о каких-либо проблемах связанных с ними. А , с другой стороны, она достигнув определенного возраста, когда человек уже сам может о себе заботиться, всего добивалась сама. То, что отец делал ей подарки, в виде машины или крупной суммы на шикарный отдых, она воспринимала именно как подарки. Она сама ни о чем не просила. Могла попросить, как в моем случае, для кого-то. Но все свои основные расходы оплачивала сама. И если бы, к примеру, она захотела, как я, вложить куда-то деньги, чтобы потом получить хорошую прибыль, она не стала бы просить отца дать ей недостающую сумму. Если бы у нее самой таких денег не было, она бы просто отказалась от выгодного предложения. Потому что для нее это не было шансом, невероятной удачей. Ей не нужен был никакой шанс. Она все возможные шансы получила изначально, родившись в своей семье. И она считала, что все должны рассуждать и поступать также как и она…