Читать книгу: «Добро пожаловать в Америку!», страница 7

Наскоро перекусив вчерашним борщом, Рита поехала к Павлу. Игорь сопровождал ее. Он все никак не мог успокоиться, что Рита не позвала его идти с ней в магазин. Карагандинский центр дианетики располагался в центре города в двухэтажном здание бывшего детского сада. Павел и Рита нашли свободную комнату и уединились там. Рита подробно рассказала, что произошло. Павел надолго задумался. Потом сказал, что есть последователь Рона Хаббарда, его псевдоним Пилот. Церковь Саентологии его не признает, потому что он, популяризируя учение Хаббарда, написал книгу «Самоочищение», по которой люди могут помочь себе сами избавиться от болезней и неприятностей, не прибегая к услугам Дианетического центра и не тратя на это такие большие деньги. У Пилота он встречал один процессинг, позволяющий человеку спрятаться, чтобы о нем все забыли. Это как бы временной сдвиг, когда жертва и преследователь расходятся во времени. Это расхождение составляет доли секунды. Он готов попробовать. Рита согласилась, плохо понимая, что все это значит. Но она верила Павлу, и ей надоело прятаться. «Будь что будет», – решила она.

Рита тоже подрабатывала в Дианетическом центре вечерами и по выходным. Она закончила курсы дианетического одитора и продолжала осваивать новые процессинги со своим дианетическим твином (близнецом в переводе с английского, человеком, с которым делаешь одитинги друг другу) Антониной Катаевой. Та работала в центре на полную ставку. Простившись с Павлом, Рита нашла ее пьющей чай в комнате одиторов. Они поздоровались.

– Опять нам разгон от Веры был, что не продали нужное количество книг за эту неделю.

– Хорошо, что я не на полную ставку работаю. Спокойней. Изо всякого хорошего дела коммерцию устраивают.

– Да это же не от Веры идет, Москва давит, а на нее – Лос-Анджелес. Слушай, у нас кто-то в Московский центр накатал, что мы используем несанкционированные технологии Хаббарда. Ждем офицера этики.

– Да, известие не из приятных. Он будет все кейсы проверять?

– Конечно.

– Там же столько компромата можно найти и на клиентов, и на сотрудников. Вера сама пришла из экстрасенсов, она и сейчас иногда пользуется в работе биоэнергетическими приемами.

– Вот кто-то ее и сдал. Я, кажется, знаю, кто.

– Кто? – спросила Рита, лихорадочно перебирая в памяти сотрудников центра. – Я, кажется, тоже.

Они посмотрели друг на друга и поняли, что думают об одном и том же человеке – Ирине. Ирина закончила курсы супервайзеров в Москве и работала почти с самого основания центра. Саентологическая организация имела строгие правила этических норм поведения и взаимоотношений. Жесткий контроль был основой организационной структуры. В Опекунском отделении организации хранились «этические дела» на каждого саентолога. Здесь работают этик-офицеры, которые разбирают возникающие конфликты. Организация имеет свой этический суд. И вот теперь по докладу Ирины из Москвы должен был приехать этик-офицер.

Домой Рита вернулась расстроенная. Чем обернется для всех них приезд этик -офицера? Хорошо еще, если он будет из бывших одиторов и понимает все трудности работы, а если у него просто шляпа этик-офицера, тогда он будет говорить заученные истины и ни на шаг не отойдет от инструкции. Вера Нагенко столько сил и денег положила на этот центр. Рита хорошо помнит, как это все начиналось.

Однажды после родительского собрания к ней подошла Вера Владимировна, мама Ритиного ученика Андрея Нагенко, и попросила присмотреть за ее сыном, пока она будет учиться в Москве в Дианетическом центре. Андрей особого присмотра не требовал: учился он хорошо, был доброжелателен и приветлив с одноклассниками и учителями. Его отец – директор завода, семья обеспеченной и благополучной. Рита согласилась. Где-то через месяц после этого разговора она увидела по телевизору рекламу Дианетического центра. Бодрым голосом с экрана вещали, что дианетика обладает следующими свойствами: это четко организованная наука о мышлении, она содержит терапевтический метод, при помощи которого могут быть вылечены все умственные расстройства неорганического происхождения, а также все психосоматические заболевания органического характера с гарантией полного выздоровления, она открывает в человеке рациональность и способности намного выше средних. Это впечатляло. Она поняла, что это то, что ей нужно. Рита уже несколько лет работала как экстрасенс, но результаты работы ее не устраивали. К тому же дианетика давала возможность помочь себе, а проблем со здоровьем у Риты хватало. Вот тогда она и вспомнила, что Нагенко поехала учиться в Дианетический центр. Рита стала с нетерпением ждать ее возвращения. Вернувшись из Москвы, Вера пришла в лицей сама и попросила у Риты разрешения выступить на родительском собрании, рассказать, что может делать дианетика. Рита, конечно, разрешила. Ей и самой очень хотелось послушать, что же это такое.

Выступление Веры никого не оставило равнодушным. Кто-то принял новость об открытии Дианетического центра в Караганде с восторгом и надеждой на помощь, кто-то скептически хмыкал, а кто-то зло говорил о еще одной секте и происках американской идеологии. После собрания Рита спросила Веру, может ли она взять ее на одитинги и обучение. Плата была очень высокая, но они договорились, что Рита будет вечерами убирать центр, а расплачиваться с ней будут одитингами. Риту это устраивало. Она занималась усердно и одна из немногих смогла закончить курс дианетического одитора. По мере прохождения одитингов, болезни стали исчезать. Видя ее результаты, пришел в дианетику и Данил.

Вера и ее ближайшие друзья и соратники – Павел и Татьяна Белова искренне хотели помочь людям, помочь любыми способами. Они сочетали дианетику с экстрасенсорикой, Дойтчем, Бейлсом. Использовали все, что знали. И это помогало, но шло вразрез с правилами дианетической этики. Ирина же не знала ничего, кроме дианетики, была предана ей, действовала по букве устава, а устав предписывал сообщать в центр о всех замеченных недостатках. Вот она и сообщила. Но люди есть люди. Кто-то из Вериных сокурсников, работающих сейчас в Московском центре, предупредил ее. Что теперь будет?

В середине февраля неожиданно началась оттепель, простояла она два дня, а топом снова ударили морозы. Дороги и тротуары покрылись коркой льда, ходить было невозможно. А тут еще начался сильный ветер, который сдувал с дорог машины и уносил с тротуаров дам в сапогах на шпильках. В воскресенье в масленицу Лена, теща Данила, пригласила их в гости на блины. Рита предлагала отменить визит, но молодежь, конечно же уверенная в себе, настояла на поездке. Машину вел Данил. Ехал он осторожно, но, когда стали спускаться с горбатого моста, машину понесло вниз. Он успел затормозить, но все же задел идущую впереди машину и разбил заднюю фару. Машина была импортная, видимо, дорогая. Открылась водительская дверь, и из нее выскочил здоровый мужчина в дубленке. Он заорал:

– Ну ты попал! В жизть не расплатишься теперь! Где права? Данил спокойно протянул ему права.

– Паспорт! – рявкнул водитель.

Данил подал.

– Адрес и телефон давай, тебе позвонят и скажут сумму. Ну ты попал!

Он схватил документы и запрыгнул в свою машину. Ни Рита, ни Аня, обе не отличающиеся тихим нравом, не успели произнести ни слова.

– Аня, номер запомни! – опомнилась Рита.

– Я уже запомнил, – все так же невозмутимо сказал Данил.

Праздник был испорчен. Вечером Данилу позвонили и назвали сумму ремонта такую, что на эти деньги можно было купить «Жигули». Таких денег, конечно, не было. Если он не принесет деньги завтра, его поставят на счетчик. Данил загрустил. Надо было что-то предпринимать. Конечно, в первую очередь Рита позвонила Амину. Выслушав ее рассказ, он сказал, что мужик в дубленке неправ, он не должен отбирать права и тем более паспорт. Спросил номер машины. Через полчаса он перезвонил и сказал, что все улажено и что завтра в удобное для Данила время тот принесет обратно документы и извинится. Это оказался не самой большой руки криминал, Амин знал его шефа, и тот дал приказ мужчине в дубленке все вернуть. «Чтобы я делала без Амина, – с благодарностью подумала Рита. – Он к Данилу относился как к одному из своих сыновей».

После Нового года клиенток в агентстве еще прибавилось, видимо, дамы взяли себе обязательство с нового года позаботиться о себе и своем счастье. Вера одна уже не успевала, работа и семья отбирали много времени. К тому же появился мужчина из Германии, который не знал английского. Рита стала искать кого-нибудь в помощь Вере. Однажды, когда она была дежурным администратором во второй смене, она разговорилась с молодой учительницей английского и немецкого языков Гульназ Оспановой. У той было «окно», и она ждала в учительской следующего урока. Гульназ работала в лицее второй год. Пришла она сюда после окончания Карагандинского университета вместе со своей подружкой Мадиной. Она была высокая, стройная, круглолицая девушка с высокими скулами и азиатскими карими глазами. И еще она была очень застенчивая, всегда боялась кого-нибудь обидеть, старалась быть тихой и незаметной.

– Гульназ, хочешь подработать? – с просила ее Рита.

– Да, конечно. А где?

– Ты, наверное, уже слышала про мое бюро знакомств? Мне нужна еще одна переводчица, Вера уже не справляется, и клиент появился из Германии, а ты и немецкий, и английский знаешь. Приходи в воскресенье в 10 утра. Я тебе все расскажу.

– Отлично, обязательно приду.

Так в агентстве появилась новая переводчица. Мать Гульназ умерла, когда девушке было 18 лет. Сейчас она жила с отцом и мачехой в пригороде Караганды Топаре. На работу приходилось добираться электричкой. Она хотела накопить денег и купить себе маленькую квартиру на окраине Караганды, поэтому с радостью согласилась поработать у Риты. Иногда она оставалась ночевать у своей подруги Мадины. Тогда ночами подруги лежали на одной кровати и мечтали, как когда-нибудь уедут в Америку или Канаду и начнут там новую интересную жизнь.

Гуннар Ларссон, владелец ресторана из Швеции, продолжал регулярно писать Рите. Она отвечала ему без энтузиазма. Вернувшись вечером с работы, Рита застала у себя дома Веру, которая переводила письма клиенткам.

– Привет, хозяйка, – шутливо поздоровалась она, – тебе там письмо от Ларссона.

– Привет, -ответила Рита, – что-то интересное?

– Говорит, что у него серьезные намерения.

Рита взяла письмо. «Дорогая Марго! Ты мне очень нравишься. У меня серьезные намерения по отношению к тебе. Я хотел бы, чтоб мы прожили долгую и счастливую жизнь вместе. Ты писала, что твоя сестра с мужем живут в Кристианстаде. Я хотел бы с ними познакомиться. Они смогут больше рассказать о тебе, а ты лучше узнаешь меня из рассказа твоей сестры. Если они согласны встретиться со мной, я дам им свой номер телефона. Люблю, твой Гуннар».

Надежда с Йоханом согласились встретиться с Ларссоном, и Рита выслала им телефон своего кавалера. После встречи сестра позвонила и сказала, что Ларссон Йохану не понравился. Был он маленький, кругленький, слащаво вежливый, но не в этом дело. Он был женат трижды, два раза вызывал невест из других стран, потом, прожив недолгое время, разводился и отправлял их обратно. Йохан сказал, что единственное его достоинство в том, что он швед, и если Рита выйдет за него замуж, то сможет жить рядом с сестрой.

– Стоит попробовать, как ты думаешь? – спросила Надя.

– Не знаю, он скучный какой-то, все про бизнес пишет. Я ищу нормального мужа, а не возможность уехать. Мне и здесь неплохо, – ответила Рита.

– Ты так говоришь, потому что ничего лучше Казахстана не видела, тебе не с чем сравнивать. Тебе понравилось в Литве, когда ты у нас гостила?

– Да, очень, – призналась Рита.

– Ну а Швеция в сто раз лучше.

– Ладно, посмотрим на других претендентов. Мне Флеминг очень нравится.

–Мы можем, конечно, и на Флеминга посмотреть, Дания от нас через мост.

Рита не хотела знакомить сестру с Флемингом. Она боялась, что музыкант не понравится ее практичной сестре. Поболтав еще немного, сестры расстались.

В конце третьей четверти к Рите подошла учитель математики Лидия Ивановна и сказала, что у Айнуры чуть ли не двойка по математике за четверть выходит. Чтобы как-то смягчить неприятную новость, деликатная женщина пошутила, что девочка, видимо, пошла в приемную мать – гуманитарный ум развит больше. Но объясняй не объясняй причины, а делать что-то надо. Рита попросила Лидию Ивановну дополнительно позаниматься с Айнурой. Теперь надо было переговорить с Марой насчет оплаты.

Маржан работала главным бухгалтером в недавно открывшемся Валют-транзит банке. Зарплату платили очень хорошую, но за нее она работала день и ночь, и рада была, что у Айнуры есть вторая мать. Она уходила на работу – дочь спала, приходила с работы – дочь спала. Виделись они только по выходным. Большую часть времени Айнура проводила с Ритой: вместе ходили в школу, Рита вела в Айнурином классе много предметов, часто вместе возвращались из школы. Ну и ночью спали в одной спальне. Данила девочка искренне считала своим братом. Когда он не был женат, Рита и Мара просили его побыть с Айнурой, если им надо было куда-нибудь уйти вместе. Тогда дети устраивали дома пир, по всем правилам этикета накрывали стол, наливали сок в хрустальные фужеры и вели светские беседы. Рита учила Айнуру быть маленькой леди не только в школе, но и дома. Рита никогда не ходила дома в халатах или старом трико, этому же она учила и девочку: быть всегда опрятной, подтянутой, красивой. «Представь, что в любую минуту ты можешь встретить принца, будь всегда к этому готова. Помнишь, Принц полюбил Золушку не в грязном платье, а в бальном наряде», – говорила она ей. Девочка верила второй маме и старалась соответствовать. Маржан же оплачивала школу, репетиторов, театры. Деньги давались ей нелегко. Владелец банка Александр Беляев был человек энергичный и властный. Закончил экономический и юридический факультеты университета, прошел стажировку в Германии. Порядки ввел в банке очень жесткие. За опоздание на работу – штраф, за три – увольнение. Среди рабочего дня разрешалось сходить в туалет на пять минут два раза за счет обеденного перерыва: в 10, потом обед и в 3 часа. Если приспичит чаще – вычитали деньги из зарплаты. Хозяин банка объяснил сотрудникам, что в Германии все предприятия работают так. Чтобы работать в головном банке или его филиалах, которые Беляев открыл по всей стране, он заставлял сначала закончить специальные курсы при институте, открытом им же, независимо от того, какое у тебя было уже до этого образование. За курсы нужно было платить из своего кармана. После курсов он обещал всех трудоустроить, но экзамены были очень трудные, многие не могли их сдать, особенно те, кто обучался в казахских группах. Но даже закончив курсы, не было гарантии, что ты получишь работу. Первый месяц все поступившие на любую работу, будь то бухгалтер, охранник или уборщица, должны были работа бесплатно. Люди старались, но часто в конце месяца им объявляли, что они не подходят. Набирали новых, и те снова работали на банк бесплатно. А тем, кого Беляев оставлял, платил копейки, и, если ему не нравилось что-то, говорил: «Уходи, на твое место придут тысячи других, кто хочет и может работать». Очень жесткий был человек, и чем больше у него появлялось денег, тем больше хотелось ему властвовать. Был такой случай: выкупил он поезд, целый состав, и поехал в Москву отмечать какой-то юбилей.

Брат Маржан Мансур, начальник финансового управления области, просил ее уйти из банка как можно скорее: «Уходи, пока не поздно, а то они наворуют, а ты будешь отвечать за всех, да еще сидеть за решеткой, потому что у них власть и деньги, а у тебя что есть? Тебя никто не откупит и не заступится за тебя никто, а у самой шиш да мышь за душой». Но ей трудно было отказаться от больших денег.

Старший сын Маржан Кайрат был инвалид детства. Врачи не могли назвать матери причину, но он родился умственно отсталым. Ни Маржан в юности, ни ее муж Таймас, с которым она познакомилась в Алма-Ате будучи студенткой учетно-кредитного техникума, не пили, не кололись, оба были здоровые, но ребенок родился больным. Маржан помнит один случай, который произошел с ней почти перед родами. Она приехала в гости к родителям и пошла погулять в степь. У верблюдов в ту пору был брачный сезон. В это время им лучше не попадаться на пути. Один из верблюдов погнался за ней. Маржан очень испугалась и побежала домой. На входной двери висел замок, искать ключ было некогда. Она вбежала в коровник и захлопнула за собой дверь. Верблюд орал и бился головой о дверь. Испуганная женщина боялась, что он выломает дверь и затопчет ее. Потом верблюд успокоился и улегся у порога. Ей пришлось сидеть взаперти, пока не вернулся с работы отец. Она считала, что этот страх и быстрый бег и были причиной несчастья.

Новые родственники недолюбливали Маржан, считая ее аульной, хотя родители мужа сами приехали в столицу из глубинки. Они думали, что она не достойна такого умного и красивого парня, как Таймас. Он был очень высоким, белолицым, с большими раскосыми глазами, жесткими смоляными волосами и орлиным взглядом. Маржан влюбилась в него сразу, как только увидела первый раз на танцах, а когда он пригласил ее на танго, счастью ее не было предела. Ухаживал он красиво: приносил цветы, угощал мороженым, показывал ей город. Все девчонки в техникуме завидовали ей. Через год они поженились. Это было 1 декабря 1972 года. Недолгим было ее семейное счастье, в октябре следующего года, через месяц после рождения сына, мужа забрали на два года в армию. Мальчик рос здоровым и в меру крикливым. Сначала никто не замечал, что с ним не все в порядке. Но к двум годам малыш еще не говорил ни одного слова, только начал ходить, часто забивался в угол и сидел там один, не играя с детьми, не интересуясь игрушками. Мать забеспокоилась и решила посоветоваться с участковым педиатром. Врачи провели обследование и поставили диагноз: «Дебильность». Когда Таймас вернулся из армии, братья стали настаивать, чтобы он оставил семью, зачем ему больной ребенок, он еще молод и красив и может завести здоровых детей. Вскоре они разошлись. Маржан осталась одна с больным ребенком на руках. Мальчик рос добрым, охотно помогал матери, правда учился в специальном интернате для отсталых детей. Закончив интернат, он стал жить с матерью, ее вторым мужем Бакытом и маленькой сестрой. Жили как все в то время в СССР: деньги были, на все хватало, стояли в очередях за продуктами и вещами, ездили в отпуск. Кайрат получал небольшую пенсию, и мать устраивала его на работы, не требующие никакой квалификации, чаще всего дворником, иногда сама подметая за него участок. На работе он долго не задерживался, ему казалось, что его не ценят и плохо относятся. Он увольнялся. И снова Маржан просила знакомых пристроить его хоть куда-нибудь. Отношения с отчимом у него не складывались. Отчим пил, а потом вымещал пьяный кураж на домашних. Он перестал работать и требовал, чтоб жена не только кормила, но и поила его. Наконец, Маржан не вытерпела и сдала его в ЛТП – лечебно-трудовой профилакторий, а точнее – тюрьма для алкоголиков, где они работали, с их зарплаты высчитывали алименты, и это было существенной помощью многим семьям. Правда, долго он не проработал, у него открылся туберкулез, и его перевели в больницу. Теперь Маржан отправляла ему посылки. По настоянию своих родственников она развелась с ним, но он продолжал звонить и требовать передачек. Айнура очень боялась его, а мать специально пугала девочку, что отдаст ее отцу, если та не будет слушаться.

Когда Рита приехала в Караганду, Кайрату было 19 лет. Выше среднего роста, стройный, с приятными чертами лица он не казался больным. И только по разговорам можно было понять, что что-то здесь не так. Айнуру с ним Маржан оставлять не рисковала. Ей иногда помогала мать, которая жила по казахскому обычаю с младшим сыном и помогала воспитывать и ухаживать за его тремя детьми. Эжешка Раш была строгих правил женщина. Она контролировала не только свою дочь, но и Риту заодно, делая иногда набеги на ее квартиру, проверяя чистоту и наличие мужчин. Она не ленилась даже заглянуть в кладовку и шифоньер в поисках спрятавшихся кавалеров. Кайрата бабушка очень жалела и всячески старалась облегчить ему жизнь. С девушками он не встречался, и Маржан думала, что они ему не нужны. Были у него какие-то друзья во дворе, остальное время он сидел дома и слушал музыку. Ни о какой семье для не него не могло быть и речи. Но случай, происшедший с ним, когда ему было 24 года, заставил мать задуматься.

Дело было вечером. Маржан работала, Айнура убежала к подружкам. Рита у себя дома проводила процессинг. Процессинг помогает человеку справиться с последствиями эмоциональной травмы. Во время процессинга она не могла отвлекаться. Зазвонил телефон, Рита не ответила, через пару минут звонок повторился, потом снова. Рита поняла, что что-то случилось. Она подняла трубку и услышала голос Кайрата.

– Кайрат, говори быстро, что случилось, я работаю.

– Тетя Рита, Вы можете ко мне прийти, я порезался.

– Не могу, у меня клиент. Возьми бинт в аптечке в ванной и перевяжи.

Рита положила трубку и продолжила работу.

В школе знали, что Рита работает вечерами в Дианетическом центре и часто учителя и родители просили помощи у нее, так как оплатить услуги центра им было не под силу. Рита не имела права работать дома, но, как и большинство одиторов центра, она делала это, работая бесплатно или беря небольшие деньги. Вот и Светлана Викторовна Мезенцева, сама врач, попросила Риту позаниматься с ее четырнадцатилетним сыном. У него была большая проблема: он боялся общаться с людьми, особенно со сверстниками. Мать рассказала, что однажды в пионерском лагере в сончас ему налили воды в постель, сдернули простыню, приспустили трусы так, что были видны его мужские гениталии, позвали девочек из соседней палаты и показали им, что Алеша написал в постель. Те захихикали, потом все засмеялись. Мальчик проснулся и увидел себя раскрытым в мокрой постели. Он соскочил с кровати и со стыда под вопли мальчишек: «Зассанец!» и смех девочек, схватив с тумбочки одежду, убежал из лагеря.

Его хватились только за ужином. Сначала никто в отряде не сознавался, что случилось, но потом Оксана, девочка, которой Алеша очень нравился, рассказала вожатой, что произошло. Всех построили на линейку. Отряд выставили перед всем лагерем и стали стыдить. Начальник лагеря сообщил об исчезновении мальчика в милицию, детей оставили на попечение вожатых, а все воспитатели, физруки и даже повара пошли искать Алешу. Лагерь находился в небольшом оазисе, который раскинулся вокруг маленького озерца, чудом оказавшегося в степи. За оазисом простиралась на десятки километров выжженная солнцем степь. Прошло четыре часа после его исчезновения. Из милиции позвонили родителям, те поехали на машине по дороге, ведущей к лагерю. Милиция прочесывала степь участок за участком, дали команду осматривать машины всем постам ГАИ. Воспитатели шли вдоль дороги. Нужно было найти мальчика до наступления темноты: в степи водились волки. Нашли Алешу в десять вечера, сидящего под дверью своей квартиры. Сбежав из лагеря, он долго шел по проселочной дороге, потом повернул на шоссе и пошел по обочине. Остановился грузовик, пожилой шофер спросил его, куда он путь держит. Мальчик ответил, что ему надо в Караганду. Оказалось, что он идет в противоположном направлении. Шофер перевел его через дорогу и помог остановить попутную машину.

После этого случая Алеша перестал выходить на улицу, общаться с друзьями, а перед началом занятий Алексей отказался идти в свою школу, потому что в лагере были ребята и из его класса. Мать пыталась отвести его к психологу, но он наотрез отказался, видимо, стесняясь говорить о случившемся. Пришлось менять школу. Так Алеша оказался в лицее. Узнав, что Рита работает одитором, Алешина мать попросила ее помочь, потому что на процессинге не надо было ничего рассказывать. Работа продвигалась успешно. Мальчик начал общаться с одноклассниками, выходить на улицу. Вот сегодня у них и была одна из таких сессий.

Телефон зазвонил снова:

– Тетя Рита, я перевязал, но кровь идет сильно, почти полбанки накапало.

–Как полбанки? – изумилась Рита, – жди, сейчас закончу и приду.

Наскоро закончив сессию и отпустив Алешу, она побежала наверх. Дверь была открыта, Кайрат ждал ее в коридоре возле двери. В руках он держал пол-литровую банку, а в банке – пенис, с которого струилась кровь.

– Господи, что случилось? – спросила она, рассматривая рану

– Порезался.

– Как ты мог так порезаться? – спросила Рита, накладывая жгут выше раны, чтобы остановить кровь. Места между пахом и раной было очень мало и ей пришлось повозиться, прежде чем она смогла остановить кровотечение.

– Он мне мешал, стоял дыбом, я побрить волосы вокруг хотел.

Рита замотала пенис бинтом и вызвала Скорую помощь. Когда приехала Скорая, она узнала, в какую больницу заберут Кайрата и позвонила Маре на работу. Мать обещала подъехать в больницу. Рита решила сопровождать парня, кто его знает, что может прийти ему в голову. В больнице ему наложили швы, и оставили для наблюдения на несколько дней.

Подруги вернулись домой на такси. Айнура ждала их у Нины. Уложив ее спать, они отправились на кухню перекусить.

– Есть что-нибудь выпить? – поинтересовалась Маржан, – меня до сих пор трясет.

– Есть, конечно.

Рита достала из шкафа бутылку сухого вина.

– За благополучный исход, – произнесла она, подняв фужер.

Они чокнулись, выпили. На ужин Галина приготовила плов. Обе были голодные, молча ели и обе думали о том, что случилось.

– Наливай еще по одной, – сказала Маржан.

Рита налила. Выпили снова под традиционный тост: «За нас, за баб!»

– Женить его надо, – прервала молчание Мара, – это ему бабу надо, а он понять не может, что с ним происходит.

– А на ком ты его женишь? Надо такую же найти. Знаешь кого-нибудь?

– Нет.

– Может из интерната, где он учился? – подсказала Рита.

– Нет, тоже никого не знаю. Слушай, его же не сильно видно, что он дурак?

– На первый взгляд он вполне нормальным кажется, – ответила Рита, не понимая к чему клонит Мара. – Подумай, подруга. Женишь ты его, у тебя на шее два инвалида сидеть будут, а не дай Бог ребенок родится и тоже больной? А помрешь ты, что ними будет?

Маржан не ответила. Она понимала правоту подруги, но сердце матери не хотело с этим мириться, она болела душой за сына и хотела ему помочь любым способом. Мара сидела за кухонным столом, обхватив голову руками, глаза не мигая смотрели в стену, находящуюся перед ней. Потом она тряхнула головой, тяжело встала, опершись руками на стол, и сказала:

–Я его на аульной женю. Любая захочет из аула в Караганду перебраться.

Видя ее состояние, Рита не стала ее отговаривать.

Восьмого марта – самый любимый праздник для женщин. Накануне праздника в лицее сокращали уроки и после второй смены устраивали торжественное собрание, посвященное Международному женскому дню, а потом праздничный «Огонек» с концертом художественной самодеятельности мужчин и большой пьянкой при закрытых дверях. Так было и сегодня. После собрания все перешли в красиво украшенный спортивный зал. Руководил концертом, как всегда, Игорь Васильевич, который теперь Шмидт. Мужчины исполняли под гитару самодельные песни, посвященные женщинам-учителям, точно подчеркнув песней черту характера той или иной коллеги. Потом было несколько сценок из школьной жизни, в духе пятидесятых годов построили пирамиду из трех ярусов, подняв на верх тощего физрука, изображавшего из себя ракету. Но гвоздем программы был танец маленьких лебедей из балета Чайковского. Мужчины нашли где-то даже белые пачки, которые они одели поверх плавок, и заросшие волосатые груди и ноги закружились в танце. После концерта началось веселье. Сидели за столиками в основном по кафедрам. Гуманитарной кафедре не везло: у них был только один представитель сильного пола, да и того нельзя было назвать сильным. Петр Николаевич, человек застенчивый и уступчивый, позволял собой помыкать и учителям, и дирекции, и даже ученикам. Он написал стихи в подарок учителям своей кафедры:

Я смею утверждать, что в этом мире

Не создал Бог прекрасней ничего,

Чем та, с которой горизонты шире

Становятся вдруг все до одного.

Её звездой очей мы называем

И матерью, что прочих слов главней,

Ее в стихах и песнях величаем

И с придыханьем говорим о ней.

Стихи были так себе, но подвыпившим дамам они понравились. Они кинулись его целовать, и Петр Николаевич был искренне счастлив таким признанием его творчества. «Наливай!» – неслось с разных сторон спортивного зала, «Выпьем за..». И наливали, и пили за… А потом начались танцы до упада.

Прошло уже две недели с тех пор, как Рита встречалась с Павлом. Преследователи больше не появлялись. Напрасно Игорь ждал их у окна ночами, напрасно Рита оглядывалась по сторонам, когда возвращалась из школы. Все, нет их больше, преследователи исчезли! Это было что-то из области фантастики и не поддавалось никаким объяснениям. «Ладно, пропали и пропали, мне же лучше, может быть, им просто надоело за мной таскаться, да и Игорь всегда был тут», – попыталась Рита объяснить себе происшедшее рационально. Подождав еще несколько дней для верности, Рита распрощалась с Игорем, чему он был не очень-то рад.

– Можно, я иногда буду приходить в гости? – попросил он Риту.

– Да, конечно, я рада буду тебя видеть, – ответила не совсем искренне женщина. Постоянное присутствие чужого человека в доме изрядно ее напрягало.

– Мы на танцах видеться будем, – добавила она.

Рассталась она и с водителем Сашей. Данил теперь ездил сам на машине. Саша взял в аренду «Газель» и использовал ее как маршрутное такси. Машина была старая и поэтому постоянно ломалась, но Саша помнил один разговор между подвыпившими Ниной и Ритой. Рита говорила подруге, что все мужчины, встречаясь или живя с нею, поднимаются по служебной лестнице, становятся более успешными, а если они уходят от нее или она уходит от них, то весь успех тоже уходит коту под хвост. Когда машина сломалась третий раз за неделю, он не выдержал и пришел вечером к Рите с бутылкой.

– Чего это ты пришел? – невежливо поинтересовалась Рита, открывая ему двери, – мне еще кучу тетрадей надо проверить.

– Я ненадолго.

– У тебя 20 минут.

– Идет.

Он прошел сразу на кухню, поставил бутылку водки на стол.

– Есть чем закусить? – поинтересовался Саша, не особо надеясь на положительный ответ.

Закуска нашлась. Рита достала из холодильника открытую бутылку «Алиготе» для себя. Выпили.