Читать книгу: «Три Л. Том 2. Люди», страница 11

>*<

– Я не понимаю, как мы вообще умудрились захватить центр, – недоумевал через неделю Мишка, глядя на заходящее за горы солнце. – Это же одна из узловых точек оборонки любой страны, а мы, всего несколько сот человек в мире, смогли его взять штурмом за каких-то полчаса! Да они о наших планах должны были знать ещё до того, как мы о центре подумали!

– А я не знаю, как мне удалось бежать, – так же недоумённо поддержал друга Лёшка. – Я же как амёба под микроскопом должен был быть.

– И ещё интересно, – заметил стоявший у окна Митя, – нас делали не для военных. Мы как раз сегодня вспоминали: нам не давали ни одного задания по расчёту ракет или военных спутников.

– Ага. – Шери ещё неловко, но уже самостоятельно взобрался на невысокий подоконник и сел боком, глядя на вечерний пейзаж и доедая из креманки сладкое суфле. – Мы работали над двигателями, жизнеобеспечением и защитой от метеоритов и космического излучения, но об оружии даже не знали, что оно в мире есть. Нам потом Лена о нём рассказала.

– Ничего удивительного. – Незаметно подошедший Мишель сел на подоконник напротив Шери, по-мальчишески улыбнувшись ему, и обернулся к Мишке с Лёшкой:

– Всё просто. Центр не был напрямую связан с оборонкой, да и не одна это организация. По сути это партнёрское объединение нескольких фирм, структура которого сходна со структурой конторы. Первым и самым влиятельным было русское отделение, но все филиалы работали самостоятельно, сотрудничая в основном для обмена технологиями и расширения рынков сбыта. И с правительствами своих стран никогда официально не контактировали – соблюдали традицию, введённую ещё исконниками. Они осознанно не стремились занимать первые строчки рейтингов, чтобы не привлекать ничьего внимания: частная научная фирма среднего уровня, и всё, особо себя не рекламировали.

– В «Баялиге» постоянно крутили ролик: «Тебя нет, если нет рекламы», – вспомнил Лёшка.

– Вот-вот! Рекламы нет, значит, и никакого научного центра нет. Да, уникальные технологии, но продавались они через подставные фирмы, – подтвердил Мишель. – Отсутствие рекламы – лучшая защита от неприятностей. Кому надо, и так всё знают.

– Мимикрия, да? – спросил только что подошедший (задержался в столовой) Анри. – Я видел фильм про морских животных, там осьминоги камушками притворялись, а потом – хоп! И обед к себе тянут.

– Точное сравнение! – рассмеялся Мишель. – Иди сюда, место ещё есть. Ребята, подвиньтесь-ка.

Анри устроился на подоконнике рядом с братьями и, поджав ногу, опёрся подбородком о коленку.

– Значит, центр – это как осьминог, да? Такой маленький, серенький, а щупальца вон куда пустил.

– Скорее он один из главных осьминогов в колонии, – усмехнулся Мишель. – Шесть больших осьминогов, много маленьких, и все в свите огромного осьминога, который совсем не прячется – такой большой, что его просто не замечают уже. А он делает вид, что не замечает остальных осьминогов, которые кормятся и его кормят.

Услышав эти слова, Лёшка вспомнил свои мысли о том, что центр – огромный, раскинувшийся по всей планете монстр, а филиалы – просто его щупальца. Но образ Мишеля оказался более точным. И весь центр – только часть этого монстра. А сам он кто? Наверное, это и впрямь не отдельные люди или организации, а вся система, поставившая своей целью материальную выгоду любой ценой. Монстр, на самом деле настолько огромный, что его не увидеть, не опознать. И которого нужно победить, просто потому, что иначе он уничтожит всё, в том числе и самого себя.

Лёшка встряхнул головой и вслушался в разговор друзей.

– Тогда это уже не колония, а суперколония, симбиоз хищников. – Мишка огляделся и придвинул к себе плетёное кресло.

– Как сеньора Кано рассказывала, да? – Шери облизал ложечку и со вздохом отставил креманку в уголок подоконника. – Я с ней вчера говорил, она много о животных рассказывала, и об эволюции. Как раньше бактерии поодиночке были, а потом в колонии начали собираться и единым организмом становиться. Интересно, очень. Она говорит, что у каждого вида есть врождённые альтруисты и эгоисты, и если эгоистов становится слишком много, вид погибает. Тогда получается, что хозяева центра – врождённые эгоисты. Так, Миш?

Мишка устало вздохнул. В последнее время ребята начали отделять своё «я» от братьев, у них всё больше проявлялось наметившееся ещё зимой разделение по интересам, и Шери выбрал именно психологию, задалбывая названного брата вопросами. Мишка радовался этому выбору, но уже начал уставать, мечтая о времени, когда их вынужденная изоляция закончится, и мальчишка сможет поступить на подготовительные курсы в университет. Пока же парню приходилось искать ответы на совершенно неожиданные вопросы.

– Наверное. Давай потом, а? Мишель, ну ладно, что центр формально не связан с военными и правительствами – это понятно, но как нам удалось так быстро его захватить? Ведь у них должны были быть осведомители.

– И были. – К компании присоединился Родионыч. – И Лёшку они искали очень старательно. Только переоценили свои силы и не знали, что вмешалась Айша, тоже игрок не из последних.

– Кэт увезла меня в Сибирь, причём на частном самолёте, – пожал плечами Лёшка, – вот они и прохлопали.

– Она провернула старый трюк, – усмехнулся Родионыч. – Тот мобиль, на котором она тебя подобрала, был зарегистрирован не на неё, а на подставного алкаша. Айша дала приказ своим людям, те нашли похожего на тебя фигурой мужика и подстроили аварию с пожаром. В мобиле нашли два обгорелых трупа – официального владельца и неизвестного в твоей одежде. Осведомители центра сразу вышли на владельца модного агентства, потому что такое шоу с прыгающими в окно полуголыми красавцами не скроешь. Прости, не хотел тебя обидеть. Ну вот, вышли на агентство, узнали про мобиль, про аварию, и подумали, что тебя уже можно списать со счетов. Анализ-то ДНК трупам не делали, милиции и без этого дело полно, а то, что ты сел в этот мобиль, видели десятки людей. Хозяева центра расслабились, к тому же ты на самом деле нигде не отсвечивал. Да и сейчас о тебе не подозревают, мы всё сделали так, чтобы твоё имя пока не всплывало, ты для них пока что мёртв. О конторе они вообще не думали, как и о том, что кто-то может заинтересоваться их деятельностью. Мишка вон знает – в России центр считался едва ли не благотворительной организацией, у них серьёзный фонд помощи больным был, причём именно взрослым, что редкость. Центр реально помогал многим, сотрудники его фонда в большинстве случаев – честнейшие люди, которые тоже под удар попали.

Родионыч вздохнул и заговорил уже более деловым тоном:

– Центр выглядел среднего уровня медицинской фирмой, плюс благотворительной организацией, причём никак не связанной с силовыми структурами, поэтому не привлекал ничьего внимания. Если бы они усилили охрану, то уничтожили бы идеальную маскировку. И примерно так же было во всех странах. И в Эквадоре, где они уже почти договорились о сотрудничестве с местной фармацевтической компанией. Не забудьте, что они великолепно защищены частными связями с сильными мира сего, и поэтому мы сейчас здесь, а не даём показания в открытом суде. Мишель, сколько «гостей» ваши люди задержали за последнее время?

– Не считая журналистов и дронов с камерами, за месяц было более десяти попыток проникновения в поместье якобы «заблудившихся туристов» и две попытки подкупа персонала. Обо всяких радиоуправляемых тараканах, птичках и тому подобной мелочи вообще не говорю! И не представляю, что будет, когда СГМ объявит о начале суда…

Он не договорил, потому что у Родионыча настойчиво запиликал вызов кома. Разговор оказался перебит и интересующая всех тема осталась недообсуждённой.

>*<

– Ну Курьяныч и учудил! – смеялся за завтраком Родионыч. – И ведь ещё по зиме всё решил, через мою голову!

– А что он сделал? – Митя с удовольствием доедал овсянку с молоком и карамельным сиропом, которую специально для русских постояльцев готовили повара.

– То же, что и Пашка, – одобрительно хмыкнул Родионыч. – Добился разрешения на усыновление голема, причём знаете какого? «Лепонта»! И теперь ждёт тебя, Лёш, чтобы ты помог ему с воспитанием младшего братца.

– Чего?! – У Лёшки из руки выпала ложка, Мишка закашлялся, поперхнувшись кофе, а Лена вообще окаменела, совсем по-детски открыв рот. Такого от Курьяныча никто не ожидал.

– Брата твоего младшего усыновил, вот чего! Сейчас в реабилитационном центре с ним нянчится. Говорит, Ира с зимы рядом с родильной камерой, чуть не молится на Кольку – они пацана так назвали, – и заявила, что если родня приёмыша не признает, то она от такой родни отречётся. Правда, пока от них тёща отреклась, «на всю жизнь». Петька смеётся, говорит, что отречение оригинальное: тёща каждый день требует видео «этого гомункула» и шлёт файлы по детской психологии. Курьяныч боится, что когда они с пацаном домой приедут, тёща Кольку за месяц избалует до безобразия.

– Однако… – Виктор, забыв о приличиях, почесал затылок. – Ну даёт Курьяныч! Молодец!

– Молодец-то молодец, но требует при первой же возможности отпустить к нему Лёшку, чтобы Колька со старшим братом пообщался.

– Это будет возможно через несколько дней, – уже привычным для всех бесстрастным тоном сказал услышавший слова Родионыча господин Нейбауэр. – У нас остался всего один эпизод, при рассмотрении которого необходимо присутствие господина Лефорта с супругой, потом они, при соблюдении должного уровня безопасности, разумеется, могут уехать на несколько дней. Господин Данилов, ваши люди обеспечат такую безопасность?

– Д-да… – Родионыч, как и все вокруг, опешил: отпускать главных свидетелей в момент подготовки обвинения по одному из крупнейших дел в истории международного права?!

– Не удивляйтесь, – ободряюще улыбнулся сидевший за соседним столом Мишель. – Нас всех перевозят в другое место, а то здесь становится слишком многолюдно. И некоторым разрешили повидаться с родными – тем, кому ехать относительно недалеко. Мальчикам переезд пойдёт на пользу: на новом месте есть полностью изолированная морская бухта, в которой можно купаться и загорать.

– Правда?! – Все трое аж засияли от такого обещания счастья.

– Правда. А сейчас доедайте, и за работу.

>*<

В конференц-зале собрались уже все, и теперь шуточно выговаривали ребятам за опоздание, отлично понимая, что они, несмотря ни на что, обычные дети, которым и добавки на завтрак хочется. Ведь уже ходят весь день сами, а на это сколько энергии требуется.

– На повестке последний выявленный эпизод, – объявил Нейбауэр. – Господа Йегер и Капустин, вы готовы давать пояснения к представленным материалам?

– Да, – очень негромко подтвердил Стэн. – Но прошу сначала выслушать господина Йегера. Именно он проводил основное расследование на Земле. О заключительном этапе расскажу уже я, но позже.

– Хорошо. Прошу вас.

– Вы все знаете, что я не связан ни с наукой, ни с конторой, и всё это время удивлялись, почему я участвую в работе группы, – негромко заговорил чернявый немец. – Но до этого момента я не имел права разглашать конфиденциальные сведения. Я являюсь одним из ведущих специалистов частного детективного агентства…

В зале раздались смешки. Усталые люди уже не выдерживали напряжения, и слова немца напомнили всем дешёвые комедии, вызвав нервную реакцию.

– Да, вот так, – улыбнулся Йегер. – Звучит забавно, но я действительно частный детектив. Три года назад к нам обратился клиент, обеспокоенный исчезновением старшего сына, на тот момент преуспевающего сорокапятилетнего бизнесмена. Мужчина не пропал без вести, не погиб, а, продав дело, забрал жену и младшую дочь и уехал неизвестно куда. Сначала мы разрабатывали версию с вступлением в какую-нибудь секту, но это противоречило характеру пропавшего: он был убеждённым атеистом, имел научную степень по физике и занимался разработкой промышленных тридов. Его жена тоже никогда не интересовалась духовными практиками. Изменений в поведении перед исчезновением не было – люди просто уехали, и всё. Вскоре мы выявили ещё несколько похожих случаев в Германии, а наши коллеги сообщили о таких же непонятных исчезновениях в других европейских странах и Северной Америке. Всех их объединял один признак: люди были высокообразованными инженерами, реже – врачами или учёными со степенями по естественным и точным наукам; ни одного гуманитария среди них не оказалось. Все были атеистами, говорили о приоритете точных и естественных наук над социальными. Если они работали по найму, то просто увольнялись, если же имели собственный бизнес – продавали его, причём всегда за реальную цену, но, как нам удалось узнать, деньги практически сразу снимались со счетов. Благодаря этому мы смогли напасть на след. Оказалось, что все пропавшие продавали своё имущество подставным лицам, реальным же владельцем становилась общественная организация «Дорога в будущее», пропагандирующая идеологию трансгуманизма. На её предприятиях производились протезы, импланты и другое медицинское оборудование, документы были чистыми, связи с преступниками или правительственными организациями обнаружить не удалось. Единственное, что мы смогли узнать – эта организация поставляла свои товары на Луну, причём поставки очень значительные.

– Но там же жесточайший контроль! – вырвалось у кого-то. – Доставка грузов на Луну до сих пор стоит бешеных денег, дешевле золотой дом на Земле построить.

– Их продукция очень небольшого размера, – пояснил немец. – В основном это микросхемы, формально для вычислительной техники, но могут применяться и в медицинских имплантах. Заказчиком была опять же международная компания; она основала на Луне научную лабораторию и небольшой цех по производству космического оборудования – в основном рабочих экзоскелетов, средств связи и различных датчиков. Вскоре мы выяснили, что все пропавшие, а их, считая с членами семей, было около шестидесяти человек, переехали на Луну в качестве сотрудников этой технической компании. Всех доставили туда частными рейсами в обход официальных служб, поэтому в списке лунных жителей они не значатся.

– Как это возможно? – снова вырвалось у нескольких человек. У Ван, давно уже работавший как рядовой эксперт, пояснил:

– Это дыра в международном законодательстве. Луна формально подчиняется СГМ, но фактически на ней, кроме международной колонии, есть несколько частных секторов, связанных с основным комплексом коммуникациями, но недоступных для наших представителей. Частные компании не имеют права на поверхность планеты, но, при условии выполнения требований по селеноразведке, допускаются к разработке полезных материалов. У них свои космодромы на Земле, своя техника. Мы в СГМ отстали от технического прогресса, что им на руку.

– Да, они воспользовались пробелами в законах и создали автономную колонию, – подтвердил немец. – Мы бы ничего не смогли сделать, но случайно узнали, что одна из подставных фирм «Дороги в будущее» заключила с французским филиалом центра контракт на поставку «биоматериала для медицинских исследований». Вышли на центр, поняли, что это не наш уровень, и связались с конторой. Это было как раз перед штурмом центра, и нас попросили помочь с захватом головного офиса «Дороги».

– Да, обращаться с этим в полицию мы не могли, – подтвердил Мишель. – Мы были вынуждены привлекать частные агентства, уже и так разрабатывавшие «Дорогу» и её двойников в других странах. Простите, что перебил. Продолжайте, пожалуйста.

– Спасибо. – Немец дружески-суховато кивнул Мишелю. – Штурм офиса «Дороги» провели в ту же ночь, что и взятие филиалов центра. Мы обнаружили косвенные доказательства проведения опытов над людьми, в основном – по не имеющим медицинского обоснования протезированию и испытанию различных химических веществ. Судьба заказанного у центра «биоматериала» неизвестна, мы даже не знаем, сколько всего големов было приобретено. Но всё это лишь документы. Господин Капустин столкнулся с реальными последствиями деятельности организации.

– Это завтра, – глухо сказал Стэн. – Сейчас лучше ознакомиться с полученными вами документами, их не так уж много.

Документы «Дороги в будущее» оказались важными, но безличными: количество изготовленного по спецзаказам оборудования, договоры на разработку имплантов, иногда разрешения добровольцев из числа сотрудников организации на проведение над ними экспериментов, но без подробностей последних. Юристы «Дороги» были профессионалами и оформили всё так, чтобы комар носа не подточил. Только заказы на поставку микросхем и чертежей оборудования для Лунной колонии, да единственное упоминание «биоматериала» из центра связывали респектабельную общественную организацию с делом о големах и запрещённых экспериментах.

>*<

– Информация о возможных незаконных исследованиях в одном из частных секторов нашей колонии поступила в июне прошлого года, – начал утреннее заседание непривычно бледный Стэн. – Времени на расследование и подготовку к аресту оставалось очень мало, да и условия на Луне специфические. За месяц мы смогли выяснить, что сектор, выделенный фирме десять лет назад, имел свою посадочную площадку для одноразовых пассажирских и грузовых кораблей, корпуса которых затем разбирались и шли на переработку. Через основной порт фирма получала лишь комплектующие для систем жизнеобеспечения. Также через основной порт иногда прибывали и уезжали сотрудники и официальные лица – то ли хозяева, то ли управляющие фирмы. А вот вывозилась вся продукция исключительно через основной порт. Это связано с особенностями колонии: корабль может сесть в любой удобной точке, но подняться с грузом возможно исключительно при использовании оборудования центрального порта, частные организации не имеют возможностей для строительства своих космодромов. Это не исключает использования небольших многоразовых кораблей на пять-десять человек, проследить за которыми мы не в состоянии. На момент начала расследования в подозрительном секторе по официальным данным находилось человек семьдесят. Они иногда появлялись в основной колонии, но тесно с нами не общались. Это обычно для работников частных фирм; они отделяют себя от основного населения, то ли сами, то ли из-за требований корпоративной этики – тут не поймёшь. Сам сектор находился в общем комплексе колонии и имел централизованную систему жизнеобеспечения. Так делается специально: когда все подвязаны на один водяной насос и воздушный фильтр, особо дурить не будешь – побьют сразу, без вмешательства охраны и ремонтников. Конечно, у всех есть и автономные системы на случай ЧП, но с ними много вопросов.

Пока Стэн говорил, на экранах высветились схемы Лунной колонии, расположенной в лавовых трубках с несколькими выходами на поверхность. Один из выходов подсвечивался, но подробного плана прилегавших к нему помещений не было. Стэн пояснил:

– Частные фирмы оборудуют свои сектора сами, служба безопасности следит только за тем, чтобы была защита от излучения, метеоритов, ну и подключение к системе жизнеобеспечения. Так что расположения помещений мы толком не знали. Вам на Земле просто: кусочек взрывчатки, небольшой таран – и проход свободен. А у нас всё герметично, двери прочные, открытый огонь или тем более взрыв – угроза всей колонии. Так что попасть в закрытый сектор мы не могли. Отключение электричества, воды, не говоря уже о воздухе, – гибель всех, находящихся в секторе.

– Вы же упоминали аварийные системы? – недоумённо спросил американец.

– У них ограниченный ресурс. – Стэн говорил всё медленнее, слова давались ему с трудом, на бледном лбу выступили искорки пота. – Отключение основной системы возможно, но оно ничего не даёт, когда заблокированы шлюзы в сектор и никто не знает, на сколько хватит у частника автономных мощностей. До этого у нас были неприятные случаи, их, к сожалению, замяли. В последний раз из-за попадания метеорита перебило кабель к одному из наружных модулей частной посадочной площадки. Учёные потом долго не могли поверить, что такое точное попадание возможно, говорили, что один шанс на несколько миллиардов, а он сбылся. В модуле тогда были три сотрудника, и мы успели в последний момент: резервные генераторы оказались слишком слабыми, запаса кислорода вместо положенных двух суток едва хватило на четыре часа. Нехорошая история, экономия на жизнях. Так что мы этого боялись. Но попасть в сектор было необходимо. Решили сымитировать аварию электрооборудования, эвакуировали людей из соседних секторов, потребовали допустить нас для ремонта. Это происходило в ту же ночь штурма. Но они, как выяснилось, успели получить тревожный сигнал из земного офиса, что его берут штурмом…

– Мы не знали, что у них автоматическая система оповещения… – напряжённым, но не возмущённым, а, скорее, болезненным голосом вставил немец.

– Это уже не имеет значения… – Стэн включил экраны. – Мы попробовали пустить сонный газ, но… Они сделали свой выбор. Открыли все наружные шлюзы. Когда мы смогли проникнуть в сектор…

На экранах мелькали резкие пятна, яркий свет сменялся чернотой, нигде не было привычных в любой атмосфере полутеней. Разбросанные мощным потоком воздуха вещи, бумажная труха под ногами, почерневшие, рассыпающиеся от малейшего прикосновения растения, тела на полу. Дети. Несколько фигурок застыли среди ярких игрушек в небольшой песочнице, девочка – на качелях. Казалось, что они только что играли, смеялись. Обычные дети. Но почти сразу пришло понимание – нет, не обычные. Отблёскивающие металлом и пластиком конечности – слишком много для нормального человека, – вживлённые в глазницы оптические камеры, странные антенны, словно сросшиеся с черепами малышей.

– Детские комнаты намеренно расположили вот так – рядом со шлюзом… – вымученно-бесстрастно пояснил Стэн, но его голос перекрыла безмерно грязная брань, такая, какой не слышал ни один мужчина. Даже Родионыч неверяще повернулся к… тёте Ане. Она, ничего не видя и не слыша, смотрела на почерневшее смеющееся лицо девочки и кричала. А потом потеряла сознание. Мишель кинулся к шкафчику с аптечкой, Мишка с отцом переложили мать на стоящий у стены диванчик.

– Я не думал, что она знает такие слова, – сам еле сдерживая эмоции прошептал Виктор.

– Она не знает. – Бледный Мишка выхватил у Мишеля аптечку. – Она, наверно, их когда-то услышала, а теперь из-за потрясения это воспоминание прорвалось. Тс-с. Мама, ты как? Лежи, не вставай! Как сердце?

К счастью, нервный срыв не сказался на здоровье тёти Ани: у неё была только слабость, а так она даже не помнила последних минут перед обмороком. Работать в этот день она не могла, да и все остальные тоже. Лёшка обнимал трясущуюся Лену, прижимавшую к себе Митю, Родионыч точно так же успокаивал бледных и наигранно спокойных Шери и Анри. Даже у бесстрастного Нейбауэра дрожали руки.

– Перерыв на два дня! – объявил австриец. – Господин Дюбуа, что с переездом?

– Вилла почти готова, послезавтра можем въезжать. – Мишель, видимо, в общих чертах знал о событиях на Луне, ведь ещё раньше говорил об особых счётах Стэна с трансгуманистами, но потрясён был не меньше остальных.

– Тогда продолжим работу на новом месте. – Нейбауэр, отставив стакан с водой, тяжело вздохнул: – Идите отдыхать.